Реквием для брата

– Ура, тётя Тома пришла! – обрадовалась я.

– Привет, Таирочка, – сказала тётя Тома, чмокнув меня в щёчку.

– Здравствуйте, – сказала она, войдя в зал.

– Здравствуйте, – поприветствовала её мамина сестра.

Тётя Тома прошла в комнату и села в кресло.

– Чай будете? – сухо спросила Юля.

– Нет, спасибо, – ответила тётя Тома.

– Ну ладно, нам пора, – засуетилась тётя Надя.

– Уже? – расстроено сказали мы с Юлькой в один голос.

– Да, уже, – ответила тётя Надя.

Я опять расстроилась. Мне не хотелось уезжать от Юльки, а тем более в Балаханы, где жила тётя Надя. Хотя, когда её дочери были дома, я иногда сама изъявляла желание остаться там, когда мы приезжали к ним на чей-нибудь день рожденья. Двинулись мы с тётей Надей в путь. Добираться до них нужно было долго, часа два на автобусах – дом их находился на окраине города. Да в такой не очень-то благоприятной зоне: то тут, то там стояли нефтяные вышки, круглосуточно качающие нефть из скважин. Скрежет стоял день и ночь. Но люди, живущие там, привыкли, конечно, к этому. Сменив два автобуса, мы добрались до Балаханов. Вылезли на остановке и пошли пешком к их дому. Точнее в то место, где они проживали.

Идти нам пришлось минут тридцать. Наконец-то мы дошли. Я очень устала. Во-первых, было уже почти десять часов вечера, а во-вторых, долго ехали и шли.

– Ой, а что у вас свет не горит? Дяди Славика нету дома, что ли? – удивилась я.

– Не знаю, сейчас увидим, – ответила тётя.

Мы вошли с ней в маленький дворик и подошли к небольшой лесенке, ведущей в их жилище. Тётя Надя дернула ручку двери, и она тут же открылась.

– Дома дядя Славик, – сказала она.

– Спит, наверное, – сделала я вывод.

Мы вошли в небольшой коридорчик, который служил им и прихожей, и кладовкой. В последней они хранили съестные припасы и всякую домашнюю утварь. Дальше шли двухстворчатые стеклянные двери, через которые попадаешь на кухню. Здесь была большая кирпичная печь, к которой подведён природный газ. Ещё на кухне был ква-дратный стол с четырьмя деревянными стульями. У правой стены располагалась кровать, на которой и спал дядя Славик. Зайдя, тётя Надя включила свет. Дядя Славик подскочил на кровати как ужаленный.

– А, это ты, Надюха. Я вот ждал-ждал тебя и уснул.

– Здрасьте, – выглядывая из-за тётки, еле слышно выдавила я из себя.

– А кто это там прячется? – улыбаясь, сказал он.

– Это я.

– Кто – я? Я не вижу.

– Таира.

– Ах, Таира, моя любимая племянница, – продолжал он.

Я вышла из-за тётки и подошла к нему.

– Ну, привет, – сказал он, сажая меня к себе на колени.

– Привет, – смеясь, сказала я.

Он ещё долго меня о чём-то расспрашивал и шутил. Потом он сказал:

– Ты, может, голодная? Кушать хочешь?

– Не-а.

– А спать?

– Не, я пока не хочу, – запричитала я.

– Ну ладно, ладно, не скули, сегодня ляжешь, когда захочешь.

Тётя Надя стала выкладывать из своих сумок продукты. Там были и яблоки, такие небольшие красновато-жёлтые, очень вкусные и сладкие. Затем достала сметану и майонез в стеклянных двухсотграммовых баночках (в то время у нас эти продукты продавались в такой упаковке). Еще, естественно, колбасу: батон докторской и батон какой-то копчёной.

– Ой, колбаска! – закричала я.

– Что, может бутербродик? – подмигнул мне дядька.

– Нет, я сыта. Завтра утречком, с тоненьким чаем.

