Термитник. Энтомологический детектив

Сейчас Лиза, продефилировала мимо его столика, даже не посмотрев на брата. Вполне может быть, что и правда, просто не заметила его. Муравей ощутил прилив тоски пополам с нежностью, глядя, как фигуристая сестренка перебегает дорогу, звонко цокая шпильками, и скрывается в дверях приемного покоя больницы. Кое-какие мысли забродили у него в голове, но, не успели оформиться в идею, как сверху затрещали крылья Калверта и еще одного усатого парня с глазами, горящими весельем. Тёма кинул горсть мелочи на столик и побежал к друзьям, зависшим над вонючими остатками сгоревшей биологической лаборатории.

Напарник Стрекози по пожарному авиаполку был мало знаком Тёме. Пару раз они встречались на вечеринках, пару раз он видел их вместе с женой на улице. Звали его Меган, а жену, вроде бы, Одоната25. Меган был заядлый спортсмен, культурист и сторонник правильного и здорового образа жизни. Качалки, режим питания, белковые диеты, никакого спиртного, для Темы это была какая-то другая, теневая сторона реальной жизни. Хотя печальные глаза жены Мегана, были очень даже ничего, да и фигурой она вышла, любо посмотреть. Не Лиза, конечно, но тоже радовала глаз.

– Здорово, парни, – закричал Тёма пожарным, которые висели над пепелищем и о чем-то разговаривали, – подождите меня!

Тёма перелез через ограждение, оставленное милицией и сразу вляпался по щиколотку в жижу, состоящую из сажи пополам с водой. Пока он высматривал более чистую поверхность, чтобы допрыгать до середины пожарища, Стрекозя с напарником уже подлетели к нему.

– Здорово, – брутально прогудел Меган, приземляясь рядом и протягивая Тёме мускулистую руку, – тебя еще не уволили из редакции? Ходил слушок такой. А туда даже не лезь, только вывозишься в грязюке. Там нет ничего интересного.

– Похоже, ночью тут поработали эксперты, – Калверт встал рядом с журналистом и, показывая рукой на черные бревна и покрытые сажей камни, стал рассказывать, – смотри, видишь, как распространялось пламя. Тут произошел дефлаграционный взрыв. Ты давай блокнот хватай и записывай, у меня всего десять минут есть, нужно на окраину скоро лететь. Так вот, для дефлаграционного взрыва необходимо наличие горючего газа и воздуха, перемешанных в такой пропорции, чтобы эта смесь находилась между нижней и верхней концентрационными пределами взрываемости…

Тему не надо было упрашивать. Одной рукой он стенографировал в блокнот все, что говорил ему друг, а второй зарисовывал Мегана, принявшего мужественную позу на фоне обгорелых балок.

Из всего, что надиктовал муравью пожарный, Тёма сделал только один вывод: все пятерки и четверки, которые он получал в школе по химии и физике, были поставлены ему исключительно за красивые глазки и смазливую внешность. Но, добросовестно записав показания друга, муравей осознал, что единственный вывод о причинах возгорания, который напрашивался сам собой, это взрыв некого вещества. А на вопрос, какого именно вещества, что послужило источником детонации и откуда оно взялось, ответят уже следователи, а не простые пожарные.

Пожарники упорхнули на вызов, а Тёма на колене дописывал последние фразы, когда увидел, что в приемный покой Окружной Больницы зашел его знакомый, лейтенант Тараканов. Муравей соскочил с грязного бревна и, на ходу отряхивая измазанные сзади брюки, понесся за лейтенантом. Он обнаружил его в регистратуре приемного покоя, когда тот уже проходил за вращающийся турникет мимо охранника, и закричал:

– Тараканов, эй, лейтенант, – Тёма, запыхавшись, подлетел к обернувшемуся милиционеру, – как кстати, что я тебя встретил! Удели мне пару минут, пожалуйста.

Лейтенант скорчил недовольную мину, но остановился.

– Чего тебе, я спешу, – грубо ответил он, но в глазах милиционера не читалась неприязнь, – давай быстрее.

– Можно мне с тобой? – Скороговоркой проговорил Тёма, хватая его за рукав, – пожалуйста! Мне надо тебе объяснить кое-что.

Тараканов сделал знак рукой охраннику и мрачный хрущ, с туповатым выражением на лице, открыл Тёме турникет. Лейтенант рысью побежал по коридору, освещенному люминесцентными лампами, и журналист бросился за ним, с трудом попадая в такт его шагам.

