Флорист

– А если я скажу вам, что он был серийным убийцей в нашем городе?

Тут мужчину прошиб холодный пот. Он не мог произнести ни слова. Настолько он был ошеломлён этим фактом.

– У-убийцей? Вы это сейчас серьёзно?

– Абсолютно. И вот ещё кое-что. Вы единстенный из соседей, кто знал его лучше всех. Даже консьержке известно только его имя, фамилия и номер квартиры.

– Вы меня в чём-то подозреваете?

– Ни в коем случае. Но нам нужно взять ваши отпечатки пальцев.

– Ну хорошо.

– Так, замечательно. А номер квартиры этого Криса вам известен?

– Да. Номер 411й.

– Хорошо. Всего вам доброго.

Спустившись вниз к консьержке, полицейские снова опросили её.

– Вы знаете кто проживает в квартире номер 411?

– Сейчас проверим. Так… В квартире 411 проживает, вернее проживал гражданин по имени Кристофер Оушен. Он сдал ключи сегодня, 10 го сентября и рассчитался с хозяйкой квартиры.

– А что-нибудь известно насчёт его девушки?

– Никакой девушки я не знаю. Насколько мне известно, он жил один.

– Вот как. Вы сказали, что он рассчитался с хозяйкой квартиры. Где она проживает в данный момент и как её зовут?

– Её зовут Линда Такерман. Весьма сварливая бабёнка. Лично мне она никогда не нравилась. Вот её адрес.

Купер записал адрес в свой блокнот.

– Ладно, тогда ещё увидимся. Всего вам доброго.-он ещё раз снял свою шляпу в знак прощания.

Найти её дом не составило особого труда. Он располагался всего в паре кварталов от Бэйкер-авеню. Пока детективы направлялись туда, между ними завязался диалог.

– Не сочти меня за человека, который оправдывает действия этого вашего Флориста, но не проще ли будет оставить это дело как есть? Кому будет дело до того, что какого-то маньяка отравили в его же квартире?

– То, что ты задаёшь подобные вопросы-вполне логично. Но есть одно «но». Саймон Дуглас хоть и был серийным убийцей, даже у него был шанс на искупление.

Он отбывал срок в Сент-Истовской тюрьме в середине 90х, но затем суд пересмотрел его дело, когда выяснилось, что у него были психические отклонения. Потом начались разбирательства, после чего его перевели в психиатрический отдел на реабилитацию. Он так искренне раскаивался за содеянное. Он подавал большие надежды.

Когда его выписали, он начал жизнь с чистого листа. Переводил деньги в благотворительные фонды, стал донором крови. А теперь, его жизнь прервана. Вот где Флорист допустил ошибку. Именно поэтому его и нужно остановить.

Линда-пенсионерка, проводящая досуг дома, оказалась вовсе не такой сварливой, какой её описывала консьержка.

– Да, у меня проживал этот человек. Меня и саму удивил тот факт, что он решил так сразу уйти.

– У вас осталась копия его паспорта? Покажите его нам.

– Да, конечно. Вот, держите.

– Ещё, нам понадобятся ключи от квартиры, в которой он проживал.

Прийдя в квартиру 411, детективы начали её тщательный осмотр. Общая обстановка оставляла желать лучшего. Кругом был беспорядок. Все вещи разбросаны. Валялись инструменты и материалы для ремонта.

– Да уж. Ну и беспорядок тут. Такое ощущение, будто тут была какая-то алкотуса.

Джордж сохранял озадаченный вид, а Тайлер оставался в неведении.

– Ты какой-то озадаченный, Купер. Знаешь этого человека?

– Дело в том, что у нас в участке работает один такой Кристофер Оушен. Нужно поговорить с ним. Дело только в том, что он работает днём, а у нас ночная смена. Так что дождёмся его мы не раньше утра.

Вернувшись в участок и сдав в лабораторию найденные улики, детективы решили немного передохнуть в кабинете Купера.

Зазвенел будильник. Было 8 утра, но Оушен так и не появился. Он иногда опаздывал на работу, за что ему прилетало от начальства. Вот и в этот раз он опоздал на 10 минут.

– Оушен! Где тебя черти носят? Почему опаздываем?!

– Виноват, мистер Варден. Просто я недавно переехал в новую квартиру и всё никак не могу рассчитать время поездки.

– Чтоб больше такого не было. Ещё раз опоздаешь-урежу тебе зарплату.

– Вас понял, товарищ комиссар.

