Воительница Ольга. Книга первая

Голова кружилась от возможных результатов такой атаки! Возникло желание срочно повернуть лошадь и вернуться на подворье, но Икутар взял себя в руки. Поведать Михею возникшую у дочери мысль – одно; а показать придумку в деле – это совсем другое! В голове сложился план: немедленно ехать к кузнецу Милонечу и заказать ему штуки, придуманные Ольгой.

Следующий шаг! По их готовности, проверить новшество, посредством ускоренных верховых занятий вместе с дочерью. И лишь после этого – устроить показ результатов старшине и сотникам.

Сердце бешено колотилось от гордости за свою любимицу! Не имея слов, отец обнял, ждущую ответа на свою придумку Ольгу. Впервые в жизни поцеловал её в щеку. Она все поняла и от радости всхлипнула.

Утром, наскоро перекусив, воительница направилась на допрос семьи Осьмушки. Отец ускакал в дружину, наказав дочери, по окончанию спроса, явиться на михеевское подворье. Но прежде чем разъехаться – посетили кузню Милонеча. По рисункам отроковицы сделали заказ, договорившись вечером его забрать.

Осьмушкина семья ютилась в посадском жилище, которое жилищем назвать было трудно. Полуземлянка, полу изба из черных бревен разной толщины. Маленький участок земли, обнесенный хилым плетнем с десятком грядок репы, капусты и моркови.

Ольга вызнала, что из шестнадцати детей, народившихся в семье – осталось одиннадцать, а с потерей Осьмушки – десять. Трое – померли еще малыми. Два старших сына ушли на заработки в стольный город, да там и сгинули. Вестей от них два года неслышно. Ныне, старшей из детей, была больная грудной жабой, рябая Весея. За ней, по возрасту, шел Осьмушка: значит кормилец. А это потеря для семьи великая!

Ольга стояла возле прорехи в плетне, которая заменяла калитку и смотрела, как чумазые, худые, мал – мала дети, копаются на грядках. Плоская женщина, высокого роста и широкая в кости, деревянным пестиком что – то толкла в ступе. Живой, надрывно кашляющий скелет, сидел на чурбачке, прислонившись спиной к стене халупы. Это отец, сразу догадалась Ольга. На пришедшую, никто внимания не обращал.

От увиденного, за версту веяло неизмеримым горем. Сердце воительница гулко забилось от великой жалости, на глазах навернулись слезы. Не должен ТАК жить человек! Если родители прогневили богов – причем здесь дети, они за что несут наказание? Персты выгребли из потайного кармана горсть монет, оставшихся от оплаты заказа кузнецу:

– Это вам от Осьмушки! – вложила деньгу в черную длань матери и бегом выскочила за пределы ограды. За пределы горя и беды.

Сидя в седле, еще долго не могла успокоиться. Впервые в своей жизни она столкнулась с людской, непролазной безысходностью. Решила, что об этом надо поговорить с отцом и старшиной. Родители, после гибели единственного кормильца, детей не поднимут, нужна помощь общины.

На подворье, со вчерашнего дня, ничего не изменилось, разве что суеты стало меньше. Отец сидел со старшиной и первым сотником Вяхирем. Симак отсутствовал. Дружинники жадно разглядывали героиню прошедшей ночи. Ни для кого не было секретом, её заслуга в поимке лазутчика.

Судя по количеству гридней на площадке – второй сотник забрал с собой почти всех своих людей.

Первую новость она узнала, еще не доходя до навеса. Сегодня утром нашли посадского мужичка, который видел полуголого здоровяка с измазанным кровью лицом. Вельми обвешанный оружием, он пробирался на край посада, который выходит к ивельскому тракту. Старшина, для проверки новины, поднял по тревоге вторую сотню.

Часть, с тремя десятниками – на прочесывание восходной части посада. Вторую часть, во главе с Симаком, зная, что еще затемно на стольный град отправился торговый обоз – на его преследование и досмотр. Вестей пока от них не поступало.

Ольга, спросив дозволения и получив его, вошла под навес. Отец сразу узрел, что она чем – то расстроена, но спрашивать причину не стал. Михей предложил место, рядом с собой на топчане, протер рушником крупное, с красным бочком яблоко, протянул его отроковице:

– Погрызи, пока я про допрос вашей добычи буду сказывать. Последнее, из прошлогоднего урожая. Немтырь тоже пока не введении. Твоего приезда ждали.

