Путешествие с изумрудом

Придирчиво окинув своё произведение взглядом опытной хозяйки, потянулась к бутылке с маслом. Приоткрыла пробку, понюхала: – Кубанское, жареное? – и увидев утвердительный кивок хозяина, сдобрила получившийся салат.

– Прошу отведать: салат “Дружба Народов”.

Иннокентий Владиславович с восхищением следил за ловкими действиями своей помощницы и даже на время забыл, что сам взялся нарезать копчёный сулугуни и бастурму.

Наломав крупными кусками свежайший грузинский лаваш, Тамара уже относила закуски к столику у камина.

Порохов, тем временем, открыл бутылку белого "Мерло": именно это вино выбрала Тамара для себя и Марины. Затем, прихватив в свободную руку ещё и вазу с фруктами, подошёл к гостям.

Марина сидела рядом с Иваном Петровичем и, казалось, была полностью поглощена беседой. Однако, завидев приближающегося Порохова, встала и помогла расчистить место для вина и фруктов.

– За приятное знакомство. За то, чтобы оно было приятным для всех присутствующих, – произнёс Председатель, опрокидывая в себя очередную рюмку водки.

Девушки с одобрением посмотрели на мужчин и тоже выпили. Ледяная водочка маслянисто булькала, выливаясь, как кисель, из горлышка в рюмки. Пряный запах зелени, вид ледяной влаги, постепенно заполняющей рюмки до краёв, вызвал у сидевших за столом совершенно определённую потребность выпить ещё раз и немедленно. И именно водочки. Даже девушки, до этого воротившие нос от пролетарского, по их мнению напитка, тоже изъявили желание выпить по одной.

Постепенно, мужчины, не без помощи девиц, прикончили бутылку водки. Но алкоголь пока не действовал на пирующих. Сказывалось возбуждение от предвкушения удовольствия у Ивана Петровича и важности предстоящей беседы у Порохова. Кроме того, ну, что могло случиться с ними от бутылки водки, под свежую зелень, копчёный сулугуни и бастурму? Такое количество выпитого только распалило мужчин и добавило куражу.

– А что, девочки, может быть в сауну перейдём? – предложил изрядно повеселевший хозяин. А то мы после службы с коллегой попариться собрались, а тут такой сюрприз: вы прикатили. – Порохов как бы давал понять Петровичу, что с девушками знаком давно. Заодно, упомянув про коллегу, он продолжал готовить гостя к предстоящему разговору.

Девушки моментально "въехали в тему" и сразу потащили мужчин:

– Иннокентий Владиславович, душка, как хорошо, что про сауну вспомнил. Конечно, пойдём, там даже лучше.

Довольный таким поворотом дела Иван Петрович решительно поднялся и обращаясь к хозяину спросил:

– Ты пиво где держишь, – всем своим видом показывая, что готов в парную хоть сейчас.

– Пиво девочки из холодильника с собой захватят, а мы, давай-ка, вперёд пройдём, они всё равно париться не больно любят. Так посидят минутки три и не больше. Закалка у них не та, что у нас с тобой.

Эти слова он говорил больше для девушек, давая понять, как тем следует себя вести в парной. Путь в сауну проходил мимо бассейна, вода в котором уже успокоилась после купания нимф, и только слабый парок курился над поверхностью.

– Заодно и поплаваем, а, Иннокентий? – задорно спросил Соковнин. – Плавки для меня найдёшь?

– Зачем тебе плавки, Петрович? – удивился Иннокентий Владиславович. – Тебе и без них удобно будет.

– Точно удобно?

– Удобней некуда: это же сауна, – вслух сказал Порохов, а про себя подумал: – Я бы с такой жопой, как у тебя, вообще постеснялся при людях показываться. Даже в плавках.

Действительно, Ивана Петровича трудно было назвать стройным. Даже просто упитанным назвать его язык никак не поворачивался. Заплывшая многолетними наслоениями жира фигура выдавала в нём большого любителя застолий. Малоподвижный, кабинетный образ жизни также не способствовал поддержанию формы.

В предбаннике разделись. Порохов мельком посмотрел на себя в зеркало, с удовлетворением отметив, что, в отличие от Соковнина, он в свои пятьдесят с хвостиком был ещё ого-го, какой боец. Пожалуй, было бы времени побольше, мог бы и сам закадрить не самую последнюю девчонку. Но дела банка требовали отдаваться им полностью и без остатка. Вот и оставались на его долю лишь редкие подобные праздники жизни.

