Страж Монолита 2. Фантастический роман

Принесли чай в термосе. Булькнув стакан горячего крепкого напитка, Воронин, не ощущая его жара, прищурившись в пылающий камин, прихлебывал, не сдаваясь и продолжая раскручивать ситуацию. По всему получалось, что что-то они упустили, кто-то прошел сквозь пальцы, не оставив им зацепки. Это генерал чувствовал нутром, как лиса, сующая свой острый нос в мышиную норку, безошибочно определяет, есть ли там постоялец или нет. Воронин ждал. Рано или поздно Зона выкинет след, он же тоже не новичок и кое-что понимает в делах Зоны. Практически ничего не может утаиться здесь, если искать как следует. Обязательно где-то будет стрелка, указывающая направление следа, за ней другая, за ней следующая и так до самого логова мутанта, которое, возможно, будет неприступно для людей, но не для Воронина. Он найдет, он накажет, его не остановить. Мутант будет пойман и посажен в клетку, а затем он лично освежует его и проследит, чтобы чучело из него вышло правильным, точным и долговечным. Такой был мир генерала последние несколько дней.

В дверь постучали. Вошел вышедший за несколько минут до этого адъютант Шлепнев, на посеревшем от бессонных ночей лице которого читалось крайнее утомление, но все же прямо сейчас в валившихся и потухших глазах засветилась надежда.

– Товарищ генерал.

– Да.

– К вам сталкер. Говорит, что видел странное, я с ним переговорил. Похоже на зацепку.

Воронин через левое плечо метнул взгляд на помощника.

– Пусть войдет.

Адъютант развернулся и вышел. Через некоторое время в дверь снова постучали, и в кабинет испуганно вошел молодой человек, практически юноша небольшого роста, скомкав в руке, и оттого чувствуя себя еще более неловко, каштановый плащ. За ним вошел Шлепнев, но, получив от генерал знак, кивнул и вышел за дверь. Генерал стоял теперь, повернувшись правым боком к камину, лицом к вошедшему, и его лицо, погруженное в сумрак и неверно подсвеченное живым огнем, было непроницаемо. Сталкер же, наоборот, обернувшись и увидев позади себя лишь закрытую дверь, вздрогнул и застыл на месте в ступоре, не находя слов для приветствия или начала беседы.

– Кто такой? – мигом оценив собеседника, спросил генерал.

Фраза прозвучала подобно сухому пистолетному выстрелу.

– Сталкер я, – просипел тот, но, поняв, что голос его предал, кашлянул и добавил: – Сталкер Гара. Пришел помочь Долгу… за вознаграждение, – петухом сорвался он, мгновенно смутившись и растерявшись от этого еще больше.

– За вознаграждение? – Воронин даже округлил глаза от неожиданности.

– Да, за вознаграждение! – внезапно с вызовом, вытянув подбородок, подтвердил тот.

Подобной дерзости в этом кабинете еще никогда не было. Генерал минуту смотрел на вошедшего. В прежние времена он бы, наверное, лично размял кулаки на таком выскочке либо отдал его ребятам, чтобы те без вознаграждения получили всю информацию, но теперь не раньше. «Черти что творится, – думал генерал. Совсем распоясались. Пришли как к барыге какому-то. Хотя от барыги информацию-то точно покупать пришлось бы втридорога. Хрен с ним», – решил Воронин.

– Говори. Но учти: если бред принес, отрабатывать будешь, – спокойно сказал Воронин и сел в кресло, оставив гостя стоять у двери.

Тот неловко повернулся в поисках и, сделав несколько шагов, уселся на стуле напротив Воронина. Тот аж выдохнул от неожиданности. «Сопля зеленая, только попробуй не то сообщить, я на тебе живого места не оставлю. На арену пойдешь», – мысленно пообещал ему генерал, сверля взглядом.

Гара, вытерев вспотевшие ладони о колени, дрожащим, но постепенно крепнувшим голосом начал:

– Мы недавно с напарником моим к Рыжему Лесу хотели пройти… ну, после этого… большого рейда…

Воронин с трудом сдержал вспыхнувшую в нем ярость. «Сотни ребят погибли от рук какой-то твари, а эти шакалить вышли, еще и вознаграждение требуют!» – несколько долгих секунд долговец сдерживал свои чувства. Гара, почувствовав неладное, сделал паузу, затем, поняв, что собеседник снова готов его слушать, продолжил.

