Обычная супергеройская история

Неожиданно он шагнул ко мне и схватил меня за руки.

– Научи меня, – выдохнул Ник. – Научи всему, что знаешь! Я же вижу, ты устала и хочешь передохнуть, и…

– Именно поэтому я не собираюсь тебя учить!

– Но так я смогу завершить то, что ты начала, – не унимался он. – Воробей твой оставит тебя в покое, я лично его ощипаю. Только представь? Живёшь как хочешь. Ни о чём не беспокоишься. В полиции нет твоих фотороботов…

– А они есть?!

Ник умолк. Опустил взгляд, увидел, что держит меня за руки, неловко отстранился и шагнул назад.

– Я… в общем, помочь хотел, – сказал он, не глядя на меня. – Моё дело предложить, а ты…

Внизу не было ветра, да и солнце снова вышло, стало заметно теплее. Я взглянула на кулон – оставалось меньше двадцати минут. Затем взглянула на Ника в его супергеройском костюме, подобранном по моему совету – свободная майка с длинным рукавом и капюшоном, широкие штаны, удобная обувь. В чём-то он пошёл даже дальше меня – придумал перчатки без пальцев, а это дополнительная защита. Сама я натягивала рукава подлиннее.

– Хорошо, – сдалась я. – Будем учиться.

Я сняла его куртку, аккуратно сложила и протянула ему. Ник смотрел на меня, и по выражению его лица было непонятно, о чём он думает. Я улыбнулась.

– Спасибо. Я согрелась.

Я вернулась домой за час до возвращения мужа. Снова открыла файл с недописанным романом, снова попыталась выжать из себя хотя бы две-три строчки в прежнем стиле. Бесполезно. Открыла досье на Воробья, привычным движением сжала кулон. Быть может, мне только почудилось, а может, на самом деле – он не зарядился и не активировался сегодня не из-за того, что я переиграла с пафосом. Быть может, я просто успела соскучиться по своему сопернику, потому что не ожидала, что всё случится так просто?

***

– Костюм даёт тебе множество преимуществ, – поясняла я. – Сила, скорость, невидимость… Полёт ты уже сам использовал. Ещё реакция ускоряется, ловкость… только не как в компьютерных играх, не подумай себе.

Ник кивнул. Мне показалось, он усвоил только половину… в лучшем случае.

Мы находились в пустующем спортивном зале школы, расположенной позади бабушкиного дома. Я договорилась с директором и охраной – разумеется, в образе Златоглазки – чтобы нам позволили немного позаниматься. В своём обычном виде я была знакома с охранниками и знала, что им можно доверять.

– Ник, это не компьютерная игра, – повторила я. – Тебе надо привыкнуть к этому.

– А я разве не привык? – парень пожал плечами. – Вроде бы…

Я активировала талисман, скользнула вперёд, сделала подсечку. Ник с грохотом рухнул на пол, перевернулся, попытался сбить с ног меня. Я отскочила в сторону. Деактивировала талисман – времени оставалось всё меньше, а зарядить не получалось. Вообще.

– Представь, что ты шёл по асфальту, и вдруг вместо него – лёд, – пояснила я. – Ты сможешь сориентироваться и не упасть, но тебе всё равно нужно время, чтобы перестроиться. Секунда, пять, десять, не имеет значения. Оно просто нужно, и всё.

– Я и так перестроился, – проворчал Ник, поднимаясь на ноги. – Серьёзно, Крис! Испытай меня в деле, и ты всё сама увидишь.

Я размышляла недолго. Если мы действительно пойдём геройствовать, есть шанс, что я смогу зарядить талисман. Ник наверняка облажается, и это даст мне в два раза больше времени… но если облажаюсь я, это даст моему мужу дополнительные расходы на похороны.

– Ладно, – сдалась я. – И как ты собираешься… испытываться?

Ник просиял.

– Сейчас увидишь.

