Пионы от одиночества

Надежда Ташлыкова

Пионы от одиночества

1

Музыка звучала так громко, что ничего не было слышно. Нинка сидела с кавалером на диване. То улыбалась, то смеялась, прикрывая рукой рот. Припав к ее плечу и наклонившись к уху, он видимо рассказывал что-то смешное.

В комнате было накурено. В легкой фруктовой дымке кружилась голова. Мимо еще одной парочки на кресле Рита вышла в коридор. Через закрытую дверь кухни услышала громкие голоса. «Эти даже музыку могут переорать», – подумала она. Протянула руку открыть дверь, краем глаза уловила движение справа от себя. Испугалась. Присмотрелась внимательно – зеркало. «Сама себя испугалась, дурочка».

В кухне за столом в плотном слое сигаретного дыма сидели Артур и Влад. Громко спорили, резко взмахивали руками, отстаивая свои доводы. Прислонившись к стене и положив руку на плечо Артуру, стояла Лика. Лениво затянувшись вейпом и выпустив дым в потолок, безразлично скользнула взглядом по вошедшей, кивнула. Рита, наклонив голову в ответ, не прислушиваясь к спору, прошмыгнула мимо них на балкон.

Притворила плотно за собой дверь, поежилась. «Сентябрь, что ты хочешь», – сказала сама себе. Балкон был не застеклен, вместо пепельницы – консервная банка полная окурков, на ржавых перилах следы от затушенных сигарет. Рита обхватила себя руками за плечи, вглядывалась в гаснувшее небо. По оживленной трассе мелькали огни машин. Вдалеке один за другим загорались фонари.

Хотелось закурить, но не пустое фруктовое в вейпе, а настоящую сигарету. Но где ее взять? Посмотрев на окурки в пепельнице, она брезгливо повела плечами – вот еще не хватало. Из-за угла дома вынырнула фигура. Рита присмотрелась. Нахохлившись, руки в карманах, парень приближался к ее балкону.

– Эй! – хрипло окликнула его Рита. Он остановился и посмотрел наверх. Она молча поднесла к губам два вытянутых пальца, вопросительно кивнула головой – закурить не найдется. Парень улыбнулся, соглашаясь на молчаливую игру, утвердительно кивнул. Вынул из кармана пачку сигарет, отдельно зажигалку. Показывая ей зажигалку, вопросительно поднял брови – надо? Рита утвердительно кивнула. Вложив огниво в пачку, примерившись взглядом, докинет ли до второго этажа, пожал плечами – попробую. И ловко подкинул пачку прямо Рите в руки.

Она поймала. Достала сигарету, махнула ему рукой – постой, подожди, сейчас верну. Прикурила. Сунула обратно зажигалку и сбросила вниз. Он поймал. Отсалютовал в ответ на ее прощальный взмах и, поминутно оглядываясь, пошел своей дорогой.

Пантомима подняла Рите настроение, улыбаясь она смотрела ему вслед. Что-то промелькнуло у нее внутри? Или показалось?

Уже давно она поняла, что всегда чувствует своего мужчину. Она выбирала его не по внешности, одежде или достатку, а по ощущениям и возникающим у нее вибрациям. Как самка выбирает самца по запаху, так и Рита мгновенно чувствовала исходившую волну, свою частоту и, как радиоприемник, реагировала в ответ.

Удивленно качнула головой: «И почему я до сих пор одинока с таким-то радаром?»

Глубоко затянулась сигаретой, закашлялась. С отвращением посмотрела на сигарету в руке – и кто это придумал? Затушила сигарету об перила, воткнула окурок в переполненную банку.

«Все, я домой, нечего мне тут делать». Открыла дверь. Из квартиры оглушая басами орала музыка, тянуло дымом. На кухне картинка не изменилась, те же двое и лениво-безразличная женская фигура рядом. По кухне в коридор, заглянула в комнату, поманила Нинку – выйди.

Обулась, накинула короткую кожаную куртку, достала из сумочки телефон. Ловко отстукивая ноготком по экрану, зашла в приложение и вызвала такси.

– Ну, Ритусь, ты что уходишь? – из комнаты вывалилась разомлевшая Нинка. Ее ухажер маячил в дверях комнаты. Он выглядел растерянным, переводил взгляд с одной девушки на другую: что происходит – вечер только набирает обороты, куда они собрались?! Вид у него был растерянный, курчавые волосы выбились из прически, придавая ему растрепанный вид.

Рита строго нахмурилась:

– Ты голову тут не теряй. Завтра созвонимся.

