Змеиный узел

– Парень не прост. То демонов вызывает, то курей рубит, то в егерей стреляет – и говорит об этом, даже не поморщившись. Еще и про заповедник страшилку рассказал. А что у тебя?

– Младший тоже тот еще фрукт. Действительно торчит под столом с синей книжечкой. За скатертью прячется. И вообще, как-то странно у них дома: мухоморы с хвощем выращивают, герань на каждом подоконнике, в притолоках ножи воткнуты. Екатерина Егоровна сказала, что это от сглаза.

– Сильно на этой почве того?

– Есть чуток… Под окнами бороны лежат, зубьями вверх. Три собаки, калитка на запоре – звонить надо, чтобы открыли. Два фонаря: на столбе и на березе, на крыше прожектор. Глухой забор метра в два высотой. Не дом, а крепость.

– Тоже вопрос, чего или кого они так боятся?

– Угостила меня чаем и котлетами. Перца черного литровая банка стоит прямо на столе.

– Не факт. Бабушка вполне могла бывать в гостях и все это видеть.

– Не спорю. Поговорили о том, о сем, вытащили Колю из-под стола. С виду заторможенный подросток, стоял и молчал, но мне кажется, что он прикидывался.

– Если кажется, значит, завтра берешь машину и едешь в школу – ищешь педагогов и директора.

– Завтра суббота.

– Ну, да… и еще завтра похороны. Хорошо, поедешь в понедельник. Кто-то же в школе будет? Мне нужны характеристики на всех учеников из Карловки.

– Будет сделано.

– Еще из райотдела завтра привезут материалы по отравлению Савкина.

– Думаете, есть связь?

– Если есть, то мы ее найдем. Что скажешь по Красотьевичу?

– Слегка напоминает безумного.

– Но не убийцу?

– На убийцу не тянет.

– Коллега, напрасно вы судите по внешности. Внешность обманчива и если бы все убийцы выглядели как убийцы, то следователей бы не существовало.

– Вы его подозреваете?

– Я подозреваю всех. В этой деревне все жители странные. Значит, вы ни на шаг не приблизились к разгадке?

– Нет, но Красотьевич упоминал смерть Фомячихи.

– Слава, встретьтесь завтра с уцелевшей внучкой и братом. Поговорите с ними о пожаре. А сейчас пошли, поужинаем, а после ужина помозгуем.

Вернувшись после ужина, следователи стали читать составленные друг другом протоколы.

– Так все-таки на таджиков думаете? – не выдержал Слава.

– Почему?

– Мотив на лицо.

– Не факт. Думай, Слава, думай, не спеши с выводами.

– Тогда что?

– По-хорошему, надо заново открывать дело о смерти Савкина – это убийство, а не несчастный случай.

– Но убийца мертв, зачем ворошить прошлое?

– Во-первых, хотя бы и для установления истины, а во-вторых, с чего ты взял, что убил его Андрей? Может быть и так, что Шнеппе сваливает вину на покойного.

– С мертвого какой спрос? Да?

– Да. А там еще был Виталик.

– Просто не подростки, а какие-то монстры!

– И заметь, все это началось после попытки вызвать демона.

– Андрей Иванович, вы верите в эту потустороннюю чушь? А как же материализм?

– Верю, не верю… Понять надо, что на самом деле произошло. Что-то мы с тобой все время упускаем. Опять же, сны бабушки и сова с опилками – как соотносятся с материализмом?

– Не знаю…

– То-то же.

– Что?

– Не знаю. Ладно, смотри, возникает четкая связь. В формалине была гадюка, так?

– Так.

– Колышки нарублены в Чайках, где полно гадюк. Так?

– Получается, месть за Юру?

– Все может быть, не спеши. Завтра участковый привезет материалы проверки по этому делу, и будем думать, есть связь или нет. А пока давай спать.

Следователи стали готовиться ко сну. Андрей Иванович переоделся в свою синюю пижаму.

– Андрей Иванович, а почему вы пистолет под матрац кладете, а не под подушку?

– Потому, что под подушкой любой догадается искать, а под матрацем не всякий.

– Все настолько серьезно?

– У нас куча трупов и потенциальный маньяк – куда уж серьезнее?

– Нас учили, что любая мания есть форма психического расстройства.

– Как бы то ни было, пока что эти психи нас обыгрывают.

– Все-таки психи? А если это одиночка, кто-то вроде Суклетина10?

– Он тоже не один был. Попробуй в одиночку приколотить руку не самого крепкого подростка к земле и поймешь.