– Как это? – одновременно спросили тётя Надя и дядя Славик.

– Ну, тоненький, не понимаете что ли?

– Нет, – ответила мне тётя.

– А ты нам расскажи, как его сделать, научи нас, – сказал дядя.

– Хорошо, – согласилась я и начала рассказывать как это «тоненький чай».

– Берёте заварку, наливаете в чашечку, только не полную, потом туда горячую воду, ещё налить холодной водички из графина. Потом три ложки песка и размешать. И все, тоненький чай готов. Поняли?

– Теперь да, – рассмеялся дядя Славик.

– Ну, все, раз ничего не хочешь, может, пойдём спать.

И, глянув на часы, тётя Надя сказала:

– Уже одиннадцать, пора ложиться.

Мы тогда ещё не знали, что именно в этот час, в эту минуту родился мой младший брат, и было это двадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года в двадцать три часа.

Глава третья

В настоящее меня вернул стук закрывающейся двери.

– Таира, ты чего? Что случилось? – удивлённо, глядя на меня, спросила Татьяна Кольцовкина, входя на КПП.

Я продолжала плакать.

– Ну, командир, не молчи! Что с тобой? – встревоженно спрашивал Сергей Кудрявцев, тряся меня за плечо.

– Брат умер, – ответила я.

– Родной? – спросил Кудрявцев.

– Да, – плача ответила я.

Вдруг зазвонил мой сотовый. Посмотрев на экран, я увидела, что это звонит сестра.

– Да, Юль, – ответила я.

– Ты сейчас где – дома? – спросила она у меня.

– Нет, я на работе.

– Ты на сутках?

– Нет, до восьми вечера.

– Ты отпроситься сможешь? Тебе нужно выехать сегодня ночью или, в крайнем случае, завтра утром. Поняла? Ты чего молчишь?

– Я не молчу, я думаю. Я, наверное, не смогу приехать. Меня не отпустят.

– Ты что с ума сошла? Как это – не отпустят?

– Просто у нас скоро в городе саммит – слёт всех глав бывшего СССР и ещё приедет президент с премьер-министром.

– Какой, к чертям, саммит, ты что в своей милиции –совсем сбрендила? Живо звони начальству, объясни ситуацию. Тебя не имеют права не отпустить. У тебя умер родной брат!

Потом, более-менее успокоившись, она добавила:

– Что с тобой? Не молчи. Если правда, что Лёха умер, – сделав паузу, продолжила она, – то ты мне там очень нужна, мне нужно, чтобы ты была рядом. Я не смогу одна, без тебя, ничего сделать.

– Хорошо, я все поняла, – сказала я.

– Давай, звони начальству, отпрашивайся.

Постояв немного на улице, я стала звонить начальнику нашего отдела:

– Сергей Алексеевич, здравствуйте.

– Здравствуй, Таира.

– Извините, пожалуйста, за беспокойство.

– Ничего страшного, что ты хотела.

– Сергей Алексеевич мне нужно десять дней по семейным обстоятельствам. У меня умер брат.

– Где, в Ярославле?

– Нет, в Тверской области.

– Когда тебе нужно выезжать?

– Сегодня ночью, крайний срок, завтра утром.

– Хорошо, я пришлю за тобой машину, чтоб тебе побыстрей до дома добраться. Не забудь написать рапорт. Если что, звони.

– Спасибо.

– Не за что, держись.

Где-то через два часа прибыла машина с ответственным офицером и с Фетисовым, который должен был меня сменить. Я села на заднее сиденье. Слёзы градом катились из моих глаз. Водитель увидел, что я плачу, но был настолько тактичен, что не подал виду.

Машина привезла меня к оружейке. Сдав оружие, я пошла в свой кабинет переодеться.

– Да, надо же Лёшке позвонить, – подумала я.

Всё происходило как во сне. А, может, это и вправду был сон? Нет, сказала я себе, хватит себя обманывать, и стала звонить мужу.

– Лёш, Лёха умер! – сказала я ему.

