АLEK

– Повезло, ты просто так рассказал или нет? – поинтересовался я.

– Не просто так, – замотал головой Михась. – Я его навещал недавно, просит разрешения отомстить, говорит, не по понятиям с ним обошлись, неправильно.

– А мы тут при чём? – удивился я. – У нас-то чего разрешения спрашивать?

– Ну ты ж в авторитете, Алек, к тебе прислушаются, нельзя просто по беспределу с кем-то разбираться. Он хочет, чтобы ты поговорил со старшими этих отморозков. – Михась налил ещё водки в стакан.

Я призадумался.

– Несправедливо, конечно, – протянул я, – но эти отморозки, скорее всего, под цыганами, а с ними рамсить я бы не очень хотел.

– Никто бы не хотел, – добавил Шиша.

– Так не рамсить же, братан, просто поговорить. С тобой они хоть разговаривать будут. Ну чё за беспредел, так никто и не ответит? – возмутился Михась.

– Он прям валить собрался их, что ли? Если валить, то однозначно – «нет».

– Да не, так, отбуцкать как следует, и всё, – отмахнулся Михась. – Убивать никто не будет.

– Ну а мне-то какая с того выгода?

– Говорит, что наша бригада может бесплатно пользоваться услугами шиномонтажки.

– Мало как-то, неинтересно, – улыбнулся я.

– Ну и с угнанных тачек долю заносить будет – пять процентов.

– Семь процентов.

– Ну ладно, семь – так семь.

– Закопали тогда, я свяжусь с цыганами, забьём стрелку, со мной поедешь, понял? Я один не хочу туда ехать.

– Базара нет, – повеселел Михась.

– Мне с вами ехать? – спросил Шиша.

– Как хочешь, – пожал я плечами.

– Тогда ну его на **й, – выдохнул он.

– Ну что? Пошли в сауну, пацаны? – встал Михась.

– Так, а тёлки? – Кто про что, а Шиша – про тёлок.

– Задолбал ты, половой гигант, щас, – засмеялся я и достал чудо современной техники, мобильный телефон. Они только начали входить в оборот, и позволить себе подобную связь мог далеко не каждый, денег такая трубка жрала немеряно. Мне она обошлась в две штуки баксов, плюс я проговаривал от пятисот до тысячи долларов ежемесячно. Я позвонил Лизе: все вопросы с тёлками решала она. Конечно, можно было бы и самим погонять по кабакам и поснимать их, но на это может уйти целый вечер, а хочется-то сейчас.

– Да, Лиз, привет, да как обычно, трёх хватит, я думаю… – говорил я в трубку кратко, улыбаясь.

– Не хватит! – заржал Шиша. – Давай пять!

– Куда тебе?! Конь, – осадил я Шишу. – В общем, ждём, Лиза.

Пока ждали Лизу с тёлками, успели высмолить пару косяков, раздавить пару пузырей водки, съесть несколько банок красной икры. Попарились в сауне, поплавали в бассике, начали играть в бильярд. И вот стук в нашу дверь, а мы уже хорошие. Открываем, заходит Лиза, и три сочные тёлки – следом за ней. Люблю Лизу, всегда самых красивых привозит. На вид каждой лет чуть больше двадцати. Все стройные, как на подбор, сиськи большие, жопы упругие.

– Уважила, мать, – довольно загоготал Михась, схватив за попку одну из тёлок. Она довольно взвизгнула. – Ох какая!

– Всё для вас, мальчики, – улыбнулась Лиза. – Алек, ну всё как обычно: минет, массаж, классика, анал – по разрешению девочек. Бить нельзя, ясно, парни? Никаких извратов, пихать им ничего в разные отверстия не надо! Алек, я на тебя рассчитываю.

– Конечно, Лиз, базара ноль, будем ласковыми с девчонками, – кивнул я.

За Лизой стояли серьёзные люди, с которыми лучше было не ссориться, но я и так не собирался.