Начну с хромых. Всех подняли с пастелей, где они утренние сны досматривали. Каждый из них божится, что ночью ни с кем не встречались и своих коморок не покидали. Свидетелей того – ни у кого нет, кроме Асилы. Он почивал, прости мне дочка непотребность, с гуляшей вдовушкой Дажкой. Она твердит, что заснули они только под утро, и её хахаль, все время был при ней и на виду. Можно – ли ей верить – вопрос!

Дознаватели Стара выяснили, что незаметно покинуть жилище могли только Корзун и Храбр. Первак на постое стоит у гончара Кия, тот на ночь отвязывает своего волкодава. Он вольно бегает на подворье и мимо него, незаметно не проскочишь.

У всех четверых осмотрели одежду и обувь – ничего необычного не обнаружили. Смола на портах и сапогах у всех, меньше – у Корзуна. Все живут по средствам и заработкам: исключение – Корзун. Где он берет деньгу на стройку – никто не знает. Сам про то молчит, а потратил он немалую сумму. Поговаривают, что большое богатство привез из стольного города, где столько времени пропадал. Одним словом, предъявить им пока нечего. У меня, лично, сильное подозрение к погорельцу – трактирщику, но недоверие к делу не пришьешь. Приказал оставить погляд за каждым. Будем ждать вестей от дознавателей. По хромым – все! По – военному кратко и четко, старшина закончил свой доклад и перевел дух:

– Теперь о вашей добыче: Очень крепкий орешек оказался! Почти до рассвета запирался, ни как истину открывать не хотел. Мы по – всякому убеждали: и уговаривали, и грозили, и мошну предлагали – ни в какую! Улыбается сквозь оскал. Яйца – то всмятку!

Твердит свое: я, мол, не причем, ни с кем не встречался, шел себе в городище, что бы утренним обозом в стольный город отправиться, дела свои купеческие закончив. А перед воротами напал без предупреждения и объяснения, бешенный молодой разбойник, которому он ничего плохого не сделал. Что его пеленала воительница, он так и не понял. Паука под мышку – по молодости, по глупости наколол.

Пришлось пригласить для более откровенного разговора, двух мастеров, гораздых языки развязывать. Ну а те – не такие орехи раскалывали.! Через пол – часа запел купчишка не хуже того соловушки.

Вот, что поведал: на службе, особо доверенным лазутчиком, у хана Турана, он состоит уже, без малого, восемь зим. С заданием все знать об Игрице, у нас он уже четвертый раз. Добирался всегда окружным путем: водой до стольного Ивеля и только потом, с торговыми обозами, на земли Речных Ласточек.

В первые вылазки, на постой, становился у Бобровников в Бурте. И только в этот раз – у нас в городище, вернее, на пристани, у Микрохи. Встречался всегда с одним и тем же доверенным человеком хана. Только глубокой ночью и безлюдных местах.

Кто этот доносчик – сказать не может, потому что не знает. Лица не видел, так – как оно всегда было закрыто глубокой накидкой. Главная его примета: хром на одну ногу, но на какую – сказать затрудняется. После встречи, лазутчик всегда уходил первым, предатель – за ним. По звуку шагов, можно было понять, что у доносчика калечная нога, но не понятно, какая.

Сведения, что он приносил, в основном касались дружины, речных секретов. Много рассказывал о подготовки городищенских воев, поведения старшины и сотников. Все передавалось из уст в уши и запоминалось им дословно. И с лазутчиком, уходило на тот берег. Хан очень ценил сообщения этого хромого человека. Тот передал бесценные вести, перед прошлым походом на Бобровники.

Только трусость и слабая выучка в бою степных воинов, не позволила одержать блистательную победу над дружиной Игрицы и закрепиться на высоком берегу.

Платил хан, соглядатаю щедро, на серебро и золото не скупился, но и он отрабатывал задания сполна. Кстати, зовут лазутчика – Сухай. Хану он доводится двоюродным племянником. Хотя по возрасту Туран – всего на пять зим его старше.

Для связи с кукушкой, а именно так между собой дядя и племянник нарекли доносчика, всегда направляли только его, Сухая. В Игрицу он вез деньги и новое задание от хана. Назад – сведения, которые собрал хромой со времен прошлой встречи.

