Девятое сердце

Сэм Хейн

Девятое сердце

Я стою под светом одной из трех лун, взошедших сегодня над пустынным королевством, окруженный местными жителями, перед тем, кто очень важен для меня. Они что-то выкрикивают нам. Может быть, я и знаю их язык, но все же знаю не все их слова. Да и это не так важно, наверное. Все в округе замирает, и время как будто останавливается. Неужели я, наконец-то, набрался смелости, чтобы все рассказать? Ведь перед моими глазами сейчас проплывают все важные события моего существования. Неужели я наконец-то набрался сил, чтобы сказать самое важное? А, пока есть время, я могу рассказать, с чего все началось.

* * *

Акт 1: Начало.

Все началось давно, даже очень в давние времена для вас, но не для меня. В то время я был еще ребенком, или же, как сказать – младенцем. Как говорил орден Клинка, куда я попал на обучение, они сами выбирают тех, кого будут обучать. Они забирали детей из различных семей, и им не должны были оказывать сопротивления, иначе они могли забрать ребенка силой, и никто бы ничего не сделал, даже закон. Орден Клинка также был основан в давние времена и был особо почитаем в Эвере, мире, в котором я был рожден.

Однако они меня не забирали из семьи. Один из мастеров ордена нашел меня перед вратами крепости и сразу отнес к старейшинам. Обычно, по законам ордена, такие дети сразу выбрасывались под утес, на котором стояла крепость ордена, но один из старейшин, по неведомым причинам, предложил оставить дитя у них и посмотреть, чего он будет стоить. Так меня и оставили, положив в холодную и темную комнату, вместе со всеми детьми. Служки периодически приходили, кормили нас скудной едой, меняя повязки или забирая тех, кто не вынес холода. В отличие от других детей нас ничем не закрывали. Орден забирал многих детей, но лишь не многим удавалось пройти весь курс обучения. Те, кто становился полноправными членами ордена Клинка, становились почетными и умелыми воинами, ценящимися на вес золота в каждом из королевств мира. Однако посвящение проходило после прохождения последнего испытания, о котором я тогда и не задумывался. Собственно никто не задумывался.

Я, вместе с другими младенцами, старался просто выжить в холоде, и как-то у меня получилось это. Старейшина, заступившийся за меня, остался доволен этим. Но нет, на этом мои испытания только начались. Тех, кто выжил в первом испытании, через три года, перевели во второе. Нас и топили, и закаляли в огне, истязали магией, били палками и дубинками, закаляя тела, делая не чувствительными к боли. Многие ломались на этих этапах, кто-то физически, кто-то психически. Потому нас становилось все меньше и меньше. Иногда даже было больно лежать после всего этого, и это не удивительным, когда с ног до головы покрыт гематомами, или же просто не можешь стоять на ногах. В особо тяжелых случаях у ордена были клирики, которые могли подлечить, если ребенок достойно прошел испытание. Но к ним также лучше было не попадать, потому что их методы лечения были более страшными, чем те увечья, которые можно было получить в ходе обучения. А потому приходилось самому унимать боль, нежели попасть клирику под истязания.

Помимо этих испытаний орден обучал нас читать и писать. Достойные воины, по их словам, должны уметь не только брать в руки оружие, но и быть умственно развитыми. Как только мы подросли еще, орден стал обучать нас и этому, где тоже не обходилось без испытаний с нагрузками на тело. К примеру, пока мастер читает что-либо, ты должен не останавливаясь или отжиматься, или приседать, или прыгать, или кувыркаться. В это время также начались основы уклонений от оружия или же методы блоков, потому это все входило в программу обучения. И самое худшее было в том, что если мастер не закончит чтение, а ты больше не можешь, все для группы начинается с самого начала. Никакого милосердия к нам не проявляли, уча сдерживать свои эмоции и не показывать их никому. Потому среди ночи часто можно было слышать тихий плач.

Но и на этом учения не окончились, впоследствии нас даже выгоняли на жуткий мороз без одежды, заставляя пробежать добрых десять лиг по утесам, холмам и горам вокруг крепости. Иногда ты прибегал весь обмороженный, откашливая кровь из легких, и мерз так сильно в теплом помещении, что не описать словами. И тут никто не поднесет тебе кружку теплого чая. Об этом мастера не задумывались, они лишь обучали.

