Агент Майконга

– Заткнись, что непонятного?

– Чего никто не знает? – вдруг спросил Купер.

– Того, что Алмош играл в студенческом театре, – ответила Вилма.

– Правда? – удивился Джулиан. Уилкинс, казалось, язык проглотил, а у Купера резко увеличились глаза и брови поползли наверх. Лина пришла в себя первой.

– Алмош играл в театре? – воскликнула она. – Это здорово! Вообще сыщик должен быть актёром. Это верно. Я знаю, что при школе сыска был такой театр. Сейчас его, кажется, хотят восстановить. Ты там играл, да?

– Да, – сухо ответил амарго.

– Ты не похож на актёра, – проговорил Купер.

– А ты не похож на сыщика и что? – отозвался Алмош.

– Стоп. Ты играл в «Хэмише»? – догадался Джулиан.

– Играл.

– Кого?

– Хэмиша, – ответила Вилма. – Главная роль.

Брови Купера совершили ещё одно путешествие вверх по его лбу, а Уилкинс перестал моргать.

– Ты играл Хэмиша, – восторженно проговорил Джулиан. – А монолог помнишь?

– Отстаньте все! – огрызнулся Алмош. – Закрыли тему раз и навсегда.

– Так ты пришла на Джулиана посмотреть? – попыталась перевести разговор в другое русло Лина.

– Да, – ответила Вилма. – И про подарок ещё.

– Посмотрела? – Алмош всё ещё выглядел недовольным. – Можешь идти.

– Я ещё чаю не попила. И подарок. Не забывай.

– Отец сказал, что он хочет?

– Вот! Сразу бы так! Да, сказал. Он присмотрел себе садовую скульптуру. Она довольно тяжёлая, так что ты её и понесёшь. И машина, опять же, у тебя есть. Так что на выходных идём в магазин.

Джулиану было не по себе от сестры Алмоша, которая пришла на него посмотреть, но он мог понять её любопытство. Когда Вилма, наконец, ушла, Маг вздохнул с облегчением.

Следующим утром Джулиан поехал на работу вместе с Алмошем. Амарго отправился в свой отдел, а Маг – в архив. Там его любезно встретил Олди и сообщил, что удостоверение будет готово уже завтра. Первый рабочий день прошёл для Джулиана как в тумане. Он всё ещё очень плохо понимал, что нужно было делать, хотя и очень старался. Маг был очень рад наступлению вечера, потому что, хоть обращений в архив в этот день было немного, он всё равно умудрился устать.

Уилкинс в обед успел сходить за билетами, и к семи часам вечера все трое прибыли в театр на машине Алмоша. Джулиана так и подмывало что-нибудь ещё спросить у амарго про его театральное прошлое, но он держал себя в руках.

– Мы билеты с вами впритык покупали, поэтому второй ряд в ложе, – виновато проговорил Уилкинс, когда они прошли в фойе.

– Мне всё равно, – ответил Алмош.

– Зато три места рядом! – сказал Джеймс.

– Успокойся, – улыбнулся Маг. – Уверен, нам будет удобно.

– Если места не за столбом, – хмыкнул амарго.

– За столбом? – растеряно переспросил Уилкинс.

– Ну, там в ложах есть столбы. На них держится первый ярус.

– Это колонны.

– А разница? Что, из-за колонны лучше видно, что ли, чем из-за столба?

– Пойдёмте уже проверим, – предложил Джулиан.

Они зашли в ложу, и Маг не удержался от смеха. Одно из их трёх мест действительно было за колонной.

– Простите, – расстроился Уилкинс.

– А я говорил, – усмехнулся Алмош.

– Я здесь сяду, – уверенно проговорил Джеймс.

– И смысл тогда? Я бы тебе мог книжку почитать вслух – тот же результат, но бесплатно, – ответил амарго. – Я туда сяду. Всё равно я наизусть знаю. И эту постановку видел уже.

– Ты ходишь в театр? – спросил Джулиан.