– Но дойти-то не дошли. Там под Темной Долиной ночью вышел на нас шатун какой-то, но не шатун.

Воронин со скоростью пули оказался возле растерявшегося сталкера, буквально за шиворот схватив его и ткнув носом в разложенную на столе карту.

– Координаты!

Гара возмущенно посмотрел на Воронина, впрочем, уже не пугаясь, с достоинством поправив взъерошенную одежонку и сориентировавшись, ткнул пальцем в место. Теперь они голова к голове стояли возле карты.

– Вот тут…

Получив согласный кивок, он продолжил:

– Вышел на костер ночью, без оружия, блаженный какой-то. Поговорили, чай пил, рассказывал кое-чего и ушел без оружия ночью.

Воронин, не мигая, смотрел на сталкера, силясь понять, издевается ли сталкер над ним или он, Воронин, чего-то не понимает.

– И что? Шатун вышел, шатун ушел, – спросил генерал, только теперь понимая, что шатуны-то, собственно, нормально не разговаривают или не разговаривают вовсе.

По крайней мере шатуна распознают через несколько минут разговора или раньше. Такие дубликаты ранее живого человека обладают очень короткой памятью, часто заговариваются и без жалости расстреливаются сталкерами.

– Я же говорю, не шатун, а блаженный, что ли… – повторил Гара, облизывая губы. – Разговаривает как полагается, шутит, понимает все, помнит. Только вот ночью он видит и без оружия ходит и ПДА… и это … водку пить не смог.

– Что? – заорал генерал.

На его крик в комнату ввалились два долговца – здоровые детины с громами в руках, мгновенно взяв на прицел сталкера и настороженно зыркая по сторонам. Еще через секунду в кабинет запрыгнул адъютант с пистолетом на изготовке и выжидающе уставился на командира.

– Что? – теперь уже тише и зловеще переспросил генерал. – Почему не расстреляли?

Один из первых признаков людей, пораженных Зоной, – это невозможность пить спиртосодержащие продукты. Ни излом, ни контролер, ни подвиды контролера, в которые иногда превращаются потерявшиеся в Зоне люди, не способны добровольно пригубить водки. Это был первый признак внутренних изменений человека.

– Так это… – растерялся от неожиданности сталкер, – мы же думали, что человек это, просто … опаленный… ну это… трехнутый.

Воронин нервно сел в кресло.

– Кто был второй?

– Напарник мой, Молоко. Он со мной до блокпоста пошел, а дальше на Свалку, потом к Сидоровичу, а я вот подумал и решил, что, наверное, ценная информация-то. Потому что тот блаженный вроде про побоище знает что-то, да еще и это, умер он вроде как месяц назад, а тут, ну, вот пятнадцатого, мы его живым увидели. Молоко же и признал его.

– Кто-о-о? – вновь вскочив на ноги и оказавшись нос к носу со сталкером, уже совсем нехорошо прошипел генерал, выжигая его глазами, заставляя не только его, но и двух охранников и своего адъютанта, стоявших за Гарой, отступить на шаг назад, испытав приступ слабости в ногах. – Кто-о-о это бы-ы-ыл?

Свистящий шепот проник в самое нутро сталкера не хуже оклика контролера.

– Сталкер… Бобр… – пролепетал Гара, силясь держать себя в руках и не выбежать с криком из комнаты.

Воронин бросил взгляд на Шлепнева – тот все понял и испарился пробивать информацию.

– Значит так, Гара, – бросил долговец, вспомнив кличку сталкера, – информация стоящая. Посидишь со мной, расскажешь все в деталях. Хорошо расскажешь – будешь в порядке, плохо расскажешь… Что ж, будем считать, что плохо ты уже рассказал.

Два часа спустя перед Ворониным лежала пухлая папка с делом Бобра и тонкая с делом Молока. Тонкую папку Воронин отмел сразу же, папка Бобра все более и более увлекала его. Судя по потяжелевшим векам, по недоброму наливу глаз, картинка для Воронина складывалась. Строчки из собранного материала по делу Казмаутова Егора Александровича огненными буквами плясали в глазах Воронина.

