Провинциалки

– Я приду чуть позже, хочу подышать на веранде перед сном, – ответила Берта, снимая с себя брюки, оставаясь в одной рубашке и трусиках. – Я устала, хочу собраться с мыслями.

– Спокойной ночи. – Тим вышел в гостиную и скрылся за стенами огромного дома.

Стояла душная, но влажная ночь. Берта вышла на веранду, к ее глазам подкатывали слезы, она чувствовала какое-то удушье в области гортани, у нее немного болело тело. Так бывает. Не от физической боли, а от обиды, даже, может, не от обиды, а от странных, непонятных, негативных чувств, переполнявших ее нутро. Она стояла под высоким кипарисом, смотрела в небесную черную даль и понимала всю безысходность своего существования. Как любила она думать о себе и о своих желаниях!.. Как много раз представляла она другие, самые разные, самые смелые вариации собственной жизни!.. Ведь она молода, но почему-то рассуждения ее словно мысли сорокалетней женщины, умудренной жизненным опытом. Ей всего двадцать два года. Слишком рано пришлось повзрослеть и быть вытащенной из того грязного города и порочного прошлого…

Миллионы мыслей прокручивались в данный момент у нее в голове, порой совершенно не связанных между собой, но практически всегда все ее рассуждения и переживания сводились к одному и тому же – самоанализу и поиску смысла жизни. Она начала замечать, что слишком уж часто для молодой девушки копается в себе, пытаясь найти ответы на несуществующие вопросы, слишком глубоко хочет проникнуть в тонкие грани своего разума, чтобы наконец понять, кто она на этом свете и каково ее предназначение. Часто она думала, что проживает чужую жизнь в этом мире притворной лести, пафоса и лживых декораций. Она спрашивала себя: «Какой бы я хотела видеть свою идеальную жизнь?» – и не находила ответов. Со стороны ее жизнь казалась идеальной. Есть все, что можно пожелать: шикарная внешность, пытливый ум, харизма, которая свела с ума немало мужчин, успешный и богатый жених. Но почему она несчастлива? Как часто она задавалась этим вопросом… Прошлое било словно тяжелым молотом, и его глухие удары отражались в ее хрупком теле.

Огромная капля упала ей на голову. Еще пару мгновений – и хлынул проливной дождь. Молния разрезала все небо на части своими лучезарными зловещими ломаными линиями. Гремел гром, раскатывая по черному люминесцентному небу страшные предупреждающие удары. Крупные капли дождя большими потоками били по банановым листьям, те прогибались под жестким напором воды и время от времени поблескивали от света молний, которые отражались на их зеркальной, полированной дождем поверхности. Небо плакало вместо нее. В ее глазах не было больше слез.

Глава 2

– Кэтрин, зайди ко мне! – проорал в трубку Тим Бариатти своей новой секретарше.

Он с утра был не в духе.

– Почему ты не напомнила мне о том, что сегодня, еще до десяти утра, я должен был позвонить в «Кит Индэстри»?! – размахивая руками, неистовствовал он, метая глазами молнии в сторону несчастной девушки. – Еще хоть раз увижу такое отношение к работе – уволю всех вас на хрен! Разгоню к чертям!

– Я не… я хотела вам сказать, вот только собиралась… Но тут меня отвлекли… – чуть слышно промямлила секретарша.

– Как вы все мне надоели! Не умеете работать ни черта. Вот если ты думаешь, что такая смазливая и за твою внешность я буду тебя терпеть, то ты сильно ошибаешься. Быстро пошла отсюда!

Кэтрин замешкалась и неуверенной походкой испарилась из кабинета, беззвучно закрыв за собой дверь.

– Кэтрин, позвони Маргарет, скажи, чтобы приехала сюда через час, – набрал он еще раз, сказав это уже снисходительным тоном.

Тим сидел за столом, задумчиво вглядываясь в аквариум, где плавала одна рыба-прилипала. Большая и страшная, она всем своим видом олицетворяла грусть. Раньше в аквариуме было много разных красивых рыбок, больших и маленьких, спокойных и юрких, но со временем все они сдохли, и осталась только эта странная рыбина, которая, видимо, более живучая и более приспособленная ко всем изменениям среды обитания. Тиму нравилось думать, что эта рыба на него похожа. В далекие годы он делал свою карьеру быстро, стремительно, стабильно. Все схватывал на лету, «топил» безжалостно конкурентов, без малейшего угрызения совести предавал друзей. Шел вперед, не обращая внимания на преграды и обстоятельства, которые попадались ему на этом тернистом пути. Тим мало к кому относился с уважением, он полагал, откровенно говоря, что умнее, мудрее, влиятельнее всех. И был убежден в том, что даже те, кто выше него, не превосходят его своим влиянием и богатством. У него была довольно необъективная оценка собственных возможностей, но его это вполне устраивало.

