Записки переученного мага

Солнце едва коснулось горизонта, когда мы прибыли в Пандел. Поразительно спокойные здесь люди, посреди рыночной площади появляются маг с эльфийкой, и хоть бы кто ухом повел. Раз уж мы на рынке, то прошлись по лавкам, поспрашивали насчет жилья. Один единственный домик на весь город – весьма не густо. Комнат и углов полно, а отдельное жилье одно единственное. Жаль не выяснил, есть ли в городе маг-бытовик, надо будет кое-что подправить. Зато всего золотой за сезон.

Каждый человек – немного маг, если у него в кошеле звенит золото. Несколько монет и дом стал напоминать нормальное человеческое обиталище. Подновили забор, заменили покосившуюся дверь, побелили стены, вынесли весь хлам, вымели мусор и паутину, заменили гнилые доски и солому на крыше, потом все отмыли, от пола до потолка. Всего день работы и можно спать, не опасаясь быть покусанным какой-нибудь мелкой живностью. Вчера мы здесь спать побрезговали, переночевали под открытым небом. Купили на рынке все, что необходимо за исключением кровати, ее пришлось заказать. Мастер клялся и божился, что за седмицу все сделает, но блеснувшая золотая монета чудесным образом сократила срок до трех дней. Многое можно купить за блестящие металлические кружочки, многое, но не все. Счастья, например, не купишь. Но мое счастье рядом. Еще зашли к портному, платья Андариэль слишком красивы, чтобы расхаживать в них по земле городских улиц, а сообщать горожанам о том, что эльфика – Ночная тень, пусть и бывшая, мы не собирались. Имена скрывать не стали, Кихтанд Чужак – маг воздушник, Андариэль – целительница. И ведь даже не соврали, просто кое о чем умолчали. Подобрали пару платьев и охотничий костюм. Портной снял мерки, пообещал, что немного ушьет одежду за вечер и госпожа будет довольна. Жители Пандела в большинстве своем стройные, в их жилах явно есть примесь эльфийской крови. Я не удивлен, слышал, что накалийцы, живущие рядом с племенами троллей, отличаются высоким ростом и крепким телосложением.

Хороший все-таки дом, есть даже дух дома. До нас здесь жила большая семья, потом дети выросли, дочери вышли замуж, сыновья построили свои дома. Когда родители ушли за кромку, дом унаследовал младший. А через какое-то время его невеста вышла замуж за другого. Он собрал вещи и ушел в наемники. С тех пор дом принадлежит городу. У нас есть спальня, гостиная, кухня и два кабинета. Те, кто пришел к господину магу проходят в левую дверь, а госпожа целительница принимает хворых за правой. Других магов здесь нет, так что заработок у нас регулярный. По мелочам к нам не ходят, наши услуги не дешевы. Особенно достается Андариэль, вначале терпят до последнего, даже к простому лекарю не идут, а потом приносят терпеливого или тепеливую на носилках. Хуже всего, когда приносят детей, а супруга просит поделиться силой. Не знаю почему, не могу видеть детские страдания.

