Они награждают только себя…

Медаль

Стоял конец февраля 2002-ого года. Был выходной день. Я решил совершить прогулку в лес, не подозревая, каким эмоциональным для меня окажется этот день.

Я шел не спеша и думал о жизни. Я жил в небольшом уютном городе с живописными окрестностями. В то время мне было 48 лет. Два года назад я развелся со своей женой. С ней мы прожили 20 лет. Я всегда был убежден, что семья – это святое дело. Пока у меня была семья, я делал все возможное, чтобы она не распалась. Я всегда уступал жене. Когда мы ссорились с ней, я первым просил у нее прощения. Я довольно грубо отталкивал женщин, которые пытались меня соблазнить. Но все мои старания оказались напрасными. У жены были подруги, которые быстро развелись со своими мужьями. Они страдали в одиночестве и, конечно, завидовали прочности нашей семьи. Женщины коварны, и, чтобы подвергнуть свою подругу таким же страданиям, они всячески подстрекали мою жену к разводу. Они говорили ей, что так долго, как она, в семьях уже никто не живет, что я катаюсь как сыр в масле, что в мире есть мужчины лучше меня. Жена поддалась на эти провокации, и наша когда-то дружная семья распалась. Забрав с собой двух наших сыновей, жена уехала к себе на родину. Я очень любил этих милых мальчиков и не представлял без них своей жизни. Первые дни после их отъезда я очень сильно переживал. В то время я не мог лежать, сидеть и стоять – мне надо было постоянно ходить, чтобы стряхнуть с себя эти немыслимые переживания. И я все время ходил – день и ночь, без отдыха и сна, понимая, что долго я так не выдержу – но и остановиться я не мог. В те дни я понимал тех людей, которые совершали самоубийства – жизнь для меня была невыносимой пыткой. Но однажды, придя домой, я упал на диван, и у меня уже не было больше сил, чтобы подняться и опять ходить. Я прислушался к окружавшей меня тишине: дети не шумели, жена не ходила из комнаты в комнату. Я подумал: «А ведь это все прекрасно – тишина, покой. Зачем я переживаю?» И мои мучения закончились. К тому времени моя бывшая жена жила уже с другим мужчиной. В письмах к своим подругам она писала о нем: «Страшненький, но зато на руках носит».

Думая таким образом, я вышел из города. На лугу снег почти совсем растаял. Вода в реке заметно поднялась, было видно сильное течение, но местами стояли небольшие льдины. На середине моста я остановился и посмотрел вниз. Огромные массы воды неслись на опоры моста и с шумом разбивались о них. Казалось, что мост не устоит от такого напора. Я подумал о том, как было бы ужасно оказаться в этой ледяной воде.

В лесу было еще много снега, но он интенсивно таял. На поверхность проступали предметы: брошенные, а то и просто потерянные. Я подобрал лыжную палку, которой суждено было сыграть важную роль в последующих событиях.

Как всегда после прогулки по лесу, домой я возвращался с хорошим настроением. Выйдя на мост, я заметил, что какой-то мальчик лет двенадцати подбегал к прохожим и о чем-то просил их. Прохожие быстро отворачивались и спешили уйти от него. Наконец он подбежал ко мне и взволнованно проговорил:

– Помогите! Ромка утонул, его уже не видно, но Илюшу можно еще спасти!

Эта фраза вернула меня на два десятилетия назад в то время, когда я служил в Советской Армии. Я отслужил в ней 8 лет: 2 года срочной службы и 6 лет сверхсрочной. Для меня эта фраза означала, что я должен куда-то очень быстро бежать и, подвергая свою жизнь смертельной опасности, что-то делать на благо людей и страны. Интересная профессия у солдата. Все нормальные люди на работе работают, а солдат на своей работе должен умирать. Первый раз в армии, когда я понял, что через 10 минут стану трупом, я испытал глубокие душевные переживания. Внутренний голос тогда упорно твердил мне: «Ты еще так молод! Зачем тебе умирать? И ради кого и чего тебе умирать? Ради соседки, которая ворует у тебя помидоры с огорода?» И тогда я принял позорное решение – спрятаться за спинами своих товарищей, таких же солдат, как и я. Но со временем в армии я привык играть в азартные игры со смертью и уже больше не прятался за спинами товарищей, а наоборот первым бросался туда, где моей жизни угрожала смертельная опасность. Существует легенда, что в армии за геройство награждают. Нет, в то время за геройство не награждали. Награждали только коммунистов, но не за геройство, а за регулярное присутствие на их собраниях.

