Связь

– Знаешь, один из лучших. Помимо красных дипломов и курсов разных, отличные отзывы, работала ведущим логистом транспортной доставки в России, вела семинары, даже начитывала курс лекций в университете.

– И всё это счастье досталось тебе?

– А как же, – Алекс откинулся на спинку кресла с довольным видом. – Мне нравятся такие люди, спокойная, не вызывающая, даже о зарплате не спросила. Кстати, я подал на развод.

– Давно пора. Вы уже год не живете вместе.

– Так что с твоей бывшей? – собеседник аккуратно поднял тему об Алисе, которая в быту их двадцати лет, имела наглость к нему приставать, прям на его свадьбе.

– Ничего, конец. – мужчина усмехнулся и сделал глоток кофе.

– Я слышал, она вернулась опять, вроде из Барселоны. Опять прибежит к тебе зализывать раны?

– Звонила, но нет, не прибежит. – Леша посмотрел в сторону улицы. Суетливый народ спешил, спотыкался, кто—то улыбался, девушки на ходу замирали около окон и поправляли прически, направляясь дальше по своим делам.

– Не знаю, Саш, – это ведь не отношения были, какая—то версия мазохизма.

– Ты, просто, сильно нормальный, – собеседник вытер рот белоснежной салфеткой, кинув рядом с тарелкой, внимательно глянул на друга. – Ты ведь все ее выходки терпел, даже когда вы расстались. Почему?

– А, черт его знает, – Алексей внимательно смотрел в кружку кофе.

– Девку тебе надо, для секса, и для души. И это могут быть две разные девушки, – Александр улыбался.

– А тебе надо было развестись еще несколько лет назад.

– Я не мог. Стеснялся. – на это фразе оба друга рассмеялись. – Это же как привычка, да и нах..кхм, зачем мы женились до сих пор не пойму. Мне казалось тогда это правильным.

– Почему сразу не разошлись?

– Сначала родителей не хотела она расстраивать, потом же начала салоны свои открывать. Черт его знает.

– Вы были красивой парой, – Леша посмотрел на друга.

– Да, но мы были больше друзья, понимаешь?

– С женщиной дружить нельзя.

– Нельзя, их надо…– улыбаясь Александр поднес кофе ко рту. Панорамное окно защищало посетителей от взгляда прохожих с улицы, но вот людей снаружи нет. Как раз мимо их окна шли его сотрудницы, Прям рядом с ним прошла Елизавета, мужчина залюбовался ею, она всегда ему нравилась, вся такая нежная, как суфле воздушная.

– Так и какую квартиру ты хочешь?

– Большую, минимум три четыре комнаты и балкон огромный. – парень махнул рукой, призывая к себе официанта.

– Сделаем.

После обеда рабочий день всегда клонится к закату. Разговоры становятся громче, смех слышится чаще, начинаются обсуждения выходных, планы на вечер. Ксения подсознательно не любила, всех кто работает в бухгалтерии и отделе кадров, ей они казались самыми лицемерными людьми. Она не могла объяснить с чем это связано. Поэтому разговоры барышень за ширмой ее раздражали, перемешанный аромат кофе и чая, звук шуршащих обёрток, мешали сосредоточиться.

«Какая я противная, они не сделали мне ничего плохого. Просто они более женщины чем я. У них дети, мужья, школы и родительские чаты, забот полон рот, а у меня что? Классная квартира, машина, и толстая задница. В принципе не так уж плохо. За исключением задницы, конечно.»

3

«Иллюзия – такая иллюзия, мы хотим верить, что можем заполучить то, о чем мечтаем. А мечтаем мы всегда о глобальном. Я вот хочу красивые волосы. Мне даже парень не нужен, я просто хочу красивые волосы. И длинные ресницы. И ногти, красивые и длинные, обязательно худые ноги. Может прическу сменить? Сколько я уже такая хожу? Год? Два? Неважно. Надо купить принтер, распечатать сводки за последние полгода.» 

«Если мы заключим договор до нового года, то поставки сделаем уже в конце февраля, через месяцев шесть, даже больше, получим очевидную прибыль.» 

