Наследник престола

– Лена! А вот и ты!

Твою ж. Мать.

Она медленно развернулась – Калле широко ей улыбался.

– Спускайся к нам! К тебе Карл Юхан приехал! И иди поздоровайся с Хоканом!

Отец смотрел на принца скептически; мама же выглядела так, будто выиграла в лотерею. Калле, все еще улыбаясь, повернул телефон экраном к Лене – оттуда ей помахал мужчина с растрепанными черными волосами и морщинистым лицом. Девушка глупо помахала в ответ.

– Хокан Хелльстрем, – одними губами произнес Калле.

Он повернул телефон обратно к себе.

– Слушай, давай я через пару минут перезвоню, ок? Подготовь гитару – сыграешь для нас что-нибудь.

Словно не зная, как выразить свой восторг, мама взяла Теодора за его маленькие ручки и начала ритмично хлопать ими, изображая аплодисменты. Папа слегка покачал головой, но затем вежливо улыбнулся гостю. Лена, в попытке скрыть ужасную майку со слишком глубоким вырезом, сложила руки на груди, хоть это и было уже бесполезно.

– Какой же милый у тебя братик, – сказал Калле, щекоча малыша пальцем по животику. Теодор захихикал. – Эй, я ему нравлюсь!

Лена посмотрела на отца и слегка покачала головой. Он тут же понял, что она имела в виду.

– Круто вам, наверное, с такой разницей в возрасте. Я-то всего на пять минут старше своей сестры. Мне иногда кажется, что это даже слишком мало.

Калле протянул руки к Теодору, и, к удивлению Лены, малыш ответил ему взаимностью. Он переполз к принцу и с улыбкой уселся прямо к нему на колени. Лена почувствовала, как внутри потеплело, но это приятное тепло тут же сменилось чувством леденящего страха.

– Ну что, погнали, – сказал Калле, наклоняясь к телефону, чтобы набрать номер.

Он снова с ухмылкой посмотрел на нее.

– Если не хочешь с нами спеть, то можешь идти собираться.

Лена развернулась и пошла наверх. Хокан, тем временем, снова ответил на звонок.

– Бьерн, сфотографируй нас! – сказала мама папе.

Лена в два прыжка добралась до комнаты и мигом переоделась в бикини, натянув сверху старое, чересчур короткое летнее платье.

Вот так норм будет.

Теперь пора валить.

9. Валим

Слава Богу.

Дверь закрылась, и они вышли на лестницу.

Мама уже чисто физически ее не могла опозорить, а отец и так промолчал. Родители благополучно остались за закрытой дверью, и никто ни перед кем не спалился. Все было под контролем.

Выйдя на улицу, Лена тут же почувствовала неимоверное облегчение: приятный летний ветерок охладил слегка раскрасневшееся лицо девушки, и вдруг она заметила, как пайетки на схваченном наспех клатче щекочут ей руку. Лена повернулась к Калле.

– Хокан, значит? То есть ты понял, что я тогда имела в виду?

– Не-а, но, как ты наверняка уже догадалась, связи в Швеции у меня имеются, – по-шведски сказал принц, прежде чем снова перешел на норвежский. – Какая же дерьмовая у него музыка! Пусть твоя мама сама его слушает.

Он взял ее за свободную руку и повел за собой.

– Пошли, я тут рядом припарковался.

Как только они вышли на дорожку, каблуки Лены стали увязать в гравии: равновесие держать было трудно, и тут она осознала, как давно не носила обуви на высоких каблуках. Поэтому решила положиться на ведущего ее Калле, прекрасно понимая, что мама следит за ними из окна и вот-вот грохнется в обморок от счастья.

– В смысле? Ты имеешь в виду, что твой слуга припарковался?

– Не-а, именно я. Та-даам! Карета подана, – с гордостью заявил Калле.

