Выбор

На даче его ожидала странная и пугающая картина пустоты.

Он уже приготовился к самому наихудшему, но не было ни полуживого после ни мёртвого после последствий аварии сына, ни луж крови, ни истерзанных пытками тел сына, его беременной жены. В доме не было никого, ни души. Ничего. И ни единой подсказки и весточки от сына. Даже тайник, который служил местом физического хранения документов оставался неизменным с прошлого посещения.

– Он не сгорел при аварии?! Его мёртвое или полуживое тело вытащили преследователи, гнавшиеся за ним? Вытащили, всадили пулю и закопали в лесу? Увезли в Европу на допрос? Или здесь будут пытать, а потом… – подумал тогда Власов старший, осматривая пустой загородный дом, ходя из комнаты в комнату, без помощи агентства, криминалистов и аналитиков.

После того как Власов старший спешно вернулся домой в весьма просторную квартиру, зажёг свет и проследовал просторный министерский рабочий кабинет, вновь раздался звонок от анонима.

– Ваш сын совершил грубое нарушение границ частотной жизни и поплатился за это! Вы соучастник и ответите за это преступление! – сказал тогда аноним и повесил трубку.

И теперь, почти суматошные сутки спустя, сидя в ночи в домашнем рабочем кабине, окруженный книжными полками, картинами написанными малом, мебелью и прочими предметами старины, Власов старший вдохнул сухой, но приятный запах полувековой обстановки. Встав из-за стола Игорь Клементьевич глянул на старинные настенные фамильные часы с маятником, и грустно улыбнулся, сверкнув всё ещё ясными голубыми глазами.

– Два двадцать два, – прошептал он, засунув руки в тёмно-серые брюки, прежде закатав по локоть белые рукава хлопковой рубахи без галстука. Он снял его ранее вместе с плащом и пиджаком, как только вернулся домой.

– Куда делся сын?! И кто из обычной разведки слил хоть и липовые, но данные о нас с сыном Лиге? Наши должности, координаты, контакты, которыми мы прикрываемся, используя службу разведки как щит. Да уж, так себе щит оказался! – медленно расхаживал Игорь Клементьевич по просторному кабинету, – кто был предателем, кто взаимодействовал с русским представителем Лиги? Да кто угодно! Человек таких возможностей и связей, и кого натравили на нас? Пора задействовать ресурсы агентства, раскрыв перед ним Берковских? Нет, нельзя посвящать в эту взаимосвязь рядовых сотрудников агентства. Пока нельзя.

Власов старший думал, рассматривая старинную массивную мебель и предметы интерьера, – а может быть Лиге нет дела до агентства? Им нужна лишь только жизнь моя и сына, чтобы мы замолчали, похоронив знание о них и не передав более никому? Если случится так, что меня и сына устранят в самое ближайшее время, то что со всем созданным нами будет?

Вдруг, как это бывает, в бесконечном потоке размышлений и безумных идей родилась новая мысль, едва не соскользнувшая шёпотом с языка в ночи, – как и кому передать знание о Хранилище и незримом собеседнике? Нужна новая кровь, новые кадры, чистое независимое сознание. Те, что имеются – это хорошие кандидаты, но… даже этого недостаточно для будущего противостояния. Чёрт! Как сделать правильный выбор именно сейчас? Кто достоин?

– Ну давай, подскажи же! – вдруг обратил Игорь Клементьевич вслух к прозрачному голубому аквамаринового оттенка восьмигранному кристаллу, весившему на шее под одеждой как амулет, – ты всю жизнь давал моим предкам и мне советы… подскажи как поступить сейчас, как найти нужного для нас человека? Направь.

Кристалл, как его всю жизнь называли люди рода Власовых легонько завибрировал, соприкасаясь кожей человека. Внутри него происходили собственные вычисления перехват, анализ распределение потоков энергии, с неимоверной скоростью пронизывающей пространство всего и вся. И элемент, не раскрывая полный сценарий для своего подопечного, лишь отозвался в сознании человека тёплой вибрацией и сюрреалистическим голосом, прошептавшим где-то в затылке, – ожидай. Я направлю тебя!

Беги

Англия, шоссе А-2

30 марта 2009 года, полночь.

Графство Кент.