Вспоминает лазутчик, что шесть зим назад, его, ночью, к себе в шатер вызвал повелитель. Велел срочно отправляться в дальнее стойбище, где надо забрать чужака и доставить невредимым в становище Турана. Взяв с собой, пять десятков воинов из личной охраны хона – направился выполнять повеление. Стойбище находилось в двух конных переходах от белого шатра Турана, в сторону Ратыни. Прибыв на место, застали там незнакомца, закутанного в волчий тулуп так, что лица видно не было. Подведя к нему приготовленного коня, заметил, что гость, при ходьбе, заметно прихрамывает. На какую ногу – не помнит.

Два дня гостил чужак у хана и ни разу из шатра не показывался. На третий день, Сухаю было велено доставить иноземца на берег Ратыни, в место куда укажет. В пути беречь его пуще собственной головы.

Расстались с ним в двух верстах, ниже по течению от Игрицы, за весь путь, он так ни разу, не открыл лицо. Слова не сказав при прощании – по льду, прихрамывая, устремился на другой берег. За спиной, поверх длинного до пят тулупа, была навьючена тяжелая котомка, поэтому хромота была сильнее заметна.

Тот – ли это был человек, с которым лазутчик в последующие годы встречался три раза – точно сказать он не может. Но после посещения шатра незнакомцем, шах, по весне, решился высадить большой отряд, в четыре сотни воинов, на земли Бобровников. В битве с нашей дружиной, они потеряли более сотни конников, Еще много голов, по указу Турана, полетело с отступивших на свой берег нукеров. Тех, кто был замечен в недостатке отваги, при битве с нашими гриднями!

На военном совете племен хана, было решено нанять, для обучения воинскому искусству степняков, лучших богатырей из холодных стран. И вот уже десять лун, за золото, три сотни лучших воинов хана, наставляют четверо рыжебородых уроженцев полночных краев.

И вот что еще лазутчик поведал интересное. После Бобровников, он трижды виделся с нашим предателем, а перед этой встречей – почти три зимы не наведывался на наш берег. И только в конце нынешней весны, хан заслал его к нам в городище.

Мне сразу подумалось, не в этом – ли причина, что мы три года сидим, как на иголках, ожидая пакости с их стороны, а её все нет?

Связь у них была только через личные встречи, а если их не было, то о чем это говорит? Может наш доносчик предстал перед богами или задумался о душе и перестал быть предателем? Видим, что нет: жива его душонка и светлеть перед соплеменниками она не собирается! – Михей перевел дух. Изрядно хлебнул из стоящего на столе кувшина и продолжил:

– Один напрашивается ответ: предателя в Игрице все это время не было! А если так, то я мыслю и второй ответ: Корзун! Его не было в Игрице, примерно те же сроки. Приехав, зачал большую стройку, а деньга на неё – нужна изрядная!

Мои догадки подтвердились после утреннего допроса, на котором лазутчик показал, что Осьмушку он посылал, именно к кабатчику! Сам возле предателя не хотел светиться. Поэтому использовал мальчишку. Передал в первый раз колиту с золотом, а в другие разы, через бересту – договаривался о встрече. Уверен, что гибель Осьмушки – дело их рук. Пока эти вопросы ему не задавали, но мастера продолжают с ним работать. Думаю, что вскоре получим ответ и на этот вопрос. – Снова, переведя дух – закончил:

– И последняя новость: приходил рыбак с хутора. У него, в день побега Алкуна, с пристани пропала долбленка. Возле причала дознаватели сыскали следы сапог очень крупного размера. Думаю, что вор – это Алкун, и он ушел на тот берег. По реке сплавляться он не дурак: знает, что секреты не дремлют.

15

Милонич с заказом справился вовремя. Заказанные скобы получились на загляденье! Поверху были выкованы ушки для крепления ремней, днища подковок имели рубцы. Что – бы не скользили подошвы сапог. Поблагодарив кузнеца, решили заняться испытаниями завтра поутру. Чего откладывать в долгий ящик?

Дома, не спеша повечеряв, вышли на подворье и уселись на скамейке возле крыльца. Ольга поведала о своем посещении жилища Осьмушки:

– Понимаешь, отец, это не просто страшно – это очень страшно! Без помощи сторонних, без помощи общины, детей не поднять, вымрут они от нищеты и бедности. Их отец, а я слышала его кашель – не жилец! Одна мать, с такой оравой голопузой детворы, ни за что не справится. Думаю, что нам с тобой надо поговорить с дядьками Старом и Михеем о помощи им. Тем более, если окажется, что Осьмушка погиб от рук лазутчиков. – Икутар задумчиво кивал головой: дочь открывалась с новой стороны.