Я побежал спасать того мальчика. Местами на лугу уже была вода и приходилось ее преодолевать. Я был заядлым рыбаком и много раз в азарте рыбалки бросался в ледяную воду. Поэтому для меня не было серьезной проблемой в одежде перейти через какой-нибудь глубокий ручей. К месту трагедии я добрался довольно быстро. Там я увидел страшную картину: на льдине стоял мальчик лет девяти, маленький, совершенно раздетый (без шапки, в одной рубашке) и абсолютно мокрый. Он отчаянно дрожал и жалобно лепетал:

– Я за-ме-рз…

Жуткие интонации в его голосе говорили о том, что ребенок погибает, и от этого становилось не по себе.

Как я узнал позже, произошло следующее. В тот день три подростка Ромка, Илюша и Костя играли в районе реки. Ромка с Илюшей перепрыгнули на льдину на поверхности воды. Вода в реке резко поднялась и сильным течением льдину отрезало от берега. Ромка провалился в воду. Илюша снял куртку и с ее помощью пытался вытащить товарища из воды, но, в результате, потерял куртку и сам промок. Сильное течение понесло Ромку, и он погиб. Находившийся на берегу Костя выбежал на мост и стал обращаться к прохожим за помощью. Все отказывались по понятным соображениям: не хотелось куда-то бежать, прыгать в ледяную воду, подвергать свою жизнь смертельной опасности и т.д. Но я, уже в армии зараженный азартом игры со смертью, конечно же согласился.

Между берегом и льдиной, на которой стоял Илюша, был большой промежуток воды – глубина огромная, течение страшное. Зайдя в воду, насколько позволяла глубина и сила течения, я вытянул руку с лыжной палкой. Ее конец едва коснулся льдины. Илюше надо было ухватиться за этот конец. Но он стоял далеко от края льдины, и этот край был очень тонким – не выдержит даже веса ребенка. Конечно был риск того, что мальчик погибнет, попытавшись подойти к краю льдины. Но иного выхода не было – надо было рисковать: точно так же, как в армии. Я крикнул мальчику:

– Разбегайся и беги в направлении палки.

В ответ я услышал:

– Я не могу, я замерз…

– Беги! – крикнул я, и мальчик начал медленно двигаться. Приблизившись к краю льдины, он ускорил свое движение, льдина обломилась под его ногами, но мальчик, продолжая двигаться по инерции, успел ухватиться за конец палки. Через несколько мгновений я вытащил его на берег.

Сначала меня охватило чувство радости, хотелось обнимать мальчика, хлопать его по плечу. Но это чувство сразу прошло, так как мальчик был переохлажден. Он срочно нуждался в тепле, но ближайшие городские дома были так далеко. Я посмотрел в направлении моста – там двигался поток машин. Схватив мальчика под мышку, я по воде и грязи понес его к мосту в надежде остановить там машину, в которой этот мальчик мог найти желанное тепло. В своих руках я чувствовал маленькое, но уже мускулистое тело. Промелькнула мысль: «Вырастет крепкий мужчина». Малыш лепетал:

– Спасибо дядя… Ромка утонул… Теперь буду сидеть дома.

Но вот, наконец, и мост. Держа мальчика в руках, я попытался остановить первую машину, но ее водитель сделал вид, что не замечает нас – машина проехала мимо. Я пытался остановить вторую, третью, четвертую машины – безрезультатно. Водители прекрасно видели раздетого, мокрого, замерзающего ребенка, но "родные" русские лица мужские и женские, старые и молодые, как по команде отворачивались: машины проезжали мимо погибающего ребенка… Я был потрясен и беспомощно смотрел на проезжавшие машины. Я чувствовал себя идиотом и посмешищем – только я один бросился в ледяную воду, чтобы спасти погибающего мальчика; а все эти умные и серьезные люди не могли оказать замерзающему ребенку ничтожную помощь – посадить его в свою машину.

Но еще одна мысль тревожила меня. Внутренний голос говорил мне, что надо быстрее возвратиться на место трагедии и попытаться спасти второго мальчика. Хотя он уже ушел под воду, но в нем еще теплилась жизнь – и если его быстро вытащить из воды, то был шанс вернуть его к жизни. Передав спасенного мальчика прохожим, я вернулся к реке.

