Магический договор – 2

Вошедшая в комнату взволнованная камеристка застала свою госпожу безмятежно улыбающуюся над романом.

– Леди Генриетта! – воскликнула служанка, не понимающая, как можно так пренебрегать собственной безопасностью. – Что нам делать?

– А что случилось? – подняла голову ее леди.

– Такие происки против вас, а вы не беспокоитесь? – поразилась камеристка.

Поведение госпожи никак не вязалось с ней прежней, которая могла не спать ночами из-за сущего пустяка, боясь разочаровать своего муженька.

Генриетта не сочла нужным волноваться и постаралась успокоить свою впечатлительную служанку:

– Вот когда слова перейдут в дела, тогда я и буду принимать меры, а пока не вижу в этом никакого смысла. Но тебе не кажется, что пора обедать?

– На кухне никого нет, все бегают по дому и убирают застарелую грязь. Но я принесла кое-что. Правда, я не особая кулинарка, но все-таки готовить умею! – с затаенной гордостью провозгласила Алия и приоткрыла дверь в гостиную. – В общей столовой, куда любой может зайти, я накрывать стол не стала.

– Ты умница! – от души похвалила ее Генриетта и пошла обедать. – Уже сидя за столом, поинтересовалась: – А сама-то ты поела?

Алия рассмеялась.

– Конечно! Повар себя никогда не забудет!

Улыбнувшись этой старой верной шутке, герцогиня съела почти все, что раздобыла и приготовила заботливая служанка. Потом до вечера читала найденные у тетушки романы, улыбаясь их наивности, немного прогулялась перед сном, чтоб крепче спать, поужинала принесенными Алией ветчиной с хлебом и овощами, и уснула.

Спала крепко и без сновидений. Но на рассвете проснулась, как от толчка. Зябко поеживаясь, в доме было прохладно, накинула на плечи приготовленный камеристкой теплый халат и вышла в будуар. Солнце еще только вставало, и руны на раме старого зеркала молчали.

Подойдя к окну, Генриетта залюбовалась парком, медленно проявляющемся в мареве розоватого рассвета. Роса на траве и цветах играла всеми красками радуги, создавая невероятно красивую картину. Золотистое солнце, встающее на горизонте, светило все сильнее, обещая радость, и Генриетта решила, что ни за что отсюда не уедет. Ей вообще стоило бы оставить Эрнольда еще несколько лет назад и жить здесь, наслаждаясь тишиной и покоем.

Повернувшись, охнула – руны на раме сияли ярким золотом. Она чуть было не прозевала их появление! Подбежав, провела рукой по верхним, и в зеркале, как и вчера, отразился спящий мужчина. Немного понаблюдав за ним, герцогиня положила руку на запястье и вслух назвала имена сестер.

Они появились через пару минут, зевающие и растрепанные, но в красивых утренних платьях. Впрочем, Генриетта тут же догадалась, что вместо платьев были мороки.

– Ох, какая рань! – Изабель потерла лицо руками, пытаясь взбодриться. – В столице еще ночь!

Герцогине стало немного стыдно, но ведь они сами попросили, чтоб она их позвала!

– Здесь уже утро, хотя и раннее. Но вот тот мужчина, о котором я вам говорила.

Мгновенно проснувшись, сестры метнулись к зеркалу.

– Какой красавчик, – оценила спящего Изабель. – Но он под заклятьем, смотри, Беатрис!

Та кивнула.

– Однозначно. Но спит он уже давно, на нем даже пыль лежит. Никогда такого не видела. Кто это такой, интересно?

Подошедшая поближе герцогиня мрачно пояснила:

– Боюсь, это тетин муж из рода маркизов Парванских, к которому принадлежу и я. Впрочем, мне его видеть не доводилось ни живьем, ни на портретах. Он предал Лауренсию, изменив ей с одной из молодых соседок, и после этого внезапно исчез. Найти его так и не смогли.

– Если это он, то ваша тетя была весьма решительной женщиной, – восхищенно присвистнула Изабель. – Одобряю!

– Надо бы его разыскать и разбудить, – практично предложила Беатрис и вежливо поинтересовалась у герцогини: – Если вы не против, конечно.

– Да с чего мне быть против? – пожала та плечами. – Это имение по брачному договору принадлежало тете лично, и делать с ним она могла все, что хотела. Так что для меня ничего с его пробуждением не изменится. А вот для сегодняшнего главы рода – очень даже.