От дум и разговора их оторвал дробный перестук лошадиных копыт, который приближался к подворью. Ольга уже различила всадников:

– Гости к нам на ночь. Старшина и оба сотника, в пристяжке свободная лошадь. Видно, что – то случилось! – Икутар пошел открывать ворота.

Михей первым покинул седло, за ним спешились оба сотника. К лошади Симака был пристегнут гордость дружинных конюшен. Вороной по кличке Бутон.

Примечательна история его появления в Игрице. Через зиму, после бобровницкой сечи, по личному указу державного князя Романа, за победу над секуртами – вороным заморским жеребенком, был пожалован старшина Игрицкой дружины, славный воин Михей, сын Рарога. Прибывшему с обозом жеребчику, от роду исполнилось всего полгода, но уже тогда он поразил дружину стремительностью бега, бойцовым характером, невероятной статью и красотой. Для строя ему еще было рано. Да и у старшины был своя любимая кобылка. Пятилетка Гита.

Решили просто: пусть подрастет, тогда и решим его судьбу. Отвели для княжеской награды просторный денник. Приставили к уходу за красавцем, дельного конюха – Слуда. Жеребца нарекли Бутоном. А за обучение и воспитание взялся сам Михей.

Через полторы зимы, жеребчик превратился в жеребца с мощной грудью и длинными крепкими ногами. Черные, блестящие грива и хвост ласкали очи не только заядлых лошадников, но и вызывали восхищение у любого его увидевшего. Старшина, боясь испортить, своим немалым весом, стать вороного – так и не сел в седло своего любимчика. Перепоручил обучение конским воинским премудростям, тому же конюху Слуду. Который, за свою долгую службу, поставил в строй не один десяток лошадей.

Вот так и сложилась судьба Бутона, что к пяти годам, хозяина он пока не заимел. Иногда, за особые успехи в ратных учениях, младшим дружинникам позволяли, малое время, проскакать в седле по кругу на самой «черной молнии». Так стали величать Бутона гриди.

– Мы к вам по делу: – начал Михей, – Мои умельцы до самой задницы раскололи лазутчика. Вызнали и имя душегуба и причину такого злодейства! Поскольку надо спешить, что – бы свершить суд над предателем и убийцей, я буду коротко вещать:

– Осьмушка нечаянно проник в тайну посланца хана. Утром, зайдя в коморку Рашима, вынести ночное ведро, – углядел черного паука под мышкой, когда постоялец переодевал рубаху. Если бы отрок не поинтересовался у дядьки, что означает страшный рисунок – может, был бы и сейчас жив. А спросив – подписал себе смертный приговор.

Подумав, лазутчик понял, какую опасность представляет для них с Корзуном, любопытный отрок. Стоит ему проговориться о загадочном пауке друзьям – новина рано или поздно дойдет до взрослых. А там и до дружинников, которые знают, что он значит. После этого, дознавателям не составит труда пройти по цепочке и выйти на изменника в своем роду.

Для начала, он взял слово с мальчишки, что он никому не расскажет об увиденном. Пообещав щедро наградить за молчание, вручив крупную серебряную деньгу. Еще пять таких же, пообещал, что тот получит завтра, по отъезду постояльца домой, в стольный город.

Что бы снять с себя подозрения, которые могут возникнуть после пропажи посыльного, решил обезопасить себя, руками хромого трактирщика. Перед закатом, позвал к себе отрока, вручил ему завернутую в холстину бересту и велел снести её на стройку дядьке Корзуну.

На бересте был накарябан жирный крест. Увидев его – хромой должен был избавиться от посыльного, надежно спрятав труп ребенка. Корзун здешний, а значит, лучше знает, как это сделать.

Но на стройке, Осьмушка предателя не застал: он уехал с дровосеками на делянку, где заготавливали строительный лес. Чем на короткое время продлил себе жизнь.

Постоялец велел отнести посылку завтра, после заката солнца и вернуться в коморку для получения обещанного. Когда на другой вечер, посыльный за деньгой не явился – изверг понял, что Корзун с задачей справился. Что тот и подтвердил при ночной встрече.