Тут вдруг почему-то связь оборвалась. Я набрала Лёшку ещё раз. Было занято. Я опять набрала, опять занято. Наконец я поняла, что он сам мне звонит.

– Солнышко, я не понял, что случилось? – спросил муж, дозвонившись до меня.

– Лёха умер, – ответила я плача.

– Какой Лёха?

– Брат мой! – заорала я в трубку.

– Как умер?

– Не знаю.

– А с чего ты взяла, что он умер? Кто тебе об этом сообщил?

– Галя.

– Какая Галя?

– Ну, Лёхина, с которой он последнее время жил.

– Что она тебе конкретно сказала? Солнышко, слово в слово, пожалуйста!

– Хорошо, – ответила я и начала рассказывать.

– Она сказала, что, кажется, Лёха умер.

– С чего хоть она взяла? Так прямо и сказала, кажется, что Лёха умер?

– Да, так и сказала. А я её спросила, как он умер, где он, видела ли она его мёртвым. На что она мне ответила, что мёртвым, мол, она его не видела, а лежит он в морге.

– Ладно, дома поговорим. Ты где сейчас?

– Я у себя в кабинете, – ответила я.

– Ты уже выходишь?

– Да.

– Тогда я пошёл тебя встречать. У тебя паспорт с собой?

– Да.

– Ну, тогда, сразу на Московском купим тебе билет.

Я вышла из кабинета. Закрыла его и отдала ключ постовому.

– Что-то Вы сегодня грустная, – сказал мне милиционер.

Я не стала вдаваться в подробности, а просто сказала

– «До свидания».

– До свидания, – ответил постовой.

Выйдя из здания, я направилась к остановке. Пошла по дороге, так как иначе не получалось. Тротуар весь был перекопан, шли ремонтные работы. В общем, можно было снимать кино про войну. Город готовят к тысячелетию, поэтому везде такой хаос.

В городе моего детства такого не было… В городе детства… И я опять вспомнила день, когда родился Лёха.… Об этом знаменательном событии – рождении Лёхи – нам всем сообщили на следующий день. Мы все были этому очень рады. Особенно был счастлив Витёк. Ведь это был его единственный сын, и радости его не было предела. Он завалил подарками и цветами весь обслуживающий медицинский персонал. От больницы Витёк практически не отходил, можно сказать, ночевал под мамиными окнами.

– Людочка, что тебе привезти? Может, чего особенного хочешь, ты только скажи. В ресторане «Интурист» выполнят любой твой каприз.

– Нет Вить, спасибо. Того, что ты приносишь, достаточно, – сказала мама, выглядывая из открытого окна своей палаты, находящейся на втором этаже.

– А как там девочки? – спросила она.

– Всё хорошо. Таира у Нади, а Юлю забрала твоя мама.

– Почему забрала?

– Не знаю, Юля вроде сама захотела к ней. Не беспокойся, как тебя выпишут, я их сразу домой привезу.

Домой мы попали, как Витёк и обещал, сразу после маминой выписки. Отсутствие мамы для меня прошло более безболезненно, чем для Юльки. Отрицательным моментом для меня была только разлука с Юлькой, мамой и Витьком. А в остальном, было все хорошо, меня никто не ругал, не обижал. Что же касается моей сестры, то поначалу, то есть до того, как её забрала наша бабушка (мамина мама) ей совсем не повезло. Всё началось, лишь только за мной и тётей Надей закрылась дверь.

– Ты куда это? – спросила тётя Тома уходящую в свою комнату Юлю.

– Как куда, спать, конечно.

– Нет, милочка, никаких «спать», пока не вымоешь всю посуду и полы во всей квартире.

– Но мне же завтра в школу в первую смену.

– Ну и что? – усмехнулась тётя Тома.

– Ничего с тобой не случится. Подумаешь, меньше поспишь, – закончила она.

