Страж Монолита 2. Фантастический роман

– Как же ты их всех удерживаешь, Лесник? – недоумевая, спросил Егор.

– Хех, сталкер… Тут же как с людьми: чем больше толпа, тем проще управлять, с одной стороны, а с другой стороны, если перебор, то на всех внимания не хватит, могут и разбежаться, так что учти… на будущее, – говоря все это, Лесник, обходя и перешагивая лежавших повсеместно кабанов, пробирался к сноркам, сидевшим поодаль от других мутантов.

Сталкер след в след шел за ним. Мелкий, выждав, когда Бобр подойдет ближе, бросился к нему и принялся рьяно прыгать вокруг него и кивать противогазом, практически стукаясь лбом о землю.

– Тихо, Мелкий, вижу, что ждете, – угомонил его сталкер, положив ладонь на резиновую макушку мутанта.

– Ну что, принимай, – сказал Лесник, – и вот еще, Егорка, не обижайся, но чтобы времени не тратить, я тебя так научу, по-свойски… Не обижайся.

С этими словами дед вперил в сталкера свой взгляд. Секунду ничего не происходило, затем Егор растерялся, увидев, как исчезают окружающие предметы, но остаются видимы только глаза Лесника, смотрящие в него, еще через секунду сталкер ощутил, словно кто-то надавил ему пальцем между глаз, и еще через секунду все вернулось на свои места. Встряхнув головой и отогнав «наваждение», Бобр понял, что знает, как выглядит и где находится трамплин, в котором ему предстоит прятаться. Действительно, место было достаточно открытое, не считая небольшого и негустого леска, сплошь заросшего жгучим пухом, и нескольких оврагов, похожих на разрушенные временем и поросшие травой окопы, перед которыми крутились на разном удалении несколько воронок. Возможно, это они и были. «Вот тут, значит, я своих и распределю», – подумал Бобр. То, что Лесник так влил ему информацию, несколько выбило его из колеи, но, решив, что это все для пользы дела, да и действительно время нужно беречь, Егор согласно кивнул.

– Понял, дед, – спокойно сказал он. – Пошел?

– Давай, Егорка… – сказал Лесник. – Да и вот, старость не радость, сегодня же Выброс, тебе его переждать нужно будет. Там недалече от трамплина опушка вся в ржавом волосе да жгучем пухе, вот туда зайдешь и поглубже схоронись, да не высовывайся особо, переждешь, как в лучшем схроне.

– А-а-а… – неуверенно протянул Бобр.

– Не боись только, волос да пух все экран от Выброса держат так, что будешь как огурчик.

Лесник хотел было сказать что-то еще, но лишь махнул рукой.

– Я к тебе Пса пришлю, если что неладно будет, поможет. Ты с ним хорошо ладишь. Все, – он хлопнул в ладоши и, развернувшись, отправился к избе.

– Ну что, солдатики, поехали? – спросил больше сам себя Егор, закрывая глаза и собирая все светящиеся белым светом сознания снорков в один жгут, оставив только персональную нить для Мелкого.

На это ушло с десяток секунд. Глубоко вдохнув, он открыл глаза и пошел по одному Леснику, а теперь и ему известной тропе. Вся кавалькада снорков, вдруг притихнув и словно став одним огромным уродливым ползущим существом, состоявшим из человекоподобных монстров, еле слышно, шурша изорванными камуфляжами, двинулась вслед за человеком, постепенно растворяясь в мрачном Рыжем Лесу.

Через несколько часов, обходя аномалии и изредка проверяя визуально вверенный ему чудовищный отряд, сталкер пришел к месту, где он должен дожидаться начала битвы. Кравшиеся за ним мутанты мало интересовали Бобра, самое страшное для него было то, что он не связаться с Пенкой или Лесником, не говоря уже о контролере, которого он видел всего один раз. «А вдруг Пенку и ее армию обнаружили и теперь окружают, чтобы разом разгромить из больших орудий? Ведь Лесник сказал, что Пенка их над собой пропустит. Значит, она будет прятаться под поверхностью? Но где? В какой-то новой колонии тушканов? В известном только ей бункере?» Насколько известны были те места Бобру, они даже близко не имели остатков строений или чего-то еще, что указывало бы на возможность появления там подземных коммуникаций, но кто мог знать. «А вдруг контролер вышел раньше времени и кто-то доложил в сеть о выходе из тоннеля подземной армии, и теперь туда срочно выдвинулись вертолеты, которые будут с большого расстояния расстреливать скопления биомассы ракетами? А вдруг у Лесника случился сердечный приступ от излишней нагрузки? А вдруг… Стоп!» – оборвал себя сталкер. —Так можно и до истерики докатиться, что за бабские брызги? Что бы ни случилось, у меня есть задача, которую с тем или иным успехом надо выполнить, и незачем отвлекаться на пустое», – остановил себя сталкер. К тому же прямо перед ним образовались его собственные сложности.

