Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II

Мы уже говорили о том, что местное население понесло больше невзгод от этой самой осады, нежели от действий оккупантов, которых держала в узде могущественная Чёрная Герцогиня. Кстати, о ней здесь говорили куда благожелательнее, чем где бы то ни было на Паэтте. В общем, Тавер довольно быстро восстановился – война приучила жить, не теряя драгоценного времени. И теперь в городе, казалось, вообще ничего не напоминало ни о войне, ни о том ужасе, что творился тут всего несколько лет назад.

Сейчас, когда навигация по Труону и Серому морю практически завершилась, Тавер успокоился. Сонмища шумных купцов, множество авантюристов и искателей приключений покинули его до весны, а местные жители словно бы погрузились в благостную дрёму, подобно медведям, что засыпают на всю зиму.

Если в Шинтане улицы выглядели довольно грязными, и никакой снег не мог исправить этого, поскольку его тут же разъезжали и смешивали с грязью сотни колёс и тысячи ног, то здесь всё было иначе. Тавер выглядел древней цитаделью со всеми своими башнями, стенами, запорошёнными снегом, а также улицами, на многих из которых прямо на проезжей части лежали сугробы, испещрённые тропинками.

Удивительно (хотя, быть может, как раз ничего удивительного в этом и не было), но въезд в Тавер не представлял какой-то особенной сложности. Примерно в полумиле от города ледяной путь прекращался, выводя на берег, и дальше уже путешественники следовали обычным способом до городских ворот.

Может быть из-за сильных морозов, но у ворот не было ни единого стражника. Из небольшой трубы стоящей неподалёку караулки курился прозрачный белый дымок – очевидно, что вся стража была там.

Это могло бы показаться безалаберностью и легкомыслием, но на самом деле в этом было куда больше смысла. Многие года, а скорее даже десятилетия, здешние жители знали только одного врага – келлийских варваров. Именно от них были в своё время построены столь мощные стены. Однако теперь, судя по тому, что сказала Бину Мэйлинн, келлийцы были внутри города.

И были там на правах гостей, а не завоевателей, поскольку между Палатием и архипелагом в лице Чёрной Герцогини было заключено перемирие. А значит, что охранять ворота, по большому счету, было не от кого. Кроме того, Тавер испокон веков имел звание вольного торгового города, а это, кроме прочего, подразумевало ещё и то, что за въезд в него не требовалось платить особую пошлину.

Так что и наш рыдван въехал в город практически незамеченным никем, хотя, конечно, он производил на встречных должное впечатление как своими немыслимыми размерами (очень скоро стало ясно, что большинство улиц Тавера для него просто непроходимы), так и яркими очертаниями магических рун.

Возле одной из таких изумлённых групп Пашшан остановился.

– Скажите, любезные, а как нам отыскать келлийцев? – высунул голову Каладиус.

– Так они во Вдовьей крепости, ваша светлость, – тут же с готовностью заговорили горожане. – Это неподалёку от порта. Вам надобно будет проехать по этой дороге до тех пор, покуда не увидите полуразрушенное красное здание. Проехав мимо него, попадёте на площадь Собрания. Там увидете улицу по правую руку, поворачивайте туда. И по этой улице доберётесь почти до самой крепости!

– Спасибо, добрые люди, – приветливо поблагодарил Каладиус и забрался обратно внутрь.

Маг даже не бросил взгляда на Пашшана, чтобы убедиться, что тот понял дорогу. Он был абсолютно уверен в своём слуге. Единственное, чего он опасался, что указания будут недостаточно чёткими, ведь в городе, не так давно пережившем осаду, вполне можно было ожидать не одного, а многих полуразрушенных зданий.

Однако вскоре оказалось, что это не так. Рыдван ехал по достаточно просторной дороге меж рядов построек, одни из которых были явно отстроены достаточно недавно, тогда как другие, судя по всему, стояли тут уже не одно десятилетие. Так что полуразрушенное здание из красного кирпича бросалось в глаза сразу же.

Вероятно, когда-то это была городская ратуша. Во всяком случае, на это указывала сама архитектура, а также расположение здания и название площади – площадь Собрания. Исходя из каких соображений таверцы не восстановили именно это здание – было не совсем понятно. Маловероятно, чтобы им не хватило денег именно на него. Скорее всего, с этим была связана какая-то история, забывать которую жители Тавера не хотели. Однако путешественники не настолько заинтересовались этим, чтобы останавливаться и выяснять.

