Жизнь как она есть. Свободна. И точка

– Любаша, я понимаю тебя! – с большим сочувствием сказал Слава. – Я знаю, что такое рассчитывать только на себя и свои силы, знаю, что значит остаться без поддержки родителей.

Он достал дорогой импортный табак и не спеша начал набивать трубку.

– Я родился в селе и рос простым деревенским мальчишкой. Родители мне всегда говорили: «Выбирай: не хочешь учиться – останешься в деревне навоз месить, хочешь уехать и увидеть мир – учись!» А в тринадцать-четырнадцать лет мне вообще не хотелось учиться, помню, набегаемся с друзьями по деревне, вечером прихожу домой – уроки не сделаны. Родители уже ждут: «Не хочешь учиться – значит, лопату в зубы и вперед! Навоз за свиньями убирать!» Наработавшись в свинарнике до кровавых мозолей, ночью, когда другие дети давно спали, делал домашние задания. Такая вот трудовая терапия. Ты не представляешь, как я тогда злился на своих родителей, как возмущался и спорил, но они были непреклонны. Но если я сам садился за уроки, меня не заставляли работать: «Учись-учись, глядишь, может, профессором станешь». И так каждый раз, пока до меня наконец-то не дошло – лучше учиться, чем убирать навоз за свиньями!

Поэтому после школы уехал в Новосибирск, поступать в вуз. К моему большому удивлению – поступил! Но самое сложное оказалось продержаться! Я был парнишка из деревни, многого не знал, многое не мог понять, у меня не было поддержки из дома – рассчитывал только сам на себя. Как сейчас помню, постоянно хотел есть, спасали только полуфабрикаты, которые я до сих пор люблю, ночами не спал и грыз гранит науки, потому что не хотел возвращаться домой убирать навоз. Для меня тоже так было лучше, чем там, в свинарнике с лопатой в зубах, поэтому как мог завоевывал свое место под солнцем.

Он наконец-то раскурил свою трубку, и лоджию заполнил сладковатый запах табака, напоминающий аромат свежеиспеченного хлеба.

– Слав, Ксюша рассказывала, что ты недавно вернулся из-за границы, – вспомнила я наш разговор с подругой.

– Да, после того как закончил институт, долго жил и работал за границей, собирал материал для диссертации. Защитил кандидатскую диссертацию, сейчас работаю над докторской, доцент, читаю в университете лекции для студентов, в общем, занимаюсь наукой. Другим это трудно понять, но я не разделяю свое время на работу и выходные, моя научная деятельность – это непрерывный процесс, это образ жизни. Студенты приходят ко мне в любое время, и мы, бывает, засиживаемся до ночи над какой-нибудь интересной темой. Люба, я тебя приглашаю в гости, будет возможность – приезжай. Если нужно где-то переночевать – не стесняйся, мой дом всегда открыт для хороших людей.

Он замолчал, не желая больше рассказывать о себе. Мы молча смотрели на звезды, прислушиваясь к отдаленным звукам большого города.

– Люба, а почему ты начала учиться на психолога? – он снова перевел разговор на меня. – Почему не захотела поступать в мединститут? Ведь ты выбрала медицину, могла бы учиться дальше и стать врачом.

– Стать врачом… – эхом повторила я. – Это была мечта моей бабушки. С самого детства я только и слышала от нее: «Вот вырастешь – станешь врачом, будешь всю семью лечить».

А мне всегда была интересна психология, самопознание и саморазвитие, а еще я очень люблю читать книги и писать дневники. Вспоминаю себя в семь лет: слыша, как кричат родители, я каждый раз недоумевала: «Почему они ругаются, они же взрослые? Почему они никак не могут договориться? Можно ведь просто поговорить, нужно только найти правильные слова».

С раннего детства я чувствовала силу слов и все свободное время проводила в библиотеке, а потом, приходя домой, писала дневник, записывая свои впечатления о событиях, о людях, которых встретила за этот день. У меня всегда было много вопросов – о самой себе, о других людях, об окружающем мире, – и многие ответы я получала через свои сны. Это такие необыкновенно яркие переживания, больше похожие на реальность, чем на сон, и мне всегда хотелось узнать, откуда они приходят.

– Значит, медицина – это был не твой выбор?

– Да, но только я закончила одиннадцатый класс, как на автопилоте отнесла документы в медицинский институт. Мне не хватило нескольких баллов, поэтому я поступила в медицинское училище и получила специальность фельдшера. А на факультет психологии я пошла учиться, чтобы в первую очередь разобраться в себе.

