Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.2. Захпур

Леди Дракнесс

Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.2. Захпур

Захпур. ЧВЛУ

Часть 2

Глава 1. Блондин

– Вольно, – глядя как-то сквозь меня, почти не разжимая челюстей, нехотя скомандовал Грег.

И танком двинулся вперед, занимать центральную койку. Да с такой целеустремленностью, что мне пришлось быстренько подать назад и вбок, оказавшись стоящей между рядами кроватей.

Остальные парни молчком отправились следом за командиром. Примерно с таким же выражением на физиономиях, что и у Грега. И с той же тактичностью бронированных коней.

Пришлось, зажав контейнер с невостребованными пайками под мышкой, шустро повилять между капсулами, уступая им дорогу. В итоге вернувшись к своей – крайней. Зайдя, таким образом, десантуре в тыл.

Хотя сей маневр они вряд ли заметили. Когда морды просят кирпича, тут не до стратегии и тактики, знаете ли. А уж с чего они прибыли сюда все такие напряженные? Мне было неведомо. По их виду не скажешь, что им досталось. В отличие от оставшихся на станции, хочу заметить.

Тем временем, тихо поставив контейнер с пайками в изголовье капсулы, я осторожно примостилась на краешке постели, кротко глядя на обустраивающихся членов отряда и вспоминая, в каких случаях Устав позволяет рукоприкладство. Учитывая их всеобщую вежливость, очень хотелось приложить свои нежные девичьи рученьки к мужским небритым щечкам, знаете ли.

Но приходилось крепиться. А то ведь опять на губу отправят. Ни за что ни про что, невинно пострадаю.

Пока я вспоминала Устав, парни вовсю приводили себя в порядок. Затем дроны доставили в отряды ужин.

После которого началось кино…

Не знаю, как удалось добыть и восстановить файлы смарт-системы, но сначала нам показали общие моменты нападения на станцию. Как до ее разделения, так и после. А потом отдельное кино с моим непосредственным участием.

Такое внимание меня слегка удивило, понятное дело.

Пришлось подумать.

И, как я поняла сей момент, этим блокбастером командование снимало какие-то вопросы, видимо, возникшие у членов команды относительно моей персоны.

Судя по оценивающим взглядам, которые я на себе периодически ловила во время сеанса, и по тому, как меня не стесняясь рассматривали после данного видео выжившие и вернувшиеся, я поняла, что кой-какие моменты этот фильм им прояснил.

По крайне мере, судя по виду парней и вышедших из командного отсека генерала и двух полковников, всех чуть отпустило.

Надолго ли? И в чем вообще состоял вопрос?

Впрочем, поразмыслить на сию философскую тему мне не дали. Поскольку поступил приказ явиться на кухню, по одному представителю от каждого отряда, для помощи поварам.

Понятное дело, часть автоматики была уничтожена, а группы кормить надо. И кого на это дело командируют? Правильно – младшего по званию. То есть из данной группы – меня.

А я и не возражала. Чувствуя себя среди молчащего личного состава РДГ-13, еще и избегающего смотреть в мою сторону, не вполне уютно.

Тут же – есть официальный повод слинять. Коим я и воспользовалась.

Так как наша группа располагалась в противоположном от пищеблока конце зала, то я оказалась в самом хвосте особей, отправленных на кухню для помощи кухмистерам. Скромно топая сзади.

Однако мое поступательное движение в сторону кашеварни очень скоро приостановил выскочивший неизвестно откуда лацрканин.

Он словно из-под земли вырос в полутьме коридора, перегородив мне путь к пищеблоку.

Одни ушли вперед, другие остались сзади… А я…

Я стояла одна в зеленоватом сумраке коридора освещенного одной тусклой лампочкой. Краем глаза глядя на грязновато-серые тени, колышущиеся на потолке в отбрасываемом ею желтоватом мареве. На бурые разводы под ногами. И на отливающие жидким золотом локоны лацрканина, так неожиданно возникшего прямо передо мной.

Пришлось к нему приглядеться.

Белоснежно-розоватая кожа. По-детски пухлые, румяные щечки. Легкий пушок над верхней губой и чуть капризно выставленная вперед нижняя губа ярко-алого маленького рта. Черные бровки. Василькового цвета глаза под густыми длинными черными ресницами, смотрящие на меня в упор, не мигая и без всякого выражения.