Купер кивнул головой в его сторону.

– Он нам и нужен.

Сам Кристофер выглядел как типичный, неуверенный в себе задрот. Сутулость, неровность в походке, худощавость, которая при его высоком росте больше делало его обтянутым в кожу скелетом, свисающие до плеч как сосульки жирные волосы. Этот парень явно мало следит за своей опрятностью. Работай он каким-нибудь администратором или программистом в офисе, он бы выходил на работу в том, в чём спит. Однако специфика его работы не требовала от него сверхопрятности, как и плотного социального взаимодействия. Сам Оушен был довольно замкнут, но при этом всегда помогал по работе. Он работал со сбором данных по разным делам и расследованиям, а также был специалистом по информационной безопасности. Да и что уж тут говорить. Без него ни один компьютер нормально не работает более пары смен. Такой специалист как он-просто незаменим в работе полиции.

Тайлер и Джордж вошли к нему в офис.

– Привет, Крис. Нам нужно поговорить с тобой.

– Мне сейчас некогда, ребят. Я занят. Давайте поговорим на обеде.

Из кабинета вышел комиссар Варден.

– О, Купер, Филлипс! А вы чего домой не идёте? Ваша смена уже закончилась.

– Послушай, Джеймс. Нам нужно будет поговорить с Оушеном. Это займёт всего 10—15 минут.

– Ну хорошо. Только пусть свои отсчёты доделает. Оушен! Часа тебе хватит доделать свои отсчёты?

– Думаю, да.

– Хорошо. Мы тогда подойдём к тебе через час.

– О'кей!

Прошёл час и детективы вернулись к Оушену. Тот, сложив руки за голову, откинулся на спинку стула и посмотрел на детективов с озадаченным взглядом.

– Говорите, что вам нужно.

– Это касается дела по убийству Саймона Дугласа. Нам известно, что ты и он проживали в одном доме по адресу Бэйкер-авеню, 132. Ещё, нам известно, что поздно вечером 8 сентября, за несколько часов до его смерти ты и твоя девушка были последними, кто разговаривал и взаимодействовал с ним.

– А это вам откуда известно?

– Об этом нам рассказал свидетель. Он жил в одном этаже с тобой. Он сразу узнал тебя, назвал по имени. А вот девушку твою не узнал. Думал, что ты один живёшь. Но ты молодец! Мы хотели спросить тебя по поводу произошедшего. Может, ты знаешь что-то такое, чего не знаем мы. Как думаешь, были ли у Дугласа личные враги? И почему ты сразу покинул свою квартиру?

– Так! Начнём с того, что я понятия не имею, что это был за тип, с которым столкнулась моя подруга. Мы просто собирались обустроить ремонт в квартире. А как только стало известно о смерти Дугласа, я узнал в жертве своего соседа и до жути перепугался. После этого мы с моей девушкой перепугались и решили переехать в другое место.

– Звучит логично. А как звали твою подругу?

– Сара. Сара-Кристиан Тэйлор.

– Какое хорошенькое имя. А она работает или учится?

– Официально она нигде не работает. Она иногда подрабатывает в разных магазинах, будь то магазин косметики или строй материалов.

– А почему она у тебя не работает официально?

– Говорит, мол, не хочет посвящать долгое время работе. Она выходит на подработку, чтобы помочь с оплатой аренды, ну и что-нибудь купить.

– Понятно. А ты знаешь её адрес проживания?

– Она не местная. Мы с ней встречаемся около года и она решила недавно переехать жить ко мне.

– Тогда, продиктуй нам, пожалуйста свой новый адрес и номер телефона.

– Конечно. Записывай. Грин-Уэллей-стрит, дом 4. Частный одноэтажний дом с полувальмовой кровлей тёмно-синего цвета. Только, вы Сару там сегодня не найдёте.

– Это ещё почему? Разве у вас смены не в один день?

– Нет, у неё же подработка. Она приходит работать, когда ей позвонят. И работает она в разных точках. Как то так.

– Понятно. А скажи-ка мне вот ещё что. Почему вы решили устроить ремонт в квартире поздним вечером?

– Ну тут всё просто. У меня и подруги вечером заканчивались смены и мы сразу поехали в строительный магазин за обоями, клеем, штукатуркой. Вообще, мы давно планировали ремонт, но то не было времени, то не доходили руки. Сами знаете, как это бывает с ремонтом. Да и знали бы вы какая старая эта квартира была. Мы собирались начать делать ремонт следующим утром.