Парилка была просто раскалена. Только специальные полки из чудесного африканского дерева "абаши" спасали филейные части от неминуемого ожога. Натянув на головы фетровые шапочки, мужчины сидели на средних полках, и тяжело дышали, глядя в пол.

Минуты через две пришло облегчение. Лёгкие приноровились к высокой температуре и теперь каждый вдох не вызывал приступа кашля.

– Дом у тебя – мировой, загляденье, а парилка просто уникальная. Жаль, раньше меня не приглашал. – По всему чувствовалось, Иван Петровичу затея с баней понравилась.

– Иван Петрович, дорогой, я и сам-то сюда не очень частый ходок: всё дела, дела.

– Мужчины, можно к вам погреться, – игриво спросила Марина, приоткрывая дверь парилки.

– Заходите, только быстрее, чтоб жар не вышел, – мгновенно сориентировался Порохов.

Девушки, завёрнутые в простыни, словно в тоги, юркнули внутрь и присели на нижние полки.

Иван Петрович сидел, тяжело посапывая и медленно вдыхая раскалённый воздух. На носу его уже висела, но никак не могла оторваться и упасть, прозрачная капля. Вид повисшей капли был почему-то неприятен Порохову, но он решил не обращать на это внимания.

Не первый раз Иннокентий Владиславович сиживал в сауне с малознакомыми девушками, поэтому к наготе собственного тела относился спокойно. Не стеснялся. Иван Петровичу и стесняться было незачем: огромный жирный набрюшник опускался вниз, прикрывая всё его драгоценное хозяйство.

– Вы бы сняли простыни, девчонки, так парок лучше продерёт, – посоветовал Порохов, пересаживаясь на верхнюю полку.

– А и правда, Марина, пусть хоть что-нибудь продерёт, – быстро отреагировала Тамара, озорно поглядывая на Порохова и сдёргивая с себя простыню.

Марина тотчас последовала её примеру, а Иван Петрович задышал с удвоенной энергией. Да и было отчего: гладкая кожа, впалые животы, длинные ноги. Не то, что у такой знакомой со всех сторон и порядком поднадоевшей уже жены. Было отчего забиться сердцу! А уж груди!

У Тамары они были, словно у козы, с чуть длинноватыми, вздёрнутыми кверху сосочками, а у Марины более полные, с широкими розоватыми кругами вокруг плоских сосков.

Прекрасные тела девушек почти моментально покрылись бисеринками пота.

– Ой, как вы, мужчины, такой жар выдерживаете, не понимаю, – тяжело дыша, заметила Тамара.

– Какой уж там, внизу жар? Ты сюда поднимайся, вот тут самое оно! – пригласил её наверх Иннокентий Владиславович.

Девушки быстро сориентировались и пересели: Марина к Иван Петровичу, а Тамара – к хозяину, повыше. Но не прошло и минуты, как они запросили пощады: жар в парилке действительно был жестоким. Сказав, что ждут мужчин в бассейне, девушки пробкой выскочили наружу.

– Давай и мы пойдём, остынем? – степенно, поднявшись с полки, спросил у него Иван Петрович.

– На первый пот достаточно, – кивнув, согласился Порохов и тоже вышел в предбанник.

В небольшом холодильнике кроме пива обнаружили запотевшую бутылку водки: видно, стояла ещё с прошлых посиделок. Для поднятия боевого духа приняли по соточке, запили пивком и, совсем по-молодецки, голые, с криками: "банзай" выскочили в бассейн.

В воде Иван Петрович почувствовал себя гораздо уверенней. Здесь уже не было видно диких размеров его живота, покатых плеч и толстой задницы. Как огромный морж, он фыркал, выпуская изо рта фонтанчики воды, подныривал под Марину, и что-то с нею делал, отчего девушка взвизгивала и громко смеялась, хлопая ладошками по воде.

Порохов тоже не терял времени зря: уже достаточно возбудившись и приобняв Тамару, он вовсю ласкал её тело, не оставляя вниманием ни единого сантиметра его поверхности. Она уже начинала постанывать от вожделения. Занятые собой, они даже не заметили, как Марина, и Иван Петрович, покинули бассейн и вновь скрылись в предбаннике.