Сама она была тоже красотка, при желании можно было попросить и её остаться, я уже несколько раз просил – соглашалась, пялил её в бане. Ни одна из этих шаболд в сексе даже рядом с ней не стояла. Правда, дорого это было, в три раза дороже, и соглашалась она на подобное, только если ей действительно кто-то нравился. Тело у неё идеальное: стройное, плоский животик, большая грудь с красивыми сосками, а какая жопа – на ней можно орехи колоть. Лиза следит за собой и за своими девчонками.

– А может, останешься? Выпьем, посидим? – подхожу я к Лизе. Она посмотрела на меня, улыбнулась, потом погладила меня по щеке и сказала:

– Не сегодня, мой хороший, я не в настроении. Если хочешь, могу на неделе к тебе заехать, посидим. Возьму шампанского.

– Жаль, – улыбнулся я.

– Выбери вон Катю, она ласковая, всё сделает как надо, не хуже меня. – Лиза показала на молодую интердевочку с тёмными волосами.

– Ну, если рекомендуешь, – вздохнул я, достал из кармана пачку «зелёных», отсчитал штуку баксов и протянул Лизе.

– Вот за трёх, хватит?

– Да, на всю ночь их берёте? – спросила Лиза, убирая деньги в карман пальто.

– Да не знаю, как надоест, позвоним тебе.

Лиза поцеловала меня в щёку, я почувствовал лёгкое прикосновение её сочных полных губ и вспомнил, что она этими губами вытворяет. Мама дорогая, она просто маэстро. Такой глубокий минет мне ещё никто не делал. В сексе мне всегда нравились эмоции женщин; помимо ощущений сильно заводит то, как женщина сходит с ума, когда доводишь её до определённого состояния. Е*ля – это самое животное, что есть в нас, тут мы раскрываемся, соединяемся с нашей истинной природой, тут мы настоящие.

– Давай сильнее! – кричит она, стонет. Бабы на интим очень разные. Лиза, например, любит высовывать язык, когда её пялишь, показывая тем самым, что хочет меня, что оближет всё, что ей попадётся. Иногда они любят, когда их душат, тянут за волосы. Им нравится подчиняться, нравится, когда их унижают, бьют. Особенно это нравится нашим русским бабам. Они хорохорятся, любят выпендриваться, но надо к ним подход найти – и жопы разлетаются только так.

– Отшлёпай меня! – кричит она.

Ну, это я всегда «за». Сейчас с этой закончу и надо попробовать другую. Мы с пацанами меняемся тёлками. Та, которую сейчас Шиша порет, – тоже ничего такая, мне приглянулась. Лиза молодец, нормальных девчонок пригнала. У второй – кажется, её звали Катя (хотя не факт, что именно так) – дырочки оказались поуже. Как раз то что надо.

– Нравится, да? Нравится? – приговаривал я ей на ушко, пока драл её сзади.

– Да! Да! – стонала она.

Я люблю, когда у них руки скрещены за спиной и они такие беззащитные, полностью в твоей власти, или держишь её за волосы и дрючишь сзади так, что она пищит от удовольствия.

– Знаешь, люблю, когда яркая красная помада толстым слоем на губах, – говорю я ей.

Она улыбается и достаёт помаду из сумочки.

– Любишь, чтобы член в помаде был? – заигрывает она со мной.

– Да, это очень красиво.

– И грязненько. – Она наносит помаду на пухлые губки и опускается на коленки.

Катя работала языком очень бодро и профессионально, сразу видно, делала это далеко не в первый раз и, что называется, с душой.

– Тебе нравится? – улыбнулась она мне.

– Да, побольше слюны давай и в глаза мне смотри, – сказал я.

Ох уж эти глаза, нет ничего более притягательного, чем женский взгляд во время минета.

– Не торопись, – улыбнулся я ей, – нежнее.

– Как скажешь, – подмигнула она мне.