Мы уже засыпали, когда в моей голове прозвучал голос наставника Гаса: «с женой и оружием во дворец Владыки, быстро!». Слово «быстро» означает, что по прибытию надо быть готовым к тому, что тебя сразу попытаются отправить за кромку. Кубарем скатился с кровати, стал шарить по полу, ища штаны и попутно передав Андариэль поступивший приказ. Она пошла звездной тропой, я порталом. Не люблю тропу, после нее на несколько мгновений теряешь ориентацию. Портал не успел закрыться, как я оценил обстановку. Возле дверей тронного зала стояли архимаги Вас и Гас, в их руках ревели сферы огня. Напротив них стояли стражи и Ночные тени с клинками наголо. Сотворил душителей, поудобнее перехватил посох. Андариэль встала рядом со мной, обнажив вейгур. Остальные эльфы переглянулись. Обстановка накалялась, вбегали новые остроухие. Один из них, видимо старший, потребовал отойти от дверей, архимаги покачали головами. Прибыли наши боевики, уравняв шансы. Через несколько мгновений Гас разрешил войти внутрь Ночным теням. Напряжение немного спало, но обе стороны были в полной готовности. Натянутые луки, обманчиво расслабленные позы у мечников. Старший остроухий извлек второй меч из ножен. Обоерукий. Если что, не допускать ближнего боя, убить в первую очередь. Архимаги вызвали только огневиков, поэтому я развеял двух душителей и поставил воздушный щит, прикрывая людей. Одного душителя оставил для обоерукого. Нас разделяло всего несколько шагов, а щит защитит нас от первого залпа, может и от второго, все зависело от того, сколько времени я смогу его продержать. Правда, если у эльфов синие стрелы – нам несдобровать. Обоерукий настаивал, чтобы мы отошли от дверей, Вас же уверял, что Ночных теней вполне достаточно и просто необходимо подождать, не усугубляя ситуацию. Ни эльф, ни архимаг не желали уступать, от вежливости не осталось и следа, наставник Вас сыпал ругательствами, как недовольный тролль, а потом они начали считать, сколько противников положит каждый из бойцов до того, как отправится за кромку. Я чувствовал, как убывает сила, и мне было по-настоящему страшно. Сколько прошло времени – не знаю, когда сосредотачиваешься, перестаешь его замечать. Потом из-за дверей прозвучал голос Архахаара. Напряжение спало, боевики погасили огонь, и ушли в порталы, эльфы вошли внутрь, с ними в тронный зал ушли архимаги. Я остался ждать Андариэль. Обоерукий тоже не вошел, он какое-то время смотрел на меня, а потом заговорил. Он спросил, почему у меня в руках древнее оружие эльфов и почему я не ушел вместе с остальными. Я представился, упомянув правящий род, сказал, что жду свою супругу. Эльф тоже представился и протянул руку. Мы пожали предплечья. А потом двери открылись, и эльфы стали выходить. Некоторые выглядели не совсем здоровыми. Андариэль взяла меня за руку, и мы ушли.

Итак, была попытка свержения правящего рода, во главе заговора стоял Антирэль. Теперь он за кромкой, нож в глазу не способствует долгой жизни. Кто его убил, Андариэль не знает, она вошла первой, но в тронном зале уже были две тени, пара телохранителей, тень Владыки и архимаги Архахаар и Кельвирея. А еще там был тролль. Как этот гигант оказался во дворце? Наверное, пришел вместе с архимагами. В зале были и другие эльфы, но они лежали без чувств, и Эллениэль приказала их обыскать и связать. У некоторых были отравленные клинки. Потом Архахаар и Кельвирея что-то проделали со связанными, и маг объявил, что была попытка убийства членов правящего рода. Никогда бы не подумал, что у эльфов такие же способы избавления от правителей, как и у людей. Еще Андариэль заметила, что тени архимагов имели крылья. Я предположил, что это развевались их плащи, но супруга не согласилась – это были именно крылья, и они то расправлялись, то складывались. Архахаар, Кельвирея, кто же вы такие? Но самое главное, необходимо выяснить, кто прикончил болтливого остроухого и лично пожать его или ее руку.