Нина в ответ согласно кивнула.

Патлатый кавалер, Рита не помнила его имени, по-хозяйски положил руку Нинке на плечо и потянул ее обратно в комнату.

Она зарделась.

– Пока, – чмокнула подругу в щеку, открыла дверь.

«Пенсионерам пора домой и ба-а-а-аиньки», – про себя нараспев протянула Рита, когда за спиной щелкнул замок. Поспешила нырнуть вниз по освещенной лестнице. Машина такси уже ждала у подъезда.

2

Увидев оценивающий взгляд таксиста-нелегала, Рита запахнула на себе куртку.

Короткая кожаная юбка, сквозь сетку колготок на бедре лукаво и призывно щерился дракон. Яркий макияж, красная помада, рыжие волосы. В ушах – массивные круглые серьги. Хмыкнула: «Смотри, смотри, дядя. В своем ауле такую девушку не встретишь». Сделала шаг к машине, открыла дверь, плюхнулась на заднее сиденье.

– Поехали.

Красуясь, таксист ловко вырулил со двора. То и дело кидая взгляд на девушку в зеркало заднего вида, выехал на дорогу и влился в поток полуночных машин. Рита не обращала на него внимания.

Она прижалась виском к стеклу, огни фонарей бежали ей навстречу. По лобовому стеклу, смахивая первые капли дождя, мелькнул дворник. Возникло воспоминание – мимолетное, неуловимое, спрятанное глубоко, чтобы не ранить… Дождь. Парень. Девушка. Стало тоскливо и муторно.

«Нет, не хочу» – встряхнула короткими рыжими прядями Рита. Но память уже распаковала файл и подсовывала картинки, голоса… На, смотри, любуйся, расстраивайся.... Она закрыла глаза.

– Рита, мне надо домой.

– Мы же только вышли, – удивилась я. В ответ Андрей молча, безразлично отвел взгляд. – Подумаешь!

Обиженно развернулась и пошла в обратную сторону. «Ну и молчи себе на здоровье». Смотрю краем глаза – идет следом. Пока дошли я уже не злюсь, думаю – «сама виновата». Но хоть убей, не могу вспомнить в чем.

Перед подъездом стоим молча. Порывисто делаю к нему шаг, утыкаюсь лицом в плечо, вдыхаю его запах. Я так люблю его, что кружится голова от прикосновения, от его запаха.

– Андрей, я тебя люблю, – поднимаю лицо, пытаюсь заглянуть ему в глаза.

– Рита, мы больше не пара. Не нужно нам быть вместе, понимаешь? – с силой разжимает объятья и отстраняет меня на расстояние вытянутых рук. – Ты не девушка моей мечты! – произнес он спокойно, без надрыва, как факт.

Не врет. Не просит прощения. Не уговаривает.

Не избегает меня. Не прячется. Говорит честно.

А я? Я смотрю на него и думаю: «Ты мужчина моей мечты. Только ты. Люблю всего – руки, голос, глаза, нос. Как я теперь без тебя?»

Молчим. Начал накрапывать дождь. А я не плачу. Странно.

– Я все сказал. Прощай, – разворачивается и, не оглядываясь, исчезает из моей жизни.

Вот так, легко и свободно он ушел, несколькими словами разрушив мой мир.

Тогда в двадцать лет я думала, что жизнь закончилась.

Рита открыла глаза. Сморгнула набежавшие слезы. Приехали.

– Сдачи не надо, – бросила деньги на переднее сиденье и вышла из машины. Двумя руками одернула вниз юбку и под стук каблуков подошла к подъезду. Спиной, затылком чувствуя взгляд таксиста, исходящую от него вибрацию желания.

Пикнула домофоном, подгоняя доводчик, захлопнула за собой дверь, отсекая чужую волну и свои собственные горькие воспоминания.

3

– Ты одна, дочка?

Из своей комнаты, кутаясь в халат, вышла заспанная мама.

– Десять человек со мной, – хохотнула она.

Мама промолчала. Ее давно не успокаивали напускная веселость и юморок Риты.

– Одна мам, никто нам с тобой не нужен, – уже серьезно проговорила Рита и поцеловала маму в плечо. – Иди спать, твоя блудная дочь уже дома.

Рита разулась, небрежно накинула на вешалку куртку и ушла в свою комнату. Мама постояла задумавшись. Пока она работала, ей все казалось, что свобода дочери это даже хорошо, пусть поживет девочка для себя, семью успеет завести. Но сейчас, выйдя на пенсию, понимала, период ее одиночества затянулся. Людмила Викторовна вздохнула и вернулась к себе.

