Взаперти

Александра Сале

Взаперти. Книга первая

Глава 1

– Доброе утро, Ами!

– Доброе утро, Семён!

– Собрал самые лучшие сладости к торжеству!

– О, спасибо ты самый лучший!

– Именно поэтому ты покупаешь пирожные в моём магазине!

– Именно, поэтому!

Подмигнув, смущаю бедного парня, выскочив из любимого магазинчика сладостей на улицу Ленина. Времени не особо много, скоро праздник, а я ещё и половины дел не сделала. Но пройти мимо танцевальной студии не могу не заглянув внутрь. Вихрем пролетаю стойку администратора в крошечном фойе и уже прилипла к чуть приоткрытой двери в огромную зеркальную студию. Божественно… разинув рот наблюдаю за танцорами… До умопомрачения гибкие, шикарные девушки извиваются в объятиях своих привлекательных партнёров чувствуя и зная каждый следующий па. Боже… собрать бы слюни, но не могу. Каждый день представляю как обуваю специальную бальную обувь представленную легкими босоножками с невысоким каблуком-клёш на тонких ремешках из сатина и натуральной кожи. Стандарты изготовления диктует эстетика танца, но фантазировать никто не запрещал. Мои босоножки были бы в тон моих глаз, а платье до неприличия коротким и соблазнительным. Ведя по идеальным изгибам фигуры, партнёр не желал бы отстраняться и убирать руки от осиной талии и нежной бархатистой кожи. Турнирные костюмы для исполнения таких танцев, как ча-ча-ча, самба, румба, джайв как раз имеют длину мини, но юбка может быть многослойной иметь воланы или дополняться бахромой. Спину можно сделать открытой или закрытой, что диктуется категорией танцора и фасоном наряда, уж если кого-то интересует моё мнение, то спина безусловно будет открыта! Выбирая цвет платья… мне всё-равно, подойдёт любое, только бы танцевать! Мечты… Мама говорит, что я слишком много мечтаю…

– Опять ты!?

– Чур тебя! – Кричу от испуга.

– Сколько можно подглядывать в щель за танцорами? – Скрестив руки шипела Маша, администратор. Мне оставалось лишь грустно вздохнуть, – Ами, ты так и не поговорила с родными?

– Маша, я помню единственный такой разговор и мне не хочется его повторения.

– Это всего-то танцы! Почему они против?

– Я сотню раз тебе говорила, это невозможно…

– Ну почему?!

– Пуфффф… «Это не для таких как ты» говорит моя мама.

– А для каких простите?

– Я лучше пойду, – настроение моё совсем упало.

– Я просто не понимаю, у тебя такой боевой характер! Талант! Ты веселая, настойчивая, целеустремлённая! Как долго ты собираешься прятаться от семьи и молчать о своих увлечениях?! – Схватив Машку зажимаю ей рот, вот ненормальная! Разозлившись, она фыркая вырвалась спускаясь по лестнице. Делать нечего, бегу за ней.

Пока бежала думала… есть смысл в словах Маши, но нет смысла пытаться уговорить моих родителей поменять мнение относительно моей персоны. Кратко о том, что Маша моя подруга и целый год она смотрит как мой зад торчит из дверного проёма пританцовывая, истинная правда. Первые пару раз она даже пыталась меня вытолкать из здания. Ещё раз пять она впихивала меня в зеркальный зал и этот позор видели все. После, она смирилась и мы стали дружить, порой посмотрев несколько тренировок я спускалась к ней, мы пили чай и болтали. Но это лишь в те дни, когда родители задерживались допоздна. Маше недавно исполнилось семнадцать лет. Закончив школу в шестнадцать она устроилась администратором в этот клуб. Её тридцатидвухлетняя мама работает хореографом и наслаждается бурным романом с молоденьким учеником в этом клубе. Выглядят они обе потрясно и как две капли воды, оно не удивительно, ведь Роза родив дочь в шестнадцать была очень хороша. Обесцвеченные мелкие кудри от химической завивки густой копной подпрыгивают на плечах её при лёгком движении. Лисьи глаза идентичны, но у Розы они чуть зеленее чем у дочери. Обе стройные, харизматичные, на вечном позитиве и на стиле.

– Маш, я тут подумала, что если в воскресенье вечером, ты дашь мне ключи от студии?

– Совсем крыша поехала?! – Выпучила она свои блюдца.