В это же время я и познакомился с одним мальчиком. Его имя было – Кай, как и одна из букв алфавита. Это получилось, вероятно, из-за того, что наши лежаки на полу располагались рядом. И за короткое время мы с ним сдружились, в отличие от остальных детей, которые считали все происходящее лишь долгом и просто все терпели. В ордене Клинка ни у кого не было имен, магистры все были безымянными, а нам они все же дали короткие имена. Меня назвали Зэдд Бриджер, потому что я попал в орден последним, да и то с разрешения старейшины. Были ли они довольны нами или же нет – никто не знает. Мастера не выделяли плохих, не выделяли хороших, как и не поощряли и не говорили хороших слов. Но зато наказать были готовы с радостью – изнурительными тренировками.

Как только мы подросли еще, нас стали обучать методу владения холодным оружием, дубинками, булавами, обоюдным и нестандартным оружием. Также были практики в стрельбе из луков и арбалетов разных вариаций. Поначалу было очень сложно даже поднять их, ведь вес булавы обычной булавы был довольно тяжел, не говоря об не стандартном оружии, который занимал чуть ли не весь твой вес, а ведь это оружие еще требовали удержать в одной руке. Потому все руки были в мозолях или же были растянуты связки на уставах от такого веса. И тогда клирики отыгрывались на нас.

К этому моменту нас осталось около двадцати. И как только нам исполнилось десять лет, нас стали обучать ремеслу войн. Закаленное к этому моменту тело не чувствовало боли, а что чувствовалось, уже ощущалось не более как легкого похлопывания по телу. Помимо ведения боя нас обучали методикам небольшого восстановления в бою, как вправить сустав, как зафиксировать ранение, поломку костей, и, не смотря на сильную боль, встать и продолжить сражение. Все выбитые суставы и небольшие травмы мы вправляли себе сами. А как только мы с Каем поняли, что можно помогать друг другу, все становилось куда легче. В любой момент мы пытались поддержать друг друга. Даже когда против нашей двадцатки выходил мастер боевых искусств, обучая нас техникам ведения боя, или же устраивая спарринг, мы всегда были с Каем вдвоем. Мы вместе оттачивали каждый удар, и даже если один из нас в чем-то уступал, то это не значило, что в другом упражнении один из нас не возьмет верх. У нас не было соперничества, мы стали как братья.

В одном из боев мастер заметил то, что мы действуем вместе. Мы остались вдвоем с Каем, и каждый из нас прикрывал друг друга, при этом магистр стал оттесняться. Как только мы сбили его с ног, бой был прекращен, а магистр спешно покинул тренировочный зал. Мы подумали, что сейчас нам достанется от магистров за такое поведение, но на удивление ничего не произошло. Зато в следующем бою мы поняли, что мастер всего лишь поддавался нам тогда, ведь теперь он бил по-настоящему.

Так и продолжался наш каждый день в ордене Клинка. Нас обучали всему, чтобы выковать из нас самых настоящих воинов. И, как только нас осталось восемь и нам стукнуло по шестнадцать лет, перед нами встало самое последнее испытание, которое, по слухам, пройдут лишь настоящие воины.

Мы все подошли к большим, деревянным дверям с высеченными надписями первого кодекса ордена Клинков. Лишь избранные ученики могли войти сюда, чтобы пройти испытание, которое определит настоящих воинов. Все мы были очень хорошо подготовлены, чтобы ступить в это сакральное место.

– Только настоящие воины предстанут перед советом старейшин! – произнес мастер в мешковитом балахоне.

Их лики всегда были скрыты от нашего взора, давая им преимущество в том, чтобы мы не привыкали к ним. За все свое время, проведенное здесь, мы узнали многое о них, и этот орден стал для нас настоящим домом. И только то, что находится за дверями, определит наши знания и умения. Мастер подошел к большому гонгу, взял палку, и со всей силы ударил в него. Звук чуть не оглушил всех в комнате, но мы привыкли к разным вещам в ордене, и не дрогнули. Механизм в двери щелкнул, шестерни сверху закрутились, и дверь медленно стала подниматься.

– Только это место определит воина от слабых! – произнес мастер, указав пальцем в темноту. – Идите!

