Лиловые орхидеи

На этот раз она распустила волосы, и они рассыпались по ее плечам светло-русыми волнами. Я чувствую внезапное желание подбежать к ней и убрать волосы с лица ей за ухо. Внезапно, словно прочитав мои мысли, она убирает прядь волос за ухо и исчезает за массивной дверью библиотеки.

Боже правый! Что со мной происходит? Я осознаю, что остановился на месте, когда мои товарищи по команде кричат, чтобы я шевелил клешнями.

До конца пробежки я размышляю о Бэйлор. Как долго она встречается с этим говнюком Крисом? У них все серьезно? В каком общежитии она живет? Откуда она родом? И почему я вообще обо всем этом задумываюсь?

Когда мы пробегаем мимо библиотеки в следующие вторник и четверг, я неожиданно для себя хочу, чтобы Бэйлор опять появилась в дверях, просто чтобы увидеть ее хотя бы мельком.

Вскоре после пробежки в четверг я осознаю, что даже не пытался привести домой девушку после вечеринки, на которую ходил в прошлую субботу. Вот блин. Я просто обязан вернуться в игру после матча в Университете Клемсона в эти выходные.

Я снова встречаю Бэйлор в пятницу днем, по пути на стадион, – оттуда мы на автобусе едем на выездной матч. Я останавливаюсь как вкопанный и смотрю на нее. Она идет с друзьями по направлению к студенческому клубу. Они весело смеются. Сегодня жарко, на ней шорты, которые не скрывают ее стройных ног, – и я ненадолго представляю, как эти ноги обхватывают мою голову. Я не слышу, что они говорят – они слишком далеко, – но, должно быть, один из них рассказывает что-то очень смешное, потому что один из ее друзей от смеха прыснул газировкой на футболку Бэйлор.

Большинство девушек после такого сразу побежали бы домой, чтобы переодеться в новую чистую футболку. По крайней мере, большинство девушек, которых я знаю. Но не Бэйлор. Она просто смотрит на свою забрызганную газировкой футболку, пожимает плечами и продолжает смеяться со своими друзьями, заходя в здание. Пока Бэйлор придерживает своим друзьям дверь, она оборачивается и замечает, что я на нее смотрю. Снова. Ее лицо опять заливается очаровательным румянцем, а по ее глазам я вижу, что она сейчас улыбнется. Но тут из здания выходит говнюк и обнимает ее. Она заходит с ним внутрь, даже не оглянувшись. Но от меня не ускользает, как она слегка отдаляется от него, и этот крохотный жест вызывает у меня всевозможные мысли.

Мы на вечеринке, празднуем нашу победу в подпольном клубе Университета Клемсона. Мы сегодня задали жару. Это была победа «всухую», и вдобавок ко всему я сам забил два гола. Несколько часов спустя мы все еще пребываем в эйфории.

– О да! – Дин хлопает меня по спине. – Зацени-ка. Близняшки.

Он кивает на блондинок-двойняшек, которые только что зашли в клуб. Он поворачивается к Джонси и Тиму.

– Какая жалость, что вы под каблуком, а то тоже могли бы поучаствовать. Близняшки, – повторяет он, не веря своему счастью.

Очевидно, он уже представляет себя вместе с ними.

– Чувак, я не собираюсь ввязываться в какую-то извращенную оргию. Просто выбери любую, а я возьму оставшуюся, – говорю я, оценивая их одинаковую внешность. – Все равно разница, кажется, небольшая.

Как выясняется, от нас даже не требуется никаких усилий. Они замечают, что мы на них смотрим, и подходят прямиком к нам.

– Девушки, можно вас угостить? – спрашиваю я.

Они переглядываются между собой и хихикают, на что Дин беззвучно шепчет мне:

– Давай, приятель!

Я смеюсь и качаю головой:

– Привет! Меня зовут Гэвин, а это Дин.

Я протягиваю им руку для пожатия.

– Мэнди, – говорит одна.

– Минди, – одновременно с ней произносит другая.

Я чуть было не закатываю глаза – настолько легко нам клеить девчонок. Должен признать, что нам обоим очень повезло по части внешности. У Дина темные волосы и мужественный вид байкера. У меня на голове беспорядочная копна темно-русых волос, за которую девчонки обожают хвататься, когда визжат и извиваются подо мной. К большому неудовольствию моего тренера, я отказываюсь коротко стричься по этой самой причине.