– Мне на пару часов! Родители свалят к друзьям и меня естественно брать не станут, а я мечтаю покружиться по залу перед огромными зеркалами! Где много много света! Где музыка пробирается под кожу ведя своим безумным ритмом!

– Ну точно в детстве уронили, – покрутила Маша у виска.

– Я клянусь, верну ключи ровно через два часа!

– Ну да, пока карета в тыкву не превратится.

– Маааааш, ну Мааааш?

– Да дам я тебе ключи! Но, чтобы никакого света! И никакой музыки!

– Спасибо!!! – Кидаюсь обнимать свою добрую фею, а она сново насупилась недовольно.

– Только не как в прошлый раз, когда пришла уборщица утром, а ты дрыхнешь на коврике под классическую музыку пьяная в хлам!

– Ну хватит тебе вспоминать это недоразумение, я выпила украденные остатки папиных ликёров из трёх бутылок и мне стало плохо. Должна же я была попробовать алкоголь?

– А нельзя было выпить бутылку пива например и остаться спать в своей комнате дома?

– Фу, бе, какое уж теперь пиво? Тот случай чётко научил меня быть ярым противником алкоголя!

– Ами, я в твои пятнадцать перепробовала всё, а ты от рюмки ликёра чуть не померла, – хохотала Маша.

– Ничего смешного я не вижу, в мои пятнадцать? Это, что ещё значит?!

– Эй, ты, что обиделась? Ами, я же пошутила, это действительно в жизни случается, кто-то умеет пить как я, а кто-то ты! – Закатилась со смеху она.

– Вот значит как? Успокойся, – щурюсь пытаясь сжечь её взглядом.

– Да-да, пхах-ха-ха!

– Ну ты токсичная подруга, я ухожу. Когда закончишь хрюкать позвони, а лучше закинь ключи моей консьержки! – Прошлёпав два шага, Маша заржала ещё громче.

– Обязательно, – я поняла, что сегодня она уже не прийдет в себя.

Шагая по любимой улице, на лице расплывалась улыбка. Конечно же я не обиделась на Машу, у меня просто времени в обрез, дел по горло, а про консьержку мы постоянно шутим. Случай однажды был, поселилась в моём подъезде под лестницей женщина. Много пила, курила как нормальный мужик беломор-по две пачки в день, развлекала жильцов как могла. Кого заставляла частушки петь за проход, с кого копейки вымогала, так и прозвали её консьержкой. Хорошая она была, друзей к себе не водила, чужих в подъезд не впускала. Но после месяца аренды она исчезла, может сама ушла, может и выгнали. А нам осталось только шутить на эту тему и скучать по ней.

Перебежав на другую сторону дороги залетаю в магазин ткани, чуть не сбив пожилую женщину с большим свёртком в руках.

– Прошу прощения! – Кричу на весь зал, женщина чуть не обронила свой свёрток от двойного испуга. Упс…

– Ами, почему так долго?

– Ой, тёть Тань всё готово?

– Конечно готово, уже как час назад. Иди давай проверяй живо! – Подозвала меня тётя Таня разворачивая заказ.

– Ух ты, какая красотища!

Великолепное платье тёмно-зелёного цвета расшитое драгоценными камнями полностью соответствует ирландским традициям. Уууу, а я ведь чистокровная ирландка, как и семья моя приехавшая из Дублина много лет назад. Что за бесы нас навели на безумные мысли? Вот и я не понимаю, знаю только работа, что была предложена моему папе высоко оплачивалась. Он получил четырехкомнатную квартиру в Кемерово, какие-то льготы меня не касающиеся и ещё ряд привилегий. В том числе микроавтобус на котором мама развозит заказы блюд ирландской кухни из своего ресторана. Называется он «Дублин», хотя изначально планировалось назвать его Морриган, в честь моей сестры. Платье между прочим тоже для неё. Я конечно люблю свою старшую сестру, но никак не могу смириться с некоторыми вещами.

Рассказы мамы были печальны и ужасны, о том как жили они в Ирландии до моего рождения впроголодь, без фунта в кармане. Бедная Морриган не ела неделями, а ведь ей было не больше четырёх лет. История запутанная, но как говорит мама, моего внимания не стоит. Да я и не спорю, но ведь сейчас всё замечательно? Почему мы не уезжаем на родину? Кому вечно я задаю эти вопросы? Нет, я не жалуюсь вовсе на город в котором живу, но родилась я в Ирландии, там вся наша семья и мне их очень не хватает. Папа на сей счёт категоричен, лишь однажды сказал он, что семья и дом там – где находимся мы, исчерпывающий ответ, но зато я чётко поняла, что больше тему эту поднимать нельзя в его присутствии.

