Ветер с Севера. Рассказы

Ветер с Севера

Рассказы

Ирина Леонтьева

Художник Нейросеть Шедеврум

Составление карты Юлия Ермолаева

© Ирина Леонтьева, 2023

ISBN 978-5-0059-4232-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Последняя жена Джараака

Золотой шпиль башни Академии сиял в последних закатных лучах расплавленным золотом, и можно было подумать, будто он парит в воздухе. Посторонний наблюдатель, окажись он поблизости, должно быть, так и решил бы, во всяком случае, в первую минуту. Однако правда состояла в том, что опиралась заостренная крыша на тонкие узорчатые колонны, которые легко можно было просто-напросто не заметить.

Именно там, на подставке из прозрачного розового мрамора в виде чаши цветка, располагалась, сияя чистым, глубоким светом, «Слава зари».

Конечно, первоначально Асцелина хранилась в самом обыкновенном помещении с каменными стенами и с окнами. Однако аркан, с помощью которого члены ковена поддерживали на Фатраине благоприятную для жизни погоду, был необычайно сложен и требовал много энергии, а заодно и открытого пространства. Природные маги быстро теряли силы и зачастую просто не успевали дойти до артефакта. И тогда очередной магистр принял решение перенести его.

Ниралуа устало моргнула, вздохнула глубоко и начала очередной цикл аркана. Ей оставалось всего несколько минут до тех пор, пока ее не сменит Рьятен. Она уже слышала на лестнице внизу его легкие, быстрые шаги.

Солнце слепило, ветер трепал распущенные волосы и подол платья. Перед глазами Ниры плыл туман, а в ушах шумело, и все же она не теряла концентрации.

За спиной бесшумно распахнулась тяжелая дверь, и высокая, мрачная фигура Рьятена заслонила проем. Он подошел, встал поблизости от Асцелины и привычным движением подхватил силовые потоки. Губы его зашептали слова аркана, и Нира наконец смогла выдохнуть и опустить руки. На сегодня для нее все было закончено. Завтра она снова придет сюда вечером на два часа, а до тех пор у нее есть целая ночь и день, чтобы отдохнуть.

Окинув быстрым взглядом фигуру стоявшего напротив мага, Нира подошла к артефакту и положила ладони на теплый камень. Кончики пальцев сразу же начало приятно покалывать, и живительные потоки силы бодро потекли к ней, наполняя истощенную плоть энергией. Однако тяжесть, уже который день лежащая на сердце, так и не прошла.

Нира чуть заметно усмехнулась и накинула на волосы белый колпак мантии. Сейчас у нее отчего-то не было желания привлекать к себе внимание. Наоборот, хотелось уйти подальше от всех, спрятаться, лечь и просто смотреть бездумно на темнеющее небо. Хотя вид его, равно как и звезды, никогда не привлекал ее.

«Пожалуй, стоит поговорить обо всем с учителем Виреетом, – подумала она. – Неспроста это все».

– Благого присутствия вам, меридан, – пожелала она и направилась вниз.

Рьятен, разумеется, ничего не ответил – силы и помыслы его были уже не с ней. И все же это стало доброй традицией, когда уходящий с дежурства член ковена желал вновь прибывшему удачи.

Светильники, развешенные вдоль стен, горели ровным желтоватым пламенем, освещая белый камень стен и древние, возрастом больше полутора тысяч лет, руны. К горлу Ниры подступала какая-то горьковатая муть, напоминающая холодный, склизкий комок, и она всерьез опасалась, что ее стошнит прямо на ступеньки.

Предвидения никогда не были ее сильной стороной. Во время учебы в Академии она с трудом сдала экзамен, предпочитая туманным пророчествам созидание. И все же теперь, толкнув очередную деревянную дверь и выйдя в круглую, украшенную цветной мозаикой приемную, она осознала, что ощущает собственное грядущее.

«Запомни, девочка, – говорил ей много лет назад Виреет, в те поры, когда сама она была почти малышкой, – природный маг, сколь ни будь он бездарен в вопросах предвидения, все равно предчувствует изменения в собственной судьбе. Хотя бы самые важные, ключевые моменты. Это может выражаться по-разному. Некоторых начинают одолевать сны, кого-то неумолимо тянет вперед, к странствиям, а есть те, кому становится физически плохо. Нельзя угадать, какой именно способ изберет сила, чтобы сообщить лично тебе, пока назначенный час не наступит».