Тем не менее, рыдван вскоре всё-таки остановился.

– Кажется, Пашшан немного заблудился, – усмехнулся Каладиус и неохотно выбрался наружу. – Почему ты остановился, Пашшан?

Баинин в ответ сказал буквально три-четыре слова, и указал рукой вправо.

– Что за вздор! – с досадой воскликнул маг.

– В чём дело, мессир? – из кареты показалась голова Кола.

– Да вот Пашшан утверждает, что наш экипаж не сможет проехать дальше!

Кол легко выскочил из рыдвана, обошёл его, чтобы видеть то, о чём говорил баинин, и тут же вернулся обратно.

– Пашшан прав, мессир, – проговорил он. – Улица слишком узка, чтобы наша громадина могла по ней проехать. Пешеходов мы, конечно, не подавим – они вполне могут прижаться к стенам, но вот если попадётся встречная телега или карета – мы уже не разъедемся. Посмотрите сами.

Каладиус, обойдя экипаж, чтобы он не загораживал обзор, был вынужден признать правоту слуги.

– Проклятые палатийцы! – проворчал маг, вернувшись. – Не могли сделать улицы пошире!

– Или можно было купить карету поуже, – усмехнулся Варан, так же вышедший из рыдвана.

– Придётся дальше тащиться пешком? – вот теперь раздражение волшебника было уже не наигранным. – Далеко ли до этой Вдовьей крепости? Подумать только – и это дорога к порту! Больше похожа на какой-то переулок!

– Вполне нормальная улица, мессир, – заметил Варан. – В Латионе полным-полно улиц вдвое уже этой!

– Довольно, господин адвокат! – резко бросил Каладиус. – Употребите лучше своё красноречие на то, чтобы выработать дальнейший план действий!

– Всё очень просто, мессир, – вновь улыбнулся мастер Теней. – Направляемся к первой попавшейся гостинице, арендуем у них место для стоянки нашего передвижного дома, а затем наймём извозчика, который довезёт нас до места. Или можем дойти пешком – городишко небольшой, уверен, это займёт не больше четверти часа.

– У вас на любой вопрос есть ответ? – ворчливо спросил Каладиус, очевидно, признавая правоту товарища.

– Увы, нет, мессир, – Варан послал магу очередную улыбку.

– Что ж, так и сделаем! – решил маг. – Вон как раз неподалёку явно какой-то постоялый двор. Давай туда, Пашшан!

Это действительно был постоялый двор, правда его задний двор оказался недостаточно велик, чтобы без стеснения разместить там огромный рыдван, поэтому пришлось договориться о том, что хозяин отгонит его в свою усадебку за город с тем, чтобы доставить обратно по первому же требованию. Как и предсказывал Варан, до Вдовей крепости было совсем недалеко – не более полумили, так что решили туда добраться пешком. Прогуляться по городу, так сказать.

Вдовья крепость выглядела мрачно и неуютно. Путешественникам было неизвестно, почему её так прозвали, но вид её вполне соответствовал зловещему наименованию. Это было фортификационное сооружение, а никак не жилое строение. Стены высотою около двадцати футов, сложенные из грубо отёсанного камня, цитадель с мелкими окнами-бойницами, в которой хорошо пережидать вражеские штурмы, но никак не суровую северную зиму.

Несмотря на то, что над крепостью курилось больше десятка дымных столбов от очагов, внутри, должно быть, было довольно холодно и сыро. Только такие суровые и неприхотливые люди как келлийцы могли бы довольствоваться столь неприспособленным для зимовки жилищем. Или же они просто не вполне доверяли законам палатийского гостеприимства.

Два мощных варвара в одеждах из медвежьих шкур и с большими двухлезвиевыми топорами стояли у массивных ворот. Было очевидно, что просто так мимо них не пройти, поэтому Каладиус забеспокоился по поводу того, что никто из присутствующих не знал келлийского наречия. Однако, к счастью, это и не понадобилось.

– Чего надо? – едва шевеля громадной челюстью, поросшей светлой бородой, спросил один из них. Выговор был, конечно, нечистый, но путешественники прекрасно его поняли.

– Мы хотели бы видеть ярла Таркхейна, – выступил вперёд Каладиус. – Он ждёт нас.

– Верно, – кивнул косматой головой варвар. – Ярл предупреждал, что его будут спрашивать. Вы можете пройти, но оставьте своё оружие при входе. Вам вернут его, когда будете выходить.