Уже через несколько минут мы стояли под железнодорожным мостом, высившимся над оживлённой дорогой всего на пару десятков метров. Середина рабочего дня, машин много, ещё чуть-чуть – и образуется пробка. Ник довольно улыбнулся и указал на ближайшую к нам опору. По ней змеилась трещина, и оставалось удивляться, как это всё до сих пор не развалилось.

– Поезд проедет здесь через полторы минуты, я сверялся с расписанием, – громко сказал Ник, стараясь перекричать шум улицы и рокот автомобильных двигателей. – Я поддержу опору… ну или поймаю поезд. Сойдёт за геройство?

Что самое глупое может придумать новоявленный супергерой для того, чтобы совершить героический поступок? Разумеется, подстроить аварийную ситуацию, после чего прилететь с пафосным видом и всех спасти. Я схватилась за голову и еле сдержала желание застонать. Кулон, примотанный к запястью, напоминал, что у меня осталось семь минут.

– Ник… только не говори, что ты сам это сделал, – выдавила я.

Он всё ещё сиял, как грани бриллианта в искусственном освещении – похоже, не услышал вопроса. Я лихорадочно размышляла, что делать. Костюм не делает тебя бессмертным или Суперменом, или чего там ждал Ник, когда устраивал всё это… а клиническим идиотом, похоже, делает. Чёрт, чёрт, чёрт…

Сквозь шум проезжающих мимо автомобилей и гул моторов послышался гудок поезда. Я оглянулась по сторонам и, наконец, решилась.

– Быстро, перекрывай дорогу, – велела я. – Чтобы ни одной машины под мостом!

Ник непонимающе смотрел на меня, а я уже активировала крылья и торопилась к рельсам. Понятия не имею, как буду тормозить поезд, и возможно ли это в принципе. Учитывая, что это гружёный товарняк…

Часы на талисмане тикали в два раза быстрее, потому что активировался полёт. Думать времени не было – я метнулась навстречу поезду, уцепилась за какую-то ручку и сжала пальцы со всей силы. Постучала в окно кабины – активировалась сила, время пошло в полтора раза быстрее.

Поезд ехал медленно. То есть, конечно, его не смогли бы обогнать пешком, но и уши от ветра не закладывало. Я успела увидеть, как Ник взлетел на пару метров вверх и принялся махать руками, а затем дверца кабины приоткрылась, и машинист помог мне забраться внутрь.

– У нас проблемы, да? – спросил он.

Я выдохнула. Меня трясло от волнения, и ничего не помогало сосредоточиться и успокоиться.

– Там… опора…

Я согнулась пополам, попыталась отдышаться. Время в талисмане шло в нормальном темпе, у меня оставалось меньше пяти минут. Если я использую любые способности, есть вероятность, что хватану за край…

– Опора? – встревоженно переспросил машинист.

– Тормози! – выдавила я.

Он метнулся к пульту управления и что-то там перещёлкнул, я не видела за его спиной. Послышался скрип, скрежет, поезд постепенно сбавлял скорость, но всё равно недостаточно быстро, чтобы остановиться вовремя…

– Идём!

Я схватила машиниста за руку и подтолкнула к двери. Он попытался возразить, но я не слушала. Открыла дверцу, взяла его за руку, и вместе мы вывалились из кабины. Пришлось подключить крылья, чтобы посадка была мягкой.

Мы плавно опустились на землю рядом с рельсами, в следующий миг около нас появился Ник. Казалось, время невыносимо растянулось, секунды превратились в года. Втроём мы наблюдали, как поезд заехал на мост… и ничего не случилось.

– Ник? – неуверенно сказала я.

– Кажется, с мостом всё нормально, я зря волновался, – еле слышно отозвался он.

Я опустилась на землю, накрыла голову руками. Не хотелось ничего говорить, не хотелось думать. Хотелось спрятаться куда-нибудь от всего этого и больше никогда не видеть этого лохматого дурака в серо-коричневом костюме супергероя, так похожем на мой.