Тим и Джонси качают головами, глядя, как мы ведем Мэнди и Минди к бару, чтобы купить им выпить. Не то чтобы их нужно было напоить. Они, кажется, и так готовы раздвинуть для нас свои трезвые ноги.

Не прошло и часа, а я уже прижимаю Минди – или Мэнди – к стене возле туалета. Мы страстно набрасываемся друг на друга. Вдруг она предлагает переместиться в другое место и тащит меня за собой в кабинку для инвалидов в женском туалете.

Там она садится на крышку унитаза и притягивает меня к себе за петельки для ремня, так что я оказываюсь прямо перед ней. У меня возникает ощущение, что ей это не впервой. Она дотягивается до моего паха и хватает мой член, двигает по нему рукой вверх и вниз – но ее траектория слишком длинная, а движения слишком медленные на мой вкус. Я пытаюсь насладиться ощущениями, распространяющимися по моему телу, когда смотрю на ее макушку и вижу, как ее светлые кудри подпрыгивают, пока она возится с пуговицами на ширинке, облизывая губы.

Ни фига себе! Она собирается сделать мне минет прямо здесь!

Часть моего сознания хочет мысленно дать пять моим приятелям. Другая часть – та часть, которую я не хочу слушать, но у меня нет выбора, поскольку из-за нее мой твердый, как скала, член становится вялой, ни на что не годной фиговиной, – эта часть считает, что я не хочу, чтобы эта блондинка делала мне минет. Эта часть знает, что есть только одна девушка, с которой я действительно хочу что-то сейчас делать. И она брюнетка. И вполне вероятно, что прямо в эту секунду она извивается под этим говнюком Крисом.

Черт!

Я застегиваю штаны и извиняюсь перед Минди – или Мэнди, – я намеренно неразборчиво бурчу ее имя, чтобы она не догадалась, что я не знаю, которая она из двух. Я говорю ей, что слишком много выпил и мне надо пойти домой и проспаться. Я отправляю друзьям эсэмэс и ухожу с вечеринки, направляясь прямиком в отель. Один. Я знаю, что, скорее всего, они будут мне это припоминать вечно.

Неделю спустя я осознаю, что вопреки моим опасениям Дин вообще надо мной не подтрунивал. После моего ухода Минди/Мэнди пошла искать сестру – и нашла ее вместе с Дином в весьма компрометирующем положении, к которому она была не прочь присоединиться. Стоит ли говорить, что вместо того, чтобы издеваться надо мной, он теперь, наверное, всю жизнь будет целовать мои чертовы ноги в память о тех близняшках.

– Одновременно? – в очередной раз спрашивает Тим, пока мы все пытаемся представить себе невероятную картину, нарисованную для нас Дином на утренней пробежке.

– Признайте, господа, – говорит Дин, – я просто бог секса.

Мы втроем даем ему подзатыльники, пробегая мимо.

Кажется, я не могу жаловаться. Я сам решил уйти с вечеринки, когда Минди/Мэнди была, очевидно, так возбуждена, что уже не могла сдерживаться. Не так давно я и сам был бы не против секса втроем.

Чертова Бэйлор.

Я еще даже не знаю ее фамилию, а она уже привела мои мозги в полный беспорядок. Она меня отвлекает. От футбола. От учебы. От жизни. Такого никогда не происходит. Гэвин Макбрайд не отвлекается.

Мы бежим дальше, парни продолжают обсуждать бога секса Дина, а мои мысли перескакивают на миниатюрную девушку с глазами-хамелеонами, которая каждую ночь появляется в моих грезах. Я представляю себе, какими мягкими будут на ощупь ее волосы. Я мечтаю распустить хвостик из этих волос и дать им рассыпаться вокруг ее лица, когда она наклоняется ко мне и закрывает нас своими волосами, сидя на мне верхом. Чего я не понимаю, так это того, что я мечтаю не только о сексе, но еще и обо всяких глупостях вроде длинных прогулок, бесконечных эсэмэс и ее посещений моих футбольных матчей.

За свою жизнь я много мечтал о девушках. Но до сих пор они оставались безымянными… даже безликими. Я не знаю, почему меня так неудержимо к ней тянет. Я пытался это игнорировать, выключить и двигаться дальше. Но не могу. Черт, она прочно засела в моем организме.

Я знаю только один способ с этим справиться. Мне надо, чтобы Бэйлор начала со мной встречаться. У этого плана есть только одна проблема. И эту проблему зовут Говнюк.

