Малыш от бизнесмена

– Гля, Жека. Офигеть! Вот это «рыбница»!

За хриплым кашлем одного из мужчин следует вопрос:

– Волков, что ли, вернулся?

– Ну, а кто еще? Чертов Крез! Скоро все набережную приберет к рукам.

– Как думаешь, сколько стоит такая?

– Да какая разница? Нам такие деньги и не снились. Даже если обе почки продадим, все равно не хватит.

Провожаю завороженным взглядом субмарину. Наверняка, избалованный сынок какого-нибудь богача. Вот она, несправедливость жизни! У кого-то все, а кому-то на буханку хлеба не хватает. Достаю из кармана рюкзака часы с порванным ремешком. По словам мамы, они когда–то принадлежали моему отцу. На циферблате ровно семь часов. Уже через час мой рейс, и я вернусь назад… в ненавистную Варваровку.

Глава 4

Алена

– Не, ну, ты глянь, какая надменная штучка! Знает же, наверняка, какая соблазнительная сосочка.

– Кис-кис-кис.

Непонимающе оборачиваюсь. С тревогой замечаю за спиной взявшихся из ниоткуда двух впечатляющих по размеру мужчин. Замираю, словно зверек, почувствовавший приближающуюся опасность. Даже маленькие волоски у шеи встали дыбом.

Они, не скрывая, радуются тому, что смогли обратить на себя внимание. Ничуть не стесняясь, эти громилы улюлюкают и развязно обсуждают меня вслух:

– Ля, какие волосы! Ты когда-нибудь таких девок видал?

Вздрагиваю от этого грубого и очень сомнительного «комплимента». Становится так гадко, что я торопливо наклоняюсь и беру в руки свои балетки. Инстинкт предостерегает, и мне хочется поскорее оказаться подальше от этих грубых неандертальцев. Еще неизвестно, что у них на уме. Такие и обидеть могут.

– Неа, нам такие не по карману.

– Мне кажется, даже у босса такой блондиночки никогда не было, – откликается второй, пошло ухмыляясь.

Мужчины переглядываются, и я испуганно понимаю, что они что-то затевают. Что-то очень нехорошее! Поспешно отворачиваюсь, игнорируя их развязную речь, но в сердце уже зарождается липкий страх. Прибавляю шаг, прикусив с силой губу. Мелкая галька так больно впивается в подошву босых стоп, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Разве так далеко убежишь?! За спиной слышится сиплый низкий голос с интонациями издевки:

– Эй, кукла! Да не бойся ты, бабками не обидим.

***

Содрогаюсь, вспоминая тот животный страх и ужас, который пронзил, словно миллиард острых иголок все тело, когда мужчины, окружив меня, запуганную до смерти, потащили на яхту. Не обращая никакого внимание на мое отчаянное сопротивление, они были совсем глухи к мольбам. Эти сволочи отказывались реагировать на мои попытки вырваться и что-то объяснить. Такое ощущение, что они воспринимали все как какую-то игру. Только вот я совсем не та, за кого они меня приняли! Я – обычная девушка из глубинки!

Когда я оказалась на борту огромной белоснежной яхты, первое, о чем подумала – это то, что правильно говорят: «Бойся своих желаний». Ведь еще час назад я смотрела в восхищении на белоснежный корабль, мечтая побывать хоть раз в жизни на его борту.

Эта красивая субмарина, которая совсем недавно завораживала своим видом, стала казаться смертельной ловушкой, из которой мне никогда не выбраться невредимой.

– Не бойся, – сочувственный хриплый баритон касается слуха, заставляя обратить взгляд на хозяина каюты. – Никто тебя не обидит.

Я все еще не могу поверить в то, что опасность миновала, поэтому с опаской поглядываю на высокого брюнета. С ужасом понимаю, что с таким даже сопротивляться смысла нет. Слишком большой, слишком мощный…

– Садись, – Волков указывает на стоящее рядом синее кресло.

Не смея перечить, опускаюсь на мягкое сидение, скромно сложив подрагивающие руки на коленях. То, что это и есть Волков – хозяин яхты, у меня нет никаких сомнений. Именно он командует судном – только этим можно объяснить уверенную и властную манеру держаться.

«Не стану плакать перед ним», – почти уговариваю себя, но первый всхлип уже срывается с губ. Предательская крупная слеза катится по щеке.

