Каждый способен на убийство. Теория убийств, которая стала классикой

В процессе эволюции от обезьяноподобных протолюдей до Homo sapiens нам приходилось бороться с тремя основными источниками опасности. Во-первых, выживание зависело от физической среды – мы могли упасть с высоты, умереть от голода или утонуть. Во-вторых, нам угрожали другие виды – паразиты внутри и хищники снаружи. Наше врожденное отвращение к больным людям, боязнь пауков, страх перед змеями и острая чувствительность к преследованию – все это механизмы защиты, помогавшие предкам противостоять враждебному окружению. И, наконец, третий источник опасности – представители собственного вида. На текущей стадии развития другие люди – самая беспощадная и «враждебная сила природы».

Поскольку данная угроза сохранялась, мы выработали не только психологические механизмы, склоняющие к убийству, но и целый арсенал оборонительных стратегий. Согласно законам естественного отбора, чем дороже обходится гибель от рук убийцы – а в нашей жизни, безусловно, слишком дорого, – тем быстрее развивается защита от насильственной смерти. Так и произошло: мы не только развили страх перед пауками и высотой, но и приобрели впечатляющий набор способностей, позволяющих избегать убийства.

Благодаря одному любопытному научному исследованию теперь мы знаем, что эти защитные механизмы формируются в самом раннем возрасте – еще до рождения, когда мы обитаем в якобы уютной среде материнской утробы. Как выяснил гарвардский биолог Дэвид Хейг, даже матка представляет угрозу. Основная опасность – так называемые самопроизвольные аборты, многие из которых происходят еще до того, как будущая мать узнает о беременности. Представим женщину, которая беспокоится из-за задержки менструации и радуется, когда она все-таки наступает. На самом деле в некоторых случаях кровотечение начинается после того, как матка спонтанно исторгнет растущий плод. Согласно данным Хейга, самопроизвольные аборты происходят, когда организм фиксирует у плода несовместимые с дальнейшим развитием дефекты или генетические отклонения.

Как ни странно, ученый обнаружил: эволюция снабдила нас действенным защитным механизмом, позволяющим перехитрить тело матери и защитить плод. Оказывается, он выделяет в кровоток матери особый гормон – человеческий хорионический гонадотропин (ХГЧ). По всей видимости, женский организм «интерпретирует» его высокий уровень как признак здоровья и жизнеспособности плода и не прерывает беременность. Таким образом, даже в утробе человек находится во враждебной среде и вынужден отстаивать собственные интересы ценой чужих. Даже в этом священном месте мы потенциальные жертвы убийства.

После рождения включается следующий антигомицидальный механизм – плач. Это сигнал бедствия, который предупреждает родителей, что ребенок испытывает голод или боль. К шести месяцам, когда малыши становятся более подвижными, появляется специфический страх – боязнь незнакомцев. Он носит избирательный характер: тревогу вызывают главным образом незнакомые мужчины. Но почему? На протяжении человеческой истории именно они представляли для младенцев наибольшую угрозу.

К антигомицидальным защитам, сформированным в ходе эволюции, можно отнести настороженность, когда мы идем ночью по темной улице, а также повышенную бдительность и острую тревогу, которую испытывали многие американцы после терактов 11 сентября. В довершение ко всему мы развили удивительную способность «считывать» убийственные намерения.

Вот почему Шейла Беллуш боялась, что Аллен Блэкторн может ее убить. Другой характерный пример – дело Симпсона[14]. Николь Браун-Симпсон чувствовала, что ее жизнь в опасности. «Он убьет меня и выйдет сухим из воды. Он ведь Симпсон», – неоднократно жаловалась она. Хотя мы не знаем, действительно ли убийцей был именно он (суд снял все обвинения), защитные механизмы Николь активировались не без причины. К несчастью, они ее подвели; убийца был необычайно настойчив и действовал решительно. Такова ирония судьбы: создавая защиту от насильственной смерти, естественный отбор одновременно совершенствовал стратегии убийства, чтобы защиту обойти. С одной стороны, человек оттачивал способность распознавать опасные намерения окружающих, а с другой – способность обманывать жертв. По сути, в ходе эволюции мы научились замаскировывать и скрывать гомицидальные замыслы. Несмотря на это, тысячи современных мужчин и женщин обязаны жизнью необъяснимому чувству угрозы, которое автоматически активирует защиту от коварных убийц среди нас.

