Путь Смолы

Киднепперы ещё раз переглянулись, как вдруг услышали со стороны улицы звук захлопывающейся двери автомобиля. Они кинулись к окну, всматриваясь сквозь матовую прозрачность давно не мытого стекла во двор. Рядом с их машиной припарковался чёрный джип, вокруг которого суетились, заглядывая внутрь их автомобиля, четверо незнакомых людей.

Друзья в который уже раз посмотрели друг на друга, тревога ворвалась в их сердца, было понятно, что незнакомцы здесь неспроста.

– У них пистолеты, – наконец прорыгавшись, смог выдавить из себя Ираклий, удивлённо воззрившись на оружие, черневшее в руке одного из гостей.

Что-либо ещё объяснять друзьям не пришлось, они все поняли. Неизвестные преследователи странным образом настигли их. Не известно как и откуда, но они узнали место их кратковременной дислокации. В головах всё ярче и чётче стало прорисовываться долото, по версии Коляна являвшееся душой убитого Хмеля. На себе проверять правдивость данной версии не хотелось. Надо было что-то предпринимать. Колян тут же был единогласно переведён из провинившегося обратно в соратники. Була, не говоря ни слова, вручил ему топор, а сам схватил лом, не к месту валявшийся возле печки.

– И что делать будем? – еле слышно проговорил Шпала.

Ситуация была более чем серьёзной, запахло смертью. В умах бандитов царила растерянность, ценных мыслей не появлялось.

Враждебно настроенные типы тем временем приблизились ко входной двери. Послышался звук передёргиваемых затворов пистолетов.

– У меня ружьё есть, – сказал Ираклий и полез под кровать.

Була выругался.

– .... на фиг, я ствол в машине забыл.

У Коляна пистолет изъяли сразу же после подтверждения диагноза амнезия, в целях собственной и окружающих безопасности. К несчастью он остался там же, под водительским сиденьем.

– Абзац нам, – сказал Шпала и спрятался за стол.

Була с устрашающим воплем бросился к двери как раз в тот момент, когда в проёме показался первый неприятель. Раздался выстрел, одновременно послышался треск черепной коробки. Пуля прошла мимо, лом попал точно по цели. Один из нападавших был обезврежен. Но тут же появились другие и началась беспорядочная пальба.

Колян как сидел за столом, так и остался сидеть в недвижимой позе, инстинкт самосохранения в нём не сработал.

Странно, но как и в американских фильмах пули летели куда угодно, только не в главных героев. Треск стоял оглушающий, щепки и целые куски дерева летели по сторонам.

Одна из пуль вскольз задела ухо Булы. Он отпрыгнул в угол к печке, и уже оттуда стал кидать в нападавших поленья, заготовленные для растопки, надо признать весьма удачно, на некоторое время неприятели отвлеклись, стараясь увернуться от дров, но стрелять не прекращали. Все при этом нещадно матерились, будто предполагая ранить противника неприличными словами.

На некоторое время возникла вынужденная пауза. Двое из непрошенных гостей скрылись за косяком двери и перезаряжали пистолеты. Третий продолжал стрелять, прикрывая соратников, но как-то вяло и нерационально. Этим воспользовался Шпала, и опять же как в американском кино, на мгновение высунувшись из-за стола, не глядя, одним выстрелом, прямо в лоб, уложил неприятеля.

Обстоятельства явно складывались не в пользу нападавших, их потери были велики, необоснованы и басполезны, у противника пострадало только ухо Булы. Решив действовать более осторожно, они применили тактику Шпалы, попеременке высовываясь из-за косяка, стреляли наугад в движущиеся предметы. В основном это были поленья, по-прежнему кидаемые Булой куда попало.

Колян все так же сидел за столом и молча наблюдал за происходящим. До него, конечно, дошло, что происходит, но поделать с собой он ничего не мог, пустота в голове стала всеобъемлющей.

Наконец из под кровати вылез хозяин дома уже с винтовкой и направил её ствол в сторону входа.

Шпала осмелел, стал чаще высовываться из-за стола и стрелять.

Противостояние продолжалось. Ситуация была тяжёлой и как говорят политики – застойной, перестрелка могла продолжаться ещё долго, пока у противоборствующих сторон не закончатся патроны, дрова и подручные металлические предметы. Но неожиданно круто ситуацию изменил Колян.

