Нерушимые каменные мосты

Кристи не могла себя заставить скорбеть по матери, превратившей ее жизнь в кромешный ад. Она не жалела отца, отказавшего ей в помощи, под влиянием деспотичной супруги. Он просто скрылся в раковине, как трусливая улитка, не желая вступать в конфликт. Кристи было наплевать на биологических родителей, погибших несколько часов назад! Без них ее жизнь, возможно, не станет лучше, зато теперь ей не придется терпеть издевательства Марии.

Огромные лесистые холмы, словно волны безбрежного океана, простирались зеленым покрывалом до самого горизонта, превращаясь в исполинские горы с лысыми вершинами. С приходом зимы острые пики покроются снегами, скрыв прогалины, где трава высохла от невыносимого летнего зноя. А весной лучи растопят лед. Ручьи бурными потоками потекут в долины, и ненадолго вершины покроются сочной растительностью, пока безжалостное летнее солнце не сожжет все заново, превращая все вокруг в бесплодную пустошь.

Исполинские ели, буйно растущие вдоль длинного шоссе, вьющегося среди холмов юркой змейкой, отбрасывали длинные тени на дорогу. По автомагистрали спешили редкие автомобили, жаждущие поскорее покинуть живописную провинцию и утонуть в пробках задымленных мегаполисов. Лишь старый синий форд стремился прочь от большого города, словно пытался сбежать в глушь диких мест от проблем, стараясь скрыться под тенью густых крон хвойных деревьев.

Лаура вела осторожно автомобиль, сосредоточенно смотря на дорогу, не превышая скорость. Временами она поглядывала в зеркало. Ее взору открывался вид пассажирского сиденья, где устроились девочки.

Кристи отсутствующим взглядом смотрела в окно, прислонившись лбом к стеклу. Зеленая стена леса, отражалась в ее карих глазах, словно в зеркале, делая ее взгляд еще более холодным.

Анна не смотрела на дорогу. На ее коленях лежала Библия, которую она с упоением читала. Ее губы беззвучно шевелились, пальцы водили по строкам. Лаура тихо вздохнула.

Кристи внезапно словно очнулась от сна. Она открыла окно. Ветер ворвался в салон и заиграл прядями волос девочек. Кристи глубоко вдохнула прохладный горный воздух. Анна оторвалась от книги и внимательно посмотрела на няню, которая молча вела авто.

– Как ты думаешь, Лаура, мама с папой сейчас в раю?

Женщина грустно улыбнулась, взглянув в зеркало заднего вида, встретившись взглядом с девочкой. Она утвердительно кивнула.

Кристи усмехнулась, высунула руку в окно, подставляя ее ветру.

– Какая же ты наивная, сестренка. Они не заслужили ни рая, ни ада!

– Кристи, прошу тебя… – Лаура, сбавила скорость, ожидая очередного скандала.

– Злая ты. Мама, не одобрила бы твои слова… – Анна с обидой взглянула на сестру.

Кристи вновь усмехнулась.

– Думаешь, они там наверху? На небесах? – Девушка указала на ясное небо, – По-твоему, они наблюдают за нами? Что же, если ты права, то они должны это увидеть! – Кристи вытянула средний палец и подняла его вверх.

Глаза Анны наполнились слезами. Она сжала Библию руками.

– Хм… Меня не сразил гром небесный! Значит, никого там наверху нет. Ни бога, ни родителей, ни черта!!!

– Кристи, прекрати… – произнесла сдавленно Лаура.

– Мама была права, ты – сущий дьявол!!! – захлебываясь в слезах, вскрикнула Анна. – Ты черствая, эгоистичная!!! Господь тебя накажет, за твои деяния!!!

– Девочки, умоляю вас, не начинайте ссору. И так тяжело.

Лаура напряглась, надеясь, что ситуация разрешится и не перерастет в драку. Кристи было уже не остановить, она вошла в раж. Девушка с презрением взглянула на ревущую сестру и язвительно произнесла:

– Знаешь, что я думаю о твоем Господе? Его не существует! А если предположить, что горе-творец и есть на этом свете, то он является истинным злом! Он так возлюбил тебя, что оставил сиротой! Он так оберегал меня, что моя жизнь превратилась в бесконечный кошмар! Он так обожал наших безумных родителей, что превратил их в кровавое месиво! Да ему плевать на нас всех!!! – Голос Кристи сорвался на крик, глаза загорелись огнем ненависти, дыхание участилось.