Мы, один за другим, забежали в небольшую темную комнату, в которой не было никакого больше выхода. Двери за нами стали закрываться, погружая нас в кромешную темноту и тишину. Мы, хоть и не знали, что нас ждет, все же не волновались. Как только дверь опустилась полностью, и воцарилась тишина, пол под нашими ногами зашипел, стал расходиться в разные стороны, высвобождая свет, идущий снизу. Решетка, на которой мы стояли, тронулась потихонечку вниз. Механизм спускал ее на цепях. Нас опускали вниз, в место, наполненное лавой. Крепость ордена стояла, как мы только что поняли, на вулкане.

– Вместе всегда? – произнес Кай, протянув мне руку.

– Братья навек! – ответил я ему, схватив за руку.

Остальные переглянулись между собой. Из них сделали больше одиночек, и им не было понятным это действие, но мы стали здесь больше, чем просто друзья.

Решетка опускалась все ниже и ниже, и нашему взору предстали уже огромные песочные часы, возвышающиеся над потолочным сводом, да и вся полоса была наполнена различными препятствиями, однако таких мы ни разу не видели. Решетка почти легла на лаву, и песочные часы щелкнули. Механизм перевернул их, и сразу из специальных отверстий вниз стала ниспадать какая-то жидкость в огромных количествах. Все в округе затрясло, лава забурлила еще сильнее, небольшие островки, плавающие в округе, стали взмывать ввысь, подобно легким бумажкам. Прежде, чем решетка погрузилась в лаву, мы разошлись по разным островкам. И тут же, сверху на нас, подобно паукам, спрыгнули воины, привязанные веревкой к скальным уступам. Я вовремя заметил одного, и, уклонившись, выхватил из его руки изогнутый меч, обрубил веревку. Враг улетел в лаву, а я на веревке спланировал вверх, срезал еще несколько веревок, услышав хлюпы солдат в лаву. Оттолкнувшись от стены, я спланировал дальше ввысь, увидев пещеру, откуда поступает лава с островками. Я пролетел над тем местом, куда устремлялись все лавовые потоки, ощущая весь жар ада, расположившегося подо мной. Он был невероятно огромен. Вскоре открылись еще несколько отверстий сверху, и потоки жидкости чуть не сбили меня. Они устремились вниз, и оттуда уже меня чуть не окатило паром. Пролетев настолько, насколько хватило веревки, я сделал разворот. Увидев друга, скачущего по островкам, пытавшегося уйти от падения в лавовую бездну, я направился прямо к нему. Он заметил издали мое приближение и, разбрасывая врагов, приближался к тому месту по островкам, куда планировал я. С заходом на остров я бросил свой меч ему, перехватив его за руку, и мы взмыли вверх вдвоем. Кай снес несколько голов воинов в черном, пролетая над ними.

Сделав круг вокруг островков, я отпустил веревку, и мы вылетели как раз на небольшой утес. Перед нами открылась полоса препятствий во всей ее красе. В разные стороны, по сетчатым мостам, в разные стороны расходились восемь путей. Доски на двух уже были пробитыми, и мы сразу поняли, что здесь к чему. Нужно было бежать. И бежать очень быстро, не останавливаясь, ведь двое уже обогнали нас. Здесь не было легких дорог. На каждом пути число препятствий было предостаточно, чтобы остановить обычного человека. Но нас научили воспринимать смерть как должное, и играть с ней в игры. И все же это не самое худшее, что могло ожидать нас впереди. Взглянув вниз, мы увидели постепенно поднимавшуюся лаву. То, что в нее лили сверху, явно было ей на пользу. А ведь это было еще не последнее испытание.

Кивнув друг другу, мы без лишних колебаний побежали по мосткам. Под ногами перекладины трещали с каждым нашим шагом, обваливаясь вниз, стрелы летели с разных сторон, пытаясь поразить нас как мишень. Даже воины в черном были тут. Они стояли, опираясь о веревки подвесного моста. Сбивая их с пути, нанося по ним сокрушительные удары, или же просто перепрыгивая их, мы продвигались вперед, уклоняясь от летящих тут и там различных лезвий. Мы выскочили на большой остров, посреди которого была вращающаяся колонна с шестами. Здесь мой путь преградили два воина в черном. Но они были не такими, какие были до этого. Они были закованными в броню, а в руках держали по два обоюдных клинка. Оружия у меня не было. Встав в боевую позицию, я стал выискивать их слабые места. Сделав пару атак, я понял, что в их броне нет слабых мест, и они очень хорошо орудуют клинками. В следующую мою атаку один из них просто отбил меня своим мечом, отбросив наземь. Они стали угрожающе бить мечами в руках. Вскочив, я вновь ринулся в их сторону, уклоняясь от каждого их выпада, и нанося сильные удары руками и ногами. Разбив в кровь руки, я все же смог разбить одному доспех. На нем была большая трещина, чем я и решил воспользоваться. Подскочив под меч соперника, я вывернул ему руку, выхватив тяжелый меч, хоть он и отбросил меня от себя. Воткнув меч, я сделал борозду, тормозя, затем сконцентрировался на втором враге. Тот уже шел на меня, размахивая мечами. Уклонившись от двух атак сразу, я завел меч как раз в трещину на пластине, пробив его насквозь, затем также быстро выхватил меч из рук и снес голову. Тело упало наземь.