Глава 4

В Северной Каролине наступила осень. Это приятное разнообразие для спортсменов вроде меня, которым приходится большую часть дня проводить на улице. Но в то же время наступление осени – это еще одно напоминание о том, что я не только ничуть не приблизился к тому, чтобы пригласить объект моего вожделения на свидание, но даже ни разу не поговорил с ней, если, конечно, не считать брошенного на бегу «привет».

Однако трудностей я не боюсь, поэтому сегодня утром уговорил парней слегка изменить маршрут. Я никогда не утверждал, что не стану повсюду за ней следовать, чтобы узнать ее распорядок дня. И вот, когда мы уже в третий раз пробегаем мимо Фетцер-Холла, Бэйлор наконец появляется – в миленьком спортивном костюме, в котором занималась в спортзале. Она сняла кофту и повязала ее вокруг талии, открыв обтягивающий спортивный топик, в котором она занималась, и сексуальные пятна пота в зоне декольте.

Черт, как это возбуждает!

Выйдя из здания на прохладный свежий воздух, она прикрывает глаза, улыбается и делает глубокий вдох. Еще чуть-чуть – и мне нужно будет немедленно уйти и принять холодный душ.

Бэйлор бежит по направлению к своему общежитию, в ее манере бега есть какая-то тягучая грация, а мы весьма кстати бежим позади нее.

Парни задерживаются, а я догоняю ее и бегу рядом.

– Привет! Бэйлор, да? – спрашиваю я так, словно ее имя не впечаталось в мой мозг еще два месяца назад.

На ее уже раскрасневшемся лице сложно заметить румянец, но он там есть.

– Ой, привет! – с улыбкой произносит она, не сбавляя шага. – Гордон, да?

Ба-бах!

Это разорвалось мое несчастное сердце. Она разбила его прямо тут, на тротуаре. Как она могла забыть, как меня зовут? Наше прикосновение в тот день было просто электризующим! Со мной такого ни разу не случалось. Должно быть, я попал в параллельную вселенную или что-то в этом духе. Мне надо прямо сейчас развернуться и уйти. Обычно я так и делаю. Не то чтобы девушки мне когда-либо отказывали, но зачем попусту сотрясать воздух с этой, если в двух шагах можно найти с десяток красоток, которые с радостью согласятся быть со мной. Но я не могу. Я не могу развернуться. По какой-то неведомой – и совершенно чуждой мне – причине меня к ней тянет.

Она, наверное, увидела по моему лицу, как я шокирован, и хихикает.

Боже, этот звук! Если бы я мог сделать только одну вещь на земле, я бы сделал так, чтобы она снова издала этот звук.

Бэйлор говорит:

– Я шучу. Привет, Гэвин.

Кажется, я влюбился. Я мог в нее влюбиться, если мы только один раз поговорили?

Конечно нет, тряпка, ругаю я себя.

Но одно я знаю точно. В этой девушке я нашел свою треклятую половинку. Я это чувствую. И я только что сделал целью своей жизни добиться того, чтобы она согласилась со мной встречаться. Бэйлор не похожа на других. Я понял это еще тогда, на ознакомительном мероприятии. Судя по тому, как она ведет себя с людьми, она совершенно бескорыстная и даже не представляет себе, какая она классная. Ей совершенно наплевать, как она выглядит или что о ней думают другие. И она не теряет голову от того, что я оказываю ей знаки внимания, – хотя румянец ее, конечно, выдает. Бэйлор тоже меня хочет. Может, она просто пока этого не осознает.

– Хочешь побегать со мной? То есть с нами? – спрашиваю я, указывая на свиту позади нас.

– Может, в другой раз, – говорит она. – Я просто бегу обратно в общежитие. У меня сегодня утром лекции.

Бах!

Мое сердце дало еще одну трещину. Я знаю, что занятия у нее начинаются только в девять, потому что я следил за ней в прошлую среду. А сегодня среда. Может, в тот день она пропустила лекцию. Точно, пропустила на прошлой неделе, поэтому сегодня ей обязательно нужно пойти. Если бы не это, она бы побежала со мной, я уверен.

– Ладно! Тогда увидимся, – говорю я и отскакиваю, чтобы спасти хоть какую-то часть своей репутации.

Она кричит мне вслед, и я чуть не спотыкаюсь о свои собственные ноги.