– Мы гости, а не пленники! – скрипнул зубами Кол, у которого, как мы помним, отношения с берсерками обычно носили самый что ни на есть насильственный характер.

– И потому соблюдём законы древнего вежества! – тут же положил ему руку на плечо Каладиус. – Коль мы в гостях, друг мой, не станем перечить хозяевам. Уверен, они с уважением отнесутся к нашему оружию.

– У вас доброе оружие, – кивнул страж. – К нему отнесутся должным образом.

– Благодарим, друг мой, – улыбнулся Каладиус и сам подал пример, стянув с себя перевязь с висящими на ней ножнами.

– Оставьте оружие там, – варвар указал пальцем за ворота. – Вас встретят.

Их действительно встретили. Ещё трое здоровяков подошли и бережно приняли клинки путешественников. Они отнесли их в караулку, примыкающую к воротам, а затем один из них препроводил пришельцев в цитадель.

Тёмными коридорами их провели в большую залу, где возле большого ярко пылающего очага стоял знакомый нам ярл Таркхейн. На сей раз на нём не было тяжёлого плаща, а седые волосы свободно падали на плечи. Обернувшись, он внимательно посмотрел на вошедших.

– Вы те, о ком мне сообщила Госпожа? – задал он формальный вопрос, хотя прекрасно знал ответ.

– Да, это мы, доблестный ярл, – подтвердил Каладиус. – Меня зовут Каладиус, и я рад приветствовать знатного и доблестного война с Островов!

– Приветствую и я вас, мессир Каладиус, – слегка поклонился ярл. – Госпожа сообщила мне, что вы – весьма могущественный маг. Она рассказала мне о каждом из вас, так что вам нет нужды представляться. Я знаю, зачем вы здесь, и говорю вам, что я – к вашим услугам.

– Когда мы можем отправиться в путь? – сразу же перешёл к делу маг.

– Когда вам будет угодно. Драккар снаряжён и ждёт нас.

– Драккар? – с кислой миной повторил Каладиус. – Значит, всё-таки придётся плыть? Признаюсь, я лелеял надежду, что всё обойдётся сухопутным путешествием.

– Башня на острове Перакка, – чуть пожав плечами, проговорил Таркхейн. – Туда можно добраться лишь на драккаре, или же придётся ждать около трёх недель, пока Серое море покроется льдом.

– Пересечь Серое море? – несмотря на самообладание, Варан слегка побледнел. – Надеюсь, Перакка – не другое название Полумесяца?

Несмотря на то, что он говорил негромко, Таркхейн его услыхал.

– Нет, господин Варан, – усмехнулся он в седые усы. – Перакка гораздо ближе. До него не более четырёх дней пути по такой погоде.

– Но сейчас же зима! – теперь заговорил Бин, куда более бледный, чем Варан. – На Сером море шторма и плавучие льды!

– Это вы мне об этом рассказываете, господин Бин? – старик растянул губы в улыбке. – Поверьте, я об этом знаю не понаслышке.

– Но разве навигация не закончилась с приходом зимы? – Бин словно подозревал, что его пытаются надуть.

– Для южан – возможно, но не для островного народа, – с лёгким оттенком презрения ответил Таркхейн. – Для нас море – это родная стихия. Мы не боимся моря и смеёмся над штормами. А что касается льда, то до тех пор, пока он плавает, а не сковывает всю поверхность – он нам не страшен.

– Мы же утонем… – побелевшими губами прошептал Бин.

– С чего бы нам тонуть? – с великолепной небрежностью бросил ярл. – Мы же будем на драккаре!

– Так или иначе, а другого пути нет, – развёл руками Каладиус. – Если мы хотим увидеться с Мэйлинн, нам придётся плыть.

На сей раз Бин промолчал. Ему вспомнилось, как только этой ночью он обещал Мэйлинн, что отправится за ней хоть на Полумесяц. К счастью, плыть нужно было куда ближе. Остальные тоже смолчали, понимая, что Каладиус прав.

– Ну так что же вы решили? – поинтересовался Таркхейн.

– Мы отплываем тотчас же, – хладнокровно ответил маг.

***

Вероятно, Бин уже подзабыл те ощущения, что он испытывал, болтаясь в пропахшей рвотой каюте «Нежданной» посреди Доронского залива, потому что теперь ему казалось, что нынешнее морское путешествие куда страшнее. Конечно, он понимал, что штормам Серого моря далеко до Вастинея, но страдал от этого не меньше.