– А… что теперь будет с поездом? – неуверенно спросил машинист. – И с персоналом…

– Ник…

– Я мигом, – отозвался он. Я подняла голову и увидела, как он протянул руку машинисту. – Пойдём, я верну тебя туда.

Талисман на руке запищал. Он терпеть не мог бездействия, а потому напоминал, как мало осталось времени. Я нехотя поднялась – рядом были высокие кусты, деактивировать костюм можно и там.

Ник вернулся, когда я уже привычно крутила талисман в руках, сидя прямо на траве на том же месте, где была до этого. Он уже был без костюма, смущённый, растерянный, и, кажется, хотел что-то сказать, но я его опередила.

– Извини, – сказала я, не поднимая взгляда от талисмана, где значилось «00:03:49».

Он споткнулся, но вовремя вернул равновесие. Я продолжала крутить талисман в пальцах, рассеянно глядя на игру тусклых бликов на камне. Красивый.

– Что? – выдохнул Ник.

– Извини, – повторила я. – Мне показалось, что ты постарался над той опорой, чтобы погеройствовать. Я была неправа. Я ведь была неправа?

– Ну… вроде того, – он опустился на траву рядом со мной, его плечо касалось моего. – Я каждый день хожу здесь на работу и вижу это. Сегодня мне показалось, что трещина стала глубже, вот я и подумал…

Мне очень хотелось сказать, что думать – это не для него, но я вовремя сдержалась. Вместо этого молча показала ему талисман.

– Опять? – сочувственно спросил Ник.

– Угу, – я сжала талисман в руке. – Плохо дело. Ещё немного, и моё учительство закончится.

Ник немного помолчал, провожая взглядом ядовито-розовый седан, пронёсшийся под мостом. Послышались недовольное гудение.

– А что будет, если время закончится? – спросил он.

Я немного поколебалась. Хотя, в принципе, поздно уже думать, Ник и так знает слишком много.

– Тот, кто дал мне этот талисман, сказал, что герой начинает использовать время своей жизни, – нехотя ответила я. – Только по десятикратной таксе. А если ты не используешь суперсилу, тебя просто выкинет из костюма. Правда, вроде бы, есть ещё нулевое время и тайная способность талисмана, но я никогда до этого не доводила.

– А если это случится, ты используешь эту способность? – не унимался Ник.

– Нет, – я покачала головой. – Я понятия не имею, что это будет, это огромный риск.

Мы немного помолчали. Дул ласковый тёплый ветер, светило солнце, поток машин схлынул, стало заметно тише. Я закрыла глаза и попыталась просто получить удовольствие от момента. В конце концов, когда я в последний раз просто так сидела на траве, наслаждаясь майским теплом?

– Крис… а что у вас с Воробьём случилось? – осторожно спросил Ник. – Вернее, не так… Что такого могло произойти, что теперь ты не можешь зарядить талисман?

Мне вспомнились наставления мамы в детстве. О том, что нельзя сидеть на холодной земле, о том, что нужно выбирать, кому доверять. А ещё мне вспомнились последние десять лет, в течение которых я была одна, совсем одна, хотя конечно, у Златоглазки всегда было множество поклонников. И я, поколебавшись, сделала единственно верный, как мне казалось, выбор – растянулась на траве, закрыла глаза и заговорила.

… Эта история началась около десяти лет назад, когда моя мама, работавшая в издательстве в отделе продаж, привела меня на работу. Это был тот замечательный возраст, когда на носу выпускные экзамены и поступление. По идее, это означало, что мне нужно было определиться с вузом и будущей профессией и уже начать готовиться, но я понятия не имела, что выбрать. На тот момент уже завершалась подача заявлений, а я так и не определилась с предметами. Кажется, моя классная руководительница начала меня ненавидеть, а попытка мамы помочь мне найти своё, как она говорила, призвание выглядела как соломинка для утопающего.

