Я заберу свою семью

– Как я могу тебе верить после всего этого?..

– Камилла, я человек слова.

Он встал, отошёл немного и добавил:

– Тем более у тебя нет выбора.

Я повернулась к отцу – не знаю, когда ещё я его увижу. Он был жестоко избит: с головы текла кровь, губа разбита. Мне хотелось реветь, уткнуться в него и плакать. Я прикусила губу, чтобы отвлечься на физическую боль, и смогла прошептать:

– Папа, мне так жаль. Я люблю тебя. И не переживай за меня.

Переведя взгляд на Талиба, я холодно добавила:

– Поехали.

Он схватил меня за локоть (ну что за мания хватать меня за руку?). Мы уходили, не оборачиваясь. Было слышно только отца:

– Талиб, я убью тебя, если ты её тронешь! Клянусь, убью, слышишь меня, мерзавец?!

Мы вышли из ресторана, и меня вырвало. Воздух дул мне в лицо, и это немного спасало. Я была без сил. Прислонившись к стене, я запрокинула голову. Кто-то протянул мне платок, и я взяла его. Всё вокруг стало розовым. Я открывала и закрывала глаза, пытаясь прогнать эти пятна, а потом и вовсе отключилась. Последнее, что я помню, – как меня подхватил Талиб, а я что-то пробормотала ему.

Талиб

– Саид, открой дверь. Нужно усадить её.

– سيدي ماذا نصنع بها ("Сир, что нам с ней делать?")

– Сколько раз повторять: здесь ты говоришь по-русски?

Выглядит точь-в-точь как её мать. Сколько бы мы ни сталкивались с ней случайно, она была обычной девчонкой. Но сегодня… сегодня она так на неё похожа…

– Я принёс воды, как вы просили. Что делать с ними? Оставить в живых? Они ведь не успокоятся, пока не вернут её обратно.

– Амин, убить мы всегда успеем. Ты поедешь с ней сзади. Смотри и не трогай. Я ещё не решил, что всё это значит.

– Ну и шоу устроила эта девчонка! А когда она встала на колени, вместе с ними…

– Сила в ней есть, но она ещё не знает об этом. Страх и эмоции мешают ей. Всё, пора ехать. Ты знаешь, что делать.

Мы возвращались в моё поместье. Саид был за рулём, Амин – сзади. Всё прошло так, как я планировал. За исключением одного момента: забирать её с собой в мои планы не входило. Что с ней делать? Нужно подумать. Есть кое-какие соображения, но они ещё сырые.

– Амин, глаз с неё не спускай. Эта девчонка так просто не смирится.

– Вы её убьёте?

В машине повисла тишина. Все ждали моего ответа, которого не последовало.

– Переживаешь?

– Ну что вы так сразу? Я наблюдал за ней весь вечер, как вы велели. Вроде, девчонка неплохая.

– Амин, Амин… Смотри, не влюбись. Мы здесь не для этого.

– Да что вы! Она слишком худая. Эти Власовы, что ли, вообще не кормили её?

– Саид, ты всё уладил?

– Так точно. Ребята их больше не трогали. Скорая подъехала, когда мы отъезжали. Амин прав, Власов не сдастся.

– Я знаю этого человека всю жизнь, и до сих пор он мыслит так примитивно. Пару дней, Саид, и я всё распланирую заново.

Камилла

Я начала приходить в себя и понемногу вспоминать последние события. Тело инстинктивно сжалось в кресле. Я ничего не видела – перед глазами стояла непроглядная чернота, а руки были туго связаны за спиной.

– Я не вижу. Я НЕ ВИЖУ!!!

В ответ – лишь гулкая тишина. По ощущениям, мы ехали в машине; хорошо хоть, что меня не затолкали в багажник. Нужно попытаться освободиться. Я ухитрилась просунуть руки так, чтобы они оказались спереди, – было сложно делать это в платье. Почти дотянувшись до лица, я почувствовала, как чья-то железная хватка сдавила мои запястья. Ну зачем так пугать?

