Магический договор – 1

Граф с младшим герцогом устроились на своих привычных местах за овальным столом драгоценного палисандрового дерева, не покрытым скатертью именно для того, чтобы любой мог полюбоваться дивным рисунком и погладить теплое полированное дерево.

– Итак, вся семья в сборе, – торжественно провозгласил герцог-старший, но чуткие уши кузенов расслышали чуть заметную иронию в этих обыденных словах. – Приступим к делу, – и он кивнул супруге, передавая ей слово.

Герцогиня строго взглянула на племянника. Сидевшая с ней рядом ее единокровная сестра тоже посмотрела на сына, но уже горделивым любящим взором. По ее мнению, он был гораздо красивее и представительнее сидящего рядом слишком уж скромного герцога-младшего. Ее чуткое материнское сердце желало сыну всего самого лучшего, но желания в этом жестоком мире исполнялись далеко не всегда.

Вот как сейчас, когда у ее мальчика вдруг ни с того, ни с сего объявилась магически назначенная невеста. Вовсе не такую жену она для него хотела. Надеялась сама подобрать ему достойную девушку из благородного обеспеченного рода, потому что мужчины часто думают не головой, а вовсе другим местом, и по прошествии времени сильно о своем поспешном выборе жалеют. А кто лучше всех поможет в столь деликатном и тонком деле, как не родная мать?

Но теперь все ее чаяния насмарку. И откуда сестра выкопала этот смехотворный документ? Она с недоверием покосилась на желтоватый пергамент, лежащий на столе. Герцогиня, перехватив ее взгляд, заметила с холодком:

– Я этот манускрипт вовсе не искала, не думайте, я о его существовании и не подозревала. Это он меня нашел. Явился из воздуха, оказавшись на моем туалетном столике. Что он магический, сомнений нет, – и она, развернув свиток, показала всем переливающуюся внизу текста печать.

Анрион протянул руку, принял рукопись и внимательно всмотрелся в текст.

– Да, договор магический, сомнений нет. Но ему больше двухсот лет, почему же он объявился лишь сейчас?

– Похоже, прежде условий для его выполнения не возникало, – предположил герцог-старший. – Здесь же четко сказано – только старшие дети двух родов должны заключать брак. Значит, прежде старшие дети были либо одного пола, либо слишком расходились по возрасту.

Все согласились с этим пояснением.

– Ладно, пусть только старшие дети рода должны сочетаться этим дурацким браком, – Криспиан прожигал пергамент негодующим взором. Если б он был магом, гадкий договор непременно сгорел бы без остатка. – Но вот почему под раздачу попал именно я?

– Такая у тебя судьба, – меланхолично успокоила его венценосная тетушка, возмутив племянника еще больше.

– Я ничего в своей судьбе менять не собираюсь, – твердо вскинулся он. – Если и придется жениться на невесть ком, то уж все мои подружки останутся при мне.

– Ты думаешь, супруга, обладающая магическими талантами, тебе это позволит? – насмешливо поинтересовался правитель. – Что-то я в этом сомневаюсь.

– С чего это вдруг она будет магиней? Это же просто сказки! У нас и магов-то на всю страну рождается раз-два и обчелся, а тут женщина с магией! Не верю! – граф возмущенно привстал, чтобы тут усесться обратно, придавленный тяжелой рукой друга.

– Договор составлен с родом Салливерн, дружище, – сочувственно сказал Анрион, знающий все магические кланы страны.

Криспиан обеими руками вцепился в собственные и без того растрепанные волосы и тоскливо застонал, чересчур демонстративно выражая свое неизбывное страдание.

– Давайте дождемся приезда этой девицы, – с робкой надеждой предложила от всей души сочувствующая ему графиня, – и тогда уже будем думать, как нам быть. Вдруг договор можно как-то расторгнуть? Ведь должно же быть условие, позволяющее это сделать?

Единственный маг среди них, Анрион признал:

– Теоретически можно, но в договоре ничего об условиях расторжения не сказано. А без их выполнения это сделать невозможно. Но, может быть, я чего-то и не знаю. Нужно будет озадачить придворных магов.