Огромный трамплин высотой в пару метров с невидимым для не знающего слепым пятном, которое в силу огромных размеров и небывалой мощи аномалии действительно позволяло с относительным комфортом поместить внутрь себя человека. Потратив десяток минут на то, чтобы залезть и оглядеться внутри пузыря, Бобр выбрался наружу, оставив внутри рюкзак, который теперь в силу оптических эффектов трамплина невозможно было разглядеть. «Надо же, а изнутри все как через стеклышко видно…» – сделал очередное открытие сталкер и, присвистнув своей уродливой своре, повел их в близлежащую опушку, пряча по пути десятками в открывавшихся оврагах.

В итоге к опушке он подошел с Мелким и пятью снорками, которых оставил в качестве постовых снаружи, дав команду затаиться и не высовываться до его прихода, а сам, внутренне содрогаясь и морщась, заранее жалея об ущербе, который причинят аномальные образования его драгоценному комбинезону, полез в гущу жгучего пуха. Но особо сожалеть о порче костюма не пришлось: артефакт «джокер», налившись малиновым цветом, не позволял темно-коричневому пуху прикасаться к человеку. Тянувшиеся нити пуха приближались в силу своей природы к движущемуся объекту, но, не дотянувшись всего пару сантиметров, вдруг брезгливо отворачивались в сторону, словно отталкиваемые сильным электрическим полем одноименного знака. Завидев такую картину, Бобр успокоился и довольно шумно полез вглубь растительности, заставляя изъеденные ветки крошиться и падать. Наконец приняв удобное положение, наблюдая шевелившиеся над ним космы, между которыми проскакивали синие искорки разрядов, особо часто пробегавшие вокруг небольших уплотнений жгучего пуха, он впал в странное расслабляющее забытье.

Впервые за долгое время никакие мысли и чувства извне не стучались в его уставший мозг. Жгучий пух экранировал человека от какого бы то ни было энергетического воздействия окружающего мира. Через час грянул Выброс. Время для Бобра перестало существовать, он наслаждался ментальной тишиной, которую давал ему аномальный экран Зоны. Наблюдая игру света и тени, не перестававшую надоедать игру электрических искр в космах над головой, он провел столько времени, сколько было нужно, пока не пришло его собственное понимание того, что пора. Он даже не заметил, как спустя некоторое время после Выброса в сотне метрах от его лежанки в подлесок въехал странного вида грузовик на базе Урала с металлической будкой, из которой торчали пучки антенн и несколько тарелок радара. Постояв минуту, будка открыла заднюю дверцу, и из нее выпрыгнули вооруженные люди с красными шевронами на броне, которые прочесали небольшой радиус вокруг машин, мельком взглянув на море жгучего пуха, и, знаками расставив посты, принялись монтировать несколько антенн на земле, собирая их из вынутых громоздких ящиков. Ничего этого не видел Егор, только Мелкий изредка тревожно выглядывал из своего укрытия, не решаясь сделать шаг или попытаться добраться до хозяина, который залег на недосягаемой для мутанта глубине в жгучем пухе.

14. Стальной дракон

– Ну что, Кирюха, разнесем уродов к чертям на рога и копыта? – весело спросил сидевший на броне военсталкер в экзоскелете, легко придерживая пулемет печенег одной рукой, а второй крутя фляжку по кругу, одновременно пытаясь сообразить, сколько же полезной жидкости там осталось, поскольку определить вес фляжки, находясь в экзоскелете, не представлялось возможным.

– А то ж, Вовчик. Я вот только одного боюсь, что до меня очередь не дойдет пострелять, – ответил Кирюха, запакованный в СКАТ-9М, вооруженный громом. – А то получится, как с теми катакомбами, на Агропроме, помнишь? Пугали, пугали, а как за дело взялись – пшик и только. Веришь – нет, я только пол-обоймы потратил, и то в хрень какую-то, что по стенке ползла, так и не понял: то ли просто слизь расстрелял, то ли по делу.