Напротив соседского гаража стоял сверкающий красный мотоцикл. Принц снял с него шлем и протянул Лене: та неохотно натянула его на голову поверх наспех уложенных волос.

Калле, тем временем, тоже застегнул на себе шлем.

– Прошу! Держись крепко и сиди так, как сидишь на обычном велосипеде. Ах да, в таких туфлях ехать нельзя, – сказал он, указывая на ее зеленую обувь.

Лена неохотно ее сняла.

– Положи сюда, – сказал Калле, приподнимая красное кожаное сидение.

Лена положила туфли и сумку в багажное отделение, оставшись стоять босиком на холодном гравии.

– А так можно? – спросила она.

Лена мало знала о езде на мотоциклах, но, тем не менее, никак не могла припомнить, чтобы на них спокойно разъезжали в шортах или с босыми ногами.

– Тем более, для кого-то вроде… тебя.

– Да норм все. Это самый лайтовый мотик. Права получил, как шестнадцать исполнилось, – сказал он. – На нем все равно удобнее всего по городу перемещаться, а с машинами вечный гемор то с пробками, то с парковками. Каждый раз, когда Рольф садится за руль, у него чуть ли не инфаркт случается.

Калле завел мотор.

Лена, взглянув на соседский гараж, выезд из которого блокировал припаркованный мотоцикл, хотела было сказать, что дело не только в транспортном средстве, но шум заводящегося мотора заглушил ее слова. Она взобралась на сидение и схватилась за специальные ручки за спиной. Калле выехал на главную дорогу: мотоцикл набрал скорость, и Лену заболтало из стороны в сторону, поэтому ей, в конце концов, пришлось обхватить принца руками. Вдруг перед ними пристроился мотоцикл покрупнее, водитель которого, моргнув фарами, кивнул принцу.

Калле поехал за ним.

Лена обернулась и увидела, что прямо за ними катился еще один мотоцикл.

Колонна была сформирована.

На автостраде была пробка. Калле, поглядывая периодически назад через левое плечо, ловко лавировал между машинами, пока, в конце концов, не выехал на середину дороги. Лена, боясь даже дышать, зажмурилась – они проезжали совсем вплотную к другим автомобилям, и конечно, ей было страшно, но ничего не видеть оказалось еще страшнее. Девушка сначала открыла один глаз, затем другой – машины, дома и деревья пролетали мимо, подобно кинопленке.

– Можно помедленнее? – пробубнила она, не сразу осознав, что он ничего не слышит.

Единственное, что ей оставалось – держаться крепче.

Впервые за последние два года она ничего не могла сделать, да и не должна была.

Лена прижалась щекой к его спине, в надежде на то, что до дома Ингрид было еще очень далеко.

10. Поменьше залипать в телефон

– Калле!

Свои каштановые кудри Ингрид уложила наподобие венка. Одета она была в простое полосатое платье на бретелях. Держа в каждой руке по стакану, она приветственно помахала им. Калле поставил мотоцикл на подножку и бросил его в конце длинной аллеи. Сорвав с головы шлем, он быстро зашагал в сторону большого белого дома.

Лена, пошатываясь, поставила ноги на землю. После поездки ее подташнивало. Она достала из-под сиденья свои туфли и сумочку и, повозившись с застежкой, положила шлем в багажник.

Калле уже стоял у входной двери.

– Ну наконец-то! – воскликнула Ингрид, обвив руками его шею.

Лена нетвердой походкой направилась к ним, пытаясь взбить волосы, растерявшие под шлемом всякий объем.

– Здорово, что ты все-таки выбралась, – сказала Ингрид и протянула ей стакан. – Это тебе. Добро пожаловать.

Лена улыбнулась, судорожно ища какую-нибудь поверхность, куда можно было бы посмотреться, как в зеркало. Сделав большой глоток, она поискала глазами Калле, но тот уже исчез, словно проглоченный домом.