– Замолчи!!! – взвизгнула Анна, попытавшись ударить сестру библией. К счастью, Кристи успела схватить книгу и избежать удара.

– Девочки!!! – Лаура резко остановила машину, но ее действие не прекратило ссору.

– Твой бог – самый безжалостное чудовище в истории человечества! – Кристи вырвала библию из рук сестры. – Я презираю его и все, что связано с ним! – девушка с ненавистью вышвырнула книгу в распахнутое окно.

– Кристи, да что с тобой не так!!! – Воскликнула Лаура, выскакивая из автомобиля.

Анна заревела во весь голос и набросилась на сестру с кулаками. Кристи холодно схватила ее за запястья, с усмешкой глядя, как сестра безуспешно пытается ударить ее.

Лаура подняла книгу и, подойдя к задней двери автомобиля, распахнула ее.

– Анна, прекрати драку и сядь вперед. Быстро!!! – Голос няни звучал угрожающе. – А ты, Кристи, закрой свой рот до конца поездки и перестань провоцировать сестру. Еще один такой инцидент, и я вас поколочу, несмотря на то, что вы в трауре.

Лаура твердым шагом направилась к месту водителя. Сев в автомобиль, она положила Библию в бардачок и терпеливо стала ждать, когда Анна сядет рядом с ней.

Кристи отпустила сестру. Анна молча пересела вперед.

– Вот и отлично, теперь мы можем продолжить путь.

Лаура завела автомобиль. Форд медленно тронулся. Кристи сжав губы, посмотрела в распахнутое окно.

Кристи помнила. Она помнила каждый момент ее жизни до того злосчастного дня: молитвы перед сном, деревянный крест с Иисусом, висящий на стене в изголовье ее кровати, первое причастие. Она помнила Марию, возложившую на алтарь поклонения свою любовь к богу, отодвинув семью на задний план.

В памяти Кристи всплыл один из моментов, который ей не суждено было забыть.

Вечерело. За окном густые сумерки с жадностью пожирали последние лучи солнечного света, окутывая здания и деревья тягучим серым туманом.

На больших настенных часах пробило семь вечера. Стол был накрыт к ужину, но к трапезе ни один из членов семьи не приступал, терпеливо ожидая чего-то.

Анна тихо что-то рассказывала отцу, который натянуто, улыбался, рассеянно кивая, пытаясь создать видимость хорошего слушателя. Его потухший взгляд выдавал безразличие. Болтовня младшей дочери совершенно не интересовала его.

Мария ходила рядом, то и дело поглядывала на часы, словно ждала кого-то. Она временами поправляла скатерть, приборы, тарелки. Женщина тянула время, зная, что никто не притронется к еде без разрешения.

Кристи устала ждать. Она улучила момент, когда мать отвела свой взгляд от стола и быстро протянула руку к корзине с румяными булочками. Она напрасно надеялась, что ее поступок останется незамеченным. Мария тут же среагировала.

Боль была адской. Женщина с такой силой ударила дочь по руке, словно намеревалась сломать ее.

– Я миллион раз говорила тебе, чтобы ты не помышляла прикоснуться к еде, пока не произнесена молитва, – в голосе Марии звучали металлические нотки.

Кристи отдернула руку и склонила голову, мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать выговор матери. От боли ей хотелось разреветься, но она знала, что слезы лишь усугубят ситуацию, и гнев Марии будет в разы страшнее.

– Прости. Я не собиралась есть, хотела лишь положить на свою тарелку, – виновато произнесла девочка, не поднимая глаз.

Анна замолчала и сделала вид, что с интересом рассматривает рисунок на скатерти. Отец, ощутив напряжение в воздухе, поспешил покинуть центр событий.

– Воды нет на столе, сейчас принесу,– поднявшись со стула, он ретировался с места боевых действий.

Мария оставила без внимания факт бегства супруга, с презрением смотря на старшую дочь.

– Я знаю, как мне следует поступить с тобой, – ледяной тон женщины заставил девочку вжаться в стул, – наказание укрепит твою волю, а раскаяние поможет осознать оплошность, которую ты намеревалась совершить.

Кристи молча кивнула, стараясь не расплакаться. Она знала, Мария не отступит от своих намерений. Эта женщина получала неимоверное удовольствие, унижая и наказывая членов семьи.

– Сегодня, ты останешься без ужина. Отправишься в свою комнату и будешь молить Господа о прощении за свой проступок. Ты можешь солгать мне, но не Ему. Он все видит. И твои действия, и твои мысли. – Мария довольно улыбнулась, восхищаясь своей короткой речью.

