Печаль моя светла

***

Шел одна тысяча девятьсот сорок второй год. Лето в селе Симоновка выдалось жарким и удушливым. Раскаленное солнце нещадно палило, грозя засухой и неурожаем, будто мало было трудностей и лишений в разгар беспощадной войны. Симоновка была в глубоком тылу, далеко от линии боевых действий, но и здесь было не до излишеств – весь провиант, фураж и любая сельскохозяйственная продукция отправлялись на фронт.

Раздольные широкие поля еще недавно стояли поросшими густой травой, а сейчас были гладко выкошены. Копешки и стога свежего сена аккуратными холмами виднелись повсюду, куда ни кинь глаз.

Под одной скирдой, укрываясь в ее тени от палящего солнца, лежали двое, совсем молоденькие паренек и девушка. Их рабочие инструменты, вилы да деревянные грабли с частыми зубьями, находились неподалеку, свидетельствуя о проделанной работе и заслуженном праве на отдых.

Девушка лежала на спине с закрытыми глазами и улыбалась, а парнишка разместился на боку рядом с ней и травинкой щекотал ее веснушчатое лицо.

– Ну будет! – воскликнула она и засмеялась. – Будет, я сказала. Федька, перестань, щекотно же, – она открыла глаза и долгим взглядом посмотрела на него.

– Настька, какие у тебя глаза красивые! Ну чисто васильки, – восхитился Федька.

– Нравятся? А ты женись сначала, а потом уж любуйся, – она озорно высунула язык и соскочила с належанного места.

– А вот и женюсь! – подскочил вслед за ней Федька и встал напротив нее, всем видом показывая серьезность своих намерений.

– Женилка пока не выросла! Кто тебе в шешнацать разрешит свататься? – Настя игриво поддразнивала своего ухажера.

– А я через два года на тебе женюсь. А до тех пор никому тебя не отдам, путь только кто посмеет глянуть в твою сторону!

– Ой, не могу, жених, выискался, – смеялась она. – Вот через два года и поговорим.

Внезапно со стороны деревни раздался пронзительный бабий вой, и они тревожно стали всматриваться в ту сторону.

– С вашего двора, кажись, воют. Никак похоронку на брата твоего принесли, – тихо произнесла Настя. – Бежим.

Сверкая голыми пятками, они во весь дух помчались к дому, забыв про вилы и грабли. Мать Федора сидела на завалинке и держала в руках помятый желтый листок, время от времени вытирая кончиком платка глаза и нос.

– На кого ж ты нас покииинул, – голосила она. – Отец калекой остался, теперь вот твой черед настал. Хосподи, когда ж эта война проклятущая кончится!

Отец, вернувшись с войны без ног, сидел сейчас неподалеку на низкой табуретке с приделанными к ней колесами. Надвинув кепку по самые глаза, он бруском точил лопату, и только частое шмыганье носом выдавало его переживания.

Соседи, сбежавшиеся на крик, уже высказали свои соболезнования и торопились разойтись по делам, перекрещиваясь и суеверно опасаясь накликать беду на свой дом. Ушла восвояси и Настя. Когда все разошлись, мать утерла слезы, шумно высморкалась и сообщила растерянному Федьке:

– Пойдешь сейчас к Клавке, вдове брата, сообщишь ей. Скажи, что мы не бросим ее. Подправим тебе метрики на два годочка, будет у ней новый муж и отец для сына, а семья и фамилия прежними останутся.

– Маманя, да ты умом тронулася что ли? – ошалел от такой новости Федька и аж попятился. – Не буду я на ней жениться!

– Поговори у меня! А хозяйство ихнее обширное ты в чужие руки отдать хочешь? Ишь чего удумал, артачится ишшо. Поперек родительского слова прешь? Женишься на ней, вот и весь мой сказ! – мать сверкнула глазами и от возмущения сжала кулаки, готовая в любой момент оттрепать за чуб непокорного сына.

– Тять, ну хоть ты ей скажи! – чуть не плача обратился Федька с последней надеждой.

Отец лишь скрипнул колесами и укатил в глубь двора, волоча за собой наточенную лопату.