Воспоминания не отпускали Риту. Эпизоды и яркие фрагменты прошлого, как маленькие птички, бились в клетке настоящего. Мелькали дни, улыбки, огорчения, люди, про которых она и думать забыла.

«Что за вечер такой! Или не то выпила, или не то покурила», – подумала она устало. Постояла перед шкафом-купе, разглядывая себя в зеркало в полный рост. Выставила вперед ногу с татуировкой. Сетка колготок натянулась и впилась в хищную морду дракона, сделав ее жалкой.

– Эко сморщило тебя, дружок, сейчас, сейчас выпущу на свободу. – В одиночестве Рита мысленно любила разговаривать и с собой, и вот теперь с татуировкой. А с кем еще? «Дракон лучше белочки» – шутила Рита.

Топик, юбку, колготки – вон, дышать стало легче. Всегда быть при полном параде, держать себя в руках, красиво двигаться, спинку прямо, лукавый взгляд, идеальная прическа. Необходимость соответствовать принятому на себя образу стильной, независимой девушки утомляет. За закрытой дверью она могла быть собой.

Устроившись перед зеркалом, ватным диском она удаляла глянцевую версию. Проступала настоящая Рита. Серьезные серые глаза, светлые брови, чуть вздернутый нос, россыпь веснушек на веках и щеках.

– Простовата ты, простовата, – щелкнула она по носу свое отражение и пошла в душ.

Сидя за столом на кухне, Рита маленькими глотками отпивала из большой кружки кофе. «Хотела бы я переписать эти страницы жизни? Вычеркнуть Андрея, пройтись ластиком по своему двадцатому году жизни? Убрать дни слез, невыносимого чувства потери? Оплакивала бы я тогда эту несчастную девочку?» – мысленно спрашивала она свое отражение в темном окне. Та, другая, за легкой вуалью тюли, куталась в теплый халат, молча пила свой кофе.

Рита вздохнула, поставила кружку в посудомойку и вернулась в свою комнату. «Так и быть, устрою вечер воспоминаний». Подошла к шкафу, открыла дверцу, долго рылась в глубине и извлекла из него папку. Ласково провела рукой по веселым серым медвежатам, улыбнулась. «Чудесные годы юности».

Щелкнув выключателем, погасила верхний свет, оставила лишь настольную лампу, с ногами забралась на диван. Мишки с папки призывно улыбались – открой папку, это не страшно. Рита положила папку на колени, медлила. В тишине комнаты громко щелкнула кнопка клапана. Первой она извлекла большую нотную тетрадь. В ней двадцатилетняя Рита вела свой дневник.

Пролистала несколько страниц, зажала разворот, пробежала глазами – строчки шли косо.

«Мы ходим разными тропами, они разводят нас, уводят в сторону друг от друга. Неужели никогда моя тропа не ляжет параллельно твоей, не побежит с ней рядом? Но когда между тропами истончится, сгладится последняя тонкая преграда, я встречу тебя, ты встретишь меня. Мы возьмемся за руки и пойдем вместе по жизни, одной нашей тропой».

Захлопнула тетрадь. Этот дневник свидетель самых горьких моментов. Всех обид, всей горести, что со слезами она выплескивала на эти страницы. Нет, читать боль и обиду двадцатилетней девочки не хотелось.

От неловкого движения папка начала съезжать с колен. Рита попыталась подхватить беглянку, но неудачно. На пол посыпались вкладыши от жвачки Love is…. Легкие, невесомые фантики, падали на пол, вызывая новые воспоминания.

Лето, мне двадцать пять лет. Мы познакомились с ним в магазине. Он спросил меня, какой аромат я бы посоветовала симпатичному одинокому мужчине. Я посмотрела в его карие глаза, мой приемник уловил волну.

4

С ним всегда было легко.

– Отстань, что за глупости?!

– Ну, Рита, ну давай, читай, – дурачился он.

– Мы взрослые люди, Ромка.

– Вы подтверждаете, что это девушка взрослая? – неожиданно он разворачивается и обращается к мимо проходящей женщине, подставляя для ответа зажатый в руке воображаемый микрофон.

Она удивленно переводит озадаченный взгляд с него на меня.

– Прошу прощения, я и сам знаю ответ. – Он извиняется, делает шутовской дурашливый поклон.

Женщина, крутит пальцем у виска и идет своей дорогой.