Притягательность убийства, удивительная способность различать в толпе сотен людей разгневанное лицо, жажда кровавых подробностей – все это элементы оборонительного комплекса. Антигомицидальные механизмы помогают не только избегать ситуаций, в которых наша жизнь может оказаться под угрозой, но и наносить ответные удары. Как подтвердят многие несостоявшиеся душегубы, покушение на убийство – опасное предприятие. В процессе эволюции арсенал стратегий самозащиты пополнился эффективными средствами сдерживания тех, кто в противном случае мог бы соблазниться на убийство. Потенциальные преступники знают: жертва будет начеку, и такое преступление сурово карается законом. Это осознание помогает предотвратить многие насильственные смерти. Благодаря развитым механизмам защиты и риску, который просчитывает всякий возможный убийца – сознательно или подсознательно, – люди прибегают к убийству относительно редко.

Значит, большинство убийц – сумасшедшие, которые не понимают, какой опасности подвергаются, и не боятся наказания? Вовсе нет. Многие полагают, что каковы бы ни были остатки низменных инстинктов, способных толкнуть мужчину или женщину на преступление, их сдерживает мощный тормоз, именуемый рациональностью. Согласно такой логике, убивать просто неразумно. Впрочем, иногда «тормоза» не срабатывают, и человека охватывает жажда крови. Этот традиционный взгляд на убийство отстаивают в своей книге «Crime of Passion» (букв. «Преступления в состоянии аффекта») психологи Дэвид и Джин Лестеры. «Большинство убийств, – пишут они, – происходят спонтанно, в порыве страсти, когда эмоции затмевают способность мыслить»[15]. Многие эксперты утверждают: типичные убийства совершаются тогда, когда ярость вытесняет здравый смысл; человек теряет способность к трезвым суждениям; древние эмоции берут верх над разумом; логику заглушает чувство.

Данные предположения, основанные на искусственном противопоставлении эмоций и рациональности, ошибочны по двум причинам. Во-первых, многие убийства преднамеренны и спланированы заранее. Так, в одном из крупнейших обзоров женских смертей 56 % удовлетворяли критериям тяжкого убийства первой степени[16], причем планирование, размышление и обдумывание могло занимать дни, недели, месяцы и даже годы. Преступники часто прорабатывают сложные сценарии – приобретение оружия, выбор времени, обеспечение алиби. Такой серьезный подход вряд ли можно считать признаком иррациональности. Хотя некоторые из тех, кто так тщательно просчитывает действия, оказываются психопатами, подавляющее большинство не страдает психическими расстройствами.

Во-вторых, даже если некоторые действительно совершаются под влиянием сильных эмоций, таких как гнев, ревность или зависть, это не значит, что эмоции всегда заглушают разум. Один из ключевых аргументов, который я отстаиваю в этой книге, состоит в том, что страсти рациональны. По большому счету это отшлифованные эволюцией компоненты человеческой психологии, содействующие эффективному решению специфических адаптивных проблем. Именно они выручают нас в критические моменты, когда бесстрастный расчет терпит фиаско. С этой точки зрения эмоции – чрезвычайно эффективное средство достижения цели. Страсти обладают функциональной, подсознательной логикой. Возьмем умышленное убийство: хотя эмоции обеспечивают мотивационное топливо, чаще всего это решение, к которому приходят путем тщательного и сложного расчета. Иногда он занимает недели, иногда – секунды. Все мы знаем поговорку «не злись, отомсти», вот только она не совсем верна: отчасти злость существует как раз для того, чтобы «отомстить»[17].

Анализ фактически совершенных преступлений показывает: многие люди убивают в порыве ослепляющей ярости и не осознают последствий. В результате мы склонны думать, будто убийцы обязательно сумасшедшие. Это не так. По крайней мере, большинство точно не безумцы. В Мичигане, как и в других штатах Америки, обвиняемые в убийстве обычно проходят психиатрическое освидетельствование. Психиатр может признать их вменяемыми или невменяемыми, психически больными или нет. В рамках исследования мичиганских убийств мы изучили 375 дел: как ни странно, 96 % преступников оказались абсолютно вменяемыми и психически здоровыми.