– Убегу, – шептал Федька про себя, когда шел к дому вдовой невестки, исполняя родительский наказ. – На фронт убегу, раз метрики подправят. Раз жениться можно, то и воевать, значится, можно.

Клавдия выслушала новость о гибели мужа ровно. В селе быстро слухи разлетаются, и ее припухшие от недавних слез глаза были тому подтверждением. А на скомканные объяснения Федьки о том, что семья ее не бросит, лишь усмехнулась. Значит истолковала намеки верно и сразу поняла, что быть ей теперь мужней женой младшего брата. И то лучше, чем горевать одинокой вдовьей участи. Да и по любви не все тогда женились. Ему сказали – бери, ей сказали – иди, вот и вся любовь. Родители подобрали, родители порешали, так тому и быть.

А вот Настька едва сдерживала слезы, стараясь казаться при этом гордой и независимой – как стемнело Федька вызвал ее в сад.

– Настенка, попрощаться я пришел, – начал он, сурово сдвинув брови.

Только она все равно не видела выражения его лица. Темно было, да и смотрела она в другую сторону, облокотившись о ствол дерева и сцепив за спиной руки. Настя молчала, прикусив губы и боясь вздохнуть, а вместе со вздохом расплескать теснившиеся в груди рыдания.

– Скажи хоть словечко, – не выдержал тишины Федька.

– Попрощаться, говоришь, пришел? Ну прощевай, коли не шутишь, – выпалила Настька, собравшись с силами, чтобы не расплакаться. – Только не пойму я, к чему все это? Я тебе не жена, чего прощеваться то пришел, – ее голос, стальной как струна, резал Федьке слух.

– Люба ты мне. Давно люба. И не врал я, что женюсь на тебе. А тут вона как вышло, – Федька сплюнул, подчеркивая тем самым всю поганость сложившейся ситуации. – А только жить я с ней не буду. Слышь, нет? Я на фронт решил пойти. Утеку сразу, как нас окрутят. В ту же ночь. И в постелю с ней не лягу, и не трону ее. На бумажках пущай женой будет. Ан только на деле не бывать тому. Если погибну, то так тому и быть. А если живой вернусь, разведусь и на тебе женюсь.

– Миленький, родименький, не уезжай, – Настька бросилась к нему и сейчас рыдала на его груди. – Лучше уж с постылой будь, но живой.

– Не хочу с постылой. С тобой хочу. Ты не бойся, Настенка, жди меня. Меня любовь твоя беречь от пуль и смерти будет. Побьем фрицев и вернемся героями, – Федька и сам уже смахивал одной рукой свои слезы, а другой крепко прижимал ее к своей груди.

– Не пущу, слышишь? Костьми лягу, не пущу, – ее слова грели ему душу и одновременно с этим рвали ее на части. – Или с тобой пойду. Санитаркой буду, они на войне тоже нужны. Кто же вас, вояк, спасать будет.

Они сбежали из деревни вместе. Вместе прошли в учебке короткие курсы, Федька – молодого бойца и связиста, Настя – медицинские. И уже совсем скоро эшелон увозил их в числе других прямиком в пекло и ад. Сидя в вагоне на соломе, они жались друг к другу и держались за руки, волнуясь перед предстоящей неизвестностью. Вражеские самолеты, ранее не долетавшие до тех мест, откуда двигался состав с новобранцами, разбомбили их эшелон в считанные минуты. Поседевший за мгновение, оглушенный и ошалевший Федька сидел в дыму и огне, ничего не видя и не слыша. Летели обломки, летели ошметки человеческой плоти, все летело в тартарары, а он крепко прижимал ее руку к своей груди. Остальное тело Насти, как и тела большинства других, ехавших с ними, разорвало на части прямо на его глазах.

Про связь, связи и выбор

В дачном поселке «Железнодорожник» уже давно не было собраний, поэтому сегодня люди с удовольствием собирались на центральной площадке. Все понимали, что выборы нового председателя – дело важное. Событие, которое не стоит игнорировать. Но помимо основной миссии, каждый шел на собрание и с другими намерениями. Себя показать да на людей посмотреть. Узнать последние новости, своим видением опять же поделиться.