Мы смотрим друг на друга и начинаем смеяться.

– Тогда я читаю первый, – поняв, что правила игры приняты, развернул он свою жвачку. – Любовь это… придумывать друг другу веселые прозвища. Ты мой зайчик, я твой Зай, – целует меня, – теперь ты.

– Любовь это… быть Венди для своего Питера Пэна, – читаю свой вкладыш. – Вот так вот, Венди, а не зайчик.

Идем, держимся за руки, придумываем новые прозвища, смеемся до слез. Это было счастье.

Рита вытащила из-под себя затекшие ноги, потянулась. С Ромкой было здорово не только смеяться. Вспоминая, закрыла глаза.

Подходим к моему дому, я роюсь в сумочке, ищу ключи. Он зарывается лицом в мои волосы, целует в шею, ниже в ключицу. Заходим в подъезд, привлекает к себе, целует в губы. Я пячусь спиной вверх по лестнице, догоняя меня губами, шаг в шаг он идет за мной следом.

Не помню, как входим в квартиру, кружится голова. Знаю, мы дома одни. Прижимаюсь к нему и целую, целую. Мне мало. Хочу больше. Каждое его прикосновение отзывается томлением, влечением. Убираю последние преграды. Кожа к коже, губы к губам, ничего не слышу. Ощущаю только его вкус, его силу. Эту сладость, исходившую от него волнами по моему телу. Мое желание, его терпение, мою готовность, его уверенность. Нашу гармонию, нашу волну. Подъем и падение, но не боль, а экстаз, от места соприкосновения, по животу, бедрам, до кончиков пальцев ног, до хриплого стона и вздоха взахлеб, ощущая всю себя, дрожащую от удовольствия.

Рита стиснула бедра. По-кошачьи, щекой потерлась о спинку дивана. Эти воспоминания до сих пор вызывали в ней желание. Даже спустя пять лет она еще помнила, как от одного его прикосновения мгновенно теряла связь с реальностью. Видела, чувствовала лишь его одного. Он был всем миром. И мир без него не существовал. С ним ее радар работал на максимальной частоте. Так часто, как в тех отношениях, не искрило никогда. И ни с кем.

– Рита, выходи за меня замуж.

– Нет, Рома, нет.

– Ну почему нет? Что не так?

«Все не так. Зачем ты это сказал? Что теперь делать?» – спрашиваю про себя. Отворачиваюсь, прячу от него свой испуг.

– Напридумывала себе про быт и замызганный халат, помню я твои рассуждения, – он разозлился.

– Не нравится – уходи, – закипаю в ответ.

Он качнулся мне навстречу, остановился, стиснул зубы, опустил глаза. Сдержался, не обидел меня в ответ.

– Давай обсудим это позже? – шумно выдыхает, пытаясь успокоиться, – я готов подождать.

– Нет. Не уговаривай ни меня, ни себя. Продолжения не будет. Кина не будет, – начинаю смеяться.

Абсурд киношных фраз толчками, смешками выпрыгивает из меня: электричество кончилось. Кина не будет, электричество кончилось.

Он дернулся как от пощечины, развернулся, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

Смеясь и всхлипывая, я опустилась на колени посреди комнаты.

Входит мама, садится рядом со мной на пол, обнимает, успокаивает.

– Больше ничего не будет, мама, ничего. Я его прогнала. – Плачу, цепляюсь за нее как утопающий за спасательный круг.

– Как же так, дочка? Как же так? – Она гладит меня по голове, плечам, прижимает к себе.

Моя мама, мой спасательный круг всегда со мной.

Именно после отношений с Ромой, окуклившись расставаниями и неудачами в любви, родилась новая Рита. Успешная, красивая, деловая, самостоятельная. Как же ей хотелось сбросить эту маску, прижаться к сильному мужскому плечу и позволить себе быть, просто быть собой.

Рита протянула руку, погасила ночник. Легла, притянула колени к груди. «Пять лет прошло. Стахановская пятилетка одиночества». Усмехнулась: «Пора настраивать радар, а то через десять лет и вспомнить будет нечего». Осветив лицо, по подушке побежал свет от фар мимо проезжающей машины. По дивану, стене, выше, выше, по потолку и исчез. Опять наступила ночь. Рита спала одна на своем диване.

5

Нинка позвонила в среду.

– Немного потаскана, но жива и вполне себе даже здорова, – саркастически поздоровалась Рита. – Обещала позвонить и молчишь. Я тебе докладываю: на календаре среда.