– Если ты придешь к Фетцер-Холлу в понедельник в это же время, я с тобой пробегусь, – говорит Бэйлор, после чего сворачивает на дорожку к своему общежитию.

Я оборачиваюсь.

– Супер! То есть ладно, договорились! Увидимся в понедельник!

Я закатываю глаза. С каких это пор я так волнуюсь в присутствии девушки? Со мной такого никогда не случалось. Никогда. До Бэйлор.

Я попал.

Я оборачиваюсь и вижу, что мои друзья просто согнулись пополам от смеха. Да, я так и знал, что рано или поздно они найдут, как меня подколоть.

– Как хорошо, что у тебя наконец-то свободные выходные и ты можешь пойти с нами на матч, – говорит Карен, беря меня под руку, когда мы идем на стадион.

Вот почему еще паршиво быть футболистом! Мы пропускаем все матчи нашей команды по регби – а она в этом году, как назло, очень сильная. Но эти выходные у нас свободны – что редко бывает в течение сезона, – и я планирую использовать их по полной. Несколько парней из моей команды скинулись и организовали сегодня вечером вечеринку за пределами университетского кампуса. Мы даже уговорили тренеров отменить воскресную тренировку, согласившись провести длинную тренировку сегодня утром. Все складывается идеально. Единственное, что можно было бы улучшить, это если бы я как-то смог пригласить на вечеринку Бэйлор. Она не общается с людьми из моей тусовки, состоящей в основном из спортсменов и девчонок из женского клуба. Ха! Не могу даже представить себе Бэйлор в женском клубе!

– Что в этом смешного? – спрашивает Карен.

Оказывается, я рассмеялся вслух.

– Ничего, – отвечаю я. – Просто рад, что выдалось свободное время, чтобы посмотреть матч.

Мы с Джонси ведем Карен и Марси на стадион.

У киоска с едой и напитками мы с Джонси останавливаемся.

– Хочешь чипсов или вон тот большой соленый крендель? – предлагаю я Карен.

Она смотрит на меня так, будто у меня выросла третья рука.

– Ты что, шутишь? – спрашивает она. – И пустить целую неделю диеты коту под хвост? – Она качает головой: – Нет, я сэкономлю калории для пива на вашей вечеринке сегодня вечером.

Карен подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши.

– Ой, жду не дождусь! Будет очень классно!

Она вытаскивает Марси из очереди.

– Увидимся на трибуне, – говорит она.

Мы с Джонси смотрим им вслед.

– Ты должен пресечь это в зародыше, приятель, – говорит он.

– Пресечь что в зародыше?

Очередь медленно движется вперед.

– Ты же знаешь, что она считает, что ты к ней неравнодушен, да? – Джонси кивает в сторону девушек.

– Что за бред?! – недоумеваю я. – С чего бы она так считала?

Он смотрит на меня в упор:

– Гэвин, у тебя не было секса уже несколько месяцев.

– И она думает, что это потому…

– Ага, – прерывает он меня.

– Но… – Я качаю головой и вопросительно смотрю на него.

Друг просто утвердительно кивает в ответ.

– Вот блин! – произношу я.

– Я слышал, как она сказала Марси, что ей кажется, что ты наконец-то передумал и скоро все поймешь, – объясняет он.

– Блин в квадрате! – говорю я.

– Чувак, ты должен ее просветить, – говорит он. – Сколько она тебя уже хочет? С третьего класса? Не пудри ей мозги. Делай дело или дай его сделать другим.

– Не пудрить ей мозги? – Я вопросительно приподнимаю брови. – Я ни разу…

– Я думаю, она так не считает, Гэв, – прерывает он меня.

Я следующий в очереди, так что достаю из кошелька несколько купюр. Потом смотрю на толпу и замечаю ее. Бэйлор. Она с каким-то парнем, но это не Говнюк, а какой-то другой парень с фотоаппаратом на шее. Она разговаривает с группой студентов и делает пометки. Точно, она же увлекается журналистикой. А парень фотографирует. Наверное, они делают репортаж о матче для студенческой газеты. Она засовывает карандаш за ухо, и этот жест меня совершенно очаровывает – ну просто сексуальная библиотекарша.

Бэйлор поднимает глаза и замечает, что я за ней наблюдаю. Я еще не видел более радостной улыбки, озаряющей лицо девушки, и еще я замечаю одну деталь, которую не заметил раньше. Ямочку на ее правой щеке. Цель жизни номер два: видеть эту ямочку как можно чаще.