«Можем себе представить» -чуть было не вырвалось вслух у Купера.

– А примерно в какое время вы выезжали в магазин за стройматериалами?

– Да где-то около 10 вечера. А в начале 11го мы уже приезжали домой.

– Хорошо. Ладно, не будем больше отвлекать тебя расспросами. Хорошей тебе смены.

– И вам, мужики, хорошего отдыха.

Закончив свои дела, детективы вышли на улицу. Выйдя из здания, Купер достал из портсигар толстую сигару и принялся смаковать её горький табачный аромат.

– Я думал в твоём возрасте курить противопоказано.

– Дружище, я курю эти сигары больше тридцати лет и мои лёгкие в прекрасном состоянии. Для моего возраста точно.

Докурив сигару, Купер продолжил.

– Думаю, стоит ещё раз сходить в наше кафе, обсудить детали и улики.

В кафе утром было очень тихо и спокойно. Это давало возможность Куперу сконцентрироваться.

– Итак, что у нас есть. Саймон Дуглас был убит в районе 1—2 часов ночи, путём тяжёлого отравления тетродотоксином, подмешанный в его бутылку с молоком и овощи. Смерть от парлича органов дыхания наступает в течение часа после отравления. То есть, Дуглас принял пищу приблизительно в полночь-час ночи.

– Не стоит забывать и о том, что в гостиной была установлена камера. Всё это время Флорист мог проследить за действиями своей жертвы. Он мог это сделать только тогда, когда его долго не было дома. Всё это говорит о том, что он знает не только то, где жила его жертва, но и распорядок дня.

– Он мог это сделать и в то время, когда Дуглас был на работе. Тот очевидец упомянул, что Саймон работал механиком на заводе. И, судя по его реакции, он явно был не в курсе, что он был маньяком-убийцей.

– Но исключать из списка его не стоит. Мы ведь сняли его отпечатки. Останется лишь их проверить.

– Это займёт немалое время. Кстати, об отпечатках. Там было две пары отпечатков. Одна пренадлежала Дугласу. А вот на второй не осталось рисунка и оставлены они не полностью. Так что, размер ладони определить мы не сможем. Со следами немного проще. Хоть их рисунок и не определяется в лаборатории, мы можем знать размер ноги нашего убийцы-44й. Наши эксперты дали ему оценочный диапазон роста от 180 до 187 сантиметров. Он крайне аккуратен. Даже выпавших волосков за собой не оставил. Но посмотрим, какие ещё результаты выдадут эксперты. Ещё надо будет проведать эту Сару.

Дело шло к вечеру. За окном уже стемнело и сильно похолодало. Купер одел свою тёплую куртку и шляпу. Филлипс уже поджидал его у назначенного адреса.

– Давно ты здесь?

– Да вот минут 15 уже торчу. Вторую чашку кофе выпил. Чёрт, ну и холодина же тут. А ведь ещё только начало сентября.

– Скоро будет середина.

– Не суть. Никто так и не пришёл по указанному адресу. Ни Оушен, ни его девчонка.

– Неужто он нас обманул. Погоди, кто-то идёт сюда.

К дому с тёмно-синей кровлей подошла девушка с чёрными как смоль волосами. Она была невысокого роста, примерно 165—167 сантиметров. Она вошла в дом, детективы сразу подошли к ней.

– Извините, мисс. Вы живёте в этом доме? -поперхнувшись, начал Филлипс.

– Да, а что?

– А вас случайно не Сара-Кристиан Тейлор зовут?

– Да. А вы вообще кто такие?

– Мы из полиции. Расследуем дело. Ваши показания как свидетельницы могут быть важны для нас. Можете не переживать. Мы вас ни в чём не подозреваем. Просто хотим задать вам кое-какие вопросы.

– Хорошо. Задавайте.

– Вы знаете, кто такой Саймон Дуглас?

– Нет, вернее, я не знала до того момента, как нам пришлось переехать. Мой парень рассказал мне, что он был нашим соседом и что его нашли мёртвым. Он так за нас перепугался за нас двоих. Вы что-то знаете об этом? Его что, убили?

– Мы работаем над этим делом. А вы можете мне описать, когда в последний раз виделись с Дугласом и при каких обстоятельствах?