Миновав Уитфид и уйдя на круге на северо-запад по живописному шоссе Довер-роуд и пролегающему в районе Национального природного заповедника Лидден Темпл Юэлл Нешнел среди обширных сельскохозяйственных угодий, нарезанных ячейками и разделённых посадками деревьев полей, погруженных в тихую весеннюю полночь, Кристиан гнал Range Rover как этого позволяли ограничения скорости и редкие встречные автомобили.

Глянув в зеркало заднего вида, Берковский младший подметил среди мрака яркие ходовые огни двух чёрных баварских седанов, выдерживающих стабильную дистанцию для слежки, упавших на хвост ещё во французском Кале, проследовав за ним на многолюдной паромной переправе через пролив Па-де-Кале, и не отпустивших его после недолгих петляний по Дувру.

Берковский младший тогда, как мог не попадаясь на камеры, предварительно ещё в Берлине перед высадкой Власова младшего у офиса и в аэропорту, одев очки, капу для изменения посадки челюсти, вставив линз, меняющие цвет глаз и нацепив светлый парик, сутулясь, меняя походку и предъявляя где это требовалось липовые документы на личность, сейчас, расправив широкие плечи и скинув в себя примитивные атрибуты изменения внешности, сощурив тёмно-синие глаза, глянул вокруг на ночные пейзажи полей и домиков, и улыбнулся. Родные просторы и…

– Lovely English countryside, – на чистом британском с налётом лёгкой удовлетворённости шепнул себе под нос юный Берковский, несмотря на слежку.

В машине, одетый в тёмно-синие джинсы, толстовку того же цвета и стильную кожаную куртку он был совершенно один, так как эта миссия, которую они организовали полгода назад, вели на пару и завершили исключительно с Власовым младшим, была строго конфиденциальной, без привлечения посторонних ресурсов, как со стороны агентства С.Р.Т., так и со стороны рода Берковских.

– Быстро вы откликнулись! – прошептал Кристиан, подавив порыв усталости и зевок. Он осознавал, что мчащие за ним седаны преследуют одну единственную цель – устранить его как свидетеля, предварительно вытащив из него всю информацию, которая может быть им полезна. Если первое ещё допустимо, то последнего допустить просто нельзя.

Взяв с приборной панели кнопочный мобильный, Кристиан собрался было набрать номер бойца, который входил в состав службы безопасности, охраняющей одно из поместий семьи неподалёку, но поразмыслив, осёкся.

– Ни своих, ни штатных, ни внештатных… – шептал Берковский, размышляя.

Он думал про себя, сжимая тугую баранку руля, бегло оглядев приборную панель светлого кожаного салона внедорожника, – стоило ли таким примитивным манёвром обличения показывать то, что кто-то посторонний, не вхожий закрытое общество серых кардиналов в курсе дел отдельных персон их общего элитарного европейского клуба… Может стоило войти в контакт иначе? Как отец и я тогда, подловив Власовых, предварительно собрав данные по ним и агентству, использовав тогда самые что ни на есть революционные технологии, о которых мы умолчали на долгие годы с тех пор… до нужно момента. Может быть стоило и с Лигой поступить иначе? Прибегнув к механизмам, выходящим за рамки создаваемых передовых высокотехнологичных агентством устройств? Нет, Лига их попросту поглотит в угоду себе… да и ещё рано посвящать Власовых в тайну Аиооиа и прочие секреты. Ладно, в любом случае Олег настоял на собственном алгоритме поступков… и вот, имеем что имеем, а точнее посланных по наши души сотрудников Службы безопасности Лиги, которых теперь необходимо устранить. Олег, по-любому, занят тем же, и… быть может добудет что-то интересно от них…

И Берковский младший хитро улыбнулся. Зная эти территории наизусть, Кристиан глянул в зеркало заднего вида и тихо прошептал, уже формируя план, – порой охотник становится мишенью. Посмотрим, насколько вы хороши!

Российская Федерация, Москва.

Возле аптеки.

02.40 ночи.

Александр Сокольский вышел из запасного выхода полуночной аптеки.

Максим и Кристина пошли через главную дверь. Перед выходом молодые люди раз десять сказали большое спасибо женщине в белом халате, на что та ответила, – будьте аккуратнее!

Вдруг, при выходе взору Александра открылась неприятная картина. Дверь вывела его в то место, где он оставил лежать в отключке того подонка, которого усыпил нежными поглаживаниями по телу. Двор был замкнут со всех сторон и выхода из него больше не было, лишь арка призрачно звала его наружу. Более, хуже того, что он увидел неизбежность выхода из арки, было то, что тот самый подонок шатаясь шёл в направление арки и матерился почем свет, – сука… ну урод… я его достану, каратист херов! Руки и ноги переломаю, не будет больше махать ничем падла!