Графиня запротестовала, принявшись энергично обмахиваться веером:

– Никаких магов! Никто об этом договоре не должен знать! – она представила себе на редкость уродливую девицу, навязанную в жены ее красавцу-сыну, и у нее болезненно заныло сердце. – Ни к чему портить зимний бал. Ведь только представьте, сколько девушек будет разочаровано тем, что один из самых завидных женихов королевства уже связан магическим договором!

Герцогиня сложила перед собой узкие ладони и нервно постучала подушечками тонких, унизанных кольцами пальцев, что делала всегда, когда задумывалась о чем-то важном. Она считала, что у ее сестрицы слишком уж развиты материнские чувства, сама она ничего особенного в своем племяннике не замечала, ну, если не считать его невероятной любвеобильности, что почитала существенным недостатком, а уж вовсе не достоинством.

Но с графиней согласилась:

– Да, не стоит объявлять об этом сейчас. Достаточно и того, что об этом будут знать те, кто должен. Просто приедет на бал еще одна девица, только и всего. Будет время познакомиться с ней поближе. Надеюсь, она достойно воспитана, чтобы представлять свой род.

– У нее есть титул? – графиня вспомнила об этом весьма важном обстоятельстве и вытянула худую шею, стараясь не пропустить ни звука.

– Салливерн – просто дворяне, без титула. Но это не имеет никакого значения. Род старинный и очень крепкий. Но, поскольку они не платят налоги, то ничего об их состоянии нам не известно, – неодобрительно поведал герцог-старший.

– То есть они скорее всего бедны, как церковные мыши? – графиня приложила прохладные руки к загоревшимся от злого бессилия щекам. – Это же холодный север, там одни леса и скалы, ничего путного не растет! Что нам делать?

Граф скептически посмотрел на взволнованную мать.

– Мама, мне все равно, есть у моей нареченной, – он произнес это слово с нарочитым восторгом, даже с придыханием, – приданое, или нет. – И продолжил уже серьезно: – меня волнует другое – смогу ли я расторгнуть навязанную мне помолвку.

– Посмотрим, что получится, – неопределенно пообещал Анрион под напором друга, не желающего надевать на себя супружеский хомут. – Магические договоры вещь непонятная и очень сложная. Неизвестно, как отказ от женитьбы без выполнения условия расторжения скажется на тебе. Или, если инициатива будет исходить от невесты, то на ней. А, возможно, и на вас обоих.

– Никогда ни одна девица, будучи в здравом уме, не откажется от моего красавца сына! – возвестила графиня, свято веря в свои слова. – Это противоестественно!

Все сидевшие за столом посмотрели на нее и одновременно скептически хмыкнули.

– Ну, пару раз мне от ворот поворот давали, – остудил матушкину веру в свою неотразимость Криспиан. – Но речь вовсе не об этом. Как бы отправить мою невестушку обратно без скандала? Может, пообещать, что летом я сам к ней приеду?

– И не приехать? – саркастично уточнила герцогиня.

– Это как получится, – Криспиан неопределенно покрутил рукой, намекая на возможные препятствия. – Могу же я заболеть, к примеру? Скажем, пораниться на охоте? Или упасть с лестницы и чего-то себе сломать?

– Поменьше выдумывай, – ее светлости надоели пустые препирательства. – Если девушка, даже не являясь магиней, несет в себе наследственную магию, то получить от нее сильного наследника – твой прямой долг и перед своим родом, и перед страной.

Криспиан моментально нашел козла отпущения, пихнув локтем в бок сидящего рядом герцога-младшего:

– Для меня наследник-маг не столь важен, как для вас. Правящей династии магически сильные наследники гораздо важнее. Так, может, эту невесту себе Анрион заберет? – и он с надеждой воззрился на кузена.

Тот закашлялся и показал братцу увесистый кулак.

– А что, в самом деле? – воспрянула духом графиня. – Думаю, это был бы самый лучший выход. Ты же давно присматриваешь сыну достойную невестку, – с надеждой обратилась она к сестре, – а тут такой подходящий случай!

Та с трудом удержалась от грубости, недостойной ее высокого статуса.

– Эльза, ты что, не видишь, что в договоре стоит имя только графа Ванского? – процедила она сквозь зубы. – И никакой замены не предполагается.

– Но, если вдруг невеста влюбится в нашего замечательного наследника, красавца и умницу? – предположила настырная графиня. – Может же быть, что именно это и послужит отменой договора?

