Четыре тёмные короны

Принца Марло не было видно. Он мог быть, где угодно. В толпе Кира может искать его хоть всю ночь и так ни разу и не встретить.

Как поступить с коварным принцем? Кира продумала и отвергла уже десятки вариантов. С помощью птиц отравить Марло в любой день? Но благодаря наблюдениям Кира знала: Марло очень избирателен в еде и напитках и далеко не всегда притрагивался к тому, что предлагала ему кухня дворца. Велика вероятность, что отравленная еда достанется кому-то другому. Напасть среди этой толпы? Непростительная глупость. Магия повелителя металла убьет ее раньше. Или его стража. Разговорить под бокал вина? Принц явно не из тех, кто, выпив, разболтает всё на свете и утратит бдительность. Второго шанса оказаться во дворце Золотого Солнце не представится. На самый-самый крайний случай… был у неё один козырь в рукаве.

Но для начала надо, чтобы Марло ее заметил. Те, кто неинтересен принцу, покидает дворец со стражей. Ну, во всяком случае, так говорили. Кира не могла допустить, чтобы ее вывели отсюда силой. Она уйдет сама. Желательно с руками, испачканными кровью Марло.

Кира направилась к одному из столов, замечая, как некоторые гости с интересом смотрели на ее змей. Какое счастье, что это маскарад. Под змеиной маской не так бросалось в глаза ее происхождение. Хотя золотистая кожа, проглядывающая из глубокого выреза зелёного комбинезона, и грудь, которая была больше, чем у худощавых эльфиек, всё ещё отличали ее от остальных.

Принцесса осторожно высматривала лисиц Марло. Эти коварные обольстительницы могли почувствовать угрозу раньше времени, и тогда всё пропало. Кира протянула невидимую руку в сад. Она нащупала стрижа и посмотрела его глазами. Сквозь листву дерева мелькали только гости. Она отпустила птицу, и тут же накатила слабость. Надо бы поберечь силы.

Кира налила вина в причудливый фужер, тонкая ножка которого сделана из дерева и позолочена, а сам бокал состоял из плотных зеленых листьев. Напиток цвета солнца источал аромат яблок и спелого винограда, слегка перебиваемый освежающим запахом леса. Она пила аккуратно. Лишь пару глотков, не больше. Эльфийское вино невероятно крепкое и могло сбить с ног раньше, чем ты доберёшься до дна бокала.

На столе на подносах из такого же золоченого дерева и листьев красовались сочные фрукты, овощи, стейки…множество закусок, рыба, грибы. Благодаря Гесу и ее виртуозной игре в карты, они не голодали. Но пища была скромной и однообразной, служившая одной единственной цели – придать сил и помочь пережить следующий ничего незначащий день.

Кира удержала себя от того, чтобы безобразно засунуть пальцы во все блюда. Она пришла сюда не есть. К тому же от запаха еды змеи на голове и питон на плечах волновались и шипели сильнее.

Взгляд цеплялся за необычную посуду дворца Золотого Солнца.

– Позёр, – буркнула принцесса, крутя в руках фужер с вином.

Даже в таких мелочах принц умудрился выделиться.

– Анна Сананьти, – глубокий мелодичный голос раздался так неожиданно близко, что Кира чуть не выронила фужер, – полукровка, которая играет в карты так, словно ее обучили духи Тёмного мира.

Кира повернулась, молясь, чтобы Марло не услышал ее комментарий, и тут же склонилась в аляповатом поклоне простолюдинки.

– Ваше высочество, – пробормотала принцесса, изображая робость.

Только после этого она осмелилась взглянуть на Марло Сафронуса, преступника и нарушителя законов совести. Праздник был под стать яркому принцу. Создавалось впечатление, что Марло каждый день бросал вызов самому себе: сможет ли он выглядеть ещё более необычно? Каких только его нарядов Кира не видела. Сегодня на принце – расстёгнутый камзол (если это можно так назвать) из коры какого-то дерева, выкрашенный в насыщенный синий под цвет его глаз. На нем не было маски, но всё лицо испещряли замысловатые узоры, выполненные белой краской. Глаза в обрамлении пушистых светлых ресниц, как и раньше, подведены чёрным углём. В носу блестела сережка в виде золотого круга. Под камзолом – никакой другой одежды, а тело так же усыпали белые узоры. Это великолепие завершали в тон росписям белые штаны, расшитые…мхом.