– Не делай лишнего. Сиди смирно.

– Мне плохо, меня тошнит.

Я услышала, как с моей стороны открывается окно. Поток свежего ветра ударил в лицо, а знакомый запах дождя и мокрого асфальта немного успокоил меня. Что со мной будет? Куда меня везут? Что стало с отцом? Я надеялась лишь на то, что все они живы. Эта надежда теплилась в душе и согревала меня. Отец спасет меня, вернет в семью – я была в этом уверена.

Мы ехали молча, даже радио никто не включал. Всю дорогу я перебрала в голове всевозможные варианты того, что они могут со мной сделать, и мне становилось страшно от одних только мыслей. Я плакала. Молча плакала, пока глаза мои были завязаны, – не всхлипывала, не выла, они не должны были этого видеть. Я буду храброй! А если не получится, то буду казаться ею. Пусть видят, что меня не сломить!

Отец, видимо, предполагал такой исход событий, поэтому велел мне быть сильной. Такую фразу он говорил мне всего два раза в жизни: первый – когда тяжело заболела бабушка, второй раз был сегодня. Не знаю, почему я так крепко запомнила эти слова, но на бабушкиных похоронах я не плакала – я повторяла их про себя и держалась. Конечно, потом, оставшись одна, я рыдала всю ночь напролет. Отец не любил слез; он никогда не разговаривал со мной, когда у меня начиналась истерика, – либо уходил сам, либо просил уйти меня. С детства я училась контролировать себя, чтобы лишний раз не расплакаться, а если уж случалось – быстро брала себя в руки.

Но сейчас, по дороге в ад, в этой полной темноте, я могла позволить эмоциям выйти наружу. Кто знает, возможно, это последний день моей жизни…

Глава 4

Олег Власов

– Вадим, ты узнал что-нибудь?

–Парни проверяют информацию.

–У меня в органах есть люди, они тоже задействованы. Если она… если с ней что-то случится, я его убью! Живым закопаю!

–Я сам его на куски порву. Что, по-вашему, он может с ней сделать?

–Я даже боюсь подумать об этом. У Талиба тёмные мысли, он может быть жестоким. Иметь его во врагах опасно, так же как и в друзьях. Я никогда не мог предугадать его действия. Только однажды, когда в его жизни появилась женщина, которая свела его с ума. Тогда мне пришлось… но всё это сейчас неважно. Главное – найти мою дочь и окончательно покончить с Талибом!

–Я усилил охрану в доме.

–Он сюда не сунется, мы ему не нужны. У него уже есть то, чем можно на нас надавить.

–Я вытащу её оттуда, я вам обещаю.

–Где твой отец? Пригласи его, у нас с ним незаконченный разговор.

Прошло уже две недели, а мы ничего не знали о ней. Алиса обрывала телефон с расспросами: где дочь и почему она не приехала. Приходилось врать – только бы она не прилетела сюда.

Нас выписали из больницы неделю назад. Люди Талиба хорошо нас поколотили, он это так просто не оставит.

– Олег, ты хотел поговорить со мной?

–Я хотел узнать, как получилось, что нас подставили? Я ведь всё продумал. Мы вынашивали эти планы годами, Сергей, годами!

–Послушай, с каждым может такое произойти. Никто и подумать не мог, что…

–У НЕГО МОЯ ДОЧЬ! Ты понимаешь это? Да кому я говорю… Ты же только и делал, что глотку себе заливал и баб таскал в свою съёмную квартиру!

–Ну, зачем ты так говоришь? Все мы знаем, почему он забрал её.

–Ты что несёшь? Талиб ничего об этом не знает.

–Значит, в скором времени узнает. По твоим рассказам я понял, что он далеко не дурак.

Я кинул папку ему на стол. Там были досье на людей, с которыми мы работали над этим делом.