С Катей я развлекался долго, со смаком. Люблю таких девчонок, которые отдаются процессу полностью. Катя умела на члене прыгать ничуть не хуже Лизы и стонала как надо. С такими девчонками кончаешь достаточно быстро и обильно.

– Понравилось? – спросила она меня, надевая чёрные чулочки на свои аппетитные ножки.

– Да ты просто прелесть, – сказал я, закуривая сигарету.

– Угостишь? – протянула она руку. Я передал ей пачку «кэмела» и пододвинул пепельницу.

– Расскажи что-нибудь, – попросил я.

– Что, например? – спросила она и затянулась сигаретой.

– Ну, что у вас там происходит, на работе? Может, слухи какие, может, кто что-нить сболтнул лишнее?

– Постоянно кто-то что-то болтает, – улыбнулась она. – Клиенты любят поговорить после секса.

– Ну, вот это мне и интересно, – кивнул я, затем налил себе коньяка граммов пятьдесят, выпил, закусил лимоном.

Катя задумалась, пару раз затянулась.

– Была тут история с одной из наших девчонок. Она ненавидела свою мать, та гнобила её всё детство. Сама она откуда-то с области, из Кургана, что ли, не помню уже, у её матери две квартиры там. И решила дочка квартирами-то завладеть, а мамашу – грохнуть.

– О как! – усмехнулся я.

– Да, связалась она, значит, с каким-то бывшим зэком, который только откинулся. Ну, начала с ним сожительствовать. Около года капала ему на мозги: мол, мамаша моя – такая дрянь, тебя ненавидит, говорит, что ты уголовник, надо бросать тебя. И сказала, что, мол, будет с ним, если он мать – того, грохнет.

– А он?

– Ну, по первости отказался, конечно, сказал, что сидеть больше не собирается. Она сделала вид, что бросает его: мол, на фиг ты мне не нужен такой, ничего я для тебя не значу – и ушла. Какое-то время пропадала где-то, пару месяцев, а потом объявилась и спросила, не передумал ли он. Дурак-то её полюбил, что странно. – Катя затушила сигарету и налила себе вина.

– Ничего странного, бывает всякое, – пожал я плечами.

– В общем, он согласился. Долгое время они вместе продумывали план, как мать убить, думали задушить её, отравить или ещё что. В итоге сошлись на том, что надо дождаться сентября, сбора урожая, когда мать уедет на дачу, там её и кончить. Пришло время, мать поехала обрабатывать огород, её дочурка маякнула своему любовнику, тот приехал, огрел матушку по голове камнем и скинул труп в колодец.

– Толково!

– Да, потом звонит своей любимой и говорит, что дело сделано, а она бросает трубку и сдаёт его ментам. Мол, вот, он не любил её мать, такой урод, грозился её убить, вот поехал на дачу!

– Вот это поворот! – загоготал я.

– Менты приезжают на дачу, вяжут этого придурка и увозят его. Самое интересное – что только через месяц всяких допросов он узнал, что это именно любимая его сдала!

– А он этого с самого начала не понял?

– Нет! – развела руками Катя. – Он усирался, защищал её! Говорил, что она не такая… Ага, не такая, так хер не глотает.

Я заржал.

– Такие дела, – засмеялась Катя.

– Ну а теперь расскажи чё-нить поинтереснее, – сказал я, успокоившись.

– Например?

– Тебя в «Чёрную кошку» часто возят? – Я имел в виду казино, а при нём была гостиница с кабаком.

– Ну, бывает, когда как. – Катя вдруг изменилась в лице, стала серьёзной, опустила глаза. Эта тема её несколько напрягала.

– Кто у тебя там клиенты? – продолжал я расспрос.

– Да клиенты разные, кого там только нет, а что? Тебя кто-то конкретно интересует?

– Лёва.