Кира глупо таращилась на принца. Казалось бы, она выросла при королевском эльфийском дворе, и мало что ее смущало. Но Марло выглядел экстравагантно даже по этим меркам.

– Должно быть в этом жутко неудобно, – слова вырвались раньше, чем она успела их остановить. Но Кире подумалось, кора камзола нещадно царапала кожу принца.

– Должно быть с этим тоже, – Марло равнодушно указал на шипящих змей.

Кира передернула плечами.

– Танец? – принц протянул руку.

Кажется, он не слышал, что она обозвала его.

– Я не смею отказать, – прошептала Кира, сплетая пальцы с его. Она едва успела поставить фужер на стол, как Марло утянул ее на одну из танцевальных площадок.

– Уверен, так оно и есть, – холодная улыбка коснулась его губ. Они были такими же яркими, как и их обладатель.

Лисиц поблизости не видно. Но это еще ни о чем не говорило, они могли прятаться по углам или смешаться с толпой.

Оказавшись прижатой к Марло, Кирэль ощутила целую гамму запахов, исходящих от него: дерево, краска, уголь, мох, но к этому буйству примешивался и его собственный аромат. Принц пах кедром и гвоздикой.

Ей невыносимо быть так близко к нему, вспоминая окровавленную Орин. Эта кровь на руках принца. Руках, которые теперь то обнимали Киру, то прикасались к голой коже ее кистей.

Марло увлекал Киру танцем и пристально рассматривал, а принцесса радовалась своей маске. Любопытными взглядами ее не смутить, она жила с ними всю жизнь. Но принц мог заметить тень отвращения, чувство, которое Кира прятала, но чем ближе был Марло, тем труднее это становилось делать.

Принц улыбнулся, а затем произнес:

О, тайное сокрытое от глаз,

Под этим ярким, но змеином ликом,

И я беспечно очарован этим бликом,

Как может чаровать алмаз.

Кира не стала закатывать глаза. Эльфы славились склонностью к поэзии и отличались привычкой переходить на общение в стихотворном стиле, особенно аристократы. Но и среди простолюдинов это не редкость. Кире не очень хорошо давалась эта особенность дворцового этикета, но была ей привычна. Она наспех сложила несколько строк:

Передо мной здесь тысячи гостей,

Подобных россыпи камней.

И если я алмаз, то вы сапфир,

Как назовем мы остальных?

Все эти слова не более, чем вежливость, принятая при королевских эльфийских дворах. Холодные комплименты, лишенные настоящих мыслей и чувств.

Веселые искорки мелькнули в глазах принца, словно он разгадал ее фальшь и нашел это забавным.

– Откуда ты, Анна? – поинтересовался Марло уже не в стихах.

«Осторожно».

– Из Алваира.

Музыка мягко перебивала их голоса. Кира боялась музыки. Она побуждала поддаться магии, танцевать, петь… Музыка эльфов представляла опасность для неподготовленных ушей людей или колдунов. Начав танцевать, они не могли остановиться, пока кто-то не вытащит их из волшебных пут. Или сердце не прекратит биться, не выдержав напряжения. Танец мог продолжаться часами…Но Кира остерегалась музыки вовсе не поэтому, она умела справляться с музыкальной магией. Принцесса игнорировала позывы и сладкий мелодичный шепот, призывающий воспользоваться силой колдунов. Нет. У нее не будет второго шанса. Нужно действовать аккуратно.

– Из столицы?

Голос Марло не позволял утонуть в музыкальном море.

Кире очень хотелось сказать «нет», и ни одна нить не будет вести к принцессе. Но Марло достаточно умён, чтобы распознать столичный выговор, пусть и чужого государства.

– Да, я из Дариона. Бедные кварталы.

Принц тихо хмыкнул. Он был очень близко, но не выказывал ни малейшей брезгливости к змеям и к тому, что танцует с полукровкой.

– Анна – картежница полукровка из Бедных кварталов Алваира. Это там тебя научили так играть?

Питон частично заполз к нему на плечи, прижимая их ещё ближе.

– Да.

– Почему ты покинула Алваир?

Кира напряглась в его руках. Кровь, так много темной жидкой крови. Принцесса и не представляла, что столь маленькое ранение в глаза Орин, может вызвать такую кровопотерю.

– Там стало…небезопасно. Новый режим не подошёл нам с братом.

Марло улыбнулся.

