Воительница Ольга. Книга первая

До луга полверсты еще было, когда над головой зашумело и через миг, над землей, зеленый цветок расцвел, блеклый такой и сразу погас. Еще, через мгновение, такой же цветок далеко в лесу над деревьями высветился и тоже погас. Я направление запомнил и к первому месту шибче наметился. А как шибче: трава высокая, ноги заплетает! Да еще хмель из головы не выветрился!

Почти дошел, когда тебя на лугу заметил, а тут, вот этот с конями подоспел: – дедок кивнул на Икутара. – Подхватил её в седло – и к реке.

Потом только сообразил: мог же помешать – да все мед проклятый, разум затуманил! И в погоню не кинешься, какой я погонщик супротив лошадей?

Возле места, где ты стояла – жареную землю под чудной крышкой узрел. Вы, наверное, на неё тоже наткнулись.

А вот в лесу мне пришлось вельми попотеть, пока следы второго цветка нашлись. Место там красивое, изначальное: нога человека там еще не ступала. Горушка невеликая, рядом овражек с ключом, В этом овражке её бабки – прабабки и сама она – кивнул на волчицу – логово под корневищем упавшей лесины, отродясь века, держали. Потомство свое на ноги ставили.

На взлобке – четыре вековых сосны. Когда я туда вышел – стояли они голые, без единой хвоинки: вся на землю легла. А стволы зеленым светом отсвечивают, какой я в то утро наблюдал. Да, еще запах стоял, моему носу непривычный.

В логове трех волчат мертвых нашел, а она – опять кивнул в сторону волчицы – возле бочажка, как мертвая лежала: еле потом отходил. Когда оправилась, поведала мне, что было у неё четыре детеныша. Первенец, самый крупный и резвый, часто покидал овражек из любопытства, но всегда возвращался к семье.

Потом, через время, мы с ней ходили к тому месту; а вдруг живой остался и ждет её? Но возле логова узрели только следы пришлого, матерого самца. Всю округу обшарили, живность, там обитающую, опросили: все впустую.

А зим шесть назад, жалобы стали поступать от дичины: поселился в тех местах серый чужак – одинец, невместного роста и ярости. Все живое в округе разогнал, лес как не живой стоит. Даже птахи облетать его стороной стали.

Пришлось мне по первому снегу в путь собираться. Самого зверя не застал: ушел днями раньше из тех мест, а вот следы на снегу, мне довелось зреть! И судя по ним – немногим меньше он ростом и весом – молодого сохатого! С таким даже я встречаться не жаловал! А лежку он себе выбрал на месте старого логова волчицы.

И вот еще новина: не узнал я те четыре сосны, что в то утро пострадали. Каждая в стволе вельми толще стала! Иголки заново отрасли и длиной больше трех вершков стали. Во всем лесу таких не найти.

Вот и все мои знания я тебе, дочка, выложил. Если помог чем – рад! Узнаю что новое – донесу, а сейчас хотел бы поглядеть, чем вы меня угощать собрались! Лесовик заулыбался, показывая молодые зубы. Михей снова потянулся к переметным сумам.

Для возвращения использовали самый короткий путь. Ольга уже обвыклась в седле и легкая рысь, думать не мешала. А думы были невеселыми. Если до поездки, её появление на лугу, было просто загадкой, то теперь открылись такие подробности, такие тайны, что в их глубину заглядывать было страшно! Мысли мужчин текли в том же направлении. Больше всех волновался сотник. Поездка и общение с Найденной всколыхнула, казалось уже давно забытые воспоминания о тех давних временах, когда он мыслил стать приемным отцом отроковицы.

До Игрицы оставалось версты три, когда Ольга почувствовала холод на шуйце и через малое время увидела столб дыма со стороны сигнальной вышки. А через миг – сигнал узрели и остальные. Михей, пуская коня в галоп, скрипучим голосом пролаял:

– Нас зовут! Симак со мной! Вы, вдвоем, доберетесь сами – и сразу на подворье!

13

Новин было две и обе безрадостных.

Рано утром гридни во главе с десятником Орусом, прибывшие для смены караула приставленного к клети, где содержался Алкун – на входе обнаружили тело весельчака Навоя. В пробитой мечем на груди, кольчуге. В подклети лежал Путята, убитый ножом в шею. А в клети нашел смерть гридь Вторак, у которого голова смотрела за спину. Подняли по тревоге всю дружину. Но сыск не дал результатов: следов убийцы не обнаружили, в какой стороне искать беглеца – никто не знал. Дружинники ходили злые, хмурые и объявись сейчас Алкун – разорвали бы голыми руками.