«Так могут все маги?» – спросила его тогда Ниралуа.

Виреет покачал головой:

«Нет. Разумеется, не все, и только природные».

«А некроманты?»

«Их магия изначально больна. Она словно слепец, блуждающий в темноте. Нет, предчувствовать будущее они не могут. Однако это не мешает им портить жизнь всем окружающим».

Остановившись на пороге, Нира нахмурилась и потерла лоб. Должно быть, ничего хорошего ей, учитывая обстоятельства, ждать от будущего не стоит. Теперь разговор с учителем становился не прихотью, но насущной необходимостью, ибо кто еще сможет дать ей лучший совет?

«Должно быть, в этот час он, как всегда, гуляет по дорожкам парка, – подумала она. – Если не занят какими-нибудь неотложными делами».

Привычки старика оставались неизменными на протяжении многих лет, но ей это теперь было только на руку.

Она сделала уверенный шаг вперед, и в этот момент входная дверь вдруг резко распахнулась и глазам мериданы предстал Джараак.

Конечно, она и раньше видела владыку Фатраина, но в основном издалека. Еще никогда ей не приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу.

Нира застыла, словно кролик, увидевший прямо перед собой удава, и от страха почти перестала дышать. Понимала, что это ошибка, что нельзя показывать бешеной собаке собственный страх, и все же ничего не могла поделать.

О магистре Джарааке рассказывали многое, и почти ничего хорошего. Подобно почти всем остальным магам, он предпочитал не связывать себя узами брака. Тех женщин, с которыми его сводила прихотливая судьба, он просто-напросто губил. Говорили, что ему доставляет удовольствие наблюдать их страдания. Одна из его невольных любовниц сошла с ума, другая покончила с собой, бросившись с крыши дома. Единственное, за что его уважали многочисленные враги – это та сила, которую он обеспечивал Фатраину с помощью достаточно подлых интриг.

«Постарайся не попадаться ему на глаза, деточка, – говорил ей Виреет много лет назад, качая горестно головой и глядя в окно на подступающую к Рагосу ночь. – Добром это наверняка не кончится».

По этой самой причине Ниралуа прежде не представлялось возможности как следует разглядеть Джараака. Это оказался не старый еще мужчина с умным, цепким взглядом, от которого кровь холодела в жилах. Все знали, что двадцать лет назад он пробил дорогу к верховной власти лишь благодаря собственному уму и характеру, и теперь Нира, глядя на него, охотно этому верила. Сила, что бурлила в его крови, притягивала к себе, словно мощный магнит, и одновременно отталкивала. Хотелось бежать куда-нибудь подальше без оглядки, но меридана стояла, подобно статуе, позволив магистру обойти себя и разглядеть внимательно со всех сторон.

– Ты ведь из ковена, верно? – уточнил он наконец, и от звука его глубокого, немного хриплого голоса внутри у нее, где-то в самой середине, что-то оборвалось.

Пересилив себя, она кивнула и просто ответила:

– Да.

Хотя это и без ее слов было очевидно. Длинная белая мантия с характерным узором в виде рун, золотая лента на каштановых волосах, в данный момент спрятанных под колпак. Так одевались только члены ковена, и магистр, конечно же, об этом прекрасно знал.

Он подошел к ней еще ближе, обдав побледневшую щеку теплым дыханием, и осторожно провел пальцем по скуле Ниры. Та заметно вздрогнула, не сдержавшись, и Джараак рассмеялся:

– Придешь ко мне во дворец завтра вечером. А иначе…

Продолжать не требовалось – смысл угрозы был понятен без слов. Во власти магистра перекрыть магу все каналы, по которым он получает энергию.

Она опустила взгляд и почти до крови закусила губу:

– Слушаюсь, повелитель.

– Вот и умница, – ответил он и, развернувшись, стремительным шагом вышел из комнаты.

Нира стояла, оглушенная, и никак не могла понять, что же ей делать дальше. Кровь гулко билась в ушах, отсчитывая рваные удары пульса, голова немного кружилась, однако та самая тяжесть, что доставляла ей беспокойство в последние дни, наконец ушла.