…самостоятельно разделался с болотным кровососом… локация Карьер…

…в одиночку добыл голову излома параллельно с основным заданием… локация Янтарь…

… приобрел комбинезон «Сева»… локация Янтарь…

…вернулся из Рыжего Леса вместе с научным сотрудником В.С. Хмельницким… локация Рыжий Лес через Пустошь…

…Хмельницкий Валерий Степанович… старший научный сотрудник… госпитализирован в связи с поражением мозга… Казмаутов. Е.А. без симптомов поражения снят с наблюдения…

… 15.10.20.. года сталкер Бобр раздавлен в аномалии воронка, по данным ПДА…

…25.10.20.. года сталкер Бобр опознан сталкером Давыденко Михаилом Сергеевичем по прозвищу Молоко и Гараниным Степаном Александровичем по прозвищу Гара…

…первое нападение на блокпост Долга в районе Свалки 17.10.20.. года…

… обнаружен неизвестный мутант со свитой в комбинезоне «Сева», вооружен СВД 18.10.20.. года…

…разгром объединенных сил заградительного барьера 23.10.20.. года… выживших… три пилота…

Все эти данные и сопоставления наконец сложились в одну картину. Генерал почувствовал, что наконец-то встал ногами на твердую почву. Теперь перед ним лежала фотография улыбающегося сталкера в куртке новичка, непонятных штанах и грубых потрепанных берцах с АК через плечо, сделанная на чей-то ПДА на фоне электры. Воронин смаковал момент. Да, через пару минут он даст команду своим солдатам и ищейкам, вывесит награду за голову Бобра, подключит наемников, бандитов, свободовцев, на каждом столбе будет висеть его фотография, каждый солдат будет знать эту сволочь в лицо. Но сейчас… сейчас Воронин откровенно наслаждался моментом открытия беспрецедентной охоты на новый вид. Да, сейчас он будет решать судьбу бывшего человека, а ныне объекта. Сладкий миг всевластия. Мощь всей возглавляемой им организации и сила имевшейся у него власти пойдет по следу. Вот он объект. Спи в своей берлоге, ничто не сможет противостоять Долгу, даже ты. Ты будешь уничтожен медленно и неотвратимо. Выхода нет и бежать тебе некуда. Дальше Зоны тебе не уйти, ты мутант и ты будешь в клетке!

Мягко щелкнуло горящее в камине полено. Воронин нажал на кнопку вызова. Через десяток секунд явился сидевший в соседней комнате адъютант.

Воронин пальцем ткнул в лежащую перед ним на столе фотографию сталкера и, не отпуская с изображения пальца, приказал.

– Взять его!

21. Начало

Офис корпорации. Первый в строгом костюме сидит перед журнальным столиком в глубоком кресле, стоящим справа от рабочего стола. Нервное постукивание ручкой по стеклу столика вызывает резкий неприятный звук, но Первый, вероятно, не слышит его, занятый своими мыслями. На столике перед ним стоит остывшая пригубленная чашка кофе, на блюдце рядом с ним – нарезанный дольками и посыпанный сахаром лимон. Взгляд человека упал на загоревшуюся кнопку вызова интеркома, у которого он отключил звук и теперь ориентировался только по лампочке. Нажав на кнопку и буркнув: «Пусть войдет», он снова погрузился в раздумья.

Слегка щелкнул замок двери – по ковру в кабинет вошел Четвертый и, не решаясь пройти дальше, безмолвно воззрился на Первого, который, сморщившись как от лежавшего перед ним лимона, махом головы указал вошедшему на кресло напротив. Четвертый сел на краешек кресла, ссутулившись и опустив голову. Первый усмехнулся.

– Ну что, Четвертый, докладывайте. Какую еще новость Вы мне принесли?

Четвертый открыл рот, набрал воздуха и вымученно посмотрел на начальника. Сейчас его взгляд был похож на взгляд пса, желающего вернуться домой, из которого его выгнал пьяный хозяин.

Первый посмотрел на всю гамму смешанных чувств и сжалился над Четвертым.

– Вы знаете что, Четвертый? – спросил он спокойно и даже легко, не давая собеседнику начать, по-видимому, очень трудный доклад. – За свою жизнь я научился не только выигрывать и быть всегда первым, но и проигрывать. Не всегда на чужом поле можно играть по своим правилам. А если проиграл в чужой игре, то будь готов в следующий раз сыграть эффективней, проявить кроме силы гибкость и быть настойчивым в достижении своих целей. Вы не задумывались об этом? – с интересом спросил он, глядя на подчиненного. – А, да куда Вам… – немного разочарованно сказал он, пристально глядя в глаза собеседника. – Именно поэтому Вы Четвертый, а я Первый.

Четвертый сделал попытку сказать слово, но Первый лишь махнул рукой.