Несколько раз я пробегал вдоль берега реки, внимательно всматриваясь в бурлящие потоки мутной воды в надежде увидеть там тело мальчика. Но все было безрезультатно. Потрясенный гибелью ребенка и равнодушием взрослых, я присел на бетонную плиту рядом с мостом.

Долго я еще сидел там, думая о том, как жестока и несправедлива эта жизнь. Но потом я поднялся и медленно побрел домой. Войдя в город, я увидел, что мне навстречу идет тот спасенный мной мальчик – он уже был переодет во все сухое. Рядом с ним шла молодая, красивая женщина. Эту женщину раньше я уже несколько раз видел в городе и, честно признаться, она мне нравилась – я даже собирался познакомиться с ней для серьезных отношений. Мальчик подбежал ко мне и, схватив за руку, сказал, обращаясь к той женщине:

– Вот дядя, который меня спас.

Подойдя ко мне, женщина спросила:

– А где второй?

Находясь в подавленном состоянии, я не подумал, как правильно ответить ей. И мой ответ прозвучал для нее слишком жестоко:

– Он погиб…

Женщина громко закричала и забилась в рыданиях. Продолжая кричать и рыдать, она пошла в направлении реки. Это была мама погибшего мальчика.

Два дня после этого я пребывал в этом подавленном состоянии, пока не понял, что надо искать какой-то выход своим отрицательным эмоциям. Я решил написать статью в местную газету с описанием происшедших на реке событий. Так как впечатления были живыми и яркими, то статья писалась легко. Перечитав уже готовую статью, я прослезился.

Я принес статью в редакцию газеты и показал редактору. Это была женщина. Она начала читать статью с довольно равнодушным выражением на лице. Но в процессе чтения выражение ее лица заметно менялось. Когда, прочитав статью, она подняла на меня глаза, в них блестели слезы. Женщина сказала:

– А вы владеете слогом.

На это я ответил:

– В ответственные моменты жизни это иногда пробуждается.

Женщина сказала:

– Сегодня и завтра я буду разбираться с этим очень важным вопросом. Поэтому послезавтра ваша статья будет обязательно опубликована.

Через два дня я зашел в редакцию, и там мне подарили свежую газету с моей статьей. Кроме моей статьи, там была еще и статья, в которой поднимался вопрос о поисках в реке тела погибшего мальчика. Но, писалось в газете, при тогдашних погодных условиях – лед стоит, огромная скорость течения – проводить спасательные работы было запрещено инструкцией. Не исключены были новые жертвы. Я принес эту газету домой, положил ее между книг и на много лет забыл про нее.

Я работал инженером-сметчиком на машиностроительном заводе. Вскоре весь завод узнал о моем подвиге. Во всех отделах читали газету с моей статьей. Мужчины смотрели на меня со сдержанным уважением, а женщины – с умилением и восторгом. Но это продолжалось недолго. Вскоре все это забылось, и женщины опять стали смотреть на меня с холодным и презрительным равнодушием.

Летели годы. Было много женщин, с которыми я пытался создать новую семью. Но близкие отношения с каждой из них продолжались не более года. Затем эти отношения прерывались по инициативе самих женщин. Я начинал понимать, что все свободные женщины занимаются просто коллекционированием мужчин – встречаются с одним мужчиной не более года, а потом меняют партнера. Все это они делали для того, чтобы в глубокой старости вспоминать эту коллекцию. Расставание с каждой из моих женщин было очень болезненным для меня. Но сами эти женщины очень легко переносили расставание со мной. Я удивлялся: «Как же сильны эти слабые женщины!»

В 2009 году я встретил женщину по имени Ира. Она была очень красивой и умной. Я всегда восхищался тем, как прекрасны и правильны были черты ее лица. Она много читала, быстро разгадывала сложные кроссворды, писала стихи. Одно стихотворение она посвятила мне – в нем она очень ярко писала о своей любви ко мне. У нее был на редкость красивый почерк. Мы стали жить с ней вместе в моей однокомнатной квартире.

Первые дни нашей совместной жизни были идиллией. Но вскоре у Иры обнаружился ужасный порок. Она стала часто выпивать на работе – а работала она продавщицей на рынке. Приходя пьяной с работы, она кричала на меня:

– Ну что, чмо, уставился на меня недовольным взглядом? А я хочу пить, и я буду пить! Ты мне не запретишь!