Одним словом, большинство не сумасшедшие. Они убивают по определенным причинам: похоть, жадность, зависть, страх, месть, статус и репутация. Они убивают, чтобы избавиться от кого-то, кто, по их мнению, им мешает. Они такие же, как вы и я. Убийцы – это мы. Но, возможно, в отличие от нас, их встроенные калькуляторы «рентабельности» подсказывают, что смерть – лучшее решение проблемы.

В свете данного наблюдения возникает множество вопросов. Почему и когда люди убивают? Как именно приходят к своим смертоносным идеям? Сколько альтернативных вариантов они рассматривают прежде, чем решиться? Как определяют, что выгода от убийства превышает связанный с ним риск, – иными словами, что игра стоит свеч? Какими мотивами руководствуются? И, наконец, как выбирают способ и время? В ходе изысканий я нашел ответы на все вопросы.

Предложенная мной теория эволюционной логики убийства настораживает и может показаться шокирующей, если не откровенно возмутительной. Признаться, некоторые выводы и мне дались нелегко. Оттачивая и проверяя ключевые постулаты, я и мои коллеги, в частности Джошуа Дантли, провели обширные исследования и изучили множество реальных уголовных дел. Наши материалы включают:

• исследование гомицидальных фантазий, о котором я писал выше;

• ранее не изученные базы данных ФБР, включающие в общей сложности 429 729 убийств. В 13 670, вошедших в нашу выборку, убийцами были мужья, а жертвами – их жены. Как выяснилось, наибольшую опасность для жизни женщины представляют «любовные треугольники», где она существенно моложе. Для женщины, состоящей в браке с мужчиной намного старше, риск умереть насильственной смертью гораздо выше;

• подробный анализ почти 400 мичиганских убийств. В этом штате более половины всех обвиняемых в убийстве проходят освидетельствование в Центре судебной психиатрии в Энн-Арборе. В сотрудничестве с доктором Кэрол Холден, научным руководителем Центра, я собрал подробные сведения по 375 убийствам, совершенным за последние 15 лет, в том числе интервью с убийцами, показания очевидцев, полицейские рапорты, данные психиатрической экспертизы и заключения патологоанатомов;

• первое систематическое исследование обстоятельств, которые могут заставить людей «переступить грань» и совершить настоящее убийство. В рамках эксперимента мы предлагали участникам более 100 различных сценариев, после чего просили их указать процентную вероятность того, что в данной конкретной ситуации они убьют. Почти все респонденты выразили готовность убивать при определенных обстоятельствах – чтобы не погибнуть самим или чтобы защитить детей. Исследование позволило выявить специфические ситуации, при которых нормальные люди вполне могут прибегнуть к убийству, а также привело к нескольким весьма неожиданным выводам. В отличие от женщин, мужчины, например, демонстрируют повышенную готовность убивать, если под угрозой оказывается их сексуальная жизнь. Примечательно: чем мрачнее «брачные» перспективы, тем вероятность насилия выше. Джим Моррисон, вокалист группы The Doors, как-то заметил, что «женщины не церемонятся с теми, кто им неугоден». Это тревожное чувство нашло отражение и в нашем исследовании. Благодаря полученным данным сегодня мы точно знаем, когда жизнь человека находится в наибольшей опасности (собственно, этой теме и посвящена книга);

• максимально полный перечень заявленных мотивов убийства. Исследование включало три этапа: прежде всего мы выписали все мотивы, упоминаемые в криминологии и криминалистике, а затем дополнили их выявленными в ходе анализа 375 мичиганских убийств и опроса обычных людей. Результат – первая всеобъемлющая научная таксономия мотивов убийства. Моя исследовательская лаборатория использовала ее для построения иерархии мотивов преступления, а также проверки некоторых аспектов нашей теории;

• интервью со следователями и судебными психиатрами. Одним из важнейших источников информации, подтверждающей новую теорию убийства, стали мои личные беседы с детективами и судебными психиатрами. Следователи, посвятившие жизнь раскрытию убийств, а также судебные психологи и психиатры, разговаривающие с убийцами каждый день, как никто понимают, почему мы убиваем. Выводы и наблюдения специалистов служат ценным дополнением к другим эмпирическим данным.