– Хорошо, мама. Я поступлю, как ты пожелаешь.

Кристи торопливо встала со стула в надежде, что на этом конфликт исчерпан. Мария же считала, что слова не имеют силы без физического сопровождения. Она со всего размаху наградила дочь подзатыльником. Кристи не вскрикнула, лишь дернулась от боли и поспешила покинуть столовую. В дверном проеме она столкнулась с отцом, несущим графин с водой, но не один из них не взглянул друг другу в глаза.

Мария натянуто улыбнулась и села за стол. Она протянула руки супругу, который тихо сел на стул, и Анне.

– Ну, что же, возблагодарим Господа нашего за хлеб насущный, который мы можем позволить себе отведать сегодня за ужином. Пусть он услышит наши молитвы и не оставит нас в горький час, и снизойдет на нас Его благодать.

Глава 3

Небольшой городок, словно каменный островок, утопал в зелени буйно растущих деревьев. Аккуратные домики конца восемнадцатого – девятнадцатого века, обладали особым шармом, придавая этому месту историческую ценность. Современные постройки прятались под сенью широких крон, как бы стыдясь своего однообразия и простоты. Гармония прошлого и будущего создавала дивный уют и ощущение сказочности.

В городке проживало не более десяти тысячи жителей. Не все они были лично знакомы, но каждый заочно был знаком друг с другом. Маленькое поселение объединяло людей. Горести и радости не проходили бесследно. Город был тихим. Громкие события здесь случались крайне редко. А если и появлялись какие-то проблемы, выходящие за рамки мирной жизни, то казусы становились достоянием общественности, обрастая слухами, долгое время, не давая покоя горожанам.

Странным происшествием, много лет назад, стало самоубийство четырнадцатилетней девочки, сбросившейся со старого каменного моста. Никто так и не узнал о причинах, подтолкнувших ее к этому ужасному поступку, даже родные, считавшиеся образцовой семьей. Констанца и Михай не уехали из города, но страшное событие оставило отпечаток на их жизни. Старший сын не смог смириться с гибелью сестры и покинул отчий дом. Он был тем, кто нашел ее бездыханное тело на камнях у горной реки. И он был не в силах находиться там, где его присутствие напоминало о том злосчастном дне.

Время, хоть и плохой, но все же лекарь. Оно способно ослабить память, затянуть раны рубцами, притупить боль. Вскоре горожане забыли о случившимся. Или делали вид, что не помнят былого. И лишь иногда, в вечерних разговорах стариков, всплывали воспоминания о трагедии.

Городок вновь переполошился. Две осиротевшие девочки, когда-то жившие здесь с родителями, вновь вернулись. Опекунство над ними взяли Констанца и Михай. Судьба затеяла очередную интригу, давая пищу слухам и предположениям.

Дом семьи Ливиану находился на окраине. Небольшой двухэтажный особняк с мансардой, увитый плющом, прятался в тени густого сада. Подъездная дорожка, выложенная кусками серого гранита, между которыми росла короткая жесткая трава, вела от ворот прямо к крыльцу. Под окнами росли розовые кусты. Аккуратно подстриженные, с огромными распустившимися бутонами, они распространяли густой аромат на всю округу.

Старый форд, поскрипывая, въехал во двор, остановившись в двух метрах от входа. Шум мотора привлек хозяев дома. Они вышли на крыльцо, ожидая, пока гости покинут автомобиль. Мужчина и женщина, лет пятидесяти, были празднично одеты, словно собрались на важное торжество. Констанца, полная розовощекая дама в голубом платье в белый горох, нервно потирала руки. Приезд гостей вызвал у нее волнение. Михай, высокий, сухощавый, облаченный в белую рубашку и темные брюки, успокаивающе погладил супруг по плечу.

Из автомобиля вышла Лаура. Она широко улыбнулась. Подойдя к паре, она по очереди обняла каждого. Следом за женщиной из машины вышла Анна. Девочка, пугливо оглядываясь по сторонам, стояла рядом с фордом, не зная идти ей вслед за няней или безопаснее оставаться здесь, рядом с автомобилем. Она все также сжимала в руках потрепанную библию – ее спасательный круг в этом огромном мире.

Лаура жестом позвала Анну к себе. Она неуверенно направилась к няне, не поднимая глаз. Подойдя к ней, Анна взяла ее за руку и прижалась. Констанца и Михай, улыбнувшись, кивнули, понимая состояние ребенка.

