Губы

Вскрикиваю, отшатываюсь, роняю бокал… Темно – кровавое вино растекается по белому ковру.

"Вино отравлено!"

Мира тоже вскрикнула, и отшатнулась – я ее напугал.

– Что случилось? – спрашивает Мирослава.

Если бы я знал…

Пытаюсь взять себя в руки.

– Голова заболела. Прости за ковер!

Мира встает.

– Переутомился? – криво улыбается она, и продолжает, с нарастающим раздражением – Я просила тебя не работать пред нашими встречами!

– Я не работал два дня!

Мирослава не слышит, не слушает.

– Разве мало тебе плачу? Мало? – ее тон переходит в истерику.

Встаю, осторожно обхожу любовницу, спешу в прихожую – моя одежда должна быть там.

Мира идет следом.

– Если уйдешь – никогда не вернешься! – кричит она.

Наспех одеваюсь и иду к двери. Мира догоняет, хватает за рукав, при этом, ее длинные красные ногти царапают мне руку.

– Стоять, я сказала! Меня достали твои похождения! Твои бабы! Твоя работа!

Выдергиваю рукав. Мира начинает меня лупить – по лицу, плечам, груди – и пытается схватить за одежду. Я вырываюсь, и открываю дверь.

– Жалкий проститут! – орет она, выскочив за мной на площадку.

– Давай, Мира, весели соседей! Удачной новогодней поездки! – кричу я, сбегая по лестница— ждать лифта не рискнул.

Про поездку сказал специально – Мирослава гордится своей памятью, и считает, что никогда ничего не забывает. Теперь она будет мучиться, и пытаться вспомнить – когда она успела рассказать.

Мира, как я уже говорил, стерва и истеричка. И поводом к скандалу может стать любая мелочь. Уже бывало. Но – от чего на этот раз? Из—за испорченного ковра, или не выпитого мною отравленного вина?… Какое, на фиг, вино!

Я "умирал" ни когда его пил, не с Мирой, а после поцелуя. Поверил убийце!

Домой сразу не пошел – сел во дворе на скамейку. Наш двор , тихий и уютный, в столь раннее утро был пуст. Только дворник, интеллигентного, профессорского вида, махал метлой. Я кивнул ему, он мне. Возвращаясь по утрам, я всегда заставал его за работой. Вроде как и знакомы стали, хах, хотя даже не разговаривали ни разу.

В моем доме никто не знает, кем я работаю. Уважают. Молодой, и, судя по тачке("Мерс", которую мне удалось купить почти в два раза дешевле стоимости, но никто об этом не знает), и одежде, не бедный – так думают соседи. И хорошо. Здесь уже я могу презрительно скривить морду при виде дворника. Но – не кривлю.

Надо подумать. Понять, что происходит с моей головой, с моим сознанием. Именно с головой – других объяснений нет. В мистику или фантастику не верю.

Итак, что мы имеем? Повторяющийся сон, или видение. Не совсем повторяющееся – я могу менять события. Или, если не отрицать фантастику – возвращение в прошлое. Каждый раз, после поцелуя этой странной девки, я, типа, умираю, и оказывают в прошлом, в день бассейна, живым и здоровым. Первый раз – в воде, второй – уже позже – в постели с Мирой. День сурка какой—то! Суслика, лядь! И, кто – же она, эта баба? Обиженка, или нанятая киллерша? Кем нанятая? Клиенток, и просто женщин, с которыми были отношения, очень много. Больше сотни, думаю. И конечно, всех не помню. Кто же из них, так меня ненавидит? Мира? Маловероятно. Эстер? Возможно? Сестра рыжего Майкла? Может быть. Анютка? Ну, не! Ей не за что! Бывшая жена? Хм. Вроде, ей давно пофиг.

Меня озаботило еще одно обстоятельство. Если не помирится с Мирославой – не будет денег. Новую покровительницу искать долго, а до нужной суммы немного осталось. Относительно накопленного – немного.