Наконец, чтобы проверить, действительно ли процесс лишения жизни другого человека запрограммирован в человеческой психике самой эволюцией, мы проанализировали последние биоархеологические открытия, наподобие тех, о которых я упоминал выше. Разумеется, ни один отдельно взятый источник данных не может считаться неопровержимым доказательством истинности той или иной теории. Тем не менее за последние семь лет моя исследовательская лаборатория накопила беспрецедентный по охвату материал и во всех подробностях изучила причины, по которым люди убивают. В совокупности наши уникальные исследования позволили сформулировать самую правдоподобную, всеобъемлющую и научно обоснованную теорию убийства из предложенных до сих пор. В чем она заключается, расскажу в следующих главах.

2

Эволюция убийства

Какими бы миролюбивыми добродетелями ни обладал человек, мы – наследственные представители удачливых исполнителей множества массовых убийств, – должно быть, все еще носим в себе готовые в любой момент воспламениться тлеющие и зловещие черты характера, благодаря которым наши предки пережили столько кровавых побоищ и, причиняя вред другим, сами остались невредимы.

Уильям Джеймс. «Принципы психологии»[18]

Лишить жизни другого человека – один из самых эффективных способов повысить собственные шансы на выживание.

Джозеф Лопреато. «Человеческая природа и биокультурная эволюция»[19]

Убийству посвящено множество исследований. Это самое пленительное, загадочное и чудовищное деяние, которое только может совершить человек. На тему убийства написаны тысячи научных статей и сотни книг. На данный момент мы располагаем достаточно точными данными по количеству убийств, половой принадлежности преступника, жертвы и их возрастном диапазоне; знаем процент раскрываемости и много других важных подробностей. Тем не менее литература и статистика свидетельствуют, что многие общепринятые представления об убийстве ошибочны и базовая психология убийства практически не изучена.

Не вызывает сомнений одно: это бич общества. Согласно статистике ФБР, в 2003 году в Америке было совершено 16 503 официально зарегистрированных убийства, в 2002 году – 16 229, а в 2001 году – 16 037[20]. Последняя цифра не включает 2992 жертвы террористических актов 11 сентября. По самым скромным подсчетам, в ХХ веке в Соединенных Штатах было убито более миллиона человек. Еще миллион погиб в военных конфликтах. Сопоставимые статистические данные в других странах менее надежны и часто отсутствуют, поэтому рассчитать точную статистику по миру едва ли возможно. По самым грубым прикидкам, за прошедшее столетие в мире было совершено как минимум 100 млн убийств. Реальная цифра, скорее всего, в два, а то и в три раза выше.

По ряду причин даже эти тревожные данные не отражают подлинных масштабов проблемы. Во-первых, они не учитывают более миллиона американцев, которые ежегодно «пропадают без вести». Хотя 99,5 % в итоге находят, около 5000 человек исчезают без следа. Одни просто ударяются в бега, но другие становятся жертвами убийц. Во-вторых, некоторые погибают не сразу, а через несколько дней, недель или месяцев после покушения. Поскольку в таких случаях полиция не всегда переквалифицирует преступление со статьи «Нападение» на статью «Убийство», подобные дела редко попадают в официальную статистику ФБР. Кроме того, в настоящее время бригадам «Скорой помощи» и врачам удается спасти пострадавших, которые вряд ли выжили бы в прошлом. И действительно, на каждое «успешное» убийство приходится более трех покушений, неудавшихся из-за медицинского вмешательства[21]. Также в США ежегодно регистрируется около миллиона нападений при отягчающих обстоятельствах (911 706 в 2000 году и 909 023 в 2001 году), часть из которых – «попытки убийства», по тем или иным причинам провалившихся.