Кай немного задержался на мосту, но все же догнал меня. Подхватив второй меч, он присоединился ко мне. Несколькими выпадами мы заставили противника лежать на земле бездыханно. Однако они не были одни на этом островке. К нам стремительно уже приближались еще несколько таких воинов, которые должны были встретить тех, кто должен был прийти за нами. Вдруг остров задрожал. Края его стали отлетать вниз. Лава поднималась все стремительней.

– Пора уходить! – сказал я. – Наверх!

– Согласен, сейчас не время затевать бой, иначе мы не успеем! – ответил Кай.

Мы побежали к крутящейся колонне с шестами, миновав бегущих воинов. Зацепившись за шест, мы поднялись и стали перепрыгивать по ним, словно по ступеням. Воины в доспехах тоже не отставали. Поднявшись наверх, мы полезли по канату на самый верх, как нам показалось, к выходу из пещеры. Снизу уже стал валить дым, горели конструкции от лавы, жар поднимался нестерпимый, было тяжело дышать. Мимо нас с криком пролетел один из нас, кто ушел вперед.

Путь был не близким. Вскоре дым заполонил все, что видно было не дальше нескольких метров, мы залезли на выступ, к которому была прикреплена веревка, взглянув вверх. До конца выхода, как нам показалось, осталось всего немного. Проблема была лишь в том, что нужно было как-то подняться наверх, Небольшие каменные колонны в хаотичном порядке торчали по всему периметру скалы. Поднявшись на одну, мы поняли, что не успеем подняться. Лава стремительно поднималась вверх снизу. Несколько воинов в доспехах потонули в ней, поднимаясь следом за нами.

Долетев до второй колонны, мы окончательно убедились в том, что так не обгоним поток лавы.

– У меня идея! – сказал Кай.

Разбежавшись, я прыгнул ногой ему в руки, и он подбросил меня вверх. Этого хватило, чтобы я свободно долетел до колонны. Далее прыгал он, и я ловил его, вытягивая. Мы менялись местами каждый раз, чтобы облегчить друг другу нагрузку. Вскоре, с криками, мимо нас пролетел еще один лидирующий, ударяясь о колонны. Потом он затих, упав в лаву. Мы же продолжили вскарабкиваться наверх.

Наши труды все же увенчались успехом. Мы зацепились за отвес скалы, подтянувшись и вывалившись на свежий воздух. Мы лежали, приходя в себя и кашляя от едкого дыма. Но долго наш отдых не мог продлиться, наше внимание привлек еще один воин в черном, держа перед собой два магических клинка. Земля под нами содрогнулась еще раз, жар вновь стал усиливаться. Поднявшись, мы увидели за воином еще один подвесной мост, который вел от жерла к небольшому лесу. Попытавшись проскользнуть мимо него, мы поняли, что он гораздо быстрее нас, и просто так он не пустит нас на тот берег. Мы кивнули друг другу.

То, чего явно не ожидал этот воин, так это того, что мы станем работать вместе. Мы обрушивали на него череду ударов, наступая поочередно. И даже магические мечи не могли защитить его, мы их просто выбили из рук. А под конец, мы оба сделали выпад ногами, сбросив его в вулкан. Схватив клинки, мы, что есть сил, побежали по подвесному мосту. Сзади нас раздался оглушительный взрыв. Взрывной волной нас просто подбросило в воздух как кукол, отбросив со всей силой на кроны деревьев. Падая между веток, мы делали тщетные попытки зацепиться, но вместо этого мы только травмировали себя больше. В итоге мы упали на землю, как мешки с мясом.