– Иногда. Я жрать хочу. У нас есть ещё минут десять, я пойду в буфет. Маг, идёшь со мной.

– Я с вами, – оживился Джеймс. – Я тоже бы покушал. И, Алмош, спасибо тебе.

Амарго только фыркнул что-то в ответ.

В буфете было многолюдно, но очередь шла довольно быстро. Прозвенел первый звонок, когда Алмош уже брал кофе для Джулиана и Уилкинса, чай для себя и бутерброды на всех.

– Так и знал, что в буфете! – раздался рядом знакомый голос.

– Нэд? – удивился Джеймс. – Ты тоже любишь театр?

– Вообще-то я по работе. И бесплатно, – усмехнулся Дженкинс.

– Чего надо? – спросил Алмош. – Кого-то увидел? Или что?

– Пока нет.

– Так иди отсюда и не мельтеши. Ты знаешь, что делать.

– Уж поздороваться нельзя было?

– А ты и не поздоровался.

Нэд махнул рукой и вышел из буфета.

– Кажется, я понял, – проговорил Джулиан.

– Намекаешь, что мозги у тебя всё-таки есть?

– Ты считаешь, что меня могут снова попытаться убить?

– Считаю.

– И доктор рядом очень кстати, так?

– Умнеешь на глазах.

– Что? Джулиана снова попытаются убить? – воскликнул Джеймс.

– Давай ещё об этом объявим в рупор со сцены, – проговорил Алмош.

– Почему ты мне не сказал? – спросил Маг.

– А должен был?

Джулиан промолчал в ответ. Раздался второй звонок.

– Почему ты считаешь, что Джулиана снова попытаются убить? – спросил Уилкинс, допивая свой кофе.

– Потому что прошлый раз это был наёмник, – ответил Алмош. – Приказ он получил не от Графа. Это точно. Тот же, кому Граф отдавал распоряжение, вполне может совершить новую попытку. И тогда мы, я надеюсь, выйдем уже на этого человека, и всё прекратится.

– Жизнь, жимолость, животное, – начал бормотать Джулиан.

– Жмых, – сказал Алмош. – Пошли в зал.

– Жаворонок, желторотик…

– Жить или нет?

Принять удар иль устоять?

Ответить на удар ударом?

И в этой битве победить.

Забыть про всё, закрыв глаза.

Но что тогда? Каков итог?

Не это ли пугает больше смерти?

Вот что нас держит здесь.

Вот, что нам продлевает жизни срок.

– Ты всё-таки его помнишь, – с улыбкой проговорил Джулиан.

– Идём в зал.

Все трое заняли свои места в ложе. Алмош, как и обещал, расположился позади колонны. Джеймс пытался возражать, но амарго смерил его таким взглядом, что тот умолк. Начался спектакль. Джулиан смотрел на сцену, но краем глаза видел, что Алмош наблюдает за зрительным залом.

– Тебе из-за колонны не видна сцена, но виден зал, – прошептал Маг.

– Солнце садится на западе, – ответил Алмош.

– Что?

– Ну, я подумал, что мы перечисляем очевидные факты.

– Ты…

– Смотри спектакль.

– А вы в костюмах играли?

– В костюмах.

– А где вы их брали?

– Мама шила. Заткнись, а?

– Смотри, какая она у тебя хорошая.

– Она за деньги их шила. Мы ей платили со стипендий. Ещё вопросы?

– Нет, извини. Я смотрю спектакль.

Алмош заметил Нэда у входа в зал. Он стоял рядом с билетёршей и, кажется, что-то ей говорил. Сыщик не был уверен в том, что Мага попытаются убить снова, но не исключал такой возможности. Театр был очень удобным местом, потому что всё остальное время Маг находился либо во дворце правосудия, либо в машине Алмоша, или в его доме.

Когда объявили антракт, Уилкинс хотел пойти прогуляться по фойе, но Алмош сказал, что останется в ложе.

– Тогда я с вами, – ответил Джеймс.