Старушки-пенсионерки надели свои выходные платья и повязали нарядные платки. Они сейчас кучковались вместе, обсуждая посевной календарь и свои саженцы. Те, у кого рассады с избытком было, обещали делиться. Мужички-пенсионеры тоже собрались своей компанией, только в сторонке, подальше от любопытных глаз: они сейчас дегустировали наливочки собственного производства, поправляя тем самым здоровьишко и настраиваясь на дискуссионный лад. Немного, без перебора, так – для настроения, азарта и профилактики сердечно-сосудистых заболеваний. Молодое поколение в большие группы не собиралось, перемещаясь от одних знакомцев к другим и обмениваясь приветствиями. Детвора резвилась и носилась повсеместно, радуясь хорошей погоде и путаясь у взрослых под ногами.

Захар Иванович стоял в окружении женщин и что-то им объяснял, активно размахивая руками. Маша и Иван стояли рядом и время от времени тоже что-то говорили. Надежда, разрумянившаяся и улыбающаяся, лишь молча кивала головой, как бы подтверждая слова Захара Ивановича.

Роза болтала с каким-то молодым мужчиной представительного вида, который не отрывал от нее глаз, и явно кокетничала. Незамужние девицы завистливо косились в их сторону. Но увлеченные друг другом молодые люди, казалось, не замечают ничего вокруг.

Вика стояла с мужем и тихонько рассказывала ему последние сплетни. Саша целыми днями пропадал на работе, поэтому не следил за местными новостями, а по вечерам приходил таким уставшим, что Вика не решалась вываливать на него ушат не самых важных событий и досужих домыслов.

– Вон те, видишь, под деревом стоят? Развелись, говорят. – Вика заговорщически кивнула глазами, и Саша повернулся в ту сторону. – Да не смотри туда. Развестись то развелись, а продолжают вместе жить. Скорее всего фиктивный развод оформили.

– Зачем? – удивился Саша.

– А кто же их знает? Проворачивают, наверное, что-то, – предположила Вика. – Зачем еще фиктивные разводы оформлять. А вон те, наоборот, сошлись. Столько лет бок о бок по-соседски жили, все искали счастье на стороне, а оно рядом оказалось.

– А это кто? – спросил Саша. – Вон тот, с Розой разговаривает. Что-то я его раньше не видел.

– Не знаю, я тоже его впервые вижу, – Вика подумала с минуту и переключилась на другое. – Захар Иванович, как петух в курятнике, важный-то какой! Ты в курсе, что его хотят выдвигать? – Вика заулыбалась.

– Нет, откуда. Ты же у нас ответственная за сбор информации, – Саша тоже улыбнулся и посмотрел на жену. – А еще какие кандидатуры?

– Честно говоря, не знаю. Я вот думаю Ольгу Арнольдовну выдвинуть. А что, она умная, деловая. Мне кажется, у нее получится навести тут порядок. Ты как думаешь?

– Не знаю, – Саша пожал плечами. – Не задумывался как-то над этим. Кстати, что-то ее не видно.

Вика огляделась по сторонам, выискивая глазами соседку, но тоже ее нигде не обнаружила. Тем временем на середину площадки поставили стол, и жители стали подходить поближе, образовывая полукруг. Слово взяла Надежда.

– Дорогие соседи. Все вы знаете, какое несчастье у нас приключилось – умерла Валентина Дмитриевна. Всем нам ее искренне жаль. Но жизнь, тем не менее, продолжает идти свои чередом, и нам нужно определиться с новым председателем. В нашем поселке сто сорок семь домовладений, восемнадцать из них пустуют. Согласно нашему Уставу при голосовании должны присутствовать более половины собственников. Пустующие участки в расчет не берутся. Это сколько значит будет? – Надя принялась вычислять в уме, но ей уже начали подсказывать отовсюду. – Не менее шестидесяти пяти? Хорошо. Сейчас я попрошу собственников домовладений поднять руки, я сосчитаю.

Пока подсчитывали кворум, к Вике с Сашей подошла запыхавшаяся Ольга Арнольдовна и тоже подняла руку.