Это издательство занималось не только книгами. Оно выпускало газеты, толстые журналы, в штате работали журналисты. Мама думала, что я могу заинтересоваться всем этим, если попаду туда, и почти угадала. Я заинтересовалась. Только не издательским делом. А всё потому, что когда мы проходили мимо отдела журналистики, маму срочно вызвали на совещание, и она попросила одного своего приятеля побыть со мной и рассказать, что здесь и как.

Это был, как мне тогда показалось, парень около двадцати лет. Он был высокий, крепкого телосложения, его зелёные глаза лучились тёплой улыбкой, а сам он был серьёзен, когда говорил со мной. В мире, где на школьников смотрят снисходительно, даже если они на пороге выпускного класса, этот парень показался мне самым внимательным слушателем на свете.

– Привет, – сказал он. – Меня Андрей зовут. Дай угадаю, мама хочет пристроить тебя к семейному делу?

– Вроде того, – нехотя ответила я. – Думает, что поможет мне определиться, где учиться.

– А ты сама чего хотела бы? – спросил он.

Я пожала плечами. Я сама себе ни разу не задавала этот вопрос, а другие меня тем более не спрашивали.

Андрей несколько мгновений смотрел на меня, затем неожиданно подался вперёд и схватил блокнот и ручку, лежавшие на краю стола.

– А я знаю, – он улыбнулся. – Сейчас я возьму у тебя интервью, и мы сразу всё поймём. А ты потом о себе прочитаешь в журнале… сейчас… вот здесь, – он провёл пальцем по корешкам журналов и ударил по предпоследнему. – Фотку помещать не буду, уж извини, но текст – без проблем.

Я растерянно смотрела, как он листал блокнот, что-то записывал, кивал самому себе. Чудик какой-то. Он не смотрел на меня и не говорил со мной несколько минут. В какой-то момент я уже подумала о том, чтобы уйти, чтобы не мешать, но тут он наконец-то поднял взгляд.

– Ну что, готово, – сказал Андрей и перелистнул страницу. – Ну что, рассказывай. Сколько тебе лет, где учишься. О чём мечтаешь…

Я сама не поняла, как у него это получилось, но он вытянул из меня всё, о чём я могла подумать только в самых смелых мечтах. Я вдруг вспомнила, что у меня с детства была дурацкая привычка что-то писать. Я писала просто ради того, чтобы водить ручкой по бумаге, и мне всё равно, что это будет. Дневник юного натуралиста? Запросто. Переписать полюбившуюся книгу от руки? Почему нет? Сочинить для одноклассников анкету на сто вопросов? О… С этим, кстати, была связана отдельная история. Я сочинила столько анкет и столько раз заставляла одноклассников их заполнять, что однажды они начали мне отказывать. Иногда грубо. Но я просто не знала, что только я одержима вождением ручкой по бумаге, а на анкеты и ответы одноклассников мне плевать…

Концовка этого момента, конечно, вышла совсем банальной. Я почти влюбилась в Андрея, а он посоветовал мне стать писателем.

– Ты сама не замечаешь, как чётко формулируешь мысли, как говоришь, – пояснил он. – Поверь мне, у нас полстраны не могут внятно связать два слова без ошибок. А ещё ты прекрасно сочиняешь истории, вот, смотри сюда…

Он показал мне свой блокнот. Стенография нашего разговора сопровождалась его пометками, явно для себя – кое-что я не поняла, но кое-что оставило меня в полном восторге. Андрей указал, что пара историй, которые я сочиняла в детстве, это «шикарно!!!».

– Ой… – я неловко уронила блокнот и ощутила, как мои щёки горят от смущения.