– Бывает, и он приходит. Вообще я там от них хорошие чаевые получаю. Они, правда, анал всё время требуют, а мне это не очень нравится, потом болит всё. Попробуй откажи ещё этим утиркам. Они то пьяные, то обдолбанные. Убьют ещё. А Лёва заходит периодически, но у него всё время на полшестого. Я стараюсь очень, потому что платит хорошо, но у него так и не встаёт. Мне вообще кажется, что он больше по мальчикам, а ко мне ходит для отвода глаз. Но он больше всех платит, поэтому мне без разницы. – Катя стряхнула пепел с сигареты в пепельницу, налила себе коньяка.

То, что Лёва был говномесом, никого особо не удивляло, подозрения ходили давно. На людях он этого естественно, не показывал, потому что в наших кругах подобное могло караться смертью. Но такие вещи не скроешь.

– Что-то слышала там интересного от него или от других? – спросил я.

– Они ж со мной не особо разговаривают, – улыбнулась Катя. – Я им для другого нужна. Что-то про рынок центральный говорили, что, мол, надо решать с ним как-то вопрос. Что-то слышала про какую-то «белую стрелу», которая всех убивает.

– Сказки всё это, – хмыкнул я. – Придумали, чтобы детей пугать, которые играют в бандитов.

«Белая Стрела» – это популярная городская легенда, которая возникла совсем недавно, после убийства авторитетов из Смоленска. Ходили слухи, что есть некая тайная организация, состоящая из сотрудников правоохранительных органов и спецслужб, которая без суда и следствия отстреливает криминальных авторитетов и воров в законе. Братва по всей стране начала придумывать байки про эту организацию. Мол, мусора с нами по закону сделать ничего не могут, поэтому просто мочат нас, как кроликов. Мне всегда казалось, что это бред, исходя из моих отношений с органами. Уж им-то не надо нас убивать, скорее, доить выгодно.

– Может, и сказки, – пожала плечами Катя. – За что купила, за то и продаю.

– Ну ладно, – сказал я. – Если чего услышишь интересного, можешь мне звякнуть? А я в долгу не останусь.

– Без проблем, – улыбнулась Катя.

Я достал пухлый бумажник, вынул сто бакинских, передал ей.

– Лиза нам заплатила уже, – начала отнекиваться Катя.

– Это от меня лично, – улыбнулся я, – за работу. Ты молодец.

Катя поколебалась немного, но деньги взяла и убрала их в сумочку.

– Хочешь, ещё потрахаемся? Я хочу, ну или минет тебе сделаю? – спросила она.

– Да не, спасибо, на сегодня хватит, – улыбнулся я. – Пойдём, провожу тебя.

После мы с пацанами разъехались кто куда: Шиша забрал с собой одну из девчонок и укатил в город, Михась поехал спать, а я был ещё бодрячком, хотя и порядком датый.

– Могу остаться с тобой, – сказала Катя. – Можем поехать к тебе.

– Не, поезжай, у меня ещё дела сегодня, – отказался я.

Катя полезла ко мне целоваться, но я отстранился.

– Давай без этих нежностей, – тактично улыбнулся я, когда увидел её растерянное лицо.

– Ну да, извини, нас в губы не целуют, – пожала она плечами и ушла.

Конечно, не целуют, знаю я, что ты этими губами каждый день делаешь. Ладно ещё Лиза, она как-то почище (да и то), а тут прям не стоит. Пацаны не поймут. Девчонка неплохая, но своё место надо знать каждому. Я надел куртку, забрал ключи от «мерина», трубу, сигареты и вышел. На выходе из сауны стояла заведующая.

– Гульнули мы знатно, – сказал я довольно, – срач там вам оставили.

Заведующая махнула рукой: мол, не привыкать, забудь. Я усмехнулся, дал ей триста баксов и вышел на улицу.

***

С цыганами забили стрелку вечером на следующий день. Поехали я и Михась. Шиша предпочёл не ехать, но я тем не менее велел ему не нажираться в этот вечер и быть на трубке (мало ли что может произойти). Поехали на моём «мерине», стволы с собой прихватили. Я – свой ТТ, Михась ПМ взял.