Сидя до этого за столом в замороженном виде, он вдруг неожиданно вскочил на ноги, громко прорычал нечто нечленораздельное, ринулся к окну и, с треском выломав раму, выпрыгнул на улицу.

И тут нападавшие совершили непоправимую ошибку. То ли из любопытства, то ли со страху и неожиданности они высунулись из-за косяков двери, среагировав на громкий звук выбитой рамы, и получили каждый по пуле, выпущенные ковбоем Шпалой не целясь на вскидку. Один из неприятелей скончася на месте, другой был ранен и серьёзной угрозы уже не представлял. И всё бы закончилось для защищавшихся хорошо, если бы перепугавшийся до смерти Ираклий, закрыв глаза, в панике не выстрелил сразу из обоих стволов куда попало. К огромному невезению Булы, этим куда попало оказался он. Не издав ни звука, удивленно взглянув в потолок, киднеппер повалился на спину. Всед за этим наступила гробовая тишина.

Дом давно заполнился дымом и пороховыми газами, теперь они постепенно рассеивались, но все ещё резали глаза. Впрочем, это относилось только к Шпале, Ираклий не торопился открывать свои, а Була был мёртв. Оставшийся в живых противник, с трудом двигая конечностями, пополз к выходу из дома.

Заметив, что их стало на одного мешьше, Шпала, толком не разобравшись в обстановке, запаниковал. Он тупо в истерике жал на курок пистолета, но патроны давно уже кончились. Осознав это, он подобрал с пола полено, ранее брошенное в неприятеля Булой, – Шпала решил защищаться до последней капли крови. Но тут паника победила в нём стойкого героя, и молодой человек неконтролируемо бросился к выбитому окну, решив последовать примеру Коляна. Уже находясь в его проёме, он бросил полено, как ему казалось, в сторону врага. Проделав невообразимый полукруг, полено полетело в сторону Ираклия, сразив его наповал ударом в лоб. Посчитав, что убит, хозяин дома упал на пол. В сознание он пришёл только тогда, когда в доме вовсю уже хозяйничала полиция.

Шпала выскочил через узкий проём выбитого окна во двор, не разбирая дороги, подбежал к машине, открыл дверь, залез и завёл мотор. Все это он проделал за считанные секунды. Он даже не заметил, что весь путь вплоть до того, как машина тронулась с места, находился под обстрелом со стороны шофёра джипа, оставшегося ждать своих товарищей на улице. Ранее то же самое, с тем же успехом проделал Колян, но Шпала этого не знал, точнее вследствии паники не совсем адекватно оценивал произошедшие события, поэтому, выезжая на трассу, полагал, что спасся он один.

Шпала совсем не думал и не вспоминал о друзьях, он что есть мочи давил на газ и дико, радостно, во всё горло нечленораздельно вопил, тем как бы благодаря ангела-хранителя за чудесное спасение. Гнал он долго, и остановился только будучи километрах в двадцати от места событий, и то лишь благодаря нежданно раздавшемуся голосу за его спиной.

– Может остановимся, – словно из преисподни, умоляюще прося, но в то же врямя с каким-то безразличием прорезал воздух неизвестно откуда взявшийся, как показалось Шпале, таинственный, мистический голос, – писать хочу.

Шпала от неожиданности и испуга поперхнулся, подпрыгнул на сиденье и с силой вдавил педаль тормоза. Мчавшуюся на огромной скорости машину после торможения чуть занесло, съехав в кювет, она остановилась. Молодой человек, будто герой триллера, медленно, со страхом обернуся, словно опасаясь увидеть как минимум вампира, но встретившись глазами "с потусторонним персонажем", издал облегченный вздох и смачно выругался.

– Блин, жалко, что я в своё время не послушал Булу, врезать бы тебе по башке как следует, – сказал шпала, достал всё ещё трясущимися руками сигарету и закурил.

Колян не стал слушать откровения приятеля, выскочил из машины и убежал в кусты. Через пару минут он вернулся.

– Вот попали, – сказал Шпала. – Булу при мне мочканули, весь живот разворотили. Вот козлы… Это ты правильно сделал, что в окно сиганул, может и не совсем у тебя крышак свернуло, ещё соображаешь. Я как увидел, что Буле хана, так вслед за тобой выпрыгнул. Вот только я не думал, что ты тоже в машине.

– А что думал, когда, по твоим же словам, ты меня кидал. Я мог бы и не быть в машине…

Честно говоря, в момент нападения и в продолжении всей перестрелки вплоть до побега он не думал ни о чём, будучи чем-то сродни Коляну, после удара того камнем.

