Сарсет

– Давай смоем кровь, – тихо сказала я, опуская одно из полотенец в миску. – Придется потерпеть, наверняка будет больно.

– Не волнуйся об этом, – также тихо ответил он, и я, закусив губу, провела мокрым полотенцем по его лицу.

Начала с шеи и подбородка, где должно было быть не так больно, но все равно боялась, поэтому действовала очень медленно и осторожно.

Когда настал черед верхней части лица, моя рука дрожала, и я чуть ли не плакала от страха и жалости.

– Не жалей меня, – прошептал он и поймал мой взгляд. – Я это заслужил.

Я замерла от его слов, а рука задрожала сильнее, когда Марк сам прижался носом к полотенцу и зашипел.

– Не дергайся, – приказала я и продолжила смывать кровь.

Когда с этим было покончено, обработала рану на носу и закрыла ее пластырем.

– Вот, приложи, только аккуратно, – я протянула компресс. – Может, примешь обезболивающее?

Марк отрицательно покачал головой и снова зашипел, когда холод коснулся покалеченного носа.

– Поправляйся, – сказала я и хотела встать, но Марк осторожно взял меня за запястье.

– Не уходи, – тихо попросил он. – Прости меня, Лив.

Я молчала, не зная, что ему сказать, но осталась на кровати. Марк выпустил мою руку.

– Прости меня, – повторил он. – За все.

– Марк…

– Нет, послушай, – почти взмолился он. – То, что я сделал сегодня, непростительно, понимаю. Но поверь, я готов на все, чтобы ты простила меня. И та девица…

– Сара, – напомнила я.

– Плевать, – отмахнулся Марк. – Это была ошибка. Клянусь, это случилось впервые, Лив. Первый и последний раз. Прости меня.

В этот момент мне ничего не хотелось так сильно, как поверить ему. Но я не могла.

– Дело не в прощении, Марк, – сказала я. – Простить тебя я смогу. Со временем, но смогу.

– Тогда в чем дело?

– В доверии. В тот день, в том кабинете ты не только разбил мое сердце, но и растоптал доверие к тебе, – я грустно улыбнулась ему. – И я не уверена, что это можно исправить.

– Дай мне шанс, Лив, прошу тебя.

– Я не планирую добиваться запретительного ордера, Марк, – сказала я серьезным тоном. – Но и обещать большего, чем дружба, не могу и не хочу.

– Попробую завоевать тебя еще раз, – улыбнулся он, и впервые за долгое время я вновь увидела перед собой того Марка, в которого однажды влюбилась.

– Давай просто проведем эту неделю как хорошие друзья, – предложила я, поднимаясь с кровати, и добавила, прежде чем закрыть за собой дверь: – Возможно, дружба у нас получится лучше, чем любовь.

Девичник получился коротким: свой единственный бокал вина я цедила больше часа и вскоре была вынуждена признать, что сил осталось, только чтобы принять душ и добраться до постели. Девочки забрали со стола вино и еду и отправились к своим мужчинам прерывать их кинопросмотр.

Когда я, одетая в любимую пижаму с бурундуками, вышла из душа, Марк, подозрительно быстро согласившийся спать эту неделю в гостиной, уже избавил комнату от своего присутствия и вещей и устроился на диване в обнимку с планшетом. Пожелав ему спокойной ночи и закрыв дверь в комнату на ключ, я с удовольствием завернулась в тяжелое одеяло и мгновенно уснула.

Глава 5

Золотая молодежь

Лезвие ножа опасно блеснуло на солнце, и внутри все сжалось в ожидании неизбежного.

– Оставайся тут, – попросил незнакомый мужской голос справа от меня. Отвернувшись от разъяренного Марка, сжимающего в руке кинжал, я вновь оказалась в плену синих глаз, наполненных тревогой.

– Хорошо, – прошептала я в ответ и почувствовала, как он нежно сжал мою ладонь, прежде чем шагнуть вперед.

– Лив, возвращайся со мной, тогда никто не пострадает, – сказал Марк.

– Чтобы забрать ее, сначала придется убить меня.

Марк усмехнулся:

– Звучит как вызов.

И они сцепились.

Меня захватило отвратительное ощущение беспомощности, ведь я оказалась совершенно неспособна помочь любимому, который явно был сильнее и опытнее, но дрался честно, в отличие от противника.