Заметив, что я плачу мужчина отводит взгляд в сторону и хмурит широкие соболиные брови. Этим жестом он выдает, что именно из тех мужчин, которые категорически не терпят женских слез. Когда я стараюсь незаметно стереть соленые слезы с чувствительной кожи, к моему удивлению, негромко чертыхнувшись, Волков оказывается возле меня. Он садится рядом на корточки и, приподняв двумя пальцами пой подбородок, заглядывает прямо в заплаканные глаза.

– Эй, принцесса! В чем дело? – голос мужчины смягчается, становясь бархатным, обволакивающим.

Обветренное лицо, покрытое бронзовым загаром, оказывается так близко, что на секунду у меня перехватывает дыхание. Приятный аромат свежести касается обоняния, заставляя затрепетать ноздри. Редкого цвета зеленые глаза смотрят внимательно, и я с облегчением отмечаю, что в них нет и намека на жестокость.

– Не надо плакать, – а затем добавляет с лукавой насмешкой. – Пытаешься испортить мне ночь, красавица?

«Это я-то пытаюсь испортить?!» – вскидываю непонимающе взгляд. Или он так шутит? Судя по янтарным смешинкам в глазах – так и есть.

Брюнет наклоняется ближе, и я смущенно замираю. Никогда не видела таких глаз. Годы, проведенные в открытом море, должно быть, придали этим глазам такой глубокий изумрудный цвет или же так кажется из-за контрастных темных волос. Заметив, что я его разглядываю, мужчина обаятельно улыбается, стараясь расположить к себе. Да, он красивый, в отличии от тех двоих. Только вот от этого Волков не перестает казаться мне опасным. Несмотря на улыбку, взгляд его остается острым, проницательным… Когда большой палец мужчины неожиданно прикасается к моей нижней губе, испуганно отдергиваю подбородок в сторону.

– Не надо, пожалуйста. Я не хотела сюда идти.

Мужчина неохотно встает и с досадой проводит ладонью по затылку. Смотрит искоса на меня, словно прикидывая, говорю я правду или же набиваю себе цену.

– Клянусь, – мои глаза наполняются соленой влагой. По щеке, а затем подбородку скатывается прозрачная слеза, падая на кромку платья.

– Девушки из хороших семей не разгуливают одни в таких местах, – грубовато говорит Волков, должно быть, все же проникшись к моим слезам. – Любая, кто так поступает, очевидно, ищет удобный случай сговориться с изголодавшимися по женщинам моряками, – мужчина прячет руки в карманы джинс, от чего ткань сильнее обтягивает поджарые мускулистые бедра и неожиданно произносит то, чего я совсем не ожидаю. – Извини моих парней, идиоты еще те. Поверь, уж я-то знаю, бок об бок столько лет.

– Я… – не знаю даже, что на это сказать. Поэтому, собравшись с духом, лепечу. – Можно мне уйти?

Они так меня напугали, что я уже мысленно рассталась не только со своей невинностью, но и жизнью. Пока меня тащили на яхту, моя живая фантазия рисовала мне одну картинку страшнее другой. Обхватив себя за плечи, пытаюсь успокоить нервную дрожь, но уже спустя секунду понимаю, что это была не очень хорошая идея. Ложбинка между пышных полушарий из-за сдавившего их лифа, становится ещё более глубокой и соблазнительной. Проклятое черное платье, словно вторая кожа обрисовывает грудь. Непроизвольно вскидываю взгляд на хозяина каюты. Мужчина не успевает отвезти взгляд от моего выреза, и я застаю его прямо на месте преступления. Перекидываю поспешно волосы на декольте, чтобы хоть как-то спастись от этого пылающего жаркого взгляда. Волосы шелковой серебристой рекой рассыпаются по груди и плечам, прикрывая так взволновавшие Волкова округлости.

Из груди мужчины вырывается какой-то странный сдавленный звук. Смущенно проведя по затылку, брюнет демонстрирует белозубую улыбку и глубокие ямочки на щеках.

– Как тебя звать-то, русалка?

Он направляется к массивному столу из красного дерева, слегка раскачиваясь при ходьбе – как делают все моряки, когда сходят на берег. Это, должно быть, от того, что они еще не привыкли к твердой земле и продолжают двигаться вразвалку в такт колебаниям судна.

– Алена, – заправляю прядь волос за ухо, замечая то, как мужчина тут же устремляет взгляд на мою открывшуюся обнажённую шею.

– Аленушка, значит?