Дознаватель посадника Стара, долго осматривал клеть, убиенных гридней и наконец, изрек истину, которую все уже знали. По его разумению, дело обстояло так: каким – то образом узник освободился от пут. Зазвал в клеть Вторака, где голыми руками свернул ему шею. Прихватив засапожный нож убитого, вышел в подклеть и метнул нож в Путяту. Разжившись его мечем – кинулся к выходу, а там столкнулся с Навоем и тот ничего не успел сделать для своей обороны. Картина зверства была всем ясна, но для поиска вора ничего не давала.

Наряженные для сыска гридни, разбившись на пятерки, по всему городищу осматривали все строения: избы, бани, хлева, погреба. Опрашивали жителей – но все впустую. К полудню, жуткая весть пришла от пятерки, отправленной на осмотр пристани. В левом её крыле, недалеко от стройки Корзуна, под причальным настилом – обнаружено тело отрока Осьмушки. Со следами удушения на шее.

Поначалу решили: вот он след Алкуна, но азарт охладил прибывший главный дознаватель Стара, узревший, что отпечатки перстов на шее несчастного, по размерам принадлежат человеку не богатырского сложения и силы. Внимательно приглядевшись, с заметкой дознавателя согласились все. Если – бы к тонкой шейке Осьмушки приложился беглец – то вид бы она имела совсем другой. Смертоубийств в Игрице не было долгие годы, а тут за одно утро сразу четыре!

Посоветовавшись со Старом, Вяхирь решил запалить сигнальный костер и дымом вызвать Михея в городище.

Дружинное подворье гудело, как растревоженное бортником, большое пчелиное дупло. Взад – вперед бегали, бряцая оружием, с напряженными лицами гридни У ворот толпились немногочисленные местные жители, Тревожно, на конюшнях, ржали лошади.

Старшина сидел под своим любимым навесом, оба сотника стояли поодаль. На отца с дочерью особого внимания не обращали. Они, чтобы не мешать своим присутствием общему настрою, в ожидании команд, заняли место на скамейке возле коновязи.

Вяхирь, чувствуя свою вину: – не углядел, не охранил, – стоял с опущенной головой. Симак, тихим голосом, что – то ему говорил, для убедительности сопровождая слова взмахами десницы.

Рык из – под навеса прервал их разговор и они заспешили на зов Михея. Через миг выскочили от него и бегом устремились к конюшням за лошадьми. Знать получили наказ к исполнению. Через малое время подошла очередь получить наставления Икутару с Ольгой.

Старшина имел вид разбуженного среди зимы медведя. Не говорил – рычал, не наставлял – приказывал:

– Вы, вдвоем, возвращаетесь на пристань. Не глупые, сами наверное догадались, что помимо явного убийцы, завелась у нас гнида тайная, коварная. И если с первым все ясно – поймать и в петлю на осину, то со вторым много темнее. Чует мой нос, затаилась у меня за пазухой вражина, который при белом свете рядом с нами ходит и никто на него думать плохо не может. А в ночное время – самыми темными делами промышляет. Смерть мальца на его совести.

Дружина будет сыском сбежавшего головореза заниматься, а тебе Немтырь, с дочкой, велю заняться погибелью Осьмушки. Опросите всех, кто к реке отношение имеет. Что видели и что знают родственники, трактирные, сам Микроха. Как отрок вел себя в последнее время, с кем общался. Одним словом, поиск гада – на вас. Чем больше будете знать об Осьмушке, тем быстрее ворога обличим. Искать не жалея ни дня ни ночи. Какая помощь потребуется – доносите немедля: всем, чем можем – поможем.

Начать решили с трактира Микрохи. Работал ведь покойник у него, на посылки отправляли оттуда, да и дворовая детвора с ним целый день общалась.

При подходе к постоялому двору разделились: Икутар отправился на допрос хозяина. Ольга – начала с помощников Осьмушки.

Звали младших посыльных, а чаще, младших дворников – Щука и Бажан. Обоим было по семь – восемь лет, оба шмыгали сопливыми носами и утирали их, не особо чистыми, в застарелых ципках, перстами. На вопросы отвечали, испугано косясь на воительницу. Молва, о её подвигах, не раз обсуждалась среди младших чад трактира. Но видя, что опасная гостья мордовать их не собирается – постепенно разговорились. Но ничего ценного сообщить не смогли.