«Что ж, кажется идти к учителю больше нет смысла, – подумала она и бессознательным движением закуталась плотнее в мантию, словно замерзала. – Неизбежное уже случилось, а подставить случайно мастера мне бы хотелось меньше всего».

Родителей меридана не видела с тех самых пор, как поступила в школу при Академии, то есть уже двадцать лет. Не только она, все дети на Фатраине рано или поздно теряли связи с семьей и все больше отдалялись. Учителя и товарищи по делу становились им гораздо роднее и ближе. С мастером Виреетом у Ниры установились самые теплые, дружеские отношения, и старик ни за что не останется в стороне, когда узнает о ее проблемах, тут даже сомневаться не приходилось. Но что же будет дальше? Если бы ее противником стал любой другой чародей, в сопротивлении был бы смысл. Однако речь шла в магистре. Вздумай Виреет оградить ученицу – и он мог поплатиться чем-нибудь гораздо более серьезным, чем жизнь. Например, способностями мага.

Нира слегка покачнулась и сжала двумя пальцами виски.

«Кажется, самым лучшим пока будет пойти домой, – поняла она. – Нет смысла тут стоять и бесконечно скорбеть о злой судьбе».

Выйдя из душного здания в сад, она с удовольствием вдохнула полной грудью свежий, напоенный тонким ароматом цветов воздух.

Нежные головки роз алели на кустах, рассаженных вдоль широких, посыпанных гравием дорожек. Казалось, что воздух тихонько звенит, насыщенный магией Асцелины. Больше всего на свете Ниралуа любила то дело, которому служила. Осознавать, что благодаря в том числе и твоим усилиям становится достижимой окружающая ее теперь красота – возможно ли в жизни большее счастье?

Ковен магов. Те, кто управляет погодой на острове, без их присмотра представляющего собой всего лишь обычный, ничем не примечательный кусок льда. Первый круг ковена – двенадцать мериданов, непосредственно занятых построением аркана. Второй круг – те, кто только изучает его и кто готов в любой момент прийти на смену вышедшему по каким-либо причинам из строя волшебнику. И лишиться всего этого Нира никак не могла.

Нахмурившись, она оторвалась от бездумного созерцания темнеющей в свете звезд травы и посмотрела наверх. Беседка Асцелины под самой крышей сияла ровным розоватым светом. Как часто горожане, глядя на башню, гадали, чем занимаются ее обитатели? Сколько раз они сами ощущали себя избранными, лучшими из лучших? Теми, кому позволено вершить судьбы мира. Откажись они вдруг все разом выполнять собственную работу – и Фатраин буквально за несколько часов погрузится в хаос. Выпадет снег, задуют метели, цветы и деревья замерзнут. И только они, природные маги, стоят на страже покоя и мира. Но в данную минуту все это больше не имело лично для нее никакого значения, ведь самый главный вопрос, что ей теперь делать, все еще оставался без ответа.

Услышав шорох гравия в дальнем конце дорожки, Ниралуа прибавила шаг и, покинув территорию Академии, направилась домой. Крошечный домик в три комнаты на окраине квартала – он принадлежал только ей, и там она всегда неизменно находила покой и уединение, столь необходимые любому магу.

Толкнув дверь, она заперла ее поплотнее и затеплила свечи. Разжечь очаг, набрать воды и вскипятить ее – привычные действия, которые прежде неизменно успокаивали. Заварив полную кружку травяного чая, она обхватила ее двумя руками и уселась в мягкое, обитое кожей кресло.

Если бы она могла точно знать, чего хочет от нее Джараак, было бы все намного проще. Впрочем, можно с уверенностью предположить, что дело не касается ее деятельности члена ковена. Во-первых, некроманты предпочитали не лезть в те дебри, что были им в силу некоторых особенностей не подвластны, а во-вторых, в этом случае распоряжения ей передали бы наставники.

Нира уверенно покачала головой. Нет, скорее всего, ему нужно что-то другое. Она вспомнила прикосновение, которое, по идее, должно было бы обозначать нежность и ласку, и передернулась от отвращения. Если редкие встречи с Рьятеном действительно доставляли удовольствие, то внимание магистра оказалось исключительно неприятно.

Прямо под окном вдруг пронзительно закричала ночная птица, и Нира, встав, неторопливо прошлась по комнате.