Смола, видимо, вследствии перенесённого стресса умнел на глазах. Он глянул прямо в глаза товарищу и сказал:

– Ты думал, как свою задницу спасти.

Прогресс в умственном развитии Коляна был на лицо, но самое парадоксальное, что он не осознавал этого сам. Чёрная дыра вроде стала затягиваться, но в голове по-прежнему была пустота, пустота и тяжесть, мыслей много, они давят, создавая тяжесть, но в то же время ничего не обозначают, потому и пустота. И версия причины побега Шпалы родилась в его мозгу сама собой, ниоткуда, и непосредственно самому Коляну не говорила ни о чем. Просто ляпнул невесть что, пускай даже совершенно в тему и в точку, не осознанно, не анализируя да и не понимая, что говорит и имеет в виду.

– Не так грубо, убогий. Впрочем, я вижу ты несказанно поумнел, выводы тут свои лепишь, – грубо ответил Шпала. – Сам-то чё из дома в окно сдернул. Тоже небось о заднице думал…

Слова Шпалы озадачили Коляна. Момент прыжка он помнил хорошо, но момент, когда пришла спасительная идея, отсутствовал в его памяти. Нет, он его не забыл, просто его как бы и не было вовсе, будто за Коляна это решил кто-то другой, и вытащил зрителя, случайно попавшего в кадр кинофильма, из чрезвычайной, смертельной ситуации обратно в кинозал. Осмысление этого факта выглядело странно и необычно. И тут Колян вспомнил сон, точнее последние кадры этого сна, когда вражеский воин подобрал его и понес с поля боя к знахарю. Кадры непонятно перемешивались с новой действительностью: два сюжета, два фильма, в которых зритель непосредственно участвует, непостижимым образом попадая в сам фильм, он по-прежнему не киногерой, а только наблюдатель, но всё, что происходит в кадре , тем не менее непосредственно его касается. Полный сумбур, полный кавардак и хаос в мозгах, Колянова пустота стала расширяться, угрожая разорвать голову. Смоле казалось, нет даже не казалось, он был уверен, что в последнее время постоянно курсирует туда-сюда, то в зрительныий зал, то в кадр, причём не одного фильма. От полного непонимания, что происходит, зачем и почему, Коляну стало плохо, ничего не значащие мысли перепутались, став ещё более незначимыми, при этом оставаясь загадочными и очень нужными, только вот кому нужными – опять же было не понятно.

– Ладно, – прервал очередное самоосознание товарища Шпала, – забыли, жизнь такова, что каждый из нас в первую очередь спасает свой зад. Вопрос в другом, что делать-то будем?

– А? – Колян с полным безразличием во взгляде уставился на подельника.

– Я говорю, Булу мочканули, козлы эти у нас на хвосте и думаю, что не отстанут, вона как нас махом вычислили. Кстати, – Шпала достал свой сотовый, бросил на асфальт и раздавил, у Смолы телефон как и пистолет изъяли ранее, – полагаю, по звонилке нашли, других вариантов не вижу. Подвязки, видимо, у них конкретные. Да, блин, – подытожил Шпала, – хреновая ситуэйшен, валить надо. И чем дальше, тем лучше.

Колян согласно кивнул головой и огляделся по сторонам, словно подыскивая место, куда можно свалить.

– Садись, – махнул рукой Шпала.

Абсолютно прямая до бесконечного дежавю в глазах трасса терялась где-то за горизонтом, оставляя позади перелески, дома и встречные автомобили. Судя по солнцу она вела на восток, впрочем, молодых людей это мало заботило – хоть на восток, хоть на запад, лишь бы подальше от города, а значит и от угрозы для их жизни. Им, точнее Шпале, было ясно, что люди, с которыми невзначай, но предсказуемо свела судьба, не оставят их в покое. Кто это был конкретно и чьи интересы представлял, можно было только догадываться, но судя по крутому джипу, однотипным лицам и настойчивости люди эти были серьёзными, куда весомей покойного Хмеля. А это значило, что за какой бы "косяк" их не искали, будут искать до конца, пока не убедятся, что души сиих грешников не отправились к праотцам.