Налив себе чаю и взяв коробку с оставшимися пирожными, тётя Тома ушла в зал. Юлька застыла посреди кухни как вкопанная, не веря в то, что происходит. Так она простояла, наверное, минут пятнадцать перед мойкой, полной посуды.

– Я не поняла, в чём дело? Ты тупая, что ли? Почему до сих пор ты ничего не сделала? – услышала она позади себя.

– Я устала, я хочу спать, – дрожащими детскими губами сказала Юля.

– Ну-ка, живо делай, что я велю! – уже заорала тётя Тома.

– Иначе я тебя изобью, – сказала она и стукнула Юльку в спину.

Легла моя Юлька спать где-то часа в два ночи. Так продолжалось три дня. Не знаю почему, но Юлька никому не жаловалась. Непонятно почему, но моя сестра молчала: то ли тётя Тома её застращала, то ли из-за гордости. В общем, что вытворяла над ней сестра Витька, никто даже не подозревал. Но как говорится в русской поговорке: «Все тайное, в конце концов, становиться явным». Все выяснилось совершенно случайно.

– Юленька, завтра после школы сразу к нам приезжай с ночевкой. Я тебе платьице как раз новое пошью, – сказала бабушка.

– Я не могу, – пряча глаза, ответила она.

– Почему, ведь завтра суббота? – удивилась бабушка.

– У меня дел много.

– Каких таких дел, – не унималась Антонина Ивановна.

– Уроков много, да и дома.

– Что дома?

– Убираться надо, – дрожащим голосом сказала Юля.

– Юля, что происходит? – спросила бабушка.

– Ничего…– сквозь слёзы, улыбаясь, ответила Юля.

– Просто, просто я скучаю по маме и Таирке, – добавила она и расплакалась.

– Ну, ну, внученька, не плачь, скоро вы будете все вместе. Ещё и братика своего увидишь, – обняв Юлю, сказала она.

– Успокойся, всё будет хорошо. Давай, я тебя покормлю, и будем собираться. И я тебя немного провожу.

Юля и бабушка стояли на остановке, ожидая трамвая. Но его все не было.

– Пойдем, внученька, на автобус посажу. Наверное, с

трамваями что-то случилось.

– Линии, наверное, обесточены, – с умным видом сказала Юля.

– Наверное, – согласилась бабушка.

На автобусной остановке тоже долго простояли, а нужный автобус всё не подходил. Наконец он подошёл, Юлька чмокнула бабушку в щёку и полезла в автобус. Бабушка за ней.

– Ты куда? – округлив глаза, спросила Юля.

– Уже поздно, я лучше поеду с тобой. А то буду переживать.

– Вот здорово! – на весь автобус заорала моя сестра.

Наконец-то они приехали. Вышли из автобуса и направились к нашему дому. Благо мы жили недалеко от остановки.

– Давай, доставай ключи, – сказала бабушка Юле.

– Сейчас, сейчас, – и Юля протянула бабушке ключи.

– О боже, что это такое? – с ужасом сказала бабушка, войдя в прихожую.

– Что, что там? – заходя следом, спросила Юлька.

– Здесь, что, стадо слонов прогуливалось?

На полу в прихожей валялись шматки грязи и одежда.

– Может нас ограбили? – предположила моя сестра.

– Не знаю, стой пока здесь, дверь не закрывай, если что, беги на улицу, зови на помощь! – скомандовала бабушка.

– Хорошо, – шёпотом ответила Юлька.

Не разуваясь, бабушка прошла в зал. Перед её глазами предстала похожая картина. Вещи были разбросаны, кровать родителей разобрана, на обеденном столе и на жур-нальном столике стояли горы грязной посуды.

– Юля, иди сюда!

Юлька быстренько прибежала в зал. Войдя, она чуть не упала в обморок от увиденного.

– Вот это да, я и не думала, что у нас столько посуды. Опять я сегодня лягу спать часа в два ночи, – сказала расстроенная Юля.

– Юленька, скажи мне, пожалуйста, ты, когда из дома сегодня выходила было так же?