– Слушай, мне очень нужна твоя помощь, – начал Тёма, – понимаешь, у меня тут наметилось серьезное повышение в редакции, боюсь даже сказать какое. Но мне срочно нужна статья о работе милиционера. Ну, в смысле о ее важности. Мне нужны подробности. Как твой день начинается, как проходит получение задания на патрулирование и так далее. Понимаешь?

Тараканов скосил на муравья глаза и остановился в коридоре, пропуская санитара с каталкой, накрытой простыней.

– И тебя тоже повысили? – Как-то озадачено проговорил он, – я думал, тебя уволили.

– Нет, еще не повысили, – закатив глаза, сказал муравей, – но точно не уволили! А повысят, если выполню пустяковое задание. Мне нужно описать наше общество и важность отдельных, самых значимых профессий. Пожарный вот, милиционер, врач и так далее.

– Зачем это? – Спросил лейтенант, проскакивая коридоры и вращая головой с длинными усами на перекрестках, пытаясь понять, куда нужно двигаться в этом диком лабиринте.

– Откуда я знаю зачем, – терпеливо сказал Тёма, – мне редактор поручил, надо выполнить. Вот я и подумал, что ты по дружбе разрешишь потереться около тебя денек. Посмотреть, как ты работаешь. Я без твоего разрешения ничего не буду писать, я же понимаю все.

Тараканов прижался спиной к стене, давая пройти большой группе медиков в белых и зеленых халатах. Он повращал глазами, обдумывая что-то и, наконец, произнес:

– Давай сделаем так. Я сейчас сильно занят. Но после 15 часов освобожусь и приду сюда. Мне, тут кое-что проверить надо. Так что будь в приемном покое в 15 часов ровно. Договорились?

– Спасибо, – искренне сказал Тёма, – а почему ты сказал, что меня «тоже» повысили? А кого еще повысили?

– Меня, – буркнул лейтенант, – дословно, я теперь «перспективный сотрудник». В должности следователя.

Тараканов развернулся и умчался в сумрак очередного перехода, а Тёма остался стоять с открытым ртом. Он пришёл в себя только через несколько секунд, когда его больно толкнули в живот тяжело нагруженной каталкой. Какие-то пластиковые контейнеры высыпались на пол, и санитар-пилильщик заорал на журналиста:

– Ты чего тут раскорячился, скотина, не видишь тут узкое место! Давай, двигай отсюда!

Тёма поспешно извинился и начал помогать свирепому пилильщику собирать выпавшие белые контейнеры. На крышке каждого контейнера стояло странное клеймо, нанесенное красной краской. Что-то вроде стилизованной буквы «A». Тёме показалось, что вчера он уже видел что-то похожее.

Пилильщик ругался как сапожник и вырывал контейнеры из рук муравья. Один контейнер раскрылся, и оттуда посыпались коричневые стеклянные бутылочки без этикеток. Санитар окончательно рассвирепел и чуть не пинками погнал его прочь, крича во все горло охрану.

Тёма едва увернулся от его ноги и, отскочил в сторону. Он обозвал медбрата тупым сидячебрюхим и настоятельно посоветовал ему не занимать в больнице должность явно несоответствующую его интеллектуальным способностям. Более того ему следовало поскорее идти в дальний и темный лес скручивать жухлые и сухие листики26. Санитар, наконец, углядел, что перед ним муравей и решил дальше не связываться с ним. Он вернулся к своим коробкам, бурча себе под нос чего-то вроде: «мы еще с тобой увидимся и тогда я тебе покажу листики».

Но Тёма уже не слушал и побежал в сторону сестринской, поздороваться с Лизой и заодно закинуть удочку на счет ее связей в больнице. Статья о работе медиков стояла на третьем месте в рейтинге.

Он сидел на кушетке рядом с постом терапевтического отделения и ждал свою сестру с обхода. Рука сама собой быстро строчила в блокноте статью про пожарных, глаза тревожно поглядывали на часы. В девять утра надо было кровь из носу быть в редакции, а у него не было ни одной новости для завтрашнего выпуска. Его непосредственный начальник, Катерина Божина, противная толстуха, вечно вопящая «ну, когда же я уже сдохну» и без остановки пьющая соду от изжоги, могла лишить его недельного гонорара за отсутствие новостей в колонке.