– Сейчас ты мне про каждого расскажешь. Я должен знать, какая гнида нас подставила, чтобы оторвать ему голову и отправить Талибу.

–Олег, ты уверен, что крыса среди моих людей? Я сам лично их проверял.

–Талиб не мог провернуть это дело без доноса на нас. Садись и открывай папку. У нас много работы. Найдём крысу – найдём и Талиба, а там и мою дочь.

Камилла

– Я вас всех убью!!!

Сегодня меня подвесили за руки; я едва доставала до пола ногами. С меня сорвали все украшения и платье. Я осталась только в нижнем белье и провисела так, пока не пришел Талиб. Он начал поливать меня из шланга ледяной водой. У меня свело все тело, а он продолжал. У меня не было сил сопротивляться; единственное, чего мне хотелось, – убить его, а потом будь что будет. В какой-то момент я начала отключаться и сразу же получила удар по лицу.

– Вам доставляет это удовольствие? Уроды!

Я плюнула в того, кто стоял рядом; после такого душа я не понимала, кто это был.

– Парни, окажите ей великодушный прием.

– Что еще придумали? Топить меня будете? Шакалы!

Меня подтянули еще выше. Руки заболели с новой силой, кости ныли от напряжения, а тело дрожало – то ли от холода, то ли от страха. Тут я почувствовала удар, потом еще один. Не сразу, но я поняла, что меня бьют хлыстом по спине – или по тому, что от нее осталось. Боль была обжигающей; я чувствовала, как разрезается кожа, как горячая кровь стекает по телу. Я кричала, а они били все сильнее и сильнее, не переставая. В какой-то момент мой собственный крик оглушил меня…

– А-а-а-а!

Я проснулась от собственного стона.

– Это сон. Это был всего лишь сон, Камилла. Боже.

Уже две недели я нахожусь в этом аду, и каждый день мне снятся подобные кошмары. Я ощущаю всю эту боль будто наяву; за ночь я могу проснуться несколько раз от собственного крика.

Меня поместили в небольшую комнату сразу после приезда. Каждый раз Амин приносит мне еду. Все происходит так, будто я в тюрьме, только здесь намного хуже. В тюрьме есть прогулки и общение, а здесь я нахожусь одна со своими мыслями и страхами. Неудивительно, что мне снятся такие сны. Со мной никто не разговаривает и не отвечает на вопросы. Чего они ждут? Что хотят?

Я очнулась уже на рассвете. В комнате не было окон, но под дверью была щель, и я видела, что солнце встало: свет немного проникал сюда. Комната была отделана в теплых тонах, ничего яркого и бросающегося в глаза. За следующей дверью находились уборная и душ. Сейчас в комнате оставалась только кровать – раньше тут еще был обеденный уголок.

Через неделю моего пребывания я предприняла попытку к бегству. Я пододвинула стол к двери и взяла в руки стул. Я ждала, когда Амин принесет завтрак. Как только он вошел, я ударила его стулом по голове. Он сразу рухнул на пол. Схватив вилку с подноса, я побежала. Аккуратно, заглядывая за углы, чтобы не нарваться на неприятности. Бегу, а сама думаю: «Я убила его». И мне стало жаль. Ведь он просто выполняет приказы Талиба, каждый раз носил мне еду.

– Нет, Камилла, даже не думай.

Вот, уже разговариваю сама с собой. На несколько секунд я замешкалась на месте и все же вернулась в комнату.

– Я пожалею об этом, точно пожалею, идиотка.

Я попыталась нащупать у него пульс на шее.

– Ну давай же, давай. Есть!

Можно сматываться с чистой совестью. Мне удалось пробраться в гараж и открыть машину ключами, которые я стащила у Амина, пока прощупывала его пульс. Машина завелась не с первого раза. Бензин я проверила – не хватало заглохнуть посреди этого аттракциона. На скорости я выехала из гаража. Меня ждали железные ворота. Пристегнувшись, я приготовилась к столкновению.