Всё это было понятно, и даже очень, но что делать дальше, куда бежать и как долго, было абсолютно неизвестным. Шпала, глядя на своего ничуть не беспокоившегося и умиротворенного товарища, в какой-то момент даже пожалел, что камнем досталось не ему. Сейчас был бы столь же умиротворённым, витал в облаках и не имел проблем, ну по крайней мере не забивал бы голову беспокойными мыслями и не страдал паранойей.

– Слышь, Колян, – спросил Шпала, – у тебя родня или друзья в отдалённых деревнях есть?… А, да, тьфу ты, у тебя ж амнезия… У меня нету, так что будем ехать, куда глаза глядят, пока…

– А кто это был? – перебил товарища Смола.

– Это ты про что?

– Ну кто на нас напал.

– Да толком-то не понятно, они ж не представлялись, – с нескрываемой грустью в голосе ответил Шпала. – Есть, конечно, варианты. Может друзья убиенного турка, который не турок, может бойцы, нанятые папашей девки, может таинственные большие люди, во главе с Русиком, чего хотят, а может вообще левый вариант, о котором мы на данный момент и помыслов не имеем. Друзьям турка вроде бы и резона нет так настойчево нас преследовать, они уже Хмелю отомстили. Папаша девки, ну тот по идее не должен знать, кто дочурку украл … хотя все может быть. Большие люди, так им проще было бы с нами просто поговорить, я думаю, что мы бы согласились на все их условия. Так что хрен его знает, что тут и почём. Ладно, дальше видно будет, может что и прояснится.

– А зачем турка убили? – наивно спросил Колян.

– Слышь, – Шпала заметно занервничал, – ты тут конкретного дебила из себя не строй. Понимаю, амнезия, но перестрелку сегодня видел, вот сиди теперь думай, почему люди друг друга убивают… Ты чё реально полагаешь, что он у нас первый и единственный. Ты сам лично двоим башку продырявил.

– Как это, продырявил? – Колян непонимающе посмотрел на подельника.

– Пристрелил.

– Это не я, – немного подумав, ответил Колян.

– А кто?! – во все горло заржал Шпала.

– Тот, старый Колян.

Шпала, с глумливой усмешкой посмотрел на товарища.

– Ну теперь понятно, почему ты на нас с табуреткой кинулся… Смола, ты тот же самый, что и был, только ни фига не помнишь, и останешься таким же, это твоя суть, её не поменяешь. Я б тебе целую лекцию мог прочесть про неизменчивость сути личности конкретного индивидуума, да вот только настроения нет. А то, что ты мне уже начинаешь втирать, в дальнейшем полагая развивать в геометрической прогрессии, является, по-русски говоря, полной хренью. Я знаю, что ты дальше начнешь говорить, новообращённый святой ты наш, по программе за библию возьмешься, проповедями изводить будешь, может, если амнезия окажется необратимой, секту свою создашь, ты щас идеальный кандидат по крайней мере в адепты, а то и в новоявленные пророки. При мне лучше про мораль, нравственность, грехи, всякие заповеди, типа не убий, даже не заикайся, как и про любую религию в целом. Мало того что тебя, убогого, забазарю, так ещё могу невзначай в раздражении пристрелить. Ты, Николай, бандит, им и останешься, а освятит тебя только могила, да и то сомневаюсь.

Колян промолчал, глядя на убегающую вдаль трассу. Он был не согласен с товарищем, поскольку навязываемая ему роль бандита не соответствовала его теперешнему внутреннему миру, была чужда, он по-прежнему считал себя лишь зрителем, а то, что его порой заносило в кадр, являлось аномалией.

– Тем более что, – вновь заговорил Шпала, – мне, может быть, ты эти понты ещё втереть сможешь, а тем козлам, что нас преследуют, вряд ли. С тебя будут спрашивать как с прежнего Коляна. А будешь пургу им гнать, долото в задницу воткнут.

Колян вновь промолчал. Но сделал вывод – зритель ты не зритель, но раз переодически попадаешь в кадр, то должен играть по правилам той роли, в которую тебя занесло ветрами и правилами кинотеатра. А значит стоит послушать Шпалу, иначе можно было запросто познакомиться с долотом.

Машина с большой скоростью удалялась от города. По краям дороги простирались бескрайние пшеничные поля, виднелись прохудившиеся крыши деревенских домов, на лугах пасся домашний скот. Друзей приветствовала одноэтажная провинциальная Россия. Но друзьям было не до красот родной земли, только спасительная дорога интересовала их в данный момент.

– А что девка? – неожиданно нарушил тишину Колян.