– За что голосуем? – весело спросила она у Вики.

– Количество присутствующих собственников выясняем, – ответила Вика. – Вы где были? Я вас потеряла.

– В магазин нужно было. Немного не рассчитала со временем. Но, кажется, успела, – Ольга Арнольдовна оглядывалась по сторонам и кивала головой знакомым в знак приветствия.

Тем временем подсчеты были завершены, и Надя продолжила.

– Итак, присутствует восемьдесят три собственника, что является большинством. Значит мы можем продолжить. Прошу отметить это в протоколе, – она повернулась к двум женщинам, сидящим за столом и делающим записи. – А мы с вами приступаем к обсуждениям. Прошу выдвигать ваши предложения.

Народ зашевелился и загудел, однако никто не решался выступить первым. Подождав несколько минут, Надежда стала подбадривать.

– Смелее. Не стесняйтесь. В любом случае, сегодня нужно все решить. Чем раньше, тем лучше. У каждого еще дела есть.

В центр вышла Роза и отовсюду послышались приглушенные смешки и сдержанные выкрики: «Ну конечно, без тебя то как!».

– Дорогие друзья! – начала с широкой улыбкой Роза, игнорируя шепотки и усмешки в свой адрес. – Все мы видим, что наш поселок находится не в самом лучшем состоянии. А если называть вещи своими именами – он просто в запустении! – она обвела всех глазами, и молодежь одобрительно закивала головами. – Я, как неравнодушный житель, не могу спокойно на это смотреть, поэтому выдвигаю свою кандидатуру. Я обещаю, что уже в текущем сезоне общественные зоны будут приведены в порядок. Мы будем устраивать совместные мероприятия – занятия йогой, чаепития, а по окончании сезона – осенние ярмарки. С помощью социальных сетей я могу информировать горожан, чтобы приходили к нам на ярмарки и покупали у нас свежие овощи и фрукты. Со мной наша общественная жизнь станет интересной и разнообразной. Голосуйте за меня!

Роза закончила и вернулась на свое место. В толпе послышались редкие хлопки и бурные обсуждения. Многие недоверчиво качали головами, цокали языками и иронично улыбались. Вика решила не тратить время зря и вышла со своим предложением.

– Роза сделала дельные замечания и выдвинула интересные предложения, – начала Вика. – Однако, я считаю, что председателем должен стать человек постарше. Умудренный опытом и обладающий определенными качествами. Человек, который примером собственной жизни может доказать, что умеет организовать пространство вокруг себя и добиваться поставленных целей. – Вика обвела всех глазами и увидела одобрительные кивки. – Таким человеком, на мой взгляд, является Ольга Арнольдовна. Все мы ее прекрасно знаем. Это замечательная, умная, энергичная женщина. Она сумеет организовать все в нашем поселке на высшем уровне.

Толпа согласно зашумела, послышались громкие хлопки и дружные возгласы: «Правильно!». Вика была довольна, тем что выдвинула хорошую кандидатуру, поэтому заулыбалась. Но взглянув на Ольгу Арнольдовну, от ее улыбки не осталось и следа: соседка, сделав грозное лицо, махала Вике рукой и разве только кулак ей не показывала.

– Кто тебя просил? – буквально прошипела Ольга Арнольдовна Вике, когда вышла на середину. – А со мной не могла посоветоваться, – она снова бросила на Вику рассерженный взгляд.

Все стали так громко хлопать, что ей пришлось выдвинуть руки вперед, как бы призывая закончить и угомониться.

– Дорогие соседи! – начала она растрогавшись. – Я вам очень признательна за доверие. Поверьте, это дорогого стоит. Но я вынуждена взять самоотвод.

В толпе послышался гул разочарования, поэтому Ольга Арнольдовна поспешила продолжить.

– Дело в том, что я уже взяла на себя ответственность за дело, которым занимаюсь. Я не могу оставить сейчас свою работу. И заниматься нашим поселком спустя рукава я тоже не смогу. Да и какой тогда в этом смысл? Давайте выслушаем остальные предложения. Я уверена, найдется достойный человек, который полностью удовлетворит всем нашим требованиям.