– Можно, мой милый друг? – кокетливо из-за приоткрытой двери прозвучал низкий, бархатный, томный женский голос. Показалась наманикюренная ручка, изящно держащая дорогую теннисную ракетку.

Это была Маргарет. Они с Тимом знакомы довольно давно, еще в прошлой жизни, чуть ли не с самого ее начала. Неизвестно кем они приходились друг другу на протяжении этих нервных для Тима десятилетий. Они были сначала и друзьями, и партнерами по теннису, и любовниками, позже – колоритной парой, затем просто партнерами, но уже по бизнесу, потом друзьями и любовниками одновременно. Если бы не страсть Тима к молодым телам юных красоток, то Маргарет и Тим вполне могли составить интересную супружескую пару, брак которых был бы основан на страстном сексе, взаимной дружбе и поддержке в бизнесе. Однако они были слишком одинаковы, чтобы принять себе партнера-копию. По их мнению, это было бы весьма скучно, так как человеку свойственно искать нечто противоположное. Очень маловероятно, что человек захочет видеть в своем партнере собственное отражение. Ведь тогда партнер будет ему настолько понятен, как открытая книга. Не будет ничего неизведанного, загадочного, тайного. Ты – это я. Разве на этом держатся браки? Иногда и на этом. Однако, когда подобная ситуация происходит, человек начинает искать что-то новое, недозволенное, что-то другое. И тут появляются новые люди, которые обладают совершенно противоположными качествами, нежели он сам. Вот тогда и начинается все… И позже заканчивается неизбежной трагедией для всех участников романа.

Так же и Тим. Одной частью своей души он был с подобной ему и понятной Маргарет, видел в ней близкого человека, чуть ли не члена семьи. А другой частью души он был с непонятной ему Бертой, довольно понимающим, но очень загадочным и странным существом. Его тянуло к ней неизведанной силой, как тянет путешественника в новые страны.

– Для тебя все что угодно! – расплылся в улыбке Тим.

Наконец хоть кто-то смог поднять его настроение. Маргарет, кроме всего прочего, еще и его личный психолог, что ее крайне забавляло.

– Хороший день сегодня! Когда позвонила твоя секретарша, я уже начала собираться на «Веранду у моря», неподалеку от этого ресторана мы с моей сестрой решили сыграть пару партий в теннис. Но вот из-за твоего приглашения пришлось все отменить, – медленно и плавно прошептала она, легкой поступью в белых кедах подойдя к панорамному окну. – Как твоя благоверная? Не поднимает твое настроение?

Глаза ее приняли немного пугающее выражение, но Тима это не смутило.

– Она дома, не люблю откровенничать с ней. Не хотелось бы, чтобы она знала, что у меня какие-то проблемы, не хочу ее беспокоить.

– Так ты не хочешь ее беспокоить? А как же… – Маграрет слегка замялась. – Вроде она интересная девушка. Я общалась с ней. Хоть она слишком молода и прекрасна, но она показалась мне довольно неглупой. Мы с ней перекинулись парой фраз, и знаешь, я полагаю, что она догадывается про нашу с тобой так называемую дружбу, даже, вероятнее всего, знает. Ну, по крайней мере, мне так показалось. Думаю, что ты ее в некотором роде чуть недооцениваешь. Тим, тебе вообще не приходило в голову, что она, возможно, всеми играет и грамотно манипулирует? Честно говоря, у меня сложилось впечатление, что она играет лучше нас!

– Марго, не ревнуй! – громко расхохотался Тим. – У Берты пустовато в голове, она, конечно, неглупая и понимающая, закрывает глаза на многое, но в ее прекрасную головку никогда не придут мысли о ведении двойной игры. Она как украшение моей жизни. Я люблю ее физически и эстетически. Она не напрягает меня, не лезет в мои дела. Она мне сильно благодарна. Знала бы ты, с какого дна я вытащил эту девчонку!..

Маграрет притворно улыбнулась и грациозной походкой направилась к выходу, проговорив:

– Поехали. Время не ждет!

