Фрекен Мод просила ее не беспокоить

Мод пришлось хорошенько прочистить горло, прежде чем у нее появилась уверенность, что голос не подведет.

– Все замечательно, – ответила она.

– Бокал шампанского?

– Спасибо, с удовольствием.

«Только ради успокоения нервов», – подумала Мод, откидывая маленький столик. Бортпроводница поставила перед ней бокал, и принялась обслуживать следующего пассажира.

Мод глядела на поднимавшиеся к поверхности пузыри. Поверхность. «Воспоминания поднимаются на поверхность», – подумала она. «Вот что происходит, когда ты стареешь».

Она взяла бокал за ножку и сделала большой глоток. Шампанское было не таким холодным, как того хотелось бы Мод. К тому же, оно оказалось чересчур сладким. Тем не менее, платить за него было не нужно, поэтому Мод сделала еще глоток. Когда бортпроводница будет возвращаться, нужно будет попросить заново наполнить бокал.

Воспоминания, да. Многие из них Мод за свою долгую жизнь смогла вытеснить из памяти. Невозможно таскать за собой повсюду такую кучу старья. Иногда приходится предпринимать определенные вещи, чтобы выжить в этом жестоком мире. Особенно если ты женщина, на плечах которой лежит тяжкое бремя заботы о ближнем. Только в случае Мод речь шла не о ребенке, а о взрослой женщине.

Несмотря на то, что ее сестра была на одиннадцать лет старше, после безвременной кончины родителей именно Мод всегда приходилось заботиться о них обеих. Так как родни у них не было, обходиться пришлось самостоятельно. Немногие друзья испарились, потому что психическое здоровье Шарлотты ухудшилось. Этому способствовало, вне всяких сомнений, нежелание сестры встречаться с кем-либо, помимо Мод. И еще Хильды.

Горничную Мод всегда вспоминала с необычным ощущением тепла в груди. Без Хильды никогда бы им не пережить ни военное время, ни первые годы после войны.

Интуитивно Хильда понимала, что больной Шарлотте необходим надежный близкий, по-матерински чуткий человек. Никто в семье не мог ей этого дать, а меньше всех – мать. Поэтому Хильда совершенно естественно взяла на себя эту роль. Когда умер отец, и грянула война, Хильдина поддержка стала для семьи еще важнее. Мать так и не смогла оправиться после смерти отца, и стала чахнуть. Мод смогла продолжать учебу лишь благодаря тому, что Хильда взяла на себя заботу об обеих болящих.

После смерти матери Мод уже не могла позволить себе платить Хильде жалованье. Но Хильда устроилась ночной сиделкой в больницу Густава Васы, которая находилась на расстоянии вытянутой руки от их квартала. Мод с радостью позволила Хильде и дальше жить в той комнате, которую она занимала все годы службы в семье. Так что если и был на свете помимо Мод человек, которого принимала Шарлотта, то это была Хильда.

Помощь с Шарлоттой была бесценна. Та частенько лежала в постели до самого обеда, в забытьи от своих лекарств. Мод со всех ног бежала домой, чтобы приготовить легкий обед. С Хильдой в доме было гораздо комфортнее. Она могла присмотреть за Шарлоттой в течение дня – когда у нее был выходной, или вечерняя смена. Неоценимо было и ее умение готовить еду впрок на несколько дней – потом ее можно было просто достать и разогреть.

В качестве благодарности за помощь Мод никогда не брала с Хильды платы за комнату.

Поток мыслей Мод прервался, когда стюардесса снова показалась в проходе.

– Я хотела бы еще бокальчик, будьте любезны, – сказала Мод.

Бортпроводница с вежливой улыбкой наполнила бокал. Мод поблагодарила, одновременно пристально разглядывая молодую женщину. Неужто авиакомпании в самом деле нанимают на работу несовершеннолетних?

Мод с удовольствием цедила шампанское. Мысли о Хильде заставили ее вспомнить о возникшей однажды Большой Проблеме, которая угрожала самому существованию ее сестры.