Вот так, из страха двух нелюдей за свои шкуры, лишился жизни ни в чем не повинный кормилец семьи Осьмушка: – закончил свой рассказ старшина. Все замолчали, поминая убиенного. Икутар порывисто дышал, что выдавало крайнюю степень его ярости.

– И еще одна новина, но она касается только тебя, Найдена! Ты этого коня уже видела и знаешь, как его зовут и как прозвали: – кивнул на вороного.

– Отныне он – твой! Так мы порешили на совете с десятниками и сотниками. Конечно, сердце мое щемит от такого исхода! Привык я к нему, пусть не скакать, но наблюдать за его взрослением. Не дали мне боги сына, и на старости лет, заменял его мне он! Бутон – черная молния. Но все мои переживания уходят прочь, когда я понимаю, что не может такой адамант свою жизнь проводить в деннике! Его судьба – любить хозяина и выручать его в бою. Знаю, что отдаю его в надежные руки и этим все сказано. Береги его, дочка! – Голос старого Михея задрожал от волнения и он, поспешно, отвернулся.

Ольга осторожно приблизилась к нервно перебирающему ногами красавцу. Обратила внимание на новое седло. Оно было обычным, как и у всех гридней, но чьей – то умелой рукой было густо отделано мелкими серебряными звездочками. Бутон всхрапнул и скосил темно – фиолетовый глаз в её сторону.

Как бы знакомясь, легонько провела дланью по шелковистой гриве и вдруг, сама не ожидая такой нежности, обняла обеими руками за шею, прижалась щекой к теплой, чистой коже. Жеребец качнулся в сторону, снова всхрапнул, но тут – же успокоился. Повернул к ней шею и положил голову ей на плечо.

Заворожено на них смотрели четверо воинов, понимая, что это не просто знакомство! Это похоже на клятву: быть до конца жизни вместе. Так хотелось думать!

Спешились с лошадей, не доезжая до недостроенного постоялого двора, саженей сорок. При лунном свете, трехэтажный гостевой терем, выглядел хоромами княжеского дворца. На мощеном деревянными плахами подворье, было безлюдно. Постукивая в колотушки, вдоль недостроенного тына, бродили два ночных сторожа. Михей кивнул на них Вяхирю и тот, бесшумно, исчез в темноте.

Они точно знали, что хозяин ночует в пристройке, почти готового трактира и поэтому старались не поднимать заранее шума. Симак тенью скользнул к задней двери, Икутар перекрыл два окна, выходящих на задний двор. Старшина с воительницей поднялись в пристройку через главный вход. После сеней, проход перекрывала просторная горенка, где при свете лучины, с кружками в руках, за столом сидели трое заросших дремучими бородами крупных мужиков при оружии. Узрев незнакомцев, двое схватились за ножи.

Ольга мгновенно нырнула вперед, мимо идущего первым, старшины. Перед собой выставила шест, длиной в сажень и толщиной в вершок. Помня наказ – никакого смертоубийства, несколькими взмахами необычного оружия, уложила на пол сначала одного, а затем, точным ударом в лоб – другого. Третий, самый высокий и толстый, выхватив меч и направив его в грудь старшине, рванулся навстречу. Звездочка, запущенная воительницей была быстрее: вонзившись в предплечье десницы – остановила его выпад. Меч, выпал из руки, став бесполезным куском железа. В коморку ворвался Вяхирь и в ней, сразу стало тесно:

– Где Корзун, глаголь как на духу, падаль! – страшным голосом заревел на высокого Михей. Ольга, не дожидаясь ответа толстяка, через узкий проем метнулась дальше по темному коридору. Темному – для всех, но не для неё: очи ясно все видели. Обнаруженная справа дверь, была заперта изнутри. Подоспевший Вяхирь попытался вынести её плечом, но толстый дуб напор выдержал.

Появился Икутар, он оттеснил их в сторону и рубанул мечем дерево, где по его разумению, находились запоры. Понадобилось не мене десяти ударов, пока удалось рассечь запорный засов и распахнуть дверь. На столе горела толстая сальная свеча, рядом стоял кувшин с узким горлом, глиняная кружка и тарелка с мясом. В столешницу был воткнут широкий боевой нож. На высоком топчане, возле стены, лежала впопыхах скомканное меховое покрывало. Возле изголовья – сапоги красной кожи. Спаленка была пуста!

– Ускользнул, змея подколодная, пока ты засов рубил! Вот только не понятно, как он смог? Окно в каморке узкое, ребенок не пролезет! Сквозь пол что – ли провалился?