Куда катится этот мир? Приходила Эллениэль, распугала всех посетителей. Здесь, да и везде, все знают, что от эльфа в пятнистой куртке и пятнистых штанах нужно держаться подальше. А если жители города узнают ее имя, то вообще разбегутся и будут бежать до самых прибрежных гор и уже не услышат, как их эльфийка-целительница называет ее сестрой. Итак, правящий род в очередной раз пошел против традиций, Эллениэль теперь замужняя дама, а ее супруг – вождь племени горных баранов Тарлак, он был в тронном зале. Это стало последней каплей, переполнившей сосуд терпения Антирэля и его последователей. После нашего ухода был суд, заговорщикам предложили выбор – либо немедленная смерть, либо поединок с Эллениэль или Тарлаком. Я бы выбрал поединок, лучше умереть в бою, чем как связанная скотина на заклании. Эльфы были другого мнения. Несколько родов остались без глав, с первым снегом будут избраны новые главы. Вполне возможно, что отойдут некоторые младшие ветви, дав начало новым родам эльфов. А в будущем нас ждет война. Как только морозы скуют реки, Улир, Антал и Накалия с трех сторон вторгнутся в Единую империю. Приготовления к войне почти закончены, войска полностью перевооружены и подготовлены. Как и в прошлый раз, Лес и Академия не останутся в стороне. Я задал несколько наводящих вопросов, стараясь выяснить причину войны, но эльфийка улыбнулась и приложила палец к губам.

Поздняя осень – пора вынужденного безделья. Земля пропитана водой, бесконечным потоком льющейся с неба, грязь чавкает под ногами, налипает на сапоги. Поля убраны, скотина стоит в стойле, не порываясь на улицу. Мерзкий сырой холод пробирает до костей. Честное слово, зима во много раз лучше! А всего в паре дней пути, под сенью маллорнов тепло. Время здесь остановилось, в Лесу нет зимы, теплая осень продлится, пока за пределами леса не потекут ручьи, не появятся первые травинки. Тогда в Лес придет весна, и листья маллорнов лишатся золотой каемки. После визита Эллениэль мы возобновили тренировки. Вначале тренировались за городом, людям не стоит знать, что целительство – не самая сильная сторона Андариэль. Потом, когда начались дожди, перебрались в лес. Обычно мы тренируемся, потом отдыхаем, иногда она уходит, чтобы пообщаться с другими эльфами, а я лежу и просто размышляю, наблюдая за плывущими по небу облаками. Странно, но над лесом не бывает туч, никогда не идет дождь, и, тем не менее, растительность процветает. Когда Андариэль возвращается, мы гуляем по лесу, а потом возвращаемся в Пандел. Как правило, нас уже ожидает несколько человек с просьбами. Люди быстро привыкают к хорошему, и мне их немного жаль, когда мы уйдем на войну, город останется и без мага и целителя. Градоправитель уже знает, что мы будем вынуждены покинуть город. Умный мужик, не стал спрашивать о причинах и сроках, лишь сказал, что нам здесь всегда будут рады. Скорее всего, его надежды тщетны, мы воспринимали Пандел лишь как временное пристанище, что-то вроде комнаты на постоялом дворе. Наш дом не здесь. Надеюсь, со временем сюда забредет кто-нибудь из вольных, все-таки люди здесь хорошие.

Завтра мы уйдем. Утром выступает армия Антала. Им придется пройти через пески Пионтийской пустыни по караванной тропе и ударить по Юнгару. Одновременно Улир вторгнется в сатрапию Конол, а накалийцы ударят по Рали. Армии пойдут навстречу друг другу и к весне захватят пять сатрапий. Очень надеюсь, что военачальники все точно просчитали. На мой взгляд, это очень опасная авантюра. В пустыне свирепствуют песчаные бури, оазисы заполнены кочевниками. Анталийцы могут не дойти. Мы разлучаемся, Андариэль отправляется в Накалию, я присоединюсь к ней после того, как армия Антала вступит на имперские земли. Мне же выпала участь быть проводником анталийцев. Что поделать, я единственный маг, который рос в пустыне. Почему-то кочевники никогда не имеют Дара. Но все начнется завтра, а сегодняшняя ночь принадлежит лишь нам с моей избранной.