Мое имя в его устах звучит необычно нежно. Удивленно смотрю на мужчину. Очень непривычно. Еще никто так меня не называл.

– А меня – Демон, – Волков качает головой и тут же себя поправляет. – Дмитрий.

Смотрю беззащитно снизу вверх на Волкова, широко распахнув глаза. Суровое, мужественное, покрытое легкой щетиной лицо будто высечено из гранита.

– Дима?

Волков усмехается. Зеленые глаза вспыхивают, будто его очень позабавило то, как я сократила имя.

– Для тебя, красавица, могу быть и Димой, – он улыбается, и я несмело отвечаю на улыбку.

– Так можно я пойду?

Желваки на высоких скулах обозначаются четче. Чувственной формы губы приоткрываются и Волков неожиданно холодно чеканит:

– Нет.

Глава 5

Алена

– Нет.

Отказ Волкова будто побуждает во мне древний инстинкт самосохранения. С дико бьющимся сердцем порывисто соскакиваю со своего места. Еще секунда и я со сдавленным криком бросаюсь к выходу, пробегая мимо на секунду опешившего мужчины. Тем не менее сильные руки успевают перехватить меня, так и не дав добраться до вожделенной цели. Несмотря на внушительные размеры мускулов, будто обтянутых горячей живой сталью, Демон держит меня почти деликатно, словно очень хрупкую изысканную статуэтку. Одна рука обвивает талию, а другая поддерживает прямо под грудью, не давая вырваться из плена тесных объятий. Изворачиваюсь с гибкостью дикой кошки и с остервенением впиваюсь зубами в смуглую руку удивлённому моим отчаянным поведением мужчины. На языке ощущается вкус кожи, пропитанный южным солнцем и свежестью морской соли.

Вздрогнув от боли, Волков без слов разворачивает меня к себе лицом и сердце, ухнув, камнем летит вниз под взглядом суровых глаз цвета сочного мха. Не зря же говорят, что зеленые глаза самые выразительные и опасные. Совершенно непонятно, что в них кроется. Да и сам Волков будто соткан из сплошных противоречий. Словно в подтверждение моих мыслей, уголок чувственного четко очерченного рта мужчины насмешливо приподнимается вверх, когда Дмитрий замечает мой настороженный взгляд. Он демонстрирует одну из тех самых обаятельных дерзких улыбочек, которые непременно в другой ситуации заставили бы затрепетать любое женское сердце, как крылья бабочки возле открытого пламени. Но только не мое…

– Ты такая худенькая, стройная…– понижает тон так, что от хриплого бархатистого голоса мурашки каскадом устремляются вдоль рук к груди. – Готов поклясться, не больше пятидесяти весишь, если не меньше.

Тяжело дышу, сдувая светлые пряди волос с лица, пока широкая шершавая ладонь осторожно прикасается к моей щеке и почти благоговейно отводит в сторону белокурые слегка волнистые локоны. Сердце пропускает удар, и я замираю в его руках. Как же мне не хочется, чтобы мое сердце билось так гулко! Ведь оно может выдать мой страх или что-то иное… Словом, то, что Волков пробуждает во мне.

Вновь посадив меня на стул, словно послушную марионетку, Дмитрий лениво направляется в сторону встроенного в стену мраморного с серыми прожилками бара. Кажется, еще чуть-чуть и я поверю, что от страха можно умереть. Мужчина нажимает на скрытую панель и неспешно принимается изучать содержимое бара. Его загорелая до бронзового оттенка рука с закатанным до локтя рукавом рубашки тянется к стеклянным полкам, на которых стоит огромное разнообразие напитков с яркими цветными лейблами.

Смущенно опускаю взгляд на колени, чтобы не смотреть на крепкие мужские ягодицы, обтянутые тонкой тканью джинс, когда мужчина без труда благодаря своему росту берет с самой верхней полки бутылку из темного стекла. В нем чувствуется внутренняя сила, сложно объяснить словами, но складывается такое ощущение, что ему закон не писан. Он будто живет по другим правилам, известным только ему, а может быть, даже созданными им. Если бы была возможность отмотать время на несколько сотен лет назад, несомненно, Волков был бы настоящим пиратом. Тем самым, которые участвовали в кровавых смертельны морских боях, завоёвывали новые земли и… женщин. Такие, как он, привыкли брать все, что нравится, не спрашивая разрешения.