Алмош разглядывал зрителей, которые остались в партере и амфитеатре на время антракта. Один из нортов бросал слишком частые взгляды в их ложу.

– Я в туалет, – проговорил сыщик, вставая. – Будьте тут.

Джулиан бросил несколько удивлённый взгляд на амарго, но ничего не сказал.

– Тебе нравится спектакль? – поинтересовался Джеймс.

– Да, очень, – кивнул Маг.

– Я с трудом могу представить Алмоша в роли Хэмиша.

– Даже после того, как он процитировал монолог?

– Ну, монолог да… Но там ведь есть и другие сцены. Любовная, например. С Ариадной. Это ведь романтично, а Алмош… – Уилкинс не договорил, потому что раздался выстрел. Джулиан вздрогнул. Послышались крики. Завизжала какая-то женщина. Маг посмотрел в зал и увидел норта, державшегося за окровавленную руку, и спешившего к нему Нэда.

– Мне кажется, это не наёмник, а сам заказчик, – проговорил Алмош, оказавшийся рядом. В его руке был пистолет.

– Этот человек хотел меня убить? – тихо спросил Джулиан.

– Хотел. Ну, или доктора Уилкинса. Он явно целился в кого-то из вас. Доктор, ты никому не успел насолить?

– Я? Нет! – испуганно отозвался Джеймс.

– Ну, значит, Мага.

– Это что же? Спектакль остановят? – вдруг спросил Джулиан.

– С какой стати? Сейчас Нэд уведёт этого, и всё.

– А мы?

– Хочешь досмотреть?

– Хочу.

– Тогда досмотрим. Этот от нас уже не убежит. Да и поздно уже. Нэд сам его допросит, а мы завтра разберёмся, что к чему.

– Спасибо, Алмош, – проговорил Джулиан.

– Будешь должен, – хмыкнул сыщик.

Эпилог

Алмош смотрел на перевязанную лентой скульптуру, изображавшую гнома, стоявшую возле его пруда. Вилма была права, и гном оказался довольно тяжёлым, но отец был от него в восторге. Расцеловав детей в обе щёки, он радостно проговорил:

– Это именно то, чего мне не хватало в моей оранжерее!

– Зачем ты оставил меня им на растерзание? – с улыбкой спросил подошедший Джулиан.

– Мне казалось, вы неплохо поладили.

– Они со мной, но не я с ними.

– Есть разница?

– Они поладят с любым, кто будет кивать и улыбаться, как болванчик из Сереса.

– Ты и есть болванчик. Но это… спасибо, что помог со жратвой.

– Да ладно. Что от меня толку? Я же совсем не умею готовить.

– Готовить не умеешь, но неплохо выполняешь поручения, – усмехнулся Алмош. – Хотя режешь ты странно.

– Как умею, – пожал плечами Джулиан.

– Как только ты себе полпальца не оттяпал?

– Я пытался это сделать, но у меня даже это не вышло, – рассмеялся Маг.

Джулиан дёргался весь день, ожидая прихода родителей и сестры Алмоша. Он чувствовал себя лишним. Тот факт, что он жил в доме амарго, не давал ему никакого права присутствовать на празднике в честь дня рождения его отца. Однако Алмош потребовал от Мага помощи в готовке и уборке, и Джулиан не смог отказать.

Родители немного опоздали, и Маг несколько раз порывался сбежать, но Алмош его удержал. Отец Алмоша, Ахига, был нечистокровным амарго, что сказалось на цвете его волос и глаз. Джулиан понял, на кого была похожа Вилма. Волосы Ахига, уже слегка подёрнутые сединой, были с медным отливом, а ореховые глаза были намного светлее, чем у любого жителя Тиеры. Его супруга, Нумис, внешне была настоящей амаргой, за исключением разве что того, что её волосы были довольно коротко пострижены, что было присуще только городским женщинам. Оба, и Ахига, и Нумис, забросали Джулиана вопросами, потому что, по всей видимости, Вилма рассказала им всё, что узнала от Нэда. Очень скоро Маг понял, что устал от этого общения так, как не уставал, возможно, никогда в жизни. Родители Алмоша были дружелюбны, что подкупало, но разговаривать о своём прошлом Джулиан уже просто не мог. Он жутко боялся, что ему может стать плохо, а тот факт, что родственники Алмоша могли увидеть его приступ, был для Мага просто неприемлемым. К счастью, сыщик сам понял, что надо это прекращать, и перевёл разговор в другое русло. Он спросил отца о его работе. Оказалось, что Ахига мог разговаривать о том, чем он занимался, часами. Такая же особенность, как выяснилось чуть позже, была присуща и Вилме.