– Какого черта они делают?

Я нажала на тормоз. Люди Талиба выстроились в шеренгу у ворот. Свобода так близка! Я не сдамся! Я вжала газ в пол и со свистом шип направилась на них. В голове мелькали мысли: мне хочется выбраться отсюда, и я уже у цели. Но с другой стороны – все эти люди… Сколько их мне придется переехать? Сколько погибнет ради моей свободы? А отец? Что будет, когда я выберусь? Талиб знает, где меня искать, и тогда он точно не пощадит моего отца. Пришлось резко нажать на тормоз!

– А-а-а-а-а!

Я кричала им в лицо через лобовое стекло от своего бессилия и трусости. Во мне было столько злости, что, казалось, я выдыхаю красный дым; глаза сверкали от слез. Нужно было куда-то выплеснуть эту ярость, иначе я задохнусь…

Люди Талиба достали автоматы и направили на меня, выжидая приказа. Все замерли. На мгновение я даже перестала дышать: если они начнут стрелять, от меня ничего не останется. Второй раз я нахожусь на волоске от смерти. Не успев ничего понять, я услышала выстрел в лобовое стекло и инстинктивно сжалась. Они начали обстреливать машину. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этот ужас, и изо всех сил сжимала руль. Уезжать было уже поздно. Я не сползла на сиденье, продолжая сидеть прямо. Я не покажу им свой страх и не стану загнанным зверьком.

Тишина… Все прекратилось в один миг. Было страшно открывать глаза. Может, я уже умерла, поэтому так тихо.

– Поиграла, девочка, и хватит.

Дверцу машины открыл Талиб. Он был одет в белое одеяние, видимо, что-то мусульманское. Неохотно я повернулась к нему, глядя в глаза.

– Выходи.

Ноги были тяжелыми, будто в ботинки налили свинец. Выйдя, я посмотрела на машину: она была в ужасном состоянии, но на мне – ни царапины. Вот ублюдок! Это был просто спектакль, чтобы меня напугать. Он знал, что машина пуленепробиваемая.

– Саид, уведи ее обратно в комнату.

– Я хочу говорить с тобой! – крикнула я ему в спину.

Мне нужно знать! У меня столько вопросов и страхов, от которых я схожу с ума, и никто, кроме него, не ответит на них. Но он просто ушел, не сказав ни слова.

– Я сама, сама пойду, не трогай меня.

Поэтому в этой комнате больше нет обеденного стола и стула – только кровать. Нужно что-то придумать. Ведь так можно сойти с ума. Сколько он продержит меня здесь в таких условиях? Физического насилия нет, только психологическое – это гораздо страшнее. Эта неосязаемая боль, которую нельзя залепить пластырем или помазать мазью. Ты не видишь, как она заживает, и не знаешь, когда пройдет.

Находясь здесь, ощущаешь себя овощем. Однако когда я бежала, было опасно и страшно, но в тот момент я чувствовала, что жива.

На следующее утро я проснулась от шума в доме. Была слышна стрельба – иногда такое происходило. Видимо, за домом находится стрельбище, вот так они и развлекаются. Главное, чтобы меня не трогали… Через несколько часов в комнату вошел Саид.

– У тебя две минуты, чтобы собраться. Талиб ждет тебя.

Я удивилась и не сразу поняла смысл его слов. Несколько раз хлопнула глазами, осознавая, что со мной не только заговорили, но и ведут к Талибу. Я осмотрела себя с ног до головы.

– Я готова.

Мы шли молча. Думаю, Саид был правой рукой Талиба. Мне было страшно; всю дорогу я гадала, зачем он меня вызвал. Я боялась, что он задумал нечто плохое. Не для чаепития же он меня позвал. Меня трясло от страха; я делала глубокие вдохи, но сейчас это не помогало. Будь что будет! С этими мыслями я вошла в кабинет, где находился один Талиб.