Изабель довольно хлопнула в ладоши.

– Ага! Он перестанет быть главой, ведь теперь он не будет старшим среди мужчин рода. Этот красавчик явно старше всех.

– Чем тебе досадил нынешний? – с удивлением спросила у нее Беатрис. – Такое чувство, что вы с ним знакомы.

– Ага, вот что значит влюбиться по уши! – захихикала Изабель. – Пока ты кое-кому строила глазки, мне довелось познакомиться с маркизом Шахтиром Парванским. Весьма противный тип, доложу я вам, уж извините, герцогиня.

– Я совершенно с вами согласна, Изабель. Он на редкость занудный и неприятный человечек, – Генриетта брезгливо сморщилась. – Не хотелось бы мне с ним встречаться.

– Давайте ближе к этому телу, – невольный каламбур Беатрис восхитил Изабель, и она хотела было высказаться весьма и весьма вольно, но герцогиня предусмотрительно заметила:

– В самом деле. Мы же не знаем, сколько времени в зеркале будет видно это помещение. Вдруг только пока рун касаются солнечные лучи?

Изабель тут же отбросила глуповатые подтрунивания и спросила уже серьезно:

– Вы правы. Надо спешить. Как вы думаете, где это может быть?

– Я вчера видела семейный склеп, возможно, он там. Но до склепа не дойти, калитка не просто закрыта, она заварена. Хотя я шла не по главной аллее, а по полузаброшенной тропке. Но вокруг обходить очень далеко.

Беатрис отошла подальше от зеркала.

– На склеп не похоже. Вот идите-ка сюда.

Они отошли к противоположной стене. Картина в зеркале увеличилась, появилась перспектива, и стало ясно, что ложе, на котором лежит мужчина, стоит в довольно большом помещении, полутемном, с каменными столбами посредине. Низкий сводчатый потолок был почти черным то ли от грязи, то ли от копоти, и стены, слабо виднеющиеся вдали, были сложены из грубо обтесанного дикого камня. Больше в помещении ничего не было.

– Не склеп, – одновременно сказали герцогиня и Изабель. – Но тогда где же это?

– Похоже на какое-то подвальное помещение, – Беатрис принялась ходить по комнате, не отрывая взгляд от зеркала. – Замурованное, что ли?

– Вам не доводилось бывать в подвалах этого дома? – с интересом спросила Изабель у Генриетты.

– Нет, никогда. Зачем? – герцогиня уже поняла, какое путешествие им предстоит и мысленно застонала. Она никогда не любила крыс, мышей, пауков, в общем, все то, что было связано с грязными подвалами.

Но у сестер от предвкушения аж глазки засверкали.

– Пошли скорее, пока все спят! Это же так интересно! – Изабель двинулась к выходу.

– Я не могу, – хмуро остановила ее Генриетта. – Я не готова.

– Да к чему готовиться-то? Мы на бал, что ли, собираемся? – не поняла ее Изабель.

– Мы идем к мужчине, конечно, если найдем его пристанище, – непреклонно сказала герцогиня. – Я не могу показаться ему в таком виде, – и она указала на свой халат. – Вы-то одеты пристойно, не то, что я.

– Ох ты, какая незадача! – фыркнула Изабель, и на Генриетте оказалось вполне приличное темно-серое шерстяное платье.

Пощупав ткань и почувствовав тепло от тонко выделанной шерсти, герцогиня несколько удивилась. Она думала, что мороки неощутимы, во всяком случае, не так похожи на настоящие. Впрочем, вспомнив неотличимого от нее самой двойника, сотворенного сестрами, признала свою ошибку.

– Вы готовы? – нетерпеливо воскликнули сестры. – Давайте скорее! Мы хотя и оставили на всякий случай во дворце свои мороки, но хотелось бы вернуться раньше, чем герцоги пригласят нас завтракать. Есть хочется, если честно, – с некоторым смущением признались они.

Генриетта хотела сказать, что ее домашние тапки не предназначены для хождения по грязным лестницам и подвалам, но тут заметила на сестрах сапоги. Склонившись и приподняв подол, убедилась, что на ней точно такие же невысокие, мягкие и удобные сапожки. Пришлось согласно кивнуть и вместе с леди Салливерн выйти в коридор.