– Нет, что ты бабуль! Все было чисто. Я ведь пока всю посуду не вымою и везде не уберусь, спать не ложусь. Тётя Тома не разрешает ложиться спать, пока я всё не сделаю.

– Как так не разрешает? – удивилась бабушка.

– А чем же она занимается?

– Спит, чай пьёт, ест, телевизор смотрит, – стала перечислять Юля.

– Витёк знает, что тётя Тома вытворяет?

– Нет, как маму увезли, я его больше не видела.

– Значит он не в курсе, ладно! – сказала негодующе бабушка. – Пойдем, посмотрим, что на кухне творится.

А на кухне было ещё хуже, чем во всей квартире. Грязные картофельные очистки валялись повсюду, были они и на полу, и на столе, и в мойке, и даже на подоконнике. Весь пол был вымазан грязью. Все сковородки и кастрюли были почему-то закопчены. И вот это всё, то есть вся эта грязнущая посуда, стояла везде. К газовой плите тоже невозможно было подойти. Повсюду летали мошки и мухи. Создавалось такое впечатление, что в нашей квартире не убирались месяца два-три и то, после грандиозной тусовки. Юлька молча стала собирать мусор.

– Не смей! – закричала бабушка.

Юлька аж вздрогнула. Потом, уже более спокойно, бабушка продолжила:

– Не надо, внученька, не трогай здесь ничего, а то ис-пачкаешься.

– Ну как же, бабулечка, сейчас, наверное, придёт тётя Тома и будет сильно ругаться, что я ничего не убрала. Она мне сказала, что если я не буду слушаться, то она меня изобьёт.

– Не бойся, внученька, я не дам тебя в обиду. Ни тебя, ни Топочку. Не бойся, – повторила она. – Иди, собери свои вещи. Пока мама в больнице ты поживёшь у нас. Согласна?

– Конечно! – радостно крикнула Юля и побежала в детскую.

Вдруг в прихожей раздался какой-то шум. Открылась дверь. Пришла тётя Тома.

– Юлька, дрянь такая! Почему в квартире до сих пор грязно? – заорала она, расстегивая свои лаковые туфли. – Кто за тебя должен убираться, по-твоему? – не унималась она.

– Ты! – сказала бабушка, выйдя из кухни в прихожую.

От неожиданности тётя Тома чуть не упала.

– А, Антонина Ивановна. Здравствуйте. Какими судьбами? – испуганно лепетала тётя Тома.

– Здравствуй, Тамара, – ответила бабушка. – Пройдём на кухню.

Они пошли на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

Что уж бабушка ей там сказала, не знаю, но тётя Тома вышла из кухни ни жива, ни мёртва.

– Внученька, ты готова? Поехали.

Взяв Юлины вещи, бабушка и моя сестра пошли прочь из этой квартиры.

– До свидания, Антонина Ивановна. До свидания, Юлечка,– проговорила тётя Тома, закрывая дверь. Хоть это было и неприлично, но ни бабушка, ни Юля ничего ей не ответили…

Вдруг зазвонил мой сотовый. Я ответила, даже не посмотрев, кто звонит.

– Да, – сказала я в трубку.

– Солнышко, помни, пожалуйста, всегда, что я тебя очень сильно люблю, – услышала я в трубке голос мужа.

– Хорошо, – сказала я и отключила телефон.

Я не заметила, как подошла к остановке. Дождавшись нужного автобуса, я зашла в салон и увидела небольшую компашку, распивающую пиво. Сначала все было мирно и тихо, потом ребята стали наглеть и приставать к пассажирам. Несмотря на своё состояние, такого стерпеть я не могла. Сработал пресловутый профессиональный инстинкт:

– Ребята, ну-ка, угомонились живо, – сказала я, подойдя к ним. Компания тут же замолчала и уставилась на меня.

– А ты кто? – спросил у меня, наверное, самый смелый из них.

– Пассажир автобуса, – ответила я.

