Легенда о мече Арогана: Наследники

Воин пнул кровать, пытаясь сбить хотя бы немного пыли, и громко чихнул, когда она поднялась в воздух. Не желая задерживаться, он скинул Сову на постель и вышел в коридор, хлопнув дверью. Проводя ладонью по лицу, подумывал вернуться на первый этаж, но застыл около приоткрытой двери в спальню воровки. В коридор доносились плеск воды и лёгкий шёпот: «Всё хорошо», – звучал женский голос. «Сейчас ты оденешься, и всё будет гораздо лучше». Послышались глухой удар и тихий стон.

Сквозь щель между дверью и косяком можно было увидеть нагую девушку. Прыгая на одной ноге, она обтиралась серой тряпкой. Её небольшие груди легонько покачивались во время каждого прыжка. Когда она взглянула на выход, воин резко отстранился и пошёл дальше. «Ты как кошка», – говорила Хильда. «Меня и зовут Кшара, что с даркульского переводится как дикая…», – отвечала ей воровка, но Рогнар не расслышал конца предложения, так как уже спускался по лестнице. Внизу его ждала знакомая картина. Виня заканчивал мыть пол, от трупа амбала уже слышался неприятный запах, а хозяин занимался чем-то очень важным на кухне. Пол во многих местах был не просто чистый, а даже казалось, будто заменили доски. Паренёк с таким усердием отдраивал кровь, что умудрился счистить верхний слой древесины, помнящий грязь с сотен сапог постояльцев.

– Нужно избавиться от тел, иначе запах притянет падальщиков.

Решив не ждать, пока Виня отреагирует и наконец отставит ведро, Рогнар за ноги потащил тело на улицу. Снаружи было прохладно. Время уже близилось к утру. Округу заволокло болотным туманом; трава под ногами была обсеяна предрассветной росой, а небо заволокло серыми тучами. Дождя не было, и вряд ли он мог начаться, слишком сильно растянулся сезон засухи. Скорее всего, до самого Кразильера осадков можно было не ждать.

Оттащив труп амбала за таверну, воин отправился к озеру, где нашёл тело юного разбойника, а того, кто постарше, озеро уже выплюнуло в камыши. На берегу всё ещё копошился мертвяк, не желающий расставаться с пародией на жизнь. Его ждала одна участь: засохнуть и превратиться в корягу, как только взойдёт солнце. Озёрная вода медленно накатывала на берега, квакали лягушки; цикады уже пару часов как замолчали. Взяв за руку юношу и за ногу мужчину, воин потащил их к третьему трупу. Меньше всего ему хотелось возиться с мёртвыми разбойниками, по глупости напавшими на вооружённого и опасного с виду противника.

Удивительно, но Виня уже начал копать братскую могилу. Странно было наблюдать, столько энергии и безразличия пребывало в этом пареньке. Рогнар начинал сомневаться, человек ли он вообще: внешне неопрятный, щуплый и скромный, а внутри… быть может, опасный настолько же, насколько и сам воин. Даже думать об этом было смешно. Взяв вторую лопату, Рогнар погрузил её в землю и надавил носком сапога, отбросил грунт на кучу, которая уже образовалась благодаря усилиям паренька. «Интересно, сколько тел зарыты в местную землю?» – мысль стёрлась в тот момент, когда взгляд коснулся крыши таверны. Наверху сидела большая серая птица, едва различимая в тумане. Она с интересом наблюдала за происходящим.

– Наблюдаешь, значит? Надеюсь, интересное зрелище?

Воин замолчал, когда увидел, что Виня смотрит на него с недоумением, вероятно, подумывая, что его напарник по копанию братской могилы сошёл с ума. «И правда, не лишился ли я рассудка? С птицами вот болтаю…» Можно представить, что прочитав его мысли, птица спрыгнула с крыши, расправила крылья и растворилась в тумане. Рогнар вновь погрузил лопату в землю и насыпал ещё одну горку рядом с собой. «Сегодня надо хотя бы немного поспать».

III

Приближался рассвет. Это воин осознал, когда выравнивал землю на заднем дворе таверны. Виня стоял рядом и разглядывал гранёное стекло, которое достал из кармана мёртвого бандита. Помимо него, у мертвецов было около тридцати бронзовых и трёх серебряных монет, а также тряпичный мешочек сушёного хлака6. Рогнар не одобрял мародёрство, но останавливать паренька не стал, полагая, что тот достаточно потрудился и заслужил небольшую награду. Отбросив лопату, ловчий принюхался, ощутив утреннюю свежесть. Через пару часов нужно было выезжать, чтобы к вечеру, наконец, добраться до конечной точки назначения – Карилоса.