Разница в возрасте между Морриган и мной в пять лет. Очень удобно вышло, что я родилась в её день рождения. Да, именно я родилась в её день рождения, не мы родились в один день, а я в её день рождения. Не гневаясь на судьбу, на родителей, меня вполне всё устраивало, но в начальной школе начали задавать разные вопросы и в сравнении были семьи моих друзей, где дети имели одинаковые права. После пятого класса пришлось учиться индивидуально. В мамином ресторане был оборудован кабинет, частная школа имени «Аэмори», моего имени. Куда приходили учителя и проводили уроки. Ну а сегодня вечером состоится грандиозный праздник в честь совершеннолетия Морриган, ей исполнился двадцать один год, поэтому мои шестнадцать никого не волнуют.

– Ами? Не нравится платье? – Взволновано спросила тётя Таня.

– Да вы, что?! Оно великолепно! – И я не лгала, платье действительно потрясно.

– Возьми, это для тебя, – протянула она коробочку, – с днём рождения милая!

– Ох, тётя Таня вы самая замечательная! – Сняв крышку замечаю чарующий шёлк зелёного цвета, – Оболдеть! Это правда мне?!

– Можно я повяжу этот платок тебе на шею?

– Пожалуйста!

Изумительной красоты шёлк обнял мою шею словно лаская. Слов нет как я счастлива! Глаза блестели, настроение стало прекрасным.

Ателье тёти Тани в рейтинге на первых строчках многие годы, со всей России к ней обращались с оригинальными заказами и ещё ни разу она не подвела. Ассортимент ткани был неограничен, на любой вкус и цвет. Мама нашла это ателье семь лет назад и с тех пор Татьяна шила для нашей семьи традиционные костюмы на ирландские праздники, впрочем и не только. Поэтому этой женщине хорошо известна дата моего рождения как и вся наша семья. Не меньше пяти лет она дарит мне подарки и все пять лет я искренне удивляюсь и радуюсь.

Попрощавшись с Татьяной, отправляюсь к следующему пункту назначения. Скорее всего дома, меня уже проклинают на разных языках. Только бы мама не узнала, что я задержалась в танцевальной студии, иначе мне и близко к ней не подойти. Меня воспитывали строго, но в любви. Возможно кто-то не поймёт таких ограничений, но я верю в убеждения мамы, она говорит, что это мне на пользу. Я же не глупый ребёнок и прекрасно понимаю, что Морриган готовят к чему-то важному, меня напрягает лишь тот факт, что из-за неё ограничивают меня в свободе. Нет, не так. Я лишена возможности заниматься спортом, танцами, ходить в школу, иметь постоянных друзей, всего, что не может иметь однократного действия. Как будто родители хотят научить меня не привязываться к чему-то одному. Это не много обидно…

Морриган… Морриган с ирландского означает- большая королева. Оно и видно, в неё вкладывалось столько, сколько папа с мамой не зарабатывали никогда на двоих. Тут то возникает вопрос, почему бабушка никогда, не единого разочка за двадцать один год не звонила Морриган, чтобы поговорить с внучкой? Но вот раз в месяц приходит чек на имя сестры, полагаю с него и оплачивалась частная школа «Магикум» которую она посещала с первого класса, модельная школа, школа искусств где она играет на фортепиано и на скрипке, курсы домоводства, и кемеровский государственный университет, который она закончит в этом году. А мне банально ходить в обычную школу нельзя. И тем не менее мне бабуля с Ирландии звонит по фейстайму два раза в месяц, но мы никогда не говорим о Морриган, словно её не существует. Сначала мне казалось это странным и даже жутким, но после смирилась найдя этому обычное оправдание, якобы повышенное внимание родителей для Морриган, а любовь бабули для меня. Вся семья включая бабушку настаивает на том, что мне не следует учиться со сверстниками и ходить на секции, спорить права не имею, но порой до слёз себя жаль. Не скажу, что живу взаперти, выхожу в магазины, вот как сейчас в ателье, в библиотеку хожу, в кино могу на пару сеансов сразу залипнуть и в кафе любое, но это всё другое… Пока родители заняты работой и сестрой у меня времени хоть раздавай нуждающимся. Конечно им не известно, что у меня есть друзья, которые не совсем понимают меня, как Машка например, да её мама, но никто не пытается раздавать советы или настраивать на бунт с родными. Также у меня есть социальные сети где тоже не мало друзей (по переписке), свободный доступ к круглосуточному интернету, да в общем всё как у остальных подростков.