Ничего, кроме пустоты, не было в этом взгляде.

Существо, едва доходящее мне до груди и выглядящее лет на семь, ткнуло в мою сторону маленьким пальчиком с аккуратно подстриженным темно-розовым ноготком и чистым, звенящим голосом насмешливо поинтересовалось:

– Ну как, тебе понравилось мое кино?

Я посмотрела на пухлую детскую ладошку, которая спокойно могла поместиться в моей, напомнив себе, что этот пальчик запросто пробивает стальной лист в несколько миллиметров, если понадобится. И что полковничьи погоны дают не за красивые глазки, пусть и василькового цвета. Да и внешность бывает обманчива.

А черная форма с коричневыми шевронами на воротнике не то что сигналила – она орала о том, что передо мной стоит военный дознаватель.

И это было серьезно.

«Ох и много нынче черных полковников тут собралось!» – мелькнуло в моей голове.

Моя бровь вопросительно приподнялась.

– Очень понравилось, – искренне ответила я.

Мысленно добавив, что и трудов собрать этот материал потребовалось немало.

Лацрканин довольно мерзко хихикнул, обнажив ряд острейших зубов.

А затем мы просто заледенели, пристально глядя друг другу в глаза.

Зрачки васильковых глаз моего визави дрогнули, расширяясь взрывной волной. Занимая яростной чернотой всю радужку.

Чтобы тут же исчезнуть, будучи поглощенной ее ледяной синевой.

И время остановилось…

Песчинками, готовыми осыпаться под ногами.

Замерло, словно гильотина.

Дамокловым мечом повиснув над головой.

Воздух уплотнился, став густым и тягучим, будто патока.

Я почти перестала дышать, поскольку делать это в такой, донельзя спрессовавшейся, атмосфере в принципе было невозможно.

Лацрканин же не спеша протянул ко мне руку, вдумчиво сгребая ткань мундира в миниатюрный кулачок, а затем неожиданно резко дернул за ворот, наклоняя к себе.

Я поддалась, оказавшись стоящей с Коротышкой нос к носу.

И тут же на меня уставились два голубых сапфира его глазищ. Впрочем, камни явно были теплее, чем этот взгляд.

Зрачки васильковых глаз тем временем вновь расширились и дрогнули, покрываясь белесыми трещинами, словно весенний лед под лучами Солнца.

Неожиданно чернота зрачков распалась, выгибаясь наружу рваными черными краями, словно от взрыва бомб. И из глубин этого омута навстречу мне метнулось алое пламя.

Было ощущение, что я смотрю в центр самой Преисподней!

Однако я тоже не лыком шита. И этот напор Ада выдержала. Взгляд не отвела. Но мысленный барьер поставила. Спокойно. Не дергаясь. Но твердо.

Виновата я ни в чем не была. А пугать меня не надо. Пуганая.

Эта дуэль энергетик длилась всего-то с минуту. Но холодную каплю пота между лопаток я почувствовала. При этом усиленно соображая, чем и как буду дышать, когда набранный в грудь воздух закончится.

Но все окончилось раньше.

И, отпустив меня, полковник ткнул двумя пальцами в сторону своих глаз, а затем моих, намекая на то, что будет следить за мной.

В ответ я только руками развела, пожимая плечами.

Да пожалуйста. Следите. Мне что, жалко?

Чуйка говорила, что он такой не единственный. Много их таких – желающих последить. Поэтому – до кучи. Одним больше, одним меньше. Да фиолетово.

Посему, будучи наконец выпущенной из этих цепких ручонок, я, мило улыбнувшись еще одному начальнику, не спеша продолжила свой путь на кухню.

Есть-то всем хочется.

А мне, после таких встрясок, так особенно.

Глава 2. И вновь… житие мое

Как известно, все возвращается на круги своя. Потихоньку все устаканилось и у нас.

Часть начальства убыла восвояси, оставив волкодавов, а с ними и меня, наедине с их непосредственным руководителем. При этом, судя по задумчивой физиономии Красноголового, у него в голове явно витал вопрос: оставлять меня на станции или забрать с собой, изменив зону прохождения практики?