Алмош сбежал первым. Отправляясь за ним. Джулиан соврал, сказав, что только посмотрит, что там делает сыщик, и вернётся.

– Сейчас они нас потеряют, – проговорил Алмош.

– И пойдут искать, – кивнул Маг. – Послушай, а это там не Купер?

– Купер, – ответил амарго, увидев, как по тропинке к его дому шёл его коллега.

– Добрый вечер, – подойдя, поздоровался Фридрих.

– С чего это ты здесь? – спросил Алмош.

– Мне очень жаль, но повод не самый приятный.

– Выкладывай.

– Я пришёл арестовать твоего отца по подозрению в убийстве.

сентябрь-октябрь 2016

Белая роза

I

Зайдя в кабинет, Джулиан осторожно прикрыл за собой дверь. Он знал, что Бретт был ещё у себя, и очень хотел всё сделать быстро и неслышно. Все сотрудники убойного отдела, кроме его начальника, уже разошлись. Джулиан подошёл к столу Купера. Дела, которыми он занимался, Фридрих убирал в ящик стола, который запирал на ключ. Ключ он носил с собой вместе с ключами от кабинета и от квартиры. Маг достал из кармана кусок проволоки, сел на корточки перед столом и начал аккуратно открывать ящик. Замок поддался очень быстро. Джулиан выдвинул ящик и сразу увидел ту самую папку. В ней были материалы об убийстве театрального актёра Дэниэла Сагала, в котором подозревался отец Алмоша. Маг раскрыл папку: материалов было слишком много, чтобы вот так просмотреть и сразу запомнить, но делать было нечего. Джулиан уселся прямо на полу перед столом и начал быстро читать, стараясь найти самое главное и нужное.

Ему оставалась последняя страница, когда из смежного кабинета послышались шаги. Джулиан понимал, что не успеет убрать папку, закрыть ящик и убежать, поэтому продолжил читать. Дверь открылась, и Маг почувствовал запах табака – Бретт вышел из своего кабинета. Джулиан замер. Себастьян зашагал к выходу. Остановившись у двери, он выключил свет, вышел и запер дверь на ключ. Маг поднялся, закрыл папку, убрал её в стол, затем снова включил свет и запер ящик. Теперь нужно было справиться с замком в двери. Он уже почти сделал это, когда с противоположной стороны кто-то тоже захотел открыть дверь. Джулиан убрал руку и отошёл в сторону. Дверь открылась.

– А я уж было подумал, что мне показалось, – проговорил Бретт.

– Добрый вечер, – улыбнулся Джулиан.

– Алмош знает, чем вы занимаетесь?

– Нет, но я собирался ему рассказать.

– Я так понимаю, вы уже в курсе про клуб поклонников?

– Теперь да.

– Мой вам совет. Вступите в него, – с этими словами Бретт развернулся и пошёл по коридору.

– А дверь? – выглянув, спросил Маг.

– Вы разве сами не справитесь? – и Себастьян ушёл. Заперев дверь, Джулиан поспешил вниз по лестнице. Он ещё мог успеть на последний дилижанс, который проезжал мимо Тиеры. Магу это удалось, и довольный собой, он вернулся домой к Алмошу. Амарго ужинал.

– Приятного аппетита, – с улыбкой пожелал Джулиан.

– Где ты шлялся? – спросил Алмош.

– Ты ещё скажи, что волновался за меня, господин начальник, – хмыкнул Маг.