Андрей улыбался, и теперь я, конечно, понимаю, что его это всё, наверное, просто забавляло. А я уже навоображала себе свадьбу, трёх детей и хомяка, которого мы обязательно назовём… а, впрочем, потом решим. И я уже хотела сказать какую-нибудь глупость, вроде «пойдём в кино», или «давай сходим на свидание», или «давай поженимся и уедем в Таиланд и будем жить и работать на курорте», но тут очень вовремя зашла мама.

– Надеюсь, вам не было скучно? – спросила она.

– Нет, всё прекрасно, – Андрей нырнул под стол, достал блокнот и показал его моей маме. При этом он случайно задел носок моего кеда, и я вздрогнула от мысли, что это могло быть специально и что-то значило, а я не могла понять, что именно. – Я тут успел придумать новую потрясную рубрику благодаря Кристине. Можешь быть уверена, она встряхнёт продажи… но сначала надо тряхнуть половину отдела, чтобы её запустили.

Они говорили ещё о чём-то, а я продолжала сидеть на стуле, боясь пошевелиться. Потом я так же ехала домой, напуганная, взволнованная и очарованная одновременно. И только позже, за ужином, когда родители вдоволь наговорились о работе, политике и ситуации в образовании, я смогла наконец подать голос:

– Хочу поступить на филологический!

Моя классная руководительница перестала на меня злиться за то, что я не определилась со своим будущим, а я снова полюбила писать… и следить за жизнью Андрея. Я собирала все его статьи, все интервью из его новой рубрики – той самой, которая появилась в тот день, когда мы познакомились. Андрей брал интервью у обычных ребят, таких, как я, узнавал об их интересах и увлечениях, а потом предлагал читателям сделать ставки – добьётся ли этот человек успеха, и в каком деле? Рубрика просуществовала недолго, но я помню, сколько красивых и светлых желаний она успела запечатлеть. Это было очень мило, и я влюблялась в Андрея ещё сильнее…

А потом наступило лето, экзамены и поступление. И всё было бы прекрасно, если бы не один парень, который подстерёг меня за углом школы, откуда я вышла в последний учебный день.

– Эй, – позвал он. – Не подскажешь, сколько времени?

– Ага, сейчас, – машинально отозвалась я.

Я даже не посмотрела, кто спросил, просто потянулась за часами в карман – у них сломалась застёжка на браслете. Пока я копалась, парень подошёл ближе, зашёл мне за спину, схватил за руки и закрыл мой рот рукой.

– Слушай, я не маньяк, не бойся, – тихо сказал он. – Просто не хочу, чтобы ты меня запомнила, ясно?

Я застыла, напуганная, не в силах пошевелиться. Он выждал пару мгновений, затем выдохнул.

– Хоть кивни, если слышишь и понимаешь, – сказал парень.

Я кивнула.

– У меня для тебя есть очень важное дело, – заговорил парень. – Не знаю, слышала ли ты про такого человека, точнее, героя… Богомол. Слышала?

Я покачала головой, осторожно, боясь, что он подумает, что я пытаюсь вырваться. Меня била мелкая дрожь.

– Конечно, не слышала, мы же через всю страну друг от друга, – пробормотал он. Помолчал пару секунд. – Ну, слушай. В общем, есть один супергерой, который немного устал быть героем, понимаешь? Иногда случается такое, люди выгорают, устают… вот с ним тоже самое случилось. Понятно?

Я снова кивнула.

– И вот он передал мне эту штуку, которая делала его героем, чтобы я… чтобы я тоже кому-нибудь передал, понятно? – парень выдохнул, и мне показалось, что его тоже трясёт. – В общем, считай, что ты избранная, и другого пути нет. Никому больше не отдавай, потому что тебе доверился настоящий супергерой. Всё.

Он повозился немного, затем взял меня за руку. Миг спустя в моей ладони оказался тот самый кулон с малахитом.