Вновь блеснул кинжал, а спустя несколько минут Марк уже пятился назад, разглядывая лезвие, с которого стекала кровь.

– Нет! – крикнула я и подбежала к своему защитнику, который начал оседать на землю.

Немного смягчив ему падение, уложила его голову к себе на колени и увидела, что его светлая одежда стремительно окрашивается в алый цвет. Быстро переместившись в сторону, я зажала его рану на животе в тщетной попытке остановить кровотечение.

– Пожалуйста, нет, – прошептала я, не в силах сдерживать слезы, которые тут же полились по щекам. – Говори со мной.

Мои дрожащие руки скользили по его одежде из-за обилия крови, но я не собиралась сдаваться и продолжала упрямо зажимать рану.

– Не плачь, – я встретилась с любящим взглядом, от которого сжималось сердце.

– Хорошо, – всхлипнула я. – Ты только не закрывай глаза.

Раздался странный звук, я испуганно огляделась по сторонам и увидела, как Марк поднимает торжествующий взгляд со своих рук на меня.

Я почувствовала, как напряглись сильные мышцы под моими руками, когда мужчина заметил ужас на моем лице, а следом произошли сразу несколько событий.

Марк перешел в наступление и с практически животным рыком кинулся в нашу сторону.

Руки моего спасителя резко поднялись, формируя непонятный голубой сгусток между ладонями, и тот уже через долю секунды полетел в Марка, который не успел увернуться и мгновенно упал на землю, не подавая больше никаких признаков жизни.

Вновь переведя взгляд на незнакомца, услышала тихое «Я тебя люблю», прежде чем мир погрузился в темноту.

Из темноты меня возвращает в реальность собственный крик.

Нет, нет, нет. Он не умрет! Мне надо… я должна ему помочь!

Мысли путаются и меня всю трясет, пока я испуганно верчу головой, пытаясь понять, где нахожусь. Требуется еще несколько минут на осознание, что это был лишь сон. Сон, в котором тот незнакомец, чьи глаза преследуют меня даже в реальности, был для меня… любимым?

– Черт бы их побрал, эти сны, – прошипела я, откидываясь обратно на подушку.

Часы на прикроватной тумбочке настаивали, что еще нет и семи утра, но у меня не было никакого желания снова оказаться в том же кошмаре.

Как только сознание окончательно прояснилось, я отправилась в душ, где провела не меньше получаса, смывая холодный пот и остатки худшего в моей жизни сна.

Натягивая джинсы и белую футболку, я недовольно рассматривала себя в зеркале. На впалых щеках отсутствовал даже намек на румянец, под потухшими зелеными глазами залегли тени, а джинсы сидели настолько свободно, словно я их у кого-то одолжила: кажется, последний нормальный прием пищи у меня случился несколько дней назад.

Как закономерный итог всех нервных потрясений – и без того бледная кожа вовсе утратила последние краски, из-за чего синяк на запястье выглядел совсем плачевно и напоминал клеймо с четким отпечатком чужих пальцев, ставшим символом моей летящей в преисподнюю жизни.

Чем дольше я смотрела на него, тем сильнее злилась – на себя, на Марка, на свою жизнь и весь мир. Резко подхватив дорожную сумку, которую так и не разобрала вчера, вытряхнула из нее всю одежду, схватила тонкий кардиган и быстро надела его, натянув рукава до самых пальцев.

Все вокруг напоминало о прошлом вечере и моем страхе, когда Марк на меня набросился. И, словно мне было мало проблем, ко всему добавились треклятые сны, которые никак не удавалось выбросить из головы или хотя бы объяснить, откуда они взялись. Неужели это такая реакция на стресс?

Находиться в комнате стало невыносимо. Сжимая в руке свой телефон, я тихо прокралась мимо спящего на диване Марка и вышла из дома.

Утро для конца мая выдалось прохладным. Вдохнув свежий весенний воздух и прекрасный аромат свежескошенной травы, я запахнула кардиган и медленно зашагала в сторону хозяйского дома.

Я проходила мимо красивых деревьев и цветов, но будто и не замечала их вовсе: все мое внимание было сосредоточено на незнакомце из сна и его наполненных любовью глазах невероятного оттенка. Я не видела его лица, а после пробуждения не могла вспомнить голос, но этот взгляд… Казалось, он заполнил все мои мысли.