Тёма решил идти ва-банк и забить на колонку новостей, поставив все карты на главного редактора и его задание. Подняв на секунду глаза, он увидел, как по коридору стремительно и легко двигается в его сторону самая красивая фигура из всех, видимых им среди девушек. Белый халат не скрывал ни изумительной формы ног, которые даже без высоких каблуков, в простых резиновых больничных тапочках, казались совершенством. Ни выпуклую идеальную грудь. Узкая талия, перехваченная простым белым пояском, казалась затянутой в корсет. Все подробности, скрытые под одеждой, Тёмант, как настоящий художник, дорисовывал без видимых усилий.

– Привет, братишка, – проворковала Лиза, подойдя к Тёме вплотную, – ты чего это в кепке тут сидишь? А ну-ка, снимай, проказник невоспитанный.

Лиза сняла у него с головы шляпу и ласково чмокнула в щеку.

– Ты не в пивной, а в больнице. Тут вообще нельзя без халата ходить. Чего пришел? У меня очень много работы и доктор Кипятков ждет меня с журналами.

– Какой еще Кипятков? – спросил Тёма, отбирая назад свою шляпу и вставая с кушетки, – я к тебе по важному делу зашел.

– Доктор Кипятков Владлен Евгеньевич27, – проворковала Лиза, теребя кривой узел галстука на рубашке брата – он такой милашка. Ни чета каким-то там журналистам. Или тебя все-таки выперли из редакции за бездарность?

– Ничего меня не выперли. Лиза, погоди, давай я серьезно скажу. Мне тоже надо бежать в редакцию, опаздываю уже. У тебя, когда смена заканчивается, в два или четыре? Мне поговорить с тобой надо.

– О! – Лиза удивленно подняла идеальные брови и лукаво посмотрела на Тёму, – еще одна свиданка, которая закончится неловким молчанием? Куда пойдем?

– Нет, не свиданка, – Тёма надел шляпу и сбил ее на затылок, – мне надо с тобой о важном деле поговорить. Во сколько ты заканчиваешь?

– В шестнадцать тридцать, – сообщила Лиза, вытаскивая из шкафа толстенные черные журналы, – а вечер у меня сегодня занят. Ты чего хотел-то?

– Давай я приду к четырем часам, мне всего-то надо несколько минут. Правда, по делу. Потом расскажу подробности, а сейчас, пора бежать. Через сорок минут нужно быть у главного редактора, – Тёма не удержался и добавил, – меня скоро повысят! Может быть.

– Ври, да не завирайся, – ответила Лиза, перебирая журналы на столе, – приходи, конечно. Всегда рада тебя видеть. Но, с тебя чашка кофе и шоколад после смены. Я буду голодная!

– Да хоть ужин в «Мисогигаве»28! – Воскликнул Тёма и попытался по-братски чмокнуть Лизу в щеку. Но она повернулась и подставила ему свои пухлые губки. Муравей на секунду забыл все на свете, но получив шуточную пощечину, побежал к выходу. В конце коридора он обернулся и махнул Лизе шляпой, но она уже не смотрела на него.

Тёма выскочил из Окружной больницы в каком-то лихорадочном возбужденном состоянии. Такси ловить не хотелось, и он понесся на своих шести, не особенно обращая внимание на все, что творилось вокруг него. Перед глазами прыгали то части тела его сестры, то лукавые глаза, то дразнящая улыбка. Муравей влетел в редакцию, кинул направо «привет», налево бросил «здорово». Услышал за перегородкой из своего отдела новостей истеричные крики: «ну вот, когда же я уже сдохну», и свернул прямиком к лестнице на второй этаж, где находился кабинет шеф-редактора и одновременно главы городской газеты Шмеля Шигана.

Шиган торчал за своей стеклянной перегородкой и в остервенении правил красным карандашом статью, выделяя целые абзацы сначала квадратными рамками, а потом перечеркивая их толстым красным крестом. Иногда бумага рвалась под его нажимом. Перед редакторским столом стоял Аркадий Эмпузов, один из двух братьев богомолов, работающих в редакции. Он был очень неплохим журналистом и писателем. В свое время издал два успешных фантастических романа, пользующихся до сих пор читательским успехом. Его брат Борис Эмпузов29 работал заведующим хозяйством в редакции газеты и не имел к журналистике вообще никакого отношения, хотя поговаривали, что романы они писали вместе. Он выдавал карандаши, блокноты и бумагу и был очень приличным товарищем. Ни мелочным, ни злопамятным и никогда не напоминал о долгах, тому, кому одолжил «до зарплаты». Аркадий ссутулившись, с грустью смотрел на полностью исчирканную статью и слушал нечленораздельное рычание главного редактора.