– И – чо? – уже нагло, видимо осмелев, спросил мой оппонент.

– Ни чо, – подражая ему, парировала я, – а вести себя нужно достойно.

– То есть?

– А то и есть, что вы нарушаете общественный порядок.

– Это как? – то ли действительно не понимая, то ли из-деваясь, продолжил он.

– А так. Во-первых, вы в общественном транспорте распиваете крепкое пиво, что запрещено законом; во-вторых, своим видом и поведением оскорбляете человеческое достоинство. Дальше перечислять?

– Необязательно, – вставил кто-то из их компании.

– Так вот, – не обращая внимания на иронический тон говорящего, продолжила я, – если вы не прекратите – я вызову наряд милиции, который доставит вас в отдел. А если у кого-то из вас не будет при себе документа, удостоверяющего личность, то его там могут задержать на срок до трех суток.

– А зачем будут держать три дня? – спросила компания практически в один голос.

– Для выяснения личности. А может кто из вас террорист, находящийся в федеральном розыске.

– Да ты чо, какие мы террористы? – испуганно "заблеяли" они.

– Слышь, а ты кто? – спросил меня первый собеседник.

– Я же сказала – ПАССАЖИР, – ответила я, вспомнив слова своего мужа о том, что слишком афишировать свою принадлежность к органам внутренних дел не стоит. Что я и не стала делать. Конечно, если была бы какая-нибудь серьезная ситуация, требующая моего вмешательства, как сотрудника ОВД, то я бы естественно и представилась. Как говорит мой муж и мой хороший знакомый астролог Лев Анатольевич, у меня очень сильно развито чувство долга, и поэтому, не могу равнодушно пройти мимо какого-нибудь происшествия. Я, можно сказать, как магнит, их притягиваю.

– Ладно, ладно, мы все поняли, – сказали ребята.

– Мы честно больше не будем себя так вести, – уверили меня они, пряча пиво в пакет.

– Ну, смотрите, – строго сказала я и вышла, благо автобус уже подкатил к нужной остановке.

На остановке меня уже ждал мой муж.

– Как ты, солнышко, – спросил он меня и поцеловал.

– Плохо, – ответила я и заплакала, уткнувшись лицом в его грудь. Так мы простояли с ним минут пять.

– Ладно, Таирочка, пошли на вокзал, нужно купить билет.

Билет взяли на утро. Дома нас встретила, подпрыгивая от радости чуть ли не до потолка, наша собака Лина. Для неё этот день был светлым и радостным: пришли домой хозяева, есть повод для ликования. А мне вот хотелось завыть по-собачьи.

– Солнышко, может, я тоже с тобой поеду? Боюсь тебя

отпускать одну в таком состоянии, – сказал мой Лёша.

– Даже не знаю. Ведь тебе на работу в понедельник. Да

и денег нет на лишний билет. Вот что, звони Юльке, посмотрим, что она скажет.

Лёша стал звонить Юле.

– Юля, здравствуй, это Алексей. Я хотел у тебя спросить, нужно ли мне ехать с Таирой? Дело в том – извини за подробности – что у нас небольшие финансовые затруднения… Все понял. Еще на один билет, конечно, найдем, – закончил он и отключил телефон.

– Ну что, – спросила я у Лёши.

– Ты пока недолго побудь одна.

– А ты куда? – удивилась я.

– За билетом, я тоже еду. Юля сказала – насчет денег не переживать, – ответил мне муж на все мои вопросы, которые я не успела ему задать.

– Только билетик мне свой дай.

– Зачем?

– Как зачем, я хочу купить билет рядом с тобой.

– Ладно, иди уже, – сказала я ему и он ушел.

А я, переодевшись в домашнюю одежду, забралась под одеяло и стала думать о своем брате. Стала опять вспоминать наше детство.

Глава четвертая

– Ой, мамуль, что это? Кукла такая? А почему она красная такая и орет? – завалила я вопросами маму, приехавшую из роддома с нашим новорожденным братом.