– В основном за себя. Если ты ещё не забыл, то в течение года я несу за тебя ответственность. Если ты нарушишь закон, то пострадаем мы оба.

– Давай начинать.

– Что?

– Страдать, – Джулиан уселся за стол и подвинул к себе сковородку с жареными мясом и овощами.

– Что ты успел натворить?

– Украл информацию у Купера. А Ворон меня почти застукал.

Алмош поперхнулся картошкой.

– Эй! Ты осторожнее, – проговорил Джулиан.

– Что тебе сказал Ворон? – откашлявшись, спросил Алмош.

– Чтобы я вступил в клуб поклонников «Родриго и Дианы».

– У спектакля есть клуб поклонников?

– Ага. И та девица, которая купила цветок у твоего отца и подарила его Сагалу, в нём состоит. Как и её подружки-свидетельницы.

– И что ты ещё узнал?

– А тебе не интересно как? – с улыбкой поинтересовался Джулиан.

– Хочешь сделать меня соучастником? – хмыкнул Алмош.

– Ладно. Слушай. Вот что тут получается. Почему не отравилась девушка, которая дарила цветок, а Сагал отравился?

– Я спрашивал Уилкинса. Он объяснил, что цветок, роза, кажется, была в упаковке. Сагал дома поставил её в вазу, раскрыв упаковку. Так он вдохнул яд.

– Верно, – кивнул Маг. – Кто-то опрыскал розу ядом, полученным из растения, которое называется клещевина. Само по себе это растение декоративное, его даже в домах можно встретить. Но его плоды содержит сильный яд. Первые симптомы могут появиться через восемь часов, собственно как и случилось с Сагалом. Он почувствовал тошноту и затруднённость дыхания уже следующим утром. Но в клинику он не обратился. Сагал продолжил находиться в комнате с отравленной розой и скончался на следующий день. И что получается? Розу отравили до того, как упаковали. Поэтому под подозрение и попал твой отец.

– Но не он упаковывает цветы в магазине, – возразил Алмош. – Это делают его сотрудники.

– Обычно да. Но в тот день, когда та девушка, кажется, её имя Агата, покупала розу, твой отец сам обслуживал клиентов цветочного магазина. Иногда он это делает.

– Делать ему нечего. А что за клуб поклонников?

– Как ты, может, знаешь, спектакль «Родриго и Диана» идёт уже два года. За это время у него появились поклонники, которые решили организовать свой клуб. В нём много членов. Они собираются, обсуждают спектакли, сами разыгрывают сцены оттуда. Агата в него входит. Сагал и другие актёры знают про клуб. Поэтому и цветок он домой унёс. Это была очень дорогая роза. От клуба.

– Так, а что с этим Сагалом? Купер узнавал про его окружение? Завещание есть у него?

– Нет завещания. Он был молод и не думал о смерти. Квартира достанется родителям, потому что других родственников у него нет. Сагал не был женат официально. Женщина, с которой он жил, Эмилия, прав на квартиру не имеет.

– Ну, а ревность? К поклонницам эта Эмилия его не могла приревновать? Или наоборот кто-то из сумасшедших поклонниц?

– У Купера стоял знак вопроса напротив этой версии. Жирный такой.

– Так. А в театре? Большинство театров – это гадюшники. Может, его коллега укокошил, потому что сам хотел Родриго играть?

– Это ты по своему личному опыту говоришь? Ладно, молчу. То есть вот. Теперь Родриго будет играть другой актёр. Он тоже играл в этом спектакле, но роль Бертрана, друга Родриго. Зовут его Ник Стил. Но ты сам понимаешь, что доступа к розе ни у кого не было. Только твой отец, а потом Агата, которая покупала её вместе с двумя другими девушками, и они утверждают, что Агата не могла ничего сделать. Да и вообще они все без ума от всех актёров и от Сагала в частности.

– То есть либо цветочный магазин, либо этот клуб поклонников, – вывел Алмош.