В князе Мардеке чувствуется военная выправка. Краем уха слышал, что он раньше в дворцовой страже служил. Ну да ладно, в пустыне я веду, а остальные мне не мешают. Кто-то подсказал анталийцам, что необходимо замотать тканью рты и носы. Если бы было лето, то и глаза пришлось бы заматывать полупрозрачной тканью, но сейчас зима, пыль скрывает солнце. Мои ноги ступили на песок, я отошел на несколько шагов, сделал надрез на пальце и окропил песок кровью, затем полил его водой. Духи пустыни принимают лишь самое ценное – кровь и воду. Потом вернулся, сел в седло, обмотал тканью лицо и пустил лошадь неспешным шагом. Больше десяти зим я не вязал таг’мууст, но руки помнят. Пустыня непостоянна, как вода. Здесь нет ориентиров, песчаные холмы медленно переползают, влекомые ветром. Приходится полагаться лишь на собственное чувство направления. Малейшая ошибка и ты сойдешь с тропы, пройдешь мимо оазиса, сгинешь без следа. Анталийские офицеры знают свое дело, колонны идут с хорошей скоростью, не растягиваясь, не теряя друг друга из вида. Когда мы приблизились к оазису, армия остановилась. Я открыл лицо и поехал вперед, держа обе руки на сердце. Конечно, нас уже ждали. Вода в пустыне принадлежит всем, ни один кочевник не помешает тебе напиться, даже если ваши племена воюют. Убийство жаждущего – бесчестный поступок. Я поговорил со старейшинами, попросил воды. Армия не войдет в оазис, но получит столько воды, сколько необходимо для завтрашнего перехода. Поблагодарил, пожелал хорошего приплода шаршудов.

Думал, будет хуже. Обычно на границе пустыни буря свирепствует особенно сильно, песок сдирает кожу до мяса, но мы уже три дня идем по пескам, а ничего неприятнее пыли не встречали. Кочевники приветливы, даже слишком. Нам предлагают воду, пищу и женщин. Неужели за десять зим все так изменилось? В оазис приходит целая армия, а никто даже не повышает голос. Завтра будет очень длинный переход, до следующего оазиса верхом на шаршуде день пути, но армия идет пешком, нам понадобится дня три. Три дня по удушающей жаре. Еще раз предупредил офицеров, что останавливаться и искать отбившихся запрещено. И мне глубоко наплевать, кто потеряется, боец, офицер или сам князь. Больше пока писать не смогу, чернила засыхают, а тратить драгоценную воду глупо. Жди меня, любимая, я всех выведу и приду к тебе.

Ветер сменил направление. Раньше он дул слева, потом почти стих, теперь едва заметно дует справа. Значит, мы миновали сердце пустыни и половина пути позади. Сегодня у нас дневка, этот оазис безлюден. Пионтийцы стараются не приближаться к сердцу пустыни, дабы не прогневить духов. Наконец-то можно смыть с лица песок и пыль и развести чернила. Попробовал мыслеречь, Андариэль не отозвалась, слишком далеко. Зато потом со мной говорил Архахаар. Он доволен, что все идет согласно планам и ожидает нас на границе. За то время, пока мы идем по пустыне мы потеряли четверых. Двое не выдержали жары, выпили слишком много воды, полковые лекари не смогли им помочь, еще двое заблудились. Еще раз собрал офицеров, повторил, что нельзя пить больше одного глотка за раз, что куски соли, выданные каждому воину, необходимо лизать хотя бы пару раз в день. Плохо, что теряем лошадей. Каждая лошадь везет две бочки с водой, копыта вязнут в песке, животные выбиваются из сил. Вместе с лошадями мы теряем драгоценную воду. Нам надо постоянно идти, нельзя тратить время ни на что. Пустыня не прощает ни спешки, ни промедления.