Люди за рулём очень часто не думают о дороге, с опытом приходит умение следить за знаками не отвлекаться от своих мыслей. Они едут и думают обо всем на свете. Кто—то даже успевает переписываться, кто—то говорить по телефону, всё это – не отвлекаясь от дороги. Ксения же любила слушать аудиокниги. Перед этим она обязательно брала с собой горячий чай, и ехала. В столице она слушала книги в метро, сейчас в машине. За это время она успела прослушать много разных произведений, от банальных бульварных любовных романов, с не самыми умными героями, но очаровательным описанием постельных сцен, до мировой классики, с их доскональным углублением в ненужные детали. И знаете, что?

Любовь – это всегда дерьмо, даже в самых незамысловатых романах, хотя там всё заканчивается хорошо. Но это большое и жирное дерьмище, блестящее и с ароматом, но не ванили, а чудесное амбре говнеца. Где один всегда ломает другого. Кто—то начинает страдать, прощая всё на свете, кто—то, наоборот, начинает мстить.

Вот и сейчас в «саге о Форсайтах» об этом говорилось.

– Чушь какая, – вздохнула Ксюша и выключила автомобиль, по пути домой она заехала в супермаркет и повинуясь какому—то странному желанию купила много вкусной и полезной пищи, овощи—фрукты, низкокалорийный творог, и всё бы ничего, но к этой прекрасной мечте любого ЗОЖ—ника присоединилась бутылочка текилы.

Леша еще сидел в машине, заканчивая разговор, когда рядом из только что припарковавшегося автомобиля вышла девушка. Её авто резко контрастировало с его новым мерседесом, но skyline явно был в хорошем состоянии. Алексей любил дорогие автомобили, дорогих девушек, дорогой алкоголь. Невеста его близкого друга не была такой, и эта девушка тоже не была элегантной или изящной, он лениво её разглядывал. Особа вышла из ниссана что—то пробормотав, и легким движением открыла заднюю дверь, достала пакет, немного повозившись, она вытащила из пакета бутылку текилы.

Знаете, люди часто делают какие—то вещи думая, что за ними никто не смотрит. Вот улица, вот двор элитного дома, здесь нет никого или почти никого, всё погрузилось в тишину, соседние автомобили сплошь тонированные, и нет смысла приглядываться в стёкла, чтобы понять сидит там кто—то или нет. И по факту так и есть, люди друг друга не замечают. Но так бывает не всегда. Иногда мы попадаем на глаза кому—то, сами того, не замечая и становимся объектом наблюдения. Вот и Ксения, решив, что ее никто не видит, поставила пакет на капот своего авто, открутила крышку с бутылки и сделала глоток текилы, такой хороший и большой, уверенный.

Мужчина смотрел на неё уже с любопытством, девушка с бутылкой в руке блаженно закрыла глаза немного скривившись, на ней были черные джинсы, ботинки с толстой и грубой подошвой, широкая футболка и пиджак темного цвета. Алексей пригляделся по внимательнее, она уверенно держала в руке не самый дешевый алкоголь, все ее тело выражало некую форму спокойствия. Он не мог вспомнить, когда делал так же, и делал ли вообще.

Ксения прислонилась спиной к дверце машины и вздохнула. Иногда она так делала в Москве, живя недалеко от парка Горького, снимая квартиру с тремя девушками прям на Фрунзенской набережной, вечерами в пятницу после работы она покупала кофе в ближайшей кофейне, а чаще брала с собой из дома в стакане с надписью «кофе» – текилу, или намешивала коктейль в соотношении один к одному, виски – кола. Таким образом она могла бродить часами, слушая книги, не смотря на людей, погружаясь в свой мир. Она садилась в метро и каталась, разглядывая людей, придумывая для них жизни, истории, работу, хобби, и даже любовников. Ксюша чувствовала сейчас некую форму умиротворения, возможно потому, что вернулась в родной город.

Леша откинулся на спинку кресла и внимательно изучал профиль девушки, волосы заплетены в косу, разобрать цвет было сложно, прямой нос, пухлые губы, очень пухлые, неестественные. Довольно высокая, но с округлыми формами, то, что касается бёдер особенно. Минут через семь она отлипла от машины, взяла пакет в одну руку, бутылку в другую и пошла к дому. А он смотрел ей в след.

В памяти возник образ, той, которую он так сильно любил, потом ненавидел, а сейчас она вызывала лишь раздражение, сменяя равнодушием.

Отличительное качество элитного жилья, это всегда чистый и светлый подъезд, цветы, картины, камеры, большие бесшумные лифты. А еще то, что кроме старшего по дому никто друг друга не знает. Вы можете прожить в одном доме и не знать имен соседей. Это нормально. Забивать голову лишней информацией не стоит. Вы точно не узнаете, что от женщины с третьего этажа ушел муж, или что дети с квартиры пятьсот пять снова расписали лифт, а какой—то парень над вами гей. Каждый запирается в своем маленьком душном мире, называя это домом.