– Ага, а Васька, лейтеха-то наш, все углы со страху перестреливал, – похохатывая, добавил Вовчик. – Я ж ему говорю, товарищ лейтенант, на ДЖФ все чисто, не надо, мол, стрелять, а то у меня от его АК уши, как с самолета, заложило, представляешь? Вливать свинец очередями в туалете три на четыре метров через перегородки?

– Ага, а он че? – заинтересовался Кирюха.

Одновременно еще несколько тяжеловооруженных бойцов на броне повернулись к ним, заинтересовавшись разговором.

– Да он ниче, на хер меня послал и обоймы менял, мудак, – жизнерадостно улыбаясь, доложил Вовчик. – Ага, а я от такого раскладу, дурак, в шутку ему предложил гранату на зачистку кидать, а он знаешь, чего?

– Чего?

– Похвалил за инициативу! – заржал боец.

– А мы с другой стороны коридора шли, – присоединился третий боец, упакованный в экзоскелет с реактивным огнеметом «Шмель2М» на спине и АК в руках, приподнявший забрало шлема, чтобы засунуть в зубы сигарету. – Слышим: стрельба, грохот, ну, думаем, сцепились наши с кем-то. Идем, значит, по сторонам шукаем, гадаем, когда, значит, злыдни вражьи появятся, а потом бам, бам – гранатки, значит, рванули, и тихо. Ну, думаем, дошли до нашего брата на ближнюю и замяли, значит… Напружинились, думаем, ща как бы самим под раздачу не попасть…

– Ага, а это лейтеха наш пару эфок в кабинет закатил, – хохоча, перебил его Вовчик. – Они как рванули, так мы всем отрядом в восемь морд оглохли, потом уже Старшой не выдержал, отвел лейтеху в сторонку и дельно так ему объяснил, что, значит, здоровье у нас беречь надо, а аппарат слуховой он тоже, значит, к здоровью относится.

– Да так дельно объяснил, что с двухсот метров у нас уши завяли, – гогоча, дополнил третий боец. – Так это Старшой у вас такие конструкции раскладывать может? Ты слышишь, Вовчик, а у нас Генка есть, чудак такой, так он потом неделю этого вашего Старшого искал, все хотел познакомиться с виртуозом русского языка!

Дружный гогот окрестил начало движение последнего танка в колонне. Машина, рыкнув мотором и выпустив клуб черного дыма, дала сигнал сидевшим на броне бойцам о начале движения, после чего сидевшие на броне вцепились в поручни, тронулись, плавно набирая ход.

– Ну что, братва, за Бог с нами и хрен с ними! – поднимая фляжку, сказал сидевший спереди боец в звании лейтенанта и по неофициальному, въевшемуся вместе с зоновскими рентгенами прозвищем Турок отхлебнул сам и, мерно покачиваясь в такт движению танка, передал фляжку по кругу.

– А что наш майор, вроде хвалят его? – спросил кто-то из военсталов сидевшего спереди на броне Турка, командира пятерки, после минутной паузы, когда бойцы приноровились к мерному ходу и покачиванию танка.

– А Крученко? Да, так-то земеляк мой, тоже Зону топтал несколько лет… из спецуры он, бывший, но бывших в их деле не бывает. Да, отличный мужик, пересекались как-то в Припяти, в одной яме застряли. Он же и начал собирать и проталкивать идею нашего отряда для силовых операций в Зоне. Если бы я не знал, что он командует, я бы хрен когда в официалы пошел.

– И что? – не удовлетворившись ответом, продолжал допытываться военстал.

– Что, что, – раздраженно передразнил его отвечающий. – Ты сам подумай, может ли штабной командовать в Зоне? А? Вот ты сам бы к такому в роту пошел?

– Если платят, то и пошел, – неуверенно, скорее по инерции, чем подумав, сказал первый боец.

– Оно и видно, что дурак… – усмехнулся Турок. – Ты ж долговский?

– Да,– выпятив грудь, заносчиво ответил боец.

– Ну-ну, ладно, не обижайся, – примирительно сказал Турок. – Тут почти половина бывшие вольные, другая половина – долганы и регулярники с опытом Зоны. Все про Крученко знают, кто лично, кто по делам. Одно тебе скажу: ты не смотри, что не орет и не по уставу командует, у него свой подход к людям, у меня с ним несколько операций было, и слабинки у него не замечалось. Сам он, когда надо, и в твоей, и моей шкуре ходит, еще и похуже бывает, грязь охапками жрет, но, сука, всегда прав, так что, рядовой, если хочешь, чтобы эта ходка последней не была, слушай команды и дыши ровно, это приказ.