Уборка пошла дому на пользу – стены и полы сияли, потолки поражали своей белизной. Но Генриетта отметила это краем сознания, все ее внимание было сосредоточено на поиске входа в подвал. Впрочем, для Изабель с Беатрис это особого труда не составило – они уверенно прошли сначала в пустую кухню, а из нее в неширокий коридор с кладовками по бокам, заканчивающийся довольно крутыми ступеньками вниз.

Сестры тут же убежали вперед, а герцогиня, сильно наклонившись и подобрав подол, принялась осторожно и медленно спускаться, досадуя, что на лестнице нет перил, а ступеньки слишком крутые и высокие, к тому же с неудобными истоптанными краями. Чем ниже она спускалась, тем темнее становилось вокруг. Она хотела уж было остановиться, как перед ней вспыхнул магический фонарь, освещая дорогу. Пробурчав «давно бы так», герцогиня стала спускаться гораздо быстрее.

Но вот лестница закончилась и перед ней оказалась полураскрытая дверь, из-за которой тянуло холодом и резким колбасным запахом. Как она и предполагала, за ней оказалась кладовая с висящими под низким потолком колбасами, ветчиной и различными мясными деликатесами.

– Недурно питаются мои слуги, – она лишь озадачено покачала головой. – Откуда столько припасов? Не помню, чтоб я их оплачивала.

Услышавшая ее слова Беатрис подсказала:

– Наверняка часть доходов от имения шла на прокорм вашей прислуге. Судя по объемам и качеству запасенного, кормились они очень даже неплохо.

Пройдя через длинный ряд кладовых с фруктами, овощами, сырами и даже мороженым, причем каждый вид продуктов занимал отдельное помещение, герцогиня убедилась в правильности этих слов.

В последней кладовой двери не было. Уткнувшись в сплошную стену, искательницы приключений остановились и принялись обсуждать, как им проникнуть дальше. Ведь ясно, что подвал еще не кончился – стена перед ними была сложена из кирпича, тогда как фундамент, на котором стоял дом, состоял из огромных каменных глыб.

Глава вторая

Изучающе похлопав стену твердой ладонью, Изабель, как обычно, предложила снести ее к чертовой бабушке.

– Как ты любишь шум устраивать! – не согласилась с ней Беатрис. – Давай потихоньку доставать по кирпичу в разных местах, и станет ясно, куда нам нужно идти.

– Тогда уж просто достать один кирпич, запустить в него огонек, чтоб было видно, что там внутри, и все рассмотреть, – практично предложила герцогиня, которой совершенно не хотелось рушить собственный дом.

– Согласны! – хором заявили сестры, и прямо по центру стены с оглушающим грохотом вылетел немаленький кирпич.

Все вздрогнули.

– Н-да, надо бы как-то потише, – Изабель признала свою промашку и с опаской запустила в проем ярко светящийся огненный шар. Первой заглянув в проем, разочарованно простонала: – Да тут только винные бутылки и бочки!

– Дай я взгляну, – Беатрис оттолкнула сестру, заглянула в отверстие и разочарованно простонала: – в самом деле! Как обидно!

В свою очередь посмотрев в соседнее помещение, герцогиня увидела довольно-таки большой зал, уставленный неисчислимым количеством бутылок и дубовых бочек. Стены зала были из плохо ограненного камня, используемого для фундамента, то есть за ними больше ничего не было.

– Мы прошли весь дом, – с досадой подытожила Изабель. – И зря.

– Да ладно, – постаралась быть оптимистичной Беатрис. – Отрицательный результат, как известно, тоже результат. Теперь остается выяснить, где в поместье еще есть довольно большой погреб. Но для чего замуровали это бедное вино?

Генриетта озадаченно потерла бровь.

– Не знаю. Может быть, кто-то из родственников хозяев слишком любил его дегустировать?

Сестры отдали дань деликатности герцогини – они бы сразу назвали вещи своими именами – не «дегустировать», а «напиваться».

– Тут очень хорошая коллекция, – герцогиня внимательно вглядывалась в почти не потемневшие от времени этикетки бутылок. – Но, похоже, про нее просто забыли за давностью лет. Тетя, во всяком случае, никогда про винный погреб не говорила.

– Понятненько. Повезло вам, такое богатство нечаянно обнаружили, – Изабель аккуратно магией поставила кирпич на свое место. – Ну, тогда возвращаемся.

Когда они подошли к кухне, там уже вовсю орудовали повара и поварята. Генриетте очень хотелось узнать, для кого это они так стараются без ее распоряжения, но сестры приложили палец к губам и все вместе под пологом невидимости проскользнули мимо.