Естественно, здешние волны были куда меньше громадных океанских валов, но от этого качка, казалось, лишь усиливалась. Если Вастиней вздымал суда на свои похожие на горы волны величаво и неторопливо, то здесь волны походили на толпу хулиганов, то и дело толкающих судно в бока, отчего то сотрясалось более резкой, неприятной дрожью.

Кроме того, здесь было куда холоднее. Солёные брызги, попадая на кожу, словно обжигали её нестерпимым холодом, с неба сёк острый, словно дроблёный щебень, снег. Вся палуба и снасти были покрыты льдом. Но страшнее всего были глухие стуки, то и дело сотрясающие обшивку корабля. Было похоже, будто грозный морской царь то и дело бухал в крутые бока драккара огромным молотом. Это плавучие льдины, пока ещё недостаточно большие, чтобы проломить обшивку, ударялись о борта.

Драккары келлийцев служили очередным подтверждением их неприхотливости и презрения к удобствам. На «Нежданной» хотя бы была каюта, пусть и не слишком уютная; здесь же путешественникам пришлось довольствоваться трюмом, в котором кроме них находилось ещё два десятка немытых вонючих мужиков.

Спали на страшно шатающихся плетёных гамаках, подвешенных прямо к потолку. Бин до сих пор был уверен, что его морская болезнь осталась в прошлом, но теперь понял, насколько он ошибался. Справедливости ради нужно сказать, что мутило всех, что вызывало довольно грубые приступы веселья со стороны варваров.

В трюме вдобавок ещё было холодно и сыро. Келлийцы скрупулёзно проконопачивали и просмаливали внешнюю обшивку, но довольно пренебрежительно относились к комфорту команды. Сквозь почти невидимые глазу щели палубы, что служила одновременно потолком в трюме, постоянно сочилась вода. Её было немного – недостаточно, чтобы она на полу скапливалась в лужи, но достаточно, чтобы всё вокруг было влажным. Влажные, воняющие чужим потом и морской солью одеяла, в которые заворачивались путники, почти не грели, поэтому невольные мореходы постоянно стучали зубами.

Кроме того, в этих широтах солнце в эту зимнюю пору лишь едва вставало из-за горизонта, да и то лишь для того, чтобы всего через пару часов вновь скрыться в седом клокочущем море. Но и этих скудных солнечных лучей путешественники не видели из-за низких, осыпающихся снегом туч. Да и выходить на палубу никто из них не рисковал.

В общем, никто из друзей не мог бы точно сказать, сколько дней продлилось путешествие. По их ощущениям прошло минимум три-четыре столетия. Об обратном пути пока не хотелось даже думать, так же как не хотелось есть, спать, да и просто – жить. Даже на то, чтобы удивляться несгибаемости келлийцев, сил уже не оставалось.

***

Пошатываясь и то и дело оскальзываясь, Бин шёл по покрытым ледяной коркой камням, устилающим пустынный пляж необитаемого островка Перакка, находящегося в трёх милях от крупнейшего острова архипелага, который сами келлийцы называли Баркхатти, а жители материка, чьи голосовые связки не справлялись с таким обилием согласных, именовали просто Барти.

Остров Перакка был весьма похож на Полумесяц – те же голые вулканические скалы и почти полное отсутствие зелени. Постоянных поселений людей здесь никогда не было, но теперь, когда драккар ярла Таркхейна причалил к берегу, стало видно, что его тут уже поджидают. Футах в двухстах от моря на берегу стояло нечто вроде шатра, сшитого из китовых шкур. Рядом с ним пылал громадный костёр выше человеческого роста, а подле костра стояло с полдюжины северян.

Впрочем, даже такой большой огонь и этот странного вида шатёр, столь неуместные на фоне безжизненного каменистого пляжа, бросались в глаза лишь позднее, после того, как любой проплывающий мимо острова путешественник сумел бы отвести глаза от огромной Башни, словно сделанной из агатово-чёрного стекла. Несмотря на окружающий мрак, она всё равно была хорошо видна, словно светилась изнутри каким-то чёрным светом.

Башня эта была не так велика как та, что возвышалась пять лет назад над Полумесяцем, но всё же и она поражала воображение. И от неё веяло мощью, хоть Каладиус и утверждал, что это – всего лишь аватара истинной Башни. И особенно, конечно, поражены увиденным были Солана и Кол, которые ни разу ещё не видели ничего подобного.