Задумавшись, я споткнулась и чуть не познакомила свой нос с землей, но меня поймала неизвестно откуда появившаяся Верика.

– Оливия, что с тобой? – она обеспокоенно всматривалась в мое лицо.

– Просто задумалась, – ответила я, пытаясь понять, как могла не заметить появления женщины, каждое движение которой сопровождается звоном браслетов. – Спасибо вам.

– Не ожидала увидеть тебя так рано, дорогая, – Верика улыбнулась и вдруг задала вопрос, который в иной ситуации показался бы мне обычной вежливостью: – Как спалось?

Видя, что я теряюсь с ответом, Верика улыбнулась и продолжила:

– Составишь мне компанию за утренним чаем?

– С радостью, – сорвалось с моих губ, прежде чем я успела подумать.

В правильности своего решения я усомнилась сразу, как зашла в дом Верики.

Гостевой дом, в котором мы разместились, будто сошел со страниц журнала о дизайне интерьеров, поэтому я никак не ожидала увидеть в хозяйской гостиной развешенные под потолком травы и странные разноцветные колбочки, которыми были заставлены несколько стеллажей.

Бежать было поздно, поэтому я молча последовала за Верикой на кухню, стараясь не выдавать своей обеспокоенности от увиденного.

– Перед уходом я заварила прекрасный напиток, – прощебетала довольная хозяйка, расставляя чашки и наполняя их ароматной жидкостью. – Такое сочетание трав хорошо помогает очистить разум и многое увидеть в истинном свете.

– Почему вы выбрали именно такое сочетание? – поинтересовалась я, недоверчиво посматривая на чашку перед собой.

– Всем нам полезно иногда узнать истинное положение вещей, – загадочно ответила Верика, наблюдая за мной с понимающей улыбкой. – Не волнуйся, Оливия, это безопасно.

«Можно подумать, она бы тебе так и сказала, будь это яд», – язвительно подметил внутренний голос.

Коварная хозяйка-отравительница – это слишком даже для моей странной жизни, поэтому я смело взяла чашку и сделала первый глоток. На удивление оказалось вкусно, но в травах я разбиралась не больше, чем Марк в хороших манерах, поэтому уловила только характерный привкус мяты, который сложно с чем-то спутать.

– Ты всегда просыпаешься так рано?

– Нет. Просто мне приснился не самый приятный сон, – честно призналась я, не видя особо смысла это скрывать.

– Знаешь, я немного понимаю в толковании снов, – сказала Верика, не сводя с меня глаз, которые даже в отсутствие солнечных лучей отливали золотом. – Расскажи мне свой.

Может, она и впрямь что-то намешала в свое чайное зелье, но, сделав еще пару глотков, я рассказала Верике о своих странных снах. Она слушала очень внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и, казалось, ловила каждое мое слово.

– Не удивлюсь, если все это предвещает мне скорую смерть, – мрачно пошутила я и сделала еще несколько глотков. Верика не оценила мою попытку разрядить обстановку. Она молча смотрела в свою чашку и хмурилась, чем нервировала меня еще больше.

– Не всем снам можно верить, Оливия, – наконец сказала женщина и поймала мой взгляд. – Одни призваны нарушить душевный покой и напугать, другие же сообщают нам нечто важное.

– Думаю, мое подсознание просто хочет, чтобы я держалась подальше от Марка, – усмехнулась я и тут же прикусила язык, но женщина, которую я знала меньше суток и, что важнее, не планировала посвящать в личные дела, уже начала проявлять нездоровый интерес к моей скромной персоне.

– Ты думаешь простить его? – спросила она, и я чуть не подавилась чаем от неожиданности.

– Кого? – осторожно уточнила я, размышляя, под каким предлогом лучше покинуть этот странный дом. Вместо ответа Верика кивнула на мое запястье, синяк на котором, казалось, стал еще ярче. Я снова натянула задравшийся рукав и молча допила оставшийся чай, планируя все-таки убраться отсюда. Мне сейчас не хватает только странных незнакомок, которым слишком скучно сидеть в своем захолустье.

Верика сразу принялась разливать новую порцию напитка, и я уже хотела ей сказать, что мне пора, как она задела рукой мою чашку, содержимое которой вылилось на меня – настоящее чудо, что я не получила ожог, видимо, напиток успел остыть.