– Ну и как, разобралась? – спросил он с усмешкой.

– Я еще молодая, а процесс самопознания и саморазвития бесконечен, так что я в процессе, – засмеялась я. – Но у меня никогда не было сожаления о том, что пошла в медицину. Работая с людьми и слушая их истории жизни, я получала бесценный опыт и начинала понимать, что все болезни – это следствие нашего образа мышления, подавленных чувств, отношения к себе и своему телу.

– Я тоже не жалею о трудностях в детстве. Я сейчас понимаю родителей и благодарен им за все. Они помогли мне выбрать свой путь.

– Да, ты прав. Они хотели тебе только добра и, как умели, направляли тебя на путь истинный, – произнесла я с улыбкой. Слава, представляешь, слушая про твоих родителей, я сейчас многое поняла! Мама тоже хотела мне только добра, но она не могла сказать об этом по-другому, правильными словами. Бывает, что людям нужен «переводчик», потому что они не могут понять друг друга, хотя и говорят на одном языке.

Если отбросить все обвинения и найти правильные слова, то, возможно, ее послание прозвучало бы так: «Дочь, я боюсь, что у тебя ничего не получится в жизни, так же как не получилось у меня! Мне больно от того, что ты ошибаешься, но я не могу поддержать тебя и помочь исправить твои ошибки – у меня на это нет сил, у меня не хватает сил, чтобы поддержать даже саму себя. Но у тебя есть все, чтобы решить свои задачи, поэтому ты справишься! Становись самостоятельной! Строй свою жизнь так, как хочешь! Сама!»

Если увидеть смысл послания и понять, в чем задача души, то все встает на свои места. Она не хотела меня обидеть, она хотела научить, только вот других слов у нее не нашлось.

– Люба, как верно ты сказала, – удивленно произнес Слава, – я подумал, что если бы каждый человек смог отбросить все обидные слова, сказанные ему кем-то другим, и понять суть послания, то на земле прекратились бы все ссоры и конфликты.

После минутного молчания он добавил:

– Есть одни обидные слова, которые мне до сих пор больно вспоминать… И я бы очень хотел понять смысл ее фразы. Только пообещай, что этот разговор останется между нами, хорошо? Кисюша твоя подруга, и я не хочу, чтобы ты напоминала ей об этой странице нашего прошлого.

– Хорошо, я ей ничего не скажу…

– Ты наверняка знаешь, что несколько месяцев назад Ксюша и Саша решили расстаться, Саша вернулся к жене, а его любовница начала строить новую жизнь, – произнес Слава, и голос его заметно дрожал от напряжения. – И в этой ее новой жизни появилось место для меня. Она мне нравилась, и наши отношения закрутились как бешеный ураган. Я влюбился как мальчишка и через месяц сделал ей предложение, она согласилась, я был счастлив. Мы всем друзьям объявили о помолвке и собрались по этому случаю у меня дома. Сашу и Ксюшу мы тоже пригласили.

В самый разгар поздравлений и всеобщего веселья я зашел в спальню, чтобы взять трубку. Представь, какой шок я испытал. Моя невеста и мой лучший друг занимались любовью у меня на кровати, ничуть не смущаясь в моем присутствии.

– Продолжайте, продолжайте, – все, что я тогда смог сказать. Я вышел из комнаты.

Через какое-то время Кисюша подошла ко мне и сказала: «Слав, прости, что я так с тобой поступила, но я не могу без Саши, я по-прежнему его люблю».

Я спросил: «Зачем тебе тогда был нужен я? Зачем ты согласилась выйти за меня замуж? Чтобы Саша ревновал? Чтобы он понял, что может потерять тебя навсегда?»

Она ответила: «Да, так уж вышло, ты был нужен, чтобы вернуть его».

Она меня использовала. И я до сих пор не могу забыть эту фразу, но продолжаю ее любить.

– Ммм… дай мне минутку, сейчас подумаю…

– Ты о чем?

– Я постараюсь найти те слова, которые передадут суть ее послания. Если бы она могла сказать по-другому, возможно, это прозвучало бы так: «Слава, я виновата перед тобой, и мне стыдно за то, что я тебя использовала, но ведь ты сам позволил мне сделать это. Да, я не права. Я поступила жестоко, я сожалею и хочу загладить свою вину. Но и ты совершил ошибку – ты поторопился с предложением руки и сердца. Мы строили наши отношения с Сашей много лет, и я при всем своем желании не смогла бы его забыть так быстро. Если бы ты не спешил, тебе бы не было сейчас так больно.