Это только официально зарегистрированные случаи; неизвестное число покушений заканчивается тем, что жертва не получает травм и не сообщает об инциденте. Именно так поступил мой друг во время кемпинга в Колорадо. Он проснулся в 4 часа утра и обнаружил, что в его машину проник незваный гость. Недолго думая, знакомый разбудил спутника, и они вдвоем попытались прогнать вора, угрожая ножом. Неожиданно преступник бросился на моего товарища и, отобрав нож, напал на него. Бедняга спас себе жизнь, схватившись за лезвие ножа обеими руками и порезав пальцы до костей. В конце концов нападавший отпустил нож и убежал. Друг не стал сообщать в полицию.

Многие потенциальные убийства не удаются благодаря эффективной самозащите. Но дело не только в этом. Некоторые вообще предпочитают не попадать в опасные ситуации. В результате преступнику ничего не остается, как отказаться от своих намерений. Сколько таких случаев, мы никогда не узнаем. Вкратце, число покушений на убийство и число несовершенных во много раз превосходят фактическое количество трупов, отраженное в ежегодной статистике ФБР.

Общественное представление об убийствах изобилует заблуждениями. Отчасти это связано с тем, что внимание СМИ привлекают определенные его разновидности. Серийные вызывают живейший интерес, хотя на самом деле составляют всего 1–2 % всех насильственных смертей в Америке[22]. Одно любопытное исследование показало: убийства, чаще всего попадающие в газеты, относятся к семи категориям:

1. Серийные (Тед Банди, Чарльз Мэнсон[23] и другие).

2. Массовые (взять хотя бы Чарльза Уитмена[24], который, забаррикадировавшись в башне Техасского университета, ранил 35 человек и убил 13).

3. Групповые.

4. Наемные, совершенные профессиональными киллерами.

5. Убийства, жертвами или исполнителями которых стали известные люди.

6. В высшей степени необычные или загадочные.

7. Убийства, связанные с ключевыми политическими вопросами (например, эффективно ли работает система уголовного правосудия).

В совокупности они составляют не больше 5 % от общего количества погибших. Неудивительно, что люди получают искаженное представление о том, как и почему происходит большинство преступлений[25]. Хиллсайдские душители, Джон Уэйн Гейси[26], Джеффри Дамер[27], Джон Хинкли[28] и Эйлин Уорнос[29] – скорее исключения, имеющие мало общего с типичным убийцей.

Другое заблуждение – убийства преимущественно совершают закоренелые преступники. Дэвид Лестер, один из ведущих специалистов по убийствам, утверждает: «Подобная точка зрения в корне ошибочна»[30]. Так, согласно результатам одного исследования, всего 6 % условно освобожденных впоследствии снова попадают в тюрьму за аналогичное преступление[31]. Хотя некоторые уголовники-рецидивисты действительно преступают закон повторно, большинство убивает только один раз.

Как я уже говорил, многие убеждены, будто все убийцы либо сумасшедшие, либо психопаты. Увы, это не так. Некоторые в самом деле безумны или страдают психическими расстройствами. В ходе вскрытия в мозге Техасского снайпера Чарльза Уитмена обнаружили опухоль. Не исключено, что именно она могла вызвать неконтролируемое желание убивать. Джеффри Дамер, серийный убийца, который употреблял жертв в пищу и хранил части тела в морозилке, был явно ненормальным. Тем не менее, как показал наш обзор мичиганских убийств, только у 4 % обвиняемых был диагностирован психоз или другое расстройство, достаточное для признания их невменяемыми[32].

Проанализировав статистику, мы обнаружим ряд весьма неожиданных закономерностей. Прежде всего, подавляющее большинство убийств совершают мужчины. Из года в год доля преступлений, совершаемых американцами мужского пола, колеблется вокруг отметки 87 %. Как ни странно, они не только убивают чаще, но и чаще становятся жертвами. В среднем мужчины составляют 75 % от общего числа убитых. С годами показатель практически не меняется: в 1964 году он равнялся 74 %, в 1974 – 77 %, а в 1984 – 75 %[33]. Но как часто одни мужчины убивают других? Согласно расчетам, 65 % всех убийств – это убийства, где мужчина лишает жизни мужчину, и только 22 % – убийства, где мужчина лишает жизни женщину. Касаемо женщин, в 10 % случаев их жертвами становятся мужчины и лишь в 3 % – другие женщины.