Быстрыми шагами к ним приближалась Тесс. Поверх купальника она надела джинсы и легкий халат, а уже у входа влезла в туфли на каблуках. Она одарила Лену дружелюбной улыбкой, но, по всей видимости, задерживаться здесь не собиралась.

– Я побегу. Не в настроении сегодня выслушивать ее обвинения. Лучше на открытие Мас схожу.

– Ты же вернешься? – спросила Ингрид. – Она наверняка уйдет пораньше.

– Может быть, – ответила Тесс. – Развлекайтесь. Лена, еще увидимся!

Тесс ушла.

– О чем она? – спросила Лена.

– Да так, они с Маргрете уже давно не ладят. Пойдем, устрою тебе рум-тур. Здесь у нас коридор. – С этими словами она отодвинула в сторону несколько пар обуви. – А тут мы разуваемся. Не подумай, каблуки – это очень секси, но мама дико переживает за пол.

Лена скинула туфли и попыталась осмотреться под непрекращающуюся болтовню Ингрид. Прихожая вела к внушительных размеров винтовой лестнице, ведущей вверх. Высокие распахнутые настежь двери открывали взору пустую гостиную, одна стена которой была сдвинута вбок, подобно ширме. Похоже, все были снаружи.

И куда подевался Калле? Она же здесь никого не знает.

Лена машинально подошла к Ингрид поближе.

– Ты не голодна? Сандра что-то приготовила, а на кухне есть закуски, – сказала Ингрид и показала в глубину гостиной.

У холодильника она увидела мальчика из компании Калле. Он пытался извлечь кубики льда из ниши в стене, но в стакан приземлялась лишь половина из них, остальные падали на пол.

– Арни! – злобно крикнула Ингрид и вырвала у него стакан. – Я же говорила, пользуйся автоматом для льда у бассейна. Если на полу останутся царапины, мама меня убьет.

Опустившись на колени, Ингрид принялась собирать лед с паркета. Лена нагнулась помочь ей, радуясь, что наконец-то можно занять руки.

Бросив лед в раковину, они вытерли руки полотенцем.

– Спасибо, – сказала Ингрид. – Вообще-то мы наняли помощников. Мама и папа разрешают устраивать вечеринки, только если за нами кто-то будет убирать. Но они, наверное, в саду, вечеринка ведь там.

Они пересекли гостиную и подошли к ширме.

Лена остановилась.

Снаружи была широкая каменная лестница, ведущая к большой крытой черепицей террасе. Посреди террасы был расположен прямоугольный бассейн с бирюзовой водой, а подальше стояла миниатюрная копия дома, в котором они находились. Там же теперь был и тот самоуверенный толстяк из класса, Арни. Он и еще несколько мальчиков стояли на летней кухне и наполняли стаканы льдом. Из колонок вдоль бассейна негромко играл хип-хоп. Большой, утопающий в зелени сад обрамляли высокие тонкие ивы, а прямо за ним сияли воды Осло-фьорда.

– Вот это да. Классное место! – сказала Лена.

Ингрид кивнула.

– Этот дом построил мой прадед, и мне кажется, глупо не использовать его на полную катушку. Хотя бы из уважения к старшим, – Ингрид задорно подмигнула и, отхлебнув из стакана, спустилась по лестнице.

Лена поспешила за ней. Некоторых гостей она видела в школе, были здесь и ее одноклассники, большинство из них знали друг друга и раньше, у них была своя компания. Они сидели в шезлонгах вокруг бассейна и не обращали на нее внимания. Она внимательно изучала сад в поисках Калле.

Лена увидела его у террасы рядом с бассейном, вместе с другими мальчиками. Может, подойти к нему? Они собрались в круг и покатывались со смеху.

Нет.

Лезть к ним точно не стоит.

– Лена Карлсвик, – услышала она вдруг из-за спины.

Лена обернулась, и ее тут же ослепило закатное солнце, повисшее над морем. Она прикрыла глаза рукой и разглядела силуэты двух стройных девушек, наряженных в длинные платья в цветочек. Судя по всему, в бассейне они еще не купались.