Теперь уже настала очередь Анриона вспомнить об этикете и не опуститься до простонародных выражений, употребляемых им в дружеском кругу.

– Тетя, все возможно. Если вдруг я, – он подчеркнул местоимение, – увлекусь невестой своего кузена, то, не сомневайтесь, приму все меры, чтоб ее завоевать. Но если мной увлечется она, то для меня это не будет иметь ровно никакого значения.

Тетушка хотела было воззвать к его чувству долга и прочим добродетелям, которые наследник обязан иметь по праву рождения, но герцог-старший, которому отчаянно надоели эти бесконечные препирательства, что происходило всегда, когда в семейных совещаниях принимала участие его свояченица, почитаемая им женщиной недалекой и откровенно глупой, заявил:

– Заканчиваем пустые препирательства. Ждем приезда невесты Криспиана, встречаем ее с почетом, но так, чтобы никто не догадался о нашем особом к ней отношении, дальше действуем по обстоятельствам. А сейчас все. У меня много дел.

И он попросту сбежал.

Вдохновленные его примером, кузены тоже исчезли, заявив, что они должны проследить, как обоз с их охотничьими трофеями добрался до дворца, хотя прежде никогда этого не делали, оставив сестер обсуждать нежданное событие наедине.

– Ах, я не верю, что ничего нельзя изменить! – жалобно простонала старшая, кусая губы. – Зачем моему мальчику такая мегера?

– Перестань ныть! – твердо приказала ей младшая по возрасту, но не по духу. – Откуда ты знаешь, что она мегера? Возможно, она красавица.

– Была бы красоткой, давно была бы замужем, – скандально возразила Генриетта. – Ведь Криспиану почти тридцать!

– Сама подумай, – Эльзу всегда раздражала недалекая занудна сестрица, но сегодня наособицу, – если до сих пор договор не давал о себе знать, то ей просто-напросто было мало лет, об этом уже говорил его светлость! А недавно ей исполнилось семнадцать, то есть она достигла брачного возраста, и поэтому манускрипт нам явился!

– Это вовсе не обязательно! – стояла на своем графиня, – возможно, она засиделась в девках, и Салливерны провели какой-нибудь обряд, чтоб сбыть ее с рук. Ведь они достаточно сильны, чтобы изготовить и подбросить тебе эту мерзкую дрянь! – она презрительно указала пальцем на лежащий перед ними пергамент.

И тут, будто возмутившись столь непочтительными словами, тот угрожающе полыхнул зловеще-красным пламенем, обдав их опасным жаром. Сестры вскрикнули и вскочили, отбежав подальше, не зная, что предпринять. Но манускрипт погас, как будто ничего и не было.

– Ну и неосторожна же ты! – выдохнула герцогиня. – Можно подумать, не знаешь, на что способны магические вещи.

– Откуда? – тоненьким дребезжащим голоском опровергла ее обвинение графиня, мелко дрожа от испуга. – Я же не маг, я простая женщина.

– Да, с весьма небольшим умом, но зато с непомерным самомнением, – все-таки не выдержала Генриетта, сказав то, что думала. – Тогда и попридержи свой болтливый язык, не вмешивайся в чреватые неприятностями дела. Дай их уладить тем, кто гораздо и умнее тебя, и дальновиднее.

Графиня обиделась. Она знала о своей непредусмотрительной, по мнению сестры, манере решать все проблемы исключительно в собственных интересах, но не видела в том ничего дурного. Ведь каждый думает только о себе, разве не так?

Герцогиня решительно поднялась.

– Раз мы все решили, то давай делать так, как велел герцог. Ждем твою предполагаемую невестку, – слово «предполагаемую» она употребила только для того, чтоб остановить стенания сестры, уже страдальчески сморщившей лицо, – и дальше действуем исходя из обстановки. А теперь мне пора, скоро ужин, а я еще не спускалась в кухню. Повар готовит хорошо, но все равно за ним нужен хозяйский пригляд.

И она торопливо удалилась, не замечая неприязненный взгляд Генриетты, намереваясь не столько проверить готовность заказанных блюд, сколько избежать нудных жалоб сестры.