Когда он уже вернулся в комнату, сон никак не приходил, а перед глазами всё ещё стояло видение большой серой птицы. Сжав и разжав пальцы на правой руке, он прислонился к стене за постелью и устремил взгляд в пустоту. Сквозь открытые ставни ветром в комнату нагнетало влажный воздух. А очертания ночного леса становились всё отчётливее, давая представление о времени суток. Закрыв глаза, Рогнар сполз по стенке и утонул в сновидениях. Стены раздвинулись рывком, а кровать превратилась в перину из жёлтой травы. Узкая тропка уходила из деревни в лес, где пересекала реку по каменному мосту и скрывалась в зарослях. Рядом что-то шевелилось, кусты медленно отодвинулись, и показались два жёлтых глаза-фонаря.

Услышав скрип, воин приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть незваного гостя. Мимолётный сон исчез. Около него на полу сидела юная девушка, одетая как мальчишка – в узкие штаны и серую сорочку, поверх которой впору легла потёртая куртка. Волосы девушки ниспадали на плечи, а лицо казалось отдалённо знакомым. Тонкие черты: пухлые (но не толстые) губы, узкие брови, которые она регулярно выщипывала; достаточно большие глаза в темноте казались серыми. Её кожа была идеально чистой, без единого гнойника, а пальцы тонкие и ровные, как лучины, с коротко подстриженными ногтями. Она потянула руку к ножнам с мечом, которые воин сбросил с себя перед тем, как забрался в постель, и коснулась средним пальцем навершия. В этот момент Рогнар неожиданно сел. Девушка отпрянула и прижалась к стене, когда он подхватил меч и уложил рядом с собой.

– Если я не ошибаюсь, это моя комната, и я никого сюда не приглашал.

Она сразу ощутила на себе сухой тон воина и на мгновение порывалась уйти, но что-то её сдержало. Пока она раздумывала, он успел заметить начавшийся рассвет и предположил, что проспал около часа.

– Зачем ты это сделал? Почему ты их убил?

Такого вопроса Рогнар не ожидал, особенно от человека, который едва не погиб от рук разбойников и подвергся насилию.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои поступки.

– Но не ради меня?

– А кто ты, собственно, такая? – на языке воина уже крутился ответ – «воровка, которая может помочь». Однако ему хотелось услышать, что скажет нарушительница его покоя.

– Почему ты не раздеваешься? – резко сменила она тему, и он оторопел, читая двусмысленность в словах. Он не знал, подразумевает она что-то особенное, вроде награды за своё спасение, но ответить надо было быстро и без заминок.

– Очевидно, не из-за того, что боюсь нападения. И я не требую от тебя благодарности, как и вознаграждения за спасение!

– О чём это ты? – лицо девушки отражало растерянность. Это наивное дитя явно не понимало, что имеет в виду воин. И он усомнился в собственной внимательности и проницательности.

– Ни о чём, – сказал он вслух. «Она играет со мной, – понял Рогнар. – Выясняет, что я за человек».

– На третью ночь будет затмение – Кразильер, – задумчиво прошептала она и коснулась пальцами своих губ, скользнув по ним языком.

«Ну, вот опять эти намёки… Кразильер – это ночь, когда юные девушки выбирают себе спутника жизни, а животный мир приходит в равновесие. Это ночь, когда расцветают нецветущие растения, а гладь озёр освещают полуночные странники. Кразильер – ночь любви, разврата и похоти, – вспомнил он об особой ночи. – Но зачем она заводит разговор на эту тему?»

– Наша беседа лишена всякого смысла, убирайся из моей комнаты!

Девушка изобразила недовольство, поднялась и двинулась к выходу.

– И всё же ты не ответил на вопрос…

– Мне привычно игнорировать вопросы, особенно таких, как ты!

– А какая я? – широко улыбаясь, парировала она. У неё были ровные белые зубы, как у дворянки.

– В том-то и дело, что я этого не знаю, – напомнил воин, ещё не решив, как вести себя с этой загадочной особой. Ему не хотелось пугать её или отталкивать, но и подпускать её к себе слишком близко он не желал.

– На самом деле ты не злой!