– Это талисман, который активирует костюм супергероя, – пояснил парень. – Полный заряд – двенадцать часов. То есть, если ты просто его натянешь и будешь так ходить, у тебя будет вот столько времени. Но если ты будешь использовать его для дела, то есть усиливать свои способности, время пойдёт быстрее. Ясно?

Я кивнула. В голове роилась тысяча вопросов, и я замычала, надеясь, что он даст мне слово.

– Вопросы потом, – отрезал парень. – Слушай дальше. Талисман преумножает твои способности. Если ты умная, будешь соображать в десять раз быстрее. Если сильная… понятно, да? Ещё он позволяет летать, правда, не как Супермен, а, скорее, планировать и подпрыгивать чуть выше, чем обычно. Ну и становиться невидимой… точнее, сам костюм станет невидимым и скроет тебя, а открытые участки кожи останутся открытыми.

Я опять кивнула. На этот раз спрашивать я не решилась.

– Чтобы накопить время, тебе надо использовать те же способности в обычной жизни, – продолжал парень. – Быть сильной, умной… героем, короче. Помни только, что если хватанёшь времени через край, в зачёт пойдёт твоё время, ясно? Причём в десять раз быстрее.

Мне уже надоело кивать, и я просто пожала плечами.

– Да брось, немного осталось, – сказал парень. – Самое главное. Если всё будет плохо, доведи время до нуля и не деактивируй талисман, он сам отключится. В этот момент попроси его о помощи… и он поможет. Правда, я не знаю, что он даст, предыдущий хозяин тоже не знал. Но выручит точно. Всё.

Он резко толкнул меня, послышались торопливые шаги. Я обернулась и увидела, как высокий парень в самой обычной одежде, в клетчатой рубашке и джинсах, смешался с толпой моих одноклассников, выходивших из школы, и испарился, как будто его и не было. А я осталась наедине с талисманом, на таймере которого было шесть часов.

Мне пришлось самой выяснять, как всё это работает, и я была уверена, что предыдущий хозяин – тоже. Опытным же путём я узнала, что если ты делаешь что-то, что считаешь плохим, чего никогда раньше себе из-за этого не позволял, время на таймере резко падает почти до нуля. Так, что всё, что ты успеваешь сделать – это спрятаться в кусты и деактивировать талисман. А ещё – если ты влюбляешься, заряд копится в разы быстрее. Интересно, благодаря кому я это поняла?..

В следующий раз мы с Андреем встретились, когда на моём счету было уже три романа, вышедших в бумаге. Я стала филологом по образованию, а на счету Златоглазки числилось уже несколько серьёзных выступлений против местной преступной группировки. Серьёзных по версии газеты, выпускаемой под эгидой всё того же издательства, в котором моя мама работала уже руководителем отдела продаж. Я же знала, что для самой группировки мои налёты были ерундой – я никак не могла вычислить мозговой центр. Андрей же за это время стал серьёзным, взрослым, привлекательным мужчиной, к которому у меня когда-то была детская влюблённость, к слову, так и не забытая.

Мы снова встретились за интервью, на этот раз – как писатель и журналист. При встрече Андрей поцеловал мою руку, улыбался, а первыми словами, которые он мне сказал, были:

– Я рад, что помог тебе найти себя.

Оказалось, что он уже давно не работает над подростковым журналом, а занимается серьёзными вещами. Он расследовал то же дело, что и я в образе Златоглазки – пытался связать несколько точечных преступных акций в единое целое. Как и когда-то давно, я почувствовала в нём родственную душу и… мы проболтали всё то время, которое было выделено им для интервью. Когда часы Андрея пискнули, напоминая, что ему предстоит ещё три встречи, обед и час в спортивном зале, он неловко признался, что не должен был брать у меня интервью и вызвался на это сам только потому, что увидел знакомое лицо.