– Так точно, – видимо вспомнив армейскую дисциплину, ответил тот.

Многоголовая железная змея, стальной дракон, готовый испепелить и разрушить, сорваться ревом огненных залпов и смерчем свинца, состоящий из невиданных до этого дня в Зоне бронемашин, поползла в сторону Пустых Земель и Рыжего Леса. Посередине колонны ехал неказистый ПОП – передвижной оперативный пункт. Будка на базе Урала, начиненная приборами и средствами связи. Предпоследним ехал другой грузовик, опять же на базе армейского Урала с цистерной с наскоро установленными на ней, а потому выступающим далеко за габариты систем защиты от аномалий.

Новые танки и машины с включенными защитами от аномальной активности практически гасили небольшие аномалии еще при подходе к ним, при этом вызывая беспомощные хлопки, шипенье или снопы искр из-под днищ. Бойцы весело перемигивались и травили байки, благо шум прорезиненных траков не превышал при неускоренной езде положенных комфортных децибел, а новая система выхлопа танка по содержанию углекислого газа и сажи соответствовала новейшим стандартам, поэтому практически ничего не мешало военсталам точить лясы и уже ожидать скорейшего возвращения домой. Если первый танк шел по относительной целине, то последние машины, несмотря на небольшое удельное давление гусениц, шли уже по раздавленной и обнаженной почве, оставляя за собой грязный шрам из поломанных деревцев, сорванной, намотанной на гусеницы, а потом скинутой сероватой травы и веток. Но сразу же вслед за прошедшей техникой на колее с новой силой вспыхивали придавленные аномалии, разбрасывая и сжигая наваленную на них грязь, отсекая дорогу всякому желавшему двинуться следом за колонной.

В ПОП находился майор Крученко вместе с двумя офицерами-связистами и несколькими бойцами Долга, на лицах которых вместо залихватской уверенности сидевших на броне свеженьких военсталов читалась угрюмая решимость. Они понимали, что военсталы далеко не мальчики и имеют основания для уверенности в собственных силах. Некоторые из них ранее также служили в Долге, но затем волею судеб определились под прикрытие или по финансовым убеждениям в элитные войска заградительных войск, которые всегда с охотой брали людей с не замаранным прошлым и опытом самостоятельного хождения в Зоне. Но даже теперь, находясь в центре такой колонны и понимая непредсказуемость и хитрость неизвестного мутанта, долговцы не разделяли легкого отношения бойцов к предстоящему событию.

Постепенно колонна удалялась вглубь Зоны. Бесшабашные выкрики и смешки стихли. Военсталы слишком хорошо знали и помнили, что происходило в средней и глубокой Зоне с ними и с другими вольными сталкерами, когда человек оказывается один на один перед ее ликом. Поэтому, несмотря на всю уверенность в своих силах, они никак не могли сдерживать всплывавшее из прожитого опыта чувство страха и тревоги перед вечно хмурыми небесами, порывистым ветром, несущим запах сырости и разложения. Продвигаясь внутрь, даже танкисты, находившиеся под броневым листом, ранее не бывавшие в Зоне и имевшие в своем активе лишь курс по выживанию в Зоне и байки тертых сталкеров, чувствовали себя не в своей тарелке.

Сидевший на броне одного из танков, упакованный в экзоскелет сталкер с миниганом вдруг опустил лицо и неожиданно для себя тихо, одними губами начал молиться о прощении. Но это была не молитва человека с Большой Земли, это была молитва сталкера Зоне перед трудным походом, молитва перед трудным выбором, молитва за спасение. Вздрогнув, он обернулся, пытаясь понять, не услышал ли кто его. Но окружавшие его бойцы, словно огромные, лишенные всяких чувств и эмоций бронированные насекомые с задраенными масками, беспристрастно и молча смотрели окулярами приборов визуального наблюдения на проплывавщие мимо редкие опушки и на воскресавшие, взбешенные после прохода танка аномалии.