Лечение нарыва наложением ледовой аппликации

К концу войны Мод устроилась работать на Высшие женские курсы преподавать французский, латынь и английский. Хоть вакансия и была временной, срок был немалый – два семестра. Был даже шанс остаться там работать на постоянной основе, в случае если штатный преподаватель, адъюнкт Грета Рапп, решит не возвращаться. Той предложили место в Гетеборгском Университете, и теперь она преподавала французский в Институте иностранных языков, одновременно работая над докторской диссертацией. Очевидно, она была компетентным преподавателем, но ученицы на курсах ее не любили. Мод об этом узнала из кулуарных разговоров. У «старой ведьмы» кто-то ходил в «любимчиках», – уловила Мод. И хоть сама Мод не являла собой блестящий образец поведения в социуме, учительница из нее вышла хорошая. Она никогда никому не демонстрировала симпатий, а ее суждения об ученицах основывались исключительно на их результатах. К тому же, Мод была вполовину моложе Греты Рапп. Мод пыталась компенсировать свои слабые социальные навыки, стараясь внешне стать ближе к молодежи, но при этом оставалась непреклонно справедливой. Последнее было в ее характере от природы, а моложавый вид остался с Мод надолго.

Мод совершенно не разбиралась ни в современных танцах, ни в свинге. Все ее время и силы уходили на заботу о недужной матери и еще более недужной сестре. В то же самое время ей приходилось тяжело учиться, а впоследствии – пойти работать. На ее плечи легла вся ответственность за домашнее хозяйство и жалкий семейный бюджет. Работа замещающим учителем на Высших женских курсах стала для Мод подарком небес. Единственное, о чем она тогда не могла перестать думать – это как бы Язва, как между собой звали Грету Рапп ученицы, не вздумала вернуться.

Чтобы укрепить связь с юными слушательницами курсов, Мод решила положиться на новую моду, которая после войны расцвела пышным цветом. Это стало возможно благодаря соседке – фру Эльзе Петрен, дипломированной швее. Ее супруг скончался от рака сразу после смерти матери Мод, и это сплотило обеих молодых женщин. Эльза осталась одна, с маленьким сынишкой по имени Юханнес на руках. Чтобы как-то выжить на скудную вдовью пенсию, Эльза решила брать заказы на пошив одежды. Мод принесла ей несколько вещей своей матери. Вещи были высшего качества, но скроены еще по довоенной моде. С размером проблем не возникло – Мод с матерью были одинаково высокими и стройными. И вот вдвоем с Эльзой они погрузились в изучение заграничных модных журналов. Когда они разобрались, что Мод желала получить на выходе, старые материнские костюмы и платья были перешиты для Мод. Результат оказался фантастическим: подплечники исчезли, а старые фасоны юбок уступили место ультрасовременным узким «карандашам». Даже блузы, которые предполагалось надевать под костюмные жакеты, немного видоизменились. Все сборочки и малейшие намеки на кружево были удалены. Мод, ко всему прочему, стала одной из первых обладательниц нейлоновых чулок. По задней поверхности чулка проходил шов, и нужно было следить за тем, чтобы он оставался прямым, как стрела. Скрепя сердце, Мод инвестировала в покупку пары лодочек с каблуком средней высоты. Туфли, даром что купленные на распродаже, все равно были чудовищно дороги. По улице Мод продолжала ходить в своих старых башмаках, но, едва оказавшись в стенах учебного заведения, она переобувалась в лодочки.

Мать частенько говорила, что внешность у Мод «приятная». Это означало, что Мод не обладала какой-то поразительной красотой, но при своих усредненных чертах выглядела вполне мило. Свои волосы медового оттенка она с обеих сторон убирала гребнями. Благодаря тому, что волосы Мод вились от природы, ей не приходилось тратиться на перманент или накручивать бигуди. Немного пудры и красная помада завершали образ.

Ученицы ею в буквальном смысле восторгались. Они считали, что Мод отвечает вызовам нового, послевоенного времени. То были надежды на будущее, молодость, растущая власть красоты над умами. После тьмы военных лет особенно остро ощущалась жажда лоска и наслаждений.

Мод нравилось преподавать, да и вообще находиться в школьной среде. Запах мела и моющих средств, которые уборщица добавляла в воду, когда мыла покрытый линолеумом пол в классе, вселяли в душу Мод спокойствие. Дома, в мрачном апартаменте, ее ждали лишь ежедневная рутина и перспектива бдения над недееспособной Шарлоттой. Не было времени ни на развлечения, ни на встречи с друзьями. Истина заключалась в том, что близких друзей у Мод и вовсе не было. Единственная женщина, которую она могла называть подругой – швея Эльза. Так как молодая вдова находилась в том же положении, что и Мод, никаких развлечений не было у них обеих.

Коллегам на курсах Мод никогда не рассказывала правды о своей одинокой жизни. В учительской она вела себя скромно. Она старалась выглядеть открытой и улыбчивой, но из-за того, что Мод в принципе редко вступала в разговор, коллеги зачастую о ней забывали. Ей ничего не стоило тихонько сидеть за столом, поддерживая благопристойный внешний вид, но социальное взаимодействие было для нее совершенно неизведанной территорией. А так как Мод в коллективе была самой младшей, от нее никто и не ожидал самостоятельности в суждениях. Мод такой расклад полностью устраивал.

Облегчение, которое испытала Мод, когда ей продлили контракт еще на один семестр, было буквально головокружительным. Она лелеяла эту надежду, но не смела ей поверить. Преподавая одновременно французский, латынь и английский, Мод имела полную ставку, а потому – приличное жалованье. Оно было ей необходимо. Ей было комфортно на работе, и ученицам она нравилась. Может быть, был шанс, что Язва так и останется в университете? В лучшем случае – до самой пенсии.

Иногда у Мод возникала мысль, что жизнь, наконец, повернулась к ней лицом. Это ощущение длилось вплоть до последних дней осеннего семестра.

Перед Рождеством, после подведения в актовом зале итогов семестра, коллектив, по традиции, собрался в учительской, чтобы выпить кофе с имбирным печеньем. Когда все пожелали друг другу счастливого Рождества и стали собираться по домам, ректор Экман попросила Мод пройти к ней в кабинет. Мод тотчас насторожилась. Чего хочет страшная тетка? Кто-то из учеников на нее пожаловался? Вряд ли. Тогда кто-то из коллег? Нет, Мод не могла припомнить, чтобы нанесла кому-то обиду. Внезапно ее пронзила мысль: вдруг ректор собирается предложить ей постоянную работу? Она станет ведущим преподавателем французского. Какой удивительный рождественский подарок! Эти мысли помогли Мод собраться с духом. Теперь она следовала в кабинет ректора Экман в предвкушении.

Ректор уселась в удобное конторское кресло и указала на простой деревянный стул по другую сторону своего стола.

– Садитесь, пожалуйста, – сказала она.

Прежде чем присесть на самый краешек стула, Мод предусмотрительно одернула юбку.

Начальница какое-то время молча глядела на Мод. А потом заговорила дружеским тоном:

– Послушайте, Мод. Вы отработали у нас уже три семестра. Я очень довольна вашей работой, вам стоит это знать. Однако…

Она взяла короткую паузу. Мод ощутила, как сердце бешено забилось, но старалась не показывать своего замешательства.

– …однако ситуация складывается таким образом, что в весеннем семестре вновь выходит на работу адъюнкт Рапп. Она заберет себе все часы французского. Все, что мы можем – предложить вам постоянную работу преподавателем английского языка. И я на самом деле надеюсь, что вы согласитесь. Вы получите также пять академических часов адъюнкта Телландер, она поменяется с вами на латынь.

Последнее предложение сопровождалось намеком на улыбку. Мод подумала, что улыбка на этом лице – нечастая гостья, потому что очень скоро она растаяла.

Мод сидела, словно громом пораженная. Биение сердца отдавалось у нее в ушах, и она с трудом могла сосредоточиться на словах ректора. Словно поле зрения Мод внезапно сузилось, и женщину напротив она видела теперь сквозь окуляры перевернутого бинокля. Забавно, но только сейчас Мод обратила внимание, что у ректора Экман росли самые настоящие усы. Серые, толстые волоски, словно… Что там говорит эта ведьма?

Мод сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. Ректор сказала, что Язва намерена вернуться и забрать у Мод все часы французского. Латынь получит адъюнкт Телландер и, так как та является ведущим преподавателем немецкого, все эти часы она тоже, разумеется, сохранит.

От латыни Мод могла бы отказаться, но отобрать у нее французский? Эта рана была смертельна. Французский был самым популярным языком среди учениц, вторым по популярности шел немецкий. Английский в те годы все еще был относительно мало распространен.

Постоянная работа учителем английского… звучит неплохо, но учитывая небольшой размер учебного заведения, нетрудно было догадаться, что на полную ставку часов не хватит.

Мод откашлялась и ухитрилась выдавить:

– Так… преподавание английского – это постоянная работа?

– Да. Нужно будет уладить кое-какие формальности, но мы с этим разберемся. Никто из ваших старших коллег не хочет брать английский.

Первоначальный шок уступил место ледяной ярости. Она распознала это чувство, помня, что нельзя показать и доли своих переживаний. Если они вырвутся наружу, велик риск, что Мод перепрыгнет через стол и выцарапает глаза ректору Экман. На пару мгновений она замерла, сидя на стуле. Ее постепенно наполнял гнев, но ледяное спокойствие никуда не делось. Внезапно в мозгу Мод, который тут же принялся обсчитывать возможные ходы, что-то щелкнуло. Нет, ректор – не тот человек, с которым нужно сводить счеты. Ее цель – некто другой. Гнойный нарыв, вызревающий под крышей школы.

Мод поднялась на ноги и протянула руку:

– Благодарю! Я с радостью соглашусь на должность преподавателя английского языка, – с улыбкой произнесла Мод.

– Вот и замечательно, – отозвалась мадам ректор, пожимая протянутую руку.

Рождество прошло как обычно. Мод купила подарки Шарлотте с Хильдой. Себе она тоже по традиции купила подарок сама, будто бы он от Шарлотты. Сестра имела смутное представление о Рождестве. Иногда, впрочем, она оживала, и интересовалась, почему в большом зале нет елки. В последние годы Мод всегда отвечала одинаково:

– Все елки закончились. Мы можем зажечь свечи.

Так они поступили и в этот раз. Они поставили два массивных серебряных подсвечника на кухонный стол, потому что в столовой для трех человек места было чересчур много. В Сочельник у Хильды была ночная смена в больнице, но прежде, чем идти на работу, она успела отведать рождественский ужин вместе с сестрами.

Шарлотта, как обычно, получила в подарок новые ноты. Большинство ее старых тетрадок были сильно потрепаны. В этой новой нотной тетради были несколько наиболее известных произведений Шуберта – тех, что нравились Мод. Себе и Хильде она купила по паре настоящих нейлоновых чулок. Хильда, открыв упаковку, от восторга залилась румянцем. Ей было слегка за тридцать – столько же, сколько Шарлотте – и выглядела Хильда моложаво. У нее была стройная фигура, движения ее были полны энергии, а вокруг нее всегда создавалась атмосфера покоя и уюта. Хильда была блондинкой с высокими скулами и голубыми глазами – настоящий нордический тип. Сама Хильда утверждала, что ее родители были финнами.

Однажды летом Хильда на недельку уехала в Вермланд, в маленькую деревушку, в которой выросла. Возвратившись в Гетеборг, она выглядела счастливой и отдохнувшей. Практически сразу после ее возвращения полетели письма, как минимум по одному в неделю. Каждый раз, когда в почтовом ящике обнаруживался конверт с именем Хильды, глаза ее вспыхивали. На прямой вопрос Мод Хильда призналась, что во время коротких летних каникул в местах своего детства она встретила мужчину. Он оказался новым священником в местной общине. Хильда смущенно улыбнулась. У Мод скрутило живот. Если этот роман продолжится, скоро Хильда от них уедет. Выйдет замуж за пастора и вернется в Вермланд. И Мод ничего не сможет с этим поделать.

Однако у Мод были и более насущные проблемы. 29 декабря она получила письмо от ректора Экман. Там было новое расписание Мод. Она тут же кинулась считать часы. Все оказалось хуже, чем она могла предположить – количество часов упало более чем наполовину. Соответственно, и жалованье Мод должно было снизиться в той же пропорции. Но это было попросту неприемлемо! Это была катастрофа!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Национальный парк Крюгера является крупнейшим и старейшим национальным парком ЮАР. Хорошо известен, как один из важнейших мировых охотничьих заповедников. Расположен в северо-восточной части страны на территории провинций Лимпопо и Мпумаланга.

2

Традиционное название пяти видов млекопитающих, являющихся наиболее почетными трофеями африканских сафари – слон, носорог, буйвол, лев, леопард.

3

Город в Хорватии.

4

Аэропорт Копенгагена.