Тёма притулился около стеклянной двери, перелистывая свой блокнот и делая наброски второй статьи, когда Эмпузов медленно и с достоинством вышел из кабинета главного редактора, подгоняемый шквалом криков, воплей, заклинаний на неизвестном языке сопровождаемых ритуальными приплясываниями, а также метко брошенными в голову писателя комками изорванной и смятой статьи. Такое поведение редактора, в общем-то, никого никогда не удивляло, и корреспондент вежливо поздоровался с Аркадием за руку.

– Чего в этот раз не понравилось? – Сочувствующе спросил Тёма коллегу, – опять «стиль подзаборного бумагомарателя» или каракули «недоученного сторожа»?

– В этот раз, – спокойно сказал Аркадий, – сплошная романтика и лирика. И это в статье о состоянии дорог в центре города. Все как обычно. Зато, когда пишешь о Дне Святых Зосимы и Савватия30, у него: «сплошные технические термины и никакой души». Бывай Тёмант, мне еще перепечатать это все надо. Уверен, что, когда после обеда я покажу ему ту же самую писанину, подпишет в выпуск без единого изменения и скажет, что я правильно ухватил идею и редакторские правки пошли на пользу статье.

Шиган побегал по кабинету, распинывая ногами остатки отредактированной статьи и рухнул в свое огромное кресло. Он вытер потный лоб ладонью, смахнув горсть мутной жидкости на пол, и увидел мнущегося в дверях муравья.

– Тёма, бегом сюда! Ты чего там застрял! Я тебя жду уже с восьми часов утра, заходи скорей, закрой за собой дверь плотнее. Садись, давай, сюда. Рассказывай.

Муравей шмыгнул в кабинет и забился в жесткое деревянное кресло напротив редакторского стола. В редакции это кресло называли «кресло пыток».

– Господин Шиган, – неуверенно начал он, – я составил список профессий, которые, на мой взгляд, являются самыми важными в нашем обществе. Мне кажется, что именно они смогут полнее отобразить уровень безопасности нашего города, привлечь внимание читателя.

– Не «полнее», а «более полно», телепень неграмотный. Показывай, – рявкнул Шиган.

Тёма протянул редактору лист из блокнота с перечнем, состоящим из одиннадцати пунктов. Шиган быстро и жадно прочитал все и повращал глазами. Он почесал красным карандашом желтую полосу на лице.

– Почему журналист у тебя на последнем месте? – Взревел редактор, – От скромности совсем обалдел уже.

Он еще раз внимательно посмотрел на листик и сделал пару резких взмахов своим карандашом.

– Поставь журналиста на пятое место, милиционера на первое, пожарного – это ты молодец, кстати, на второе. Дальше врача и так далее, как я поправил. Седьмой пункт вообще убери. Очень хорошо задумано. Результаты уже есть какие-то? – Он свирепо навалился пузом на стол и посмотрел на Тёму в упор.

– Да, господин редактор, – уже увереннее произнес Тёма, – у меня почти готова начерно статья о пожарной службе. Вот, можете ознакомиться. Тут, конечно, еще нужны правки. Вложить больше души и, может быть, убавить технических терминов.

Муравей передал главному редактору листки со своей утренней работой и продолжил, глядя, как Шиган впивается своими глазищами в его красивый круглый почерк.

– Есть черновики еще по двум статьям, но мне нужно немного времени, чтобы вжиться в каждую тему. Мысленные наброски готовы почти по всем направлениям.

Что бы ни говорили про Шигана, но редактор он был от бога. Его тридцатилетний опыт в журналистике давал себя знать. С невероятной скоростью он пробежал глазами Тёмину писанину, автоматически исправляя грамматические ошибки и расставляя знаки препинания. Стрелками он поменял местами два абзаца. Один вычеркнул жирным крестом и полностью переписал своей рукой концовку. Тёма напряженно ждал. Обычно в этот момент Шмель начинал плеваться, орать, рвать на мелки клочки статью, а заодно и финансовые документы, которые ему приносила его миленькая секретарь Аннам, а также обидно обзываться. Все это было нормой, к которой давно привыкли все, кто проработал в редакции хотя бы пару месяцев. Если же редактор после прочтения молчал, то можно было смело брать в руки последний выпуск собственной газеты и внимательно начать просматривать последнюю страницу, где печатались объявления о вакансиях.