***

Маргарет грубо водит машину, уверенно, по-мужски. Ее новенький черный джип мчался по улице с большой скоростью, обгоняя изредка попадающиеся автомобили, лихо заходя в повороты. Наконец, джип резко затормозил, из-под его колес полетели мелкие камни и гравий.

– Приехали! Выходи, милый друг, – томно сказала Маргарет, открывая дверь и изящно спускаясь на землю.

Тим оглянулся, увидел, что вокруг совершенно никого нет. Они приехали не на «Веранду». Обстановка тихая, спокойная, умиротворяющая. Палящее пару часов назад солнце уже не такое назойливое, а приятно ласкает лучами, медленно подготавливая себя и всю землю к неизбежно наступающим сумеркам. Они шли по низкой траве, слушая переливчатое пение нескольких птиц, которое будто бы соединялось в одну незнакомую мелодию. Маргарет привезла его не туда. Она привезла его к воротам маленького неизвестного отеля, где они никогда не были. Здесь никого нет. Только он и она. И несколько часов. Как раньше…

Чуть позже, далеко за полночь, Маргарет сидела одна у камина, на выделанной шкуре какого-то непонятного зверя, закутавшись в большой, вязанный крупными стежками плед слоновой кости, в арендованных для нее Тимом шикарных апартаментах и пила крепкий кофе. Она любит пить на ночь кофе. Он должен быть обязательно свежесваренным, без сахара и остальных добавок. Этот напиток бодрит ее, она не любит спать по ночам – часто пишет стихи. Большинство из них выходят довольно дурацкими, но ей нравится. А что еще остается делать одинокой взрослой женщине, без мужа и детей, безнадежно и страстно влюбленной с самого детства в того юношу, с которым она училась вместе, бегала по теннисному корту в дождь и с которым сегодня предавалась близости в сказочном, неизведанном лесу, охраняющем ее тайные и запретные мысли? Она любит его понятной только ей одной любовью и испытывает к нему оттенки разных прочих чувств вот уже четверть века.

Тем временем в доме четы Бариатти царило умиротворенное спокойствие. Будущие супруги сидели на веранде, пили травяной чай и смотрели вдаль на чернеющее море, которое еле виднелось и было заметно исключительно благодаря полной ленивой луне, наблюдающей за ними свысока. Раскатистый шум прибоя доносился до них еле слышно. Завтра погода обещала быть благосклонной для выхода в море. Они сидели, болтали о прошедшем дне, о будущей свадьбе, о гостях, сплетничали об общих знакомых, смеялись, искренне улыбались друг другу. На плетеном столике стоял большой чайник, в котором был заварен травяной чай с добавлением мяты, лаванды и мелиссы, и небольшая пиала с натуральным липовым медом. Они курили, с наслаждением втягивая легкими воздух, сигареты тлели в темноте, тускло отсвечивая двумя красноватыми угольками. Казалось, счастливее двух этих людей на свете никого и не существует.

Глава 3

Я проснулся рано. За окнами поднималась утренняя заря, восхода солнца еще не было. Выйдя на улицу, я ощутил приятный холодок с моря. Утром природа особенно прекрасна. Она как будто, находясь в статическом состоянии, лениво просыпается. Темнота уползает по углам, рассеивается в разные стороны и потом вовсе исчезает, показывая мокрые листья деревьев и ароматные южные травы. В воздухе витают испарения от самшитовых и хвойных вековых лесов. Дымка тает, оставляя на всех листочках, всех травинках маленькие, переливающиеся капельки утренней холодной росы. Еще никого нет на улицах, море безлюдное и темно-синее. Только изредка проплывет ветхая лодочка какого-нибудь деревенского рыбака и скроется в сероватом тумане, тут же потеряется из виду. Это еще то время, когда птицы только начинают петь, как бы предупреждая своими звонкими трелями о зарождении нового дня.

Посмотрев вдаль и убедившись, что на воде полный штиль, я подумал, что сейчас неплохой момент для рыбалки, что можно было бы выйти сегодня на катере в море. Как раз я отправил вчера Николь к матери в холодную Москву, так что самое время заняться чем-нибудь для себя.