Хозяйка рассыпалась в извинениях, ругала себя за неуклюжесть и подсказала, как найти ванную, чтобы футболка не приобрела зеленоватый оттенок.

На джинсы попало всего несколько капель, а вот футболке досталось, поэтому я оттянула белую ткань и поднесла ее под струю воды, вымывая остатки чая.

Когда выжатая, насколько это возможно, одежда прилипла к коже, я застыла у зеркала, не в силах оторвать взгляд от мокрого пятна на животе, которое всколыхнуло в памяти мой сон – пятно выглядело в точности, как след от раны незнакомца.

Как только в сознании возник этот образ, на моих глазах футболка вдруг начала окрашиваться в алый цвет. Дрожащей рукой я потянулась к ткани и прижала ладонь к своему животу, чтобы убедиться – боли нет и все это лишь игра моего воображения, но руку словно обожгло от прикосновения к вязкой жидкости. Я испуганно опустила взгляд, а увидев перепачканную кровью ладонь, до боли закусила губу, чтобы не закричать, и зажмурилась. А когда снова открыла глаза и посмотрела в зеркало, все было в порядке.

– Кажется, я схожу с ума, – прошептала я своему отражению, ладонями смахивая слезы. – Или Верика все же что-то мне подсыпала.

Когда я вышла в гостиную, Верика протянула мой телефон, оставленный на столе.

– Оливия, боюсь, некоторые вопросы требуют моего вмешательства, поэтому вынуждена прервать наш разговор, – сказала она. – Буду с нетерпением ждать встречи с тобой и твоими друзьями за ужином сегодня.

Едва я попрощалась и покинула этот странный, как и его хозяйка, дом, завибрировал телефон.

Кажется, кто-то наверху решил меня добить этим утром.

09:30 Сообщение от Мама

Завтра важное мероприятие. Возвращайся.

Я замерла на месте, не представляя, что можно ответить, а телефон вскоре снова ожил.

09:31 Сообщение от Мама

Немедленно.

Гневно затолкав телефон в карман, я направилась по одной из тропинок, наплевав на то, что даже не представляю, куда она ведет. В этот момент ничто не имело значения.

Представляя эту поездку, я хотела лишь одного – провести неделю с друзьями и любимым мужчиной вдали от своей чокнутой семейки.

Всего семь дней, разве это много?

Но вместо небольшой передышки я получила разбитое сердце, растоптанную гордость и пошатнувшуюся психику. Кажется, еще немного – и последняя уцелевшая нервная клетка будет биться в агонии.

Может, я что-то натворила в прошлой жизни и все это – мое наказание? Так лучше бы превратили в жука, бабочку-однодневку или еще какую-то ползучую тварь.

Не знаю, сколько времени я шла, но деревья вдруг расступились, открывая вид на большое озеро, вокруг которого они росли словно живой щит, оберегающий это место от чужих глаз. В нескольких метрах от тропинки, по которой я сюда пришла, начинался длинный деревянный пирс, доходивший почти до середины озера.

Не удержавшись, достала телефон и сделала несколько снимков, продолжая игнорировать сообщения матери.

Утро выдалось пасмурным, и оставалось только надеяться, что в ближайшее время не пойдет дождь, поскольку это место заворожило меня, с каждой секундой все плотнее окутывая странным ощущением. Приятным, но которое я никак не могла определить. Пока не оказалась на пирсе.

Каждый мой осторожный шаг по деревянным доскам, сперва не внушавшим особого доверия, откликался где-то глубоко внутри меня, призывая не останавливаться.

Предвкушение.

Внутренний зов, обещающий, что в конце пути я обрету нечто невероятно важное и ценное. То, что подарит мне столь желанный душевный покой. Решение всех моих проблем.

Шаг.

Еще шаг.

И еще.

Я уверенно шла вперед, полностью отдавшись во власть непонятного притяжения водной глади. Каждая клеточка моего тела желала этого – желала идти на этот зов, чтобы в конце обрести свободу.

Когда из кармана по всему телу прошлась знакомая вибрация, я обнаружила себя стоящей на самом краю пирса.

Еще шаг – оказалась бы в воде.