– Андрей был довольно шустрым.

– Я про то же. Либо убийца был не один, либо Андрей был лишен возможности сопротивляться.

– Наркотики?

– Возможно.

****

Ночью следователи проснулись от громкого треска. В окнах плясал отсвет зарева.

– Пожар, – сбрасывая пижаму и стремительно одеваясь, сделал вывод Андрей Иванович, – горит что-то. Слава, оставайся здесь, а я схожу – посмотрю.

– Может я с вами?

– Нет, тут материалы лежат – нельзя оставлять. Вдруг, пожар это отвлекающий маневр? Жди тут и никому не открывай, я пошел.

Андрей Иванович вышел за дверь, покинул общежитие и пошел по ночной улице, скупо освещаемой подслеповатыми фонарями в сторону пожара. Минут за десять добрался до горящего дома на краю деревни. Вокруг стояла угрюмая толпа и заинтересованно смотрела на пламя. На зловещем огненном фоне суетилось несколько гортанно перекрикивающихся фигурок – это семейство Киабековых спасало немудреный скарб. Патриарх семьи стоял в сторонке, держа на веревке козу и горестно смотрел, как пламя пожирает дом.

Кто-то крепко ухватил следователя за рукав.

– Андрей Иванович, близко не подходите. Это опасно – может шифером поранить.

– Это шифер рвется? – понял, откуда исходит треск, следователь.

– Да, бывает, что далеко разлетается. Осколками заденет – мало не покажется.

С грохотом взорвался угол дома, разбрасывая во все стороны кирпичи.

– Бывает, что углы взрываются, – вновь пояснил собеседник и Андрей Иванович узнал директора.

– А пожарные?

– Я вызвал, но пока доедут… Дроновка на своем месте. Двадцать пять км это не одна верста.

– А самим тушить?

– Там баллон газовый, взорваться может… Я не могу людей заставлять рисковать, поймите.

Следователь стоял, вдыхая отравляющий ночной воздух запах гари, и смотрел на черный остов дома, выбрасывающий из себя пляшущий огонь. Раздался какой-то рев и, пробив остатки крыши, вверх стартовала стремительная ракета. Люди в страхе пригнулись. Раздался взрыв.

– Вот и баллон, – прокомментировал директор, – одной проблемой меньше.

Минут через двадцать приехали две пожарные машины. Съездили на озеро, заправились водой. Вернувшись, браво затушили озерной водой догорающие уголья.

– Они всегда к пепелищу приезжают, – сплюнул кто-то в толпе и выругался.

– Неудачный пожар, – не обращая внимания на недовольство местных жителей, беспечно судачили курящие пожарные.

– Да, я в прошлый раз будильник и пачку карандашей взял, а тут одни уголья.

– Стервятники! – громко сказали в толпе. – Навалять бы им.

Пожарные, переглянувшись, молча полезли в машины и уехали.

– Ким Абдуллаевич, – обратился к главе таджиков директор, – пока переночуйте в пятьдесят втором доме, он все равно пустой стоит, а завтра решим.

– Расходитесь, – обернулся он к жителям деревни. – Скоро уже на работу. И пусть только кто-нибудь опоздает! – погрозил толпе кулаком. – Живо отучу зеваками быть!

Толпа стала расходиться. Андрей Иванович посмотрел на часы. Была половина второго ночи.

– Доброй ночи, – пожал ему руку Виктор Владимирович и, развернувшись, пошел домой.

Следователь не спеша отправился в сторону общежития. В окне горел свет. На сером шершавом бетоне ступенек крыльца сидел большой еж и смотрел на следователя так презрительно, как будто тому надо было немедленно провалиться сквозь асфальт от стыда.

– Кыш, – негромко сказал Андрей Иванович.

Еж фыркнул и, ощетинившись колючками, с достоинством спустился с крыльца, перетек через бордюр из поставленных под углом на ребро силикатных кирпичей и не спеша посеменил в сторону леса. Следователь задумчиво посмотрел ему вслед. Зашел в здание, прошел по коридору, постучал в дверь.

– Кто там?

– Слава, это я.

Открылась дверь.

– Ну что там? – спросил Слава.

– Сгорел дом таджиков.

– Как же так?

– А вот так.

– А что с обыском?

– Не будет обыска. Нечего теперь искать. Завтра утром позвоню в Дроновку и все отменю.

– Думаете, кто-то предупредил их?