Закрывающиеся двери лифта остановила мужская рука с дорогими часами на ней. Алексей зашел в лифт и нажал на свой этаж. Девушка с текилой, глядя прямо на табло с мелькающими цифрами этажа, улыбаясь, отстукивала ритм ногой.

– Это завораживает, смотреть на циферки. – не моргая, сказала она, не обращаясь напрямую к нему.

– Или это в вас алкоголь завораживается.  – ответил Леша, разглядывая девушку.

– Ну или он, но я выпила всего глоток. Это не считается.

– Текилу пьют с солью и лаймом, – добавил мужчина, продолжая смотреть на профиль девушки.

– Или просто делают глоток из горла после первого рабочего дня. Расслабляет.

– Расслабляет? Может у вас алкоголизм?

– Нет, – в—первый раз за всё время она повернула к нему голову.

У неё была такая внешность, которая запоминается. Девушка не была красавицей, которые заполонили современный мир, но как—то выделялась, её легко можно было заметить в толпе других людей. Высокая, стройная, да возможно, бёдра у неё были чуть шире, чем это принято, но и грудь была не маленькая, Алексей снова обратил внимание на губы, сейчас в свете лифта он понял, что это не пластика сотворила чудеса, ее рот был естественным и чувственным, достаточно правильной формы. Губы не накрашены были помадой, и даже блеск отсутствовал, бледные, кожа казалась суховатой. Он задержал на них внимания больше, чем надо было, и переместив взгляд на глаза, понял, что девушка тоже его разглядывает. Цвет ее глаз был глубокого кофейного цвета, в них читался некий вопрос.

Эта же девушка была другой. Не стильная, не роскошная, не такая. Но весь ее внешний вид, уверенность в себе, исходящая невозмутимость, привлекали.

Лифт открыл двери, и она вышла, будто он перестал существовать.

Поздно ночью нас всех посещают разные мысли, чаще воспоминания, иногда идеи, или мечты, фантазии. То есть всё то, что мы закидывали в течение дня в глубины мозга.

– Надо убрать коробки, жить с ними странно, – бормотала Ксюша, ходя по квартире в одеяле. – С ними вечно жить нельзя. Ну ладно.

Сильнее закутавшись, девушка вышла на балкон, держа в руках чай. Из колонок ноутбука доносилась музыка.

Мужчина курил и смотрел на балкон, спустя минут двадцать, она появилась, закутанная, в одеяло как в кокон, соседка долго устраивалась на подушке, что вызвало у него улыбку, старательно выбирая удобную позу, ставя кружку на определенном расстоянии, чтобы удобнее было дотянуться, телефон, журнал. Удивительно, как часто мы смотрим на чужие жизни и не замечаем этого сами. Ему нравилось смотреть на неё, какое—то горькое удовлетворение от того, что не он один сейчас один одинок. Жестко, да? Это так и есть. Нам нравится то, что кто—то так же несчастен, как и мы, а еще лучше, когда сильно страдает. Люди вообще любят меряться своим горем. И всегда тот, кто хочет больше внимания, или жалости, он расскажет о своих бедах с семи лет, а те, кто действительно удручен будет молчать.

Молодой человек смотрел на балкон, и думал, о том, как это жить с кем—то, не с сестрой, или родителями, а с кем—то кто ночью закинет на него ноги, и не попросит уйти.

– Надо завести кота, – услышал он голос, и улыбнулся. – он будет мне радоваться, или нет. Меня не любят животные.

Она говорила сама с собой. Это одиночество. Когда ты говоришь сам с собой. А в ответ ты услышишь звук шин, или лаянье пса.

Докурив, молодой человек ушел в спальню.

Девушка этажом ниже, листала глянцевый журнал о моде, об отношениях и женском здоровье, который она купила, повинуясь неведомому желанию. Хуже романов, воспевающих любовь, есть только глянцевые журналы рекомендующие выбрать корректирующее белье для вечернего платья.