Глава вторая

Ускользнув от давно осточертевших поучений сверхзаботливых матерей, кузены направились в покои графа, где их ждала дружная ватага друзей. По дороге Анрион развлекал Криспиана самыми нелепыми предположениями о его возможной женитьбе, от которых тот кривился все больше и больше. В конце концов граф не выдержал и взмолился:

– Слушай, братец, если ты намеревался напугать меня так, чтоб я сбежал от своей невесты еще до смотрин, тебе это блестяще удалось.

Герцог-младший удивился. Прежде подобная тактика давала безотказные плоды, настраивая Криспиана на боевой, а попросту на петушиный лад.

– Что-то ты вовсе раскис, – признал он свое поражение. – Не предполагал, что ты такой слабак. Чем ты так обескуражен, скажи на милость? Подобное испытание ты проходишь по меньшей мере раз десять за год, когда твоя матушка приглашает во дворец очередную подходящую ей девушку. Ничего принципиально нового в посещении нас очередной невесты я не вижу.

– Это потому, что не ты обязан будешь на ней жениться, – обиженно заявил раздосадованный толстокожестью кузена Криспиан. – Представь себя на моем месте. Приезжает невесть какая особа с претензиями на мою свободу, и я буду вынужден их удовлетворить, хочу я этого или нет! Да еще, как вы мне обещаете, после свадьбы нельзя будет даже и взглянуть налево под угрозой немедленной мучительной смерти! Вот тебе нужна жена с магическим даром?

– Смотря как она выглядит, – признался Анрион. – Конечно, в династических браках это не главное, но все-таки с хорошенькой женой легче найти общий язык.

– Приятнее с ней в постель ложиться, ты хочешь сказать, – язвительно поправил его кузен.

– И это тоже важно, – не стал с ним спорить герцог. – Но все-таки мне бы очень хотелось, чтоб у меня с женой была некая общность душ. Или, как говорят простолюдины, мы бы с ней глядели в одну сторону.

Граф озадачился. Подобные откровения Анриона для него были новостью.

– Это большая редкость. Ты извини, но даже твои родители, хотя внешне и похожи на идеальную пару, на самом деле вовсе не близки духовно. Герцог просто уступает супруге в мелочах, а она не настаивает на своем в серьезных вопросах. Это называется разумным браком. Но друг друга они не любят, хотя и уважают. И ты сам знаешь, что у герцога есть фаворитки. Хотя об этом и не распространяются.

– Я даже знаю о паре отцовских бастардов, – хмыкнул Анрион. – И недавно их видел. Они моложе меня на десять и пятнадцать лет. Оба парни. Мне жаль, что по закону они не имеют прав на престол, тогда моя жизнь была бы куда приятнее и проще. И позволить себе я мог бы куда больше.

– Как я тебя понимаю, – энергично покивал граф. – Если б мой отец прожил хоть на пару лет подольше, у меня, вполне возможно, тоже был бы брат-наследник и мать не столь рьяно требовала от меня продолжить род.

– Жаль, что она не вышла замуж снова, посвятив всю себя тебе одному, – Анрион понизил голос, они уже подходили к дверям в апартаменты графа.

По дороге им попадалось все больше и больше жаждущих их внимания придворных дам, мимо которых братья проходили, даже не глядя в их сторону. Сильно разочарованные бедняжки с недоумением провожали их томными взглядами, ведь все они рассчитывали на внимание если не герцога, то графа точно.

– Были бы у тебя единоутробные братья и сестры, ее внимание делилось бы между ними, и ты смог бы наслаждаться свободой, – продолжил свою мысль Анрион, заходя в покои. – Весьма относительной, конечно, но, тем не менее, тетушка не следила бы за каждым твоим шагом столь пристально, как сейчас, ей просто не хватало бы на это времени.

– Мечты, мечты, – меланхолично ответил Криспиан, – они так сладки, но неисполнимы.

Герцог с графом вошли в комнату, где весело шумели семеро молодых мужчин, отпрыски самых знатных родов Помаррии, составлявшие свиту молодого герцога. Все они сопровождали Анриона на охоте и так же, как и он, по приказу герцога-старшего привели себя в порядок, избавившись от запаха конского пота и переодевшись в чистые одежды.

– Что, нас ждут большие потрясения? – с нарочитой суровостью вопросил маркиз Журский, один из самых больших озорников герцогской свиты, увидев смурные лица вошедших.