Главный редактор поднял взгляд на муравья, сжавшегося в кресле.

– Тёма, – спокойным голосом произнес он, – это прекрасно. Ты не представляешь, как ты попал! Точно в цель! Это та бредятина, которая мне нужна! Именно то, что надо. Я вот ни сколечко не сомневался в твоих способностях. Ты понимаешь, как важно выполнить это задание! Мне уже дважды звонил сегодня утром советник Клопп и спрашивал, от имени мэра, какие у меня идеи. Он просил сразу же перезвонить главе города, как только будет результат. И мы сделаем это сейчас вместе с тобой.

Главный редактор схватил телефонную трубку и набрал номер. Тёма замер в испуге. Такого он даже не мог помыслить и страшно перепугался, что переступил какую-то недозволенную границу. Муравей затаил дыхание и забыл моргать, когда Шмель попросил к телефону мэра Оссу.

– Господин мэр? Это беспокоит редактор «Нашей Округи» Шиган. Советник Клопп передал мне сегодня…– После длительной паузы, во время которой Шиган даже с чмоканьем отлепил свой жирный зад от кресла, внимательно слушая мэра, он продолжил, – да господин мэр, конечно. Статьи начнут выходить в самые сжатые сроки. Конечно, господин мэр, я назначил на это задание самого смышленого из моих корреспондентов, – Шиган выразительно посмотрел на Тёму. – Да, первая статья выйдет уже в четверг на первом развороте с иллюстрациями. Я уже ознакомился с первой статьей и это именно то, что вы хотели. Очень талантливый парень, господин мэр. Нет, он муравей, господин мэр… Да, именно поэтому я и остановил на нем свой выбор, и вы убедитесь, что не зря… Нет, господин мэр, он всего лишь корреспондент службы новостей. Хм, – Шмель Шиган поднялся на ноги, скрючившись в пояснице, будто отвешивая поклон, – мне тоже кажется, что подписывать такую важную серию статей каким-то корреспондентом службы новостей недостойно. Заместителя? Конечно, а почему бы и нет. Он точно это заслужит и уж тем более такой аванс в доверии скажется более чем благотворно на отношении к власти и лично Вам, мэр Оса. Его зовут Тёмант Кампонотов. Да из тех самых. Конечно. Непременно, господин Мэр, – Шиган согнулся еще подобострастнее и кивал головой в такт своим словам, – непременно. Конечно, буду, господин мэр. С супругой? Но… Да, обязательно буду с супругой и приведу своего заместителя. Обязательно представлю его Вам. Думаю, вы будете довольны, взяв в руки наш свежий номер. До свидания, господин Мэр!

Шиган аккуратно положил трубку на телефонный аппарат и медленно поместил свою толстую заднюю часть обратно в кресло. Он посмотрел на муравья, сжавшегося в крохотный комочек на самом краю неудобного деревянного кресла, и на его небритом полосатом лице расцвел хищный оскал. «Очень талантливый парень» сидел ни живой не мертвый. Хотя, скорее всего, ко второму состоянию он был ближе. Еще ни разу в жизни о нем не говорили на таком высоком уровне. Попасть в кабинет редактора газеты было для него, до сегодняшнего дня, верхом продвижения по служебной лестнице. Вопли капитана милиции в свой адрес, он считал лучшим комплиментом для себя, как успешного журналиста. Но после этого разговора, который он слышал собственными ушами…

– Вот что, Тёмант, – Шиган впервые назвал муравья его полным именем, – все действительно очень серьезно. Я тебе сейчас расскажу по секрету, и уверен, что ты меня не подведешь. Сейчас для тебя приоткрылись те двери, которые распахиваются только избранным. И всего один раз в жизни. Так что не упусти свой шанс, сынок, и ты присоединишься к высшему обществу нашего города. Конечно, тебе еще придется каторжно работать много лет, чтобы заслужить полное доверие. Придется кое-где забыть о своих принципах, о понятиях чести и собственного достоинства. Но, я тебе скажу – оно того стоит. Мэр Осса Осов только что пригласил меня на субботний раут у него дома и просил привести тебя. Старый маразматик снова забыл, что моей жены уже лет восемь как нет на этом свете. Мдя, – Шиган поворочал шеей в узком вороте сорочки, – давай-ка, не падай тут мне со стула, налей себе водички из кувшина.