Я смотрела на воду и пыталась понять, что сейчас произошло, а телефон продолжал сходить с ума, в итоге все же переключив на себя мое внимание, – звонила Лилли. Видимо, подруга, которая всегда просыпалась раньше, заволновалась, не обнаружив меня в комнате. Эта мысль привела в чувство.

Отвернувшись от воды, я направилась обратно к тропинке и вскоре сорвалась на бег: меня не покидало ощущение липкого страха, будто само озеро смотрит мне в спину и ждет, когда я обернусь.

* * *

Вскоре после того как я забежала домой, до дрожи перепуганная всем происходящим, начался дождь и с тех пор ни на минуту не прекращался, не позволяя нам выйти за порог. Но этот факт совершенно никого не волновал: все настолько устали от бесконечной беготни и проблем дома, что хотели хотя бы здесь немного выдохнуть и просто ловить момент.

«Как удобно быть представителем золотой молодежи и не иметь никаких проблем по жизни», – вдруг проник в сознание ехидный голос, который я слышала лишь однажды, но запомнила надолго.

Примерно за полгода до этой поездки мы с ребятами гуляли по одной из центральных улиц города, направляясь в любимый парк. Это были первые дни декабря, мы с подругами льнули к своим защитникам и грели руки о стаканчики с горячим шоколадом.

От улыбок и смеха начинало сводить скулы – мы наслаждались каждой минутой, проведенной вдали от пристального взора наших семей, их окружения и тех обстоятельств, которые обязывали нас жить по определенным правилам. Наслаждались тем, что можем просто быть собой.

Все произошло очень быстро. Лилли, с ее очаровательной детской непосредственностью, вдруг радостно подпрыгнула и вытянула левую руку, указывая на закрытый каток. Никто из нас не видел, что прямо за Лилли идет человек, пока он не врезался в руку подруги, сжимающей стаканчик с шоколадом, который в тот же миг оказался на пальто незнакомца.

Мужчина лет сорока замер на месте, наблюдая за тем, как шоколад стекает по одежде, а потом начал ругаться так громко, словно мы сломали ему ногу.

Лилли сразу же принялась извиняться и достала из сумки упаковку салфеток, чтобы хоть немного исправить ситуацию, но мужчина оттолкнул девушку и выплеснул на нее весь свой гнев, не позволяя больше вставить ни слова.

В своей жизни я не встречала человека добрее и честнее Лилли. Подруга растерялась от такого напора, на глазах выступили слезы, но она продолжала извиняться. Прохожие с любопытством оборачивались и рассматривали нас, не желая пропустить скандал.

– Это всего лишь пальто, а вы набросились, словно она намеренно переехала вашу любимую кошку, – прошипела я незнакомцу. – Перестаньте на нее орать, и мы решим вопрос цивилизованно.

– Она уже десять раз извинилась перед вами, – процедил Спенс, явно теряя терпение, и достал бумажник. – Это была случайность. Мы оплатим вам химчистку, в чем проблема?

– Я мог получить ожог! – заявил тот.

– Через пальто? – Марк скептично вздернул бровь. – Что ты тут придумываешь.

Спенсер стеной из своих широченных плеч отгородил любимую от грубияна, который продолжал что-то выговаривать теперь уже всем нам, но Лилли все же выглянула и снова обратилась к мужчине.

– Пожалуйста, не расстраивайтесь так сильно, – сказала она, всхлипнув, отчего бедный Спенсер совсем рассвирепел. – Давайте я куплю вам новое пальто, даже лучше! Вы просто назовите цену, я сейчас же выпишу чек.

– В этом же вся твоя суть, да? – усмехнулся мужчина. – Тратить папины денежки.

Спенсер дернулся, и Лилли вцепилась в него обеими руками, чтобы тот не добавил нам проблем, пока Марк молча выписывал чек.

– Как удобно быть представителем золотой молодежи и не иметь никаких проблем по жизни, – брезгливо выплюнул незнакомец, вырывая чек из его рук, и зашагал прочь.

«Не иметь никаких проблем по жизни», – его слова въелись в мою память. Насколько же ограниченным и несчастным нужно быть, чтобы верить: если есть деньги, то нет проблем?