Возбуждение Иннокентия Владиславовича передалось и Тамаре. Она уже не просто стонала под ласками его рук. Сладострастная дрожь то и дело волнами пробегала по её телу. Не в силах более сдерживаться, она повернулась к Порохову, прошептала только: – Давай, миленький, ну, что же ты медлишь? Побалуй мою маленькую киску! – и впилась губами в губы Иннокентия Владиславовича.

Обхватив её упругий, но достаточно широкий задок, Порохов приподнял девушку повыше и, разведя её ноги, аккуратно и медленно стал насаживать на давно уже готовый к бою фаллос. Киска, как назвала её Тамара, действительно оказалась маленькой. Но очень эластичной и прекрасно смазанной.

В нетерпении Тамара попробовала быстрее податься вперёд, но Порохов ей этого не позволил. Всё так же медленно он продвигал своё копьё всё дальше и дальше, пока не достиг дна. Девушка, приняв его так глубоко, только коротко вскрикнула, но тотчас попробовала прижаться к нему ещё сильнее.

Однако, задумывал Иннокентий Владиславович по-другому. Так же медленно, как вводил, он начал и обратное движение. Тамара ещё раз вскрикнула, но, видимо, уже из боязни потерять столь драгоценный для неё инструмент.

Почти вытащив член наружу, Порохов вновь перешёл к поступательному движению вперёд. Так, медленно, но, всё убыстряя и убыстряя темп, начал он вести свою партнёршу к Олимпу экстаза. Сначала девушка только коротко вскрикивала в крайних точках его движений. Но по мере нарастания темпа её вскрики слились в один протяжный – даже не крик, нет, а в какой-то утробный вой.

Да, она действительно была хороша во всём! И снаружи она была хороша, как богиня, но и внутри он не находил в ней никакого изъяна. Это был как раз его размер. Настолько гармонично слились они в едином желании, что Порохов и помыслить не мог теперь кончить в одиночку. Хотя такое у него тоже нередко случалось, когда дело имел с проститутками.

Уже не в силах совладать с собой, Иннокентий Владиславовч довёл темп движений до максимального. Тамара уже просто выла в голос. Каким-то внутренним чутьём Иннокентий Владиславович понял, что вот, сейчас у неё начнётся оргазм. И, уже не сдерживая себя ни в чём, он сам задёргался в экстазе, почувствовав извержение семени.

Просто звериный рык, отражённый от поверхности воды и оттого ещё более сильный, разнёсся по бассейну. Схватки оргазма, одна за другой, не переставая, сотрясали тело Тамары, кажется, целую вечность. Наконец, они стали реже и тише. Постепенно девушка приходила в себя.

Бессильно обмякнув в руках Порохова, она даже не имела сил, чтобы просто держаться на воде. Да и у самого Иннокентия Владиславовича предательски дрожали коленки. Вот это была битва! Давненько он так не выступал. Пожалуй, лет пять, как. А с женой, так и вовсе больше десятка.

Подняв на Порохова счастливые глаза, она тихо прошептала:

– Спасибо тебе, – и, уже отплыв от него, смеющимся голосом сказала: – Баринов, когда нас сюда вёз, сказал, что двух старичков развлечь нужно. Я, конечно, не скажу про обоих, но что один из них точно большой половой разбойник, так это наверняка.

– Так ты говоришь, он меня старичком назвал? – Порохов, было, нахмурился.

– Да! И ещё червяком! Земляным червяком! – голосом пантеры Багиры из мультика про Маугли промолвила Тамара и засмеялась.

Поняв, что это была просто шутка (а, может и не шутка вовсе, может, Тамара быстро нашлась что ответить) Порохов засмеялся:

– Всё, понижаю его в звании сразу на две должности.

– Ой-ёй-ёй, какие мы сердитые и грозные, – плеснула она в него водой. Видно было, что девушка уже передохнула от полученного удовольствия и теперь пытается снова завести его.

Но Порохов не принял её игру. Что ни говори – девушка вполне приятная во всех отношениях, однако, собрались они здесь вовсе не за тем. Поэтому, хлопнув ладонью по воде, как бы заканчивая спор, предложил:

– Давай, пожалуй, выходить, а то там, в предбаннике, нас заждались поди.