Я вздохнул. С Мирой, бывало, уже ругались. Что бы она простила – надо поползать перед ней на коленях. И не в буквальном смысле. Придется каяться, стоя на коленях, целуя ручки, ножки, и другие места. Придется… Иначе Татка так и будет мучиться.

Ой, блиныч! Забыл мамуле перезвонить. Но – это днем. Пойду спать.

В подъезд вошел с опаской – вдруг киллерша и здесь притаилась? Нет, чисто! Видимо, она караулит меня только в клубе.

В "Каприз" пришел раньше, что бы поговорить с менеджером. Поэтому, с рыжим у входа не встретился. Изменил события. Мои расспросы об уборщице – бледной, молодой, темноволосой – менеджера озадачили. Он уверял, что таких в клубе нет.

Я уже пошел к выходу, решив, что девка притворялась работницей "Каприза", как вдруг менеджер вспомнил – была такая! Временно, пока постоянная уборщица болела. Порылся в бумагах,нашел – Анастасия Венцеславская. Ухтыж! Фамилия какая! Однако, мне ничего не говорит.

Осмотрел весь клуб – Венцеславской не было. Можно не бояться. Наверное. Пошел встречать клиентку, встретил рыжего. Наш разговор опять состоялся. И в тоже время, что и прошлые разы.

… Выпроводив Стеллу, вернулся в клуб. Полина здесь! И Анька. В этот раз я ее не просил познакомить с подругой – сам справлюсь.

На моем столике бутылка вина. Может, оно отравлено? Может, киллерша эту бутылку имела ввиду? Вылить? Надо в туалет идти. Тем более, так и так надо – приспичило. Но, боязно.

Подзываю Майкла.

– Слушай, друг ! – говорю я – Сходи со мной в уборную!

Рыжий недоуменно таращиться. Объясняю:

– Баба одна преследует. Целоваться лезет. Хочу, что б ты глянул – нет ее там?

Майкл поржал, но пошел со мной. Туалет был пуст.

Когда я вылил вино, рыжий возмутился, и даже расстроился – зачем? Лучше бы ему отдал! Вино—то, не дешевое!

Вернувшись, я сел за столик к Полине, поболтал с Анькой. Полина на меня не смотрит, но, к нашим с Анюткой разговорам прислушивается. И пьет – коктейль за коктейлем.

– С парнем поругалась! – шепнула мне Анька.

– Увези меня! – прерывает нашу беседу Полина, обращаясь ко мне.

И мы с ней уходим. Когда подошли к моему мерсу, замечаю подъезжающую машину Миры. Лядь! Ей то что в "Капризе" надо? Хочет продолжить выяснять отношения, или следит? Или приехала отравить вино?

Стараясь не спешить, засовываю Полину в салон, и отчаливаю.

– Домой? – спрашиваю я, смотря на тонкий профиль девушки, сидящей на переднем пассажирском.

– Не хочу! – помедлив, отвечает она – Куда нибудь… Все равно…

И я просто еду.

– У тебя есть бухло? – спрашивает Полина, и начинает рыться в бардачке, не соображая, что выпивка там не поместиться.

– В машине нет!

– А дома? – опять спрашивает она.

– Едем ко мне?

Она кивает – зло, отчаянно, и упрямо, будто спорит с кем— то.

Спрашиваю:

– Что у тебя случилось?

– Ничего! – сердито отвечает девушка.

Заезжаю в свой двор,останавливаюсь, глушу двигатель, и говорю:

– Да ладно тебе! Рассказывай!

И Полина начала говорить, быстро, лихорадочно, путаясь, повторяясь, время от времени прерываясь на рыдания.

Ее бойфренд, богатенький мажор, похоже, изменил. Но, доказательств нет, и Богдан – так его зовут— обиделся, что Полина верит слухам. И вместо того, что бы просить прощения, обвинил ее, они поругались, и, похоже, расстались.