Начались постоянные скандалы. Каждый раз, возвращаясь домой с работы, я молил бога, чтобы увидеть там трезвую Иру. Но, за исключением нескольких очень редких случаев, Ира всегда была пьяной. Я много раз выгонял ее из дома. Но проходило несколько дней, и нас опять тянуло друг к другу – Ира возвращалась ко мне. Возникала страшная тупиковая ситуация, когда вместе жить невозможно, но и расстаться навсегда нельзя.

Без Иры я страшно тосковал, но то, что она вытворяла, возвращаясь ко мне, было тоже невыносимо. Все стены моей квартиры были залиты содержимым сырых яиц – Ира, выражая свое недовольство чем-либо, в бешенстве швыряла эти яйца куда попало. Отравленная алкоголем, она часто оставляла в постели включенные электронагревательные приборы – и только чудо пока спасало мой дом от страшного пожара. Ира все время забывала кастрюли на включенном газе – и еда в них выгорала до самого днища, наполняя квартиру удушливым дымом. Весь пол был завален остатками пищи – в доме появились мыши.

Реплики, которые выкрикивала Ира в мой адрес, становились все более и более угрожающими:

– Козел! Не надейся, тебе не будет покоя от меня! Я отомщу тебе за всех женщин! Я загоню тебя в гроб! Я найму киллера, и он убьет тебя! Я феминистка! Я поклялась убивать мужчин!

Радость жизни покинула меня. Я понимал, что погибаю, но у меня не хватало сил окончательно порвать с Ирой. Так мы прожили с ней год. Однажды она сказала мне, что ей надо переночевать только одну ночь у своей матери. Я с удовольствием отдохнул эту ночь без нее. На другой день Ира не пришла – я так же прекрасно отдыхал и вторую ночь. Потом третью и четвертую. Ира не возвращалась, но ее вещи оставались в моей квартире. Таким образом, создавалась иллюзия того, что мы вроде бы и не расставались, но, тем не менее, продолжали жить врозь. Ни капли не переживая, я начинал привыкать жить без Иры. Через три недели я понял, что окончательно привык жить без нее и начал понемногу относить ей ее вещи. И произошло чудо – я избавился от этого дьявола в образе прекрасной женщины.

Радость жизни опять вернулась ко мне. Я ощутил невероятный прилив энергии. Я опять наслаждался красотой природы, запахами леса. В выходные дни я уезжал на рыбалку как можно дальше от города, в самые отдаленные, глухие места. Я дышал там этим кристально чистым лесным воздухом. В полдень, немного перекусив, я ложился в траву, подложив под голову рюкзак. Я любовался видом этой сказочной природы. Справа текла река, и лучи солнца играли на ее поверхности. Слева в зарослях камыша пряталось лесное озеро, окруженное вековыми деревьями. Сверху было голубое небо в белых пятнах облаков. Я засыпал. Потом просыпался и опять видел это небо. Повернув голову, я в нескольких сантиметрах от своего лица видел черную жирную гадюку, которая с любопытством смотрела на меня. Я не понимал, почему люди ненавидят и убивают этих гадюк. Я был глубоко убежден, что это абсолютно безобидные существа. Да, они очень любопытны. Практически во время каждой моей рыбалки гадюки подползали вплотную ко мне и с любопытством наблюдали за мной. Но никакого вреда мне они не причиняли.

Однажды одна любопытная белка увидела меня с противоположного берега реки. Не смотря на то, что река была довольно широкой, эта белка решила вплотную подплыть ко мне. Конечно, мне не составило труда поймать ее в воде. Белка начала яростно вырываться из моих рук, отчаянно размахивая своими лапками. Коготки на ее лапках были очень острые, и она могла ими поцарапать мои руки. Но вместо этого она до крови поранила себе мордочку. От сильной боли белка неожиданно громко закричала. Я почему-то подумал, что на этот крик могут прибежать волки – и поспешил отпустить белку.

А еще мне нравилось совершать прогулки на велосипеде по лесным и шоссейным дорогам в радиусе 75 километров от города. Таким образом, в общей сложности я проезжал 150 километров в день. На моем велосипеде был установлен счетчик километров, так что я мог точно знать, какое расстояние я проехал. В то время мне было уже 56 лет, и меня удивлял тот факт, что, проехав такое значительное расстояние, я почти не испытывал большой усталости. Я прекрасно помнил, как в молодые годы я сильно уставал, проехав всего 10 километров. Я даже нашел объяснение этому удивительному феномену. Я считал, что все это происходит от того, что в старости время летит быстрее, чем в молодости. Поэтому усталость переносится легче и т.д. Но я жестоко ошибался. Удивительная легкость, с которой я проезжал на велосипеде 150 километров, была от того, что мое израненное невзгодами сердце уже работало на пределе своих возможностей, и до его остановки оставалось совсем немного времени.