Если посмотреть на статистику однополых убийств – мужчины убивают мужчин, а женщины женщин, – мы обнаружим, что 95 % – это преступления, где оба участника мужского пола. Примечательно, что данный показатель не зависит от культуры. Согласно статистике, собранной на основании 35 исследований, репрезентирующих широкий спектр культур, подавляющее большинство однополых убийств совершают мужчины: 97 % в Бразилии, 93 % в Шотландии, 94 % в Кении, 98 % в Уганде и 97 % в племени тив в Нигерии[34].

Вышеприведенные цифры могут навести нас на мысль, что мужчины просто больше склонны к насилию, чем женщины. Так и есть, однако это не объясняет, почему, когда и по отношению к кому они проявляют крайнюю жестокость. Ниже постараемся найти более убедительное объяснение этим поразительным гендерным различиям. На самом деле с преступностью и правонарушениями в целом коррелируют множество личностных переменных, сцепленных с полом. К ним относятся импульсивность (действия без достаточного сознательного контроля), жажда острых ощущений (готовность рисковать с целью получения новых впечатлений), детская агрессивность, отсутствие эмпатии и нарушения морального мышления. Однако, как показывают исследования, ни одна личностная переменная не может считаться надежным предиктором убийства[35].

Вернемся к вопросу, кто убивает и кого. Другая удивительная закономерность относительно общих характеристик жертвы и убийцы связана с возрастом. Чаще всего преступают закон лица мужского пола в возрасте от 20 до 29 лет; при этом вероятность совершения убийства начинает расти с 15 лет и остается относительно высокой вплоть до 40–50 лет[36]. Аналогично обстоят дела и с жертвами: несмотря на достаточно широкий возрастной диапазон, большинство погибают в возрасте от 20 до 30 лет. Возьмем статистику по США. В возрастной группе от 10 до 14 лет ежегодный показатель смертности в результате убийства составляет всего 1,6 на каждые 100 000 человек, от 15 до 19 лет – 10, от 20 до 24 лет – 17,8[37]. Затем начинается плавное снижение: в возрастной группе от 25 до 29 лет – 16,3 человека; от 30 до 34 лет – 13,9; от 35 до 39 лет – 12. Как показывают цифры, резкое возрастание происходит, когда мужчина вступает в период репродуктивной конкуренции, достигает пика после 20 лет, а затем постепенно снижается.

Статистические исключения позволяют лучше понять глубинные мотивы. Одним из исключений является неожиданно высокий показатель убийства младенцев, составляющий 7,2 на каждые 100 000 новорожденных. Вторая аномалия касается женщин, которые гораздо моложе мужей. В таких браках жены подвергаются особенно высокому риску насильственной смерти. В одной из следующих глав мы узнаем причину[38].

По статистике, если вам посчастливилось дожить до 40 лет, шансы на то, что вас не убьют, существенно возрастают. В пожилом возрасте количество убийств незначительно увеличивается. В основном это обусловлено практикой эвтаназии, при которой смертельно больного мужчину или женщину убивает супруг. Впрочем, известны случаи, когда родственники умышленно ускоряли смерть пожилого человека, чтобы получить наследство.

Как ни странно, идентифицировать преступника достаточно легко. Убийства имеют самый высокий «процент раскрываемости». Преступление считается таковым в двух случаях: а) если полиция арестовала предполагаемого преступника, предъявила ему обвинение и передала материалы дела в суд и б) если имеются неопровержимые доказательства вины, но преступник не может быть арестован по независящим от полиции причинам (например, скрывается, бежал из страны или был убит). Если процент раскрываемости ограблений не превышает 14 %, поджогов – 15 %, а краж имущества – 20 %, то убийств обычно составляет порядка 69 %[39].

Высокий уровень обусловлен еще одной особенностью, которую часто недооценивают. Хотя на данные случаи затрачивается больше усилий, чем на любое другое преступление, основная причина высокой раскрываемости в том, что многие убийцы знают своих жертв. Лишение жизни знакомых, друзей и членов семьи происходит гораздо чаще, чем незнакомцев. В связи с этим друзья и родственники часто оказываются важными свидетелями или могут подсказать, у кого был мотив.