Моего мнения по этому поводу точно никто не спрашивал. Кто я такая, чтобы им интересоваться?

Но, видимо, Гэхэдж решил ничего не менять в этом раскладе, даже несмотря на однозначно недовольный вид генерала, свидетельствующий о том, что их взгляды по этому поводу разошлись в корне.

Что касается конкретно командира «Гнезда…», то полковник поглядывал на этих двух со слегка отрешенной физиономией существа, словившего дзен. А на меня – с откровенной насмешкой.

И после убытия гостей восвояси молчком оглядывал при каждой встрече с ног до головы. Так, будто бы живьем сожрать собирается.

Я даже повспоминала курс анатомии по этому поводу. На тему: не являются ли представители его расы или некоторые из них людоедами?

Да вроде не были замечены.

Хотя из любого правила, как известно, бывают исключения. Поэтому на всякий случай решила предупредить товарища. И в один из моментов, когда полковник, проходя мимо меня, стоящей на четвереньках и драящей зубной щеткой пол, окинул мою трудящуюся фигурку своим фирменным взглядом, я вежливо заметила, не поднимая головы и не глядя в его сторону:

– Если что, то я весьма ядовита. И любая пищевая обработка не способствует удалению ядовитой составляющей из моего организма.

Полковник моментально прервал свое продвижение вперед, резко затормозив напротив:

– Что-о-о?!– полувозмущенно-полуобалдело пробасил он.

Я, пару раз взмахнув ресницами, кротко посмотрела из-за плеча, снизу вверх, на нависшую надо мной фигуру главного из псин. При этом усиленно соображая: был ли это риторический вопрос или мне стоит повторить предупреждение?

Но дилемма разрешилась быстро: сначала тыканьем в мою сторону полковничьего перста, затем маханием его десницы в ту же сторону, и наконец, басистым смехом, раздавшимся, едва лишившийся дара речи «начальника» скрылся за поворотом, не дожидаясь моего ответа.

Ну-у, видимо, внял предупреждению, не иначе. Или это, типа, было благословление? А сам вопрос – риторическим? Вот как этих мужиков понять?

Решив для себя, что никак, я продолжила свою трудовую деятельность…

Впрочем, мне приходилось не только драить полы или трудиться на кухне.

Станция требовала восстановления. Поэтому в качестве подсобной силы инженеров мы все подрабатывали на ее ремонте. Да и тренировки никто не отменял.

Через неделю окончательно убыло все лишнее начальство.

Через две прибыло пополнение.

А через три станция полностью была восстановлена, переведена на новую орбиту и мы вернулись в каюты. Чему я была и рада, и… Не то чтобы не рада, но при определенном отношении к тебе легче обитать в плотной толпе выживших, вернувшихся и вновь прибывших, чем в отгороженном от остальных мирке группы.

Нет. У меня не появились приятели за ее пределами. Обитатели станции по-прежнему на меня или косились, или смотрели подчеркнуто равнодушно.

Но все же в большой массе гуманоидов и места для психологического маневра было побольше, нежели в замкнутом пространстве кубрика.

Хотя… Существовать мне так и так надо будет в замкнутых пространствах и не самых радушных коллективах. Поэтому я не особо-то и парилась на эту тему, делая что должно.

Просто это было все же не совсем приятным фактом в моем житии здесь и сейчас.

Оставалось не геморроиться, а приспосабливаться. Что я хорошо умела делать.

Так дни и ночи, сменяя друг друга по станционным часам, и текли, перемежаясь тренировками, нарядами, сном и редкими часами отдыха. Когда я, тихо сам с собою, или читала, или изучала дополнительный материал по предстоящим учебным дисциплинам, или рисовала. Иногда занималась вокалом или музыкой в одной из корабельных студий.

Одним словом, сосуществуя с большим количеством народа, варилась в собственном соку. К чему мне, в принципе-то, было не привыкать.

Правда, через неделю от начала полноценного функционирования «Гнезда Волкодавов» одно обстоятельство меня порадовало. Вернее, удивило. В общем, вызвало смешанные чувства.