Я не медлил. Ловко прыгнув в свой небольшой, но довольно уютный беленький катер, я, положив удочки на пол, стал медленно отчаливать от берега. Из-за легкого серебристого тумана я ощущал, как врезался в миллиарды малейших молекул воды, которые оставались на моем лице. Я плыл вдоль берега, втайне от себя надеясь, что позже смогу встретить в этих краях Берту. Она часто ходит сюда прогуляться и позагорать по утрам. Это сладостное щемящее чувство не выходило из моей головы. Каждое мгновенье каждой клеткой своего тела я ощущал, что в будущем со мной должно произойти что-то невероятное, и что это невероятное непременно должно быть связано с ней.

Я отклонился назад, взял удочку, не спеша размотал ее и запустил в серую толщу воды. Поплавок спокойно остановился на одном месте. Я не сказал бы, что особо сильно люблю рыбалку, но мне нравится сам процесс. Находясь в полном одиночестве, ранним утром, наедине с самим собой и со своими мыслями, можно подумать о многом, во многом себе признаться, в чем не решился бы признаться в обычной жизни, занимаясь работой и делами. И просто полюбоваться просыпающейся природой. Да, я ждал ее. Да, я очень хотел увидеть ее снова. Хотел поговорить с ней, узнать о ее прошлом, о ее детстве, юности, откуда она. Я знал только лишь, что она из какого-то провинциального городка в России, и ничего больше. Все вокруг нее покрыто ореолом странных тайн…

Прошло время. Мой поплавок осторожно начал уходить под воду, создавая аккуратные ровные круги. Видно, рыба небольшая. Я, пытаясь поймать момент, начал подсекать, но увы, рыбешка ускользнула и сорвалась. Я был немного разочарован, так как просидел в ожидании уже часа три, и ничего больше не произошло. Осознав в очередной раз, что из меня рыбак, в общем-то, не очень, я решил без улова и без оправдания своих ожиданий и надежд вернуться домой. Как только начал причаливать к берегу, издали увидел фигуру молодой женщины, приближающуюся к пляжу. Похоже, что это она.

Я остановил катер и остался стоять примерно в двадцати метрах от береговой линии. Да, это она. Берта легкой походкой прошла мимо меня, не заметив, подошла к воде, осмотревшись по сторонам и убедившись, что никого нет, сбросила с себя всю одежду и зашла по колено в воду. Она без купальника! Я осторожно, затаив дыхание, взял бинокль и навел на нее, чувствуя необычное волнение. Откровенно говоря, я не ожидал такого поворота событий, я просто хотел поболтать с ней, послушать ее голос, может, прокатиться или погулять, но подходить к ней сейчас было бы совершенно неудобно, и чувство неловкости не покидало меня. Я ощущал, что приближаюсь к чему-то очень запретному. Она стояла по колено в холодной воде, судя по ее груди, ей довольно прохладно. Я опустил свой взор ниже и смущенно рассмотрел ее лоно. Оно прекрасно. Как бы я много отдал, чтобы всего лишь раз поцеловать ее туда! Вдруг она решилась и поплыла, потом резко нырнула в морскую пучину воды, и несколько минут ее не было видно. Она вынырнула совершенно неподалеку от меня, я настолько не ожидал этого, что мой бинокль, моя улика, с плеском упал в воду! Она это заметила, присмотрелась и поняла, что в катере я. Мое положение выглядело достаточно глупо, и я, еще более усугубив его, сказал как ни в чем не бывало:

– Привет!

– Доброе утро! Я думала, что здесь никого нет, – звенящим голосом ответила она, немного растерявшись.

– Я… это… случайно тебя увидел, извини, надо было сказать раньше, но я совершенно не успел, – хоть что-то вразумительное ответил я.

– Майкл, а давай напьемся сегодня? Я так почему-то этого сейчас захотела… а? Ведь алкоголь с утра иногда можно, правда? – Она закружилась, разбрызгивая соленую воду.

– Я не против, у меня как раз припасена бутылка крепкого кальвадоса на этот случай. Только он теплый, – показывая дешевую бутылку, сообразил я. – Прыгай сюда!

– Я без одежды, как ты уже успел заметить!

– Я могу дать тебе свою рыбацкую футболку, возможно, она тебе подойдет.

– Тогда отвернись, я залезу в катер. – Подплывая ко мне, она прильнула вплотную к катеру и смотрела испытывающе мне в глаза. Ее глаза, как два сверкающих изумруда, горели каким-то зловещим огоньком. Сейчас в этой необычной обстановке она напоминала сказочную русалку, которая взялась из ниоткуда и, возможно, исчезнет в никуда. Казалось, она понимала, что я чувствую, и ей нравилось ощущать мою увлеченность ею.