– Фанни, – представилась одна и протянула Лене руку. Рукопожатие у нее было крепкое.

– Лена, – ответила Лена, впервые почувствовав неловкость за собственное рукопожатие. Вдруг оно слишком слабое? Или, наоборот, слишком сильное? Или недостаточно долгое?

– Ой, что это я. Вы же так и не успели познакомиться. Учителю, кажется, было неохота проводить игру-знакомство, – сказала Ингрид, активно жестикулируя. – Лена, это Фанни и Маргрете. Мы вместе ходили в школу Ураниенборг. Фанни, Маргрете, это Лена.

Фанни широко улыбнулась, поигрывая тонким золотым браслетом на запястье.

Принцесса Маргрете скрестила руки на груди и испытующе посмотрела на Лену.

– Хорошо, что ты пришла, – сказала она наконец. – Рада познакомиться.

Лена кивнула и вдруг поняла, что не знает, что ей сказать. Познакомиться с кем-то, о ком она и так многое знала, было очень странно, но лучше было сказать все как есть.

– Да уж, класс у нас собрался особенный. Но я понимаю, что на самом деле ничего такого здесь нет, ведь вы с Калле совсем обычные, – сказала Лена и, к своему ужасу, поняла, что теперь выглядит как фанатка, и даже хуже – как сумасшедшая фанатка. Она заговорила еще быстрее:

– Вы же правда обычные. Как и все.

– Да, об этом я и хотела с тобой поговорить, – перебила ее Маргрете. – Видишь ли, то, что мы с Карлом Юханом обычные, доходит не до всех.

Лена обратила внимание, что она произнесла его имя целиком. Когда брат с сестрой родились, это имя наделало много шуму, ведь их мать, королева Катарина, была родом из Швеции и настояла на том, чтобы назвать наследника престола в честь шведско-норвежского короля.

– Мне бы очень хотелось, чтобы людей, с которыми мы учимся, сперва немного вводили в курс дела. Не подумай, нам не нужно какое-то особое отношение, – сказала Маргрете, и Фанни с Ингрид тут же захихикали, будто бы принцесса сказала что-то гениальное. – Уж поверь мне, особым отношением мы сыты по горло. Думаю, это и так ясно.

Принцесса покосилась на сидевших в углу двух мужчин в костюмах и с наушниками.

– Но чокнутых все равно хватает, и это я даже не про журналистов, а про всяких придурков с мобильными телефонами и полным отсутствием границ. Они думают, что лайки в инстаграме важнее всего в мире. Мы с Калле невообразимое количество времени тратим на то, чтобы избегать всей этой шумихи, и было бы очень здорово, если люди в нашем окружении принимали это во внимание.

Лена стояла молча и пыталась понять, что это сейчас было. Маргрете отчитала ее или посвятила во что-то личное? Лена пыталась выказать сочувствие и интерес. Фанни все это время понимающе кивала. Ингрид, похоже, выключилась из разговора – она улыбалась и показывала смешные рожицы кому-то в другом конце сада. Она такого уже наслушалась.

– Все против нас. Может показаться, что мы с Калле нарочно все это устраиваем, но на самом деле мы не делаем ничего, просто существуем, – трагически воскликнула Маргрете.

– Да, – согласилась Лена, не до конца понимая, с чем именно.

– Сториз и селфи, например, в Хортене или Хенефоссе – совершенно обычное дело, но здесь… Здесь это что-то вроде валюты, которая используется против нас. Очень жаль, что это доходит не до всех.

Голос Маргрете задрожал.

О чем она? Неужели знает про «Ньюс»?

Может, она имеет в виду Черную королеву? Вот почему Тесс ушла с вечеринки.

Вдруг Лена заметила, что принцесса смотрит на нее с укором.

Селфи из леса!

Вот что она имела в виду.

Лена нахмурилась.