Однако, когда дверь в предбанник была открыта, глазам Порохова и Тамары предстала чудная картина: Иван Петрович, широко открыв рот, закатив глаза и откинувшись на спинку кресла, полулежал совершенно счастливый, вытянув вперёд и немного раздвинув в стороны свои полные ноги.

Между ними, стоя на коленках, вовсю работала Марина. Правда, фронт работ был заслонен её густыми, огненно-рыжими волосами. Ритмично двигая головой вверх и вниз, она своей шевелюрой щекотала у Ивана Петровича в паху, доставляя тому, по всей видимости, неописуемое наслаждение.

На Иннокентия Владиславовича при виде этой картины накатило вдруг какое-то юношеское озорство. Легонько шлёпнув Тамару по мокрой попке, он привлёк её за талию к себе и тихонько, почти шёпотом, продекламировал ей на ухо слышанные им когда-то и запомнившиеся строки:

Я сосала давеча

У Ивана Саввича.

Он на вид холёненький,

А на вкус солёненький.

Тамара, которая в силу своего молодого возраста никогда раньше не слышала этого стихотворения, тихо прыснула в кулачок, и, не спуская глаз с работающей, как насос подруги, потянулась к уху Иннокентия Владиславовича:

– Так ведь он, вроде, Петрович, а не Саввич?

– Да какая разница, – еле слышно прошептал Порохов, крайне довольный увиденным. – Главное – сосала!

Дело, очевидно, шло к развязке. Вот уже руки Иван Петровича сползли с подлокотников кресла и опустились на голову Марины. Он уже не подчинялся её ритму, но задавал свой, совершенно невообразимый. Внезапно, весь вытянувшись, он как-то странно захрюкал (ну, точно – боровчонок, – подумал Порохов), руки его вдавили голову Марины к себе в пах, а ноги задёргались по полу.

Так продолжалось не более пяти секунд. Затем руки его упали, весь он обмяк и отпустил девушку от себя. Марина встала, обернувшись, увидела вошедших, но нисколько не смутилась. Наоборот, как бы с завистью посмотрела на подругу: уж той-то достался наездник покруче. Ещё бы: кричала Тамара, наверное, на весь коттеджный посёлок.

Увиденное неожиданно распалило вошедших. Порохов словно почувствовал себя лет на …дцать моложе, когда он мог вот так, запросто, с утра и до утра заниматься любовью. Тамара, словно некие флюиды от Порохова передались и ей, уже потянула Иннокентия Владиславовича назад, в бассейн.

Однако, тут случилось непредвиденное. Лежавший около минуты в отключке Иван Петрович вдруг приоткрыл один глаз, обвёл им помещение и, заметив стоящих голыми Порохова и Тамару, совершенно будничным тоном произнёс:

– Вы тоже, вроде, успели? Вот и ладненько. Теперь, девоньки, вы уж извините, но нам с Иннокентием Владиславовичем побеседовать необходимо.

– Блин, вот она: номенклатура, – подумал про себя уже достаточно заведённый увиденным Порохов, однако вслух сказал нечто обратное: – конечно, девочки, вы пока поплавайте, а мы пойдём, в гостиной посидим, побеседуем. Идите, плавайте.

В роскошном, белом махровом халате, надетом прямо на голое тело ещё в предбаннике, Иван Петрович, устроившись в широком и мягком кресле у камина, начал разводить огонь. Тем временем Иннокентий Владиславович выбрал на сервировочном столике пару широких стаканов с тяжёлым дном. Сыпанув в каждый до половины льда из хрустального, отделанного поверху серебром ведёрка, налил грамм по сто "Чивас Ригал" двенадцатилетней выдержки и присоединился к гостю.

Задумчиво глядя на огонь, со стаканом в руке, Иван Петрович ждал, что же скажет хозяин. Но и тот не спешил с разговором. Наконец, не выдержав, первым прервал затянувшуюся паузу гость:

– Славные девушки, жаль только, больше не доведётся вот так покувыркаться.

– Иван Петрович, дорогой, для тебя – хоть каждую неделю такие посиделки могу устраивать.

– Нет, Иннокентий Владиславович, как я понял, дело ты ко мне имеешь конфиденциальное и, как бы это сказать, приватное, что ли. Иначе, решали бы мы с тобой твою проблему у меня в кабинете. Разве не так?

– Так, Иван Петрович, так.

– А значит, если я возьмусь помочь тебе с твоей (тут он сделал ударение) проблемой, нам уж вряд ли придётся так вот ещё покуражиться. Ты же знаешь этих наших борзописцев: чуть, что пронюхают – со свету сжить постараются.