Когда путешественники приблизились к костру, люди, стоящие возле него, направились им навстречу.

– Годи24 Фаркх, приветствую тебя! – произнёс Таркхейн, выходя вперёд.

– Приветствую и тебя, ярл! – ответил дородный мужчина, в чьих длинных светло-каштановых волосах едва лишь начинала пробиваться первая седина, однако лицо было испещрено множеством глубоких морщин. – Это те самые гости, о которых говорила Госпожа?

– Верно, – кивнул Таркхейн. – Вот вы и на месте, господа. Теперь я передаю вас в руки годи Фаркха.

– Благодарим вас за помощь, ярл, – поклонился Каладиус, пытаясь придать себе хоть сколько-нибудь представительный вид, однако это было сложно сделать после пережитого во время плавания. – Насколько я понял, годи Фаркх, вы – великий жрец и шаман?

– Так говорят люди, – усмехнулся годи. – А вы, должно быть, великий маг Каладиус?

– Вы правы, – вновь поклонился волшебник.

– Тогда я буду говорить с вами, потому что вы поймёте, – делая приглашающей жест к огню, проговорил Фаркх. – Я нахожусь здесь по распоряжению нашей Госпожи. Моя задача – провести вас в Башню.

– Неужели это возможно? – изумился Каладиус.

– Возможно, раз так говорит Госпожа.

– Но каким образом?

– Я приготовил отвар в точном соответствии с тем, что велела Госпожа. Вы пройдёте в шатёр и выпьете этот отвар.

– Понимаю, – кивнул Каладиус. – В физическом мире мы не можем попасть внутрь, поэтому, судя по всему, нас погрузят в какой-то транс, позволяющий нашему сознанию проникнуть туда. А почему ваша Госпожа не может встретить нас здесь? Признаюсь, меня не слишком прельщает перспектива пить столь сильные снадобья.

– Мне велено лишь передать то, что я уже передал, – без тени нетерпения ответил годи Фаркх. – Госпожа просила, чтобы вы прошли в шатёр и выпили отвар. Мне велено провести камлания над вами. Больше я ничего не знаю.

– Что ж, друзья, – Каладиус мрачно осмотрел своих спутников. – Боюсь, у нас нет выбора. Пойдёмте внутрь. Надеюсь, там хотя бы натоплено!

Однако, к вящему неудовольствию мага внутри была такая же холодина, как и снаружи. Несколько шкур лежало прямо на камнях, причём было очевидно, что их толщины не хватит, чтобы спасти спины лежащих на них от острых краёв булыжников. Лишь коптящая плашка с рыбьим жиром скудно освещала внутренности шатра, да и та, по большому счету, была лишней, поскольку смотреть там всё равно было не на что.

– Ложитесь сюда и выпейте то, что находится в кружках, – указал Фаркх.

Бин не сразу разглядел кружки, поэтому сбил ногой одну из них. Содержимое выплеснулось на камни. Однако годи Фаркх и на сей раз не выказал никакого недовольства – по его знаку один из северян поднял кружку и плеснул в неё жидкости из котелка, стоящего в углу.

– Надеюсь, будет хотя бы не больно… – криво улыбаясь, проговорил Кол, с кряхтением укладываясь на жёсткое и неудобное ложе.

Питье оказалось холодным и донельзя противным на вкус, словно состояло из кошачьей мочи и раздавленных жуков. Тем не менее, все шестеро послушно осушили кружки, хотя, судя по звукам, Бин и Солана едва не исторгли их содержимое обратно.

– Прошу, устраивайтесь поудобнее, – безо всякого сарказма произнёс годи. – Я начинаю.

И он начал. Поначалу он тихо-тихо бормотал что-то на своём горловом наречии, так что звуки его голоса едва пробивались через грохот прибоя и вой ветра. Но постепенно то ли сила его голоса стала нарастать, то ли приглушались и затихали звуки, проникающие снаружи. Годи Фаркх говорил и говорил непонятные и завораживающие слова на келлийском языке, и внезапно Бин стал замечать, что в шатре как будто становится светлее.