– Кай, ты здесь? – проговорил я, тяжело дыша.

– Да, Зэдд, ну и прогулочка была! – проговорил мой друг, лежащий рядом.

– Как думаешь, мы дойдем до крепости? – спросил я.

– Не знаю, я сейчас просто не могу ничем пошевелить, и мне кажется, что я скоро отключусь, – немного со смешком проговорил Кай.

– Я тоже, – сказал я.

Мы вместе с ним засмеялись. Первый раз в жизни, за все время, что провели в крепости ордена. Но сейчас нам было все равно, ведь мы остались живы.

– А все-таки звезды здесь яркие… – произнес я, и мое сознание поплыло.

Очнулся я с рассветом от щебетания лесных птичек. Я какое-то время лежал, собираясь с силами. Тело хоть и болело, но уже не так, как ночью. Кряхтя, я чуть приподнялся на локти и осмотрелся.

– Кай! – ткнул рукой спящего друга. – Давай, пора вставать и идти назад.

Тот сразу открыл глаза и также, кряхтя, приподнялся. Мы хоть и лежали внутри леса, все же видели клокочущую вдали лаву. Никакого дыма или пепла в округе не было. Солнце просвечивало сквозь деревья с другой стороны, было довольно тепло на утренней заре.

– Хочешь не хочешь, а все же придется идти к клирикам. Ты, кстати, как себя чувствуешь? – произнес Кай.

– Паршиво, но, думаю, встать могу. – ответил я.

Вправив небольшие вывихи, мы кое-как поднялись. Идти было больно, но мы привыкли к таким вещам. Схватив пару палок, сделав из них нечто подобие костылей, поддерживая друг друга, мы поковыляли в сторону возвышающейся крепости ордена Клинка, обсуждая наше испытание, и то, прошли ли мы его или же нет.

Дорога заняла все утро, как и добрую половину дня, просто мы шли в обход лавовой реки. Перейдя каменный мост с огромными статуями стоящих воинов, мы постучали в большие, деревянные двери в крепостной стене. Небольшая форточка в двери отворилась, и на нас уставилось лицо из-под капюшона.

– А, значит вы пришли. А мы уж думали, что никто не прошел испытание. – произнес человек в капюшоне. – Эй, открыть двери, избранные пришли!

Большой засов с той стороны был убран, и двери отворились, пропуская нас во внутренний двор крепости. В свое время нас обучали здесь боевым искусствам, но сейчас двор был чист. Ни одного манекена или снаряда не стояло. Мы проковыляли к входу в большой замок со шпилями, над которыми развивались знамена ордена. У дверей нас уже ждал один из мастеров.

– Избранные прошли свой путь! – произнес он, приподняв руки. – Они прошли все испытания! И стали на истинный путь!

Мы немного встали в ступор. Обычно на нас кричали или же ругались, а тут такое прозвучало, нечто вроде похвалы. Но восхищения мы не почувствовали.

– Мастер! – произнес Кай. – Нам бы немного, того, подлечиться!

– Я уже позаботился о таком! – произнес мастер, открывая дверь, за которой уже стояло несколько человек в синих робах с капюшонами.

Это и были прославленные клирики, которые всегда были готовы подарить еще большую боль, ведущую к выздоровлению.

Несколько дней мы находились под их присмотром. Но никаких страшных манипуляций они не делали. Вместо этого они заперли нас в темных комнатах, раздев и подвесив на цепи. Они разжигали костер здесь, окуривали нас разного рода благовониями, и тут же варили какие-то отвары, опаивая нас. По сравнению с тем, через что мы прошли, эти действия были не так страшны. Хоть после отваров тело и болело очень сильно, я ощущал, как оно наполняется какой-то новой силой. Оно исцелялось изнутри. Затем они погружали нас по шею в воду, и боль была не такой зудящей. Поднимали же они нас, только когда приходило время отведать новой порции отвара.

– Не волнуйтесь, избранный, – проговорился клирик случайно или же нет, – этот отвар поможет вам впоследствии восстанавливать страшные раны.

После очередной порции отвратительного варева, я напряг мышцы в руке и сорвал одну цепь, затем попытался сорвать другую, но клирик успел натянуть цепь, чтобы я не смог пошевелиться.

– Превосходно! – произнес он с восхищением.