Нил’алаг теперь султан. За десять зим нескладный мальчишка вырос, возмужал и пробился на самый верх. Хотя, здесь все может измениться очень быстро, султанаты так же непостоянны, как и сама пустыня. Среди кочевников бытует такая поговорка – каждый из нас – султан. Мы не узнали друг друга, пока не представились. Мы вспомнили, как вместе пасли шаршудов, играли и делали разные глупости, порой очень опасные. Как тогда мы остались живы – не знаю. У него три жены, с десяток наложниц и верховой самец шаршуда. Пионтийцы забивают большинство самцов шестилапых на мясо через год после рождения – потом у них портится характер, обуздать взрослого самца под силу лишь очень сильному и ловкому мужчине. Да и мясо самца, способного покрыть самку, непригодно для еды, воняет хуже выгребной ямы. Когда я рассказал о себе, Нил’алаг усмехнулся. По их меркам я – неудачник, у меня нет даже одного самого паршивого шаршуда, да и жена всего одна. Расскажи я ему, кто такая Андариэль, он бы не понял. В их традиции нет понятия женщин-воинов, вообще, для них женщина стоит лишь на волос выше шаршуда. У простого кочевника две жены, у воина – три, султану приличествует иметь четверых. Он даже предложил мне взять еще одну жену прямо сейчас, без сговора. Как будто я не знаю, кого мне подсунут без сговора и выкупа. Жители пустыни очень темпераментны, как мужчины, так и женщины, но традиции требуют, чтобы невеста была непорочной. Тех девушек, которые не уберегли свою невинность, отдают без сговора и без выкупа, достаточно попросить. До замужества у такой девушки сменяется много мужчин, ее предлагают гостям.

Я выяснил, что духи пустыни к нам благосклонны. Кочевники узнают волю духов, бросая кости. И каждый раз кости требовали пропустить незваных гостей. Так мне сказал Нил’алаг. По-видимому, духи заинтересованы в том, чтобы анталийцы дошли до империи.

Пески под моими ногами такие же, как и в начале похода, в пылевой дымке нет просветов, но я знаю, наш путь почти завершен. Ветер усиливается, значит, мы достигли края бури. То, что мы ни разу не были атакованы вускурами, можно объяснить, разве что благосклонностью духов или везением. Обычно эти небольшие змейки неожиданно выскакивают из песка, жалят, а когда жертва умрет, разрывают ее парой острых клешней и пожирают. От яда вускура нет противоядия, ты или твои спутники должны отрезать укушенную конечность пока яд не распространился по телу. По какой-то причине вускуры не нападают на шаршудов и никогда не приближаются к оазисам, но мы-то шли пешком. Еще два-три перехода и пески кончатся. Анталийцы уже проводят военные советы. Я не вмешиваюсь, просто сижу в уголке. Со стороны, кажется, будто дети играют в солдатиков, перемещая маленькие фигуры воинов по карте. Вот только эти солдаты будут проливать настоящую человеческую кровь. Очень похоже, что общий план действий уже выработан заранее, а сейчас только уточняются детали. Армия дойдет до Са-Кавара, а дальше будет наступать по льду замерзших рек. Мне этот план нравится, крупные города всегда расположены рядом с водой, если они падут, то падет и сатрапия.

Пустыня позади. Мы совершили невозможное – пересекли пустыню в сезон песчаных бурь. Нас встречали Архахаар, Кельвирея и Валесия. Они о чем-то быстро переговорили с князем, после чего архимагесса поманила меня за собой. Немного в стороне стояли две лошади – вороная и белая. Приблизившись, я понял, что ошибался – это были келпи. Ни одна лошадь, ни один шаршуд не могут сравниться с этими водными духами, но оседлать их могу только сильные маги воды. Кельвирея сообщила, что вторжение уже началось, улирцы и накалийцы перешли границу, были небольшие стычки с пограничной стражей. Анталийцы переночуют, переоденутся и завтра до рассвета выступят. Моя же миссия окончена, и я волен отправиться к накалийцам хоть сейчас. Она передала мне сверток, сказав, что он от сестры. В свертке была зимняя форма Ночных теней – белая пятнистая куртка, штаны такого же цвета и белые сапоги. Никогда не называл Эллениэль сестрой. По прибытию сразу уточню, что означает этот подарок. Хотя нет, не сразу.