Она выскользнула за дверь, и деревянные доски легонько заскрипели. Они были способны выдать даже мастера скрытности. Рогнар подошёл к выходу, выглянул в коридор и увидел, как девушка исчезает в своей спальне. Спать оставалось не так уж и много, а его мысли захватила эта воровка. Он сжал кулак и почувствовал, что по мизинцу потекла струйка крови. Рана снова открылась.

IV

Стоило отяжелевшим векам сомкнуться, и утро наступило как-то сразу. Первые солнечные лучи проникли сквозь окно и стали скользить по стенам. Голова гудела, ломило всё тело, и трудно было понять, где сон, а где явь. Воин не сразу определил, насколько вчерашние события были реальными. Эта странная девушка, сидящая на полу, молчаливый паренёк, копающий могилу. Такое могло явиться только в кошмаре. Однако всё произошедшее не было сном. На перчатке засохла кровь, сапоги носили на себе отпечатки рыхлой земли, а на гарде меча при свете дня можно было увидеть бурые пятна. С трудом оторвавшись от постели, Рогнар поднялся на ноги, неловко прицепил ножны к поясу и закрылся ладонью от раннего солнечного света.

Сколько прошло времени? Час, два или три? Судя по солнцу, утро наступило уже давно. Внутренние часы не разбудили его, как обычно происходило, что заставляло настороженно прислушаться к собственному организму. Прогоняя муть, он взял мешок с вещами и на всякий случай осмотрел комнату. Пол был обильно присыпан землёй, за окном кружили серые тополиные пушинки. В свете они напоминали хлопья снега. Откуда-то снизу доносились голоса сразу нескольких человек. Среди них можно было узнать трактирщика, уж его-то Рогнар отличил сразу. Два незнакомых голоса размеренно шептались. Мужской и женский, не иначе двух любовников, решивших провести время на окраине мира. По-другому эти края назвать было и нельзя.

Захлопнув за собой дверь, воин привычно проскрипел коридорными досками и остановился около комнаты воровки. Там было пусто. «Она ушла?» – подумал он с разочарованием. А вот в общем зале, наоборот, людей было несколько больше, чем показалось сначала. Новых постояльцев было трое: картавый мужчина и две женщины. Одна лет пятнадцати, короткостриженая, скорее походила на мальчишку; вторая заметно старше, чрезвычайно худая и высокая, возвышалась над Рогнаром чуть ли не на полголовы. Её серые волосы слиплись от дорожной пыли и напоминали засохшую швабру. «Никак её головой Виня вчера полы и натирал…» – мысленно усмехнулся воин. Вся эта странная компания ела подозрительного вида суп, половину расплескав по столу, голодно черпая его из деревянных плошек деревянными же ложками.

– Гляжу, вы не выспались, – утомлённо сказал хозяин. По его виду можно было подумать то же самое: тёмные круги под красными глазами, даже щёки казались впалыми. – Принести вам что-нибудь?

– Супа, как вчера, а ещё протрите стол – не хочу пробовать чужую кровь. – Рогнар сел на скамью и жестом подманил хозяина к себе. – Когда я уеду, присмотрите за раненым бандитом. Поставьте его на ноги и вышвырните, как сможет идти… Также молока козьего мне найдите.

Трактирщик кивнул и скрылся на кухне.

– Добавьте в него мёду и подогрейте! – крикнул воин, не сомневаясь, что его услышат. Именно такое питьё должно было привести его в чувство. Голова всё ещё болела, а в желудке отчётливо различалась неприятная пустота.

Рогнар провёл пальцами по глубоким бороздам, оставленным чьим-то ножом на столе, и откинулся назад, заведя руки за голову. В ожидании завтрака закрыл глаза, представляя, что находится посреди просторной поляны, а лучи утреннего солнца скользят по его лицу.

– Эй, мужик, – раздался женский голос, возвращая воина в реальный мир.

Отвечать сразу не пришлось. Из кухни показалась девушка в мужском наряде. Всё такая же милая и похожая на дворянку. Она поставила перед воином поднос, сняла тарелку с супом и глиняную кружку, из которой валил пар. Принюхавшись, он слегка улыбнулся. Молоко с мёдом пахло несравнимо приятней похлёбки.

– Не наглей, мужик; хотя бы смотри на людей, которые к тебе обращаются! – вновь прозвучал голос.

– Я думал, ты уехала ещё ночью, – игнорируя обращение, Рогнар зачерпнул супа и попробовал. На вкус он был лучше, чем выглядел. Почти такой же, как накануне.