Морриган… Внешность она взяла от мамы. Огненная красавица, глаза цвета сочной зелёной травы с золотыми вкраплениями у зрачков. Густая копна ярко рыжих непослушных завитков ниже лопаток. Малиновые, идеальной пропорции губки и россыпь милых веснушек на ровном чуть заострённом носу и щёчках. Точеные скулы и острый подбородок делают форму лица сердечком, но с довольно острыми и чёткими углами. Высокая, пышногрудая, стройная и грациозная, статная королева… Типичная ирландская красавица. Идеальная дочь. Идеальная сестра. Идеальная девушка с идеальной жизнью.

Сказать по правде, жизнь у неё воистину великолепна. Прогуливая школу она платила мне за молчание и за поддельные справки, хочу сказать интернет штука полезная, чему только там не учат, я вот окончила курсы каллиграфии, фотографирования, скетчинга, язык жестов даже на ура зашёл и это начало списка, моего времени хватало на изучение многих направлений. Дивиденды Морриган покрыли расходы на несколько дипломов об окончании курсов. Я между прочим могла бы работать как специалист, но вот малость не совершеннолетняя. С другой стороны родители на карманные расходы мне не выделяют средств, кроме тех моментов когда прошу на кино или кафе, но я умею виртуозно копить и зарабатывать на старшей сестре, это ведь тоже талант? Итак, Морриган взрослеет. Потребности вместе с ней. Мой капитал тоже подрос.

– Ой! – Пугаюсь своего жужжащего телефона в кармане киотов, – мам?

– Что мам?! Где ты глупая?!

– Подхожу к ювелирному и после лечу в ресторан.

– Аэмори, я просила хотя бы сегодня не опаздывать. Я просила тебя быть внимательной и собранной в этот день. Тебе так сложно понять, что это очень важный день для твоей сестры? – Я ненавижу, когда мама говорит со мной таким отстранённым голосом обвиняя меня во всех смертных грехах.

– Я скоро буду…

– Твоя сестра должна чувствовать себя комфортно и быть готова через сорок минут. Сделай это, – отключилась она.

Ну зашибись, я ни за, что не успею принести платье и украшения со сладостями вовремя. Нц, они меня убьют. Подняв грустно глаза на меня смотрела менеджер ювелирного салона Изабелла.

– Здравствуйте, ваш заказ готов, – улыбнулась она мне.

– Спасибо, я не буду проверять нет времени.

– Извините, но прошу проверьте, – с двумя шкатулками из чёрного бархата подошла помощница, поставив их на стол передо мной.

Подняв крышки у меня дух захватило от великолепного изделия из платины с драгоценными камнями демонтаид, что-то среднее между желтым и зелёными цветами они переливались на тонком переплетенном браслете. Кольцо с огромным квадратным демонтаидом и серьги с этого же набора. Ошеломительно…

– Всё замечательно, спасибо, класс, отлично, но мне пора, – хлопнув крышками шкатулок, закинула их в шопер всунув Изабелле квитанцию в руку и выбежав на улицу.

До ресторана две остановки, но вместо того, чтобы подождать автобус разумеется, выбираю экономию средств и лёгкую пробежку. Впрочем залезть в час пик в общественный транспорт практически невозможно.

Оух! Уже три минуты бегу, а жалею безумно! Сегодня выдался жаркий денёк, а я натянула огромные солнцезащитные очки и кепку с идиотскими рожками, чтобы не обгореть в первый день осени. Будет досадно учитывая то, что я всё лето парилась прячась от солнышка в неуместной одежде и вымазанная сантиметровым слоем крема от загара. Накинув ещё и капюшон безразмерной рубахи на голову, продолжаю бежать и фактически задыхаюсь от жары.

Клянусь, я завидую смуглянкам и в целом людям с адекватной кожей и адекватному восприятию к солнечным ваннам. Моя мечта лежать на золотом песочке на берегу чёрного моря под лучами летнего солнца и просто наслаждаться жизнью, но не судьба… Я как несчастные вампиры не имею возможности наслаждаться солнышком, поэтому всё. Конец. Я даже не сияю как Эдвард Кален, а сразу горю как малобюджетные кровососы. Боже я плавлюсь. Интересная тенденция: тургеневские барышни всячески старались сохранить молочно-белую кожу, которая была признаком аристократического происхождения, а природные смуглянки килограммами расходовали белила, чтобы никто не догадался о натуральном цвете их лица. Сейчас все наоборот: в моде здоровый, золотистый цвет лица. И я со своей бледной кожей повторюсь, не завидую тургеневским барышням да и вампирам. Как говорится с природой не поспоришь, спасибо мама папа… вообще-то у них нормальный цвет кожи, пожалуй стоило капнуть ещё глубже… Ах ты бабуля! Ах ты ломатель жизни своей внучки! Нет, вроде отсутствие меланина это лишь моё проклятие.