– Здравствуй, Камилла.

– Что с моим отцом? Он жив? Вы отпустили его?

Я не собиралась вести светские беседы. Главный вопрос, который меня мучил, был об отце.

– Ты нетерпеливая. Даже неделю не смогла усидеть спокойно.

– А чего вы ждали от меня? Покорности? Я даже не знаю, чего вы хотите!

Он сел в кресло и приказал мне сделать то же самое. Честно говоря, я хотела сесть – возможно, так моя дрожь не будет так заметна.

– Камилла, скажи мне, что бы ты сделала на моем месте? Ты знаешь лишь малую часть истории.

– Сначала скажите, что с моим отцом, пожалуйста? – тише, почти умоляюще, попросила я.

Он глубоко вздохнул, размышляя над моей просьбой.

– Олег жив и, думаю, уже здоров. Я удовлетворил твое любопытство?

Слава Богу, все хорошо. Я надеялась только, что он не врет, – да и зачем ему это? Тогда бы он не держал меня здесь в живых.

– Спасибо.

– Теперь удовлетвори и ты мое любопытство.

Да, я знала лишь крупицу их истории с отцом – то, что рассказывала Роза, и то, что говорил сам Талиб.

– Я бы простила.

Он улыбнулся, но улыбка была больше похожа на злобный оскал, будто у антигероя из фильма. Недолго думая, он продолжил:

– Пойдем со мной. У нас гость.

Мы спустились в подвал дома. Было темно и пахло сыростью. Я осторожно спускалась, слыша мужские голоса. От увиденного я чуть не потеряла равновесие. Передо мной был Вадим, весь избитый. Он сидел на стуле, если это можно было так назвать. Я сразу подбежала к нему, начала осматривать его лицо.

– Я живой, живой, – было слышно, что он говорит с трудом.

Я прижалась к нему. Боже, как же они его избили!

– Мне так жаль, Вадим, прости меня.

Он гладил меня по волосам, вытирая слезы. Кровь с его головы сочилась не переставая.

– Ну что ты, милая, ты здесь ни при чем.

– С отцом все хорошо?

Последнее, что он сделал, – кивнул мне и отключился.

– Да что же вы за звери! ЕМУ НУЖНА ПОМОЩЬ!

– Все зависит от тебя, Камилла…

– Что ты еще хочешь?

Я была в ярости. Мне уже не было страшно, что со мной могут что-то сделать. Это было неважно. Когда я увидела Вадима, страх исчез.

– Хочешь, чтобы его мучения закончились? Держи.

Он с ума сошел? Что это значит? Он протянул мне пистолет. Что я должна… Как…

– Я не понимаю.

– Ты все поняла, только не признаешься себе в этом.

– Ты с ума сошел?

– Камилла, либо ты его убьешь, либо это сделают мои парни, но только мучительнее.

Амин ударил Вадима в живот, и я автоматически схватила пистолет, проверила обойму и направила его на Амина.

– Убери от него руки, пока я тебе голову не прострелила!

Я услышала смех. Это был Талиб.

– Как вам нравится это? Посмотри на себя. Ты готова убить за человека, который тебе небезразличен.

Он подошел ко мне сзади и прошептал так, чтобы слышала только я:

– О каком прощении ты мне говорила?

Я резко развернулась к нему, направив на него оружие. Не нужно было смотреть по сторонам, чтобы понять: на меня было направлено минимум три ствола.

– Это ты! Это ты во всем виноват! Все, что сейчас происходит, – твоя вина!

– Все это не важно.

– Вокруг тебя люди страдают и умирают, это важно, и ты это знаешь!

– СТРЕЛЯЙ! Только не забывай, что этим ты убьешь своего отца.

На моем лице было одно презрение. Я смотрела ему в глаза, и мне уже не было страшно. Я сжала губы. Хочу выстрелить… но не могу. Он оттолкнул мою руку.