Я почти не слушал, хотя кивал, поддакивал, и возмущался. Слушать не слушая— это я умею. Иначе, крыша бы съехала от всевозможных историй и драм, рассказываемых клиентками.

Потом Полине стало плохо, мы вышли на улицу, и сели на скамейку. Ну как вышли… Я ее вывел, при этом девушка, повиснув на мне и рыдая, еле передвигала ноги.

Так мы и сели на скамейку, в обнимку. Она продолжала рассказывать, повторяя одно и тоже, и прерываясь на требования выпить. Но, пить ей больше нельзя, и я просьбы игнорирую.

Потом мы поцеловались. Вернее, Полина, весьма неожиданно, вдруг дернулась ко мне, обвилась руками вокруг шеи, и захватила мои губы своим мокрым ртом.

Я едва ее не оттолкнул – последнее время с поцелуями как—то…не дружу. Но сдержался, и даже ответил.

Поднялись ко мне – Полина почти спала, но целоваться лезла. Она упорно желала ответить жениху той же монетой – изменой.

В прихожей, пока я закрывал в дверь, девушка отцепилась, и рухнула на пол. Так что, до спальни мне ее пришлось нести. Едва положил Полину на кровать, она сказала:

– Ляг ко мне!

И вырубилась.

Кровать у меня одна – гостей не принимаю, ни с ночевкой, ни без. Полина первая, кто у меня побывал. Поэтому, снимаю ее сапожки, накрываю девушку пледом, и ложусь рядышком, тоже не раздеваясь. Спящая Полина не вызывает никаких желаний, и даже мысли мои не о ней. Я думаю о той, которая убивает.

Беру телефон, и начинаю искать в инете Венцеславскую. Попался только профессор с такой фамилией, похожий, кстати, на нашего дворника. А про Анастасию нет ничего. Ни словечка. И в соцсетях нет такой.

Проснувшись, Полина молча и хмуро осматривается. Ей хреново, поэтому я приношу стакан воды, с растворенном в ней аспирином. Знаю – помогает от похмелья.

– Выпей, легче станет!

Стакан берет, но смотрит на меня с подозрением.

– Думаешь, я сексуально озабочен, и воспользовался спящей женщиной? – усмехаюсь я.

– Вызови такси! – попросила— приказала она. Вызываю, провожаю до машины. Пока Полина спала, пошел снег, сильный такой, прямо снегопад. Двор уже весь завален, и такси добирается до нашего подъезда с трудом и пробуксовками.

– Спасибо! – говорит мне Полина на прощанье. Благодарит искренне, хотя ей стыдно и неловко – за то, как вела себя ночью. Я улыбаюсь, провожая машину взглядом. Знаю – это не последняя наша встреча. Походу, дочка миллиардера попала. Попала на меня. И я ее не выпущу.

Днем отправился к мамуле. На такси, и одевшись попроще – она не должна знать, что у меня есть деньги. Мамуля так и живет в нашем особняке в одном из элитных поселков. Да, раньше наша семья принадлежала к элите. Мамуля грудью встала против продажи этих хором, и отстояла. Они с Таткой остались жить в привычном месте, и в привычном мире.

Мамуля встречает, как обычно – с надеждой рассматривает, как я выгляжу – вдруг взялся за ум, нашел хорошую работу, и разбогател. Печально вздыхает – нет, в моем облике ничего не изменилось.

Татка тоже смотрит с надеждой – но хочет увидеть другое. Сдержанно здоровается, даже улыбается, и уезжает в свою комнату.

Мамуля наливает мне чаю, и самым жалобным тоном, который только возможен, перечисляет, сколько нужно денег, и на что. Даю половину того, что она просит. Мамуля кривиться, но рада и этому. И рассказывает про детей наших знакомых – кто какую машину своей матери купил, и кто куда отправил родителей отдыхать. Выслушиваю, не перебивая, затем спрашиваю – ну а вдруг знает – кто такая Анастасия Венцеславская?