– Это было 8 сентября, поздно вечером. Мы тогда с Крисом, это имя моего парня, поехали в Уоллмарт. Там как раз продавались мои любимые обои и они заканчивались в тот день. А ещё было очень холодно. Мы так хотели быстро попасть домой, что я не заметила, как я задела кого-то, а у него ещё были пакеты с продуктами. Ну я и помогла ему их собрать. Он ходил в очках и слава Богу, что я их не поломала. Я извинилась перед ним, он сказал «Ничего страшного» и мы разошлись по своим сторонам. Крис помогал мне нести всё, что потяжелее.

– Во сколько это было? И во сколько вы выехали с Уоллмарта?

– Ну точно не скажу, потому что часов у меня не было. Но с Уоллмарта мы выехали домой ближе к 11 вечера. Просто Уоллмарт закрывался в 11.

– Хорошо. А где вы работаете в настоящее время? И можете указать свой график?

– Где придётся. Сейчас я работаю неофициально продавцом в цветочных магазинах. Знакомая знакомой помогла с поиском работы. У меня нет постоянного графика. Но в основном я работаю по 11—12 часов в разных точках.

– А вы можете дать визитки на своё место работы и свой номер телефона?

– Погодите минуту… Вот, держите.

Девушка выдала визитки и номер телефона. В ответ Купер выдал свою визитку.

– Если что-то понадобится, звоните. От себя могу только добавить, что паниковать не нужно. Но для вашей же безопасности, мы настоятельно рекомендуем вам избегать безлюдных мест, не выходить на улицу в позднее время и позаботиться об охране вашего дома. Камеры, прочные двери с окнами и сирены будут не лишними.

– Я вас поняла. Спасибо за беспокойство. Всего вам доброго.

***

«Я стою у края крыши над пропастью. Кругом сплошной мрак. Густые тени, стоящие вокруг, всё ухмыляются. Приближаются ко мне. Единственный лучик света в этом необъятном царстве тьмы там-внизу. Таким я видел этот мир в последнее время. Полным мрака и безысходности. Я стою у края над этой пропастью, а тени всё смотрят на меня своими отвратительными улыбками. И я прыгаю к нему, убегая от всех этих теней и вечной мерзлоты мрака, сковывающую кости и внутренности. Тени уже не ухмылялись, они гоготали во всю. Я лечу к воронке света, но больше она не становится. Наоборот-она становится всё меньше и меньше, а затем и вовсе пропадает. И тут, летя в пропасть, я осознаю, что все мои проблемы решены, кроме одной-я лечу в пропасть. Гоготание теней слилось в унисон и раздалось гудящим гулом в моей голове.»

Уильям проснулся весь в холодном поту. Ему снова снился кошмар. Они преследуют его уже не одну неделю и не один месяц. Он знал, что после них ему уже не уснуть. Он долго мучался от них и по-своему истолковывал их значение, но избавиться от них так и не смог.

У него был свой способ, который он считал единственно правильным, но сделать этого тут он не мог. Повсюду были санитары и медсёстры. Он не верил, что О'Коннел сможет помочь решить его проблему, но другого способа уйти прочь отсюда у него не оставалось.

Всё оставшееся время он провалялся в полудрёме, а когда его разбудила медсестра на приём к психотерапевту, он даже не хотел вставать.

– Мистер Торрел. Вам пора на приём к психотерапевту.

«Как же задолбали эти психологи, психотерапевты, психиатры, все, кто связан со словом „психо“! Вот чем они занимаются в своих клиниках, кроме как промывают мозги своими заумными терминами, да заполняют бумажки? А эти психиатры-такие важные, как стручки бумажные! Мнят себя Богами и могут пичкать людей таблетками, надеясь, что они решат все проблемы. Хотя, должен признать, та девушка как её там? Дженна О'Коннел вроде как старается делать вид, что ей не всё равно на меня и делает свою работу. Но как она сама сказала, их профессия обязывает их оставаться беспристрастными к чужим проблемам. А значит, она не лучше других таких „специалистов“. Но у нас был уговор и я сдержу свою часть. А сдержит ли она свою?»

Уильяма помогли усадить в инвалидное кресло. Курс обезболивающих помогал ему справляться с физической болью. Но его психологические раны ещё очень сильно кровоточили и пока он не доверится О'Коннел, залечить их будет очень трудно.

– О, мистер Торрел. Я очень рада тебя видеть! Как ты себя чувствуешь?

– Оставь эти любезности. Мы оба знаем, что тебе всё равно на мои личные проблемы. Впрочем, как и всем остальным таким «психологам».