Я отвернулся, кинув Берте через плечо свою белую в синюю полоску и драную в некоторых местах футболку.

– Другого нет! Так что это твой единственный вариант находиться тут в приличном виде! – нагло сказал я.

Обернувшись через минуту, я увидел перед собой нимфу – футболка определенно шла Берте, учитывая, что сидела она, расставив ноги. Поправляя волосы, она не сразу заметила, что я уже обернулся. Подняв на меня глаза, тут же приняла более женственную позу, положив ногу на ногу.

Чуть позже она уже по-свойски сидела на борту, разливая в повидавшие виды пластиковые стаканчики теплый кальвадос.

– Ну что, за нас! – Она протянула мне стакан, откинув назад свои шикарные, позолоченные лучами солнца локоны.

Мы чокнулись с ней стаканами и быстро выпили этот терпкий приторный напиток.

– Знаешь, ты довольно интересный человек, Майкл, – неожиданно начала она. – Вот вроде смотришь на тебя, ведь ты вполне обычный, вроде ничего особенного в тебе нет, но в то же время так приятно проводить с тобой время… С тобой мне кажется, что я совершенно такая, какая есть на самом деле. Ведь мы познакомились с тобой совсем недавно, но как же мне приятно видеть тебя, болтать по-дружески. Мне очень легко с тобой и спокойно. – Она вытянула рукава, привстала и повернулась ко мне: – Давай за тебя?

Взяв у нее бутылку, я случайно соприкоснулся с ее рукой, почувствовав при этом небольшое волнение.

– Давай! – согласился я.

– Я произношу тост за замечательного человека, моего друга, Майкла Бэя! – с важным видом артистки, с наигранным забавным позерством, как будто бы находясь на сцене, произнесла она. – Итак, Майкл! Желаю тебе, как моему другу в этой чужой стране, веселой, сумасшедшей жизни, самых смелых и откровенных желаний, новый мерседес без крыши и, наконец, научиться ловить рыбу! – Она опустошила стакан и залилась громким смехом. – Майкл! Поплыли вперед к далеким горизонтам, к дельфинам и русалкам!

Мы мчались, рассекая кристально чистые волны, навстречу ветру, брызги волн, разрезаемых нашим маленьким судном, попадали на наши улыбчивые лица. Ее волосы любимых мною оттенков развевались на теплом мягком соленом ветру в разные стороны, а глаза сверкали безмятежным счастьем. Она довольно неплохо водила катер, мы иногда менялись. Стоя за штурвалом, она специально срезала углы, создавая волны. От этого нас немного пошатывало из стороны в сторону. Мы плыли далеко-далеко, как бы уплывая от всех проблем и стереотипов, пытаясь забыть, что нас ждет на берегу. Здесь, в открытом безмолвном море, все заботы и проблемы казались незаметными, несуществующими, все отходило на второй план. Здесь были только мы вдвоем, и никого рядом.

Мы держали курс на остров. Я однажды бывал там. Это маленький остров, состоящий из песка большой каменной глыбы. Видно, что раньше это была гора, которая сейчас на дне, а ее верхушка как раз и образовывала остров, на который причалить можно только с одной, пологой, стороны. Вокруг него постоянно кружат чайки, выискивая еду. Как же прекрасно чувство, когда ты находишься в определенный момент где-то с кем-то и тут понимаешь, что бесконечно счастлив именно сейчас. Когда один человек дает тебе ощущение этого счастья, спокойствия. Ты всеми клетками своего тела понимаешь, что тебе по-настоящему хорошо. И это со мной именно из-за нее. Просто есть одно единственное желание – чтобы только она была рядом. Наверное, это и называется настоящей влюбленностью. По-другому ее вряд ли получится описать.