Уже в покоях герцогини леди Салливерн устроились в удобных креслах и принялись рассуждать, где еще может быть спрятан этот неуловимый красавец. Чтобы лучше думалось, Генриетта принялась ходить из угла в угол, периодически заглядывая в окно.

– А не проверить ли нам гостевой домик? – внезапно предположила она, когда по дорожке парка в сторону южной сторожки пробежал какой-то мальчишка. – Домик недалеко, в парке. Там время от времени останавливались редкие гости. В дом Лауренсия их отчего-то не пускала. Я была приятным исключением.

Они дружно отправились к дверям, но выйти им помешала камеристка.

– Леди Генриетта! – Алия была уже причесана, подобающе одета, и пылала желанием заняться туалетом своей госпожи. – Ой, а это же наши гостьи! – она склонилась в низком книксене.

– Я спешу, Алия. Надеюсь, ты раздобудешь нам какой-нибудь еды. На кухне вовсю кипит работа, – неосмотрительно добавила герцогиня и торопливо пошла вперед, показывая дорогу.

– Ее светлость была на кухне? – не поверила своим ушам камеристка. – В такую рань? Что бы это значило?

Ей очень хотелось последовать за хозяйкой и посмотреть, куда это она направилась, но пришлось убирать в комнате, а потом с трудом отвоевывать у повара еду, накрывать стол в малой гостиной и с нетерпением ожидать возвращения герцогини.

Дамы уже подходили к домику для гостей, когда им навстречу с боковой дорожки на своих коротких ножках выкатился управляющий. Господин Летин вынырнул так внезапно, что сестры не успели накинуть невидимость. Он удивленно остановился, подозрительно прищурив глаза.

– Кто вы и что здесь делаете? – подозрительно спросил он, даже не подумав поприветствовать свою госпожу.

– Это мои гости, – надменно ответила ему герцогиня, – почему вы так неподобающе себя ведете?

Он пренебрежительно взмахнул рукой.

– Ой, только не надо прикидываться нашей хозяйкой. Все знают, что герцогиня погибла на балу во время нападения магов Аджии.

– Какой умный! – восхитилась Беатрис. – И что же с ним, таким умным, делать?

– Сделать из него таракана! – весело предложила Изабель. – Он этого достоин! Прохвост еще тот!

– Таракан – это несолидно! – поморщилась Беатрис. – К тому же тараканов я не люблю. И ее светлость тоже, – обратилась она за подтверждением к Генриетте. Дождавшись согласного кивка, сделала встречное предложение: – Давай превратим его в кролика! Или зайчика! Они такие милые пушистые зверьки и беспокойства никому не доставляют.

– Не стоит так глупо со мной шутить, – возмущенно рявкнул управляющий. – Не то вам же худо будет! Вот приедет маркиз Парванский, и устроит вам всем развеселую жизнь.

– Вы разве не хотите стать милым кроликом? – льстиво обратилась к нему Изабель.

– Да хоть серым зайчиком! Что за дурацкие шутки! – сердито отрезал господин Летин и неучтиво повернулся к ним спиной. – Мне не до вас, проныры, дел полно! – и он, гордо неся свой упитанный животик, двинулся по аллее, приказав на прощанье: – Чтоб сей же час вас здесь не было, не то пожалеете!

– И в лапы ему дать барабан! – озарено добавила Изабель. – Решено! – и она прищелкнула пальцами.

На дорожке перед ними возник серый пушистый кролик, стоящий на задних лапках с барабаном на шее. С ошалелым видом он ударил передними лапами по туго натянутой коже. Барабан ответил мелкой звонкой дробью.

– Здорово! – одновременно восхитились леди Салливерн. – Замечательная получилась зверушка. Гораздо симпатичнее надутого глуповатого воришки.

Равнодушно посмотрев на своего заколдованного служащего, Генриетта кивнула в сторону домика для гостей, виднеющегося в конце полузаброшенной аллеи, и предложила:

– Давайте поспешим. Время уходит, а вы хотели вернуться в герцогский дворец к завтраку.

Дамы торопливо ушли, оставив обескураженного управляющего осознавать свое новое весьма и весьма незавидное положение.

Дверь в здание была заперта, но это не оказалось препятствием для незваных гостей: Изабель достаточно было одного взгляда, чтоб та приветливо распахнулась. Дом оказался небольшим, всего из двух просторных комнат, спальни и маленькой кухоньки, меблированный дорогой удобной мебелью. Он был чист, постель застелена свежим бельем, из чего герцогиня сделала вывод, что высокий гость, из-за которого в поместье случился такой переполох, предполагал остановиться именно тут.