– А, так ты о том, что я говорила в прошлый раз? Ты не совсем верно истолковал значение моих слов. Наша профессия обязывает оставаться беспристастными, чтобы не терять объективное мышление во время проведения сеанса. Ведь если специалист проникнется лишними чувствами или эмоциями, его профессиальная оценка может быть искажена и вследствие он может дать неправильный совет или назначить неправильное лечение. А это чревато последствиями как для пациента, так и для самого специалиста. На самом деле мне важны проблемы своих пациентов, но я не позволяю им мешать моей работе.

– Раз вам важны мои проблемы, то думаю, вы с упоением послушаете как же я так докатился до жизни такой.

– В прошлый раз ты ушёл, так и не ответив на мой вопрос, хотя у нас ещё оставалось время.

– В прошлый раз я был не готов.

– А теперь, как ты считаешь, ты готов?

– Ну да. Задавайте уже свои вопросы.

– Можешь обращаться ко мне на «ты».

– Нет, извините, я пока не готов к такому. Мне от этого не комфортно.

– Я повторю и немного перефразирую свой вопрос. Происходили ли в твоей жизни события в жизни, которые сильно повлияли на твоё мышление и психику? Как тебе давалась учёба в школе? Не возникало ли у тебя там проблем с учителями или сверстниками? Были и есть ли у тебя сейчас друзья? Какие отношения у тебя с матерью сейчас?

– Ух, ну и загрузили вы меня вопросами, конечно. Ну ладно, начну с самого простого.

Своё детство я охарактеризовал как «дерьмово», потому что у меня с самого начала не задалась учёба. Друзей у меня почти не было. А те люди, с которыми я пытался завести общение, на контакт идти не хотели. И так было до конца средней школы. Все эти дебилоиды-одноклашки. Тыкали в меня пальцем со словами. «Зырь, его мамка в школу за ручку водит.» «Ха-ха, смешно.» Да смешно, просто обхохочешься!

Само собой я говорил им, что это не так. Давал им понять, что они не правы, но толку от этого было мало. Я тогда не знал, как себя вести. Просто не был приучен к, как это у вас называют, адаптации к социуму. Ну и так как единственным моим другом на тот момент была моя приёмная матушка, я рассказывал ей о своих проблемах.

***

Диалог Уильяма с матерью

– Хорошо, что ты тогда не промолчал, но в наше время, увы, полно дебилов, которых трудно вразумить по-хорошему. Позволь, я разберусь с этим. Поговорю с их родителями.-говорила она мне тогда.

– Нет, что ты! Не надо! Если они узнают, они же меня загнобят!

– Не говори глупостей! Я поговорю с их родителями, они всё сделают как надо.

***

Она тогда была одета в своё платье в горошек и накрашена как на подуим. Стоит ли мне говорить вам, что это не помогло? Всё стало только хуже. Мало того, что меня звали маменькиным сынком, так ещё и добавили клеймо «ябеда». Я начал отвечать на обзывательства обзывательствами. Но обстановка только накалялась от этого. Был среди них такая крайне мразотная компания. Я называл их «Омерзительная тройка». Фамилий я их не вспомню, но помню, что одного звали Дэйв, другого Карл. А третий, тот который меньше всех выёживался, уж и не вспомню как его звали. Вспомнил, его звали Дик. Ну и эти три обрыгана постоянно портили мне жизнь. Дэйв был их предводителем и постоянно вставлял мне палки в колёса. А он сам по себе такой невзрачный. Весь прыщавый, со светло-русыми зализанными волосами ещё и таким типичным реднековским говором. Я, конечно, ничего не имею против жителей деревень, но вот он был ярким примером откроенного быдла. Я не знаю, куда смотрели родители и занимались ли они вообще его воспитанием? Или может, они к нему относились также наплевательски, как семейка Юэлов к своим детишкам, кто знает.

Просто то, как он себя вёл-это было отвратительно. Хамил, дрался, позволял себе вести по-свински на уроках и при учителях, в том числе. А учителя ничего не могли сделать ему и его компании, поскольку согласно своим должностным обязанностям, педагог не имел права поднимать руку на ученика, а по-другому они никак не понимали. Но даже если бы наш учитель и сорвался, я бы не стал ему как-то препятствовать. И вот эта троица всегда меня бесила и каждый раз, когда я конфликтовал с ними, как бы я не старался, я всегда выходил проигравшим.

– В эти моменты ты чувствовал бессилие, беспомощность, не так ли?

– Именно так.