– Не знаю, не знаю. Слава, завтра, точнее уже сегодня, с утра до похорон обойди и опроси всех соседей Киабековых. Надо узнать, не видели ли чего-нибудь подозрительного. Опросите и самих таджиков, особенно хозяина – Кима Абдуллаевича и жену тоже. Асият, кажется. Отчество выучи – Идрисовна. Смотри, не ошибись.

– Все-таки поджог?

– Пока рано судить. Давай спать ложиться, утро вечера мудренее. У тебя тут все нормально?

– Нормально, только кто-то в коридоре сильно топотал, – признался Слава. – Прямо как лошадь. Я выглянул, а там нет никого.

– Это еж гулял.

– Еж? – удивился Слава. – Разве еж может столько шума производить?

– Может, тем более крупный. Я его на крыльце встретил, он выходил.

– Ничего себе, – присвистнул Слава. – Там чудеса, там леший бродит.

– Я уже и лешему не удивлюсь.

– Вы серьезно?

– Серьезнее некуда.

– Дела-а-а…

VIII

Ночью Андрею Ивановичу приснился странный сон: за столом в помещении, похожем на типичную столовую, сидел незнакомый подросток в школьной форме и красном галстуке.

– Компоту не желаете? – спросил он, указывая на стоящий на столе стакан с желтоватой жидкостью.

– Нет, спасибо, не желаю.

– Напрасно, вкусный компот.

Следователь отрицательно покачал головой.

– А каши пшенной с котлетой? – продолжал предлагать подросток, ткнув пальцем в тарелку.

Следователь мог бы поклясться, что только что тарелки на столе не было.

– Спасибо, я на ночь не ем. Врачи говорят, что это вредно.

– Врачам разве можно верить? – подросток ловко сунул указательные пальцы себе в глазницы и, вынув глаза, положил их на стол. – Даже зрение не смогли спасти, не то что жизнь.

– Ты Юра?

– Кому-то Юра, а кому-то Юрий Алексеевич. Не Гагарин, – глаза на столе жили своей жизнью, внимательно наблюдая за следователем.

– Юра, кто тебя убил?

– Все равно не поверите.

– Андрей?

– Андрей? Ха-ха-ха, – Юра рассмеялся, одновременно пялясь на Андрея Ивановича пустыми глазницами и глазами, что продолжали лежать на столе. – Андрей-то тут при чем?

– Выходит не он?

– А вы у него сами спросите.

Следователь почувствовал укол в плечо и какую-то тяжесть. Скосил глаза – на плече лежала ладонь, пробитая колышком, а повернув голову, встретился с глазом, по которому ползали лесные муравьи. Вторая глазница была кровавой дырой с неровными краями.

– Спросите, – продолжал смеяться за спиной мертвый Юра, – если доведется. И еще узнайте, кто такая Ленка Егорова.

Следователь смотрел на набитый окровавленными опилками рот Андрея.

– Кто тебя убил?

Андрей прислушался, покачал головой и махнул рукой. Андрей Иванович посмотрел в том направлении: белой стены больше не было. Была видна лесная поляна и домик, похожий на избушку Бабы-Яги, с плетенными из веток и лапника стенами, выглядывающий из листвы на ее краю. Раздался блуждающий звон колокольчика: будто кто-то кружил вокруг следователя, позвякивая. Заухала птица и мужчина проснулся.

Луч раннего Солнца щекотал Славе, спящему на соседней кровати, лицо, и тот морщился, словно недовольный котенок. Поняв, что уже не уснет, Андрей Иванович начал делать зарядку. Проснувшийся от голосистого петушиного хора Слава с изумлением смотрел на Андрея Ивановича, делающего у стены стойку на голове.

– Доброе утро, Слава. А ты зарядку не делаешь? – встав на ноги, спросил его коллега.

– Делаю, но я все больше отжимаюсь да приседаю.

– Тоже нужное дело.

– А вы это йогой занимаетесь?

– Да, Слава, йогой. Эта асана называется Ширсасана – стойка на голове.

– Как интересно. Научите?

– Завтра утром покажу, – взяв с кровати полотенце, сказал Андрей Иванович. – Я в душ.

– Спасибо. А вас кто научил?

– Один бурят, он сам на Тибете научился.

– Ничего себе!

– Покажу как делать, и ты сам научишься.

– Хорошо, – Слава упал на пол и начал отжиматься.

Настоящего душа в общежитии не было. Душевая была совмещена с умывальной и расположена в конце коридора напротив туалета. Вернувшийся из душа следователь рассказал младшему товарищу свой сон.

– Андрей Иванович, как вы с такими снами спать не боитесь?