Спустя несколько часов, колонна остановилась рядом со схронами Долга. Пехота, спешившись, уже без шуток и прибауток распределилась по нескольким большим подземным убежищам. Набившись в схроны, словно селедки в бочке, так, что не осталось сидячих мест, солдаты, приняв препараты, смягчающие воздействие Выброса, молча слушали, как над поверхностью, громыхнув волной аномальной энергии и подняв без ветра кучу пыли, словно выбив ее ударом из-под земли, Зона совершала очередной всепроникающий осмотр территории, заглядывая во все доступные ей уголки.

Через час, дождавшись выравнивания аномального фона, люди снова выбрались на поверхность и, рассевшись на броню, решительно двинулись к точке последнего контакта с мутантом практически на границе Пустых Земель и Рыжего Леса.

ПОП, ковыляя и переваливаясь через неровности Пустоши, двинулся в стоявшую недалеко опушку какого-то нездорового рыже-коричневого цвета. Уже на подходе к намеченной точке колонну догнали шесть боевых вертолетов К50, вызвав приветственные выкрики и помахивания сидевшей на броне пехоты. В отдалении возвышался холм, таивший в себе колонию тушканов, в минуты уничтоживших десятки долговских бойцов и давших укрытие невероятно хитрому и коварному мутанту, скрывавшемуся в защитном комбинезоне, предназначенном для защиты людей.

15. Битва

Окружив полукругом холм, люди приступили к первому шагу операции. Грузовик с цистерной горючей смеси медленно и тяжело вскарабкался на вершину холма. Через минуту из него выскочил боец в СКАТе, вооруженный АК100. Захлопнув за собой дверь кабины, пригнувшись и воровато озираясь, готовый в любое мгновенье стремглав кинуться обратно, он приблизился к задней части машины. Бесшумно отодвинув заднюю дверцу, он достал заправочный шланг и, посмотрев на окруживших в две шеренги полукругом холм бойцов, первые из которых стояли на одном колене и просматривали в оптику поверхность холма, развернутые пулеметами танки и зависшие поодаль вертолеты, контролировавшие тыловые позиции и готовые в любую секунду распотрошить землю и любой поток мутантов в фарш и грязь, двинулся, разматывая шланг к центральной, вновь откопанной тушканами норе. Воткнув шланг, он ретировался в кабину, громко хлопнув дверью. Машина загудела дополнительным подкачивающим насосом, заливая тонны горючей смеси внутрь холма. Простояв несколько минут, она двинулась обратно. Шланг не был убран и волочился, изливая остатки на поверхность холма. Спустя некоторое время грузовик проехал через расступившуюся колонну бойцов и затих позади всего войска. Воцарилась томительная тишина. Из холма так и не появилось ни одного тушкана.

– Что-то подозрительно тихо, – сказал следивший через встроенные камеры вертолетов, танков и бойцов за операцией майор Крученко. – Что они, откочевали все или затаились?

Стоявший за ним долговец Шмель, личный посыльный Воронина, обязанный следить за операцией, являвшийся глазами и ушами генерала, пожал плечами.

– Не все ли равно, товарищ майор? Врежь тварям за наших ребят! – неожиданно зло проговорил Шмель.

Крученко, не ожидавший такого всплеска от обычно тихого и тактичного лейтенанта, удивленно обернулся, посмотрев на него через плечо.

– Птичка один, зажигай,– скомандовал он вертолету, зависшему на огневом рубеже.

– Принято. Выполняю, – раздалось из рации.

Один из шести вертолетов развернулся орудиями в сторону холма и завис на огневом рубеже. Майор и лейтенант, сидевшие в ПОП, затаив дыхание, следили за ним глазами одной из камер.

– Приказ всем, огонь по готовности и… на усмотрение… – спокойно сказал в рацию майор.

Тепловая ракета отделилась от корпуса летающей машины и с легким гулом легла точно в центр норы, разорвавшись огненной шапкой. Еще через секунду из центра холма, куда была залита горючая смесь, подобно зарождавшемуся вулкану, вырвался огромный черный клуб дыма, и сразу же вслед за ним с ревом рвущегося наружу огненного зверя в небо выбросился огненный столб, разбрасывая брызги кипящей смеси во все стороны. Через несколько секунд черный дым начал выходить из боковых нор, еще через десяток секунд внутри холма начали слышаться взрывы. Это взрывались продукты горения, образовавшие густой дым и разогревшиеся до температуры воспламенения. Из нескольких нор, находившихся почти у подножия холма, выскочило с десяток тушканов, которые тут же были встречены залпом автоматного огня пехоты, готовой ко всяким неожиданностям. Но пострелять у них толком и не получилось, то количество зверьков, которое появилось на поверхности, были разорваны в клочья на первых же шагах. Столбы дыма, выходившие со всех сторон холма, словно из огромной губки, закрыли половину неба, а ветер двинул удушливое облако на север в сторону ЧАЭС. Тем не менее часть черного тумана, возмущаемая воздушными потоками винтокрылых машин, сдвинулась в сторону окружившей полукругом холм пехоты.