– Вот это реакция, – наконец, присвистнув, тянет Волков, нарушая затянувшуюся тишину. В его голосе звучат почти неуловимые ноты сожаления и, как ни странно, восхищения. – Обычно девушки бросаются мне на шею. Не так часто, как бы мне хотелось, – оборачиваясь, подмигивает, – но все же.

Не понимаю, шутит он или нет, но сердце бьется, словно у пойманного зайца, когда Демон продолжает:

– Но убегать от меня, визжа от страха, до сих пор никому и в голову не приходило. Неужели я такой страшный, а, Алена?

Прикусываю нижнюю губу, упрямо не поднимая глаз. Знает же, что красивый. И правда дьявол! Морской дьявол… Судорожно сжимаю пальцами колени, но когда слышу сиплый голос, вновь поднимаю голову:

– Как ты относишься к итальянской кухне?

Его вопрос заставляет меня впервые почувствовать, насколько я голодна. Словно издеваясь, в животе громко урчит. Не меняя серьёзного выражения лица, хозяин яхты без труда открывает бутылку, ловко отправляя пробку в мусорное ведро, а затем подхватывает два бокала и добавляет:

– Извини, красавица, но без ужина я тебя не отпущу.

– Ужин? – повторяю за мужчиной, даже не отдавая себе отчета в том, что произношу это вслух. Я ожидала чего угодно, но только не этого!

Будто не замечая или не желая замечать мое смятение, Дмитрий, оттолкнувшись от столешницы, направляется к небольшому столику у панорамного окна.

– А что такого? – спрашивает, не оборачиваясь. – Я вижу твое настроение, красавица, не на высоте, но с хорошим ужином все станет намного лучше. Позволь мне хотя бы так извиниться за моих балбесов.

Не отвечаю. Единственное, на что я сейчас способна – это разглядывать каюту яхты, ища хоть какие-то пути для отступления. При дневным свете, наверняка, комната будет солнечная благодаря большим окнам, что дарят ощущение присутствия под хрустальным куполом. Каюта выполнена в виде большой спальни с просторной двуспальной кроватью в центре. Поспешно отвожу взгляд от покрытого черным покрывалом ложа, что не остается не замеченным Волковым.

– Так чем ты занимаешься по жизни? – спрашивает словно между прочим, но я четко улавливаю неподдельный интерес в его голосе. – Учишься?

Молчу, будто в рот воды набрала, потому что мне и сказать нечего. Не про курей же рассказывать? Похоже, этот «морской Демон» по–своему расценивает мое молчание, принимая за нежелание вступать диалог.

– Можешь не отвечать, – усмехается по-доброму Демон. Видимо, его совсем не смущает моя неразговорчивость. Да и вообще, может ли хоть что-то смутить такого человека? Судя по всему, он бизнесмен, а у них еще при рождении отсутствует такая ненужная для нашего жестокого мира эмоция.

– И правда, какая разница, когда барышня так красива? – Волков вынимает сотовый из заднего кармана джинс и, задумчиво вертя его в руках, добавляет: – Все это – профессия, национальность, хобби – пусть остаются для анкет. Ну, так что, Аленушка, паста с креветками?

Глава 6

Дмитрий

Белокурая куколка украдкой бросает осторожный взгляд на мои татуировки. Это и понятно – их невозможно не заметить. То, что для нас – моряков – обыденность, для несведущих – удивительная диковинка. В выразительных голубых глазах хрупкой блондинки, как чистые воды океана, блестят прозрачные кристаллики – застывшие слезы. Мышцы непроизвольно сокращаются, напрягаясь, будто бессознательно включается инстинкт защитника. Укрыть, спрятать от опасности. Только вот это невозможно, ведь главная опасность для этой красавицы – это я сам.

Грязно чертыхаюсь про себя. Совестно. Будто беззащитного котенка намереваюсь обидеть. Только вот я готов пожертвовать принципами и комфортом. Слишком уж девчоночка приглянулась. Да что там?! Запала так, что глаз отвести не могу. Личико чистое, совершенно лишенное косметики. Красота природная, без вмешательства хирургов. Ни силикона, ни татуажа бровей, губ и что там еще любят делать современные матрешки? Я таких красивых и не видал, только если в кино. Сердце колотится, как дурное, грозя выскочить из груди, – присвоить хочется. На своем опыте знаю – найти того, кто бы нравился, так же сложно, как избавиться от того, кто не нравится. Опускаю взгляд на мобилку в руке, где на экране горят более десяти пропущенных от Камиллы.