Ольга отодвинула в сторону отца и прошла в дверь. За спиной, из горницы доносились шум борьбы и громкая брань – там Михей с Симаком вязали личную охрану хромого.

– Может ты и права насчет пола. Смотри сюда! – Икутар указал на квадратный люк, край которого проглядывался из – под сдвинутого в сторону домотканого половика. Поддев лезвием меча, с помощью Вяхиря, отбросили его в сторону. Под ним начинались деревянные ступени, ведущие во мрак подземного хода:

– Погоди отец, пропусти меня вперед, я пойду первой. Не забыл? Я ведь в темноте вижу не хуже чем ясным днем!

Под землю спустились втроем: впереди Ольга, за ней Икутар, последним – Вяхирь. Ход был узким, на ширину плеч. Идти приходилось, на полусогнутых ногах, низко пригибаясь. В некоторых местах, на головы сыпалась земля. Было понятно, что работы по обустройству пути бегства, еще не закончены.

Примерно через двадцать саженей, кротовья нора, закончилась короткой, деревянной лестницей. Она выводила, через густой кустарник, к пристани на сваях, в два аршина длиной. Настил надежно укрывался, свисающими до воды, ветвями плакучих ив. В конце причала, на высоком колышке, висела ровно обрезанная веревка:

– Ушел душегуб! Здесь у него была припрятана долбленка для такого случая! Недооценили мы его осторожность, думали взять в пастели тепленьким! А он такой конец своего предательства давно предвидел, и вельми хорошо подготовился. – Вяхирь скрипел зубами от ярости.

Под ивами, послышалось шевеление, и к ним присоединился, отряхивающий от земли бороду Михей:

– Я так понял, что мы упустили предателя и гнаться за ним – без пользы для дела! – Тройка угрюмо молчала.

– Моя вина, должен был я упредить все его хитрости! Надо было взять с собой два десятка гридней и перекрыть берег. Сейчас он бы исповедовался перед нами во всех смертных грехах. Видно старею, пора на покой!

– Не время, дядька Михей, сопли по бороде размазывать! Думай и принимай решение, как беглеца словить! Думаю, в первую очередь, надо оповестить соседей – пусть в три глаз смотрят. Еще: срочно отправить наших разведчиков – следопытов на тот берег на перехват, даже понимая, что они после рейда не отдохнули. Если им открыть, в чем нужда переправы на вражьи земли – поймут, и долг свой исполнят.

Самое главное: мы уверены, что хан подготовил новый удар по Игрице! Удар с привлечением более мощных сил, с другим боевым замыслом и с нукерами другой подготовки! А у нас нет никаких сведений ни о времени, ни о месте ожидаемого прорыва! Что бы обезопасить себя, если не успеем разгадать планы степняков, или наши разведчики не смогут вовремя засечь выдвижения воинов Турана, – надо срочно обращаться за помощью к державному князю. Что бы он отрядил под твою руку не менее сотни гридней из дружины стольного города.

Нам же, не дожидаясь княжеской поддержки, в ближайшее время провести военные игры с привлечением воев Игрицы, Бобровников и Армяков.

И последнее: прости меня Дядька Михей, что не по чину и возрасту со своими советами к умудренным и опытным воинам обращаюсь. Это мое видение обстановки. Я свои предложения вам не навязываю. Вы поступайте, как сами мыслите!

У обоих сотников, от удивления, языки чуть не отнялись! Пятнадцатилетняя отроковица, пусть и хорошо обученная боевому искусству, заговорила языком опытного воинского начальника! Самому старшине советы давать вздумала (признаваясь себе, что советы, в общем – то дельные)!

Икутар про себя улыбался: знали бы сотники, о её предложениях по конному лучному бою! Речь бы на весь день потеряли. А ведь, на следующей неделе, эти новшества своими очами увидят!

Михей, не обращая внимания, на изумление Вяхиря и Симака, задумчиво скреб бороду:

– А ведь дело глаголет Найдена! Мои мысли где – то в той же стороне бродят. Хвалю, дочка, растешь не по дням, по часам! – казалось, что старшина улыбается, но в темноте этого не было видно:

– Сделаем так: Симак занимается полонянами. Сторожей, которых вязал Вяхирь – отпустить на все четыре стороны. Охранников – показать лекарю – и в клеть.