Да, их начальник Осбмушка, часто отлучался на посылки постояльцев или хозяина. Но и сам бывало, пригрозив расправой за длинный язык, мог слинять на пристань по своим каким – то делам.

Да, тайнами между собой делились. Которых их в жизни было мало и тайнами они, по сути, не являлись. Так, мелкие секреты. Одна похвальба заинтересовала Ольгу. Два дня назад Осьмушка поведал помощникам, что собирается бросить посылки у Микрохи. Они с отцом купят лодку долбленку, много сетей и займутся рыбным промыслом. Откуда у отца возьмется деньга на лодку и сети, когда кроме Осьмушки, еще одиннадцать ртов на его шее – спросили они хвастуна? На что получили ответ: деньгу отцу даст именно сам Осьмушка. Где и как их взять он знает, но им, никогда секрет не откроет.

За день до гибели? Да, отлучался, как всегда! Последний раз на короткое время перед концом работы. Домой вместе с нами не пошел, сказал, что подождет хозяина: на утро задание получить надо.

Нет, до того, на утро задания получать не оставался. Хозяин того не требовал, а зачем? Он раньше всех встает, и уже с рассветом, челядь гоняет. Добавить к сказанному им нечего.

Опрос дворовых, дал еще меньше: отрок добросовестный, но сам – себе на уме. Последние дни, стал каким – то дерганым, забывчивым. Три дня тому, купцы послали его на торжище передать на словах приказчикам об изменениях в сроках торговли. Пока бежал на площадь – все забыл и так перевернул наказ, что купцы, на другой день, за головы хватались! Раньше за ним такого не числилось.

Деньгу любит, но не до подлой черты. На руку чист. Как – то купец из стольного города оставил в каморке, где ночевал, богато украшенный пояс, а сам уехал по – утру. Осьмушка обнаружил его, когда зашел вынести ночное ведро. Не сказав никому про находку – кинулся догонять обоз. Через три версты с гаком, настиг растяпу и вернул ему пояс. Об его поступке узнали только в следующий приезд купца. Микруха наградил его медной деньгой и в почет для других поставил.

Смирный хлопец, кулачных обид чурался, врагов не имел, да и откуда враги у двенадцатилетнего отрока? Все в один голос уверяли Ольгу, что это какая – то ошибка или случайность.

Отец, закончивший разговор с трактирщиком и освободившись раньше Ольги, сидел у ворот на скамейке, мирно беседуя с ночным охранником. Увидев дочку – попрощался за руку со стариком и пошел к ней на встречу. Ольга с ходу задала вопрос:

– Когда, дядька Микроха видел в последний раз Осьмушку? – Не задумываясь, Икутар ответил:

– Вчера после захода. Он возвращался с ледника, а тот ему попался на пути и направлялся на другую сторону пристани, Где его и нашли под настилом. А к его избе – путь обратный!

– Он что – ни будь спрашивал у дядьки, ну там, какие распоряжения будут на утро, или еще что?

– Точно – нет! Они вообще не говорили, иначе Микроха мне обязательно доложил.

Ольга подробно пересказала свои разговоры с дворовой челядью и поделилась своей тревогой насчет рыбного промысла и явной лжи, по поводу ожидания хозяина после окончания работы. Икутар в задумчивости почесал затылок:

– Кое – что интересное, на мой вид, ты вызнала: у меня новины пожиже. Микроха кажет, что седмицу назад, на постоялом дворе поселился заезжий торговый человек. Гость как гость: по – нашему глаголет бойко, живет тихо, хмельных напоев не требует. Не местных кровей: лицом черен, нос великий и с горбиной, борода коротко стрижена. А одеждой от нас не отличишь. Прибыл он с обозом из стольного Ивеля, но товаров с собой не завез. Все бы ничего, всякие торгаши на свете встречаются, но одну странность трактирщик подметил.

За седмицу, ни разу приезжий ни на пристань, ни на торговую площадь, наведаться не изволил. Безвылазно сидит в своей каморке и только по снедать в трактир три раза в день спускается. Иногда выходит за ворота и подолгу сидит один на скамейке. К нему в каморку никто не наведывается, за едой ни с кем словом не перекинется. Одним словом – нелюдимый без меры.