И это не заставило себя долго ждать. Однажды я гулял в центре города. У меня было прекрасное настроение. Я чувствовал необычную легкость – как будто мне было не 56 лет, а всего лишь 20. Вдруг внутри моей груди что-то слегка сжалось. Я не придал этому значения, надеясь, что это скоро пройдет. Я даже специально ускорил шаг, чтобы это скорее прошло. Но давление в груди усиливалось. Сначала я почувствовал тревогу, потом меня охватила паника – давление в груди было очень сильным и никак не проходило. Я решил идти домой, но, сделав несколько шагов, я понял, что не смогу пройти то небольшое расстояние, которое отделяло меня от дома – ноги подкашивались. Кое-как я протиснулся в помещение аптеки, рядом с которой я в тот момент оказался. Я собирался попросить ее работников вызвать скорую помощь, но у меня уже не было сил сделать это. Я смог только добраться до скамейки у входа и упасть на нее. Сейчас я понимаю, что в тот момент я уже умирал. Что чувствует человек перед смертью? Говорят, что в этот момент человек видит какой-то туннель. Нет, в тот момент я чувствовал адскую боль в груди. От такой боли люди обычно кричат или стонут, но у меня уже не было сил делать это. Я ничего не видел перед собой, я только старался как-то ослабить эту боль, пытаясь принять какую-нибудь удобную позу, и постепенно сползал со скамейки на пол. Все клетки моего организма, почувствовав приближение смерти, отчаянно боролись за жизнь – мое тело покрылось предсмертным потом.

Работники аптеки, увидев мои предсмертные судороги, вызвали скорую помощь. Наверно у меня уже не было шансов выжить – но произошло чудо. Скорая помощь приехала. Я ничего не видел, я только услышал, как вошли какие-то люди, и мужской голос спросил:

– Почему он весь мокрый?

Потом рядом со мной что-то разложили. Тот же голос сказал:

– Кладите его на брезент.

Меня сдвинули на брезент, потом подняли и понесли. Втиснули меня в кузов скорой помощи и бросили, очевидно на пол – я ударился о что-то головой. Подключили к моей груди какой-то аппарат. Через некоторое время тот же голос с изумлением произнес:

– Обширный инфаркт. Срочно делай ему укол.

В приемном отделении больницы меня раздели, положили на носилки и в лифте подняли на четвертый этаж в отделение реанимации. Я уже мог кое-что видеть вокруг себя. Дежурный врач спросила меня:

– Чем вы болели в детстве?

Я понимал вопрос, но не мог говорить. Сильная боль в груди заставляла меня метаться в постели из стороны в сторону. Врач продолжала настойчиво задавать тот же вопрос. Я, собрав все свои последние силы, выдавил из себя:

– Прос-туд-ные…

Зашел какой-то врач, чтобы из любопытства посмотреть на умирающего. Я услышал, как он вполголоса произнес:

– Долго не протянет.

Медсестра подключила мне капельницу. Через какое-то время мне стало легче. А через час я уже чувствовал себя настолько хорошо, что собирался вставать и идти домой. Опять зашел тот любопытный врач. Увидев меня в таком хорошем состоянии, он постучал костяшками пальцев по столу и сказал:

– Слава богу.

Через трое суток меня перевели в кардиологическое отделение. Все врачи и сестры твердили мне:

– Лежи, лежи!

Но мне не лежалось – привыкший до этого много двигаться, я страдал, лежа в постели.

В палате со мной лежали мужчины, к которым приходили их женщины и с любовью ухаживали за ними. Ко мне никто не приходил. Все обратили на это внимание, и те женщины стали иногда давать мне то банан, то яблоко, то конфету. Мои соседи по палате спрашивали меня с чувством превосходства:

– Неужели у тебя нет женщины?

Я отвечал:

– Никак не могу найти. Ничего не получается.

Они говорили мне:

– Да ты что? Кругом так много хороших женщин.