– Общая команда, – глядя на проседающий внутрь холм, скомандовал майор, – отходим на юг, четыреста метров. Построение – фронт – Рыжий Лес, дистанция —восемьсот. Птички – периметр.

Танки, не спуская стволов спаренных пулеметов с холма, рыкнув двигателями, двинулись на позиции. Пехота, сменив строй, плавно потекла следом, причем каждая пятерка бойцов, приехавшая на броне «своего» танка, двинулась за своей, вверенной ей боевой единицей.

– Ну что, – выключив рацию, спросил майор у Шмеля, – доволен картиной? – он кивнул на монитор, отображавший вид с камеры одного из вертолетов, все еще державшего холм под наблюдением.

Холм тем временем из-за нарушения внутренней структуры чудовищными температурами современных горючих смесей все больше и больше проваливался внутрь. Теперь ни о какой опасности, выходящей из этого места, не может быть и речи: смесь, а затем сама земля будет гореть еще несколько часов, постепенно превращаясь в стекло и пепел. Шмель, побледневший и нервно закусивший губу, кивнул.

– Да, теперь возьмемся за урода. Лишь бы не сдох без свидетелей, сука нетраханая, – с чувством произнес он.

Майор еще раз удивленно посмотрел на долговца.

– Я выйду доложу, – сказал Шмель и вышел из экранированного ПОП наружу, где машину застывшими изваяниями охраняли несколько долговцев.

Хмуро глянув на них, он принялся отбивать сообщение генералу о первом шаге проведенной операции.

– А Воронин не прогадал, что поставил сюда своего адъютанта, – сказал один из связистов, как только Шмель закрыл за собой дверь.

– Вот тебе и кроткая овечка, – поддакнул другой.

Тем временем танковый кулак выстроился широким клином в сторону Рыжего Леса, пропустив между собой редкие и хилые аномалии, границы которых солдаты тут же пометили, чиркая каблуками по земле, чтобы в горячке возможного боя не влезть в зону ее действия. Пятерки солдат стояли возле каждой боевой единицы, ожидая реакции Зоны и появления таинственного мутанта, так досадившего долговцам и вызвавшего такую беспрецедентную реакцию заградительных сил Большой Земли. Черный дым горящего холма все сильнее и сильнее застилал небо, но не затруднял видимость отступившим от очага войскам, что майор Крученко, сидевший в ПОП, воспринял с оптимизмом.

– Вот видишь, – обратился он к Шмелю, указывая на мониторы, через которые просматривалась полоса Рыжего леса, – пока без осложнений. Теперь, лейтенант, молитесь вашим богам, чтобы мутант вышел на нас, иначе второй раз столько шороху не будет.

Солдаты, упакованные в тяжелую броню, спустя несколько минут ожидания и оглядывания на мрачный вздымавшийся столб тяжелого дыма начали переговариваться между собой.

– Что-то не видно никого…

– Мля, я так и думал, что мне пострелять так и не придется, – ставя гром на предохранитель, сказал Кирюха. – А Вова? Что за дела? Такой променаж, а где персонаж?

– Да ты бы радовался, что тихо-тихо все обойдется, – вмешался усатый боец из другой пятерки. – Это же Рыжий Лес, отсюда такое шоу могут показать, с такими клоунами, что…

Он не договорил. Из Рыжего Леса раздался звериный вой. Вой чернобыльца, тянувший жилы, невыносимо тяжелый для восприятия звук, парализовавший мысли, срывавший весь налет цивилизации, вынимавший из нутра человеческого существа самые древние инстинкты, заставлявший трястись от ужаса и ронять из ослабевших рук копье древнего человека еще до появления зверя. Чернобылец выл, казалось, не переставая несколько минут, заставляя солдат нервно оглянуться на своих товарищей и проверить твердость земли под ногами. На самом деле несколько псов хором затянули песнь, помогая Леснику собрать и настроить кабанье стадо, выполнявшее роль пушечного мяса, на рывок.