– Да, – кивнул Маг. – Так что я завтра пойду в него вступать. Я запомнил адрес, по которому они собираются.

– А ты не думаешь, что туда не всех подряд принимают? Ты хоть спектакль этот видел?

– Нет, но я книгу читал. Или спектакль не совсем по книге?

– Спектакль по книге, – сказал Алмош. – Я на него один раз ходил, ещё год назад. Там, понимаешь ли, поют.

– Поют? Это опера?

– Нет, не опера. Это музыкальный спектакль. Там есть вставные песни. Родриго пел, Диана тоже. И ещё Марк. Ну, вот его известный монолог про сны. Он его пел.

– Пел. Ну, я попробую это представить.

– Ты с афиши фамилии всех актеров, что ли, спиши.

– Спишу. То есть ты не возражаешь против того, чтобы я в клуб вступил?

– А почему я должен возражать? Я только не понимаю, как ты умудришься это с работой соединить.

– Так у Бретта договорённость с Олди. Когда я нужен сыску, я могу не приходить в архив. Только предупреждать надо. Поэтому я пойду к главному судье и позвоню Олди. У него дома телефон есть. Так. А ты кормил Бонифация? Почему он пищит?

– Со своим крысом разбирайся сам. Я его не трогаю, он меня не трогает.

– Я так и знал. Боня, маленький, иди сюда. Злой сыщик тебя не покормил.

Пробурчав что-то нечленораздельное, Алмош пошёл мыть посуду. Закончив с этим занятием, он обернулся на Джулиана, который, покормив крыса, теперь гладил зверушку, устроившуюся у него на коленях.

– Я ведь не просил тебя, – проговорил Алмош.

– Не просил, – согласился Маг.

– И я бы сам не полез в стол Купера.

– Знаю. Но Купер тебе бы ничего не сказал, потому что он принципиальный. А тебя отстранили, потому что это твой отец. Поэтому выход был только один.

– Зачем тебе это?

– Я же был тебе должен, ты сам говорил. А теперь вообще мне Бретт сам распоряжение отдал. Ты ведь понимаешь, что никто не верит в виновность твоего отца.

– Ты собирался звонить Олди? Иди, звони. А то поздно уже.

На следующий день Джулиан направился в чайный дом, в котором регулярно собирались поклонники «Родриго и Дианы». Хозяйка этого уютного заведения сама была членом клуба. Сейчас за одним из столиков сидели две девушки, что-то очень оживлёно обсуждавшие, а за другим – семейная пара с ребёнком. Решив, что девушки вполне могли быть членами клуба, Маг подошёл к ним. Девушки замолчали, увидев рядом незнакомца, но Джулиан смог услышать последнюю фразу. «Ну, знаешь, Ник – лапочка, и лично я рада, что спектакль не закрыли».

– В этом я с вами совершенно согласен, – улыбнувшись, проговорил Маг.

– В том, что Ник – лапочка? – переспросила одна из девушек.

– Ну, и в этом тоже, – кивнул Джулиан.

– Но вы не из нашего клуба, – сказала вторая.

– Увы. Я стеснительный. Чтобы сейчас пойти к вам и заговорить, я для храбрости выпил пива в баре напротив.

– Садитесь, – с улыбкой показала на стул рядом первая девушка. – Меня зовут Лиз. А это Агата.

– Джулиан, – сев, представился Маг.

– Значит, вы тоже любите «Родриго и Диану»? – поинтересовалась Лиз. Она была эдакой пышечкой с миловидным округлым лицом и густыми русыми волосами, собранными в высокую причёску.

– Да, очень люблю, – ответил Джулиан. – Я последние ночи даже спать не могу, переживаю из-за случившегося.

– О, это ужасно, – закивала Лиз.

– Я тоже не сплю, – тихо проговорила Агата. В отличие от подруги она была стройной, даже худой, её лицо было бледным, и сама девушка казалась осунувшейся.

– Это ведь Агата купила ту злосчастную розу, – сказала Лиз.