– Если ты про фотографию, которую сделал в лесу Калле… то есть Карл Юхан, то я тут ни при чем. У меня сел телефон. Мы встретились совершенно случайно. Я даже не заметила, что он фотографирует, – оправдывалась она.

Фанни, пролистав фотографии в телефоне, нажала большим пальцем на ту самую. Да, это были они с Калле. С нее в три ручья катится пот, а Калле загорел и хорош собой. Кто-то написал на фотографии крупными буквами: «И кто эта чика?»

Маргрете вздохнула.

– Что? Кто это выложил? Это не я! – запротестовала Лена и с раздражением отметила, что щеки ее заливает румянец.

И чего она смутилась? Она же ни в чем не виновата! А они что подумали?

– Да мы поняли. Я просто решила, что сказать об этом лучше прямо сейчас. Чтобы у тебя потом не было неприятностей. Карл Юхан, знаешь ли, человек не самый сдержанный, а снэпчат – не самое надежное место, – пояснила Маргрете.

Вдруг она приветливо улыбнулась Лене.

– Ну и хватит об этом! Рада, что ты выбралась. Ты же из Хортена? Надо добавить тебя в чат. Осенью здесь постоянно какой-то движ, – сказала она, не сводя с Лены взгляда.

– Спасибо, но у меня все равно нет снэпчата. Тут встрепенулась уже Ингрид:

– Чего? Как это? А кого я только что добавила? Я не знала твой снэпчат, но нашла и отправила запрос какой-то Лене Карлсвик. Просто чтобы у тебя был мой аккаунт. Надеюсь, это не какая-нибудь буйная сумасшедшая, – хихикнула она и вытащила телефон.

Через пару секунд она открыла профиль Лены. Полностью заполненный, с именем и эмодзи блондинки.

– Это же ты? Добавь меня.

– Ой, сорри, – выдавила Лена и почувствовала, как все тело зачесалось. – Я имела в виду, что снэпчат у меня есть, но я им не пользуюсь. Пытаюсь поменьше залипать в телефон.

– Рейтинг тысяча сто, – громко прочла Ингрид и рассмеялась. – Вижу, и правда не пользуешься. Недавно зарегалась? Или удалила старый профиль и завела новый?

Маргрете нахмурила брови, и Лена вновь почувствовала, как краснеет. Она попыталась принять безмятежный вид, пожала плечами и засмеялась, будто не замечая устремленных на нее пристальных взглядов девочек. Они ждали. Ей надо было что-то сказать. Но что? Она огляделась и тут же увидела Калле. Он поднял руку и направился к ним, минуя бассейн.

– Вот ты где, Лена! Идем со мной, покажу тебе кое-что.

Ему сейчас не хватало только белого коня.

11. В тумане

Калле закрыл дверь. Похоже, мы были в небольшом гостевом домике. В комнате, неподалеку от главного входа, у стены стояла широкая кровать, накрытая вязаным покрывалом, у двери – письменный столик, а прямо под окном – небольшая столешница с варочной панелью. Само окно выходило в сад, откуда доносилось что-то из раннего Канье Уэста. Калле откинул крючок и распахнул створки.

– Это тебе не унылый швед, – сказал он, кивнув в сторону сада.

Лена вслед за ним устремила взгляд на гостей. Платье липло к телу и ей казалось, что после поездки на мотоцикле она до сих пор вся в пыли. Она с тоской посмотрела на неподвижную гладь бассейна.

– Похоже, купальник мне сегодня не пригодится. Если бы у меня был свой бассейн в саду, я бы из воды вообще не вылезала, – без малейшего преувеличения произнесла Лена.

Она два года подряд просыпалась в пять утра, чтобы перед школой успеть на тренировку по плаванию. И пусть она все равно рано или поздно забросила бы это дело, сейчас Лена чувствовала, что тоскует по занятиям в бассейне. Скучает по запаху хлорки, по тому, как после заплыва дрожат руки, по приятной усталости в теле. Вот бы и сейчас окунуться в прохладную воду.