– Ну ладно тебе, Ритка, не обижайся, ты должна понимать, – примирительно произнесла подруга. – Я по делу, – голос у нее повеселел. – Алеша, позвал нас к нему на дачу.

– О, уже Алеша.

– Рита, я обижусь.

– Ладно, ладно, прости, я не специально, характер такой.

– Да уж, характер, – Нина помолчала. – Ты как? С нами?

– Не люблю я все эти природы, ты же знаешь.

– Алеша заверил, что дача у него культурная, никакого туалета а-ля сортир. Приличный двухэтажный домик, почти коттедж.

Рита помолчала, раздумывая.

Расценив молчание как согласие, Нинка зачастила:

– В субботу в десять мы за тобой заедем, будь готова.

И положила трубку, пока Рита не успела отказаться.

«В субботу? В десять? В выходной? В такую рань?» – постигая смысл приглашения, мысленно простонала Рита.

– Я понимаю, бабье лето, но ты, конечно, вырядилась, – присвистнула подруга, увидев вышедшую из подъезда Ритку. Та в легких светлых брюках, короткой кофточке и балетках, беспечно отмахнулась и с улыбкой впорхнула в старенький универсал.

– Везите меня на свою дачу, не терпится посмотреть на ваш почти коттедж. – Кивнув вполне сегодня причесанному Алексею, пошутила Рита.

Серый цвет большого города за окном постепенно сменился на багряные, желтые, зеленые оттенки. Белые облака по синему небу бежали навстречу машине. Рита приоткрыла окно, вдохнула запах осени с легкой ноткой дыма – листвы, прелой травы; посмотрела на Нину с Алексеем. Поглядывая друг на друга, они улыбались одним им известным тайнам. Ее рука лежала у него на колене, иногда он накрывал ее своей рукой, поднимал к своему лицу, целовал ладонь, пальцы, опускал обратно. В ответ на этот жест Нина наклонялась и целовала его в рубашку на плече. Во всем их поведении ощущался трепет зарождающейся любви. Рита улыбнулась.

Остальные уже были на месте. Знакомые лица: Артур с Ликой и Влад. И еще один парень – с ним Рита не была знакома.

– Алан, – представился новенький. Пожимая Рите руку, он задержал ее немного в своей. По пальцам пробежал разряд.

«Знакомое лицо, – подумала Рита. – Где-то я его видела?»

Пока заносили в дом продукты, настраивали музыку, она ловила на себе заинтересованный взгляд Алана и улыбалась.

– Нина, а кто это к нам прибился?

Пока парни разводили огонь в мангале, девушки оформляли стол, хозяйничали на кухне.

– Почему прибился? – нарезая огурцы, рассмеялась Нина. – Это друг Алеши, одноклассник, в одном доме живут, он его пригласил.

– Алан, – попробовала имя на слух Рита, – интересно, конечно.

– Что тебе интересно? – закинув ногу на ногу, Лика раскачивалась на стуле. – Тебе всегда все интересно.

Рита не успела огрызнуться в ответ, вмешалась Нина.

– Девочки, не ссорьтесь, давайте не будем портить друг другу настроение.

Лика фыркнула и, недовольная, хлопнув дверью, вышла на улицу.

– Какая пчела ее ужалила? – Рита посмотрела ей вслед.

– Ликуся кусается с Артурчиком, мальчик не хочет под каблучок, – нарезая овощи, объяснила подруга.

– Вам помощник не нужен? – заглянул в дом Алан. – Готов сдаться в кухонное рабство.

– О, ты вовремя, – обрадовалась Нина. – Ритуся, подай ему шампура и мясо.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, – пошутила Рита. Нина хохотнула в ответ.

Принимая у нее разнос, он обхватил ее руки своими, их глаза встретились. Рита зарделась. Алан подмигнул ей, развернулся и вышел на улицу.

6

Стол накрыли на веранде, обвитой виноградными лозами. Ели шашлык, девушки пили вино, мужчины напитки покрепче. Обсуждали новый проект фирмы, где работали парни. Влад отвечал, не поднимал головы от экрана своего смартфона. Лика рассказывала Нине про новый торговый центр, Рита молча слушала. Она все время чувствовала на себе его взгляд. Эти серые насмешливые глаза сводили ее с ума.

Артур с Алексеем развели костер. Влад взял в руки гитару. Лика с Ниной, вспоминая слова, подхватывали мотив и, сбиваясь, замолкали. Яркие краски осени вокруг, тепло уходящего дня и отблески огня создавали неповторимую атмосферу уютного дачного вечера.