– А какие шаги ты предпринимал, когда понял, что жалобы взрослым и попытки решить проблему самостоятельно не помогают?

– Да какие ещё были способы? Я, честно говоря, хотел и вовсе ту школу покинуть, потому что меня и бить начали. Но школа у нас тогда была одна свободна. Поэтому пришлось терпеть.

– А ты не пробовал записаться в какие-нибудь секции по самообороне?

– Скажу, как это было. Я когда домой вернулся с синяками, меня мать весь вечер расспрашивала.

***

– Кто это с тобой сделал??

На что я ответил.

– Это Дэйв и его компания, только умоляю, ничего не говори и не делай, а то хуже будет. Лучше давай дождёмся, пока не появится свободное место в другой школе. А то хуже будет.

Помню, я тогда был сильно расстроен. И тут она мне уже ответила.

– Ну уж нет, Уильям Торрел! Ты не должен вот так раскисать. Почему из-за каких-то дебилов ты должен вот так складывать руки и сдаваться? Ты вовсе не слабый парень. Ты силён духом. Я могу понять, почему ты считаешь, что всё безнадёжно. Ты потерял отца и у тебя не было толком мужской поддержки. Но ты не переживай. Вот найдёт себе твоя матушка кавалера. Думаю, вы с ним сладите. А пока вот что могу тебе посоветовать. Сходить в детскую школу кикбоксинга. Там как раз набирают детей с твоего возраста. Думаю, тебя там подучат нужным приёмам. Есть у меня один старый знакомый. Дядя Эдвард, помнишь его?

– Да, конечно помню. Он был вроде как другом твоего папы.

– Всё верно. Я покажу тебе где его место.

Зал кикбоксинга дядюшки Эдди располагался в двух кварталах восточнее от Бэйкер-авеню. С виду невзрачное здание, больше похожее на гараж, чем на тренировочный зал. Дядя Эдди не был двухметровым медведем, при виде которого у тебя штаны окрашивались в жёлтый цвет, но одна молва о нём уже заставляло многих содрогаться. Ведь многие знали, что по молодости дядя Эдди был грозой улиц. Он и его банда наводили порядки в городе.

Потом он обзавёлся семьёй и отошёл от дел, но свою практику уличного бокса не прекратил. Ни нож, ни пистолет не были для него преградой. Его опыт и знания психологии бандитов позволяли ему предугадывать мысли и действия бандитов даже в самый критический момент. И он понял, что должен передать своё учение другим и обучал детей постоять за себя с малых лет.

***

– И как долго ты там прозанимался?

– В общем, я прозанимался года полтора, примерно. Вполне достаточно для того, чтобы более-менее постоять за себя. Потом бросил, потому что было лень и особо некогда туда ходить. Да и незачем, раз меня никто не трогал. Только потом я понял, что это было зря. Зря я раньше времени тренировки-то забросил.

Со мной занимались многие мои сверстники. Один из них познакомился со мной, представился Стэфаном.

– Здаров. Смотрю, ты тут новенький. Как звать тебя?

– Меня Уильям. Можно просто Билли.

– А меня Стэфан. Стэфан Форсайт. Сегодня мы с тобой будем в спарринге. Покажу тебе пару приёмов.

Становись в стойку, как я. Так, теперь отработаем с тобой джеб и кросс. Простые приёмы. Повторяй за мной. Одну руку отводишь от себя, а второй прикрываешь боковую часть лица.

– Вот так?

– Нет. Ты слишком далеко расставляешь руки. Это типичная ошибка новичков. Давай покажу как надо… Так уже лучше. Теперь, давай отработаем кросс. Нет, опять ты делаешь не так.

– У меня всё выходит не так.

– Ну зачем же так сразу опускать руки? Никто и не говорит, что ты должен всё уметь делать в одночасье. Допускать ошибки-это нормально. Давай, хорош грустить. Отработаем ещё разик.

Когда мы закончили, я был готов поклясться, мне казалось, будто я не чувствовал своих рук.

– Думаю, стоит ещё поработать над твоей выносливостью. Но ты не переживай, если будешь упорно тренироваться, то за годик-другой станешь первоклассным кикбоксёром.

– За годик-другой? Я столько не выдержу. А есть вероятность хотя бы за месяц научиться драться?

– Ну, я не тренер. Сказать точно не могу. Тут всё зависит от твоей интенсивности и упорства. Возможно и получится, а возможно и нет. А к чему такая спешка?