Мысль обратиться за помощью и советом к Рьятену пришла, но меридана ее практически сразу отбросила, как несостоятельную. С какой бы стати он вдруг решил пожертвовать собственным благополучием ради случайной любовницы? Право слово, это даже не смешно. И тогда, как ни крути, получается, что наилучшим выходом будет и в самом деле просто пойти завтра во дворец.

В который раз тяжело вздохнув, Нира удрученно заглянула в опустевшую кружку и решительно заварила себе сонный отвар. Ей необходимо во что бы то ни стало отдохнуть – кто знает, что ждет ее завтра.

Ночь пролетела как одно мгновение, а с ним и первая половина дня. Не в силах сосредоточиться на чем-нибудь хоть сколько полезном, Ниралуа после позднего завтрака оделась и отправилась просто бродить по городу, впрочем, мало что замечая при этом. Однако монотонные движения слегка успокаивали, и она все шла и шла. Через кварталы природных магов к окраинам, где проживали некроманты, затем через холмы и поля к реке. Искупавшись, она посмотрела на небо и поняла, что пора отправляться в Академию на дежурство. Час, назначенный Джарааком, неумолимо приближался, и она всерьез опасалась, сможет ли сосредоточиться на аркане. Но попросить ее сегодня кем-нибудь заменить – значило отступить и признать поражение. Этого она допустить никак не могла.

Она шла обратно к Рагосу и щурилась, вдыхая полной грудью, наслаждаясь свободой, абсолютной и безмятежной, ощущавшейся в этот ясный, солнечный день особенно остро.

Переступив порог возвышающейся над городом башни, она поднялась на площадку и уверенно подхватила потоки. Точно так же, как делала это и прежде сотни раз. Что ж, несмотря на все волнения минувшего дня, на ее профессиональных качествах они не отразились, а это значит, что появился еще один повод гордиться.

Сила бурлила в жилах, словно подвешенный над огнем котелок с водой. Аркан строился, рос, ветвился, напоминая Нире раскидистое вековое дерево, обнимающее кроной весь Фатраин. А корни его начинались в самом центре ее естества, питаясь силой своей создательницы. Много магов погибло, прежде чем стало понятно, что управлять арканом могут только сильнейшие. Таких обычно примечали еще в школе и по окончании обучения сразу предлагали вступить в ковен. Разумеется, выпускники вольны были избрать иное занятие по своему вкусу. Например, стать боевым магом или помогать крестьянам растить урожай. Однако кто же откажется от чести приобщиться к лучшим? Случаи несогласия были чрезвычайно редки, и некроманты, которые в силу собственной неполноценности не могли заниматься погодой острова, черной завистью завидовали природным магам.

Сила звенела, подобно колокольцам, натянутой струной пела в крови. Нире казалось, что ее выворачивает наизнанку, что мышцы каменеют от напряжения, а кровь кипит в жилах. Одна ошибка – и заклинание вырвется из-под контроля, взорвавшись ураганом, землетрясением или еще каким-нибудь разрушительным катаклизмом. Разумеется, ничего подобного Ниралуа допустить не могла. И она от всего сердца гордилась, что за многие годы по ее вине островитян не постигло ни одно несчастье.

Древо росло, и Нира чувствовала, как силы ее постепенно тают и все больше слабеет тело. Колькольцы в воздухе звенели, но не мелодично, а надрывно, грозно. Кровь гулко билась в ушах, и кончики пальцев уже заметно подрагивали.

Но все когда-нибудь кончается. Когда меридане показалось, что она вот-вот упадет в обморок, на лестнице внизу послышались шаги и появившийся на площадке Рьятен привычно подхватил потоки. Восполнив силы и пожелав благого присутствия, Нира вздохнула глубоко и накинула на голову капюшон. Настало время идти во дворец.

На душе было непривычно пусто. В голове не бродило ни единой мысли. Волнение ушло, сменившись неприятным, непривычным для нее отупением.

«Говорят, есть такие страны, где подданные не боятся своих владык», – подумала она, спускаясь вниз.

Ей, магичке, трудно было представить подобное. Конечно, не все пугались Джараака до дрожи, но не было тех, у кого бы мысли о нем не вызывали опаску.

Ниралуа прошла через сад и вышла за ажурную ограду. Если пройти до конца улицы, а затем пересечь площадь, то она скоро окажется у цели.

«Интересно, – размышляла она, – меня там ждут?»