– Шляпа14! – с едва слышными словами Александр было подумал тихо догнать его, вырубить повторно, незаметно выйти из арки и бежать в сторону от этого злосчастного места, но уже было поздно.

Парень вышел из арки и закричал.

– А, вот вы пидоры где! Меня, блять избивают, а они спокойно себе стоят и ждут кого-то!? Где эта мразь? – обратился он с пренебрежением к своим бойцам, – где эта сука? Тащите блять его сюда!

– Он зашёл в аптеку, но его там не видно… – сказал один из троих бугаев, – только что отсюда какая-то чика вышла вместе с хреном каким-то. Выходили под ручку, а заходили по отдельности.

– Подстава! – сказал Вован выпучив глазами, – этот мудак кому-то звонил, перед тем как в арку зарулить. Вы его-то видели?

– Да! Он сперва в аптеке тусил, потом они о чем-то втроем говорили… – оправдываясь, отвечал кто-то другой из шайки – мы подумали, что они просто знакомые… или типа того.

– Вашу мать, дураки! Он звонил кому-то, перед тем как в арку ушмыгнул… – начал кричать Вован, – я за ним, а он засаду мне устроил! Сволочь, по яйцам врезал, сука больно, и симку козел вынул! Идиоты! Надо было вам пройти за теме двумя!

– Кто ж знал, Вован? – виновато отвечал другой, и кивнул в сторону не так далеко идущих Максима и Кристины, – они вон идут, падлы… давай догоним!

– Давай, кому-то надо накидать! – сказал Вован, поворачиваясь в сторону парня и девушки.

И компашка двинулась в сторону пары что шла почти рядом, но совершенно отстраненно друг от друга. Они уверенно шли вперёд по ночной слабоосвещенной улице, и не оборачивались.

Сокольский, подойдя к самому выходу арки, услышал разговор падонков. Отбежав назад в укрытие, он достал телефон и набрал номер Орлова.

– Шалом! – ответил Макс, – ты где?

– Уезжайте быстрее оттуда, за вами хвост! Отморозки поняли наш замысел, – быстрым и тихим голосом говорил Александр.

– Да ладно! – удивленно пробурчал Орлов, шагая подле Кристины, – не может быть… они же, кроме как материться и пить больше ничего не умеют. Откуда у них мозги на такое?

– Макс! – тихо прорычал Александр, – уносите свои… оттуда. Живо!

– Погоди… – немного громко сказал Максим и замешкавшись чуть ли не прокричал, – …епта! Кристина, беги к машине! Быстрей!

– Макс, Макс! – уже не заботясь о конспирации прокричал Александр в трубку, откуда уже доносились короткие гудки.

– Подстава! – прошипел Александр, и запихнув коммуникатор в сумку, юноша стремительно сорвался с места, сжимая кулаки.

Недалеко от машины.

– Беги Кристина, быстрее! Я займусь ими! – кинул фразу Кристине Орлов, остановившись на месте.

– Я займусь ими… сильно сказано! – подумал про себя Максим, – я один – их шестеро! Ну, вот сейчас меня укатают как градоначальник плиткой асфальт. А я ведь так хотел увидеть, как растут мои будущие дети, играясь на даче в саду. Чёрт! дурацкий зуб Александра, чтоб ему!

После Максим широко раскрыл глаза, вдохнул холодный весенний воздух и приготовился вешать тумаки.

До машины им оставалось каких-то метров пятнадцать-двадцать, а подонки их почти нагоняли. Впереди бежало двое бугаев, ещё двое поменьше были в метрах пяти от них, а последний бугай и ещё один щуплый малый вели Вована под руки, тот периодически останавливался и извергал из желудка разноцветные фонтаны жидкости. Увидев картину нелицеприятную картину, Максим улыбнулся и процедил, – по делам тебе, гопарь хренов!

Двум бугаям до Максима оставалось бежать метров пять, и Орлов лихорадочно соображал, – бежать за Кристиной – она не успеет меня дождаться, и мы не успеем вырулить. Бежать по дороге и потом запрыгнуть к ней в тачку на ходу – рисково! Остаться и побить их – опрометчиво и тянет на самоубийство…

Тут Орлов увидел рядом стоящую бутылку пива, кем-то недопитую и решил пойти на крайние меры самообороны. Молниеносно присев и схватив её, Орлов запустил тару как заправский бейсболист. И бутыль угодила в лицо бугаю.

