Звёздная самозванка

Роксана Найденова

Звёздная самозванка

1. Посол туманности Олво

– Теперь давайте воздадим хвалу великой Праматери! – громко прозвучал голос над Залом.

Затем эта же фраза была повторена на шести других языках. И тут же на больших экранах, служивших одновременно круглыми стенами для Зала Собраний, появились семь вариантов одной молитвы, и каждый присутствующий проговорил ее вслух или про себя на родном языке. На несколько минут в огромном помещении прекратились шум и гомон, и наступила тишина, прерываемая лишь шепотом и бормотанием гостей, произносивших святую молитву.

– Да не забудешь ты, Праматерь, обо мне, как не забываешь ни об одном из своих детей! – последние слова появившегося на экранах текста Заседатель произнес, как мог, громко и с чувством. Потом Зал Собраний вновь заполнили множество голосов, стремящихся перекричать один другие. Но время для споров уже иссякло, и гости, кто быстро, кто медленно, начинали расходиться.

Посол туманности Олво, представлявший самую малочисленную делегацию, включавшую кроме него еще двоих его соотечественников, вышел из Зала Собраний недовольный, как и многие другие. Во время дебатов он, кажется, говорил больше всех, но интерес публики к нему давно пропал вместе с уважением к его народу. Цивилизация акридинцев теряла свою значимую роль в жизни Вселенной, и ее голос на политической арене становился все тише и тише.

Народ, занимавший когда-то целую туманность и процветавший как в искусстве, так и в науке, претерпевал сейчас большие трудности. Однако лучшие умы акридинцев не оставляли надежды на свою родину и стремились отстоять давно занятые ими позиции, хотя положение акридинцев было действительно плачевным: на только что подошедшем к концу собрании обсуждался вопрос исключения жителей туманности Олво из Великого Союза Цивилизаций.

Небольшой делегации на сей раз удалось защитить свое право на место в союзе, но улучшить обстановку так и не получилось. Никто не захотел слушать советов угасающей цивилизации.

Но не только у них были трудности – все семь цивилизаций, составляющие союз, переживали непростые времена. И, конечно, распространялись разные слухи. Кто-то был уверен, что Явление Праматери будет совсем скоро, кто-то ждал перед этим огромной катастрофы, которой предназначалось погубить всю Вселенную. Разговоры о Богине и ее Наставлениях приобрели небывалую популярность. Среди участников Великого Союза Цивилизаций вновь разгорелись жестокие споры, не редко переходящие в драки между оппонентами по известному вопросу, вопросу, что современные философы вообще предложили причислить к разряду вечных.

Дипломат туманности со своими помощниками вернулись на свой космический корабль. Стоило им отчалить от широкой платформы с куполом, предназначавшейся для проведения заседаний союза, как между ними начались старые разговоры на обсуждавшуюся ранее тему. Правда, спорили, в основном, лишь два спутника посла, сам же дипломат больше их слушал и следил за курсом. Путь домой был неблизкий и пролегал рядом с большой пустынной звездной системой, официально считавшейся необитаемой и заброшенной даже вирусами. В этой области Млечного пути часто пропадала связь, и были не редки случаи, когда космические корабли, прокладывающие свой маршрут в тех областях, теряли на некоторое время контакт со станциями, наблюдавшими за их движением с помощью сверхмощных радаров.

Стоило войти в опасную зону, как на приборах корабля акридинцев начались перебои и помехи. Все были к этому готовы и с напряжением ждали, когда их корабль преодолеет эту область космоса. Буквально на три секунды глава делегации бросил свой взгляд с экранов многочисленных приборов на вид за прозрачной оболочкой (космический корабль акридинцев почти целиком состоял из прозрачного материала, напоминавшего стекло) на захватывающую дух картину миллионов мерцающих таинственными огнями звезд, из которых образовывался Млечный путь, пересекавший, словно мост, все видимое пространство Вселенной.

Только на несколько мгновений он позабыл о своей работе, засмотревшись на прекрасный пейзаж. Но именно в этот короткий отрезок времени раздался сильный удар – корабль акридинцев оказался подбит неизвестным космическим аппаратом. Никто из пассажиров не заметил, кто напал на них, но схожие предположения возникли у каждого из группы. Лишь придя в себя после страшнейшего удара, посол кинулся к пульту управления корабля и с ужасом увидел, что большинство приборов на борту повреждены и что восстановить их в короткий срок нет никакой возможности. Потребуется ремонт, который, в лучшем случае, займет неделю. Положение осложнялось еще и тем, что за это время космический корабль делегатов с туманности Олво, потерявший управление, может столкнуться с метеоритом или врезаться в астероид.

Нависшая угроза гибели заставила пассажиров корабля немедленно начать работу. Только они приступили к ремонту, как обнаружились иные, еще более глубокие повреждения, оставшиеся не замеченными при первом осмотре. Тут встал серьезный вопрос о возможности восстановить космический корабль. Но, сняв панель с пульта управления, посол с горечью подтвердил, что в их случае ремонт бесполезен. Наконец, тяжело вздохнув, дипломат проговорил:

– Ну что ж, кажется, настало время вспомнить о Той, кто дала жизнь всему дышащему, – эти слова означали смертельный приговор. Они призывали готовящихся встретиться со смертью провести их последние часы в мыслях о Праматери.

После заявления главы делегации каждый молча занял свое место.

Посол отключил прибор, контролирующий гравитацию и все остальные системы на борту, чтобы не переводить зря запасы энергии. Затем, сохраняя все тоже глубокое молчание, дипломат с туманности Олво подплыл к прозрачным стенам корабля, видимо, решив свой остаток жизни отдать созерцанию картин Вселенной. Он и не помышлял о спасении, не питал обманчивых иллюзий. Его космический корабль подбит и несется в неведомые бездны навстречу неизбежной гибели. И ему надлежало в такой час полностью предаться одной лишь думе о Богине.

Но мысли дипломата витали где-то далеко. Он размышлял обо всем и одновременно ни о чем. В полумраке и тишине глава делегации даже задремал, или ему почудилось, что он заснул на какое-то время.

Придя в себя, посол акридинцев беглым взглядом обвел все помещение корабля, будто на мгновение забыв, зачем он здесь и что жить ему осталось совсем недолго. С воспоминаниями к дипломату пришла и грусть о том, что вот такой отличный космический корабль и таких благородных и образованных представителей теряет его народ. Кто же теперь отправится от туманности Олво на следующее заседание Великого Союза Цивилизаций? А может и вовсе ее жителей к тому времени исключат из него? И как жаль будет сил, потраченных на их поиски, ведь искать дипломата и его спутников в такой ситуации – совершенно бесполезное занятие. С каждой секундой их относит все дальше в космические пространства. Вот уже они скоро пересекут границы неизученной звездной системы и попадут на ее мертвые территории. А там уж делегацию из трех акридинцев точно никто не сможет найти. Одна надежда теперь на Праматерь, на то, как примет Она своих заблудших детей. Однако ж как обидно, корабль совсем ведь новый…

Тут посол туманности Олво прервал свои думы, укоряя себя, что даже в такие минуты не может избавиться от мыслей повседневных и суетных.

Космический корабль, достигнув границ безымянной звездной системы, несся мимо незнакомых мертвых планет. Вот только что промелькнуло сбоку небольшое небесное тело, на первый взгляд и планета, но слишком уж крохотных размеров для такого громкого названия, с одним единственным спутником. Дипломат посмотрел вдаль. Там мерцала скупым светом чужая одинокая звезда. Потом посол обратил внимание на большую планету, окруженную множеством колец, и на другую планету – гиганта, вокруг которого вращалось множество спутников, крупных и совсем маленьких. Пока космический корабль делегации удачно избегал столкновений.

Лишь раз они почувствовали настоящую опасность, когда их корабль проходил кольцо астероидов. Но и тут смерть прошла стороной, космический корабль покинул его без малейших повреждений. Два спутника посла даже немного приободрились, начали толковать о том, что их пока хранит Создательница всего дышащего и, может быть, еще спасет от гибели.

Но мимолетная радость сменилась новой грустью, когда корабль пролетел мимо желтой звезды. Тогда вдруг сработала до этого молчавшая система безопасности, предупреждая о возможности столкновения.

Глава делегации подлетел к пульту управления и попытался рассчитать точное время падения. Это ему после некоторой заминки удалось. Безымянная голубая планета средних размеров с одним спутником преграждала им путь и грозила стать их могилой. Как посол ни пытался сбросить скорость космического корабля, он сумел оттянуть время до столкновения только на три часа.

И вновь на космическом корабле установилось прежнее настроение приговоренных к смерти. Время шло, все в молчании ждали. Вот показалась во всей красе неизвестная планета с испещренным кратерами от падения астероидов спутником. Близость этого белого тела слегка изменила траекторию полета корабля. Но эта перемена лишь усугубила положение пассажиров, теперь столкновение с планетой казалось неминуемым.

Вот уже осталось совсем немного. Десять минут, затем – пять. Один из помощников дипломата внезапно метнулся к хранилищу космического корабля и начал судорожно рыться в вещах. Он достал маленький свиток, красиво и аккуратно перевязанный зеленой ленточкой. Развернув его, делегат принялся дрожащим голосом читать начертанную на нем молитву, обращенную к Богине. Но эта молитва была не та, в ней заключалась просьба о добром пути, а ни мольба принять в свои вечные объятия собравшихся расстаться с жизнями.

Но посол не решился его прервать, он сам уже смирился с мыслью о своей скорой кончине, и она больше не тревожила его. Глава делегации молча ожидал того, что будет дальше.

Отвлек его другой спутник. Он, прежде застыв в неподвижности, увлеченный своей тяжелой думой, вдруг заметался. Его взор упал на пульт управления, и внезапно акридинец кинулся к нему. Помощник изо всех сил вцепился в рычаг аварийной остановки двигателя на панели управления, заклинивший при ударе. Посол туманности Олво даже с некоторым любопытством наблюдал за бесполезными, как он думал, потугами своего спутника. Дипломат уже было намеривался сказать ему, но тут заметил, что рычаг чуть-чуть поддается, и, если бы приложить к нему больше усилий, то можно будет его сдвинуть.

До столкновения оставалось пятнадцать-десять секунд, когда посол акридинцев вдруг сорвался со своего места, еле добрался до пульта управления (космический корабль после его вхождения в атмосферу начало сильно трясти) и попытался вместе со своим спутником передвинуть рычаг. Другой его помощник не обращал на них ни малейшего внимания, с головой погрузившись в чтение найденной на борту молитвы.

Вот уже осталось пять секунд, вот – четыре. Собрав все свои силы, два акридинца в последний раз навалились на рычаг… Осталось три секунды. Космический корабль, не сбавляя скорости, мчался к поверхности чужой планеты. Внизу мелькали то морская гладь, то зеленые и желтые клочки суши… Две секунды. Внезапно главе делегации почудилось, что рычаг поддался, он выпустил его и повалился возле на пол… Секунда. И страшной силы толчок… Раздался жуткий треск, шум и невыразимый грохот. Все вокруг бешено закрутилось.

2. Маленькая лодочка и рыбацкая пристань

– Маэ! Маэ! – кричал с набережной знакомый служащий местной курортной базы, где работала и сама девушка.

Маэ, недолго думая, повернула нос своей рыбацкой лодочки к берегу. Когда она причалила, служащий, полный мужчина пятидесяти лет с большими круглыми глазами и оттого с вечно озадаченным взглядом, накинулся на нее с расспросами:

– Где, скажи на милость? Где ты пропадала весь день?! – вопил он в страшном волнении.

– Я… я была у родителей, – наконец нашлась, что ответить Маэ.

Услышав ее слова, служащий на несколько секунд замолчал, будто смущенный.

– Ладно, – вздохнул он, а потом снова заговорил с нарастающим напряжением в голосе. – Ты не представляешь, что сегодня утром произошло!

– И что же? Почему ты не на работе? Ты же должен…

– Знаю, знаю, встречать гостей! – затараторил он. – Но после того, как это случилось, с базы всех эвакуировали. Сейчас на ту сторону острова не добраться, там все перекрыли. А всех жильцов «Северного цветка» и обслуживающий персонал отправили ждать неведомо чего сюда. Как тебе такой расклад?!

– А что это? – спросила Маэ.

– Что-то свалилось с неба, – начал объяснять служащий. – Метнулось сквозь облака яркой вспышкой и рухнуло прямо на побережье перед базой. Случилась паника. Я сам пришел в себя только, когда уже оказался здесь.

– Свалилось прямо с неба? – с сомнением повторила девушка.

– Да, да, именно так! – закивал служащий, положа руку на сердце в знак того, что говорит чистую правду, а потом вдруг снова принялся тараторить. – Я так переживаю! Я в спешке забыл на базе свой рюкзак. У нас с моей женой завтра годовщина. Решил купить ей дорогие сережки, о которых она давно мечтала. Только сегодня забрал из магазина по пути на работу. И, представляешь, забыл на базе в своем рюкзаке! Подумать страшно, что может с ними случится, пока там порядок наводят. А если они пропадут или куда затеряются?

– Хорошо, я посмотрю, что там творится, – поняла намек Маэ.

– О, спасибо, спасибо! – обрадовался он.

Девушка оттолкнула лодку от берега и ловко запрыгнула в нее. Отплыв на небольшое расстояние, она повела свою лодочку вдоль берега. Служащий стоял у самой воды, провожая ее глазами и одобрительно помахивая ей рукой. Маэ иногда оглядывалась на него. Девушке было совершенно ясно, что волнует ее знакомого вовсе не подарок для жены, если он, конечно, существует и если этот человек вообще женат, в чем она очень сомневалась, а то, что случилось на побережье. Но Маэ, однако, была не прочь ему подыграть, ее и саму заинтересовал упавший с неба предмет. Она не беспокоилась, что ее могла заметить полиция или еще кто. Крохотную лодку девушки скрывали от нежелательных зрителей густая растительность острова, которая своей темно-изумрудной шалью покрывала каждый дом, каждый забор на побережье.

Маэ родилась и прожила до своих девятнадцати лет на Курильских островах, на острове Маэ, в честь которого и была названа. Она трудилась, поставляя на кухню «Северного цветка» (так называлась курортная база, занимавшая собой почти всю площадь маленького острова, на котором располагалась) свежую рыбу.

Наконец-то Маэ достигла противоположного берега острова. За то время, что она добиралась до места, девушка не услышала со стороны базы ни единого звука. Заключив, что эта часть острова полностью оставлена людьми и что полиция еще не успела сюда добраться, она окончательно успокоилась и начала любоваться окружающими ее пейзажами. Вот где-то возле лодки рыба плеснула хвостом, вот морская волна трепещет от дуновения легкого ветра. А вот и деревянная пристань, куда Маэ привозила свою добычу… Но что стряслось?!

Девушка внезапно подскочила на ноги и, загораживая глаза от ярких лучей ладонью, принялась пристально всматриваться вдаль. Перед ней предстало страшное зрелище: что-то, какая-то круглая прозрачная сфера, проломив доски пристани, застряла на самом ее краю, готовая рухнуть в воду. Подплыв ближе, Маэ увидела длинный след на песке, оставленный неизвестным аппаратом. Видимо, его вынесло на пристань при ударе, прокатив по набережной, из близлежащих зарослей, где он и упал.

Маэ гребла по направлению к деревянной пристани изо всех сил. Несмотря на необычный вид объекта, она подумала, что это обломок потерпевшего крушение самолета и что, вероятно, внутри есть люди, которым срочно нужна помощь. Переполняемая благими намерениями спасти пострадавших, она, рискуя собой, взобралась на полуразрушенную пристань. Приблизившись к треснувшей сфере, девушка с изумлением открыла, что там, среди исковерканного металла, разбитого стекла и разорванных проводов лежат три пассажира и что они вряд ли являются клиентами местных авиалиний.

Представшая перед ней картина сначала породила у Маэ желание сбежать. Но внезапно раздавшийся треск бревен напомнил девушке, что пристань может вот-вот рухнуть, и тогда ей точно не узнать загадку этих невиданных существ. Осознание того, что в сложившейся ситуации они могут надеяться лишь на ее помощь, придало Маэ смелости.

Девушка ударила несколько раз с размаху по тому месту, где по сфере шла огромная трещина. Сильно поранившись, она, однако, забралась внутрь космического корабля. Девушка оглядела трех акридинцев. Двое из них, кажется, были еще живы, третий же – бездыханный труп, голова его была раздавлена одним из металлических обломков. В руке мертвеца Маэ заметила небольшой свиток, но надписей не разобрала.

Недолго пытая себя выбором, она схватила за плечи полуживого посла, который лежал к ней ближе всего и которого она намеревалась быстро вытащить из разбитой сферы наружу, чтобы затем тут же взяться за его помощника. Увы, пребывая в сильнейшем волнении, девушка не рассчитала своих сил – спасение одного дипломата туманности Олво заняло у нее больше времени, чем она предполагала.

Возясь с ним, она не заметила, как трещат под ее ногами доски рыбацкой пристани. Стоило ей только перетащить одного из пассажиров корабля на свою лодку, как Маэ услышала позади себя громкий скрежет.

Обернувшись, девушка с ужасом увидела, как пристань все более склоняется к поверхности воды, и космический аппарат медленно сползает вниз. Она хотела было снова влезть на рыбацкую пристань, чтобы попытаться спасти помощника посла, но вдруг раздался оглушительный треск, и доски пристани рухнули в океан вместе с внеземной сферой, утянув на дно и находившегося без сознания спутника дипломата. Все это произошло так быстро, что девушка не сразу смогла опомниться. Некоторое время она, стоя на краю своей длинной лодочки, в которой покоился теперь посол туманности Олво, глядела в глубину, так легко поглотившую то, что вызвало в ее душе столько волнений.

Наконец Маэ обратила свое внимание на единственного выжившего. Это существо было не человек, но очень на него походило. Девушка нашла в нем схожесть с насекомым, с саранчой в частности. У него было вытянутое, непропорциональное тело, покрытое не кожей, но какой-то жесткой шершавой оболочкой зеленоватого цвета, с очень длинными конечностями. Туловище акридинца, как и человека, имело четыре конечности: две, похожих на руки, с подвижными острыми пальцами, до половины покрытыми наростами, напоминающими когти, и две, которые можно было принять за ноги, с человеческой формой стопы, но со столь же необычными пальцами. Колени и локти обладали сильно выделяющимися суставами, защищенными от внешних воздействий твердой оболочкой (что-то между загрубевшей кожей и костью). Грудная клетка акридинца ни чем не отличалась от человеческой, но имела четкую квадратную форму и очень выделялась на худосочным теле с втянутым животом и тонкой талией. Плечи узкие и заостренные. Хоть акридинец напоминал гигантское насекомое, у него была шея и голова продолговатой формы: маленький острый подбородок и вытянутый лоб, заканчивающийся заострением чуть позади макушки. По кругу, словно венок, ее украшало кольцо из небольших наростов-рожек. Глаза у акридинца были крупных размеров и чем-то походили на козьи. Они располагались на лице не так, как у людей, и были оттянуты вверх и вбок. Рот был небольших размеров. Акридинец не обладал ни бровями, ни губами. Нос и уши представляли собой лишь еле заметные отверстия на лице и по бокам головы. И что особенно важно: представители туманности Олво имели рост гораздо выше человеческого, примерно, в полтора-два раза. Поэтому Маэ стоило огромных усилий разместить посла в своей узенькой рыбацкой лодочке. Одежда у него была простая: комбинезон из белоснежной легкой материи. На нем не было ни молний, ни пуговиц, ни застежек другого вида. Вместо них использовались подвязки зеленого цвета на шее, на руках (на плечах, под локтями и на кистях), на ногах (на бедрах, над коленями и на щиколотках). Грудь перевязывалась крестиком, через центр которого пускалась еще одна полоска изумрудной ткани. Еще у дипломата имелся на талии пояс с подвешенными к нему по бокам двумя небольшими сумками. Таков был вид спасенного от неминуемой смерти Маэ существа.

3. День в раю

Маэ гребла, не обращая внимания на усталость. Она старалась плыть все быстрее, хотя, по сути, не знала, куда в этот момент ей направиться. Все чувства и мысли в ее голове были в полном смятении. Временами девушке казалось, что лежащее в ее лодке существо ей лишь снится, а временами она, обуреваемая желанием избавиться от акридинца, еле-еле удерживалась от того, чтобы не сбросить его в воду, похоронив вместе с космическим кораблем. Однако эта буря в сердце и уме Маэ продолжалась недолго – до той минуты, пока она не причалила к родному берегу.