И тут же сама ответила на собственный вопрос:

– Должно быть, да.

Она шла, гордо расправив плечи и глядя в пустоту прямо перед собой, а мимо спешили по своим делам другие маги, природные и некроманты. И никто, конечно же, не обращал на окружающих никакого внимания. На Фатраине чрезмерное любопытство было не принято.

Все те же улицы, исхоженные многократно, знакомые до каждого камешка, до последней травинки. Однако теперь они отчего-то казались ей незнакомыми и чужими.

Украшенный вычурной, витиеватой лепниной дворец возвышался впереди, сверкая позолотой, и Ниралуа, остановившись около фонтана, против воли залюбовалась им.

Ее заметили. Охрана поспешно распахнула ворота, и меридана решительно преодолела оставшуюся часть пути.

– Владыка спрашивал о тебе, госпожа, – сообщил один из стражей, и она, кивнув, переступила порог.

Сердце бешено колотилось, норовя вырваться из тесных объятий грудной клетки на волю, и ей приходилось прикладывать значительное усилие, чтобы оставаться хотя бы внешне хладнокровной.

Навстречу гостье вышел согбенный временем пожилой маг и сделал приглашающий жест:

– Прошу за мной.

– Да, конечно, – ответила Нира.

И они направились во дворец. При других обстоятельствах она, вероятно, залюбовалась бы им. Тяжелые портьеры из драгоценных восточных тканей, изящные банкетки, столики и золото, золото, золото со всех сторон. Нет, все-таки вряд ли она смогла бы к подобной обстановке привыкнуть. От столь кичливой роскоши могли получать удовольствие лишь одни некроманты.

Нира вздрогнула и поспешила отогнать крамольную мысль. Ведь повелитель некромант, а это значит, что ей надлежит его уважать. Ибо кто знает, на что он способен. Быть может, нашел способ заглядывать в мысли.

«Хотя все же вряд ли», – ответила она сама себе.

Они поднялись по узкой витой лестнице, и в уши мериданы ударили монотонные звуки незнакомой, надрывной музыки. Они ввинчивалась через уши прямо в мозг, давили на сердце, и Нира даже головой тряхнула, желая отогнать наваждение.

Ее провожатый распахнул очередную дверь и молча отошел в сторону.

«Покои Джараака», – поняла она и, закрыв глаза, сделала еще один, последний, шаг.

Дверь за спиной закрылась, отрезая ее от внешнего мира. Повисла гнетущая, непроницаемая, словно предрассветный туман, тишина.

Свет одинокой свечи был столь скуден, что поначалу Нира ничего не смогла разглядеть. Однако вскоре она различила бордовую с золотом обивку стен, стол из красного дерева с тяжелым хрустальным шаром и серебряным ножом, несколько мягких кресел, узкое ложе.

Увидев расстеленную, уже полностью готовую кровать, она побледнела и жадно ухватила ртом воздух. Так значит, она все-таки не ошиблась! И что ей делать теперь?

Однако додумать Ниралуа не успела. Портьера в дальнем конце комнаты отодвинулась, и магистр тихим, неторопливым шагом вошел в покои. Ему ведь некуда было спешить.

«Словно тигр перед прыжком», – отметила она.

Глаза его загорелись алчным, хищным блеском.

– Пришла все-таки, – прошептал он, и на губах его зазмеилась едва заметная, однако явно циничная усмешка.

– Да, – односложно ответила меридана и вновь замерла, словно статуя в парадном зале.

Джараак был одет в небрежно подпоясанный парчовый халат, оставлявший открытой худую грудь. Он подошел вплотную и, оглядев ее нарочито изучающим взглядом, протянул руку и, резким движением задрав полу ее мантии, провел холодной ладонью по бедру. Ниралуа вздрогнула и еще сильнее сжалась. Джараак рассмеялся:

– Хороша. Ты подходишь мне. Сильна, непокорна… Все именно так, как я люблю. Присядем пока, выпьем чая.

Он сделал приглашающий жест, и Нира заметила на низком круглом столике рядом с кроватью две крохотные фарфоровые чашечки.

– Хорошо, – через силу проговорила она и, присев на край кровати, взяла подрагивающей рукой ближайшую из них.

Джараак вновь хмыкнул и забрал вторую.

Привкус напитка показался Нире немного странным. Он словно горчил.