– Это точно, – вздохнув, согласился с гостем Иннокентий Владиславович. – Никакой управы на них нет. Раньше любому главному редактору только цыкнешь, репортёришка всё и забудет. А сейчас – хоть цыкай, хоть денег давай, всё одно: в дерьме извалять постараются.

– Ну, вот! Ты всё понимаешь. Если не возьмусь я твою проблему разрешить (он снова выделил слово "твою"), так вряд ли ты меня снова к себе на междусобойчик подобный пригласишь, или не так?

Иннокентий Владиславович попробовал, было запротестовать, даже побожиться хотел, что это не так, но был остановлен жестом руки гостя:

– Если возьмусь и если это станет уже не твоей, а нашей проблемой, тогда и вовсе контакты, даже по телефону, придётся свести к нулю. Ну, или близко к этому. Ты же знаешь, сколько разной техники шпионской ныне развелось. Вон, Митинский рынок, – весь "жучками" завален. А мне, с моим положением, светиться на газетных полосах вовсе ни к чему. Усёк? – и после кивка хозяина, продолжил: – Ну, выкладывай, что у тебя на уме?

Начинать разговор было трудно, несмотря на выпитое. Никак не находилось нужных слов. Хозяин пробовал зайти то с одной, то с другой стороны, но всё не мог подобраться к сути своего предложения. Гостю такое словоблудие стало надоедать, и, поэтому, он спросил напрямик:

– Иннокентий Владиславович, кончай мне яйца крутить. Говори прямо, чего задумал?

– Не могу я спокойно на нынешних нуворишей смотреть, – наконец решился Порохов. – Воруют и воруют, уже всё в стране растащили. Обидно!

– За державу обидно? – усмехнулся Соковнин.

– За себя, Иван Петрович, за себя обидно! Тут, упираешься, как ломовая лошадь, лямку тянешь изо дня в день, получаешь жалкие гроши, а посмотри на этих! И лимузины у них, и виллы на Лазурном берегу, у кого-то даже самолёты личные!

– Так чего ты хочешь? Ты, лично?

– То же самое хочу. И виллу хочу, и самолёт, может быть…

– Эк ты, куда хватил: на это денег немеряно нужно…

– Так вот, Иван Петрович, задумал я и себе денег срубить и, заодно, друзьям помочь, из тех, кто ближе естественно. – С этими словами хозяин пристально глянул на гостя.

Соковнин пока не выглядел заинтересованным. Со скучающим видом он смотрел, как в камине пляшут редкие язычки пламени. Чувствовалось, что относительная беспредметность, нет, скорее – общность обсуждаемого вопроса, нагоняет на него скуку. Председатель мучительно искал, но пока не находил правильных слов.

– Так чего ты от меня хочешь, конкретно, а?

– Хочу я, Иван Петрович, куш большой сорвать. Годы мои уже не те, чтобы штаны по кабинетам просиживать. Решил я попробовать кредит взять без отдачи. Посмотри: сейчас только глупый свои долги отдаёт.

– Зато те, кто не отдаёт, долго не живут, – резонно заметил Соковнин.

– Правильно! Потому, что жадные. Делиться с кем надо не хотят.

– А с кем же делиться надо, если не секрет? – гость смотрел на Порохова со всё возрастающим интересом.

– А вот, хотя бы и с тобой. – Порохов с вызовом посмотрел прямо в глаза гостю. И, уже не таясь, добавил: – За поддержку правительственную, за гарантии по возвращению кредита.

– За крышу, значит? А ты не в курсе, разве, Иннокентий, сколько Россия должна Международному Валютному Фонду, да и другим инвесторам за предыдущие кредиты? И ты просишь правительственных гарантий на кредит, который и возвращать не собираешься?! – в голосе гостя зазвучало неподдельное негодование.

– Так, порастащили ведь, те кредиты в разные стороны! А ты, Иван Петрович, вот ты, конкретно, с тех кредитов хоть что-нибудь поимел? А? Может, жить стал лучше? – И без того тихий голос Председателя перешёл почти на шёпот. – А вот они, – он кивнул куда-то вверх, – жируют сейчас за наш с тобой счёт.