Так, в один из выпавших свободных вечеров я, как обычно, собиралась, пристроившись на матрасе, проштудировать один из штурманских учебников. Но не успела приземлить на него свою пятую точку, как со своего спального блока неожиданно подал голос лейтенант, в свое время встретивший меня на Авигайле:

– Можешь устроиться у меня, на верхнем ярусе, – равнодушно произнес он, вставая с кровати.

И, пнув носком берца мой матрас, видимо для привлечения к своей персоне внимания, не торопясь начал перекладывать свои вещи на нижнюю койку.

Мои брови взлетели вверх, и я было открыла рот, чтобы возмутиться этому пинку по моему лежбищу, но быстренько его захлопнула.

А почесав в задумчивости макушку пятерней, тоже начала перемещение своего имущества.

В ответ на прозвучавшее приглашение жизнь в кубрике замерла. И на нас пристально воззрились пять пар настороженных глаз.

– Уверен? – тихо и осторожно спросил его Грег после десятисекундного молчания.

А десять секунд на раздумье для командира десантной группы… Это много. Очень много.

Я уже успела свернуть матрас, засунув его во встроенную в стену нишу. И начала раскладывать свои вещи по ящикам верхней капсулы над головой нежданно образовавшегося соседа.

– Со мной встанет, – все таким же бесцветным голосом отозвался лейтенант.

Эмоций ни на его физиономии, ни в голосе так и не наблюдалось. Но тон, каким это было произнесено, был безапелляционным.

Что ж, пару себе действительно подбирал каждый сам.

Пустить ли новенького в кубрик, решал командир. Хотя и не без оглядки на остальных. А вот насчет встать в пару… Это было индивидуальное решение.

Одиночкой можно было проходить долго. Таковым, например, являлся лейтенант. Вообще, группы работали тройками и двойками. Командир работал в тройке. Остальные – парами. Лейтенант на данный момент был один.

Учитывая его нормальные отношения с остальными, я сделала вывод, что он потерял своего напарника и теперь работает в одиночку, до момента принятия им и группой к себе нового члена.

На данном этапе он обозначил меня как своего напарника. Радости у окружающих это не вызвало, скорее недоумение.

Но мой статус в группе повысился.

По крайне мере, на дверь мне в ближайшее время не укажут, да и одну на станции теперь вряд ли бросят.

Остается сработаться с «Папарой», как я окрестила про себя лейтенанта. Всего-то делов…

Я незаметно вздохнула, змейкой скользнув наверх и осторожно присаживаясь на краешек кровати.

***

Едва за неожиданно для всех возникшей парочкой закрылась дверь, как Грег тут же отложил партию, аккуратно ссыпав камни в мешочек. И, ни слова не говоря, поднялся, чтобы затем скрыться в своем отсеке.

Члены группы переглянулись, кинув взгляд сначала на задернутую шторку командирского блока, затем на опустевший ярус кроватей.

После чего молчком вернулись к своим занятиям.

Глава 3.

Неожиданно…

Присев на край койки, я поняла, что новое спальное место довольно мягкое. В меру, конечно. Спины, как известно, надо беречь. Мысль была не нова и откровением не являлась, но надо же было о чем-то думать, чтобы не дать слишком счастливому выражению проступить на физиономии. Вот я и начала думать о пользе ортопедических матрасов. А че? Хорошая думка.

И вот, быстро продумав эту поистине грандиозную мысль (то есть справившись с эмоциями), я со всего маху шмякнулась на матрас своего нового лежбища, блаженно вытягиваясь на нем и вновь берясь за штудирование учебника по штурманскому делу.

Однако секунд через тридцать меня от этого полезного занятия отвлекли взгляды собравшихся, направленные в мою сторону.

Оторвавшись от планшета, я покосилась сначала в сторону Грега и компании, а затем перевела взгляд на своего соседа, задравшего голову вверх и задумчиво рассматривающего то ли дно моей кровати, то ли мою чуть выглядывающую с матраса коленку.

– Чего? – свесив голову вниз, несколько ворчливо поинтересовалась я у желтоглазого.

– Да нет. Ничего, – с усмешкой заверил он меня, вновь принимая горизонтальное положение.

Капитан потряс головой, словно отгоняя наваждение, а затем, подняв глаза, заново поинтересовался у моего соседа:

– Точно уверен?

Вот это уже было сродни хамству.

Такое недоверие подчиненному.