– Понимаю.

Кира в это не верила, но нашла в себе силы улыбнуться в ответ.

Она не сомневалась: Марло решил закончить дело отца и добраться до Алваира. Но сам он не мог войти в чужое королевство, а значит, не являлся полноправным правителем. Эльфы признают только того короля, который ходит с ними по одной земле. Поэтому в Алваире руководили три болвана, очевидно, марионетки золотого принца.

Если Марло узнает, кто она… Он не просто покончит с династией Дариев, но и найдет способ снять заклятие Лагадриэль с помощью ее крови. Сплетничали, что Далир был искусен в черной магии и сотворил немало ужасного этой силой, а в дальнейшем всему обучил своего единственного наследника.

В руках Сафронусов может сосредоточиться почти вся власть Эльвараи.

– Ваше высочество… кто же сейчас правит в Алваире? – прикинулась дурочкой Кира.

На лицо Марло наползла странная улыбка.

– Трое лордов Алваира из трех знатных родов, неужели ты не слышала, Анна?

Даже глухой, наверное, слышал об этом.

– Слухи разные ходят. Говорят даже… – Кира замолчала. За такие слова ее могут немедленно выставить из дворца. Или отправить в темницу.

– О чем же говорят, Анна? – мягко спросил Марло, наклоняясь ближе.

– Что Алваир принадлежит вам, – Кира смело посмотрела в его бездонные кошачьи глаза цвета бескрайнего моря Алваира.

Она ожидала, принц смутится или разозлится, но Марло рассмеялся, сохраняя неприличную близость между ними. Смех окутал Киру, как звон золотых монет.

– Эльфы чего только не болтают, когда им нечем заняться.

– То есть это ложь? – упрямо уточнила Кира, не веря ни одному слову.

Она могла разглядеть каждый знак на лице Марло, каждую идеальную, нет, совершенную, черту принца. Она терялась в догадках о значении этих символов. Они заставляли рассеянно блуждать взглядом по его лбу, скулам, подбородку, губам… они заставляли теряться в его великолепии. В этом и состояла магия символов.

– Каждая ложь – это маленькая правда, а большая правда – маленькая ложь, ты разве не знала, Анна? – загадочно ответил принц эльфов.

Всё понятно. Он даже не пытался опровергнуть ее слова. Марло увиливал от ответа, а значит, он запустил свои лапы на территорию Алваира. В каждой лжи есть маленькая правда, но здесь маленькая правда – истина. Марло виновен в случившемся с ее семьей безумии. Слухи – вовсе не слухи.

Принц самодовольно усмехался и кружил ее в танце, наслаждаясь безнаказанностью своих преступлений. А кто его накажет? Он – единственный представитель эльфийской королевской семьи. Король и принц Ластариана мертвы, Руан-Дар ненавидит эльфов. Они отгородились стеной, чтобы больше никогда не пересекаться, им и дела нет до интриг эльфийских земель. Таракар не станет связываться, себе дороже. Но есть Кира. И она накажет жестокого принца.

 Кира испытала новую волну омерзения от прикосновений Марло. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Кира натянула на лицо глупую улыбку, показывая: бестолковая полукровка не поняла умных мыслей.

Но улыбка Киры быстро померкла, когда она осознала, что происходило. Пока Марло развлекал ее разговорами, танец становился всё быстрее, и принц вынуждал Киру делать сложные движения, ускоряя темп. Для принцессы танец – естественное действие. Она могла говорить, есть и листать книгу, танцуя и не сбиваясь с темпа. Но девчонка из Бедных кварталов так танцевать не могла.

Черт. Пока она думала об одном, Марло вёл ее совсем по-другому пути. И тогда Кира сделала то, чего не делала с семи лет. Она споткнулась. Принц не ожидал подобного, поэтому слегка оступился. Но всё равно умудрился удержать равновесие и грациозно поддержать Киру. Питон соскользнул ей обратно на плечи.

– Простите, ваше высочество, – притворно залепетала Кира, – видимо, выигранные в карты уроки танцев оказались не так хороши.

Марло недовольно поджал губы.

– Здесь есть столы для азартных игр. Прошу, доставь мне радость и обчисть карманы моих гостей, – он усмехнулся. – Думаю, в этом ты более искусна, чем в танцах.

Принц отступил, изящно поклонился, как того требовал этикет, и скрылся в толпе. Кира в это время стояла столбом, изображая смущение от своего «провала». Первый акт сыгран. Но успешно ли? Наверное, да. Стража еще не выволокла ее из дворца.