Какой-то необычный белый свет, какого никогда не увидишь в природе, стал разливаться внутри. Сделав над собой усилие и разогнав наваливающуюся от монотонного бормотания дремоту, Бин увидел, что вокруг по-прежнему почти непроглядная мгла, рассеиваемая лишь светом масляной лампы. Однако, стоило ему снова расслабиться, как свет вновь стал заполнять пространство. На сей раз Бин решил не сопротивляться этому, поэтому просто лежал, не в силах закрыть глаза, слушал голос годи Фаркха – тихий, но при этом перекрывающий рёв беснующейся стихии, и смотрел на этот яркий, но не ранящий глаза свет…

***

Они стояли посреди просторного зала, ничем не примечательного, похожего на сотни других залов в сотне других замков. Здесь не было слышно неистового шума стихии, что, в общем-то, не очень удивляло. Также здесь было вполне тепло и светло, хотя никаких светильников видно не было.

– Мы что – в Башне? – не веря своим словам, произнесла Солана.

– Очень сильно сомневаюсь в этом, дорогая, – покачал головой Каладиус. – Нам не попасть в Башню, будь мы в своём теле, или же просто бесплотными душами. Нам не попасть туда, потому что туда не попадают случайные люди. Я бы сказал, что это нечто вроде проекции Башни. Хотя даже не так: это проекция проекции Башни.

– Как всегда напустили туману, мессир, – усмехнулся Кол. – Ладно, по крайней мере, здесь сухо и тепло, так что меня уже всё устраивает.

– Не слишком-то радуйся, – посоветовал Варан. – Наши тела по-прежнему лежат на этих замызганных шкурах на побережье. Дьяволы, мне кажется, что я до сих пор чувствую один из тех треклятых камней, едва не проткнувших мне печень!

– Но где же хозяйка? – оглядываясь, спросил Кол. – Почему она нас не встречает?

– Я здесь, – раздался мелодичный голос, от звука которого у Бина сжалось сердце.

Все резко обернулись. Там, где мгновение назад никого не было, теперь стояла молодая лирра, почти девочка, в простом сером дорожном наряде. Её огромные глаза были наполнены слезами, и слёзы эти наверняка были слезами радости.

– Мэй, – выдохнул Бин. – Мы пришли…

– Я вижу, – улыбнулась она и бросилась в объятия друзей.

Глава 55. Герцогиня Чёрной Башни

Лирра повисла на шее Бина.

– Я так соскучилась по вам! – всё повторяла она, одновременно и плача, и смеясь. – Я думала, что никогда больше вас не увижу! Милый мой Бин! Варан!.. И вы, мессир!.. В самых безумных мечтах я надеялась, что когда-нибудь сумею увидеть вас хоть мельком, но даже не могла рассчитывать на подобное! А ты, дорогой мой Пашшан, что ты стоишь поодаль? Дай обнять тебя!

Баинин был весьма тронут и почтительно подошёл к Мэйлинн, которая тут же заключила его в объятия. Бин вовсе не хотел, казалось, отпускать свою возлюбленную, да и Каладиус с Вараном то и дело брали её за руку, или гладили по плечу, восклицая при этом что-то совершенно бессмысленное и счастливое.

Кол же стоял рядом с Соланой, чуть поодаль от бурной группы, с улыбкой глядя на происходящее. Он был очень рад за своих друзей, и теперь во все глаза смотрел на эту таинственную и страшную Чёрную Герцогиню, которая на поверку оказалась не такой уж таинственной и страшной. Однако вскоре он заметил странные взгляды, которые то и дело бросала на него юная лирра, и взгляды эти были столь непонятны, что бедный легионер совсем смутился. Кол, естественно, совершенно не представлял, с чего бы Герцогине смотреть на него такими глазами, а потому терялся.

Однако, надо отметить, что она была настоящей красавицей. Впрочем, как и все лирры, коих Кол повидал на своём веку немало, особенно во время службы паладином его величества. Но красота придворных магинь была другой – холодной, отчуждённой, даже пугающей. Здесь же, несмотря на весьма мрачную репутацию владычицы Чёрной Башни, всё было совсем по-другому.

Красота Мэйлинн была мягкая, тёплая и вызывала почти непреодолимое желание обнять её. Более того, судя по этому странному и необъяснимому взгляду, если бы он сейчас вдруг подошёл и обнял её, она бы не стала возмущаться. Это казалось безумием, но она словно бы старалась сдерживаться, чтобы самой не броситься к нему на шею.

– Я рада видеть также и вас, друзья мои, – видя, что Кол заметил её необычное внимание к нему, проговорила Мэйлинн. – Я ждала встречи с вами, храбрый легионер Сан Брос и великая волшебница Солана!

– Вы знаете, кто я? – удивилась Солана.