– После вчерашнего случая я решила не путешествовать в одиночку. Я надеялась, что ты составишь мне компанию. Ты же в Карилос едешь? – она улыбнулась, сняла с подноса кружку поменьше, села напротив и сделала несколько глотков. Судя по запаху, девушка попробовала медовухи.

– Зря надеешься, – решил поиграть с ней воин. Ей не должно было показаться, что он заинтересован в компании, как не должна была она понять и то, что он знает о её принадлежности к воровской гильдии. – Я путешествую в одиночку.

– Когда у входа в очередную придорожную таверну тебя повалят с ног, начнут пинать до потери чувств и проволокут по полу, чтобы засунуть под стол – к вонючим и грязным ногам – заговоришь по-другому.

– Со мной такого случиться не может. Любой, кто поднимет на меня руку, её потеряет. Привычное, знаешь ли, дело: попадать в неприятности и выбираться из них.

На край стола с громким хлопком обрушились чьи-то руки, и Рогнар молниеносно оказался на ногах с мечом наголо. Женщина с путаными волосами испуганно посмотрела на чёрный клинок у своего горла и отступила.

«Это всего лишь швабра», – убирая меч в ножны, успокоил себя воин и сел на место.

– Что вас интересует? – удивительно размеренно спросил он.

– Ты, случаем, не в Карилос путь держишь? – дрожащим голосом спросила женщина.

– Туда, – Рогнар искривил губы, вспоминая, как чудесно подобная ухмылка смотрится на лице его знакомого некроманта.

– Хочешь поработать у нас в охране? Видим мы, что воин ты неслабый и бандитам отпор дать сможешь, – женщина предусмотрительно отступила на шаг, понимая, что зря вторглась в личное пространство этого мужика.

– Он уже охраняет меня! – выкрикнула воровка. – И я не желаю делить своего телохранителя с кем-то ещё!

Теперь взгляд Рогнара устремился на миловидную соседку. Она оказалась более настойчивой, чем представлялось, и сама попала в расставленные капканы. Воровка решила довериться охотнику на воров. Вот уж забавная ситуация, Радемос бы посмеялся.

– Пятеро всё же лучше, чем двое, – теряя надежду, прошептала женщина и вернулась за стол к своей компании. Воин на неё даже не взглянул, быстро доел суп и принялся за остывающее молоко. Отпив глоток, ощутил, как сладкая жидкость обволакивает его рот и стекает в желудок, разнося по телу приятное тепло. Мерзкая слабость наконец-то отступила.

– Я к тебе в охрану не нанимался.

Наблюдая, как воровка пьёт медовуху, воин лишний раз решил показать себя упёртым бараном, делая вид, что никоим образом в ней не заинтересован.

– Меня зовут Кшара, – пропуская мимо ушей слова, сообщила она. – В переводе с даркульского это означает Дикая Кошка.

– Оно и видно, настоящая кошка – прицепится, не отвяжешься. Сидит на шее, а толку никакого…

Девушка протянула ему руку, и воин всё-таки принял тонкие пальцы в свою ладонь. В очередной раз мельком взглянул на воровское кольцо, сверяя его с тем, которое видел перед отъездом из столицы.

– Рада знакомству!

Без сомнения, это кольцо было символом воров. «Её жизнь принадлежит Королю Воров? – подумал Рогнар, вспомнив текст на внутренней поверхности украшения. – Она с ним спит? Или, возможно, вовсе его не видела…»

– Мужик, мы тебе двадцать сербников дадим, тогда пойдёшь? – на сей раз заговорил единственный в прибывшей поутру компании мужчина. Он был низкого роста, с круглой лысиной на голове, носом-картошкой и кустистыми бровями, почти такими же, как его усы. Одет он был в коричневые бриджи и короткий тёмно-синий жакет.

– Не пойду, – отрезал Рогнар. – Деньги мне не нужны, а отвечать за кого-то нет желания. Убьют вас ненароком – жалко будет. А если без меня погибнете, то не горячо, не

холодно – безразлично, – и усмехнулся.

– Ты хоть представляешь, с кем разговариваешь? – возмутилась женщина.

– Мне неважно, с кем. А вот вы могли бы и задуматься, – мгновенно среагировал Рогнар.

Компания замолчала, но вскоре мужчина с высокой женщиной начали о чём-то громко спорить. Неуёмные люди, от подобных им можно отвязаться только грубой силой или приправленным кровью отказом.