Сестры быстро пробежали на кухню, где должен находиться вход в подвал, но его там не оказалось. Они проверили и полы, и стены – пусто.

С некоторой растерянностью Генриетта признала:

– Если это не здесь, то даже не знаю, где маркиз может быть. Не думаю, чтоб тетя использовала для хранения спящего супруга чужие дома.

Беатрис задумчиво постучала пальчиками по столешнице крепкого дубового стола и предположила:

– А не может быть входа в подвал снаружи, где-нибудь за домом? Я видела такое в некоторых домах, крестьянских, правда.

– Пошли посмотрим, – быстро сориентировалась Изабель и первой понеслась на выход.

Но за домом ничего не оказалось.

– Жаль, что мы не видим сквозь землю, – уныло признала Беатрис, осматривая заднюю стену домика.

– А мне кажется, это здесь, – Генриетта показала на чуть заметное пятно у самой земли. – Смотрите, здесь штукатурка немного отличается от остальной стены. И даже не по цвету, а по фактуре.

– В самом деле! – Изабель зачем-то потерла пятно пальцем. – Похоже, когда-то здесь был вход в подвал, который заложили и даже замаскировали. Пробуем?

Не дожидаясь ответа, метнула в стену огненный пульсар, пробив большую круглую дыру с оплавленными краями.

– Ага, здесь фундамент тоже выложен из природного камня, точно так, как нам показывало зеркало! – с такими словами она первой нырнула в образовавшийся проем. Внутри тут же загорелся яркий свет и прозвучал призыв: – За мной!

Беатрис спрыгнула вниз и помогла спуститься осторожной спутнице. Они очутились в небольшой каморке с садовым инвентарем, воняющими дегтем бочками, и аккуратно сложенным рабочим инструментом. Ожидающая их Изабель стояла возле кирпичной стены, отгораживающей часть подвала. В стене имелась низкая металлическая дверь, вся затянутая паутиной, по которой бегали потревоженные черные пауки на длинных тонких лапках.

– Фу, какая гадость! – герцогиню перекорежило от брезгливости.

– Вы не любите насекомых? – поинтересовалась Изабель, рассматривая дверь.

– Я терпеть не могу пауков, – Генриетта не понимала, кому они могут нравиться.

– Жучки как жучки, не такие уж и вредные, – Беатрис, однако, все-таки спалила всю паутину. – У меня такое чувство, что ключ где-то рядом. Но вот где?

Они разошлись в разные стороны, осматривая помещение. Повезло опять-таки Беатрис, увидевшей на вбитом в дверном косяке гвоздике связку потемневших от времени ключей. Дамы принялись подбирать их к замочной скважине и уже третий ключ со скрежетом, но все-таки открыл дверь.

– Добросовестно было смазано, – довольно признала Изабель, – за столько лет не заржавело, – и снова первой шагнула внутрь.

От повисшего наверху магического фонаря разошлись золотистые лучи, и все ахнули: это в самом деле была устроенная Лауренсией необычная спальня. Посредине помещения стоял узкий длинный стол, служивший ложем молодому еще мужчине, укрытом по грудь красивым вышитым покрывалом. Его руки и лицо были в толстом слое пыли, отчего кожа казалась серой.

Дыхание не слышалось, но тем не менее на мертвеца он не походил.

– Заклятье вечного сна! – торжественно провозгласила Беатрис. – Крайне затратное, для его поддержания нужно очень много магии. Если мы с Изабель такое учудим, то пару дней будем лежать без сил.

– Это ты будешь лежать, а я нет! – тут же нашла повод для пикировки милая сестрица.

– Как снять это заклятье? – вернула их к действительности Генриетта, не дав разгореться очередной перепалке. – Вы это сделать сможете?

– Мы все можем! – хвастливо пообещала Изабель. – Беатрис, помогай!

– А давай-ка ты сама, моя дорогая, – язвительно предложила та. – Ты же невероятно сильна!

Пренебрежительно передернув плечиком, Изабель без особых усилий запустила в лежащего перед ней мужчину заклинание пробуждения. Тот вначале пошевелился, открыл глаза, пару раз громко чихнул, потом рывком соскочил с ложа и завопил:

– Право слово, это уже слишком, Лауренсия! Я этого так не оставлю!