Мамуля думает, морща от старания лоб, и вспоминает!

– Знаю! – кивает она, с важным видом – Внучка профессора Венцеславского. Вы с ней учились в параллельных классах.

Надо же! Не помню. Видимо, не замечал ее в школе.

– У них бизнес был – турфирма – продолжала мамуля – Имели дохода миллиона два. Чего дед там профессор – не скажу, но, все в прошлом. Из нашего круга Венцеславские выпали.

Мамуля говорит "нашего", хотя сама давно вне круга. Но она этого никогда не признает.

– Профессор свихнулся. Умом повредился. Лечили его, вроде все прошло – но, сам понимаешь, уже не смог научной деятельностью заниматься. Что с ним стало – не знаю, может и не жив уже. И бизнес развалился. Что с его семьей – тоже не известно.

Перед уходом заглядываю к Татке.

– Как ты? – спрашиваю.

– Норм! – отвечает сестра – А ты?

И смотрит на меня с жалостью.

Наташка – инвалид, могущий передвигаться только на коляске. И – жалеет меня!

Мамуля провожает до двери. И, заводит обычную песню.

– Сынок, встреться с детективом…

– Мамуль, хватит! – обрываю я ее – Говорю же – денег нет, на услуги частных детективов!

– Но это важно! – вскрикивает она, тиская у груди руки.

– Вылечить Наташу важнее! – отвечаю я, и наконец ухожу из этого дома. Моего родного дома, в котором теперь я могу находиться с трудом – задыхаюсь от мрака, лжи и беспросветности.

Друзья! Если история вам понравилась – не забывайте о лайках и комментариях.

Глава 5

Со знакомства с Полиной прошла неделя. Надо бы продолжить. Даже раньше надо было – но я слишком занят мыслями о губах девушки—киллера. Время это пролетело тихо, мирно, без происшествий, если не считать бедствием продолжающееся заваливание города снегом. Венцеславская не появлялась, но и найти не удалось – никто о ней ничего не знал.

Итак, Полина. Я позвонил Аньке. Она попыталась выпытать, что у нас было с миллиардершей, когда я ее отвозил. Узнав, что ничего, опять сказала:" У тебя нет шансов!", но согласилась взять меня на празднование Дня рождения Полины, которое состоится в пятницу.

Анька заехала за мной, и всю дорогу болтала. Она сообщила,что днюха у Полины завтра, и завтра они – молодежь – будут отмечать в клубе. А сегодня – официальная часть, с родителями и пафосом.

Мы прибыли в модный дорогущий ресторан, расположенный на третьем этаже не менее модного развлекательного центра. Полина встречала гостей в дверях – и правда, пафос голимый. Она была одета в платье нежного кремового цвета, и казалась юной и хрупкой. На меня девушка взглянула недовольно, холодно, и внутренне ощетинилась – приготовилась к обороне. Но, я просто улыбнулся, поздравил, и отошел. Болтаясь среди гостей, заметил, что виновница торжества нервничает, и выискивает меня глазами. Так же, рассмотрел брата Полины – восемнадцатилетнего паренька, который демонстрировал, как ему скучно, и как он всё, и всех, презирает. И мать этих двоих, держащуюся с достоинством королевы. Отца—миллиардера на празднике не было – Анюта сообщила, что Полинин папа болеет.

Анька бросила меня одного за нашим столиком, и занялась своим любимым делом – сплетнями с многочисленными знакомыми, обсуждая других знакомых, находящихся тут же. Я ждал удобного случая, что бы поговорить с Полиной. Повод – успокоить, что не собираюсь ей вредить, и рассказывать кому—либо о той ночи. Да и рассказывать не о чем.

Рядом с Полиной нарисовался ее мажор – помирились, значит. Это не страшно, я и знал, что помирятся. А вот появление Мирославы, под руку с Майклом – сюрприз неприятный. Лядь! Оттягивал неприятное объяснение с Мирой, а она времени не теряла. Наверное, когда приезжала в клуб, меня не нашла, а нашла рыжего… Конечно, вернуть ее расположение мне не трудно и теперь. Или нет? Новая игрушка интереснее старой, даже если старая красивей.