«Может, разбить кому-нибудь нос?» – но проливать в таверне ещё больше крови у него желания не было. Тут вспомнилось, что его стол так и не протёрли. Почти сразу с осознанием этого к воину подошла Хильда, взяла поднос под мышку и отмыла доступные части столешницы, после чего положила рядом с кружкой крупное зелёное яблоко. Воин потрогал его, с удивлением взглянул на хозяйскую дочку, но ничего говорить не стал.

– Кто ты такой, мужик? – неуверенно поинтересовался мужчина в жакете.

– Этого вам знать не положено, ибо служба… – он достал короткий нож и взял яблоко. Быстрым круговым движением стал снимать с него кожицу, после чего разрезал на несколько частей и насадил одну дольку на кончик ножа. Женщина с дурными волосами побледнела на глазах, подвинулась к стене и уткнулась взглядом в тарелку. Она чувствовала себя предельно неуютно, понимая, что нагрубила не обычному воину, а человеку дворянских кровей. Конечно, ведь кто, кроме аристократов, ест фрукты подобным манером?

– Когда мы поедем? – осушив кружку с медовухой, поинтересовалась воровка. – Мне нужно быть в Карилосе до полуночи.

Рогнар проигнорировал вопрос, зубами снял дольку яблока с ножа и принялся жевать, запил молоком с мёдом и блаженно сощурил глаза. Сейчас вместо сурового воина за столом сидел полностью удовлетворённый человек. Кислое яблоко с медовым молоком. Что могло быть лучше спозаранку, после долгой дороги? И ловчий отлично понимал, что ему необходимо сделать. Таверна носила название «На перепутье», – вспомнил он. Действительно, это место стало настоящим перепутьем для Рогнара. Он повернулся к низенькому мужчине, девочке, походящей на мальчика, и высокой женщине с головой-шваброй. Эта компания была поразительно аляповатой и никак не походила на семью. Кто они такие и зачем держат путь в Карилос, было загадкой, но воина это не беспокоило.

– Если хотите, чтобы я вас сопровождал, готовьтесь к отъезду. Выдвигаемся через полчаса…

Высокая женщина широко заулыбалась, а мужичок едва не подпрыгнул на месте. Воровка удивлённо взглянула на своего «телохранителя». Рогнар же двинулся на кухню, где попрощался с хозяином и его дочерью. Дал им ещё одну золотую монету за хлопоты и лечение Совы. Всё-таки воин обещал выбить зубы этому несчастному разбойнику, а не лишать его жизни. Через полчаса с мешком на плече он вышел на улицу и осознал, что совершил ошибку, решив встать в охрану обоза…

V

Сквозь щели в стенах доносился запах тухлой рыбы. Карилос медленно пробуждался со своей привычной суетой и шумом. По тонкой паутинке с потолка спускался паук с длинными лапками. Юноша наблюдал за ним без страха, протянул руку вперёд, и паук опустился на ладонь, с перепуга попытался прокусить огрубевшую кожу, но не смог.

В доме, как обычно, было холодно. Угли в печи уже давно остыли, дров и вовсе не осталось. Сегодня придётся наведаться в чужие дворы, чтобы украсть немного древесины, иначе следующую ночь в Карилосе будет трудно пережить. Всё из-за огромного количества болот, леденящего мерзкого тумана, а также близости прохладного моря.

К запаху рыбы добавился аромат морской соли. Вместе с ним донеслись голоса. Алгон сразу же понял, что кто-то приближается к дому, подошёл к окну и отодвинул тряпку, изображающую штору. У крыльца стояли двое воинов: один тучный, бородатый, с густыми чёрными волосами. Второй – его противоположность: костлявый, лысый и наголо выбритый. Это были сторожа, и юноша сразу понял, что пора бежать.

Глава 6. Чаша терпения

I

Дверь была незаперта, и две пары сапог застучали по деревянному полу. Эти сторожа уже не впервые приходили к Алгону домой. Они давно знали юношу и привыкли, что многие краденые вещи можно найти у него в шкафах. Этот случай не стал каким-то исключением.

– Парень, ты здесь?