– Мы ждали вас намного раньше. Уже начали переживать, что вы не придете, – произнес Михай, мельком взглянув на Анну, которая пыталась спрятаться за няню.

– Во время поездки произошел неприятный инцидент. Он нас задержал в пути.

Лаура кивнула в сторону автомобиля, где сидела Кристи.

– Главное, что вы добрались до нас живые и здоровые. – Констанца улыбнулась, заметив, как Анна украдкой рассматривает ее и супруга. – Пройдем в дом. Я испекла вкусный пирог. Надеюсь, ты любишь сладкое? – последняя фраза предназначалась Анне. Девочка кивнула.

– Идите, идите. Я багаж возьму. – Михай направился к автомобилю.

Женщины зашли внутрь особняка, оставив распахнутую дверь за собой. Михай, подойдя к машине и открыв багажник, стал вынимать из него чемоданы и сумки. Он услышал, как громко хлопнула дверца автомобиля.

– Не трогайте мои вещи!– Голос Кристи прозвучал угрожающе.

Михай удивленно взглянул на стоящую рядом девушку. Ветерок растрепал ее черные волосы. Темные, как смоль глаза, горели злыми огоньками. Кристи, оттолкнув Михая от багажника, вытащила свой небольшой чемодан и, взвалив его на хрупкое плечо, молча пошла прочь от машины. Она не зашла в дом, а направилась вглубь сада. Михай растерянно посмотрел ей вслед.

На пороге дома появилась Лаура. Она провела взглядом Кристи, скрывшуюся за углом дома, затем покачав головой, взглянула на Михая, который не знал, что ему делать: бежать вслед за бунтаркой или же нести багаж в особняк.

– Оставь ее. Она успокоится и сама зайдет в дом.

– А девочка с характером.

– Я предупреждала, что вам нелегко придется. У нее не только переходный возраст, но еще множество чертей в голове.

– Ничего страшного, Лаура, – Михай махнул рукой, – она изменится, вот увидишь. Мы одного сорванца вырастили, а с девчонкой тем более справимся.

– Твои слова – да Богу в уши, Михай.

Лаура печально взглянула на темную стену деревьев, где в глубине сада скрылся хрупкий силуэт Кристи. Она знала, что Михай даже представить себе не может, какого дьяволенка он пригрел. Эту девчонку изменить может лишь чудо. Возможно, если бы ее отправили в закрытый интернат, проблем у пары не было, но никто не хотел разлучать черноволосую бестию с сестрой. А жизнь бок о бок с Кристи сулила лишь кромешный ад.

В гостиной царил полумрак. Настенные светильники, отбрасывая серые тени, излучали тусклый свет. Время от времени лампочки мигали от перепадов напряжения, создавая мистическое ощущение, что в доме обитает призрак. Частично это было правдой. Кристи была похожа на привидение. Она была живым человеком, но ее необычная внешность могла спугнуть любого незнакомца, оказавшегося ночью на улице недалеко от погоста.

Кристи, как ей казалось, незаметно пробралась в комнату, выделенную для нее семейством Ливиану, и закрылась там на ключ. Констанца и Михай сделали вид, что они в неведении, где бродит своенравная девчонка. Они не стали ее беспокоить и приставать с расспросами, только облегченно вздохнули, узнав, что она дома.

Время ужина уже прошло. Кристи так и не вышла из нового убежища. Даже ароматные запахи кулинарных изысков, так заботливо состряпанных Констанцей, не смогли выманить девочку из комнаты.

Плотно поев, Анна, вместе с опекунами удобно расположилась на диване перед телевизором и с упоением смотрела какой-то фильм. Она, как и прежде, сжимала в руках потрепанную Библию. Беспокойство и скованность, которые еще пару часов назад мрачной тенью лежали на ее лице, испарились.

– Почему Лаура не осталась с нами? – Анна, оторвавшись от экрана, обратилась к Констанце.

Женщина повернулась к девочке, одарив ее искренней улыбкой.

– Милая, у Лауры есть семья. Она должна быть с ними. Когда-нибудь она обязательно приедет в гости к вам.

Констанца знала, что в ближайшее время няня вряд ли захочет проведать девочек. И дело не в том, что она их не любила, наоборот она души в них не чаяла. Она устала. Устала от террора Марии, от выходок Кристи. Ей нужен был отдых. Она приедет, но когда Констанца не знала. Лауре нужно было время.