Дальше – больше. Нам показали фильм, сделанный из детских и юношеских видео Полины, мы похлопали, а затем мажор, держа девушку за ручку, объявил, что сделал имениннице предложение, и она согласилась. Гости опять похлопали, покричали "Поздравляю!", и уселись обратно за столики жрать.

Теперь с Полиной сложнее. Или, вообще без шансов. В мрачном настроении я отправился на балкон – воздухом подышать, и подумать, в относительной тишине. Пока шел, показалось, что одна официантка… Кинулся за ней, но, она исчезла, как сквозь землю провалилась. Показалось, конечно… И не мудрено – нервное напряжение последних дней заставляет мой мозг выискивать киллершу, и выдавать за нее всех похожих. Тем более, официантку я видел со спины, а Анастасию – только спереди. С чего я решил, что это она?

Вышел, наконец, на балкон и стал смотреть на ночной город, сверкающий разноцветными огнями рекламы.

Сильный толчок в спину, и я лечу вниз, на темное пятно автостоянки.

Сознание возвращается медленно, неразборчивыми, но страшно громкими далекими звуками – голосами и металлическим грохотом. Потом появляется зрение – цветными расплывчатыми пятнами. Наконец, вижу – возле меня суетятся врачи, позвякивая инструментами. Это самое звяканье и отдается в голове грохотом. Но, мои мысли туманятся и расплываются, как пятна до этого. Я в больнице? Я жив? Или, это моя душа смотрит с высоты на происходящее вокруг тела? Как в фильмах.

Врачи куда – то уходят, я лежу один, и вижу, как открывается дверь, и заходит ОНА, в накинутом на плечи халате. Не могу сопротивляться, не могу позвать на помощь… Даже пальцем не пошевелить. Только чувствую, как из моих глаз, от сознания безысходности, вытекают слезы.

Она запыхается и растрепана, будто спешила. Подходит, наклоняется, целует, шепчет" Ты умрешь!", и я умираю.

Умирать ужасно! Так я думаю, лежа в своей кровати, в своей квартире. Уже не удивляюсь, что оказался в ней, живой и здоровый. Привык.

Умирать ужасно. Особенно, в последний раз, когда меня столкнули. Испугаться не успел, но, за ту секунду, или несколько секунд, что я летел до бетонированной площадки стоянки, я успел представить, как расколется моя голова, и вокруг нее растечется кровь. Опять таки, как в кино, ибо в жизни я такую картину не видел. В момент удара в моей голове будто взорвалась звуковая бомба – треснувший череп, лопающиеся и рвущиеся сосуды, треск ломающихся костей громыхнули, слившись в один ужасающий звук, сопровождающейся страшной, невыносимой, болью.

Все позади, и надо постараться не думать об этом, и не вспоминать.

И опять она… Опять поцелуй… Что за извращенка? Целовать умирающих. Представляю, какое у меня было лицо. Если это лицом можно назвать… Как она, вообще, губы мои нашла, после такого падения?

Но, походу, убивает не она. Она спасает, оживляет, возвращая в прошлое. Так Анастасия – ангел?

Что за бред несу? Оживление, возвращение в прошлое, ангел… А чем еще объяснить происходящее? Или, это все сон? Длинный кошмарный сон. И, когда— нибудь, я проснусь.

Если она ангел – значит умерла. Жаль… Поблагодарить бы.

И, раз не она убивает – то кто? Этот человек был и в клубе, и на днюхе. Мира, рыжий, Анька. Полина… Эстер не присутствовала ни там, ни там, но нанять, кого— нибудь, она могла. Стоп! Моя бывшая женушка на Дне рождения была тоже. А "Каприз" между прочим, принадлежит ей. Надо бы Ларису навестить.