Я отвечал:

– Они все какие-то ненормальные. Может быть из-за них я и попал в больницу. Они стремятся убивать мужчин.

Один из мужчин сказал:

– Я за своей вроде не замечал ничего такого. Хотя, черт ее знает, может она что-то и подсыпает мне в компот. А куда деваться?

Вскоре мне принесли мои вещи, изъятые при поступлении в реанимацию. Среди них был мобильный телефон. Там был номер телефона одной женщины, с которой у меня были несколько необычные отношения. Пять лет назад я встретил эту женщину в центре города. Она мне понравилась – стройная, классически красивая. Она медленно шла и о чем-то думала. Я подошел к ней и предложил познакомиться. Она охотно назвала свое имя и сразу дала номер своего телефона. Мы с ней долго гуляли, болтая о всяких пустяках. Уже начинало темнеть, когда мы подошли к подъезду ее дома. Опершись на мое плечо, она наклонилась, сняла свои трусики и положила их в сумочку. Потом, приподняв одну ногу, она сказала мне:

– Давай, только быстрее. Я хочу отомстить тому козлу, с которым встречаюсь.

На другое утро я проснулся самым счастливым человеком на земле – наконец я встретил женщину, которая была лучше тех, которых я до этого знал, и, пожалуй, даже лучше моей бывшей жены. Вечером того же дня я позвонил ей и предложил встретиться. Она ответила, что встречаться со мной не будет, так как она уже много лет встречается со своим парнем и не собирается его бросать. Она добавила, что, если мне когда-нибудь станет скучно, то я могу звонить ей или приходить к ней в магазин – но только для того, чтобы просто поболтать. С тех пор я так и делал – иногда звонил ей или приходил к ней в магазин – и мы с ней просто болтали, легко находя друг с другом общий язык.

Теперь, лежа в палате с этими мужчинами, я думал: «Ну вот, люди как люди. К ним приходят женщины, а ко мне нет. Неужели я хуже всех?» Я позвонил той женщине. Она подняла трубку. Я сказал ей, что у меня был инфаркт и в данный момент я лежу в больнице. Она попросила назвать номер палаты. Я назвал. Она сказала, что придет ко мне. Мне стало так тепло на душе. Я лежал, смотрел на дверь и думал: «Вот сейчас она войдет, такая яркая и красивая. И тем мужикам в палате станет не по себе – она намного красивее их женщин». Но она конечно не пришла.

Безусловно, работники аптеки, скорой помощи и больницы своими быстрыми и умелыми действиями спасли мне жизнь. Было бы непростительной подлостью с моей стороны в чем-то упрекать их. Я должен быть до конца благодарным им.

После выписки из больницы я еще два месяца был на больничном. Потом была комиссия, на которой мне дали третью группу инвалидности. По совести, должны были дать вторую группу, но за это надо было давать кому-то взятку – я не стал этого делать. Но и с третьей группой у меня была неплохая пенсия по инвалидности и некоторые льготы.

Последствия инфаркта были печальными – при напряжении или быстрой ходьбе, в груди у меня появлялась ужасная давящая боль и я начинал задыхаться. Конечно о рыбалке и велосипедных прогулках уже не могло быть и речи.

Иногда я думал: «Все люди живут в семьях. Может быть и мне надо найти спутницу жизни?» Один раз я попытался это сделать. На улице я встретил симпатичную женщину, которая вроде бы подходила мне по возрасту. Я пошел за ней, чтобы познакомиться. Женщина шла не очень быстро. Но я никак не мог ее догнать – ноги были как ватные, и я с трудом переставлял их. Я ускорил шаг, но вскоре боль в груди заставила меня остановиться и прислониться к дереву. Я подумал: «Все. О женщинах надо забыть навсегда». Было очень обидно, но внутренний голос успокаивал меня: «Не все так плохо. Женщина – это смерть для мужика. Мужчины как ненормальные лезут к женщинам – обжигаются, теряют здоровье, часто гибнут. Но оставшиеся в живых все равно лезут и лезут к ним. Мужчины наивно считают, что близость с женщиной – это вершина наслаждения. Ну какое это наслаждение? Это просто обман – такой же обман, как алкоголь и наркотики. Но близость с женщиной наносит мужчине больше вреда, чем алкоголь и наркотики. Значит, буду жить без женщин. Нет, конечно я буду общаться с женщинами, раз они существуют в этом мире. Но, ни какой близости!»