– Может, эфку взять? – спросил он, в голосе его чувствовались волнительные нотки.

– Ты чё, это просто разговор, они, если поймут, что мы с гранатой пришли на обычную беседу, думаешь, обрадуются? – Я, конечно, тоже немного нервничал, не без этого, но, блин, не настолько же.

Цыгане обитали в Заречном, там у них разбиты целые поселения в частном секторе. На въезде в посёлок нас тормознули, красная «девятка» перегородила дорогу, в хлам тонированная и три смуглых крепыша в ней. Все со стволами, естественно. Нормальная проверка, такие экипажи ездят по округе и наблюдают за происходящим. В случае чего докладывают своим старшим. И вот им показался немного странным чёрный «мерин», въезжающий на их территорию. Из «девятки» вышел здоровый парень, чем-то похожий на Яшку из фильма «Неуловимые мстители». Остальные двое вышли из тачки, в руках у обоих были «калаши». М-да, мы тут с нашими пистолетиками вряд ли что-то могли бы противопоставить.

– Не дёргайся, – тихо сказал я Михасю, когда увидел, что рука того непроизвольно тянется к рукоятке Макарова. – Я разрулю.

– Смотри, братан, если чё, я их всех положу.

Я усмехнулся, пацан в себя поверил, похоже. Цыган подошёл к нашей тачке, я опустил стекло.

– Кто такие? Чего надо? – спросил он хмуро.

– Мы к Стево, – ответил я.

– А он вас ждёт?

– Да, забились на сегодня.

– Как тебя зовут? – Цыган проверял нас, осматривал тачку.

– Алек.

Цыган, услышав моё имя, отошёл в сторону, достал мобильник, позвонил. Что-то сказал по-цыгански в трубку, ему что-то ответили, выключил трубу и снова подошёл к нам.

– Стево ждёт, мы проводим, поезжайте за нами.

Я кивнул и закрыл окно. Цыгане залезли в «девятку» и потихоньку тронулись с места. Я последовал за ними.

– Серьёзные ребята, – сказал Михась.

– Это точно, так что ты давай характер свой не показывай, лучше промолчи – за умного сойдёшь. А то они нас всем табором зах**рят и закопают в лесу.

– Имена у них такие странные: Стево.

– Это значит «коронованный», он у них там мазу держит. – Я, конечно, кое-что разузнал про них, перед тем как ехать вообще. Цыгане держались особняком, связываться с ними никто не хотел, но иногда приходилось. «Девятка» впереди свернула к большому кирпичному коттеджу, который был огорожен высоким забором. Тяжёлые ворота начали открываться, послышался собачий лай. Внутри стояло ещё несколько бойцов с помповиками в руках.

– Бл**ь, все вооружены до зубов, как будто войну устраивать собрались, – усмехнулся Михась.

– Оборона – туши свет! – согласился я.

«Девятка» проехала внутрь, мы – следом. Ворота за нами захлопнулись, так что в случае чего бежать было особо некуда. Нашу тачку сразу обступили со всех сторон.

– Ну пошли, чё, – сказал я.

Мы с Михасем медленно вышли из машины, к нам подошёл здоровяк с огромной золотой цепью на шее. Чуть ли не на каждом его пальце красовались золотые печатки.

– Оружие есть? – спросил он, глядя на нас.

Я кивнул, отодвинул полу своей чёрной кожаной куртки, обнажил рукоять ТТ.

– Мы же не стрелять пришли – поговорить, – улыбнулся я.

Цыган засмеялся, а я насчитал у него во рту с дюжину золотых зубов.

– Сдать всё равно надо, – пожал он плечами, – иначе внутрь не войдёте.

– Базара нет, надо – значит, надо.

Я аккуратно вытащил свой ТТ и передал его стоявшему перед нами бугаю. Михась отдал ПМ тому молодому, что нас тормознул на въезде в посёлок.