Не уснуть. Встаю, подхожу к окну. Уже утро, и дворник метет двор. Прошлый снег убран, но, не переставая, сыплет новый, не сильный и мелкий. Наконец —то новогодняя погода, а не дождь и слякоть, как было почти весь декабрь. Похоже, зима будет снежной.

Все же… Дворник похож на профессора. Вдруг – он. В жизни всякое бывает.

Я спустился во двор и сел на скамейку. Обменялись с дедом кивками.

– Вы, случайно, не Венцеславский? – спрашиваю я.

– Знаете меня? – обрадовался дворник.

– С Настей учились вместе! – ответил я, ожидая, что старик скорбно возвестит о смерти внучки. Но нет, он радостно закивал.

– Как она? – продолжил я – Давно не виделись!

– Все нормально!Работает! Но…– профессор покосился на меня – не замужем еще!

– Вот как! – задумчиво протянул я. Значит, не Ангел. А я то, напридумывал…

– А где работает? Хорошо устроилась?

– В доставке! – сухо и быстро, мимолетно говорит дед, и сообщает – Я вот Настиных одноклассников помню! Некоторых. А вас…

И он уставился на меня. Я назвал свою старую фамилию, объяснил, что учились с Настей в параллельных, и добавил, воспользовавшись мамулиной формулировкой:

– Мы с вами из одного круга!

– А—а! – протянул профессор – Знал ваших родителей!

И, мгновенно изменившись, он отставил метлу, и вальяжно, но со строгим достоинством – будто его тело хрустальное – сел рядом со мной. Так, как положено садится в НАШЕМ кругу.

– Жаль вашего отца! А как матушка?

– Ничего! Держится! Болеет…

Мамуля, по— моему, не болела, но так принято говорит о дамах ее возраста.

– Дайте, пожалуйста, телефон Насти! – попросил я – Хотелось бы пообщаться.

Профессор насторожился.

– А нету! – сказал он – У меня мобильника нет. Вообще! Не пользуюсь! Вредно, знаете ли!

– Жаль…– вздохнул я – Но, по стационарному—то звоните? В больницу, или, той же внучке?

– Нет у меня ее номера! И дома нет! – произнес профессор, встал, и принялся мести.

– Как же вы с ней связываетесь? – не отставал я.

Дворник не ответил. Я вздохнул, и собрался идти домой – сегодня от деда ничего не вытащишь. Но, я не отстану – потом продолжим. Вдруг, профессор замер, и спросил:

– Вы помните?

– Что?– переспросил я.

Профессор молча сверлил меня взглядом.

– Поцелуй? – продолжил я – Помню!

– Ах! – всплеснул руками дед – Проклятье!

– И хочу понять, что происходит! – сказал я – Вы не беспокойтесь, ничего плохого не замышляю! Понять хочу.

Дед молчал, таращась на меня, потом спросил:

– Когда Настя вас целовала?

– Ну…

Я не знал точно, сколько прошло дней.

– Недавно!

– Господи! – воскликнул старик, бросил метлу в кусты, и поспешил прочь.

Но, я его догнал, и пошел рядом.

– Не хотите, что бы мы встретились – объясните тогда сами, что происходит! Эти поцелуи, возвращение в прошлое…

– Поцелуи? – взвизгнул дед – Их что, несколько было?

– Три! – ответил я.

Дворник побледнел, и прислонился к дереву.

– Объясните мне! – требовал я. Дед молчал. Я схватил его за грудки, и потряс, как грушу.

– Что она со мной делает? Я имею право знать! – орал я.

Профессор поморщился, схватился за грудь, и я его отпустил. Что, в самом деле… Как бандит…

– Меня пытаются убить! – произнес я – Ваша Настя должна знать, кто!

– Она умирает…– тихо произнес старик— Вместе с вами…

– Что? – не понял я.

– Я ей передам, что вы хотите встретится! – сказал старик, и побрел, сгорбившись, дальше. Я за ним не пошел.