Но люди всякие бывают и в душу к ним лезть невместно: пусть себе живет. Платит же за все – исправно! Но позже, случайно выведал Микроха, что трижды приезжий гость посылал Осьмушку, с поручениями, на стройку хромого Корзуна. Что передавал посыльной и кому – он не дознавался.

Ольга сразу прикинула: отрока нашли в саженях тридцати от нового подворья Корзуна, такое совпадение настораживало, но с отцом пока делиться не стала:

– Давай сделаем так: я наведаюсь на стройку хромого, осмотрюсь там, а ты зайди на мытню к речникам и поговори с мастеровыми. Я, на обратном пути, если будет не поздно – наведаюсь в семью Осьмушки. Очень меня интересует рыбный промысел.

– Согласен! Ты только осторожнее! Ни одна ладья сегодня от пристани не отчалила, ни один пеший или конный не покинул городище. Значит вурдалак здесь, среди нас притаился. На рожон не лезь зазря, дабы дров не наломать! – притянул за плечи к себе и поцеловал в волосы: – Да помогут тебе боги!

Ночь сегодня выдалась безлунная. С наступлением темноты ветер стих и только легкие волны с тихим плеском бились о сваи настила. От фонаря на сигнальной вышке, по черной речной воде, протянулась почти ровная световая дорожка. На многие голоса заливались портовые лягушки, в глубоких омутах слышался плеск, вышедших на ночную охоту здоровенных рыбин. Кое – где на ладьях, толстыми канатами привязанных к деревянным тумбам пристани, слышались негромкие разговоры, а на одной – протяжная, грустная песня на чужеземном языке.

До почти достроенного трактира Корзуна, было чуть меньше четверти версты. Икутар отправился в барак где проживали наемные мастеровые, а Ольга продолжала сидеть на скамейке у ворот постоялого двора Микрохи.

Во время разговора, почувствовала внезапный морозец на персте и решила задержаться. С недавних пор, она стала доверять предупреждениям (а как иначе понимать?) перстня Никомата и теперь ждала развития событий.

Долго ждать не пришлось: скрипнула калитка и темная фигура ступила на доски речного настила. Ольга мгновенно оказалась под скамейкой, на мягкой подстилке из подсолнечной шелухи. Фигура некоторое время оставалась неподвижной, только голова под глубокой накидкой, поворачивалась из стороны в сторону. Убедившись, что все вокруг спокойно, незнакомец, беззвучно ступая, направился в направлении другого конца пристани. Куда и надо было воительнице.

Держался он, стремясь стать незаметным, речной стороны настила, поэтому ему приходилось постоянно пригибаться, минуя причальные канаты ладей. В темноте Ольга видела отлично: отпустила его шагов на пятьдесят и тенью двинулась следом. Через короткое время, фигура замерла у ладьи без мачты. Явный знак, что она находится под заботой ватаги речных мастеровых. О том, что на ней идет ремонт полным ходом – говорили штабеля досок и тюки пакли, сваленные поодаль.

Некоторое время незнакомец, чего – то ожидая, стоял неподвижно, затем по скрипучим сходням поднялся на борт. На корме коротко мигнула искра огнива и он, осторожно переступая через ремонтный хлам, пошел на вспышку. Навстречу выдвинулась такая же, закутанная в плащ фигура. Незнакомцы пожали друг – другу руки и о чем – то тихо заговорили.

Ольга, ни минуты не мешкая, как была в своей кожаной одежде – шагнула за пределы пристани и почти без всплеска ушла под воду. Беззвучно вынырнув под кормой, где вели разговоры подозрительные незнакомцы. Навострила уши, но услышала только конец их короткой беседы.

Тут же над головой застучали шаги: незнакомцы покидали ладью. Ольга рванулась к берегу: только бы не упустить! Не раздумывая, решила вести незнакомца с постоялого двора. Он ей показался более удобным для дознания. Немало усилий пришлось приложить, что бы вскарабкаться по осклизлым сваям на настил. На пристани увидела только незнакомца с трактира. Куда делся второй – было загадкой.

В сапогах хлюпала вода и Ольга, что бы ни вспугнуть дичь, поспешно от них освободилась. Неожиданно человек в накидке резко свернул с речного настила и малозаметной тропинкой, петляя между складами и лабазами, направилась к городищу. Холодный рассудок подсказал: до Игрицы допускать его нельзя. Перед городскими воротами, может затеряться в закоулках посада. Значит, брать его нужно немедля. Перейдя на бег, не выпуская его из виду, по широкой дуге обогнала чужака и стала возле тропинки на его пути. Перст, явственно, чувствовал льдистый холод, а тело было готово к бою!