Понимаешь, не нужно подбирать то, что «упало с чужого стола». Научись сам «накрывать на стол» и быть хозяином своей жизни, выстраивать полноценные отношения, в которые нужно вкладывать много времени и сил, тогда ты перестанешь страдать и начнешь получать удовольствие на этом празднике жизни».

Слава смотрел на меня в изумлении.

– Как ты это увидела? Все очень точно! Ты права, я сам позволил себя использовать! Я действительно поторопился и закрыл глаза на их чувства, хотя умом понимал, что они не могут расстаться вот так быстро. Спасибо, я все понял!

Нас объединила боль утрат, не радость, не любовь, а именно боль стала основой наших отношений. Мы были словно два обломка кораблекрушения, выброшенные жизненным штормом на берег. И каждый нуждался в тихой гавани, где можно было передохнуть и исцелить свои душевные раны.

Мы проговорили всю ночь, время пролетело незаметно, и утром у нас появилась общая тайна, о которой я никогда не рассказывала Ксении.

– 3 —

Листаю альбом дальше.

Пять лет назад…

На этом фото сижу довольная на коленях мужа, тех самых, с которых сегодня прогнала студентку. На том же самом диване, в кабинете, из которого сегодня «выметала осколки семейной жизни». Мы только что закончили ремонт. Новые обои на этой фотографии напомнили мне причину ремонта и моего довольного вида.

Пять лет назад, заканчивая институт, я по-прежнему оставалась «без определенного места жительства». Получив специальность, сразу устроилась на работу в центр психологической помощи семье и подросткам. Продолжала учиться, повышая квалификацию и набираясь опыта в решении прежде всего своих проблем, которых к моим двадцати четырем годам было предостаточно. Часто бывала у Славы, где регулярно собирались его студенты, друзья и многочисленные подруги. Наши общие друзья выяснили-таки отношения – Саша развелся с женой и переехал жить к Ксюше. Слава признался мне в любви и сделал предложение руки и сердца. Так у меня появился муж и дом.

А в нашей коммунальной квартире появилась соседка, она заняла третью, свободную комнату.

Однажды придя домой с работы, я обнаружила на кухне эльфоподобное прелестное существо с белокурыми волосами. Оно, что-то напевая, с милой улыбкой готовило себе какой-то овощ. Это неземное создание и оказалось нашей новой соседкой.

– Здрасте, – полушепотом, полупридушенная вмиг проснувшейся ревностью, приветствовала я еще одну обитательницу нашей коммуналки.

– Привет, – мелодичным, приятным голоском отозвалась «эльфийская» девушка.

– Вы к нам надолго? – опять зашипела я.

– Еще не решила, моя квартира далеко от университета, а отсюда можно пешком дойти, очень удобно, – мило улыбнувшись, она показала идеально ровные белые зубы.

Боже мой! Само совершенство! И рядом… мой любвеобильный муж. Просто нет слов!

Этот муж после свадьбы изменился до неузнаваемости. А может, наоборот – не захотел ничего менять? Он не пропускал ни одной дамы и стремился очаровать каждую, кто попадал в его поле зрения, – от какой-нибудь продавщицы в магазине до своих многочисленных подруг. Он открыто изменял мне со всеми встречающимися на его пути женщинами, несмотря на мое присутствие в квартире и штамп в паспорте.

На мои настойчивые попытки выяснить: «Чьи это трусы и лифчик сохнут в нашей ванной?!» и еще «Что значит запах женских духов в нашей кровати?» и, главное, «Когда все это прекратится?!» он неизменно отвечал: «Ко мне приходил друг со своей девушкой», «Нужно же где-то помыться бедной студентке – у них опять душ не работает» и еще «Мой дом всегда открыт для хороших людей! У меня были, есть и будут подруги! Я с ними не сплю!» Я безумно ревновала, каждый раз собираясь уйти, но у меня не хватало сил, и я оставалась. И каждый раз надеялась, что он все-таки изменится.

Поэтому, прекрасно зная слабость супруга к женскому полу, я смотрела на это чудо природы со смешанными чувствами. Примерно так, как смотрит микроб на дезинфицирующее мыло. Микробом, конечно же, чувствовала себя я.

О, я прекрасно запомнила этот момент: Славик зашел домой и увидел на кухне ее. И буквально с порога принялся осыпать ее комплиментами, выражая радость по поводу такой прекрасной новой соседки. Меня он не заметил. Правильно, кто же обращает внимание на микробов. Копошатся там у себя под плинтусом, и пусть копошатся.