– Слава, это подсознание подает какие-то знаки. Надо только их расшифровать.

– Ладно, выпьем кофе и я на опрос. Думаете все-таки поджог?

– Вот это тебе и предстоит выяснить. Василию позвонил?

– Через двадцать минут подъедет.

– Хорошо, где твой кофе?

– Берите, – Слава протянул Андрею Ивановичу стакан. – Где-то у нас третий был, вроде?

– Я его взял, он мне нужен. Попроси в понедельник в столовой штуки три.

– Хорошо. Заеду в магазин, сахара куплю, – начал собираться Слава. – У вас талонов нет случайно? А то я не захватил.

– Сахар вреден, но талоны есть, я их из портфеля не выкладываю. Сейчас выдам.

– А вы чем займетесь?

– Пригласил Колиного друга на разговор.

– Зачем?

– Подумай.

– Не знаю, – глотая горячий кофе, сознался Слава.

– Хочу понять, это он «стучит» участковому или нет.

– Почему он?

– Потому, что либо он, либо Коля, либо сам Виталик.

– Вы из-за горшков так думаете? – осенило Славу.

– Именно. И если информация идет от него, то мы можем получать ее напрямую, минуя лейтенанта.

– Не доверяете ему?

– А ты доверяешь?

– С виду он исполнительный, искренний, помогает охотно…

– Слава, пометь себе в блокноте – верить нельзя никому… Все врут. Лейтенант тут тоже как-то замешан, пускай даже только через жену, но замешан. Верить ему до конца нельзя.

– Спасибо, учту.

***

После кофе Слава уехал опрашивать соседей сгоревших Киабековых. Андрей Иванович задумчиво чертил какие-то схемы в блокноте. В дверь робко постучали.

– Войдите.

Вошел невысокий стройный подросток с большими карими глазами.

– Здравствуйте, я Саша Моргунов, вы меня вызывали?

– Проходи Саша, присаживайся. Да, вызывал. Ты без родителей?

– Без.

– Просто по закону я не должен тебя без присутствия совершеннолетних допрашивать, но хочу просто поговорить… Поговорим?

– Давайте, – согласился усевшийся на стул Саша.

– Расскажи о своем друге.

– Каком именно?

– О Коле Андрееве.

– А что с Колей случилось?

– Ничего не случилось, – мягко улыбнулся Андрей Иванович, – просто расскажи.

– А почему вы родителей его не можете спросить?

– Ты же его друг, ты можешь рассказать то, чего не знают родители.

– Ну… – задумался подросток, – ему мать запрещает на озеро ходить.

– Почему?

– Боится, что он утонет, потому, что не умеет плавать.

– Еще что про него можешь рассказать?

– Однажды он бежал по саду и ветка его в глаз ткнула. Чуть глаз не вытек!

– Какой ужас! А еще что-нибудь с ним случалось?

– С ним нет, а вот с Виталиком было…

– Что именно?

– Помню как Коля рассказывал, что они на первое мая поехали в гости к тетке. Она в какой-то деревне живет, два часа ехать. И по пути попали в аварию. Всем ничего, а Виталику лицо стеклом порубило и ногу переломало. Год потом в гипсе лежал, ходить не мог.

– Это оттуда у него на лице шрамы?

– Да.

– Коля в аварии не пострадал?

– Нет, хоть Коля рядом с ним сидел, а на нем ни царапины.

– А когда это случилось?

– В тот год, когда они еще в другом доме жили, где сейчас повариха и Серега-Корявый живут. Это потом, когда им специально в саду дом построили, туда переехали. Я тогда с ними и познакомился.

– Ты же там недалеко живешь?

– Через дорогу от них, второй дом, за домом Лобана.

– Куприянов там далеко от вас жил? – задумчиво спросил Андрей Иванович.

– Как раз напротив нас. Та стороны улицы на один дом короче. Поэтому он был крайним.

– Как думаешь, почему он сгорел?

– Говорят, его фашисты пытали.

– У вас тут фашисты есть?

– Может, в лесу водятся, может, на парашютах спрыгнули.

– И зачем они его пытали?

– Секреты хотели узнать, – логично ответил подросток.

– Какие?

– Я откуда знаю? Я же не фашист.

– Правда, что Колю в спецшколу хотели перевести?

– Он левша и видит плохо, но стал отличником, поэтому его оставили с обычными детьми.

– Что можешь в общем о нем сказать?

– Хороший друг.

– Как вы, говоришь, познакомились?