Алгон не ответил. Сидя на корточках, он старался редко дышать, только бы не привлечь внимание нежеланных гостей. Ему не хотелось провести очередную ночь в обществе блох и крыс, населяющих городскую темницу. Он и так зачастил с посещением «любимой камеры» и больше не желал делать новые метки на каменных стенах, которые оставлял каждый раз, а их накопилось немало. Снизу сторожа смотрелись не так уж и грозно: у худого в штанах между ног была большая дыра, а у толстого – коричнево-жёлтое пятно. Пол под их ногами опасно прогибался, и казалось, что доски могут в любой момент провалиться. Но юноша прятался в подполье уже не первый раз и прекрасно знал, что тут безопасно. Сторожей Алгон вспомнил сразу. Волосатого звали Херес, как одно дорогое вино, которое юноша когда-то украл у приезжего виноторговца. Второго, с блестящей в свете солнца лысиной, обычно называли Угрём, настоящее имя он предпочитал не говорить, и ходили слухи, что оно как-то связано с особым названием дерьма, которое применяли лекари. Вот такая странная парочка, во многом непохожая, но объединённая общей целью.

– Ясно же, свалил мерзавец! – по тону Угря было понятно, что он ничуть не удивлён. Впрочем, с таким шумом, с которым оба сторожа шли к дому, странно, что они вообще надеялись кого-то застать. Однако отсутствие хозяина не помешало им начать копаться в чужих вещах. Алгон с досадой понял, что вечером придётся наводить порядок.

– Нынче по городу много кто шастает. И не разберёшь, откуда взялись.

Херес открыл створку шкафа, и на него вывалилась старая деревянная удочка. Незакреплённый крючок впился ему в щеку, и, вырывая его с куском кожи, сторож громко закричал.

– Ты осторожнее. Переживаешь из-за приезжих, а не видишь ничего у себя под носом! Про город… муравейник какой-то, аж противно. Улицы наводнены странными людьми, вроде знакомыми, а вроде-ть и нет.

– Ах-ха, проклятье! – зажав ладонью кровоточащую ранку, прокричал Херес. – Найду парня, шкуру спущу! Он у меня вместо воды мочу пить будет!

– Вчера кто-то по трущобам ползал, такой шум поднял, что волосы дыбом встали! Я стоял в карауле, но не рискнул туда заглянуть. Уж больно свежа память о недавних трупах…

Юноша заинтересованно поёрзал на месте, нашёл рядом с собой плесневелую краюшку хлеба, отгрыз кусок и запил водой из потрескавшегося графина.

– Это те, что ли, двое, которым голову чем-то тяжёлым проломили? Помню-помню, нашли мы их в сточной канаве, на переходе трущоб в пристань. Плавали в дерьме и собственных мозгах. Бродячие псины и крысы за ночь их порядком обглодали, а когда Хельсор попытался вытащить одного мертвяка, у того из штанов выполз уж.

– Уж из штанов, ха-ха! – Угрю это показалось забавным. Он открыл очередной шкаф и достал мешок с зерном, порвал его пополам, и пшено посыпалось сквозь щели в полу. Алгон едва успел закрыть глаза и принялся оттряхивать голову.

– Ничего смешного. Это могла быть и гадюка.

Тучный сторож нашёл в углу бочку, снял крышку и смачно туда харкнул.

– Я же говорил, что будет мочу пить. – Херес спустил штаны и густо приправил родниковую воду мочой. – А насчёт трупов, ты язык-то за зубами придержи. Сегодня мне сообщили, что дверь в холодную комнату была снята с петель, а оба тела пропали. Никак ожили и ушли по делам.

– Ты веришь в эту хрень? Прекрасно знаешь, кто этих людей трупами сделал, он же и упёр, чтобы замести следы! Ворона! Мерзкая огромная ворона, с человека ростом!

– Монеты… – вытряхивая деревянную кружку, прошептал Херес. – Прилипли ко дну, – он принюхался, поковырял пальцем, – тут что-то липкое… А тьму на тебя, Угорь, в ходячих мертвецов я поверю, а в ворону как-то не хочется. Другое дело, что у меня ногу ломит в том месте, откуда я год назад кузнечный гвоздь вынул. Предчувствие у меня дурное. Слишком много всего происходит в городе за последнее время. Воров как крыс, а крыс… неисчислимое множество. Сегодня вернутся рыбаки, чтобы провести Кразильер вместе с семьями. Боюсь, накопившееся дерьмо скоро польётся через край…

Зловещая тишина повисла в доме, но было слышно, как второй сторож ворошит вещи и пытается найти хоть что-нибудь, за что юношу можно бросить в темницу. Однако всё самое ценное находилось в подполье, а вход туда было найти не так и просто.