Или его способности принимать решения?

Обычно, когда образовывалась пара, вопросы никто не задавал. Это был личный выбор двоих. И команда его принимала. Подчинялся такому решению и командир.

Тем более если оба бойца относились к данной группе.

А тут вопрос прозвучал дважды.

Хамство. Не иначе.

Я даже не посмотрела в их сторону. Ни на Грега, ни на остальных членов группы.

Они могут не уважать себя лично, друг друга, меня. Да весь мир, если угодно.

Но я-то себя уважаю.

Поэтому и вид у меня был самый что ни на есть отрешенно-благостный.

Тем более что через несколько секунд выяснилось, что парень снизу тоже себя ценит. И решений не меняет.

Некоторое время они с капитаном изучающее смотрели друг на друга, а затем негаданно объявившийся напарник тихо и твердо произнес без единой эмоции в голосе, но с некоторым нажимом на первом и последнем слове:

– Да. Я уверен. Будут ли еще вопросы, сэр?

– Вопросов нет, – чуть раздраженно ответил ему Грег, возвращаясь к прерванному занятию.

Напряженно выждав еще пару секунд (возможно, в надежде на продолжение дискуссии), остальные члены группы также продолжили заниматься своими делами.

Я же, оторвавшись от планшета, задумчиво вперилась взглядом в свой матрас, под которым находилась соседская койка.

Видимо, почувствовав это, мой будущий партнер вновь поднял голову, выглядывая из-за матраса и пристально смотря на меня.

При этом задаваясь уже знакомым мне вопросом:

– Чего?– произнесенным несколько сварливым тоном.

В ответ я показала ему язык, делая вид, что изучаю что-то в смарте.

Сосед хмыкнул.

А с центрального подиума каюты раздались то ли стон, то ли подвывание Грега, вновь оторвавшегося от партии в ГО:

– Господя-я, за что?

Мы с желтоглазым задумчиво посмотрели сначала на схватившегося за голову командира, затем на вновь замершую и начинающую ухмыляться команду, а потом друг на друга.

И я на голубом глазу очень серьезно сообщила Папаре:

– Я пока не Господи. Честно. Но я постараюсь, если что.

– Это обнадеживает, – благосклонно отозвался тот, кивая головой и с насмешливым прищуром глядя на меня.

– Они же прошли врачебную комиссию? – отрывая руки от той же части тела, которой кивал мой напарник, голосом, в котором проскакивали нотки безнадежности, поинтересовался капитан, ни к кому конкретно не обращаясь.

Все дружно, включая нас с соседом, вновь затрясли вместилищами ума в подтверждение его слов.

– Хо-ро-шо, – чуть растягивая слоги, хмуро подытожил командир, вновь беря в руку камни го.

А я, пожав плечами, произвела очередную попытку вернуться к штудированию учебника по штурманскому делу, заодно незаметно изучая лейтенанта со второго яруса своей кровати.

Бледнолицый. Чуть выше среднего роста. Довольно плотно скроенный. Хотя все на месте – широкие плечи, узкий таз, длинные мускулистые ноги, покрытые густой черной растительностью. Впрочем, она имелась и на груди, и на спине (правда, в значительно меньшем количестве), и на руках до локтя. Ступни, как и кисти, были слегка крупноваты, на мой взгляд. Но толстоватые пальцы рук тем не менее отличались ловкостью.

В целом он был симпатягой.

Чуть широковатое лицо с выступающими скулами. Идеальной формы губы вишневого цвета.

Слегка раскосые ярко-желтые глаза с пляшущими в них озорными искорками, смотрящие на окружающих с чуть ехидным прищуром. И при этом невозмутимость, написанная на физиономии, каким-то образом соседствующая с этим живым, пронзительным взглядом.

Прямой, слегка приплюснутый нос.

Черный ежик густых волос.

Скупые, сдержанные движения.

Короче говоря, тип смотрелся вполне себе гармонично.

А по любопытству, читающемуся в его взгляде, обращенном на окружающих, я еще при первой встрече сделала вывод о том, что он достаточно молод.

Закрытость и сдержанность, конечно, присутствовали, но и отношение к миру он все еще демонстрировал, не пряча его полностью за внешней безэмоциональностью.