Незнакомец, заметив её шагов за десять, замедлил шаг, а в трех шагах и вовсе остановился:

– Ты кто, чего хочешь? – ответа не дождался.

– Пошел прочь с дороги, иначе кишки выпущу! – в деснице сверкнуло лезвие длинного клинка. Ответа опять не последовало. Горели из – под накидки от злобы очи. Скрипели от ярости зубы, но нападать чужак не спешил. Слишком непонятной для него была молчаливая фигура в мокрой одежде.

Стоять до бесконечности незнакомец не мог. Оставив осторожность, ринулся в атаку. Клинок выписывал замысловатые узоры, из горла раздался, леденящий кровь визг. Но противник не дрогнул. Вовремя развернул корпус в сторону, поймал разящую руку возле локтя, потянул на себя, лишая равновесия и точно впечатал колено в промежность. Дикая боль оборвала боевой визг, тело прошила судорога и на мгновение выключила сознание. Клинок, оставив длань – отлетел в сторону.

Поединок закончился не начавшись. Вырвав из портов чужака витой шнур, Ольга надежно скрутила ему на уровне локтей руки и только после этого, перевернула незнакомца на спину и стащила с лица накидку. Взору открылся крупный нос с горбинкой и коротко стриженная черная борода.

До ворот городища было не более чем полверсты, но добиралась до них парочка довольно долго. Пленник медленно переступал широко расставленными ногами, часто спотыкался, останавливался, переводя дух. Всячески показывал, что дальше он идти не в состоянии. Единственное, что помогало продолжить путь – это легкое покалывание острием клинка части тела пониже спины. Что, с завидным постоянством Ольга, идущая позади пленника, и делала.

Главные ворота, куда направлялась воительница, были открыты настежь. Перед ними, в свете факела, возле лошадей стояли пятеро дружинников и внимательно слушали указания десятника. При появлении из темноты парочки – насторожились, руки потянулись к мечам:

– Это свои, всем спокойно: здесь Найдена! – звонким голосом предупредила Ольга: – Срочно поднимайте старшину и пошлите гонца за Немтырем!

Десятник, не переча, отдал команду и двое гридней бросились её выполнять. Один развернул лошадь к воротам. Другой – направив коня к пристани, исчез в темноте. Кто – то из стражников ворот принес еще один факел. Стало светлее.

– А мы в разведку было собрались! – незнакомый воительнице десятник подошел к ней и пленнику вплотную. Внимательно, с любопытством оглядел, перепачканного в пыли, незнакомца со связанными руками:

– Стражники доложили дежурному сотнику, что в отдалении слышали какой – то шум, крики. Вот Симак и направил нас разобраться с непонятным. А тут вы появились! Где ты, Найдена, такого филина в ночи стреножила?

– Долго рассказывать – нам быстрее к дядьке Михею надо добраться. Пленник упал неудачно: ходит с трудом и в седле сидеть не сможет. Положите его поперек лошади и под конвоем отправьте для допроса, а я подожду здесь отца, он скоро тут будет, и с ним подъеду на подворье.

Десятник вновь отдал команду и к ним подвели две лошади. На одну поперек седла уложили чужака, другая осталась для Ольги. В ночи, со стороны пристани, уже слышался глухой конский топот. С помощью стражника воительница взобралась в седло и вгляделась в темноту, ожидая появления Икутара.

14

Войдя под навес – застали Михея, сидящим на лежанке. Рядом, на скамейке, сидели оба сотника. Возле коновязи трое гридней, с мечами наголо, стерегли связанного пленника. Поодаль, тихо меж собой переговариваясь, толпилось еще с десяток воинов. Позади навеса, в паре саженей, в специально вырытом углублении – горел костер, за которым присматривали младшие дружинники. Старшина, с нетерпением, кивнул вошедшим на вторую скамью:

– Сидайте, в ногах правды, говорят, нет. Мыслю, что результат сыска уже есть, раз мне вязанного от вас доставили! По виду – в полон угадил, хоть увечный и попорченный, но матерый волчара. Понятно мне, кто его брал и к воротам доставил. Хвала тебе и моя благодарность, Найдена, за такой подарок.