Алена… Надо же! Как идет ей это имя. При взгляде на нее, внутри происходит что-то очень сильное. Это как смерть, но только в хорошем смысле слова, если, конечно, это возможно. Очаровательное создание! Этакий коктейль из чувственной смеси невинности и соблазна. Как тут устоять? Нереально.

Обхожу девушку, чтобы взять еще один стул, стоящий возле самого входа в каюту.

Непроизвольно любуюсь изгибом узкой девичьей спины и волнующих округлых бедер. В голове вихрем кружатся яркие греховные картины, заставляя челюсти сжиматься сильнее. Хочу ее до одури. Все нравится в ней – даже то, как, потупив взгляд, сжимает пальцами худенькие коленки. Непроизвольно ласкаю взглядом стройную фигурку. Я уже принял решение: МОЯ будет и – точка. Ладони буквально горят от страстного желания прикоснуться к Алене, провести ладонями от талии по изящному изгибу бедер, пройтись вдоль по шелковистым, будто золотистые нити, прядям волос. Настоящая русалка, как те самые, что в легендах топят зачарованных их красотой моряков.

Девушка поднимает невинные голубые глаза, а затем приоткрывает соблазнительный розовый ротик. Вот только одно не могу понять: она действительно такая наивная или мучает меня нарочно, чтобы развлечься? Отрываю взгляд от девушки и принимаюсь методично доставать с сервировочного столика на колёсах готовые блюда, заказанные еще полчаса назад в «Белом кролике».

Меня отвлекает легкий шорох, и я поднимаю взгляд на несговорчивую, но прелестную светловолосую «гостью». Она не сводит глаз с напрягшихся мышц на моем предплечье, где в вырезе расстегнутой рубашки лишь наполовину виднеется изображение морды волка. Не могу не восхититься силой духа совсем еще юной девушки. Несмотря на неоднозначную ситуацию, блондинка держится храбро, хотя явно видно, что при всем этом, она явно страшится неизвестности. Идиоты! Напугали девчонку до чертиков. Имбецилы.

В глазах красавицы будто навсегда застыли страх, отчаянье и… любопытство. Живые наивные глаза с длиннющими, черными, как смоль, ресницами, взглядом очерчивают красочные широкие контуры штриховки татуировок, которые скрываются за тканью моей рубашки. Дополнительные элементы тату делают иллюстрацию более эксклюзивной, со смыслом, но это она узнает позже. Уже предвкушаю, как тонкие изящные пальчики будут скользить по обнаженной коже, обводя вытатуированные надписи и изображения.

– Мы, моряки, как масоны, – усмехаюсь, нарушая тишину, чтобы девушка расслабилась. – Знаешь, есть такие тайные организации?

Алёна отрицательно мотает головой, и я демонстрирую цветную тату на руке с изображением острого кинжала. Его, будто лента, обвивает надпись на английском языке, что олицетворяет моей девиз по жизни – «Крепи дружбу морским узлом», а чуть ниже более мелким шрифтом: «Своих не бросаем».

– Узнаем друг друга по знакам, – добавляю для убедительности и достаю штопор. Ловко вкручиваю его в пробку и с негромким хлопком вынимаю обратно. – Порой, они могут рассказать о человеке куда больше, чем слова.

– Например?

Поднимаю глаза, чтобы убедиться, не почудился ли мне этот дрожащий нежный голосок. Не почудилось. Кажется, моя морская нимфа наконец-то готова пойти на контакт.

– О заслугах, статусе, – пожимаю плечами, как бы говоря этим жестом, что этого уже вполне достаточно.

– А эта… что она значит?

Я сразу же понимаю, о какой именно тату идет речь. Маяк. Эта татуировка, впрочем, как и все остальные, выполнена в стиле олдскул*. Я ее набил до того, как вкусил приторно-горькое чувство разочарования, но малышке ни к чему знать об этом.

– Возврат на родину, к семье. Безграничная вера в будущее, – усмехаюсь криво, отвечая на вполне невинный на первый взгляд вопрос.

Только внутри все холодеет, будто коркой арктического льда покрываясь. По венам стремительно течет яд, отравляя отголосками прошлого. Прячу за улыбкой совсем не простую историю жизни. Никто не хочет показывать изнанку своей души, никто не любит свидетелей своих ошибок и слабостей. Тем более, я. Все уже забыто. Столько воды утекло. Это был урок, который я никогда не забуду.