Люди идущие навстречу странно косятся на меня, интересно это от того, что я в жару нарядилась как ёлка или, потому что вслух рассуждаю и размахиваю сразу двумя сумками? Ой ну подумаешь, или они таких как я не встречали? С приветом. Это всё дело третье, а вот телефон раздражающий мой карман угрожает моей безопасности. Если он жужжит более пяти минут, значит конец мой близок. Даже гадать не стану, это мама.

– Ой мамочка, руки у доченьки заняты, ножки торопятся как только могут, пот стекает по шее под маечку. Ответить на звоночек не могууууу….

Интересно на, что я надеялась? Что мама перестанет звонить? Или мои слова каким-то образом долетят до её ушей, ведь остался один перекрёсток можно же расслышать? Выбежав на зелёный свет светофора не успеваю сообразить, что происходит. В отличие от меня он среагировал мгновенно уводя мотоцикл вправо, но всё же часть железного коня ударила меня в бок.

Глава 2

Ради всего святого, скажите, что я жива? Разлепив веки вижу козырёк идиотской кепки с рожками. Нет, рожки не вижу, но знаю, что они там есть. Пошевелив пальцами рук поняла, что они целы. Ноги тоже, даже кеды не разлетелись в стороны, или так бывает только у покойников? Ёк-макарёк… ну и мысли в моей голове…

– Вы в порядке?! – Кто-то спросил.

– Встать можешь? – Грубо дернули меня за рукав.

– Я всё могу, – прокряхтела чужим голосом, но вдруг вспомнив, что в сумке драгоценности, а в другой платье для сестры, меня бросило в жар.

– Подожди! – А мне чхать, что они там кричали, схватив пожитки с асфальта, рванула на другую сторону дороги, затем свернула и оказалась точно перед дверьми в «Дублин». Успев стянуть разбитые очки с лица растянулась в улыбке.

– Восхитительно, – встретила мама у самой двери.

– Мам…

– Вещи, – протянула она руки.

– Вот, возьми… – Виновато смотрю в её зелёные глаза.

– Иди домой.

– Но мам…

– Приведи себя в достойный вид… Мы будем поздно, – глаза щипало от слёз, она прогнала меня? Вот так просто прогнала?

Глядя на мамину спину по щекам катились слёзы. Это ведь и мой день рождения…

Выбежав на тротуар, мчусь со всех ног. Мне так паршиво, что кажется ощущаю боль физически. Как она может так поступать со мной? Почему? Неужели она меня на столько сильно ненавидит? Что такого может сделать ребёнок, за что его не будут любить? Если только родиться, когда его не хотят… Я никогда так не думала, но сегодня мама показала моё место в их жизни.

Открыв нижний замок вхожу в квартиру на ходу скидывая вещи. Включив ледяную воду забираюсь в душевую кабину. Боль охватившая тело, а именно область поясницы и всего левого бока сковала меня. Реву, кое-как смывая пот с тела да грязь с волос, затем выйдя из душа останавливаюсь перед огромным зеркалом.

– Нихрена себе… ничего такого, пройдёт за пару дней, – уговариваю себя со слезами на глазах от увиденного тёмно-бордового почти чёрного бока от рёбер до бедра.

Доковыляв до кухни нахожу аптечку, мысли сумбурные не понимаю, что конкретно нужно. Всё, что пришло на ум это обезболивающее, их и проглотила две таблетки разом. До кровати почти ползла, но лечь было больнее чем идти. Я просто хочу спать… Я просто хочу ничего не чувствовать… В руке вибрировал телефон. Не глядя в экран пытаюсь ответить.

– Слу-шаю…

– Душенька моя, Сарэйд сказала ты плохо выглядела?

– Бабуль…

– Что она наговорила тебе?

– Мама просто… рассердилась не… много, – о как же трудно говорить, будто при каждом слове бьют со всей силы в бок.

– Я утром звонила ты была очень веселая, собиралась праздновать шестнадцатилетие, что произошло за несколько часов?