4

Очередное утро встречает нас злым будильником, желанием зарыться в кровать, укрыться одеялом и не шевелиться. Но мы взрослые люди, у нас есть обязанности, и вот мы встаём, идем в душ, пьём кофе и идем на работу. В какой—то момент приходит понимание, что вот ты уже и вырос, и нет мамы, которая приготовит с утра завтрак, нет друзей, которые предложат прогулять уроки, мы выросли. Взрослеть всегда сложно, и хорошо если процесс происходит постепенно. Почти у всех нас утро происходит одинаково, и вот в восемь утра, около миллиона людей выходят одновременно из дома, пересаживаются в транспорт и едут по своим делам. Но самые везучие выезжают позже.

Ксения выехала аккуратно с двора дома.

«Прыщ на лбу, замечательно, – она злобно смотрела в зеркало заднего вида. – красивый жирный красный прыщ, и волосы как пакля.» Она злобно начала чесать руками волосы, светло русые пряди падали на плечи.

– Прыщ… я прыщавая и нечёсаная. И я хочу в туалет. Как же хочется в туалет, надо взять за правило перед выходом ходить в туалет, чекать сидя новости, погоду…

Автомобиль остановился перед светофором, Ксения зло начала выдавливать прыщ, и без того красный, он стал ещё больше, выступила капля крови, и ярко—красное пятно сияло на всю поверхность лба.

– Охренеть…Красота… Вот идиотка. Мало того, что хочешь ссать, еще и это. Чёрт—чёрт—чёрт.

В сумке оказался только лейкопластырь с детским рисунком, который она со злостью засунула в дверь машины.

«Замечательно.»

– Хотела бы спросить, что за рог у тебя на лбу, но вижу красивый прыщ? – Ольга отличалась прямолинейностью.

– Да—да, это прыщара, я его выдавила, и он стал вот таким чудесным, у тебя есть чем его заклеить? Может быть не будет видно….

– У меня есть замазка и скотч, можем попробовать.

– Иди к дьяволу. – девушки вышли из лифта и направились к рабочему месту. Там их ждала улыбающаяся Лиза, как всегда чудесная, в аккуратном платье мятного цвета, со сложными косами на голове, она восхищала своей нежностью, свежестью, и желанием убрать ее подальше, настолько ее внешность фарфоровой куклы раздражала.

– Я опять принесла вам завтрак, на этот раз печенья с шоколадом. – блондинка протянула тарелку с красивыми фигурными печеньками.

– Что такое произошло, что ты так много печешь? – спросила Ксения, засунув в рот печеньку, которая просто начала таять, нежный вкус шоколада с легкой ноткой лимонной цедры, заставил ее зажмуриться от удовольствия.

– Её бросил жених перед свадьбой, точнее она его застала с какой—то тёлкой.

– Оля! – красные щеки выделялись на фоне светлых волос и кожи, Елизавета слегка нахмурилась.

– А что такого?! Тут все свои. – Оля разломала печенье и поделилась половиной с Ксюшей, оно оказалось ванильное с шоколадной крошкой.

«Боже как вкусно….»

– Не думаю, что Ксении – это неинтересно.

– Что ты! Очень интересно. Я люблю людей, у которых проблемы больше, чем у меня зад. – улыбаясь сказала девушка. – вот у меня всего лишь прыщ на весь лоб, а у тебя жених кобель. Мне это нравится.

– Вы злые! Вы очень злые, вас обеих ждет что—то плохое сегодня, – возмутилась девушка.

– Слушай, Лиз, мы работаем в одном помещении с бухгалтерией, нам и так не повезло.

– Ешьте, – и блондинка вышла.

– Она приятная, когда злая. – сказала Ксюша, прожевав печенье.

– Да.

Кто—то считает, что злые люди, просто завидуют счастью других. Это не так, им всё равно на вас и ваше счастье. Хватит всем считать, что вы и ваша радость кому—то интересна, так же, как и ваше горе – людям всё равно на всех и всё. Потому что люди – эгоисты.

Алексей никогда не предавал значения лифтам, для него это всегда было средство передвижения по зданию, он никогда не целовался в лифтах, не заводил душевных разговорах в них, сейчас спускаясь вниз из своего офиса, он понял, что за последнее время узнал, что можно пить текилу просто так и радоваться чайнику, и всё это в лифте.

А еще у него появилась традиция, теперь каждый вечер он выходил на балкон и смотрел на девушку этажом ниже, они больше не встречались, но вот уже несколько недель, он выходил на балкон и видел там её. В утреннем свете молодой человек разглядел на балконе большое кресло—подушку, на котором лежало одеяло, на коробке стояли светильники, в углу находился кальян. Сегодня он задался вопросом, разобрала ли она коробки. Удивительно, как посторонний человек, имени которого он даже не знает, стал ему близок, просто ему нравилось наблюдать за кем—то таким же одиноким как он.