Калле усмехнулся.

– Подожди немного. У нас тут свои обычаи, – сказал он, указывая в сторону кустов у края газона, где собралось несколько парней, у каждого в руках было по бутылке. Лена знала только одного из них – Ингрид совсем недавно отчитывала его за рассыпанные кубики льда.

– Все ждут Арни, а Арни ждет подходящего момента.

Лена не поняла, о чем он, но спросить постеснялась. Она будто бы начала смотреть сериал с восьмой серии. А точнее, ни с того ни с сего попала на съемки восьмой серии без сценария. Ее одолевала усталость, смущение и вместе с тем просто поразительная скука.

Лена уселась на край кровати. Калле плюхнулся рядом, оставив между ними достаточно места, чтобы не возникло неловкости.

– Спасибо, что пошла со мной, – слегка улыбнулся он. – Мне показалось, тебя нужно было срочно спасать. Мы с тобой ведь только этим и занимаемся. Ну, то есть, спасаем друг друга.

Лена пожала плечами.

– Да ладно. Они ничего. В смысле, девчонки. Давно вы друг друга знаете?

– Да, мы с первого класса дружим. Не знаю, сами они решили поступать в Элисенберг, или их кто-то уговорил. Членам королевской семьи необходимо постоянство, – наигранно произнес Калле, и Лена подумала, что он кому-то подражает. – Как бы там ни было, мы не разлей вода. Фанни, Ингрид, Астрид, Гюннхильд, Арни и я. Ну и Маргрете, ясное дело.

– А у твоей сестры паранойя или вроде того? Калле усмехнулся. Или скорее шумно выдохнул.

– М-да. Паранойя, это точно. Марго на самом деле очень хорошая, вот только она до смерти боится… всего. О чем вы с ней говорили? Дай-ка угадаю… Она убеждала тебя не постить все подряд, – хихикнул Калле. – Она очень важная. Честное слово, будто бы моя восьмидесятилетняя бабушка в теле шестнадцатилетней девчонки. Смысл жизни заключается в том, чтобы прожить ее достойно, – проскрипел он и закатил глаза.

Повисла тишина.

– В общем, спасибо, что пошла со мной. Еще раз. Но я, между прочим, не только ради тебя эту спасательную операцию затеял. У меня были на то и свои причины.

Калле неотрывно глядел на Лену. Ей кажется, или он правда придвинулся ближе? Теперь она могла разглядеть веснушки у него на носу. Еще на подбородке у него виднелась небольшая ранка. Это он в лесу так? Или, может, бритвой? Или просто болячку расчесал? Или… она не знала, на чем остановить взгляд.

Тишина озорными пальцами впивалась ей в тело.

Просто невыносимо. «Дыши, – думала Лена про себя, – вдох, выдох. Без паники».

Калле скользнул рукой к поясу брюк и извлек из кармана маленький черный предмет.

– Только так Рольф с охраной от меня отстают. Когда я закрываюсь в комнате с девушкой, они за мной не следят, – сказал Калле, откидываясь на кровать. Он уставился в потолок. – Должны же быть какие-то границы, даже для них.

Лена растерянно отодвинулась подальше от края кровати, сложив ноги в позе лотоса. Что это у него? Похоже на пауэрбанк. Он включил устройство, дождался, пока не прекратит мигать маленький фиолетовый огонек, нажал на кнопку внизу и, засунув приспособление в рот, сделал затяжку. Вслед за этим он выдохнул нечто, похожее на пар, и вдохнул еще раз.

По комнате разлился тяжелый, сладкий аромат. На вечеринках в Хортене так пахло, когда в комнате собирались любители травки.

– Кайф, – произнес Калле, зажмурившись. Затем он открыл глаза и протянул ей устройство. – Попробуешь?

Лена неловко взяла его двумя пальцами.