– Сэр! Сэр, что для вас?

Я оборачиваюсь и вижу, что задерживаю очередь. Поэтому я быстро делаю заказ и снова оборачиваюсь. Она уже ушла. Черт!

В течение всей игры я рассматриваю трибуны, пытаясь отыскать ее взглядом. Это все равно что искать иголку в стоге сена. В буквальном смысле. Здесь шестьдесят три тысячи человек, какова вероятность того, что я найду среди них одну миниатюрную девушку?

Очевидно, не очень большая.

Когда мы выходим со стадиона после игры, у Карен звонит мобильный. Они с Марси мчатся в общежитие, чтобы предотвратить какую-то модную катастрофу. Джонси вызывается их проводить, потому что уже начинает темнеть. Я соглашаюсь пойти помочь ребятам готовиться к вечеринке.

Я иду к парковке, когда замечаю впереди группу из трех парней. Они стоят кружком, двое из них нетрезво покачиваются. Один из них отклоняется в сторону. И тут я вижу, что в центре их круга стоит Бэйлор – она до смерти напугана и крепко прижимает к груди свою записную книжку. Я подбегаю ближе и вижу, как один из них дотрагивается до нее.

Она кричит:

– Эй! Оставь меня в покое, придурок!

– Придурок? – произносит козел, который ее трогал. – Кого ты назвала придурком? Я просто хочу немножко повеселиться, только и всего.

Он убирает волосы ей за ухо.

Ну все. Сейчас я его убью.

Слава богу, что для игры в футбол руки не нужны. Блин, даже если бы и были нужны, не думаю, что это помешало бы мне оттолкнуть двух его приятелей и ударить придурка по морде. Бэйлор отпрыгивает в сторону, а парень падает на землю, из его покалеченного носа течет кровь. Я нависаю над ним, боковым зрением следя за его приятелями, на случай если они вдруг окажутся настолько глупы, что решат на меня напасть.

– Если не хочешь получить еще, то советую тебе извиниться перед девушкой и убираться отсюда на хрен.

Он смотрит на меня снизу вверх, чтобы понять, насколько я серьезен. Потом со стоном бормочет, прикрывая ладонями лицо:

– Извини. Я ничего плохого не имел в виду.

Я делаю знак его друзьям, чтобы они подняли его задницу с земли, и смотрю, как они уходят, оставляя небольшие кровавые следы через каждые пару метров на тротуаре.

Я поворачиваюсь к Бэйлор – она побледнела и вся дрожит.

– Бэйлор, ты в порядке? – Я подхожу к ней. – Он ничего тебе не сделал?

Она не может говорить, поэтому просто отрицательно качает головой. По тому, как дрожит ее нижняя губа, я понимаю, что она сейчас заплачет. Черт! Терпеть не могу, когда девушки плачут.

Она медленно приближается ко мне и, запинаясь, произносит:

– С‐с‐спасибо…

И обрушивается на меня.

Я поддерживаю ее, обняв руками. Это чертовски приятно. Наши тела идеально подходят друг другу, мой подбородок удобно ложится на ее макушку. Ужасно, что для того, чтобы я смог ее обнять, к ней должен был пристать какой-то козел.

– Ш‐ш‐ш, – шепчу я в ее волосы, а она тихонько всхлипывает.

Я стараюсь, чтобы Бэйлор не заметила, что я вдыхаю сладкий запах ее шампуня.

– Все в порядке. Ты в порядке, – успокаиваю я ее.

Через минуту она поднимает на меня распухшие от слез глаза, под одним из них я замечаю черное пятнышко размазанной туши. Это не важно, она все равно прекрасна. Я нахожусь в плену ее чарующих глаз, большим пальцем я стираю слезу, а заодно и пятнышко туши. Я вытираю руку о свои джинсы и думаю, что теперь никогда не захочу мыть руки, ведь на них остались ее слезы.

Тряпка.

Я качаю головой.

– Я, наверное, ужасно выгляжу, – говорит она.

– Ты нормально выглядишь, Бэйлор. – Я улыбаюсь ей. – Вернее, ты прекрасна, как всегда.

Она неуверенно улыбается мне. Это не та улыбка, от которой у нее на щеке появляется ямочка.