Мы продолжили разговор за ужином. Андрей рассказывал, как ему удавалось пару раз увидеть Златоглазку, как он мечтал взять интервью у неё. Он был уверен, что она тоже понимает, что в городе не всё так просто, и был готов предложить ей любую помощь. В это мгновение прозвенел первый колокольчик тревоги… но, как это обычно бывает, я не обратила на него внимания.

Я повела разговор в этом русле. Тщательно выбирала слова, чтобы не дать понять, что знаю больше, чем пишут в газетах. А Андрей расслабился, выболтал несколько служебных тайн, которыми с ним поделились информаторы. Например, о том, что Златоглазка взяла главаря одного звена, благодаря чему удалось доказать, что группировка всё-таки существует. А ещё парень оказался болтливым и выдал два прозвища, которые слышал от своего куратора: Воробей и Сокол.

В тот момент мне стало не по себе. Я поняла, насколько детскими были мои попытки влезть в эту историю, как мало я знаю о своём противнике. Мне не терпелось вернуться домой и решить эту проблему, но вежливость требовала хотя бы досидеть ужин до конца и дать-таки интервью, ради которого всё началось.

Но вот ужин закончился… и Андрей предложил поехать к нему и всё же закончить интервью. И… да, я не смогла устоять. В конце концов, первая любовь не так просто забывается.

Мы говорили всю ночь, и, если признаться, тогда я познакомилась с совсем другим Андреем. Уязвимым, неуверенным в себе, как будто вместе с одеждой он снял маску авторитетного журналиста. Он трепетно хранил подарок от погибшей возлюбленной – особенный кулон с авантюрином в виде сердца. И мне бы стоило в тот момент что-то заподозрить, но я была очарована новой гранью этого человека и не хотела ничего замечать.

А новое утро перевернуло всё с ног на голову. Уходя от Андрея, я случайно столкнулась с Серёжкой и его сыном. Это была наша первая встреча и любовь с первого взгляда… во всяком случае, так было со мной. А ещё через полтора часа, воспользовавшись образом Златоглазки и преодолев все мыслимые барьеры в лице наших бравых полицейских, я узнала от того самого главаря одного звена, что есть руководитель банды, а есть мозг – интеллигентный журналист, натянувший что-то вроде супергеройского трико, и называют его Воробей. И вот в этот момент колокольчик тревоги зазвенел вовсю, а я вспомнила тот кулон, который мне показывал ночью Андрей. Потом посмотрела на свой… и мысленно попросила все небесные силы сделать всё так, чтобы оно было не тем, чем кажется. «Ха-ха-ха», ответили небесные силы. Примерно через год слежки я поняла – ошибки быть не может, Воробей – это Андрей, Сокол – это его двоюродный брат, Дмитрий Соколовский, скрывающийся под маской легального бизнесмена. И самое главное – они устроили всё так, что ничего нельзя было доказать. И всё, что мне оставалось – придумать хоть что-то, что могло бы им помешать и при этом не расстроить мою реальную жизнь, закрутившуюся юлой…

А потом грянул гром. Я была настолько занята своей жизнью – замужеством, материнством, писательством – что не заметила, как пропустила катастрофу. Началось всё с простого – сын соседки, приличный мальчик, подсел на наркоту, и я, достав с полки запылившийся кулон, принялась выяснять, где парень вообще сумел раздобыть эту дрянь. И, собирая по крупицам информацию в досье, однажды поняла простую вещь. Пользуясь своим положением, Андрей научился манипулировать обществом – он писал такие репортажи и статьи, где вроде бы пропагандировался здоровый образ жизни и всё такое, но отдача была совсем другая. В моду вошла символика наркотиков. Бутылка пива и сигарета стали символами взросления. А кто поставлял это в добрые руки ребят подходящего возраста? Замечательный легальный бизнесмен Дмитрий Соколовский, содержавший ларьки, продающие всё это несовершеннолетним. А главное, журналист Андрей Воробьёв оставался ни при чём – его статьи выглядели гласом того самого пророка, которого нет в нашем отечестве…