– Котенок, теперь мы ваша семья, – вмешался в разговор Михай. – Ваши родители нам вас доверили, и мы позаботимся о тебе и сестре. Обещаю, скучно не будет.

Михай добродушно улыбнулся и приобнял жену. Они были милыми людьми и, несомненно, их обещания не были пустыми. Но они что-то скрывали. Анна чувствовала это. Какая-то тайна была в этом доме, в сердцах этих людей. Что за секрет хранило семейство Ливиану, девочка не догадывалась, но надеялась узнать о нем в ближайшее время.

– Я могу вас кое о чем спросить? – Анна потупила взор.

– Конечно милая, – Констанца погладила девочку по руке.

– Три года назад мы уехали из этого города. Мои родители еще задолго до отъезда перестали с вами общаться, а поведение сестры изменилось до неузнаваемости. Что произошло тогда?

Констанца в замешательстве убрала свою ладонь с руки девочки и взглянула на мужа. Но и он не мог дать ответ на заданный вопрос.

Она помнила причину, которая отдалила ее от Марии. Нет, не было ссор, предательства, скандалов. Огромная стена выросла между подругами благодаря одной вещи – религиозному фанатизму, которой захлестнул Марию, превратив нормальную женщину в сумасшедшую. Вера в бога переросла в безумие, которое разрушило многолетнюю дружбу, унижало детей и супруга, обезличивало человеческую сущность.

Констанца помнила тот день, когда погибла ее дочь. Она помнила, как Мария вместо того, чтобы поддержать подругу, излила на нее тонны негатива. Она без перерыва твердила, что ее дочери место в преисподней, где самоубийцы расплачиваются за грехи. В ее речах было злорадство, надменность и не капли сочувствия. Она говорила и говорила, что нет прощения поступку ее дочери, что лишь муки ждут ее в загробной жизни. И у Констанцы внутри что-то сломалось. Она с сожалением смотрела на Марию и чувствовала, как врата ее души закрываются перед этим человеком. Она не видела в Марии друга, а только несчастную женщину, для которой религиозные каноны важнее, чем людские чувства. Констанца понимала, что никогда не сможет доверять этой женщине, никогда не попросит помощи, никогда не простит ее.

Констанца более не поддерживала связь с Марией. Городок был маленький, и новости о подруге она узнавала от третьих лиц. Внезапный отъезд удивил Констанцу. Мария с семьей уезжали в спешке, словно за ними гнались адовы гончие.

Звонок Лауры прозвучал, как гром средь ясного неба. Несчастный случай. Осиротевшие девочки. Завещание. Опекунство. Все это стало неожиданностью для Констанцы, словно прошлое отчаянно пыталось прорваться через завесу времени и получить шанс на новую жизнь.

Чувства смешались в огромный ком. Здесь была и скорбь по погибшей, пусть безумной, но все – таки подруге. И радость, что в доме вновь зазвучит детский смех.

Констанца любила детей. Смерть дочери нанесла ей двойной удар. Вместе с ней она потеряла и сына. Нет, он не умер. Он был жив. Просто его не было рядом. Временами от него приходили короткие письма с сухим текстом, где говорилось о том, что у него все хорошо. Уже давно он не навещал родителей. Порой Констанце казалось, что если бы в доме не было его фотографий, она и не вспомнила черты лица своего старшего ребенка.

Вопрос Анны застал Констанцу врасплох. Она не знала ответа. Рассказывать девочке о безумстве ее матери, разрушившей их многолетнюю дружбу, она не желала, а причину их торопливого отъезда ей была неведома.

– Я не знаю, – тихо произнесла Констанца, глядя на Анну.

Михай чувствовал, что супругу нужно срочно выручать иначе она либо расплачется, либо скажет что-то лишнее.

– Все! Хватит разговоров на философские темы. Девочки, лучше мы попьем чаю с печеньями. Констанца, любимая, ты же испекла не только пирог, но и другие вкусняшки?

– Да, кое-что у меня есть, – улыбнулась женщина, почувствовав облегчение, что тяжелый разговор на сегодня окончен.

– Так что ты до сих пор сидишь? Пойди, поставь чайник, мы сейчас с Анной отправимся на кухню и оценим твое кулинарное мастерство. Верно, милая?

Анна, улыбнувшись, кивнула.

– Может и сестру твою позвать? Она весь день не ела, – поинтересовался Михай.

– Это плохая идея, вы только разозлите ее. Она выйдет из комнаты, лишь, когда сама пожелает.