«Что это значит? – мелькнула испуганная мысль. – Туда добавили каких-то трав?»

Она попробовала определить, чем именно ее напоили, но тут вновь заговорил магистр:

– Тебе же будет лучше, если не станешь сопротивляться. Я все равно возьму то, что мне нужно, а вот ты, если вздумаешь упрямиться, можешь и пострадать.

– Что? – переспросила она, силясь сосредоточиться на словах. – О чем вы?

– Увидишь.

Джараак забрал из ее пальцев чашку, и меридана почувствовала, что голова начинает кружиться, а тело слабеет и становится каким-то безвольным. Она попыталась встать, но вместо этого просто рухнула обратно, будто мешок с мукой. Магистр подошел и уверенно закинул ее ноги на постель. Мантия задралась, обнажив нежную кожу.

– Вот так, – вкрадчиво прошептал он и резким движением скинул халат.

Хотя тело ей больше не повиновалось, однако разум работал на удивление четко, и теперь он забился в ужасе от осознания, что именно через несколько мгновений должно произойти.

Джараак подошел к столу и взял нож. Только сейчас Ниралуа смогла разглядеть на лезвии ритуальные руны.

«Неужели он собирается меня убить? Круг Силы не оставит смерть мага без наказания!»

Но магистра, должно быть, подобные перспективы ничуть не смущали. Он положил оружие рядом с подушкой и, оглядев беспомощную чародейку, присел рядом и погладил ее по внутренней стороне бедра.

Если бы она могла, то непременно бы закричала, но голос тоже ей не повиновался. Магистр решительно расстегнул мантию Ниры и рывком стащил нижнее платье.

– Вот так, – прошептал он, раздвигая пошире ее бедра.

Меридана принялась гадать, как быстро ее убьют. Ей приходилось прежде слышать о ритуалах некромантов, но никогда она не пыталась изучать оный в подробностях. Зачем, если дело касалось всего лишь людей? Кто мог знать, что однажды Джараак решит употребить его против волшебницы? Кому могло прийти подобное в голову?

А тот повозился немного, устраиваясь поудобнее, помял ее грудь, оставив, должно быть, синяки, и резко вошел.

Ни разу за всю жизнь не приходилось испытывать ей такой дикой боли. Она не была боевым магом, не владела приемами нападения или защиты, да и чем бы ей помогли теперь такие умения, в ее беспомощном состоянии? Но и плоть при этом не была приучена терпеть страдания.

Которые с каждым мгновением все усиливались. Ниралуа молча отсчитывала минуты, каждая из которых все больше приближала ее к неизбежному концу. Магистр пыхтел, и душа Ниры вздрагивала от отвращения. Казалось – еще одно движение, и ее просто-напросто вырвет.

А Джараак улыбался. И чем сильнее было ее отчаяние, тем шире становилась усмешка на его губах.

– Молодец, – прохрипел он и потянулся за ножом.

В скудном свете свечи блеснуло лезвие. Магистр прервал насилие, чтобы прочесть заклинание, а после вонзил острие прямо в шею.

– Ты не умрешь, – заговорил он и вновь возобновил пытку собственной плотью. – Ты сильная чародейка, и нужна мне живой. Я сам усовершенствовал заклинание, и секс с тобой всего лишь необходимая его часть. В противном случае мне бы не удалось забрать твою силу целиком, не лишив жизни.

Он замолчал и резко содрогнулся, изливаясь, затем отдышался и, поцеловав напоследок в шею, убрал нож.

– Если ты впредь будешь более послушной, – прокомментировал он, – то, возможно, даже сможешь получать удовольствие. Вот, возьми.

Он вынул их кармана халата брусок амулета, наполненный энергией, и бросил на кровать.

– Через четверть часа ты сможешь двигаться. Как только приведешь себя в порядок, тебя проводят. Завтра жду в это же время. А если вздумаешь разболтать – лишишься силы мага. Надеюсь, это понятно?

Он посмотрел на нее, нахмурившись, словно искал на лице ответ, и вдруг, наклонившись, уже совсем по-другому, нежно и ласково, поцеловал сначала ее грудь, а следом живот и бедро. Затем он оделся и, не оглядываясь более, покинул покои.

А Ниралуа подумала, что лучше было бы, пожалуй, умереть в тот день, когда Джараак заметил ее.