– Они в том новом доме стали жить… Виталик с Костей в саду гуляли. Ну, я подошел и познакомился. Еще сала им принес тогда, так сказать, за знакомство.

– Сала?

– Мать их заставляла рыбий жир по утрам пить и Колю тошнило…

– Рыбий жир полезен от рахита, но я, – подмигнул Андрей Иванович, – его в детстве терпеть не мог.

– Потом Виталик красную шерстяную нитку на бутылку с жиром завязал, Екатерина Егоровна подумала, что это сглаз и сожгла жир, – задорно заулыбался Саша, – смешно?

– Очень смешно, – заулыбался в ответ следователь, – Екатерина Егоровна верит в сглаз?

– Верит, она же Колю по разным бабкам возила лечить. Виталика тоже.

– От чего лечили Виталика?

– Она ему ногу перебила чугунком и у него коленка была разбитая.

– Екатерина Егоровна перебила?

– Да, бросила в него за что-то и в коленку попала.

– Как интересно.

– А еще Коля говорил, что у них дед колдуном был, – рассказывал ободренный Саша, – и у матери его книги старинные хранятся, колдовские.

– Ты сам эти книги видел?

– Сам нет, но Коля врать не будет. А еще, – подросток понизил голос, – говорят, что у Виктора Владимировича брат сидит.

– В тюрьме?

– На зоне за убийство.

– Ого, – сделал большие глаза Андрей Иванович, – кто такое говорит?

– Мужики говорили, я слышал.

– Спасибо, ты нам очень помог. Сам что думаешь насчет убийства Андрея?

– Это ведьмы его убили, – помрачнел Саша.

– Какие ведьмы?

– Те, которые в заповеднике живут.

– Там разве кто-то живет?

– Да, там ведьмы живут.

– Кто тебе про это сказал?

– Все про это знают, но не говорят.

– Почему?

– Боятся. А вы сами посмотрите – заметили как птицы странно себя ведут?

– Как?

– Воробьи один за другим летают, как привязанные. Или вот клесты. Вы знаете, что клесты не гниют? Так и лежат дохлые, никто их не ест. Это не странно?

– Насколько я помню, клесты пропитываются смолой, поэтому ничего странного в этом нет.

– Смолой? – сник подросток. – А я думал… – он снова встрепенулся. – А еще за вашим окном все время сорока наблюдает!

– Просто сидит птица на дереве. Что тут такого?

– В сорок ведьмы оборачиваются!

– У вас есть ведьмы в деревне?

– Конечно! Бабка Максиманиха. Еще была бабка Фомячиха, но ее сожгли за колдовство.

– Кто сжег? – насторожился следователь.

– Дедушка Ленин.

– Это какой Лены дедушка? – потянулся за списками жителей Карловки Андрей Иванович.

– Это Ленин, который в Москве в Мавзолее, лежит, – как на дурака посмотрел на следователя Саша.

– Как же он мог из Мавзолея сжечь ведьму? – спросил Андрей Иванович.

– Смог же, – с полной убежденностью в голосе ответил Саша. – Он теперь и Стасика накажет!

– Кто такой Стасик и за что его наказывать?

– Сапунков Стасик, мой брат двоюродный. Он бюст Ленина из конторы украл и Витьку Пронкину продал. Витька уже Ленин наказал – ногу сломал. Теперь Стасика очередь.

– Зачем Стасику бюст Ленина? – спросил совершенно ошалевший от таких подробностей следователь.

– Он ворюга страшный, его скоро в колонию посадят. Он однажды пытался стол бильярдный из клуба утащить, но не дотянул до дома.

– Зачем ему стол? – Андрею Ивановичу уже не приходилось разыгрывать изумление.

– Не знаю. Мужики его поймали и побили за это.

– Сильно?

– Сильно, в больницу в Дроновке положили на три недели. Так он за это время целый мешок вилок и ложек там украл.

– Примечательный персонаж.

– Его Эмилем зовут все, кино такое есть11.

– Ты его не любишь?

– Он и у меня все время ворует.

– А сестры его, Ира и Лена, как тебе?

– Они хорошие. Ленка с Андреем раньше ходила, а потом Ирка стала.

– Ты в лес ходишь?

– Хожу, я белок стреляю из лука.

– Зачем?

– Белок хорошо со свиным салом тушить – очень вкусно получается.

– Ты так хорошо из лука стреляешь? – польстил следователь.

– Не всегда, – засмущался подросток.

– Лук сам сделал?

– Лук и стрелы мне Виталик отдал.