***

Кира отправилась искать столы. Принц хотел, чтобы она играла. Нельзя его разочаровать. В конце концов, Марло скорее всего для этого ее и пригласил. Ещё одно диковинное развлечение для его праздника.

Что ж, Кира будет его диковинкой. Она может быть кем угодно. Лишь бы получить желаемое.

Казалось, в буйстве красок, шума и веселья невозможно найти что-либо. Но, поддаваясь чутью, Кира побрела в самый дальний угол зала в стороне от выхода в сад. Там было тише всего. Это могло бы стать удачным местом для игр.

Принцесса не ошиблась. Несколько десятков столов располагались вдоль стены. Кира размяла пальцы и проверила длинные рукава своего комбинезона. Что ж, пора заняться тем, что получалось у неё лучше всего: дурить азартных эльфов.

Всё шло отлично. Кира уже не знала, куда девать золото, которое она отыграла честным и не очень путём у эльфов-аристократов. Все они смешались в одно цветное пятно. Эльфы хитры и обожали сделки. Каждый из них пытался выкружить себе желание, прядь волос, услугу, какую-нибудь выгоду и прочую эфемерную ерунду. Но Кира играла только на деньги.

Очередной разочарованный эльф встал из-за стола. У него была маска тигра. В сочетании с печальными глазами он теперь походил на грустного кота. На его место тут же опустился другой. Кире понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это не эльф. И даже не полукровка. Ни маска, ни яркий костюм, ни кафы на ушах не могли этого скрыть. Слишком человеческий запах выдавал его.

Кира застыла. Что он тут делает? Это не человек. Люди боялись без разрешения пересекать границу эльфийских земель. Полукровка? Нет, не похож. Неужели колдун? Но жители Руан-Дара держались в стороне от эльфов. Эльфы делали вид, якобы это именно они запретили колдунам ступать в их королевства, но те и сами не желали, прятались за стеной, презирая эльфов за воровство черной магии. Конечно, «запрет» иногда нарушался: кто-то из колдунов или колдуний, снедаемый любопытством, заглядывал на чужие земли. Принцесса Алваира яркое доказательство этих нарушений. Но всё равно поразительно. Колдун здесь в Сафронии в самом сердце Феладриана… Его пригласил Марло? Для принца существовали хоть какие-нибудь законы и правила?

– На что сыграем? – спросил незнакомец на безупречном эльфийском с легким феладрианским акцентом.

Волчья маска полностью скрывала его лицо. Глаза болотно-зелёного цвета и рыжие волосы – вот и всё что доступно взору.

Это неправильно. Его нахождение здесь неправильно. Кира не могла этого объяснить, но чувствовала.

– На деньги? – тем не менее ответила она.

– Как банально, – даже сквозь маску ощущалась презрительная усмешка. – Может, на желание?

А вот вёл он себя вполне по-эльфийски.

– Я играю только на деньги.

– Ты боишься? – его усмешка явно становилась шире. – Какая разница на что играть, если ты всё равно побеждаешь?

Незнакомец следил за ней.

Кира огляделась. Марло исчез, но это не значило, что его стража за ней не наблюдала.

Принцесса снова взглянула на мужчину.

Его глаза стали темнее.

Кира, как завороженная, смотрела в них. Они затягивали, словно Темный мир.

Незнакомец немного повернул голову, подставляя лицо электрическому свету. Глаза стали обычными.

Кира удивленно моргнула, поражаясь наваждению.

– Хорошо, – неожиданно согласилась принцесса, раскидывая карты.

Правило играть на деньги относилось только к эльфам, а сидящий перед ней не являлся таковым.

Раздача была более чем удачной. С такой картой даже мухлевать необязательно. Они вскрыли комбинации. Несколько минут Кирэль недоуменно глядела на стол. Ее комбинацию было практически невозможно перебить, но ему удалось. Она проиграла. Впервые за много лет она проиграла не по своему желанию. Должно быть колдун сам жульничал! Но Кира не могла его на этом поймать, ведь у самой рукава полны карт.

Как глупо. Как она позволила так легко себя увлечь? Ее голова была забита мыслями о Марло и как совершить то, что должна была сделать еще Лагадриэль с Далиром вместо того, чтобы отгораживаться и позволять Сафронусам богатеть и расширять свои границы. Марло оказался сыном своего отца.