Потянулись дни, наполненные их разговорами на кухне, пока она готовила свой очередной овощ (она вегетарианка, ну правильно, чем еще может питаться «эльфийская» девушка), их шутками и смехом в коридоре, когда они в очередной раз «чисто случайно» там пересекались. Он в моем присутствии осыпал ее комплиментами, ничуть не скрывая своего намерения уложить ее в постель. И, похоже, ей нравилась эта игра.

Самый кульминационный момент наступал, когда она шла принимать душ. Она могла быть целый день дома, сидеть в своей комнате и не высовываться, но как только приходил с работы мой муж, она тут же шла мыться в ванную. Как преподаватель, он приходил в разное время, но это время всегда совпадало с ее неудержимым позывом к чистоте. А выходила она из ванной в коротком прозрачном халатике на голое тело.

Каждый раз, когда к мужу приходили студенты, его друзья, коллеги, я сомневалась – будет ли в этот раз демонстрация прелестей. Ну конечно же да! Он оказался не жадным, а она не упускала ни одной возможности блеснуть своей красотой.

Змеи ревности шипели и раздували свои капюшоны в моей бедной, истерзанной муками груди. Я поняла, что если прямо сейчас не сделаю что-нибудь, то умру в страшных судорогах. Конечно, я регулярно проходила личную психотерапию и много работала на своих клиентских сессиях с темой самооценки, личных границ и самодостаточности. И мои внутренние изменения, конечно же, накапливались капля за каплей, но тот момент, когда количество перерастает в качество, еще не наступил.

«Что происходит? – разозлившись, подумала я. – Это какой-то зоопарк! Молодая кошка метит мою территорию, разбрызгивая свои феромоны, и сводит с ума всех окрестных котов. Но я старше ее, а значит – опытнее!»

– Доброе утро! – говорит она с милой улыбкой.

Как всегда в хорошем настроении, как всегда прекрасная и благоухающая тонким ароматом духов, конечно – это она.

– Привет, – сухо отвечаю я.

Нам, злобным микробам, не до любезностей.

Мое терпение лопнуло, когда я почувствовала на его рубашке нежный аромат ее духов. Решение проблемы пришло чисто интуитивно. Когда-то давно, разбирая кладовку, я нашла старые духи – их запах был просто невыносимый. Резкий, приторно-сладкий, с прогорклой горчинкой. И сейчас я про них вспомнила.

«О-о-о! Да это же настоящее сокровище!»

Обрадовавшись, я достала заветный пузырек.

Зоопарк устроила?! Будет тебе зоопарк! Ведомая своим природным инстинктом, дождавшись, когда прекрасная фея уйдет на работу, я прошлась с флакончиком этих духов по всем местам нашего общего пользования.

Как метят территорию коты, я прекрасно знаю, видела много раз. Поднимают хвост и… брызгают. В этот раз мои коты смотрели на меня с изумлением и, как мне показалось, даже с уважением. Я с упоением разбрызгивала отвратительно-вонючую жидкость по всем обоям в коридоре. В шкафах на кухне. На стенах в туалете. И особенно на потолке в ванной комнате.

Пришел с работы муж. Его успокоило мое объяснение, что это все временно, что это новый способ отучить котов ставить метки и выяснять, кто из них главный. Коты из солидарности со мной молчали. Пришла с работы прекрасная фея – и…

«Ах! Что такое? Что за вонь?» – написано на ее прелестном, милом личике.

«Так пахнет суровая действительность, – мысленно отвечаю ей я. – Пора тебе спускаться с небес на землю, дорогая. Мы, микробы, тут живем, и это наш родной запах!»

На ангельском личике – гримаска неудовольствия. Она пошла в ванную, где я оставила чуть ли не полбутылька чудодейственного эликсира. И, только ополоснув руки, быстро оттуда вышла. Без ежедневного омовения в присутствии мужа. Которого он, бедный, так и не дождался в этот день. Ни в этот… ни в следующий… ни через неделю.

Конечно, это я, неустанно, каждый день, едва она выходила за порог, методично обходила свою территорию и обозначала свои границы! За все это время я не сказала ей ни одного грубого слова. Общалась с ней предельно вежливо, и, конечно, всегда мило улыбаясь. К счастью, флакон оказался большим.

И через две недели, погрустневшая, она наконец поняла все без слов: так тут будет пахнуть всегда. Пока она не уйдет. И она ушла, оставив мне погрустневшего мужа.