Андариэль бросилась мне на шею, едва я появился из портала. И вес вокруг перестало для меня существовать. Было только лицо моей возлюбленной, ее глаза и губы. Солдаты одобрительно свистели, улюлюкали, предлагали свои палатки. Потом раздался громкий рык и все стихло. Нам было наплевать.

Сообщил Эллениэль, что прибыл, приказ – отдыхать до завтра. Именем и силой клянусь, эльфийка при этом хихикала, хотя, кто ж знает – мыслеречь не передает эмоции. У Архахаара как-то получается, у Кельвиреи иногда издевка проскакивает, а у других нет. По словам Андариэль, армия Накалии идет не спеша, в лучшем случае половина перехода в день. Снег очень мешает. Крупных сражений не было, имперцы держат свои полки чуть в стороне от границы. За день до моего появления, эльфы и маги устроили совместный рейд по тылам. Вырезали караульных, разогнали лошадей, подожгли склады и казармы, так что организованного противодействия в ближайшее время ждать не стоит. Армия будет идти на Рали, отправляя отряды на захват остающихся в стороне поселений.

Утром пообщались с родичами из правящего рода. Эллениэль руководит эльфами, Тарлак – троллями. Людьми командует Тиндар, младший сын Тиалии, но поскольку опыта у него немного, то решают военачальники. Радует, что у него хватило ума не лезть в управление армией. Большинство накалийцев – конные, пехоты совсем немного. Зато тролли все поголовно на своих двух. Маги подчиняются старшему наставнику Аркасиусу Ветреному. Если честно, не думал, что встречу наставника за стенами Академии. Аркасиус – известный домосед. Спросил у Эллениэль насчет формы, оказывается, не стоило вслух восхищаться их одеяниями. Потом сказал Андариэль, что ошибся, и надо было восхищаться вейгуром. Жена рассмеялась.

План накалийцев во многом похож на анталийский. Армия так же пойдет по рекам, так же будут отправлять отряды на захват остающихся в стороне поселений. Не удивлюсь, если и улирский план такой же. Все очень разумно, крупные города расположены рядом с водой, а снег помешает стратегам империи быстро перебросить войска из других сатрапий. Поразительно мудрое решение.

Сколько же тут снега! Местами по брюхо лошади. Я всегда думал, что в лесу снега меньше, что ветви защищают землю. Как же я ошибался, снега меньше на лугах и полях, где его выдувает ветер. Армия едва ползет, боюсь, что имперцы могут ударить по нам на марше и тогда будет худо, тяжелый кавалерист настолько обвешан железом, что без лошади не представляет опасности. Но, похоже, у имперских командиров такой идеи не возникло – их полки отступают, стягиваясь к Рали. Я бы на месте их военачальника еще раз подумал, война в междуречной провинции доказала, что при наличии магической поддержки толка от городских стен не много. Эх, сотворить бы ураган, чтобы сдуть снег, но нельзя, здесь, на землях Единой империи резерв восстанавливается очень долго. Хотя, все плевать хотели на запреты, помогаем накалийцам. Кто тучу прогонит, кто промерзшие бревна подожжет. У целителей работы прибавляется с каждым днем, раненных и обмороженных достаточно. Когда движемся по реке или озеру, впереди идет кто-нибудь из водников, проверяет толщину льда. Пару раз останавливались и ждали, пока маги нарастят лед.