– Не направляй, если не собираешься стрелять.

Он подошел к Вадиму и дал ему платок – такой же, как у меня.

– Я даю тебе выбор. Он умрет. Вопрос лишь в том, кто будет его палачом? Что будешь делать, Камилла?

Что за игры он устроил? Это опять какой-то план? Я не могу позволить, чтобы его убили. Он должен рассказать отцу, где я нахожусь. Сейчас только Вадим может мне помочь.

– Не забывай, пистолет еще у меня. Вас здесь четверо… простите, трое, ведь тебя мне трогать нельзя. В обойме восемь пуль. У вас с математикой все в порядке, мальчики?

– А что потом?

– Не знаю. Убью тебя, возьму в заложники, убью и закопаю здесь, чтобы, пока тебя ищут, мы смогли убежать.

– Ты его так сильно любишь?

– Со мной ты можешь делать все что угодно, но моих близких не трогай!

– Начинай.

Он отошел от Вадима и скомандовал. Человек, стоявший рядом, начал избивать Вадима с новой силой. Во мне что-то проснулось, что-то темное. Я выстрелила. С холодной головой, не думая о том, кто передо мной и что будет дальше. Я попала этому человеку в плечо. Мне не хотелось убивать его – только показать Талибу, что я серьезна в своем решении защищать близких.

Амин сразу же увел его, чтобы оказать помощь. В подвале остались только я, Вадим, Саид и Талиб.

– Талиб, отпусти его, и я обещаю тебе, что буду слушаться.

– Будешь… покорной?

Как же он бесит меня.

– Буду!

– Твой жених решил штурмом взять мой дом, убить моих людей. Я такое не прощаю.

– Что ты…

Я не успела договорить. Он подошел ко мне сзади, взял мои руки и направил пистолет на Вадима, говоря на ухо:

– Ты должна выстрелить в него. Точь-в-точь в то же место, куда подстрелила моего человека.

Немного повернув к нему голову, я смотрела на него. Его лицо было без эмоций, ни одна мышца не дрогнула. Как можно быть таким бесчеловечным? Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Сейчас его глаза были другими: вокруг черные, а в центре – медные. Даже не скажешь, что он ровесник моего отца – только морщины вокруг глаз выдают его возраст.

– Очисти разум… отключи эмоции.

Как под гипнозом, я повернулась к Вадиму. Чувствуя запах пороха, я прицелилась в плечо и выстрелила туда, где будет меньше повреждений, – пуля прошла навылет.

Когда Вадим закричал, я пришла в себя. Что я наделала? Я хотела броситься к нему на помощь, но Талиб силой удерживал меня.

– Не переживай. Саид сейчас отвезет его в больницу.

– И я просто должна вам верить? Да вы же не люди!

Я толкала его изо всех сил, снова и снова. Он даже не сопротивлялся. Я не могла сдвинуть его с места. У меня началась истерика, все эмоции вырвались наружу.

Талиб быстро привел меня в чувство – я получила от него хорошую пощечину.

– Я тебя ненавижу! Ты – худшее, что было в моей жизни!

– Сегодня ты немного повзрослела, Камилла…

Глава 5

Талиб

Прошла неделя после случившегося. Камилла держала слово и была послушной, но почти ничего не ела. Амин каждый день предоставлял мне отчёт. Когда я её увезу, она изменит своё решение. Осталось закончить несколько дел – и начало будет положено.

Вечером мы с Саидом возвращались с переговоров. Саиду я доверяю больше, чем остальным. Дружба с Олегом научила меня, что полагаться можно только на себя.

– Саид, всё готово?

–Да. Самолёт будет ждать вас, я сам всё проверил. Талиб, можно личный вопрос?

–Говори. Что тебя беспокоит?

–Когда вы рядом с этой девчонкой, в вас будто бес вселяется. Всё в порядке?