– Какая девка? – Шпала непонимающе посмотрел на товарища.

– Которую похитили.

Наступила пауза. Шпала переваривал в голове услышанное и никак не мог сосредоточиться и правильно воспринять слова приятеля. Наконец до него дошло, о ком идёт речь.

– И чё?

– Делать с ней что будем? – с полным безразличием, как к самой девушке, так и собственно к самому своему вопросу спросил Колян.

– А где она, кстати? – Шпала вопросительно уставился на Коляна, удивляясь, как это он совсем забыл о пленнице.

– В багажнике, – с прежним безразличием ответил Смола.

Машина свернула на обочину и остановилась. Шпала с любопытством посмотрел на подельника и устало, обречённо спросил:

– И как она там оказалась?

– Я её туда положил, ночью.

Шпала открыл дверь и вышел из машины. Колян последовал за ним. С двух сторон обойдя машину, они остановились перед багажником и вопрошающе уставились друг на друга. Шпала открыл багажник.

Лиза давно уже очнулась, осознав , что по-прежнему жива и опять находится в багажнике, не знала, то ли ей радоваться, то ли плакать. Она отчасти помнила вчерашние события и знала, что её изнасиловали, это, конечно, огорчало, но гораздо больше тревожило, что она всё ещё находится в руках отморозков, но в то же время то, что она до сих пор жива, несколько сглаживало ситуацию и оттесняло неприятные мысли. И ещё девушку мучили головные боли и к горлу подступала тошнота, она догадалась, что это были признаки похмелья. В связи с этим голова работала плохо, мысли путались, и девушка вплоть до того, как открылся багажник, предпочла ни о чём не думать, по крайней мере так спокойней, а из багажника всё равно никуда не денешься.

Шпалу же наоборот, мысли мучили, их было много, и он усиленно о них думал, вследствии чего раздражался ещё больше. И тут нежданно на него свалилась ещё одна забота, добавив мыслям беспокойства. В их стане появилась совершенно ненужная вещь, от которой вчера не избавились благодаря пьяным усилиям Коляна. Открывая багажник, он лишь хотел удостовериться в наличии этой вещи, и, удостоверившись, пустым взглядом, скривив губы, разглядывал сей лишний в их интерьере предмет, решая в голове непростой вопрос – а что дальше? Но так ничего и не решив, он перевёл взгляд на Коляна и сказал:

– Полная хрень, не мог ты её в другое место положить.

Колян молча пожал плечами, свои ночные действия он не контролировал, выполняя их на автопилоте.

– Свой плюс в том, что мы её вчера не мочканули есть, – Шпала уловил единственный положительный момент в обнаружении девушки, – труп бы спрятать не успели, а там щас мусоров, наверное, полно. За неё бы нас размотали по полной, а с учётом папаши крутого, мы могли и до суда не дожить. Вот только нахрен она нам тут сдалась. Менты так и так нам на хвост сядут, найдут Булу, посмотрят на бойню, захотят побеседовать с нами…

Колян вновь пожал плечами, рассуждения товарища он воспринимал поверхностно.

– У нас есть три варианта, – продолжал Шпала, – первый, таскать её с собой. Скажу сразу, плохой вариант, самим бы ноги унести, а тут ещё с ней возись, да и сколько мы её таскать будем, рано или поздно вопрос с ней придётся решать более конкретно. Второй вариант, выкинуть на хрен тут же, выкинуть и забыть. Но вряд ли забудут менты и папаша. Она ж сразу к ментам побежит. Третий вариант, мочкануть и закопать, глубоко и надёжно, чтоб никто не нашёл. Я склоняюсь к двум последним. Мусора всё равно на хвост сядут, парой мусоров меньше, парой больше – фигня какая. Мочкануть ещё лучше. Избавимся от проблемы без особых последствий.

– Ерунду говоришь, – неожиданно вполне вменяемо заговорил Смола, – не надо нам её мочить и выкидывать. Надо взять её в заложники, в качестве разменной карты. За нами погоня, нас хотят убить, а папаша у девки крутой. Мы можем обменять её на гарантии нашей безопасности. Кто б за нами не гнался, думаю, её папаша сможет с ними договориться, ради любимой дочки.

– Думаешь? – Шпала даже как-то и не удивился адекватной речи и вполне здравому предложению товарища.