– И чего же ты хочешь? – тихо спросила Кирэль.

Тёмные боги, как она могла быть настолько самонадеянной! Он же сейчас может попросить всё что угодно. Ее волю, душу. Хорошо хоть у нее не было истинного имени, как у чистокровных эльфов. Истинное имя – секрет, который каждый эльф хранил до самой смерти, его матери в тайне шептали детям в колыбели, а после забывали. Но дети помнили. Другое имя давал отец или кто-то близкий, оно предназначалось для повседневного обращения. Стоило кому-то заполучить тайну истинного имени, и эльф терял контроль над собой и становился лишь игрушкой в чужих руках. Мать Киры была колдуньей, у них нет таких обычаев, поэтому Кире не досталось истинного имени.

Незнакомец задумчиво откинулся на спинку стула.

– Как насчёт…капли твоей крови.

Кира помрачнела ещё больше. Такой пустяк, всего лишь капля крови. Но если он колдун, а это скорее всего так и есть, то даже капля станет мощным оружием против неё. Но отказаться она не могла. Кирэль наполовину эльфийка. А значит, заключив соглашение, не может его нарушить. Идиотка! Правильно, что Гес не спускает с неё глаз. Если бы он оказался здесь, она не попала бы в столь дурацкое положение. Выросшая в безопасности двора, под крылом короля, где все должны быть почтительными, несмотря на ее смешанную кровь, принцесса совсем не была готова к другим реалиям.

Кира молча протянула левую руку, подставляя указательный палец. Она не удивилась, когда незнакомец вынул маленький железный кинжал и бутылёк. Секундная боль, и капля крови гранатовой семечкой упала в емкость. Ее кровь светлее чистокровных эльфов, у них она темно-бордовая, почти черная.

Откуда-то взявшейся салфеткой незнакомец зажал ее порез.

– С вами приятно иметь дело, – нахально бросил он и выскочил из-за стола.

Кира тоже вышла. Такими темпами она отправится к Орин раньше, чем отомстит за ее смерть.

Марло скрылся в вакханалии праздника, он потерял интерес к полукровке. Значит, пора приступать к цели прихода. Возможно, Кирэль погибнет раньше, чем колдун сможет воспользоваться своим «выигрышем».

Глава 6

Лилит

Колдунья даже не вздрогнула от очередного удара плетки и крика слуги. Лилит слишком часто видела, как наказывали слуг во дворце Ночи. Это было обязательно. Во время наказания большая часть остальных сгонялась в маленький двор рядом с задней частью дворца наблюдать: слуги должны знать, что бывает, когда допускаешь ошибку.

Лилит невольно потёрла руку, которая еще болела после «прикосновения» Нихсара. Колдунья была избавлена от подобных порок. Она принадлежала Нихсару, и наказывать ее мог только он. А этот сераскар… милостив с ней. Если можно так сказать.

Лилит относилась к первому рангу слуг, допускавшихся непосредственно к сераскарам. Был ещё второй ранг, которые хоть и обеспечивали жизнь сераскаров, например, готовили еду или стирали, но не имели права приближаться к детям Верховного колдуна. И третий ранг – никакого контакта с правящей семьей: садовники и внешняя стража.

Ещё один взмах плетки. Конюху полагалось пятнадцать ударов. Осталось ещё четыре. Вся его спина уже превратилась в кровавые лоскуты. Но Лилит не испытывала жалости. Сам виноват. Она равнодушно смотрела, как капли крови брызжут на припорошенную снегом землю. Такая красная. Гораздо краснее крови эльфов.

Сцена насилия странно контрастировала с заснеженным садиком и светло-серыми стенами дворца Ночи, которые уютно обнимали двор. Снег пушистым слоем лежал на ветках голых деревьев, как будто кто-то распотрошил пуховую перину. Не нарушаемые даже ветром, крупные белые хлопья медленно падали на Лилит с тусклого неба, теряясь в волосах, но не растаивая.

Сераскара Миран внимательно следила за каждым ударом. Это был ее приказ. Она упала с лошади во время конной прогулки. Отделалась лишь ушибами. Конюху ещё повезло, что порка. Он тоже относился к первому рангу. За ненадлежащую подготовку лошади, которая привела к травме сераскара, должны были убить. Но Миран не пожелала омрачать своё настроение убийствами. Это не Цири, та бы лично совершила расправу.