– Нет, Татуля, это не кукла, – сказала, улыбаясь, мама.

– А кто? – удивилась я.

– Ваш братик.

– Какой братик? А где ты его взяла? – не унималась я и все никак не могла понять, откуда этот братик появился.

Так вот и появился в нашей жизни Лёха. Теперь нас было уже пятеро: Лёха, Юлька, мама, Витёк и я. Так мы сначала и жили все вместе, там же на втором этаже девятиэтажки. Но потом мама с Витьком решили, что нам лучше переехать куда-нибудь «на землю». Стали искать подходящий вариант. Пересмотрели довольно-таки много домов, но везде было что-то не то. Мы уже совсем, было, отчаялись, но нам вдруг предложили хороший вариант. А хорош он был тем, что дом находился в военном городке, расположенном минутах в двадцати езды на машине от центра города. Так сказать, оазис среди каменных джунглей. Въезжая в этот городок, вы попадали в райский уголок. И как его было не сравнивать с раем, если по всему го-родку произрастали вечнозелёные оливковые деревья, то-поль, инжир, клён, тутовые деревья, абрикосы, каштаны. Всё вот так запросто – прямо на улицах.

– Ну, проходите, думаю, останетесь довольны, – сказал хозяин дома (в который мы планировали переехать), впуская нас внутрь двора. Мы вошли.

– Как здесь здорово! – сказала Юлька.

И на самом деле, там было замечательно. Во дворе был сад – не сад, но, вместе с тем, росло очень много различных фруктовых деревьев. Здесь был и инжир, и абрикос, и гранат, и вишня, слива, яблоки, смородина – чёрная и красная, персики. Короче здесь было почти всё что растет на юге. И всё это просто так! Да и сам дом тоже был великолепен. Сделан он был из природного материала, то есть, из блоков, вырезанных из морских скал. Сразу хочу заметить, что дом был на двух хозяев. Та половина, которую мы смотрели, состояла из двух больших квадратных комнат, одной прямоугольной, но тоже большой, комнаты, большой веранды, маленькой кухни, большого туалета и ванны. Таким всё выглядело на тот момент, когда мы смотрели дом и, может, таким бы и осталось, если бы мы в скором времени не переехали сюда из-за одного, можно сказать трагического случая, произошедшего со мной и Юлькой. Случилось это вскоре после того, как мы посмотрели дом.

– Здравствуйте, – сказали мы с Юлькой, входя в дом к двоюродному брату нашего отчима, дяде Володе Лыкову.

– Здравствуйте, – сказала тётя Элла, жена дяди Володи. – Проходите.

– А мы к вам мыться, – прямо с порога выдала я.

– У нас воды нет.

– Ну, – сказала тётя Элла, – если мыться, тогда милости просим.

Тётя Элла была очень красивой женщиной, да и к тому же, как говорил наш отчим, отнюдь не дурой. Поэтому дядя Володя, можно сказать, смотрел ей в рот. А ещё у них были дети: Лика – моя ровесница и Вовчик – ровесник Юльки.

– Дети, встречайте гостей! – крикнула тётя Элла.

Вовчик с Ликой, конечно же, обрадовались нашему приходу. Мы были, хоть и не кровными, но всё-таки родственниками.

– Вы к нам надолго? – с надеждой спросила Лика.

– Не знаю, – честно ответила я, глядя на Юльку.

– Как Юля скажет.

Но Юлька молчала, она болтала о чем-то с Вовчиком.

– Юлечка, пожалуйста, побудьте у нас подольше! – стала донимать её Лика

– Посмотрим, – ответила Юлька. – Нам ещё помыться нужно.

– Девчата, ещё пять минут и можно идти в ванну, – сказала тётя Элла, заглянув в детскую.

– Хорошо, – сказала Юлька. – Таира, давай, пока достань из сумки наши вещи, – скомандовала она мне, – и отнеси их в ванную.

– Хорошо, – ответила я.