– Не поранься только: заряжен, – подмигнул Михась парню, тот юмор не оценил.

– Пошли, – сказал нам бугай и вальяжной походкой отправился в дом.

Когда вы слышите слово «роскошь», то всё его значение сможете понять, только посетив дома цыганских баронов. Расписные потолки, колонны, камин, золотая посуда, мраморный пол, шкура медведя в огромном зале – такой роскошной хаты я ещё не видел.

Пацаны Стево притаранили классные шишки, размером с юбилейную десятирублёвую монету. Приготовили всё как надо, со знанием дела. Мы с Михасем дунули раз, другой, третий. В голову дало приятным знакомым чувством расслабления. Смотрели друг на друга с цыганами и как-то даже разговаривать не особенно хотелось. Казалось, чё тут говорить, всё и так понятно. Я глядел на Стево, он улыбался, подмигивал мне, я улыбался в ответ. Хорошие бошки, не то, что мы в прошлый раз дули, те слабенькие были какие-то, а эти забористые. Время как будто стало зависеть от моего настроения. Оно замедлилось и перестало управлять реальностью. Мы со Стево вели диалог, не используя слов. Я даже не объяснял ему сути дела, а визуализировал. Он видел, чего я хочу, как бы изнутри моей головы и моими глазами, покачал головой, поцокал языком. Я пожал плечами и развёл руками. Он кивнул, ухмыльнулся: мол, братан, не переживай, я всё понял, можешь не говорить ничего. Я дал Стево расклад по произошедшему, показал, что с нашим знакомым поступили неправильно. Причём это было, как будто я кино показывал, рукой отматывал неинтересные детали, оставляя только самое нужное. Стево внимательно смотрел на мелькающие картинки, уловил суть произошедшего и утвердительно кивнул. На том и порешали.

– Что это было, братан? – первое вменяемое, что я услышал, когда меня отпустило.

Я обнаружил себя на заднем сиденье своего «мерина». Михась сидел за рулём.

– Забористые бошки какие, – промычал я.

– Что? – переспросил Михась.

– Цыгане дают добро. – Я достал сигарету, открыл окно и закурил. – Твой этот парнишка может своего обидчика наказать, но сам, никто в это вмешиваться не будет, и долю пусть нашу заносит теперь.

– Охренеть, братан, а как ты с ними добазарился? Я вообще ничего не помню. Только как принесли это дерьмо, я раскурил, потом какая-то голово**ка началась. Еле до машины дошёл.

Я увидел налитые кровью глаза Михася в зеркале заднего вида.

– Да я и сам не понял, он как будто у меня в голове сидел, а я – у него, и не надо было разговаривать, так друг друга поняли. – Я подумал, какой бред сейчас несу.

Это хорошо, значит, в себя прихожу. Надо домой, под холодный душ, бахнуть водки – и спать.

– Чё ты несёшь? – усмехнулся Михась. – Ля тебя накрыло.

– Отвези домой, тачку около подъезда оставь, и завтра созвонимся, – сказал я и выбросил окурок в окно.

Я был в таком состоянии, что дальше разговаривать явно не хотелось.

Ответка от кореша Михася не заставила себя ждать. Он выследил того, кто хотел его заживо похоронить, подкараулил его вечером у подъезда и напал на него с бейсбольной битой в руках. Позже парня откачивали в реанимации: переломанные кости, огромные гематомы, проломленный череп. Его нашли утром лежащим в луже собственной крови, а рядом была расколотая напополам бейсбольная бита. Я никогда не думал, что можно сломать биту о голову. Оказывается, можно, и парень остался при этом жив. Правда, теперь он инвалид до конца дней. Лучше бы его просто застрелили, человечнее было бы, что ли. Надеюсь, кореш Михася получил сатисфакцию, ну а мы теперь немного присосёмся к его бизнесу.