– Вы Элисон Парванский? – с металлом в тихом голосе спросила Генриетта.

Мужчина удивленно оглядел стоящих перед ним дам и кивнул.

– Где моя жена?

– Моя тетя умерла десять лет назад будучи уже в весьма почтенном возрасте, – герцогиня мрачно взирала на того, по чьей вине Лауренсия всю свою жизнь провела в прискорбном одиночестве.

– Умерла? – Элисон пошатнулся, схватившись рукой за сердце. – Сколько же я спал?

Генриетта посмотрела на потолок, будто именно там находился ответ.

– Тридцать лет назад, когда я впервые приехала к тете, вас уже не было. Думаю, вы пробыли здесь не менее сорока лет.

Маркиз помахал сначала одной рукой, потом другой, выбивая целые хлопья пыли. Затем энергично попрыгал, вынуждая дам отойти подальше, чтоб не расчихаться от пыльного облака, и признал:

– Некоторая скованность присутствует, как после неудобной позы во сне. И с чего ей вздумалось так меня проучить?

– За измену, – холодно подсказала Генриетта.

Он что-то прикинул.

– Может быть. Хотя ей следовало бы быть поумнее. Я бы все равно ее не оставил ни при каком раскладе. Не сказать, чтоб я был в нее пылко влюблен, но она мне была дорога.

– Просто она вас любила, и ваша измена разбила ей сердце.

– Любовь редкостная глупость, мешающая жить полнокровной жизнью, – поучительно произнес он и фривольно подмигнул сестрам: – не так ли, юные леди?

«Вот ведь козел!» – подумала герцогиня, брезгливо морщась. – «И стоило его будить? Спал бы здесь да спал на радость всем. Эх, знать бы, что он собой представляет, ни за что не стала бы вмешиваться!»

Но Изабель с Беатрис думали иначе.

– Теперь вы старший в роду маркизов Парванских, – удовлетворенно заявила Беатрис. – Думаю, вам нужно предъявить права на главенство.

– Да? – он призадумался. – А ведь в самом деле. Забавно. И за это я должен благодарить ревнивую женушку, но что-то не хочется. Прежде чем показываться людям и чего-то добиваться, мне первым делом нужно как следует помыться, – и он постучал себя кулаком по груди, громко чихнув от поднятой им пыли.

– Идемте, ваше сиятельство. Как удачно, что домик готов к приему гостей, – пригласила его герцогиня и предоставила ему право первым выбраться из пробоины.

Он учтиво подал руку всем последовавшим за ним дамам и только потом прошел в дом. Извинившись, вымылся в ванной, мужественно обойдясь без горячей воды ввиду ее отсутствия. Затем надел принесенную сестрами из герцогского дворца одежду, позаимствованную без ведома хозяина у графа Ванского, поскольку Элисон с ним был приблизительно одной комплекции.

С интересом оглядев себя в зеркало, удовлетворенно сообщил дамам:

– Я вполне готов к получению звания главы рода маркизов Парванских. Не думаю, чтоб к этому были какие-либо существенные препоны. Но расскажите мне, что происходит в Помаррии, уверен, за время моего колдовского сна в стране многое изменилось.

Они пошли к большому дому, по дороге вводя его в курс дела. У входа столкнулись нос к носу с небольшой толпой во главе с самим Шахтиром Парванским. Он угрюмо слушал горничную, бойко докладывающую ему о появлении самозванки. Ей возражало несколько старых слуг, заверявших, что в имение прибыла именно сама герцогиня, а не какая-то неизвестная им особа.

Увидев Генриетту в сопровождении неизвестных, Фийна радостно завопила:

– Вот они! Это шайка, желающая завладеть вашим добром!

– Ну-ну, – пробужденный к жизни маркиз погрозил ей пальцем. – С каких это пор имение, отошедшее моей жене по брачному договору, стало вдруг принадлежать Парванским? На него даже я не претендую! Раз Лауренсия оставила все свое имущество племяннице, значит, так тому и быть.

– А ты кто такой? – Шахтир почуял в незнакомце изрядные неприятности.

– Ты что, меня не помнишь? – Элисон повернулся к нему боком, подчеркивая чеканный профиль, похожий на профиль самого Шахтира. – А вот я тебя прекрасно помню. Тебе было лет десять, когда я тебя видел в последний раз.

– Вы Элисон Парванский? – недоверчиво уставился на него маркиз. – Но где вы пропадали столько лет?