– Знаю я, знаю, разбили нас и всю нашу игру в чистую. Переиграли, как старшеклассники детсад. Вся наша годовая операция псу под хвост, или, правильнее сказать, псевдопсу под хвост, а, Четвертый?

Первый встал.

– Но… Откуда Вы знаете? – бледнея и становясь еще более растерянным, спросил Четвертый.

Первый несколько секунд пристально глядел в глаза Четвертого сверху вниз, словно оценивая, стоит ли говорить ему что-либо или нет.

– Знаете что, Четвертый, Вы мне надоели! Со всеми вашими танками, вертолетами, солдатами, подкупами. Эта схема не работает в Зоне, это другая Земля, разве не ясно? Хотел бы я упразднить ваши полномочия да и применить к вам меры, – разгневавшись, повысил голос Первый, – за потерю элиты, средств, будь они неладны, и создание вероятности вычисления присутствия нашей организации в делах Зоны. Но это пусть решает Совет.

Первый вдохнул воздух всей грудью, успокаивая самого себя.

– Так уж и быть, я вам скажу одну вещь – Третий выжил. Он находится в Зоне, и это единственный человек, который не только остался в живых на этом проклятом участке земли, но и нащупал нечто более важное, чем все ваши солдатики и агентура.

– Но как это возможно? Они же все… погибли… – задыхаясь от ужаса перед Первым и всем вышесказанным, прошептал Четвертый.

Первый снова свысока посмотрел на практически уничтоженного Четвертого, оценивая, стоит ли говорить ему дальше или нет. С сомнением решив раскрывать информацию уже практически отстраненному от дел Четвертому, он продолжил.

– Из всех оставшихся бойцов нашей группы по моему прямому приказу на основное задание ушли десять человек, то есть все. Ваша система оповещения дала сбой, и я не собираюсь объяснять вам, как мне удавалось поддерживать связь с Третьим. Третий – мой прямой заместитель, и он сам пошел в Зону, чтобы закончить начатое. Группу оттеснил контролер в одну из растительных аномалий Зоны. Наши ребята с навыками пси-защиты, конечно же, дали бы отпор любому контролеру, но там был другой, ему удалось оттеснить их к аномальной … как, ее дери, называют… дерево-театрал… Нет, дерево-кукловод, так его, к чертям собачьим! Оно перехватило всю группу, но Третьему удалось вырваться, не без последствий, видимо, но удалось. Более того, теперь он снова в строю, а Долг вычислил нашу занозу в заднице! Вы знает, кто это?

– Нет, – в благоговейном ужасе прошептал Четвертый, вытянувший подбородок вперед и буквально цепенеющий от каждого слова Первого.

– Некий Казмаутов Егор Александрович… некто по прозвищу Бобр! Даже не спецура, даже не…

Первый задохнулся, начиная вновь выходить из себя. Выдохнув и успокоившись, он продолжил.

– И это второсортное… этот человек.

Первый все-таки сорвался на крик, уже не в силах совладать с наконец высказываемыми вслух эмоциями.

– Этот Бобр натянул меня, тебя, мою долбаную секретаршу, и всю нашу долбаную корпорацию вместе с продолбанными силами заградительных войск! Всего один человек! Как? Как можно было…

Первый смолк, потеряв дар речи от избытка чувств. Четвертый вжался в кресло, втянув голову в плечи и зажмурив глаза, словно ожидая оглушающего удара. Мелодичным эхом в наступившей тишине отозвался хрустальный глобус, покачивающийся у Первого на рабочем столе. Говорящий несколько раз глубоко вздохнул и усмехнулся.

– Надо отдать ему должное, если бы у меня была возможность, я бы непременно поговорил с этим человеком. Соперников надо уважать, а врагов любить… а, Четвертый? – уже почти весело спросил он.

– Так точно! – не найдя что сказать, подтвердил он, выполнив команду смирно в сидячем положении.

– Проваливайте, Четвертый! – приказал Первый.

– Так точно, сэр. Спасибо, сэр, – взметнулся с кресла Четвертый и, пятясь задом, скрылся за дверью.

Оставшись один на один с собой, Первый продолжил:

– Ну что ж, госпожа Зона, так вы говорите, что вы неистребимы? Возможно, оно и к лучшему. Мы не будем вас истреблять, мы придумаем, как сделать так, чтобы вы истребили сами себя. Мы найдем ключик к вашему сердцу и сделаем укол, ошибки человека – ошибки системы, не так ли, Третий? – спросил он в никуда, снова садясь в кресло и закрывая глаза.