Отбросив чашу с отваром, он покинул темную комнату. Через некоторое время он вернулся не один. Дернув за рычаг, цепи ослабились, и я упал на пол. Другие клирики подошли ко мне, открепляя кандалы от рук и ног. Швырнув мне мешковину на пол, они позвали меня за собой. Пришлось одевать то, что дали.

Они также дали мне повязку на глаза. Я долго был в темноте, и потому глаза стали чувствительными к свету. Они завели меня в другую комнату, оставив одного. Сдернув повязку с глаз, я стал привыкать к небольшой свече, освещающей комнату. Тут было две кровати, на которых стопкой лежала одежда. Как я понял, одна предназначалась для моего друга, только я пока здесь был один. Развернув одежду, я был несколько удивлен тому, что лежало передо мной. Здесь была и аккуратно наглаженная рубашка, вверх от кожаной брони, наподобие куртки с капюшоном, крепящейся ремнями, легкие мешковатые штаны и сапоги на шнурках. Честно сказать, раньше я и не мечтал одеть такое. Нам давали лишь разные обноски, а об обуви приходилось только мечтать. Скинув мешковину, я стал примерять одежду. Она вся была сшита точно по мне. Она не была узкой, но и не была широкой, и не стесняла движений, которые я немного опробовал в ней. Сапоги оказались тоже на редкость удобными. На всей этой одежде стояло клеймо меча, воткнутого в скалу, в ромбе. Такую одежду могли носить только члены ордена Клинка, да и вряд ли она свободно могла оказаться где-то снаружи. Хоть в крепость и пытались проникать воры, живыми не выходил отсюда никто.

Одевшись, я лег на кровать. Она была мягкой, как пушинка. Может быть, мне так просто казалось, но все же это был не тряпочный лежак на полу, а вместо подушки тряпка с сеном. Я стал ожидать друга. Как только в комнату вошел служка, держа в руках поднос с едой, я сразу вскочил на ноги. Эта привычка оттачивалась годами, не важно, кто бы вошел, мы все должны были встать. Поставив поднос с едой на столик, он удалился. И вновь я не поверил своим глазам. Здесь была нормальная еда, да и которую я еще не видел ни разу. Обычно нас кормили похлебками и сушеным мясом, а тут было несколько фруктов, да и странного рода каша. Я не был привередлив, голод есть голод. Я все съел.

Через какое-то время в комнату вошел мастер. Он объяснил, что теперь я могу свободно передвигаться по крепости, если пожелаю того, но мне все равно придется ждать того момента, когда моего товарища приведут сюда. Видимо он пострадал куда больше, чем я.

Что же, я всегда хотел обойти крепость, посмотреть ее, но уже без сопровождения. Как только первые лучи солнца стали освещать небеса за небольшим окном, я реализовал это свое желание. Я прошелся по всем залам и комнатам крепости, кроме зала инициаций. Туда меня не пустили пока. Я даже спустился в подвал, где служки подготавливали очередные места для вновь прибывших, которые скоро будут завезены сюда. Орден Клинка никогда не пустовал, и, после того, как будут подготовлены новые воины, они вновь набирали детей, чтобы тренировать их так, как и нас.

В этот момент я понял, что свобода, о которой ты так мечтал здесь, проходя тяжелые тренировки, может в итоге стать непонятной для тебя. Раньше ты и мечтать не мог о том, что когда-нибудь ты пройдешь все трудности здесь, и теперь настал тот момент, когда никто уже не стоит у тебя за спиной. Ты волен делать то, что угодно сам. Никто тебя больше не ограничивает. И это вывело немного меня из равновесия. Что теперь делать мне? Что мы будем делать с другом? Куда нам идти, когда мы закончим обряд посвящения? Я обратился с таким вопросом к одному из мастеров, и тот ответил, что теперь мы сами, как и они, являемся мастерами боя, настоящими воинами, и что нас с радостью возьмут куда-нибудь на службу, но здесь мы не останемся.

Очень сильно озадаченный, я вернулся в свою комнату, и просто сидел там, осознавая всю тяжесть ситуации. Передо мной был целый мир, в который тебя не пускали, и который ты знал лишь по нескольким лигам вокруг крепости, а тут тебе просто дают свободу выбора. Но вскоре эти мысли ушли на второй план, и я еще раз прогулялся по крепости, осматривая ее, наблюдая за работой служек. Так же прошел и следующий день. А мой друг все еще не был приведен.