Голос представитель расы севоров имел приятный. Баритон с бархатистыми нотками.

Был силен и ловок. Не глуп.

И был снайпером отряда.

Шел замыкающим.

К тому же чувство юмора у него тоже имелось в наличии. Вместе с достаточно открытым и дружелюбным нравом это было прекрасное сочетание.

Одним словом, можно было считать, что с напарником мне повезло.

Бинго! Бинго?

Природная недоверчивость взяла свое, так что я решила не расслабляться, а быть готовой принять то, что должно. При этом радуясь тому, что есть.

Мои молчаливые рассуждения прервал наблюдающий за мной Ансгар, вполне серьезно поинтересовавшись:

– Ну как, устраиваю?

Мои мысли он читает, что ли? Или на моей физиономии так все крупными буквами написано?

Однако интересоваться вслух этим вопросом я у него не стала, коротко ответив:

– Вполне.

Добавив про себя, что поглядим. Жизнь покажет.

Работа в паре вещь тонкая. Тем более когда встаешь в пару к более опытному бойцу. Особенно если до тебя у него уже был напарник. Это не просто совместная работа в отряде. Тут личное взаимодействие еще плотнее. Энергетическая спайка жестче. Потери болезненней. Притирка характеров идет порой тяжелее.

Короче говоря, на эмоциональном уровне все довольно заморочно.

Да, делать нечего.

Раз ввязалась – пищи, но беги.

Хотя вначале, придя в отряд, я думала, что просто поработаю в группе. Без всякого рода личных отношений.

Не вышло.

А в этом случае не только личных примочек, но и ответственности больше.

Ведь снайперы идут первым и замыкающим.

Сейчас Ансгар был один. И на выходах группы шел замыкающим. Соответственно, или я иду первым номером, или встаю на его место. Одним словом…

– Тогда пошли. Поработаем, – полуприказал-полупредложил напарник, шустро спрыгивая с кровати.

Я молча кивнула, в очередной раз не додумав мысль до конца и быстро натягивая на себя комбинезон.

Пора было начинать отрабатывать боевое взаимодействие.

Тем более что это был мой шанс влиться в группу и пройти-таки стажировку у Грега. Чего до меня еще никому не удавалось.

Значит, я буду первой.

Хотя, уловив сердитый взгляд капитана и задумчиво-неодобрительный остальных членов команды, направленный нам в спину, становилось понятно, что просто так, с наскока, этой цели достигнуть мне не удастся.

Но я постараюсь.

Глава 4. Первые награды

Собственно говоря, наличие у меня напарника в сами тренировки мало что добавило. Разве что мы стали больше времени уделять работе в паре (раз уж она появилась) плюс к общим занятиям в группе. И эта работа выявила некоторые нюансы. Ну, например, выяснилось, что подтягивать по боевым единоборствам меня будет не Ансгар, а я его. До сих пор свои навыки в этой области я проявляла не более необходимого. Не выпячиваясь. Так, чтобы не быть хуже других, и настолько, чтобы выжить.

Конечно, больше времени мы стали уделять и маскировке на местности.

Ну, это я умела делать с детства, сливаясь с окружающим пространством.

Но тут шла речь именно о физике. Посему занималась я прилежно. Тем более что в этой специализации имелись свои тонкости. И их стоило усвоить.

Кроме того, как показывает жизнь, ментальные способности – сегодня есть, а завтра не сработали… Тактильные же навыки, отработанные до автоматизма, практически завсегда при тебе, в наличии.

Плюс напарнику спокойнее, когда он с тобою все проработал от и до. Да и группе. А они все были те еще педанты.

В общем, я не спорила, в миллионный раз отрабатывая известное. И тем более не возражала против наработки собственных фишечек.

И вот, по итогу нашего недельного пребывания в зале, на симуляторах, на полосе препятствий, как только с напарником, так и в целом, с группой, да приплюсовав сюда мое стиссерство, было решено, что на выходах я иду номером первым.

Такое решение принял мой партнер, он же первый номер в нашей паре.

И оно далось группе непросто. Вернее, не столько само решение, сколько осознание факта его принятия и необходимости существования в его парадигме.

Тем более трудным утверждение вердикта моего напарника стало для капитана.

Про вышестоящее начальство не знаю.