Честно говоря, Колян вообще не думал, а высказал своё предложение на всё том же автопилоте, будто повторяя слова за театральным суфлёром, подсказывавшему текст роли крайне забывчивому актёру. Кто был суфлёром, он не знал, но, нисколько не сомневаясь, в точности повторил за ним слова.

Лиза всё это время внимательно слушала, боролась с головной болью и путающимися мозгами и пыталась разобраться в словах бандитов. Решение её участи интересовало девушку не меньше, чем самих киднепперов. Ей отчаянно хотелось подсказать этим незнакомым людям верное решение, заключавшееся в полной свободе и возвращении домой. Факт изнасилования отошел на второй план, даже воспринимался как нечто должное в подобных случаях.

Шпала в этот момент представлял в уме полчища врагов, желавших с ними поквитаться. Сюда входили как уже известные неизвестные преследователи, так и полицейские и крутой папаша олигарх. Молодому человеку стало не по себе, он сглотнул слюну, неконтролируемо выделявшуюся вследствии пораженческих мыслей, ещё раз посмотрел на девушку и сказал:

– Реально это вариант, выйдем на папашу, поставим условия. Он, конечно, не дурак, попытается нас обыграть, но и мы не лыком шиты. Ты вон, гляжу, умнеешь на глазах… В общем берём её с собой. Попытка не пытка, других вариантов просто нет. Короче, для начала надо поменять машину, а девку одеть, не возить же её голой.

Шпала захлопнул багажник и направился к водительскому сиденью.

Молодой человек завёл машину и она тронулась с места, догонять вечно убегающий горизонт. Надежда умирает последней, и молодой человек надеялся на благоприятный исход, счастливую молодость и спокойную старость.

Сменить машину Шпала предполагал в самое ближайшее время. А менять её надо было стопроцентно, автомобиль был засвечен. Вот только где ее сменить, Шпала пока не решил. На трассе было опасно, поток машин непрерывно следовал по ней в обоих направлениях. Лучший вариант – это либо отдыхающие на природе, либо грибники и рыбаки, но их ещё надо было найти. Шпала проехал ещё километр, и окончательно решил съехать с трассы на просёлок.

Минут через десять экстремальной езды по ухабам и колдобинам машина выехала к берегу небольшого пруда. Шпала остановил автомобиль, вышел из него и осмотрелся.

На противоположном берегу в зарослях тальника чуть виднелся капот синего автомобиля, марку которого с такого расстояния Шпала определить не смог. Но ему и этого было достаточно, чтобы принять решение.

Шпала сел в машину и внимательно, оценивающе посмотрел на напарника. Нет, Колян явно не подходил для дела по приватизации чужой собственности.

– Короче, Колян, сиди тут, а я сейчас пойду добывать нам новое транспортное средство, на этом опасно даже за грибами ездить, – Шпала подумал, еще раз внимательно посмотрел на Смолу, полез под сиденье, достал пистолет и сказал: – Это на всякий пожарный, если увидишь за мной погоню, стреляй не раздумывая, не в меня конечно… Пользоваться-то помнишь как?

Колян пожал плечами. Шпала тяжко вздохнул и стал пояснять правила пользования оружием.

– Вот это затвор, его вот так передергивают, – объясняя, молодой человек показывал наглядно, – это предохранитель, собираешься стрелять, спускай с него, это курок, на него надо жать, чтобы стрельнуть.

Колян в такт словам и движениям товарища молча кивал головой.

– Надеюсь, что понял, – сказал Шпала. – По своим не стрелять, по чужим с лёгкостью и радостью, но только в случае крайней необходимости, а то сейчас начнёшь палить направо и налево. Собственной тени не пугаться, на посторонние шумы реагировать критически, то есть сначала выяснить, кто их издаёт… Хотя, внатуре, после того, что случилось ночью, оружие тебе доверять опасно. Предупреждаю, если опять рамсы попутаешь, пристрелю на месте, без сожаления, исповеди и причастия.

Шпала ушёл. Колян рассматривал в окно машины природу и лениво зевал. Ему стало скучно, но чем себя занять, он не знал. Он повертел в руках пистолет, заглянул в ствол и вспомнил кадры какого-то боевика, по-ковбойски вскинул пистолет, прицелился в невидимого врага и со словами: "Ну вот мы и встретились, моя месть будет ужасной", – имитировал выстрел, добавив детское "Пах". С довольной улыбкой на лице дунул на "дымящийся" ствол пистолета и снова зевнул.