– Сам он из лука не стреляет?

– У него самострел есть и поджиг, и ружье ему батя дает. Зачем ему лук?

– На самострел порох нужен.

– У них пороха этого дома завались – им крестный привозит из города. А еще Виталик залез в вагончик… – осекся Саша.

– Куда залез?

Подросток молчал.

– Александр, мы же просто разговариваем. Тебе ничего за это не будет, если скажешь правду.

– А Виталику будет?

– Нет, не будет. Так что там?

– Он залез в вагончик, что на строительном складе стоит и забрал строительные патроны. У него их много…

– Где этот склад?

– За почтой, за липами, с краю сада.

– Ясно, спасибо. А зачем Вите бюст Ленина?

– Он же Бутуя внук, – таким тоном, будто это все объясняло, ответил Саша.

– Не понял. Объясни, пожалуйста.

– Внук деда Бутуя, сын Васи-Мали. Они Ленину молятся.

– Это как? – не понял Андрей Иванович, подумав, что ослышался.

– Как на иконы, только Ленину. У них там своя компания: Бутуй, его сын Вася-Маля, дочка Бутуя – Бутуиха, Клопик и еще несколько человек.

– Сашка Газон, Жарик? – вспомнил следователь.

– Да, еще Шандорик с ними.

– А чем они занимаются?

– Я точно не знаю, только про Ленина слышал.

– Хорошо, можешь идти. Если что-то узнаешь или чего вспомнишь – забегай. Хорошо?

– Договорились.

***

На похороны Андрея собралась вся деревня.

– Я и не думал, что тут столько народа, – прошептал Слава участковому.

– Тут просто и из Афоньевки приехали и со всей округи люди.

– Выносите! – зычно командовал рослый широкоплечий поп, пребывающий, судя по всему, в состоянии легкого подпития. – Крест сначала! Дура, баба, прости Господи, куда ты прешь?

Надежда, заплаканная старшая сестра убитого, державшая портрет с черной лентой, послушно пропустила вперед сгорбленного от горя отца, несущего крест.

– Таперича и ты ступай, дщерь, – продолжал руководить батюшка. – С крышкой не спите там! Ногами вперед вертите, нехристи!

Несущие крышку Витек и Володька Шнеппе послушно поменялись местами. Рядом с сестрой встал старший брат Андрея – Сергей. За ними шла Елизавета Харитоновна, демонстративно неся старинную потемневшую икону – мужчину с огромными черными глазами.

– Это отец Василий – батюшка из Дроновки. Пьет запойно, но человек хороший, – вполголоса просвещал следователей участковый.

– Ставь на табуретки. Подходите прощаться, – разносился над притихшей деревней громкий голос батюшки. – Еще кто? Родные, подходите!

Люди подходили к гробу, где лежало тело, накрытое с головой красным флагом. Хоронить в закрытом гробу родные не согласились, но и выставлять на всеобщее обозрение изуродованный труп тоже не решились.

– Родные простились? Все простились? Ну, неси… С Богом!

Вера Андреевна, закутанная в черный платок, вынесла на тарелке граненый стакан, наполненный прозрачной жидкостью. Отец Василий одни махом опустошил его. Широким взмахом руки швырнул поднесенный стакан в закрытые ворота. Брызнули осколки стекла:

– Понеслась душа в рай! Отошел к Господу нашему! Понесли, христиане!

Люди подхватили гроб, и мрачная процессия длинной змеей двинулась по деревне к кладбищу, расположенному в роще за озером.

– Мрачная смерть вырвала из наших рядов одного из лучших, – комкая в руке коричневую фетровую шляпу, выступал директор, – мы не сберегли будущего строителя коммунизма, будущего защитника Родины. Он мог бороться с СОИ12, мог нести народам Африки и Азии освобождение от гнета колониализма, но, увы… Но мы отомстим, – повысил он голос, – мы отомстим по всей строгости закона. Спи спокойно, дорогой товарищ, твоя жертва не была напрасной. Следствие вытащит этих подлых мокриц, этих сколопендр на дневной свет. Товарищи, мы отомстим!

– Андрей, на кого ты меня покинул?! – начала голосить мать убитого. – Андрей!!!

– Вера, не надо, – положил ей на плечо руку мрачный отец убитого. – Не надо, Вера.

Вера Андреевна замолчала. В проход меж могильных оград вышел, распространяя сильный запах нашатырного спирта, мужичонка лет сорока, одетый в картуз с лаковым козырьком и темно-синий пиджак.