От удара бутылка пива разбилась, предварительно расколов передние зубы преследователю и порезав лоб. Бугай упал на колени, прикрыв лицо ладонями. Сквозь пальцы потекла кровь вперемешку с остатками выдохшегося пива.

– П-и-и-издец… – прошипел Макс, увидев последствия, и поморщился от ощущения вины перед негодяем, – вот это я зря!

Орлов не хотел жестить, но так получилось.

Второй бугай от увиденной картины побежал на Максима. Двое других, что были сзади, разделились. Один прибавив темп, поспешил к своему сваленному с ног товарищу, а другой в порыве злости направился в сторону Максима со словами, – …сука! Убью!

Но Орлов немного приободрился от того, что ему удалось вывести из строя хотя бы одно нападавшего.

– Минус один… – тихо сказал вслух Максим, и быстро оглядел ночное пространство вокруг себя: витрины закрывшихся магазинчиков, дорога с проносящимися машинами, лужицы от вечернего дождика и легкий ветерок. Ни прохожих, ни служителей порядка, ни помощи.

Шляпа!

Почти добежав до Максима, бугай под номером два выкинул вперед правую ногу и с ней полетел на обидчика. Орлов, прочитав движение, исполнил вмиг.

Так как Максим был прекрасным финансовым аналитиком, сложные вычисления он применял не только на работе. Отбив своей правой ногой летящую ногу бугая, Орлов той же правой ногой через секунду нанес удар в область живота нападавшему.

Тот не знал, за что хвататься, либо за ногу, либо за живот, но на лице было написано одно: «очухаюсь, и конец тебе!».

Орлов это понял, и не стал деликатничать. Молниеносно подавшись вперёд после второго удара, Максим нанес удар локтем правой руки точно в переносицу бугаю, и буквально мгновенно с небольшим размахом левой руки нанес парящий удар ребром ладони в область сонной артерии.

Бугай под номером два ещё не успел опомниться и схватиться за нос или шею, как Максим выпрямив ладонь правой руки и выставив её вперед резким ударом-толчком нанес кик в сломанный нос.

За каких-то семь секунд и пять ударов Орлов выбил человека из колеи, лишив его желания и возможностей что-либо делать дальше. Отморозок под номер два упал, и стал кататься в холодных грязных лужах, кривя лицо от боли в многочисленных местах со стонами вперемешку с бранью.

– Минус два! – ещё более приободрившись от прилива адреналина, притворно улыбнувшись, процедил Орлов, – осталось пятеро! И это… надо бы поаккуратней, что ли…

Третий, тощий, и не особо высокий нападавший был в паре метров от Максима, и уже летел с разъярённым, не обременённым интеллектом лицом и всей своей пафосно выряженной фигурой. Но Орлов был спокоен как королевская кобра.

– Сохраняй абсолютное хладнокровие к противнику. Считай его молекулой, которую необходимо передвинуть… – проговорил про себя в эти секунды Максим, вспомнив наставление учителя по боевым искусствам.

Нападавший выкинул в боксерском стилем левую руку, метя обидчику в подбородок. Просчитался. Орлов отбил правой рукой его левую руку, и определив периферийным зрением место для мгновенного удара, нанёс его правой ногой, повернув стопу горизонтально и подав корпус вперед.

Жуткий удар. Коленная чашечка подонка хрустнула и пришла в состояние негодности. Опять же, немедля более, Орлов нанёс мощный по инерции удар двумя руками в солнечное сплетение, как бы отталкивая от себя противника.

Тот, как и предыдущий собрат по горю морального воспитания рухнул в лужицы и стал теребить свою выбитую коленную чашечку. Максиму на мгновение стало его искренне жалко. Вообще Орлов, как и Сокольский не любили своего рода любого вида насилие над личностью, кем бы она не была. Но здесь решались их сохранность их здоровье, и незнакомки Кристины. Бездействие и снисхождение к нападавшим приравнивалось к халатности и самоубийству. Но таких людей, как эти нападавшие нужно было немножко проучить.

– Минус три! – с ехидной улыбкой прошептал Максим, немного попятившись спиной в сторону Кристины и готовясь к нападению следующего кретина. Тот отошёл от своего товарища, которому Максим засветил бутылкой. Четвёртый тип, голося бранными словами, несся на Орлова.