Минуту просидев в тишине, он тихо сказал сам себе:

– Я так и думал…

***

Тем временем Бобр, миновав последний ряд колючей проволоки и машинально стряхивая с колен комбинезона «Сева» налипшую грязь, со счастливым лицом осматривал первые метры Большой Земли. К слову сказать, эти первые метры обычному человеку не показались бы причиной восторга. Полузатопленная, заболоченная местность с начавшим произрастать камышом и осокой была некогда деревушкой, жившей на окраине периметра. Теперь же Зона разрослась, жителей эвакуировали, а вытекавший из Зоны ручей прекратил свое быстрое течение, растянувшись по всей деревушке, придав ей унылый и одинокий вид. Разглядывая во все глаза далеко вперед чистые от аномалий десятки и сотни метров, Егор все никак не мог отделаться от мысли, что теперь можно идти куда хочешь, можно не опасаться проходящих сталкеров, курящих в кулак солдат, пролетающих вертолетов; что теперь не будет его постоянных спутников – слепых псов, дружелюбно сопровождавших его до самой кромки леса, за которой расстилался прямой путь через минное поле к первому ряду ограждений. Теперь он невооруженным взглядом видел, что там, далеко впереди, начиналась Большая Земля, припорошенная первым снегом, обозначавшим ранний приход зимы, запах которого, приносимый встречным ветром, он чувствовал здесь, в то время как полчаса назад он шел под вечным покровом желтых и бурых листьев, провожаемый теплым ветром осени, толкавшим его сзади. Вот она, граница, сделай шаг назад и почувствуешь ветер Зоны, сделай шаг вперед – и в лицо ударит освежающий ветер Большой Земли. Открыв рот от восторга, Егор смотрел в бесконечное синее небо с вот-вот грозившимся появиться ослепительным солнцем из-за облаков. Достав и подкинув в руке странную пятигранную гайку с неподвижными и в то же время непостижимым образом меняющимися гранями, он направился в ближайшую избу. Нужно будет найти что-то более подходящее для хождения по Большой Земле.

Открыв скрипучую дверь, автоматически убедившись, что там нет растяжек и самострелов, сталкер прошел все забытые прежним хозяином комнаты. Не найдя ничего в шкафах, он устало и обескураженно вернулся и сел за огромный рассохшийся кухонный стол, положа на него гайку. Гайка призывно переливалась гранями, словно выпытывая от него заветно слово. Бобр усмехнулся.

– Ну что ты хочешь от меня? Не знаю я, что тебе нужно… Мне бы кто подсказал, как что начинать. Хоть бы одежку какую мне справить… – с этими словами Бобр взял гайку и пристукнул ее о стол.

В этот же момент в дверном проеме появилась стопка одежды, которая, секунду повисев в воздухе, так же стопкой упала на пол. Судя по виду, белье было чистым, аккуратно сложенным, но как будто не новым. Егор растерянно улыбнулся.

– Э-э-э… а поесть чего-нибудь сообразишь? – спросил он, стукнув гайкой о столешницу.

В мгновенье прямо из воздуха начала вырисовываться кринка с молоком, алюминиевая кастрюлька с чем-то булькающим внутри, большая глиняная тарелка с пирожками, еще одна с другими пирожками, еще через мгновенье появился деревенский железный самовар с заварным чайничком наверху, который тут же запел свою песню, исходясь паром. Еще через секунду на столе стали появляться разносолы, как то: грибочки, помидорки, огурчики, чищеные дольки чеснока, неожиданно приютился в уголке гусь из фольги. Занимая все больше и больше места на столе, начали появляться другие деревенские блюда вперемежку с чашечками варенья, разных видов заварными пирожными, конфетами, крендельками. Когда в воздухе начали появляться фрукты, Егор, понимая, что на ранее необъятном столе уже не остается места, обескураженно улыбаясь, поднял обе руки.

– Стоп, стоп, стоп…

Фрукты, крендельки, домашние колбасы, проявившиеся в воздухе и не успевшие занять свое место на столе, медленно и нехотя растворились в воздухе, только расписное полотенце, пахнущее душистым мылом, плавно и с достоинством опустилось ему на колени. Обалдевши глядя на гайку и развернувшуюся перед ним картину, сталкер высушил руки о полотенце и, потерев их друг о друга, в предвкушении предстоящего марафона произнес:

– Ну, понеслась!

***

Обложка создана специально по заказу автора художником Дмитрием Новочадовым.