– Бабуль, – говорю рвано дыша.

– Мне совсем не нравится твой голос, подожди-ка я по видеозвонку сейчас наберу тебя.

– Нет! Ох…

– Аэмори? – Я лишь всхлипнула не в силах ответить, – Отвечай, что с тобой?

– Ничего…

– Хочешь, чтобы я вылетела первым же рейсом? – Строго произнесла она.

– Не волнуйся… пожалуйста…

– Теперь точно не могу.

Телефон выпал из моей руки стукнувшись об пол. Но мне все-равно, живот скрутило с такой силой, что кажется завыла от боли. Смутно слышу отдалённые бабушкины крики или это мои собственные? Всё горит, огонь в животе, это невыносимо…

Кадры мелькают перед глазами и какие-то люди. Свет то есть, то полная темнота. Появляются звуки доносящееся до моих ушей, взволнованные, резкие и напротив приглушённые. Всё как в тумане, одна лишь боль стремительно возвращается.

За время пока пыталась сообразить, что происходит карета скорой помощи докатилась до больницы. Фу, какой отстой лежать на холодной каталке и пропитываться запахами медикаментов. Осмотрев каждого сидящего в скорой нашла маму. Её руки дрожали. Нос покраснел и опухли глаза. Сжимая в руке платок она смотрела в пустоту, будто думала, что я не вернусь. Ну какого лантуха?! Это же я и я тут!

Раскрыв задние двери в салон ворвался спасительный свежий воздух. Мне захотелось подняться, но шевельнувшись причинила себе одну лишь боль, закряхтев.

– Аэмори! Потерпи милая! – Слишком громко закричала мама.

– Пожалуйста не мешайте женщина, – попыталась отогнать маму медсестра.

– Я с тобой! Всё будет хорошо! – Гладит мой лоб.

Меня грубо перекинули на другую каталку и никто не обратил внимания, что было до одури больно. Дальше прочувствовала всю прелесть не ровной дороги до входа в больницу своим отбитым телом. Кому писать жалобу? Я готова. Бедная моя мама осталась за дверью в длинном светлом коридоре, а меня закатили в кабинет, судя по-всему магнитно-резонансной-томографии. Ради крутых фоточек пришлось лежать здесь пол часа, но зато доктор отсоединявший все эти штучки как-то довольно выдохнул.

– Сейчас мы переведём тебя в палату интенсивной терапии.

– Зачем же интенсивной?

– Это лишь формальность, завтра побежишь уже домой.

– Почему не сегодня? – Насторожилась я.

– Нужно понаблюдать за тобой.

– Нужно так нужно, – опускаю голову на своё временное ложе.

Пока меня катили в палату всё думала, что случилось с тем человеком кому принадлежит мотоцикл? Если честно вообще не помню, что произошло на дороге. Может в аварии пострадал ещё кто-то? О, нет, вряд ли кто-то кроме меня перепутает цвет светофора на который можно двигаться пешеходу.

– На вашем лице отобразились абсолютно все эмоции, кроме может радости, – подняв глаза, смотрю через голову на две огромные ноздри надо мной.

– Дракон б… говорящий, – что сморозила не пойму, но почему-то другие слова застряли поперёк горла.

– Я говорю, у вас очень подвижная мимика, если понаблюдать за вами пару дней, то можно будет понимать без слов о чём вы думаете, – вот сейчас у меня такооое выражение лица, что этот человек явно все понял.

Его счастье, что мы приехали в мои хоромы. Но тут он обойдя каталку потянул огромные ручищи норовя перекинуть меня как мешок с картошкой на койку.

– Эй!

– В чём проблема? – поднял он руки над головой, – Сама так сама.

– Именно, – вскинув брови резко принимаю сидячее положение, – Ах ты!!! Боже моооой!!! – От боли во всём теле на глаза навернулись слёзы.

– Помощь нужна? – Выставив перед его лицом растопыренную ладонь хватаюсь за живот другой рукой, медленно сползая с каталки, – И к чему эти жертвы? – Смотрит на меня как на идиотку. Даже мне не понятно, но до койки добралась самостоятельно.

Молодой человек вышел укатив и экс кровать. Ужасный денёк хочу заметить… У меня с собой ничего нет, так ещё и в пижамке приехала с милыми белыми овечками. Это вообще я её надела? А если я, то когда и для чего интересно? Что ж, на койку забралась, что дальше? А дальше в палату зашла холодная как айсберг мама.