Мы тут по верхам, на скорую руку, его обыскали и осмотрели, В одежде тайников нет, а вот на шйце, подмышкой – черного паука нашли! Очень примечательный знак! Такие, колют на коже секурты, особо ценным лазутчикам. Давай, рассказывай порядком. Что забудешь или упустишь – отец поправит. А там и мы приступим к спросу, пока гость тепленький.

Изменчивый свет от костра падал на лицо Ольги, плясал всполохами в её очах, делая её старше и мужественней. Волосы увязанные в косу, надо лбом и висками распушились и создавали мерцающий ореол вокруг головы. Завороженные таким видением и зрелой красотой, старшина и сотники не торопили её с отчетом. Икутар, с прямой спиной, в напряжении сидел рядом.

Не спеша и очень подробно, Ольга поведала события вчерашнего вечера и начала ночи. Слушали её очень внимательно, пытаясь не упустить ни одного слова и не прерывать рассказ. Дойдя до встречи неизвестных на ладье, она задумалась, стараясь до последнего слова, в точности вспомнить услышанное:

– Вынырнула я под днищем, когда они заканчивали разговор. Говорили очень тихо, но я разобрала последние слова. Сначала спросил пленник, потом я его узнала по голосу: «Что передать хану?» Неизвестный, тот, что ждал носатого на ладье, ответил: «Награду мою пусть передаст мелким серебром. Сроки и место переправы остаются прежними или будут еще меняться?» Ответ носатого: – Прежние. Если что изменится – тебе сообщат обычным путем и подтвердят птицей.

И еще: когда они над моей головой по ладье шли – мне показалось, что один из них делает короткий шаг. Так ходят хромые.

– Хромой! Это может быть отгадкой! – Михей встал с лежанки и стал прохаживаться по настилу:

– Дальше мне не очень интересно, как ты его треножила. А вот твои мысли, насчет хромого на пристани – мне сильно по душе: – обернулся к сотникам:

– Кто под приметы у нас подходит?

– Корзун, Первак, Асила: – не задумываясь, ответил Вяхирь. Храбр. – Добавил Симак.

– Вот этих срочно ко мне. Главное время не потерять! Повременим – много труднее правду сыскать будет! А сейчас – варнака в клеть. – Обернулся к отцу и дочери:

– Вам присутствовать при допросе не надо. Что выпытаем – утром доложу. Пока отдыхайте, заслужили! Не ожидал, что так быстро на след извергов выйдем!

Дознание семьи Осьмушки решили отложить до светлого времени. Получив добро от старшины – решили ехать на конях. Ольга подошла к лошади, предоставленную на воротах десятником и остановилась в задумчивости. Икутар предложил свою помощь взобраться в седло.

– Подожди отец, разве тебе не видно, что в сбруе строевого коня, малость, чего – то не хватает! Представь: по обе стороны седла, на крепких ремнях, свешиваются вот такие штуки: – она перстами рук изобразила форму:

– Подходишь, вставляешь в эту штуку ногу – и уже в седле! Думай дальше: ныне в бою, сидя в седле, устойчивость тела обеспечивается только крепостью ног, которыми ты сжимаешь конские бока. И чуть ты в рубке потерял равновесие – удержаться на крупе, почти невозможно. Нет опоры.

Еще! Не пробовала, но представляю – меткость стрельбы из лука на скаку, зависит от хода лошади. Седока мотает из стороны в сторону и вверх – вниз, какая уж тут точность? Мы же не степняки. Это они родятся на лошади и умирают на ней. Она для них привычна, как нам скамья. По этой причине – нашим конникам лук почти без надобности. А с этими штуками привстал, имея опору, и за счет крепких ног – погасил неровности скачки. Что скажешь?

Икутар представил, сказанное дочерью наяву и не смог вымолвить ни слова. Это же переворот в ратном деле! Взял в зубы уздечку, поднялся во весь рост и стреляй себе, как – будто ты в пешем строю! И того более: выбить из седла воина, имеющего под ногами опору – далеко не всякий противник сможет!

Далее: боевая мощь конной лавы – вырастает многократно! На полном скаку конники, сблизившись с ворогом, прицельно выпускают по десять – пятнадцать стрел, и, не снижая быстроты атаки – врезаются в оставшихся живыми, пеших или конных воинов!

Сто конных – тысяча стрел, самое малое. Пусть, только каждая десятая, найдет свою жертву и …….!