Двери лифта открылись и в него зашли две девушки, одна была Алексею знакома, его соседка. Девушка стояла к нему спиной, он смотрел на ее хвост, думая о том, что некоторые рождены, чтобы быть немного растрепанными. Он провел взглядом по ее ровной спине, скользнув по рубашке розового цвета, он задержался немного дольше на пятой точке девушки, в облегающих джинсах, голубого цвета.

– Нет, Ксеничка, блондинки они или крутые, или красивые, а чаще и то и другое вместе. – вещала ее собеседница. – А ты – не блондинка. Они весёлые, вот смотри на Лизу. Она – блондинка, веселая, красивая, даже где—то крутая. У тебя же не получится быть крутой.

– Но я тоже веселая, видишь этот прыщ, он меня не огорчает. – Ксения гордо кивнула головой, от чего кончики ее волос растрепались еще больше. Леша внимательно слушал их разговор, на губах появилась легкая улыбка, прикасаясь к чужой жизни, хотя бы поверхностно, можно не думать о своей.

– Ты смирилась с ним. Он большой и красный.

– Ладно, допустим, насчет него ты права, но я могу быть веселой. Точно. И крутой могу быть, – ответила Ксения, грызя ноготь.

– Текила для крутости и веселья не в счет.

– Окей, текила не в счет, – разговор прервался, открывшимися створками лифта, и девушки вышли.

Странно понимать, что кого—то волнует прыщ на лбу, и радует покупка бытовой техники. Эта же девушка была не такой, она была явно непростой, что—то притягивало к ней, и это был не природный шарм. Есть люди, врождённый магнетизм которых сложно объяснить, они не привлекательны по своей сути, и характер у них скорее всего, противный, но к ним хочется тянуться, с ними хочется говорить, их хочется узнавать, наслаждаться потоком бессвязных мыслей.

Леша вспомнил девушку своего близкого друга, она была… простая, обычная, где—то скучная, неинтересная, что странно, ведь им обоим всегда нравились яркие, вызывающие, с красивым маникюром и яркими сочными губами. Бывшая, первый раз он подумал о ней как о бывшей, она была именно такая, классическая сперва, как это принято говорить. Мужчина открыл телефон, только сейчас он понял, что до сих пор хранит все ее фотографии. Они расстались еще несколько лет назад, но Алиса умудрялась с завидной постоянностью проникать в его жизнь, просить помощи, рыдать, искать утешения, и потом снова исчезать. И хотя близости меду ними уже не было, Леша не рвал эту связь. С его стороны это действительно была любовь, возможно, больная, но именно любовь. Пора с этим заканчивать. Нет, он не удалил фотографии, просто сохранил в облако. Люди боятся с чем—то рвать окончательно, им страшно, они цепляются за любую возможность удержать то, что было. И это не плохо, плохое помогает нам не совершать ошибки в будущем, остерегаться и быть более сильными, иногда учит жить тем, что есть сейчас. И самое важное, люди любят ковырять старые раны.

«Если я не пойду в зал в ближайшее время, моя жопа вырастет до размеров слона. А еще надо купить цветочек, у всех же дома есть цветы. Я буду как Леон, переезжать со своим цветком. И круглые очки куплю. А вот тонкие ноги не купишь, как и худой зад. Но я хочу длинные красные ногти, помаду к ним в цвет, и туфли с красной подошвой. На лабутенах…нах… Будет стиль! Серьезно, почему бы не ходить по городу в таком виде? Тогда и платье надо, обязательно, красивое, черное платье, с открытой спиной, и под него микроскопические трусики. Чтобы это всё обтягивало мой слоновий зад и подчеркивало мои тусклые волосы. Именно так и надо сделать.» – поток мыслей в пробке, помогает не злиться на сам затор. Мы размышляем о погоде, курсе валют, думаем о пустяках, и стараемся не обращать внимания на окружающих нервных водителей. Говорят, если ты не материшься за рулём, то не следишь за дорогой. Ксения материлась, правда не за рулём, а когда с утра спотыкалась об оставленный около матраса ноутбук, или ломала ноготь. Но это не значит, что она не следила за дорогой. За рулём она думает о ерунде, мечтает об идеальной фигуре и коже, когда же она погружается в себя, думая о родителях, своей жизни, своих комплексах, работе. Не о пустяках думать сегодня не получалось, она вздохнула и набрала номер матери.