Настя тоже умирает? Как это?

Глава 6

Настя не появлялась, и профессор тоже… Теперь у нас другой дворник. Ладно. Найду. Пока не до них. Скоро опять(!) днюха Полины, мне нужно подготовиться – встретиться с Эстер.

Затем, я навестил Ларису.

– Тебе что—то нужно? – изумилась она, открыв дверь, и даже не поздоровавшись.

– Нет, просто так. Как поживаешь?

Захожу в квартиру, осматриваюсь. Ничего подозрительного – например, моего портрета, в который кидают дротики.

И, более того – бесцеремонно заглянув в спальню, обнаружил там молодого паренька, мирно спящего на большой – вот любят дамы нашего круга простор – кровати.

Лариса отпихивает меня от двери и шипит.

– Хватит лазить! Говори, что надо?

– Да честно, просто так зашел! Чаю хоть нальешь?

Идем на кухню. Бывшая жена еще какое то время не верит, потом успокаивается, и хвастается новым мужем – тем, что спит в спальне.

– Не жигало и не стриптизер! – гордо сообщает она – Менеджер в одной фирме! Не в моей! Понравилась я ему, понимаешь? Я понравилась, а не мои деньги.

Не верю, но говорю:

– И мне ты нравилась!

И это правда.

– Недолго! – парирует бывшая, и спрашивает как дела у меня, у мамули, у Наташи.

Я ответил, и поинтересовался ее дочкой. Лариска вся засветилось, от гордости, и почти час рассказывала про Яну.

Мы мирно побеседовали, повспоминали совместно пережитые приколы, и, расставаясь, даже поцеловались – по дружески.

Нет, не Ларка хочет моей смерти. Притворщица из нее так себе, и я бы заметил – неплохо бывшую знаю.

Затем – опять Анька, опять" У тебя нет шансов!" Прошу об услуге, она просит познакомить с Мирой, не зная, что мы расстались.

И вот я брожу среди гостей, Полина, в кремовом платье, ищет меня глазами, я же пытаюсь вычислить убийцу, и, одновременно, предвкушаю дальнейшие события, виновником которых и являюсь.

И поглядываю на официанток, но никого похожего на Венцеславскую не нахожу.

Рядом с Полиной нарисовался ее мажор, и, взявшись за ручки, они повернулись к экрану плазмы, висящей на стене. Я быстренько приблизился к ним – сейчас начнется.

Погас свет, и на экране появилось изображение… Нет, не детства Полины. А эротический фильм, с Эстер—Танькой и Полининым мажором, в главных ролях. Танька в маске – что бы знакомые не узнали. За эту роль я списал ей все долги. Таньке поймать жениха Полины в свои сети оказалось не сложно – бабник еще тот.

А заменила флешку Полининого фильма на мой Анюта – как лучшей подруге виновницы торжества, и известной медийной личности, ей это было не сложно.

Гости изумленно ахают, а Полина вырывает руку из лапы жениха, и пятится от экрана, тряся головой – видимо надеется, что происходящее на экране привиделось, и исчезнет.

Я хватаю ее за руку, говорю:

– Уходим!

И увожу, пока не очухалась.

Глава 7

– Куда едем?– спрашиваю я, сидя за рулем своей машины – Куда ты хочешь?

Она называет адрес, и я трогаюсь.

Полина не выглядела огорченной, была просто злой, и удивленной вероломством мажора.

– Вот козел! – говорит она, рассматривая себя в зеркало заднего вида.

– Ты не расстроилась?

– Не особо! – помолчав, ответила девушка – Этот брак – желание моего папы, не мое…

Вот теперь она загрустила. Даже слезинки показались.

– Отец болеет? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Даже на моем Дне рождения не смог быть. Он в больнице! – объясняет Полина – Мы с Богданом… так и не помирились, но, не хотели его расстраивать. Надеюсь, папа не узнает о скандале…

Она закусывает губу, молчит, и спрашивает: