В Петропавловске-Камчатском – полночь…

Пальцы быстро застучали по клавиатуре. Всего-то две страницы. Но какие разные! Одна обвиняет обслуживающий персонал и предполагает возможность диверсии, другая перекладывает всю вину на погодные условия и действия экипажа. Первые наверняка еще живы, последние давно мертвы. По официально обнародованной версии никто ответственность за аварию не понес. Потому что те, кто живы – не виноваты, а те, кто виноваты – больше не живы. А если в действительности все наоборот? Неужели виновные могут жить со спокойной совестью – есть, спать, радоваться жизни? Закончив, Дженни быстро положила листы в желтую бумажную папку и вылетела на улицу, только успев крикнуть секретарше:

– Мари, буду через два часа!

Сев в машину, Дженни нажала на газ и рванула с места.

* * *

Роберт Фишер в действительности оказался больным и глубоким стариком. Дженни дала бы ему лет девяносто, не меньше. Он с трудом передвигался в инвалидной коляске. Как будто угадав ее мысли, старик сказал:

– Да, я стар… Но я не столько стар, сколько болен. Мне осталось совсем немного. Неделя, день, час – никто не знает.

Он помолчал.

– Вы принесли перевод?

– Да.

– Покажите.

– Да-да, конечно. Только скажите мне, откуда у вас эти бумаги? И для чего они вам?

– А вам зачем это знать? Вам ведь платят за работу.

– Понимаете, мистер Фишер, не сочтите меня невеждой или чрезмерно любопытной, просто когда-то давно, еще в России, я знала одну девушку, которая разбилась на том самом самолете. Ее звали Жанна, она была стюардессой. Хотела летать на международных рейсах и брала у меня уроки английского. А потом попала на тот самолет и…

– Значит, вы тоже пострадали…

– Тоже? Почему «тоже»? Разве вы пострадали?

– Да. Тем рейсом летел мой сын, мой единственный сын…

Он тяжело вздохнул.

– Дайте, пожалуйста, воды.

Дженни подошла к столику, налила из графина в стакан воды, протянула старику. Сделав несколько глотков, он вернул стакан Дженни.

– Присядьте, пожалуйста. Похоже, что наш разговор затянется.

Дженни присела на кушетку напротив Фишера.

– Мои предки – отец, дед и прадед были потомственными предпринимателями. Мой прадед начинал когда-то с ручных швейных машинок. Потом пошла электрика, это уже мой дед и отец. А затем уже в наш с сыном век – электроника: телефоны, факсы, компьютеры, принтеры. Компьютерами уже занимался в основном мой сын Джеф. Он рвался в Россию. Ему почему-то казалось, что именно Россия – золотая жила. Тогда, в девяностых, русский рынок только начинал зарождаться, налаживался частный бизнес. Я был против, я боялся. Наслушался про КГБ, про нарушения прав человека, беззаконие, произвол местной полиции…

– …милиции, – поправила Дженни, – тогда это там называлось «милицией».

– Как скажете… Долго я пытался отговорить сына. Но он не слушал меня. Я понимал, что все мои попытки напрасны, я просто пытался оттянуть время. А потом он встретил этого… Маркова.

Старик прервался. Дженни снова потянулась к графину с водой, но он жестом остановил ее.

– Кто такой Марков?

– Бизнесмен. Если его можно назвать таким приличным словом. Скорее бандит. Он пытался наладить продажу оргтехники. Мой сын искал выход на русский рынок, в то время как Марков искал выгодных поставщиков. Уж не знаю, как они вышли друг на друга… Марков убедил Джефа в необходимости создания совместного предприятия. Договорились о первых поставках. Джеф поставлял компьютеры, Марков занимался вопросами реализации. Уже после первой партии стало ясно, что прибыль будет огромная. Компьютеры были новинкой в России, разлетались еще на бумаге, не успев дойти до пункта назначения. А на Дальнем Востоке они вообще только-только начали появляться. Мой сын, разгоряченный таким успехом, договорился с Марковым сразу о нескольких поставках. Суммы контрактов были миллионные. Вторую партию Джеф доставил в Россию сам. Точнее, прилетел проконтролировать ход дела. Но, посмотрев, как ведутся дела, он пришел в ужас. Все оформлялось незаконно, как это у вас называется – черный кэш?

– Черный нал, – вставила Дженни.

– Вот-вот, именно, черный нал… Не платились налоги, составлялись какие-то поддельные бумаги. Одним словом, по нашим законам, как минимум десять лет тюрьмы. Я знаю, что Джеф тогда крепко повздорил с Марковым. Он заявил, что разрывает контракт и будет искать нового партнера. Когда я разговаривал с ним в один из последних дней, он сказал, что уже нашел новую компанию с хорошей репутацией. Он хотел привезти с собой ее владельца, они должны были лететь одним рейсом. Что было дальше, вы знаете. Они не долетели. Деньги за ту последнюю партию так и не вернулись, много денег…

– А какое отношение все это имеет к тем бумагам, которые я переводила?

– Дело в том, что у меня есть основания подозревать, что это была спланированная акция. Самолету, на котором летел мой сын, суждено было погибнуть.

– Это серьезное обвинение. Почему вы так думаете?

– Мой сын неоднократно упоминал в разговорах со мной, что Марков угрожал ему. Сначала тонко, намеками, потом грубо, открыто. Я страшно боялся за него, почему-то был уверен, что он уже не вернется домой. Когда он мне позвонил из аэропорта перед вылетом, я облегченно вздохнул – пронесло! Оказалось, рано. Я потерял сына… Единственного… Больше у меня ничего нет в этой жизни.

Фишер заплакал. Дженни подошла, присела перед ним на корточки, протянула платок. Она ничего не говорила. Просто сидела рядом и молча гладила его дрожащие морщинистые руки. Старик постепенно успокоился.

– И все же, – осторожно постаралась вернуть разговор в русло Дженни, – откуда у вас эти документы?

– Эти бумаги – ответ на вопрос, который мучил меня все последние годы: отчего погиб мой сын. В газете писали что-то про погодные условия. Я не поверил. До меня дошли слухи, что были какие-то неполадки в самолете, и что на самом деле были две комиссии по расследованию причин катастрофы. Я хотел докопаться до правды. У меня достаточно денег, но даже мне потребовались годы, чтобы раздобыть эти бумажки, спрятанные под грифом «секретно», за которыми стоит тайна гибели моего сына.

– Мистер Фишер, но ведь сына уже не вернуть, зачем вам все это? Разве вам станет легче, если вы узнаете, что вашего сына убили?

– Совсем недавно я узнал, что Марков живет в Америке, в Сан-Диего. Оказывается, он здесь уже очень давно. Это только усиливает мои подозрения. Я… я хочу посмотреть ему в глаза.

Дженни вздохнула. Снова наступило молчание. Взгляд Дженни упал на фотографию молодого мужчины, висевшую на стене.

– Это ваш сын? – тихо спросила она.

– Да, это мой Джеф. За год до смерти… Так дайте же мне посмотреть на перевод!

Голос старика снова задрожал. Дженни раскрыла папку. Потянула листы бумаги. Вот сейчас она отдаст отцу бумаги, в которых описана тайна смерти его сына, тот прочитает и… Трудно сказать, как он это переживет, если вообще переживет. Одно дело, когда сын погиб вместе со всеми в авиакатастрофе по случайному стечению обстоятельств, по вине, не зависящей от него. И другое дело, когда все погибли вместе с ним в авиакатастрофе, по специальному стечению обстоятельств, по вине, зависящей только от него. Для отца это будет страшнее в тысячу раз – варварское, изощренное убийство сына. К тому же, несчастному старику придется нести на себе не только всю тяжесть смерти сына, но и гибель всех пассажиров того злосчастного рейса. Посмотреть Маркову в глаза? Наивный старик! Да тот только рассмеется ему в лицо, цинично и жестоко. Сведет его в гроб быстрее. Нет, тут нужно действовать по-другому.

Она вытянула листок из папки и протянула его Фишеру. Ловким движением пальцев, так, чтобы не заметил старик, она задвинула второй листок во внутрь папки.

Роберт Фишер молча перечитывал текст. Закончив, он вопросительно посмотрел на Дженни.

– Это все?

– Все.

– Но там было два документа!

– Второй дублирует первый, только другими словами, – соврала Дженни.

– Значит, все-таки погодные условия. Просто не повезло…

– Он все равно мерзавец, этот Марков, деньги не вернул – ни сыну, ни вам.

Старик махнул рукой.

– Бог с ними, с деньгами. Не в деньгах счастье. Ни мне, ни Джефу они счастья не принесли. И ему не принесут. Бог ему судья…

«Ну уж нет, господин Фишер, – подумала Дженни, – вот тут вы ошибаетесь. Вовсе и не Бог ему судья!»

Она вытащила из папки листки с русским текстом.

– Вот, мистер Фишер, возьмите. Это ваши.

Старик взглянул на непонятный ему русский текст, скомкал бумажки и, покачав головой, протянул их обратно Дженни.

– Зачем мне теперь это? Выбросите в мусор.

Дженни взяла скомканные листки, повернулась к мусорной корзине, но вдруг остановилась, на миг задумалась. Осторожно, чтобы не заметил старик, сунула руку с бумагами в карман.

– Что ж, мистер Фишер, мне пора. Спасибо, что согласились принять меня.

– Вы говорили, вам стала известна какая-то информация. Дженни собиралась рассказать Фишеру о том, как уволили Добровольского и создали новую комиссию, о результатах работы которой он только что прочитал. Но это было до их встречи. Теперь она была уверена, что старику совсем не нужно знать правду.

– Я… я просто узнала, что отчет о катастрофе был опубликован дважды. После первого отчета возникли разговоры. Некоторые, как и вы, подозревали, что самолет был неисправен. Через три месяца была назначена повторная комиссия. Но она подтвердила результаты первой.

– Что ж, спасибо вам, Дженни. Вы правы, сына не вернуть. А я теперь могу умереть спокойно, зная, что он погиб не от руки убийцы. Зная, что это не ваша страна убила его.

Дженни направилась к двери. Внезапно остановилась.

– Как вы сказали, зовут этого Маркова?

– Николай. Николай Марков. Только зачем это теперь?

– Хочу в глаза ему посмотреть, – уже в дверях проронила Дженни.

– Не стоят эти деньги того, не стоят… – пробормотал старик.

* * *

– Алекс, мне нужно в Сан-Диего. Завтра.

Алекс удивленно посмотрел на жену.

– Почему такая срочность? По делам?

– Да.

– Расскажешь?

– Обязательно, но только когда вернусь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.