– Я тебя прекрасно понимаю, – продолжил Шиган, с удовольствием наблюдая, как Тёма трясущимися руками наливает себе в стакан воды, – никому не известный муравей из городской газеты и тут вдруг такое внимание. Но скажу тебе, не скрывая, заказ на статьи поступил к мэру из.., – он махнул рукой куда-то вверх и закатил глаза, – заказ поступил от самого канцлера управления делами Королевы. Понимаешь теперь, почему это так важно.

Тёма судорожно глотал воду и перед глазами у него проносились смазанные видения фантастической жизни бомонда их Округи. В основном, видения основывались на описаниях жизни высшего общества из дешевых бульварных романов, театральных пьес и глянцевых журналов с цветными иллюстрациями. Балы, дорогие костюмы, кареты, лимузины, пикники под пристальным взглядом папарацци, удивительные яства, которые были недоступны простым смертным, прекрасные женщины, утонченные мужчины, принцы и принцессы из Термитника31, известные актеры из телесериалов, благородные напитки. Куча всяких нелепых клише, о которых раньше муравей не задумывался, теперь, как песчаный вихрь, закружили его и унесли в какие-то непостижимые дали.

Голос главного редактора вернул его на землю и уронил в неудобное деревянное кресло действительности.

– Хорош мечтать, парень, – с кривой усмешкой проговорил Шиган, – в общем, давай доделывай статью про пожарных. Она вполне приличная, я тут немного поправил. В четверг она выходит и если мэр будет доволен и ему будет, о чем докладывать наверх, то… Так что, дорогой мой друг, иди старайся, сгрызи хоть все карандаши, но через два часа что бы готовая статья была отдана корректорам и в верстку. Завтра к вечеру покажешь черновики по второй и третьей статье. Думаю, если в пятничном номере выйдет вторая, то она уже будет подписана заместителем главного редактора городской газеты «Наша Округа». Мэр сам попросил назначить тебя на эту должность. И думай, кого приведешь с собой в субботу на раут к Мэру! Не вздумай опозориться, сынок.

Глава 3. Вторник. День начала расследования

Тёма вышел из кабинета главного редактора газеты в состоянии кататонического возбуждения. Он добрался до своего рабочего стола и в порыве экзальтации вылизал статью о пожарной службе так, как никогда в жизни. На вопрос Катерины, над чем он работает, Тёма начал сыпать таким количеством пафосных фраз и изречений, что та в испуге отошла от него.

Корректором и верстальщиком в редакции работали две сестры близняшки по фамилии Гарпиевы32. Одну звали Кирура, а другую Винула. Но в редакции, да и скорее всего везде, где они появлялись вместе, все называли их одним именем – Гусеням. Они были до того похожи, что никто никогда не мог различить с кем конкретно он сейчас общается. Это были веселые толстушки – хохотушки, жуткие сладкоежки и сплетницы, страшно наивные и доверчивые. Одевались они всегда в какие-то яркие зеленые платья в обтяжку, отчего походили на волнистые сардельки. Тёма чуть не вприпрыжку прибежал в коморку, где сестры Гарпиевы властвовали над глаголами, запятыми и шрифтами.

– Солнечного вам утречка, Гусеням! – прокричал Тёма, размахивая исписанными листами, – шеф уже все согласовал и просил вам отдать в корректуру!

– А где подпись главного редактора, Тёма? – спросила одна из сестер, пролистывая стопку листиков, – ты разве не в курсе, что теперь без подписи мы не принимаем в работу материалы?

– А также мы не принимаем рукописные тексты. Только отпечатанные на машинке, – скороговоркой вставила вторая сестра.

– Девчонки, что вы, – имитируя испуг, воскликнул Тёма, – мне шеф только что приказал срочно передать вам статью! Я ж перепечатывать это до ночи буду! Нельзя ли как-то сделать исключение, милые?

– Ах, так уж и милые, – захлопала густо накрашенными ресницами одна из Гусеням, – ты такой галантный кавалер, Тёмочка.

– Он не просто галантный, как мне кажется, – радостно подхватила вторая, – но и явно напрашивается на свидание со мной!

– Почему это с тобой, – вскричала первая, – он со мной разговаривает, значит и свидание со мной!

– Ты вообще к нему боком сидишь, он со мной говорил!

– Но статью-то он мне дал в руки!

– Это я тебе статью передала, дура! Он со мной пойдет на свидание!

Муравей в ужасе переводил взгляд с одной сестры на другую, запутавшись, с кем он начал разговор и начиная понимать, что нужно срочно принять меры против любых покушений на свидание с ним.