– Грядут они, грядут, – печально согласился с ним граф. – На семейном совете мне велено выбрать невесту на этом зимнем балу. Отказ не принимается. В общем, приходит конец моей замечательной холостой жизни.

– Ну, потом начнется замечательная женатая жизнь, – хохотнул маркиз. – Можно подумать, законная супруга сможет чему-то там помешать. Будем веселиться не так открыто, только и всего. Таинственность – это даже интересно.

– Жена жене рознь, – раздумчиво возразил маркиз Кресский, ровесник Анриона, тоже отметивший недавно двадцатипятилетие, – моя матушка тому пример.

Все присутствующие знали, что маркиза Кресская, обладая даже не решительным, а попросту скандальным характером, держит своего бедного супруга в черном теле, не позволяя тому никаких, даже самых безобидных, развлечений на стороне, следя за каждым его шагом и попросту терроризируя.

– Эээ, – обеспокоенно протянул Криспиан, – бывает. Надеюсь, я не нарвусь на столь самовлюбленную особу, что запрет меня в доме и не позволит высовывать наружу даже кончик носа. Это было бы фатально для моей свободолюбивой натуры, уж лучше сразу умереть.

Все загалдели снова, хором предлагая способы избавления от столь страшной участи, как эгоистичная супруга.

Граф скептически выслушал их, ничего не отвечая. А что он мог ответить, когда его, вполне возможно, ожидала участь похлеще несчастного мужа маркизы Кресской? Но, решив не погибать раньше времени, заманчиво предложил:

– Пока я еще свободен, приглашаю всех в нашу излюбленную ресторацию «Все для вас». Нас там всегда ждут и всегда рады. Оторвемся напоследок. Если уж злосчастной судьбой мне предназначено жениться, то нужно провести последние свободные денечки с максимальной пользой, чтоб было потом что вспомнить.

Друзья с громким смехом всем скопом пошли к выходу. Анрион пошел с ними, но дошел лишь до поворота в служебное крыло. Там, с нарочитой печалью стукнув брата по плечу, идти дальше отказался:

– Увы, отец велел мне присутствовать вместо него на Совете герцогства. Так что идите одни, без меня. – Придержав Криспиана за рукав, подождал, пока остальные не отойдут подальше, и предупредил кузена уже серьезно: – И будьте поосторожнее, не горланьте слишком громко. Выяснилось, что о наших небезобидных пирушках становится известно слишком многим. Не хватало еще, чтоб известная тебе особа узнала о них и заранее прониклась к тебе негативными чувствами. Неизвестно, как на это среагирует ваш договор. Магия есть магия, к тому же старинная. Никогда не знаешь, чего от нее ждать.

Он отпустил его рукав и ушел, а граф, вскинув глаза к потолку, озарено пробормотал:

– А что, это замечательный выход. Трудно надеяться, что до ушей этой навязанной мне невесты донесутся слухи о моем отвратительном образе жизни, но вдруг да повезет? Если на совесть постараться, конечно. Тогда появится надежда на расторжение помолвки с ее стороны. Это была бы редкостная удача. А уж как за отказ от брака со мной ее накажет магический договор, не моя забота. Не верю я, что за это прилетит и мне, я ж буду ни при чем.

Выйдя во двор, он легко догнал своих спутников. Не дожидаясь, когда конюхи подведут к главному входу уже оседланных коней, они дружной толпой двинулись к конюшне. Подгоняя прислугу малоприличными возгласами, поспособствовали быстроте седлания лошадей и выехали на улицу через калитку позади дворцового парка.

Сердитый граф возглавлял небольшую кавалькаду, пришпоривая и без того резвого коня. Тот несся стрелой, рискуя сбить неосторожных прохожих, как это уже не раз бывало. Но сегодня судьба оказалась милостива к горожанам и под копыта мчащихся во весь опор лошадей никто не попал.

Возле роскошной трехэтажной гостиницы «Все для вас», сложенной из серого с темными прожилками туфа, придворные спешились и отдали коней выбежавшим навстречу конюхам. По раннему времени на площади перед гостиницей было пустовато. Местных жителей в гостинице вообще не бывало, на ночлег здесь останавливались либо путешественники с туго набитыми карманами, либо дворяне из провинций, прибывшие по делам к его светлости без высочайшего приглашения и не имеющие своего жилья в столице.