Ее дом располагался совсем неподалеку от набережной, и девушка надеялась перетащить посла туда, оставшись никем незамеченной. Когда нос лодки коснулся песка, она тут же спрыгнула на землю. Маэ уже собиралась с духом, чтобы, взяв дипломата под мышки, волочить до своего порога, как тот внезапно пошевелился. Это повергло ее в такой шок, что она застыла в нерешительности, стоя возле своей лодки по колена в соленой воде.

«– Живое! – пронеслось в голове Маэ. – Это создание живое!» – при этом она почувствовала и радость, и огорчение, не представляя, что для нее лучше: живой инопланетянин или мертвый.

Мысль освободиться от спасенного ею акридинца пропала у девушке в ту секунду, когда посол туманности Олво вновь пошевелился и издал какой-то звук, то ли вздох, то ли слово – теперь подобная мысль казалась ей кощунственной.

Глава дипломатической делегации постепенно приходил в сознание, Маэ неотрывно наблюдала за ним. Внезапно лицо посла исказила гримаса боли. Он начал морщиться, метаться, хвататься руками за горло и за грудь. Девушка сразу же догадалась, что тот задыхается, но понятия не имела, как ему помочь. Вдруг акридинец открыл глаза, приведенный в чувства усилившимися с каждым мигом страданиями. Еще не осознавая до конца, что с ним творится и где он находится, дипломат, задыхаясь, судорожно принялся искать что-то в одной из двух сумок, прикрепленных к его зеленому поясу. Вскоре посол туманности Олво извлек из одной крошечный прибор, отдаленно напоминающий прищепку, и вставил в ноздри. Сделав это, акридинец смог, наконец, глубоко вздохнуть, ужасные боли сейчас же утихли. Он на короткий срок снова замер, перестал двигаться. Все то время Маэ с любопытным и тревожным взглядом следила за ним.

Вскоре акридинец вновь распахнул глаза, уже окончательно вернувшись в мир живых. Он приподнялся на длинных и тонких руках, сидя в лодке, по его виду можно было заключить, что он совершенно растерян. Но тут посол взглянул на Маэ, которая, выпрямившись, стояла перед ним, готовая в равной мере и к побегу, и к возможной беседе между представителями двух разных миров. И стоило акридинцу ее увидеть, как все эмоции внезапно исчезли с его лица, а точнее сменились на одно единственное чувство, совершенно не понятное для девушки.

– Я – Маэ, – проговорила она первое, что взбрело ей в голову, заметив, что он рассматривает ее.

В следующую минуту она испытала еще большее удивление, когда посол туманности, страшно засуетившись, выскочил кое-как из рыбацкой лодки, при этом перевернув ее, и бросился тут же на колени. Его ступни омывала пенистая волна, лоб прижимался к влажному холодному песку, но он не смел пошевелиться. Маэ стояла перед ним обескураженная, боясь прервать неловкое и затянувшееся молчание.

Спустя некоторое время акридинец слега приподнял голову, чтобы только еще раз узреть лицо испуганной девушки. Потом он начал что-то говорить, его язык походил на стрекотание насекомых, и дипломат без конца повторял одну и ту же фразу в безумном волнении.

– Я не понимаю, – был ему ответ.

Посол, заслышав эти слова, приподнялся, оторвавшись от земли, и внимательно посмотрел на свою спасительницу. В его взоре что-то промелькнуло, какая-то мысль, заставившая напрячь его все силы своего ума. Словно что-то припоминая, акридинец вдруг произнес:

– Вы говорите на Древнейшем или Первом языке, не так ли?

– Я говорю на… Как вы выразились? – пробормотала Маэ, пораженная, что это внеземное существо владеет ее родной речью.

Дипломат выговаривал каждое слово отчетливо и чисто, однако особый, еле уловимый акцент выдавал в нем чужеземца. Он произносил каждый звук, словно сквозь зубы, цедя. Но голос посла туманности Олво показался Маэ довольно приятным. Она попыталась улыбнуться.