Два дня назад имперцы заняли холмы, перекрыв нам дорогу на Рали. Воины говорят, что расклад паршивый, кавалерия на подъеме потеряет скорость, если попробуем обойти – нам ударят в спину. Терять обозы нельзя. С другой стороны, если имперцы спустятся – им несдобровать. Мы сдули весь снег с подножья холмов, склоны под постоянным ветром обледенели, а большая часть армии спряталась в лесу. Не завидую солдатам империи, два дня при ураганном ветре, еще и водники устраивают дожди… Андариэль ушла с другими эльфами, они сейчас держат дорогу между холмами и городом. А вообще, мне уже давно не кажется, что эта война – авантюра. Продумано все, вплоть до каждой мелочи. Замерзшие реки подобны проторенным дорогам, снег и лед под ногами означают, что ты не сбился с пути. Обмундирование заговорено, припасов много. Краем глаза видел карты, на них куча пометок, означающих количество жителей в каждой деревушке и возможное сопротивление. В любом случае, каждый отряд отправляется в сопровождении хотя бы одного боевого мага. В большинстве случаев, мы не встречаем никакого сопротивления, воины прочесывают дома и удаляются. Я поучаствовал в одном из захватов, это была большая деревня с храмом Единого. Местные роптали, но не сопротивлялись, когда их выстроили на улице. Староста клялся и божился, что жрец уехал в Рали, но я почувствовал какое-то отвращение к одному из крестьян и указал на него солдатам. Раздели, а он упитанный как шаршуд по осени, нательный круг висит из чистого золота. Жреца так голышом и повесили на ближайшем дереве, а соседнюю ветку украсило тело старосты. Не стоит врать магам.

Имперцы не выдержали. Когда солнце полностью показалось над горизонтом, зазвучали рожки, застучали барабаны. Солдаты выстроились и пошли вниз навстречу накалийской пехоте. Десять тысяч воинов шли вперед, не подозревая о засаде. По мере спуска они все ускорялись и подножья холмов достигли уже бегом. Пехота изобразила паническое отступление, а когда из леса выехала тяжелая кавалерия, наши ударили по имперскому арьергарду. Началось избиение. Имперцам было некуда деваться, впереди копья накалицев и тролльи дубины, позади взбесившиеся стихии. Когда кавалерия и тролли вклинились в смешавшиеся ряды противника, мы перестали бить магией, кто-то из боевиков вытащил оружие и присоединился к накалийской пехоте. Потом вернулись эльфы. Не знаю, как у них получается, но они способны подстрелить одинокого имперца, окруженного со всех сторон и не задеть союзников. Солнце еще не прошло половины своего пути, когда все было кончено. Кто-то из имперцев смог убежать, кто-то поднял руки и опустился на колени, но большинство полегло. С нашей стороны потери были незначительны, в основном пострадала пехота. Целители выходят раненных и вскоре они опять будут сражаться. С имперцами не возились, пусть сами своих однополчан на руках носят. Вернувшись в палатку, Андариэль рассказала, как эльфы перехватили несколько гонцов, направлявшихся в сторону Рали и что Эллениэль, Тарлак и Кельвирея захватили имперских военачальников.

Защитники Рали сбежали, едва узнав, что основные имперские силы разбиты. Конечно, сидя где-нибудь далеко от места сражений, можно обвинять их в трусости, но если задуматься – у них не было выбора. Гарнизон бы не удержал город в любом раскладе. С другой стороны, это было не паническое бегство, а что-то вроде организованного отступления. Вместе с солдатами ушли чиновники и храмовники, была вывезена казна сатрапии. Не думаю, что казна уехала далеко, золото и серебро тяжелые, а сзади идет накалийская армия. Скорее всего, ее припрятали где-то в укромном месте. Во дворе дворца правителя нашли следы большого костра и кучу пепла. Однозначно, там сжигали какие-то важные бумаги. Мы с Андариэль устроились в одной из комнат дворца. На рассвете армия двинется дальше в сторону Онии. Здесь останется только гарнизон. С каждым захваченным городом в армии будет оставаться все меньше и меньше людей. А дальше, когда война закончится… не знаю, вроде бы планы есть, но никто толком не знает. Пока же я тут остаюсь за градоправителя. Жизнь полна неожиданностей, то ты соглядатай, то главный.