–Саид, зачем тебе эта информация?

–Вы можете мне не верить, но я переживаю за вас.

Саид – хороший человек. Я встретил его на родине, когда его семью убили какие-то подонки ради забавы. Жену и двух дочерей. После потери близких становишься озлобленным на весь мир – я понимал его как никто другой. Он жаждал мести.

Мы встретились в баре, когда он уже был готов убить одного из них. Мне пришлось вмешаться. Не без труда, но он меня послушался. Он доверил мне своё горе, а уже после я продумал план, как наказать этих уродов.

– Талиб, вы меня слышите?

–Сколько мы уже знакомы?

–Двадцать лет.

–Почти полжизни… Вторые полжизни. За первые приходится бороться с человеком, который когда-то тоже переживал за меня.

–Вы знаете… я никогда… Я жизнью вам обязан.

–Я верю тебе, Саид. Не заставляй меня пожалеть об этом.

–Я верен вам, и так будет до последнего вздоха.

Саиду не было нужды мне врать. Он человек слова, как и я. Жаль, что сейчас слово ничего не значит для людей, важны только гарантии.

– Камилла… она очень похожа на девушку, которую я любил. Я безумно желал её. Она была умной и сразу меня заинтересовала. У нас начался роман – со страстью, конечно, со скандалами; она сводила меня с ума. Но всё закончилось. Сейчас, глядя на Камиллу, я вижу ту сумасшедшую девчонку, которая любила меня. Особенно её глаза – не могу оторвать от них взгляд.

На мгновение я вернулся в прошлое, вспоминая тот нежный образ моей любимой.

– И когда она рядом, мне не всегда удаётся контролировать себя. Меня это бесит. Какая-то девчонка выводит меня из себя. Теперь ты знаешь немного о моём прошлом. Что скажешь, Саид?

–Никогда ещё не слышал, чтобы вы с таким одушевлением говорили о ком-то. Где сейчас эта женщина?

–Умерла.

–Мне жаль, простите. А с девчонкой что будете делать?

–Она нужна мне, пока Власов не вернёт долг. Она останется у меня.

–Вы сможете её отпустить?

–Саид, я уже не тот парнишка, что мог из-за чувств бросить всё, не думая о последствиях. Я сам себя сделал. Моё имя говорит за меня – люди боятся, когда слышат его. У меня нет и не будет больше слабых мест. Я усвоил урок.

–Думаю, Власов не скоро сможет вернуть вам такую сумму. Вы ведь годами вкладывались в эту сделку, чтобы обвести его вокруг пальца.

–Я не тороплюсь, мой друг. Это доставляет мне удовольствие – знать, что он страдает, знать, что я загнал его в угол. И это только начало.

–Вы не переживаете, что после того, как вы её вернёте, он придёт за вами?

–После того как я с ней поработаю, не факт, что она захочет уходить. А если и так, то Власову будет страшно приходить ко мне.

–Что вы собираетесь с ней сделать?

–Создать совершенное оружие. Она умная девушка. Нужно только раскрыть в ней это и придать лоск.

Камилла

Мне казалось, что я сильная и могу справиться со всем, но последнее время мне с трудом удаётся не опускать руки. Талиб победил. Он показал, кто умнее и у кого сила.

После происшествия с Вадимом мои сны стали реалистичнее. В них я искала отца или маму, а когда находила, они были мертвы. Иногда мне снилось, что я убиваю Талиба, а потом оказывалось, что на его месте был отец.

Амин опять начал приходить, приносить еду, но мне не хотелось есть. Я дала себе время на переживания – немного. Мне нужен план, нужно продумать каждый шаг. Я выберусь отсюда, и Талиб сам отпустит меня – просто нужно придумать, как. А сейчас я немного усыплю их бдительность. Бой проигран, но не война. Наверное, смешно слышать мои мысли со стороны: мелкая девчонка против такого властного мужчины.