– Алло, мам. Это я. – голос в трубке спокойно зашелестел.

– Поздравляю тебя с днём рождения. Рада была тебя слышать, не болей. Да. Пока.

Вот и всё, самое тягостное дело сделано.

Устало девушка положила голову на руль и глубоко вздохнула. Собственное несовершенство отошло на второй план, уступая мыслям, о несправедливости этого мира. Ее правый ряд двинулся с мертвой точки. Ксения приоткрыла окно, достала сигарету и закурила.

– И все так чинно, благородно, – процитировала девушка старый советский фильм, сворачивая на свою улицу, через несколько минут она окажется дома, в своей маленькой уютной квартире. По пути Ксюша заметила цветочный магазин, с таким красноречивым название «Цветы от Люси».

«Люся должна быть очень счастливой, владелица цветочного магазина, обладает нежной душой, красивой улыбкой, утонченным вкусом. Она счастливая жена и мать. А может она блондинка, крутая и веселая.»

Заглушив мотор, Ксения минуту сидела в машине, смотря на витрину цветочного ларька, обдумывая жизнь неизвестной ей Люси.

В помещении пахло розами, нежный, душистый, немного дымный аромат, проник в самую душу и Ксения, сделав несколько глубоких вздохов, наслаждаясь запахом, успокоилась. Он закрыла глаза, стараясь впитать его.

– Вам помочь? – раздался рядом голос, от неожиданности Ксюша даже вздрогнула.

– Оу, простите, тут так пахнет волшебно, – сказала она, глядя на девушку в розовом фартучке, на котором висела бирка с именем «Люся». Люся оказалась женщиной за тридцать лет, с яркими рыжими волосами, широким добрым лицом, покрытым веснушками, и на килограммов двадцать больше самой Ксюши, но на сантиметров десять ниже.

– Согласна, вам букет на подарок?

– Нет… я хотела бы цветок в горшке, что—то зеленое и неприхотливое. Я могу забыть его полить, не хочется, чтобы он завял через неделю.

– У нас в горшках есть только розы, но они требуют знаний и навыков ухода, – с сомнением сказала продавщица.

– Как жаль, значит не судьба, спасибо. – Ксения уже повернулась к входной двери, увидев около кассы горшок с растением, у него были большие листья, белые бутоны, он казался каким—то весенним и сочным.

– А этот продается? – спросила она Люсю, указывая на этот цветок.

– Вообще—то нет, это спатифиллум, или женское счастье. Он старый, видите лисья внизу надо срезать и пересадить.

– А если вы мне его продадите?

– Его? – Женщина глянула на девушку еще раз, перевела взгляд на цветок, который только сегодня принесла сюда, чтобы привести его в порядок.

– Да, мне нравится, – Ксения подошла ближе и провела пальцами по зеленым листьям. – Он очень красивый.

– Берите, это мой, я его из дома принесла, но помните, что его нужно пересадить. –

– Сколько вы хотите?

– Да… возьмите так, бесплатно.

– Серьезно? – Ксюша глянула на улыбающуюся хозяйку цветочной лавки, и достав из кошелька купюру в тысячу рублей, положила на стол. – Возьмите, правда, спасибо вам большое.

– Ну что вы, не стоило – женщина смотрела на нее в смущении. Но покупательница уже взяла цветок, и аккуратно придерживая, пошла к выходу.

– Спасибо, – сказала девушка, сквозь витрину, Люся увидела, как она села в машину, поставив цветок между ног, аккуратно выехала с парковки.

– Мда, ездить с горшком между ног, мне еще не приходилось. – пробормотала Ксения.

5

Алексей увидел, что парковочное место, которое облюбовала его соседка на своем старом скайлайне, пустовало, он откинул спинку кресла и стал ждать, ему хотелось поговорить с ней, услышать глупости. Приоткрыв тонированное окно, он прикрыл глаза, минут через пятнадцать раздался звук шин, и мотора. Оставаясь невидимым, он разглядывал девушку, окно её машины было открыто и можно было слышать, как она что—то бормочет себе под нос, со стороны она похожа на психа. На лбу красовался лейкопластырь телесного цвета, светлые волосы в каком—то беспорядке, не красивые, не блестящие, просто волосы.