***

С утра – звонок, а я не успел ещё голову отодрать от подушки. Скидываю одеяло, обнаруживаю себя голым, весь конец в помаде. Наверное, Лиза заходила, а может, и так кого-то снял, ничё не помню. За дверью кто-то настойчивый, звонят специальным сигналом: два коротких, два длинных. Значит, свои. Это у нас с братвой договорённость такая, чтоб не вразнобой звонили, чтобы избежать всяких неприятных инцидентов. Был случай, Стёпа «Винторез» обкурился, своих не признал и высадил из «сайги» магазин через закрытую дверь. Думал, что по его душу пришли, двоих кентов – наглухо. С тех пор мы решили, что надо придумать особые звонки. Я пошёл открывать дверь, но свой ТТ всё равно прихватил, по привычке. На пороге стоял Шиша.

– Свои, Алек, – улыбнулся он.

– Заходи, я умоюсь, – кивнул я ему.

Пока Шиша хозяйничал на кухне, я пошёл в туалет. Обнаружил помаду на раковине и гондоны, залитые спермой, плавающие в унитазе. Хорошо, что хватило ума резинки купить, а то ведь так можно подхватить чего, если уже не подхватил. Надо бы к врачу сходить, провериться, а то стал испытывать какое-то непонятное жжение, когда ссу. Сели на кухне с Шишей, я заварил кофейку, закурил сигаретку.

– Чё нового? – спросил я.

– Лёва хочет встретиться с тобой.

– По поводу?

– Рынок, как всегда; наверное, хочет выкупить твои точки.

– Денег не хватит, – усмехнулся я.

– Чё решаем? Я собираю братву? – спросил Шиша, наливая кофе.

– Пока не надо, сам с ним встречусь, побазарю, если уж прямо упрётся рогом, тогда да.

– Вообще надо бы его оттуда вытеснить, слишком тесно там.

– Работаем над этим, – хмыкнул я. – Ещё что?

– Тут на районе появился коммерс один, ксероксами торгует, компьютерами. Я следил за ним, тачка у него хорошая, надо бы заглянуть к нему, пообщаться.

– А он один или под кем-то? Этот момент ты узнал?

– Вроде один.

– Ты давай без «вроде», а то ведь можно в неудобную ситуацию попасть.

– Ну, даже если и не один, будет справедливо пообщаться с его крышей и спросить, какого они хера на нашей территории делают, – заметил Шиша.

И вот это уже был правильный момент.

– Ладно, заглянем к твоему коммерсу, – кивнул я. – Всё?

– Ещё есть один момент. – Шиша допил кофе. – Ты как-то спрашивал про квартиру, типа конспиративной, на всякий случай, чтобы было где затаиться.

– Ну?

– Есть тут один вариант, можно пробить такую квартиру.

С приходом новых, демократических, реформ в нашей стране возникла одна очень интересная лазейка в законодательстве. Теперь гражданам можно было самостоятельно выписываться из квартир, которые были получены от советской власти. Большинство граждан такой возможностью редко пользовалось, но для нас это был просто подарок. Как узнать, кто из жильцов в доме живёт один? У кого нет родственников? О ком никто не будет переживать? Всё, конечно, знает местный участковый. А ведь он тоже человек, и зарплата у него небольшая, а надо как-то жить. Шиша мне поведал об одном таком участковом, который сливал нам информацию касательно одиноких сильно пьющих жильцов многоквартирного дома. Я заинтересовался темой, быстро оделся, и мы поехали навестить информатора в погонах.

– Вот, купишь жене сапоги, – улыбнулся Шиша и положил на стол участковому пухленький конвертик. Тот засмеялся, забрал конверт, потом посмотрел на нас.

– Короче, есть тут один, в 46-й квартире, из запоев не вылезает. Всё продал уже. Плохо соображает. Как Союз развалился, завод на котором он работал, приватизировали, ну и под сокращение попал, жена ушла, детей нет.

– А другие родственники? – спросил я.