– Ну, кто тебя просил? – возмутилась девушка.

– Ой, прости…

– Но ведь уже арестовали убийцу, разве нет? – проговорил Джулиан.

– Да, – кивнула Лиз. – Это тот из цветочного магазина. Он маньяк, наверное. Страшно подумать, что Агата держала в руках ядовитую вещь.

– Давайте сменим тему, – попросила Агата.

– Давайте, – быстро согласилась её подруга. – Джулиан, а кто тебе больше всех нравится в спектакле? Наверное, Диана?

– Да, – ответил Маг. – Стефани просто бесподобна в этой роли.

– Она очаровательна, да. Мне кажется, в неё все мужчины Айланорте влюблены.

– И я не исключение.

– То есть у нас с Агатой нет шансов? – наигранно надулась Лиз.

– Прекрати! – возмутилась подруга.

– Отчего же, – улыбнулся Джулиан. – Вы тоже очаровательны. Так значит, Родриго будет теперь играть Ник?

– Ага.

– Мне кажется, он хорошо подходит на роль.

– С Дэниэлом никто не сравнится, – проговорила Агата.

– То есть ты за то, чтобы спектакль закрыли, да? – ответила Лиз.

– Я не знаю.

– Мне кажется, спектакль должен жить, – сказал Джулиан.

– Вот! Я согласна! – воскликнула Лиз. – Ты прав. Ничего, что я на ты?

– Я сам хотел предложить.

– Отлично. Мы сегодня вечером собираемся в доме Агаты, чтобы разыгрывать сцены из спектакля. Хочешь придти?

– Только если хозяйка не будет возражать.

– Я не возражаю, – сказала Агата. – А вот мой брат … ну да ладно. В конце концов, это и мой дом тоже.

– А что твой брат? Такой суровый?

– Он скучный, – объяснила Лиз. – И не понимает нашей любви к театру. Так что ждём тебя к шести. Сейчас напишу тебе адрес.

– А чем ты занимаешься? – поинтересовалась Агата у Джулиана.

– Работаю в архиве. Бумажки перебираю. Скучно. А вы?

– Мы обе учимся на последнем курсе в юридическом.

– Ого. Так вы будущие адвокаты?

– Или прокуроры, – ответила Лиз. – Агата точно. Будет самым суровым прокурором Айланорте. А я, наверное, устроюсь куда-нибудь юрисконсультом. В суд я не хочу.

Расставшись с подругами, Джулиан направился во дворец правосудия. С гордостью показав своё новенькое удостоверение охране, Маг поспешил в убойный отдел. В кабинете были только Алмош, Нэд и Уилкинс.

– Я вступил в клуб, – поздоровавшись, проговорил Джулиан.

– Клуб самоубийц? – уточнил Дженкинс.

– Это почему? – не понял Маг.

– Ты живёшь в одном доме с меченосцем. Уже давно пора было вступить.

– Как ты меня назвал? – переспросил Алмош. Его голос звучал тихо, но, кажется, сидевшего рядом с ним Джеймса и это смогло напугать.

– Тебе послышалось! – выпалил он.

– Нет, ему не послышалось, – проговорил Нэд. – Меченосец.

– В этом слове же нет ничего обидного, – сказал Маг.

– Это рыбка! – возмутился Алмош.

– Это ещё и рыцарь в средние века в Нэжвилле, – ответил Джулиан.

– Рыцарь?

– Рыцарь.

– Ну, ладно, – махнул рукой амарго.

– Жаль, – вздохнул Нэд. – Так что за клуб?

– Любителей «Родриго и Дианы», – объяснил Маг.

– Прям обоих? Ал, беру свои слова назад. Это тебе пора в клуб самоубийц, раз ты живёшь в одном доме с извращенцем.

– Сколько раз я говорил тебе не звать меня Алом?

– То есть тебя только это сейчас волнует? А что твой приятель извращенец…

– Это название спектакля, идиот! – перебил его амарго.

– И это очень известная пьеса, – пробормотал Уилкинс.