За столом на веранде остались двое. Скинув балетки, Рита забралась с ногами на деревянную скамью, укрылась пледом, наблюдала за игрой огня в костре.

«Хорошо, что я согласилась поехать».

– Тебе налить вина? – привлек ее внимание Алан.

Рита улыбнулась, убрала за ухо непослушную рыжую прядь, согласно кивнула.

Янтарный поток наполнял ее бокал.

– Где я тебя могла видеть?

Он встал, жестом курильщика приложил два пальца к губам, мол, закурить не найдется.

– А-а-а… да-да, – Рита мгновенно вспомнила ночь, балкон, их пантомиму.

Алан утвердительно кивнул:

– Да, это был я.

Оба рассмеялись.

– Я прохожу мимо, смотрю – у Лешки на балконе симпатичная девушка мерзнет, – начал рассказывать он.

– И ты решил ее прикурить? – вопросительно закончила Рита.

– Могу себе позволить, – он шутливо раскланялся.

– Что за имя такое – Алан?

– Ни за что не угадаешь. Алан – это Андрей.

Бокал у нее в руке дрогнул, вино пролилось мимо. Андрей-Алан удивленно на нее посмотрел.

– Не нравится?

Она молча пожала плечами.

«Только еще одного Андрея мне не хватало».

Посидели еще немного, разговор потерял былую легкость, настроение у нее испортилось окончательно.

Рита поднялась, поставила бокал на стол, обулась.

– Вы еще посидите, я спать. – И, хлопнув дверью, Рита ушла в дом. Поднялась на второй этаж, не раздеваясь, легла на диван и укрылась с головой одеялом. Было холодно.

«Ну почему он Андрей? Зачем опять Андрей? – размышляла Рита. – Даже не стану это начинать. И не уговаривайте. На грабли второй раз не наступаю. Премного благодарна».

Она слышала, как остальные парочками разбредаются по дому. На кресле второго этажа в одном с ней пространстве должен был спать Андрей. Еще днем под его взглядами этот факт вызывал в ней трепет ожидания ночи. А теперь? Теперь она боялась ошибиться вновь.

Скрипнула лестница. В свете полной луны из-под своего одеяла она наблюдала за его перемещениями по комнате.

– Рита, ты спишь?

Она задышала ровнее, сделала вид, что спит.

Он вздохнул, повозился на своем кресле и затих.

Согревшись под одеялом, Рита вытянулась на диване. Лежала, слушала его дыхание, злилась. На себя за страхи из прошлого, на него – что не проявил настойчивость. На потолке играли тени ветвей деревьев, качающихся за окном, бликами играл лунный свет, отражаясь от воды в бочке. Было непривычно тихо. Незаметно для себя она уснула.

Проснулась от вскриков и громкого смеха. Пошевелилась, приподнялась. Она была укрыта еще несколькими одеялами, посмотрела за кресло – Алан-Андрей уже встал. Было понятно, кто укрыл Риту одеялами.

– Доброе утро. – Он, улыбаясь, заглянул в дверь. – Я тебе кофе принес.

Рита молча кивнула. Чаще всего с утра она была не в настроении. Андрей протянул ей кружку. Рита села, сделала глоток, все как она любит – кофе, сахар, молоко. Обхватив обеими руками кружку, она пила свой кофе. С каждым глотком настроение становилось все лучше.

– Вот теперь доброе утро. Спасибо, – поблагодарила она. В свете нового дня вчерашние сомнения хотелось пересмотреть.

«Это надо обдумать», – решила она.

7

В воскресенье похолодало. Они загрузили вещи в машину и отправились по домам. Обхватив себя руками за плечи, Рита провожала взглядом унылый осенний пейзаж за окном. Андрей сидел рядом с ней на заднем сиденье.

От тряски по проселочной дороге его колено то и дело касалось ее ноги. От каждого прикосновения по ее телу пробегала волна влечения. Она хмурилась. Мысленный спор с самой собой, своими страхами, опасениями она вела с самого утра. И так и не приняла решение.

«Опять эти дворники….» – город их встретил осенним дождем.

Подъехали к дому Риты, она вышла из машины.

– Пока. – Приоткрыв окно, Нинка подставила ей щеку для поцелуя. – Созвонимся.

Рита наклонилась, чмокнула ее прощаясь.

Андрей, растянув над головой свою куртку, довел ее до подъезда. Остановились под козырьком. Она поежилась. Порывисто укрыв ее курткой, он притянул за нее к себе Риту.