– Морепродукты или мясо? – приподнимаю бровь, особо не ожидая ответа от упрямицы.

Алена заправляет длинную светлую прядь за милое ушко и впервые доверчиво улыбается, показывая ровный ряд белоснежных, как жемчужинки, зубов.

– Морепродукты, пожалуйста.

Все-таки удалось! Расположил к себе красавицу. Наполняю бокал прохладным напитком и ставлю возле фарфоровой тарелки. Отправляю в нее щедрую порцию ароматной итальянской пасты от шеф-повара с тигровыми крупными креветками в сливочном соусе. Приглашаю жестом руки Алену пройти к накрытому столу.

Девушка встает со стула и несмело идет в мою сторону. Ах, напрасно, красавица, ты мне доверяешь…

Олдскул (Old school –досл. старая школа) – стиль татуировки, который зародился ещё в конце 19-го века. Основной версией популяризации этого стиля, как и татуировки в целом, является то, что нанесение подобных рисунков было очень популярно среди моряков, которые впоследствии и распространили моду на татуировки.

Глава 7

Алёна

– Мм- м, так вкусно! – восхищенный стон сам собой срывается с губ, когда я впервые пробую итальянский десерт с непривычным для моего слуха экзотическим названием панна-котта. Непроизвольно прохожусь языком по нижней губе, даже не задумываясь о том, как это выглядит в глазах сидящего напротив мужчины. Совершенно невинно наслаждаюсь остатками воздушной малиновой прослойки, стараясь собрать все до последней крошки.

Внешне ягодный десерт чем-то напоминает пудинг или желе, что я видела в кондитерской у тети Наташи в центре Варваровки. Только вот этот в разы изысканнее.

Медленно распробовав прохладное угощение, прихожу к выводу, что для летней знойной жары – это самый подходящий десерт. Сливочный пудинг буквально тает во рту, а малиновое пралине придает легкому десерту приятную кислинку, оставляя после себя ягодное послевкусие.

Мне еще не доводилось пробовать ничего подобного и сейчас кажется, что это настоящая пища богов.

– Рад, что тебе нравится, красавица, – откликается довольно Дима, откладывая вилку в сторону.

Он прикасается подушечками пальцев к тонкой изящной ножке своего бокала, словно лаская прозрачный хрусталь, а затем, будто невзначай, протягивает руку еще дальше и кладет поверх моей руки смуглые слегка шершавые пальцы. Поспешно отдергиваю руку прочь, что не остается незамеченным для мужчины. Прячу ее под стол. От его прикосновения кожу будто незримым клеймом жжет. Волков ухмыляется. Похоже, его искренне позабавил мой такой по-детски непосредственный жест. Ему ничего не остаётся, как вновь обхватить ножку наполовину наполненного бокала. К моему облегчению, молодой человек решает не заострять внимание на этом неловком инциденте.

– В России, к сожалению, мало кто умеет правильно готовить панна-коту, – возвращается к нейтральной теме Дима, затем морщится, кривя уголок четко очерченного рта. – Чаще всего она похожа на резиновое желе, но «Белый Кролик» – исключение. Шеф- повар там что надо, – Дима подмигивает и обаятельные ямочки притягивают мой взгляд. – Хотя мне больше по душе простой домашний борщ с салом и котлеты с жаренной картошкой – нет ничего лучше этого.

Молчу, но в душе полностью согласна с Волковым. Домашняя стряпня – самая лучшая. Непроизвольно задумываюсь о том, что молодой человек не производит впечатления избалованного деньгами сноба. Напротив, Волков совершенно простой в общении. Он располагает к себе настолько, что я даже не замечаю, как незаметно пролетает время за ужином. Несмотря на то, что после второго бокала, я уже больше не притрагивалась к терпкому бордовому напитку, к концу вечера ощущаю легкое головокружение. Становится так тепло в районе груди, что я даже почти забываю о том, каким именно образом попала на яхту. Грубые слова и липкие прикосновения людей Волкова вытесняет из памяти чудесная мелодичная музыка, что льётся из колонок где-то под потолком. Сытный ужин и, как ни странно, приятное общество Демона делают свое дело.

Будто стараясь компенсировать мое немногословность, Дима принимается рассказывать о том, как несколько месяцев провел у берегов Баренцева моря, а затем вдоль и поперек переплыл Северный Ледовитый океан.