А вот по вечерам в местной ресторации, славившейся не столько изысканным столом, сколько безудержным весельем, собирались любители кутежей и беззаботной жизни, главным образом граф Ванский со своими друзьями и примкнувшие к нему столичные аристократы, желающие отдохнуть кто от сложных дворцовых обязанностей, кто от непомерных тягот семейной жизни.

Друзья прошли в общий зал, где настраивал инструменты небольшой слаженный оркестрик, и где их уже ждали миленькие девушки в чересчур ярких платьях с откровенными декольте и красными кружевными подвязками под неприлично высоко подоткнутыми подолами.

Едва мужчины устроились за столами, перед ними возник сам владелец заведения с вопросом, чего желают его дорогие гости. За всех ответил граф Ванский:

– Димитр, все, как всегда. И побольше доброго вина! Мы хотим отметить завершение осенней охоты.

– Охота прошла успешно? – с поклоном поинтересовался хозяин, делая знак подавальщикам.

– Очень. Давненько мы так славно не развлекались, – со странной угрюмостью ответил Криспиан.

Это отметили все, но расспрашивать никто не решился. Зачем провоцировать его на безумства? Ведь граф в минуты неприятностей всегда искал выход в непомерных излишествах, о чем потом жалели все, кроме него самого.

Мужчины ели, пили, красотки вились возле них, зазывно мелькая своими откровенными прелестями, и периодически то один, то другой весельчак уходил наверх и уединялся с какой-нибудь из них в одном из небольших уютных кабинетиков с весьма удобными для постельных игрищ диванчиками.

Пару раз это проделывал и сам Криспиан, причем во второй раз он прихватил с собой сразу пару хихикающих девиц. Разошлись гуляки только под утро, когда усталые музыканты фальшивили так, что невозможно было разобрать, что же играет оркестрик.

Вернувшись во дворец, нетрезвые друзья тут же были взяты в окружение герцогской охраной, так как, либо что-то разбивали, нетвердо держась на ногах, либо агрессивно ввязывались в пьяные драки с любым, кто неосторожно попадался им на пути. Во избежание неприятностей провожаемые стражниками, они разбрелись по своим покоям и тут же уснули мертвецким сном.

Как ни странно, но Криспиану, несмотря на несколько бутылок выпитого вина, не спалось. Непривычное чувство досады тревожило, не давая сомкнуть глаз. Это было так не похоже на его всегдашнее благодушие к самому себе, что он с досадой поднялся и принялся бродить из угла в угол, старательно припоминая прошедший вечер. Вроде все было как всегда, но отчего тогда у него столь отвратительное настроение? Никогда прежде ничего подобного он за собой не замечал.

Граф вдохновенно убеждал себя в правильности собственных поступков, оправдываясь тем, что не совершил ничего сверх того, что делал уже много лет, но душа не принимала его оправданий и беспокойно ныла, гоня сон. Сдавшись, он оделся и пошел бродить вокруг дворца, то и дело попадаясь на глаза многочисленным караулам. Его не останавливали, племянника герцогини здесь знали хорошо, но провожали долгими недоуменными взглядами, не понимая, что это с ним такое.

Но вот взошло солнце, из дворца начали выходить не только слуги, но и любящие утренние прогулки редкие придворные. Не желая дефилировать перед ними с помятым лицом и небрежно одетым, разрушая годами зарабатываемую репутацию красавца и модника, Криспиан скрылся в своих покоях.

Прошедшим вечером во время буйного кутежа в общий зал ресторации со второго этажа гостиницы спустились две тоненькие девушки в необычных для герцогства простых платьях. Девицы, не скрываясь, прошли по всему залу и устроились за соседним столом с вольно ведущими себя мужчинами.

Обычные люди, тем более юные девы, выбрали бы местечко побезопаснее, где-нибудь в закутке, спрятавшись за специально поставленными высокими перегородками, но эти ничего не боялись. И, как ни странно, на них никто из присутствующих в зале не обращал внимания.

По приказу одной из девиц им принесли легкие закуски и фрикасе, от вина они отказались, приказав подать себе холодное молоко, что было выполнено с некоторым напряжением – молока в меню ресторации не оказалось, за ним пришлось послать кухонного мальчика в ближайшую лавку.

Безмятежно подкрепившись, девицы продолжили наблюдать за шумно веселящимися поблизости аристократами.