– Так ты куришь? – спросила она.

– Это вейп, – ответил он, переворачиваясь на бок. – Нажимаешь вот на эту кнопку и медленно вдыхаешь. Пары затяжек для начала тебе хватит. Или ты уже раньше пробовала?

Лена покачала головой и протянула вейп обратно, словно тот мог в любой момент взорваться.

– Нет, я не курю. Ну, гашиш так точно. И вейп тоже, – сказала Лена, чувствуя, как глупо это прозвучало. «Гашиш» – она что, школьная медсестра? Да еще и «вейп» произнесла будто древняя старуха, которая впервые в жизни произносит английское слово.

На самом деле к числу ботаников она не относилась, но из-за Осло и Калле, из-за всех этих людей, ей казалось, что именно так оно и было. Постоянно.

Калле пожал плечами, и, приложив вейп к губам, снова глубоко затянулся.

– Да это не наркота.

– В смысле?

– Это не гаши-и-иш, – пояснил он, передразнивая Лену. – Это марихуана. Но о вкусах не ссорятся.

– Не спорят, – поправила Лена

– Ну да. А я что сказал? Как по мне, пить хлеб на вечеринках бессмысленно.

Лена засмеялась.

– Пить хлеб? Это твоя альтернатива травке?

– Ну пиво, углеводы. Там одна дрянь. От спиртного в сон клонит… Так и теряешь контроль, а потом происходит всякое. Особенно со мной, – сказал он, сжав челюсти.

Он снова затянулся. Лена промолчала, но в памяти у нее всплыла очередная история о похождениях скандального принца. В прошлом году папарацци застали его у моря где-то на юге. Не на юге Норвегии, конечно. Жемчужный песок, огромные белоснежные яхты – наверняка дело было на Маврикии или Мальдивах, где-то там. На фотографиях – Калле в шортах, солнечных очках и с разноцветным коктейлем на столике у шезлонга. А рядом – девушки в стрингах, вот в чем дело, вспомнила Лена. Масла в огонь подлили новые размытые фото из той же поездки – наследник престола гоняет на гидроцикле без спасательного жилета.

Она не знала, что ответить. «Понимаю»? Это, конечно, было бы ложью. Она скользнула по нему взглядом: он лежал, закинув руки за голову, голубая рубашка задралась, слегка обнажая пресс, глаза устремлены в потолок, челюсти сжаты.

– Есть участи и похуже, – произнесла она.

Так частенько говаривал ее отец. В молодости его отправили на службу в Ливан, и с тех пор этой фразой он козырял в каждом разговоре. Иной раз, когда Лене не хотелось есть рыбу на ужин или не нравилась погода за окном, отец, вздохнув, мрачно приговаривал: «Есть участи и похуже». Тогда все задумывались о невинно убиенных и обездоленных. Фраза работала – и безумно раздражала.

Калле обескураженно взглянул на нее, а затем расхохотался.

– Что верно, то верно, но как же иногда приятно отдохнуть от этого бесконечного реалити-шоу, – ответил он и поднялся. – Но хватит обо мне. Я от себя устал уже. Расскажи лучше о себе. Ты из Хортена? Как тебе в Осло? Чем занимаешься, когда не шатаешься по лесу?

Калле улыбнулся. Его взгляд поплыл, и Лена пожалела, что не захватила с собой выпивки. Получится ли у нее сейчас проскользнуть на кухню и что-нибудь взять, чтобы это не выглядело странно и не разрушило атмосферу? Не успела она решиться, как ручка двери дернулась, и в комнату ввалился Арни.

– Ой, сорян! – воскликнул он и стыдливо прикрыл глаза руками, словно пытаясь спрятаться. Он попятился назад и так стремительно захлопнул дверь, что угодил себе по лбу.

Калле, разразившись смехом, вскочил на ноги.

– Да не делаем мы ничего, придурок, заходи давай, – крикнул он.