В тот момент мне хотелось догнать его и заставить забрать свои мерзкие и такие лживые слова обратно, потому что никто из нас не заслуживал услышать такое. Дурацкий стереотип, не имевший ничего общего с моими друзьями: мы бы с радостью обменяли возможности, которые открывали перед нами родительские деньги, на свободу выбора и шанс распоряжаться своими жизнями.

Слишком часто за идеальной картинкой, которую так рьяно оберегают в нашем окружении, скрывается все худшее, что может быть в человеке.

Мэган. Ее отец не желал принимать выбор дочери, всячески препятствуя их отношениям с Риком, который любил мою подругу так сильно, как это только возможно. Он не из тех, кто открыто демонстрирует свои чувства в обществе, но мы знали, с каким трепетом Рик относится к Мэгги и на что готов ради нее.

Рик. Мы частенько встречались на разных мероприятиях, и он всегда мне казался очень замкнутым и серьезным парнем. Но когда начались их с Мэгги отношения, я поняла, что Рик просто не любит пустую болтовню, предпочитая действовать. Его решительность и острый ум были настоящим подарком для отца: он нарадоваться не мог, что сын решил участвовать в управлении их предприятиями. Но вот уже несколько месяцев моего друга мучила ситуация с отцом Мэгги.

Лилли. Ее мать, выходя замуж во второй раз, выбирала далеко не сердцем, и напрасно: отчимом для Лилли стал жестокий человек, наделенный, к несчастью многих, огромной властью.

Миссис Райт, получившая столь желанное положение в обществе и финансовое благополучие, готова была терпеть любые выходки супруга, в то время как ее дочь часто оставалась у меня, боясь возвращаться домой. Это держалось в строжайшем секрете от Спенсера. Даже я бы не узнала, что порой вынуждена переживать хрупкая Лилли, если бы однажды ей не пришлось неделю залечивать синяки, скрываясь от Спенса у меня дома.

И все же ей удавалось сохранять веру в добро, а в сердце не было места для ненависти – даже к домашнему тирану она испытывала лишь жалость.

Спенсер, как и Рик, даже не думал противиться роли преемника и уже год успешно справлялся с ней. Но друг как-то признался, что все еще мечтает связать себя с кулинарией, которую его родители сочли недостойным их семьи занятием. А мы все надеялись, что однажды это произойдет: его грибные равиоли и лимонный пирог уносили на вершину блаженства.

Он с первых секунд знакомства попал под чары нашей рыжеволосой бестии и счел целью своей жизни любить и оберегать ее. Я не раз порывалась рассказать ему правду о мистере Райте, и останавливало меня даже не то, что я поклялась Лилли молчать, а то, что подруга была права – у ее отчима слишком много власти. Но несколько недель назад я была готова наплевать на все обещания и все рассказать Спенсу.

Лилли заверила меня, что у нее уже есть план и потом она расскажет сама. Я не стала говорить ей, но для себя сделала пометку, что, если в ближайшее время она не признается Спенсу, это сделаю я, потому что так больше не может продолжаться.

Пожалуй, единственным, кто чувствовал себя в этом мире как рыба в воде, был Марк. Но он попал в нашу компанию позже всех, поэтому дружба с ребятами у него была условная и все наши разговоры по душам проходили без участия моего бывшего жениха, который просто не мог нас понять.

Иногда меня охватывал страх проснуться однажды такой же холодной и жестокой, как он или мои родители. Что ж, благодаря Марку и последним событиям я оказалась одной ногой на той самой, темной, стороне.

До ужина у Верики оставалось еще несколько часов, когда мужская половина компании удалилась в одну из спален, странно переглянувшись.

Мы с девочками расположились на диване и обсуждали планы на завтра в надежде, что погода хоть немного наладится: Лилли расписывала нам чудодейственные свойства местных термальных источников, запустив пальцы в мои волосы и массируя голову, отчего я разве что не мурлыкала.

– Ты ведь понимаешь, что все это сказки? – спросила Мэгги, удобно разместив голову на моих коленях.

– Мы в любом случае ничего не потеряем, – резонно подметила Лилли. – А если хоть что-то из написанного про эти источники окажется правдой, так вообще замечательно.

– Совсем забыла, что наша Лилли верит в волшебство, – усмехнулась Мэган.

– Уже давно известно, что термальные источники приносят пользу.

– И ты, Брут? – Мэган удивленно посмотрела на меня снизу. – Вот уж от кого не ожидала.