– Я так рада, что ты появился. Не знаю, чем я думала, – говорит она. – Я брала у них интервью для газеты перед матчем, и тогда они были довольно милы. Поэтому когда они подозвали меня к себе, я не думала… – Она качает головой: – Какая же я дура!

– Нет, Бэйлор. Ты не дура, – говорю я. – Просто тебе нужно быть осторожнее. А где тот фотограф, который был с тобой перед матчем?

– Ему пришлось уйти раньше.

– Он ушел, не проводив тебя домой? – спрашиваю я рассерженно, теперь я хочу отметелить и его тоже.

– У него возникло какое-то срочное дело, – говорит Бэйлор. – Он не виноват. Мне надо было сразу пойти домой, как я ему и обещала.

Она все еще дрожит. Я не могу оставить ее в таком состоянии. Я смотрю, где мы находимся, и вспоминаю, что неподалеку есть прекрасная кофейня.

– Хочешь кофе? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня снизу вверх, очаровательно сморщив носик, от чего мой член оживает в штанах.

– Тебе нужно успокоиться, – объясняю я. – Почему бы нам не пойти в кофейню за углом и не заказать тебе чашечку кофе, чтобы ты смогла расслабиться?

Она тихонько хихикает – от этого я тоже улыбаюсь до ушей.

– Хм, не уверена, что кофе поможет мне расслабиться, – говорит она. – Но ладно, пожалуй, что-нибудь шоколадное и правда не помешает.

Несмотря на то что я почти уверен, что у нее все еще есть парень, я веду ее в кофейню за углом, которую всегда буду считать местом нашего первого свидания.

Глава 5

Бэйлор заказывает шоколадный смузи, а я – свой обычный кофе. Меня ненадолго отвлекает парнишка из моей команды, и когда я кладу несколько купюр на прилавок, бариста сообщает, что счет уже оплачен. Не знаю, зол я или крайне впечатлен. Я подхожу к Бэйлор, которая добавляет взбитые сливки в свой смузи, и говорю:

– Это было в последний раз, когда ты за что-то платила.

Она отмахивается от меня и идет выбирать столик у окна, выходящего на улицу. Когда я сажусь за столик, она не теряет ни минуты, чтобы надрать мне задницу – да так, что я борюсь с искушением проверить, что от нее осталось.

– Я знаю, кто ты такой, Гэвин Макбрайд, – произносит Бэйлор, скрестив руки и устроившись поудобнее, чтобы прочитать мне мораль. – И мне совершенно плевать, что твои родители владеют половиной Техаса или что твой отец может стать президентом. Если мы с тобой станем друзьями, то давай сразу проясним одну вещь. Я сама плачу за себя. Я всегда так делала и всегда буду так делать. Если твоя непослушная грива мешает этой мысли достичь твоего мозга, то тебе лучше прямо сейчас встать и пойти поискать себе другого друга.

Она втыкает в смузи трубочку и внимательно смотрит на меня, потягивая напиток, в котором, наверное, больше жиров, чем Карен потребляет за неделю.

Я все же крайне впечатлен.

Придется к этому привыкнуть. Хотя семья Карен гораздо богаче моей, она все равно ожидает, что я буду платить за нее, когда мы куда-то идем вместе. Черт побери, мы даже не встречаемся, а она все равно ждет, что платить буду я! Сначала я думал, что так принято на юге, потому что она из Техаса. Но со временем узнал, что просто так принято у Карен.

Я смотрю, как Бэйлор потягивает шоколадный коктейль через соломинку… Черт, никогда в жизни я так сильно не хотел быть соломинкой!

– Ладно, – сдаюсь я. – Но я буду платить за себя, Бэйлор. Я больше не позволю тебе платить за меня.

Она склоняет голову набок и оценивающе смотрит на меня.

– Думаю, я смогу с этим жить, – говорит она.

И снова улыбается. Той улыбкой, от которой появляется ямочка на щеке. И вот так запросто мы стали друзьями!

– Подожди-ка минутку, – говорит она, встает и идет к бариста.

Вскоре Бэйлор возвращается и приносит пакет со льдом. Она осторожно поднимает мою руку, лежащую у меня на бедре, и кладет ее на стол. Потом кладет на мои распухшие костяшки пакет со льдом.

Я улыбаюсь и благодарю ее. Я позаботился о ней, а теперь она заботится обо мне. Она улыбается мне в ответ, и готов поклясться, что она совершенно точно знает, о чем я сейчас думаю.