А мы принялись за ремонт, потому что запах на обоях никак не хотел выветриваться.

Этот эпизод был далеко не единственный в нашей семейной истории. Открытая дверь в кабинет мужа напомнила мне еще один случай: вернувшись домой с работы, я обнаружила в кабинете мужа особу, сидящую за его компьютером… топлес… нижняя часть тела была закрыта полотенцем.

– Это Галина, моя давняя подруга из Москвы. Это в ее квартире мы жили в Москве, когда ты ездила со мной в командировку. Она только что из аэропорта и сейчас ищет себе съемную квартиру. А пока не найдет – поживет у нас.

Галина, потягиваясь, как кошка, посмотрела сквозь меня и нехотя процедила сквозь зубы: «Здрассссте».

Я отметила ее присутствие легким кивком и повернулась к мужу: «Давай выйдем, поговорим».

– Почему она полуголая? Что все это значит? Ты что, совсем обнаглел? – спросила я его свистящим шепотом, плотно закрыв дверь в спальню.

Он невозмутимо ответил:

– Она с дороги приняла душ, теперь вот принимает воздушные ванны. Она всегда так делает. Ты что ревнуешь? Зря. У нас с ней ничего не было.

Я не верила ни одному его слову и надеялась, что когда-нибудь он поймет и оценит и мою верность, и все, что я для него делаю. Хотя умом прекрасно понимала, что измениться нужно мне – нужно научиться любить и ценить саму себя.

На одном из разборов клиентских сессий мы вместе с супервизором обсуждали тему родовых сценариев, которые заложены в нас на генетическом уровне. Мне запомнилась ее фраза: «Мы, не осознавая, строим свои отношения по сценарию наших родителей. И только когда набираем свой опыт – можем выбрать собственный путь. А можем и не выбрать, если не решимся на внутренние изменения». В своих семейных отношениях я, конечно же, узнавала историю родителей. Но! Я отчаянно хотела написать свой собственный сценарий жизни!

– 4 —

Год назад…

Листаю альбом – страницу за страницей. Были и хорошие моменты – мы со Славкой много путешествовали за время нашей совместной жизни. Вот открываются прямые, как стрелы, проспекты Санкт-Петербурга, моего самого любимого города. А это Дельфы, где я восседаю на камне, с которого пророчествовала Пифия. А это мы в Эфесе, в храме Артемиды Эфесской, который по праву считается одним из семи чудес античного мира. Здесь мы путешествуем по Золотому кольцу России и Великому Новгороду – городу-музею Древней Руси.

А с этих фотографий на меня смотрит Москва, Арбат и Красная площадь. И наши хмурые лица – мое, Вячеслава и Ксении. Мы не замечаем достопримечательностей столицы, потому что год назад мы оказались в аномально напряженной зоне – в «М-ском треугольнике».

Это путешествие начиналось не так, как всегда. Мы часто бывали за границей, и обычно наши путешествия начинались радостно, с предвкушения новых впечатлений, ощущения свободы в душе, раскрытой навстречу всем ветрам… В этот раз я напряженно думала.

– Так ты едешь со мной в Москву, а потом на остров Родос, в Грецию?

Услышав это предложение от своего мужа, я молчала. Предполагалось, что я должна подпрыгнуть от восторга и повиснуть на нем, радостно болтая ногами. Но я молчала. Сидела на диване. Рассматривала стену прямо перед собой. Узор на ковре под ногами. Множество книг на полках от пола до потолка. Каждый сантиметр этой маленькой комнаты, рабочего кабинета мужа, был заполнен моим молчанием.

– Ну так что, поедешь? Научная конференция на Родосе, где я выступаю с докладом, продлится неделю, а потом мы можем путешествовать хоть все лето по всей Греции в свое удовольствие.

– Будет лучше, если я останусь дома.

– Для кого будет лучше?

– Для меня так будет лучше.

– Но мы же собирались, планировали маршрут еще полгода назад – у меня конференция на Родосе, едем сначала в Москву, потом в Стамбул, через всю Турцию до Измира на автобусе, а оттуда пять дней на корабле через Средиземное море до Родоса.

– Маршрут мне нравится. Все остальное – нет! Не уверена, что хочу ехать с моей пока еще подругой и твоей, надеюсь, бывшей любовницей. Ты забыл упомянуть, что планы пришлось изменить из-за того, что в путешествие едут Саша с Ксюшей.