– Ну, и ладно. Значит, сами все съедим, – подмигнул Анне Михай.

На первый взгляд комната казалась абсолютно темной. Когда глаза привыкали к мраку, можно было заметить свет уличного фонаря, который, как вражеский лазутчик, проникал через распахнутое окно, и тускло рассеиваясь, вырисовывал черты скромного интерьера спальни. В комнату через окно также струился пряный аромат роз, растущих прямо у стены дома. Легкий ветерок ласкал лепестки, с каждым разом усиливая тягучий цветочный запах. Обезумевшие от августовской жары сверчки устроили в саду шумный концерт. Их оркестр даже перекрывал звук телевизора, доносящийся из гостиной.

Кристи сидела на широком подоконнике, упершись ступнями в деревянную раму. Ее лицо выглядело мертвецки бледным. Оно не выражало ничего. Темные глаза были пусты, словно их хозяйка действительно была мертва давным-давно. Кристи курила. Она медленно выпускала дым, наблюдая, как он превращается в фантастические фигуры, стремящиеся к темному небу, усыпанному мириадами звезд. Девочка любила наблюдать за дымом, он ее успокаивал.

Кристи сделала последнюю затяжку, потушила сигарету о подоконник и выбросила окурок в розовые кусты. Спустившись с подоконника, она торопливо подошла к двери, прислушалась. В гостиной звучали монотонные голоса. Проверив, заперта ли дверь, Кристи, для надежности, взяла стул и спинкой подперла ручку. Убедившись, что в комнату к ней не попасть, девочка схватила с постели небольшой рюкзак, накинула на плечо и, подойдя к окну, взглянула вниз. Невысоко. Толстые ветки плюща помогут ей забраться обратно, а спуститься вниз, она может одним прыжком. Правда существует вероятность поцарапаться о шипы роз. Но раны ее не страшили. Ей нужно было отправиться в город.

Кристи помнила это место. Она не забудет никогда, что случилось здесь. Она должна отыскать обидчиков и совершить возмездие даже ценой своей жизни.

Кристи села на подоконник и свесила ноги вниз. Девушка прыгнула. Ни одна ветка не хрустнула. Ни один лист не сорвался с куста. Она растворилась в ночи и исчезла во тьме, словно кошка, отправившаяся на охоту.

Глава 4

Утро было ясным. Ярко-голубое, августовское небо слепило глаза, обещая жаркую сухую погоду. Легкий ветерок, колышущей ночью лепестки роз, стих, уснув в густых ветвях деревьев. Цветы на клумбах полностью раскрыли свои бутоны. Тягучий, как карамель, аромат окутал сад и прилегающие к нему территории, опьяняя случайных прохожих. Утреннюю тишину нарушал оркестр цикад, прячущихся в высокой траве. Музыканты разошлись не на шутку. Их стрекот разносил по всей округе победный марш.

Констанца в цветастом фартуке, напевая незатейливую мелодию себе под нос, сервировала стол к завтраку. За много лет ее настроение впервые было восхитительным. Она чувствовала, что вскоре все изменится.

На кухню вошла Анна, сладко зевая. Девочка с наслаждением вдохнула аромат свежеиспеченной сдобы и распустившихся за окном роз.

– Как вкусно пахнет, – одарила она похвалой хозяйку дома и плюхнулась на стул.

– Булочки по рецепту моей покойной тетушки. Сейчас дам тебе отведать, – улыбнулась Констанца и протянула рогалик с аппетитной золотой корочкой.

Анна взяла еще теплое лакомство в руки, но есть не стала.

– Доброе утро, – Михай вошел на кухню, чмокнул жену в щеку и потрепал Анну по волосам, – так, что тут у нас раздают? Ага! Знаменитая выпечка тетушки Милены.

Михай взял рогалик с корзины и тут же откусил его. Зажмурившись от удовольствия, как кот, он с наслаждением стал пережевывать сдобу. Анна удивленно посмотрела на него, затем на свою булочку, потом перевела взгляд на Констанцу.

– А перед едой молитву произносить не станем? – голос Анны звучал растерянно.

Супруги переглянулись. Констанца улыбнулась и подошла к девочке, присев рядом с ней на корточки. Она взяла ее свободную руку в свои ладони и с теплотой произнесла:

– Милая, молиться каждый раз перед едой не обязательно. Господь читает твои мысли. А я уверена, что ты частенько благодаришь его. Нет нужды произносить вслух каждый раз. Он знает все!