– Интересно, а с ним я справлюсь? – вслух спросил Макс.

Рядом.

Выбежав из арки и наблюдая за тем, как отшвыривает от себя нападавших Максим, Александр прибавил темп. Он уже просчитал возможные комбинации, когда подбегал к тем двоим, которые вели шатающегося Вована под руки.

Сокольский хотел было неожиданно вырубить здорового бугая-боксера ударом в точку сна, но не стал поступать неэтично по отношению к противнику, и сделал следующее.

– Сч! – окликнул Сокольский впереди идущую троицу, – закурить есть?

– Чё? – с надменным голосом оборачиваясь произнес бугай. Гримаса удивления сменилось гневом.

– Ах ты тварь! – отпуская Вована и крича, он подлетел к Сокольскому, – ты труп!

Бугай под номером три выкинул ногу в боковом ударе, метя обидчику в голову и почти попал. Сокольский пригнулся. Увернувшись от удара Александр сделал резкую подсечку правой ногой по единственной стоящей ноге подонка. Тот, не ожидая таких стремительных ответов, неуклюже упал на землю. Тощий тип, который держал Вована, видя это всё, отпустил товарища и полетел с ножом на обидчика.

Сокольский вовремя увидел сверкающий предмет и его как будто что-то отклонило в сторону. Если бы не внезапный порыв толи ветра, то ли чего-то непонятного, нож угодил бы ему точно в живот, или возможно чуть выше, солнечного сплетения. Крайне болезненный укол.

Повисла секундная пауза, когда тип с протянутым в руке ножом, не попавшим в цель, застыл в этом положении. Александру хватило этого мгновения. Он резко схватил руку мясника своей левой рукой и поворотным движение вывернул её локтем вниз, потянув вперед уводящим движением скрюченную руку подонка, одновременно выбрасывая своё правое колено вверх. Сустав руки любителя метать ножи хрустнул. Раздался крик и мат.

Ко всему прочему, во время перелома руки Александр, как и Максим, локтем правой руки разбил в кровь нос подонку. Но почему-то, на этом жестком физическом воспитании Сокольский решил не останавливаться.

Отпустив сломанную руку, Александр немного отклонился и развернувшись на левой ноге нанес удар правой ногой точно в подбородок подонку. То упал, захлебываясь и кашляя соплями и стекающей в рот кровью.

– Делай что должно! – сюрреалистической вибрацией где-то в затылке прошуршало у Сокольского.

Кинув резкий взгляд на двух лежавших рядом типов, и убедившись по их стонам в том, что они живы, Сокольский холодной и жутко устрашающей поступью пошел на Вована, который стоял с таким удивленным лицом, будто перед ним стоял сам Папа Римский и зачитывал строки ака Ноггано.

Сокольский подошёл к Вовану, и смотря прожигающим душу взглядом, сухо сказал, – …ну и чего? Неужели нельзя было обойтись без этого?

– Да пошел ты! – начал было Вован – мой брат фэбос15 и …

Сокольский не дал ему закончить фразу. Это ему было уже не интересно. Резкий и точный удар в солнечное сплетение и подбородок заставили подонка замолчать.

– Минус три! – сказал вслух Александр, подсчитывая страйки, которые он заработал в этом ночном квесте.

Бросая далекий взор на Орлова, который устроил танец с последним типом, твердо стоящим на ногах, Александр что было сил бросился бежать в его сторону. Картина была далеко не хороша. Максу сзади нанесли неслабой силы удар, и похоже готовились добить.

Воочию избиение друга Александр наблюдать не стал.

Возле Машины

Максим уже было почти разобрался с четвёртым типом, отшвыривая его от себя, но не ожидал, что сзади его ударит по голове тот, кому он разбил лицо бутылкой.

– Бляха! – с этими словами пошатнулся Макс и припал на одно колено.

– …изда тебе ублюдок! – рыча толи от боли, толи от запаха собственной крови, растекающейся по лицу, говорил бугай. Замахнувшись, он ударил Орлова кулаком в лоб.

От удара у Максима перед глазами заплясали искорки, и картинка помутнела. Тут же ещё один удар в челюсть, в правую сторону.

Максим быстро откатился в сторону, не обращая внимания на то, что асфальт был мокрым, а на нём была одета не дешёвая куртка и не менее бюджетные джинсы. Орлов стабилизировал картинку перед глазами, и она его не порадовала. Точно между глаз на него летел здоровенной формы кулак.