Соковнин сделал большой глоток виски, повращал немного стакан, так что льдинки зазвенели о стенки, снова отпил, и посмотрел на хозяина. Если Порохов не шутил, а он, похоже, говорил серьёзно, то появлялась отличная возможность добавить к уже накопленным сбережениям ещё немного себе на старость, а внукам на приличное образование.

– А ты отдаёшь себе отчёт, в том, что говоришь, Иннокентий Владиславович? И с кем говоришь? – Глаза его в упор смотрели на Председателя. – Ведь, согласись я сейчас на твоё предложение, пути назад для тебя будут отрезаны. Этот поезд, на который ты сесть норовишь, несётся без остановки. И только в одну сторону. Захочешь сойти – так только на рельсы и под колёса, другого варианта не будет. Ты действительно хочешь этого?

– Хочу, – решительно ответил Иннокентий Владиславович севшим от волнения голосом.

– Смотри, не дай слабину потом. В дело войдут такие люди, которые ни ошибок, ни слабости, ни, тем более – предательства не простят, запомни это.

– Ты меня, Иван Петрович, не пугай: пуганый уже. Сам знаешь, где я всю жизнь прослужил. Просчитал я всё и решил твёрдо: надоело жить в нищете. Или пан, или пропал.

– Ты значит всё это, – гость обвёл глазами помещение и усмехнулся, – нищетой зовёшь? Зажрался, однако…

– Да не об этом я, ты ж всё понял. Неужели сам о больших деньгах не мечтаешь?

– Не мечтаю… – Гость сделал паузу, отпил глоток из стакана и продолжил: – Я их делаю. Ну, если решил, выкладывай свой план. Хотя нет, подожди. Давай сразу расставим точки над i. Имей в виду: от того пирога, что ты собираешься урвать, тебе дадут откусить пятнадцать, ну, в крайнем случае – двадцать процентов. Захочешь больше – каюк, – гость выразительно чиркнул ногтем большого пальца по горлу. Откажешься на полпути – каюк. Ошибёшься – опять каюк. Ну, что, не раздумал ещё? Ещё не поздно отказаться. Последний раз предлагаю.

– Я же сказал: всё решено. И обратного пути не будет. Однако, откусить не жирно даёте.

– Есть и другой вариант: ты выкладываешь десять процентов от стоимости кредита и получаешь гарантии. Но, эти десять процентов – вперёд. Независимо от того, получишь ли ты тот кредит или нет.

– Помилуй, Иван Петрович, откуда я деньги такие возьму? Это же тридцать миллионов!

– Однако, и аппетит же у тебя! А насчёт десяти процентов вперёд, так это такса такая, – Иван Петрович, словно виновато развёл руками. – Ты что же думал, украсть – это всё? Нет, Иннокентий Владиславович, украсть и не попасться, вот что самое главное. А в нашем случае ты поимеешь такую крышу, что и самый мощный ураган не сметёт. Всё понял? – и, увидев ответный кивок хозяина велел: – тогда выкладывай самую суть. Детали потом.

Хозяина Иван Петрович выслушал не перебивая. Лишь изредка пригубливал из стакана, так что к концу рассказа там остался один лишь лёд. И пока Иннокентий Владиславович наполнял стакан гостя новой порцией выпивки, сосредоточенно думал. Только получив из рук Порохова стакан и отпив небольшой глоток, заговорил:

– С инвестором определился? Точно надёжный? – и, заметив, что Иннокентий Владиславович не очень понял суть вопроса, пояснил: – Согласен дать такой большой кредит?

– Надёжнейший, Иван Петрович. И не только согласен – жаждет. Правда, хочет один процент координаторских с первого же транша.

– Понятно теперь, чем ты его купил, – улыбнулся Иван Петрович. – Значит, слушай меня внимательно: второй раз я повторять не буду, да и возможности такой не представится. Когда окончательно определишься с потенциальным инвестором, тебе предстоит сделать вот что. Первое: находишь фирмёшку, можно и дохлую совсем. Главное, чтобы баланс был положительный и кредитная история, если она есть – отменная. Переоформляешь её на подставного, но верного человечка. Второе: составляешь для этой фирмы бизнес-план на строительство чего-нибудь эдакого. Ну, фешенебельного гостиничного комплекса, например. Третье: подаёшь по официальным каналам заявку на застройку участка где-нибудь на окраине. Четвёртое: от имени фирмы, обращаешься за поддержкой в правительство.