На горизонте появились мутные очертания острова. Мы выбрали правильный курс. Когда мы подплывали к этому необычному местечку, нас поразило большое количество чаек, кружащихся над загадочным скалистым утесом. Мы причалили. Этот небольшой остров в середине синего моря издавна был окутан тайной и мраком, вокруг него ходит множество легенд. Есть поверье, несколько веков назад в этих краях располагалась самобытная деревушка, в которой, по рассказам людей, жила черная ведьма. Ее покосившийся домик стоял на окраине, у большого камня, вдали от посторонних глаз. Она была необычайной красоты и обладала магическим взглядом. Люди шептали, что она не старела никогда и влюбляла в себя всех мужчин, кто бы ни взглянул на нее. Поговаривают, что всем женщинам в той округе это настолько осточертело, что они собрались темной ночью, пришли к ней в хибару, связали и кинули ее в море с камнем на шее. Потом по этим краям прошел слух: якобы видел кто-то из рыбаков ее на этом острове, но уже половина их не возвращалась оттуда, а кто возвращались – говорили страшные вещи. Потом уровень воды поднялся и почти весь остров затопило. Весь, кроме этого огромного камня. Местные старожилы до сих пор поговаривают, что чайки не зря роятся там, будто бы до сих пор выискивая останки былой красавицы – черной ведьмы. Но несмотря на эту драматичную легенду, это место кажется необычайно романтичным, здесь чувствуется время, оно течет медленно-медленно, как будто бы застывая.

Причалив к скале, мы сошли на берег. Берта смотрела на меня смеющимися, довольными, чуть захмелевшими глазами.

– Майкл, давай удочку! Я сейчас поймаю нам рыбу, – с вызовом заявила она.

– Ты умеешь?

– Сейчас увидишь, – разматывая удочку и ловко закидывая ту в пучину воды, ответила она.

Не прошло и получаса, как у наших ног лежало не менее шести мелких рыбешек, называния которых мы не знали.

– Откуда ты это все умеешь? Такую леди, как ты, довольно трудно представить с удочкой и костром, – удивился я.

– Да были времена, когда я жила в лесу, там и приходилось всему этому учиться, выбора не было, – разжигая дрова, которые нашлись у меня на катере, сообщила Берта.

Костер полыхал, солнце клонилось к закату – наше небольшое путешествие длилось уже несколько часов. Мы ели свежесваренную уху, можно ее так называть, так как там находились только пойманные рыбы и парочка пряных трав, которые скудно росли на нашем острове. Есть хотелось жутко, так что мы особо не придирались. Мы пили кальвадос, одну бутылку за другой, смеясь и рассказывая друг другу всякие невероятные истории. Однако было что-то таинственное в ее прошлом, том, о котором она старательно избегала разговаривать.

Но вот Берта, заворачиваясь в старый плед, откопавшийся на моем катере, дрожащими пальцами закурила сигарету. Глаза ее стали поблескивать.

– Знаешь, Майкл, я ведь не люблю своего жениха. Вот ты можешь меня понять? Я его очень уважаю, ценю все то, что он для меня делает. Я ведь знаю, что он постоянно проводит время с этой старой профурсеткой Марго, что ему с ней интересно, что они занимаются любовью, возможно, прямо сейчас. Я чувствую это всем своим телом. Я понимаю, для чего ему я. Он чувствует рядом со мной себя героем, спасителем. Это же он вытащил меня когда-то с самого дна московского притона, где я работала элитной проституткой для иностранцев, где продавала свое тело за большие деньги, где танцевала абсолютно голая перед пьяными мужиками, которые трогали меня и запускали руки во все потаенные места моего тела. А он вытащил меня, увез, выкупил. Так что, можно сказать, я его рабыня, которой он дает свободу, но которую никогда не отпустит. Я его собственность, – отстраненно произнесла она, затягиваясь едким дымом, – а ведь раньше все было совершенно по-другому, спокойно, ровно. Раньше ведь я думала, что у меня будет обыкновенная, неприметная судьба, как у многих моих сверстниц. Думала я, что выйду замуж за мальчика из своего Сокольского округа, возьмем ипотеку, купим однушку, родим ребенка, будем ездить в родной поселок или на дачу по выходным… Но однако судьба распорядилась иначе. Теперь я сижу на острове в глубине Средиземного моря с человеком, которого я практически не знаю, жду свадьбы с другим человеком, которого не люблю. И не вернуться мне назад, в прошлое. А как бы мне хотелось…

Тут она поведала мне свою, скрытую от чужих глаз, на редкость шокирующую историю. Позже, когда она уже договаривала, я думал, что никогда не встречал еще женщину с более странной и необычной судьбой.

Глава 4

В тот год Берте было семнадцать лет. Родители ее бросили. Отец – почти сразу, не оценил жизнь с младенцем под одной крышей. А мать выдержала несколько лет, но когда Берте исполнилось десять, исчезла в неизвестном направлении, оставив дочь «на время» собственной матери. Все свое оставшееся детство она прожила вдвоем с вечно ворчащей бабкой в поселке Куртюга, на окраине небольшого провинциального городского округа Сокольский.