Миран, темноволосая со светло-карими глазами, самая красивая из всех сераскаров. У неё играл очаровательный румянец на щеках. Но уголки полных губ опущены.

Последний удар обрушился на спину конюха, и крики стихли. Слугам разрешили вернуться к работе.

***

Нихсар нашёл ее в тюрьме в самую холодную ночь в году. Лилит лежала, свернувшись клубком в углу камеры, и от холода не чувствовала конечностей. Да она вообще ничего не чувствовала. Через несколько дней должна была состояться казнь. Лилит всегда знала, что этим закончатся ее попытки пойти против судьбы. Она устала бояться.

Сераскар вошёл в камеру. Он был как будто бесстрашен и бессмертен. Эльфы обладали бессмертием, но их можно убить. Колдуны лишь долго жили. И то…если повезет. Истинно бессмертными были только боги.

Лилит сковывали железные кандалы. Она ни для кого не опасна.

Колдунья помнила, как взглянула на Нихсара. Тени от светильника в его руке блуждали по лицу, словно за ним следовали духи из Тёмного мира. Лилит не сразу поняла, что он сераскар. Ей показалось, это Тёмный бог пришел за ней.

Но то был не бог. Ей даровали милость. Нихсар забрал ее с собой. Она обменяла свободу на жизнь. Тело колдуньи отметили черной магией. Знак того, что Лилит принадлежит ему. Знак того, что она верна. Знак того, что она не посмеет предать.

Но таков был новый путь, которому она следовала.

***

Библиотека дворца Ночи тускло освещалась электричеством. Каменные шкафы с книгами, столы с маленькими светильниками скрадывали тени. Эльфы придумали, как производить электричество, но колдуны генерировали его с помощью черной магии. Дворец пронизывала магия, она трещала и пахла ладаном.

Лилит стояла возле одного из столов, покорно опустив голову. Смотреть на сераскаров без позволения запрещалось.

Эдан и Цири сидели напротив друг друга. Лилит ожидала сигнала, искоса поглядывая на них, чтобы не пропустить распоряжения.

У большинства сераскаров волосы черные, как уголь, но у Цири они светлые, как пшеница, и заплетены в неизменную тугую косу. Этот цвет не подходил ее резким надменным чертам, полным презрения к миру. По вечерам Цири всегда пила травяной чай. Эдан, смуглый и черноглазый, предпочитал минеральную воду из источников на границе Руан-Дара и Феладриана. Поднос и с тем и тем находился в руках Лилит.

Лилит – служанка Нихсара, но в свободное от его поручений время прислуживала и другим сераскарам.

– Тебя сегодня не было на расстрелах, – заметила Цири, лениво листая книгу по военному делу.

Видеть двух сераскаров вместе – редкость. Эдан и Цири случайно пересеклись в библиотеке. Сераскары не любили друг друга. Точнее, едва ли у них был шанс полюбить. Они с детства знали: Верховным колдуном станет только один. Ему же после надлежит умертвить всех своих братьев и сестёр.

Несмотря на это Нихсар, на правах старшего, обязал каждую неделю проводить час всем вместе. Но в остальное время сераскары избегали друг друга.

– Я спал, – холодно произнес Эдан.

Он ничего не читал, его взгляд отстранённо блуждал по библиотеке. Лилит чувствовала, как пару раз он замирал на ней. Она подавляла искушение ответить. Одно дело рассматривать сераскаров незаметно и другое заглядывать в глаза.

Цири засмеялась. Смех напоминал звон стали.

– И кто в это поверит, Эдан?

Сераскары плохо спали. Даже сейчас, давно наступила ночь, но Лилит точно знала: все они бодрствовали, урывая у жизни любое мгновение. Каждый сераскар хранил под подушкой кинжал, на случай если брат или сестра придёт за ним посреди ночи. Никто не знал, когда Тёмные боги потребуют Верховного колдуна Жафара из рода Аир-Ран. Колдуны иногда жили несколько сотен лет, а иногда лишь несколько десятков. Самая длинная зафиксированная жизнь колдуна – четыреста восемьдесят шесть лет. Нынешнему Верховному колдуну было сто девяносто три года, и, кажется, умирать он не собирался.

Эдан пожал плечами. Ему всё равно.

– Отец недоволен. Своим поведением…ты ставишь под сомнение правомерность его действий, – не успокаивалась Цири.