Орлов в порыве увернулся и был рад тому, что не принял удар. Вскочив на ноги, он немного пошатнулся, и тут ему в грудь ударило что-то тяжёлое, похожее на кувалду. Это бил боксер, своим тяжелеными ударами. И готовился к следующей комбинации.

– Ну всё, сейчас меня лишат нормального мышления, – проносилось у Орлова в голове.

Бежав и наблюдая картину ударов, обрушающихся на друга со стороны двухметровой туши, Сокольский ускорился что было мочи. Оставалось ещё чуть-чуть. Тут перед ним один из поверженных Максом подонков начал было вставать, приподнимаясь на двух руках от асфальта, но Александр вовремя подоспел.

Метя правой ногой в голову, Александр нанёс пинок набегу, как это делают в футболе по мячу. Тип, получивший резкий удар в челюсть извернулся и упал. Сокольский, запнувшись от этого удара едва не упал, но выровняв положение понёсся дальше, на выручку другу, которому достался ещё один удар куда-то в грудь от этого детины.

– Хей! – закричал Александр, уже подлитая к этому детине, который держал за шиворот Макса и готовился, наверное, проломить череп, – ку-ку!

Бугай повернул голову и широко раскрыв глаза, видел, как в его сторону летит кулак. Он мгновенно отпустил обидчика, хотел было повернуться, но не успел.

Сокольский на бегу подпрыгнул и занёс правую руку за себя. Всё в том же полёте он обрушил всю копившуюся негативную энергию, промеж глаз бугаю. От удара тот отлетел назад и начал было заваливаться, но Сокольский перегруппировавшись, добил его правой ногой, нанося удар каблуком в нос.

Тип окончательно упал.

Сокольский, недолго думая подлел к валяющемуся парню, при этом окинув быстрым взглядом отряхивающегося Максима, и наступил негодяю ногой на горло без всякого сожаления.

– Ну что редиска? – с дьявольски доброй улыбкой обратился к поверженному врагу Сокольский, – будешь ещё драться?

– Ты сука, ты… – начал было бугай, но Сокольский, сильнее надавивший на шею ступнёй прервал его бранные изречения.

– Я не расслышал. Вы собираетесь продолжить, или как? – вежливым тоном и с той же улыбкой обратился Сокольский, испепеляя взором лицо упадка, – мой вам совет – шли бы вы себе домой, и позабыли дорогу в эти места.

Не став ждать ещё одного бранного ответа, Сокольский сильнее надавил на горло и сдвинул брови домиком, как бы перенося свой вопрос со слов на мимику лица.

– Ладно, хорошо, – прохрипел прижатый к мокрому и грязному асфальту бугай, – слово пацана даю!

– Твоё слово… – изменив выражение доброго паренька на хладнокровное, ответил мягко Александр, – ничего не стоит! Видал я таких упырей в славном, но сложном Симбирске. Гоняли шайкой по району, тряся пиленными монтажками над головами и мелочь у мелюзги. Гопники. Подобные вам не идут по доброму пути, не могут сначала подумать и поговорить, прежде чем в драку лезть. Носите ножи и думаете, что короли вы улицы, решалы? А по факту убегаете от комплексов детства, вымещая злость сейчас. И какой ты после этого пацан? Пыль, морально слабый человек, думающий, что кулаками можно решить всё, тем более против двоих, да ещё с ножами. Ты хотя бы одну книжку прочел? Книжку, которая учит хорошей философии в жизни, а не ту, которая учит напиваться, наркоманить и ночами к прохожим приставать. А?

– Да иди ты на ху… – проговорил верзила с гневным выражением лица.

– Зря ты так! – мягко, но с хладнокровной саркастической улыбкой произнес Сокольский услышав его слова, быстро убрал ногу и виновато улыбнулся.

Другого ответа Сокольский и не ожидал услышать. Упадочная личность.

Тот тип было привстал, порываясь что-то сделать, но опять не успел. Сокольский чуть наклонившись, нанёс ещё один сильный удар в уже сломанный и источающий кровь нос.

Повторные удары в подобные места оказываюсь более болезненными, чем первые. Сокольский это знал и в данный момент у него не было чувства жалости. Тип рухнул в агонии боли и стал прижимать грязные ладони к окровавленному носу. Теперь ему светила дорогая операция, и не одна, по приданию носу сносной формы и месяца три-четыре неполноценной жизни, мотания по больницам и походы к хирургам.