Тут воздух покинул мои легкие, и я не смогла сделать вдох. И найти правильные слова. В моей жизни сейчас все так запутанно. Слава сидел напротив меня, скрестив руки на груди, и тоже внимательно изучал узор на ковре.

– Слав, я знаю, что у вас с Ксенией осталось много недосказанного, потому что прекрасно помню наш с тобой ночной разговор на Сашином дне рождения. Так что езжайте втроем – ты, Кисюша и Саша – и выясняйте свои отношения до конца, так будет лучше для всех. Не хочу при этом присутствовать.

Он наклонился ко мне, нежно взял за руку, тепло посмотрел в глаза.

– Я очень хочу, чтобы со мной поехала ты. Мне больше нечего сказать Кисюше – между нами все кончено. Она ураганом пронеслась по моей жизни, но я ее не выбирал. Она просто случилась в моей жизни. Она ушла к Саше, а я встретил тебя. Понимаешь, я сам выбрал тебя. Я буду любить только тебя. И я хочу быть с тобой, если ты, конечно, согласна. Я еще не встречал такой мудрой, глубокой и прекрасной женщины, как ты. Мне с тобой так хорошо, легко и спокойно. Любаша, пусть прошлое останется в прошлом. Давай строить наши с тобой отношения. Только ты и я.

Слушаю его вкрадчивый голос и мучительно ищу ответы на свои вопросы: «А как же все те женщины, с которыми он построил отношения уже после нашей свадьбы?» и «Как долго я еще готова это терпеть?».

Все это время я сидела на диване в позе скульптуры «Мыслитель» Родена. В поле зрения муж – ничего особенного, пока молчит. Но стоило ему заговорить – он начинал светиться обаянием. И пока он говорил, я начинала себя чувствовать по меньшей мере Венерой Милосской.

Недаром говорят: женщина любит ушами. И я именно такая женщина, несмотря на всю «лапшу», которую этот мужчина мне на них вешает вот уже четыре года. Через несколько дней Венера Милосская во мне поборола роденовского мыслителя. Так и началось мое Большое греческое путешествие.

Едва тронулся поезд, я поняла, что бежать уже некуда, что в купе едут они двое и я. Саша остался в городе улаживать дела по работе, чтобы потом присоседиться к нам в Москве. И вот эти двое уже несколько часов создают поле взаимного притяжения. Хотя я еще старалась поддерживать разговор на общие темы, но у них двоих всегда находилась тема, интересная только им. Мое же присутствие им не мешало, так же как дорожные сумки, лежащие под потолком. Весь путь до столицы был залит слезами сожаления такой мудрой, глубокой и прекрасной женщины, как я…

И уже на выходе из поезда, когда я сама вытаскивала свой тяжелый чемодан, пока он подавал ей руку, чтобы помочь спуститься, я призналась себе: «Да! Я совершила очередную ошибку, поверив его словам, а не своей интуиции!»

Столица встретила нас шумом вокзала, бурлящей жизнью, толпами людей, едущих по своим делам, переполненными вагонами метро и подхватила, понесла в своем стремительном темпе.

День первый

Обыкновенный проезд в обыкновенном метро может подарить незабываемые впечатления. Люди, стоящие в несколько рядов в проходе вагона, не обращали друг на друга внимания. Привычное жаркое летнее утро. Каждый ехал по своим делам. Только мельком брошенный взгляд или нечаянное прикосновение, чей-то запах парфюма. Лица на сиденье напротив, глаза, рассеянно смотрящие в окно, уткнувшись в книги, «воткнувшись» в телефоны, – люди ехали каждый сам по себе.

Вдруг на одной из станций сосед слева, стоящий ближе к выходу, резко дернулся. Следом за ним начала нервно оглядываться женщина рядом. Девушка напротив, сдерживая позыв рвоты, прижала к носу платок. И вот нас тоже накрыла волна удушающее-тошнотворного запаха. Мозг перестал соображать, глаза слезились. Однако сквозь слезы я смогла рассмотреть весьма мирную картину – бабушка-бомж вошла в вагон. Пространство вокруг нее резко опустело. Она села. Взглянула на всех и низко опустила голову. Старческие, в багровых синяках, руки то теребили уголки платка, то падали вниз и разглаживали рванье на коленках. Даже под очень большим слоем грязи на всем тщедушном теле виднелись рубцы и синяки. Она старалась занимать как можно меньше места, чтобы не задевать рядом сидящих. При большом количестве народа сиденье рядом с ней полностью освободилось. И пространство перед ней – тоже.