В это время растерявшаяся было Надя взяла инициативу в свои руки и тоже вышла в центр.

– Очень жаль, Ольга Арнольдовна. Действительно, очень жаль. Но вы правы, нужно рассмотреть другие кандидатуры, отвечающие нашим требованиям. Спасибо вам, – она проводила глазами Ольгу Арнольдовну и продолжила. – И такие кандидатуры есть. Мое предложение – выдвинуть на должность председателя Захара Ивановича, – она замолчала, и разволновавшаяся было толпа притихла. – Это очень ответственный человек, я его знаю не один десяток лет. Да и вы все его тоже прекрасно знаете. На его участке всегда порядок, так как Захар Иванович не боится никакой работы и всегда справляется со всеми трудностями. Посудите сами, нам нужен в должности председателя мужчина. Ведь мужчины лучше женщин разбираются во всех этих проводах и трубах. К тому же Захар Иванович часто коммуницирует с представителями городской администрации, что очень немаловажно. – Надя посмотрела в его сторону. – Захар Иванович, выходите сюда и изложите нам свое видение. Прошу.

Захар Иванович, немного смущаясь, вышел под бурные аплодисменты. Он не был пустобрехом, не пьянствовал и всегда был занят делом, поэтому в поселке его уважали.

– Товарищи, – начал он тихо, и с задних рядов стали доноситься просьбы говорить погромче. – Товарищи! Я считаю, что идея разнообразить нашу жизнь – очень хорошая. Однако начинать нужно с коммуникаций. Сезон только начинается, поэтому к осени мы вполне успеем заменить трубы и провода. Это все безотлагательные вопросы, требующие немедленного решения. Первая линия, так сказать. – Захар Иванович осмотрелся, все внимательно слушали. – Еще есть проблемы с насосом и водонапорной башней. Нужно прикинуть их оставшийся ресурс и тоже поднять вопрос о их замене. Это уже вторым этапом. Ну и следующим важным моментом считаю вопрос с газификацией нашего поселка. Это позволит нам приезжать сюда и зимой, а также не мерзнуть в межсезонье.

Захар Иванович сделал паузу, и все начали одобрительно обсуждать открывающиеся перспективы. Старушки обрадовались, что рассаду можно будет выращивать прямо на даче, а не дома, и не таскать потом через весь город громоздкие корзины с вымахавшей порослью. Молодежь заговорила о зимних уик-эндах, шашлыках и катаниях на лыжах в прилегающей посадке. Дети воспользовались моментом и снова начали озоровать, поддавшись всеобщему радостному настрою. Идею приняли положительно.

– Погоди-ка, шустрый какой! – послышался ехидный голос какого-то мужичка. – А деньги на всю эту сказку откуда? Мани-мани, а? Или взносы взвинтить хотите?

– А я все думаю, когда же спросят, – заулыбался Захар Иванович, довольный своей прозорливости. – Предложение имеется и на этот счет. Сейчас озвучу, – он снова обвел глазами присутствующих, все, заинтригованные, замолчали в ожидании. – Сегодня в самом начале нашего собрания нам озвучили некоторые цифры. А именно: в поселке у нас сто сорок семь домовладений, из них восемнадцать пустуют. По закону все эти участки должны перейти наследникам. Но что, если наследников нет? Вы сами видите, участки пустуют не один год, все поросло беспролазно уже. Пожароопасность, опять же. В таких случаях у нас имеется законная возможность реализовать эти участки, продав их новым владельцам. А вырученные общественные, я подчеркиваю – общественные средства пустить на нужды нашего поселка.

Что тут началось! Все стали кричать «ура», хлопать в ладоши и даже обниматься друг с другом. Эта идея пришлась по душе всем. При таком раскладе у многих замаячила реальная возможность улучшить условия и превратить свои дачи в дома, пригодные для круглогодичного проживания. Тем более, что Захар Иванович обязался взвалить все хлопоты на себя, а взносы обещал не увеличивать. Не удивительно, что председателем выбрали именно его.

– У нас остался еще один небольшой вопрос, и на сегодня все, – оповестила всех Надежда, когда все немного успокоились. – Необходимо решить, оставляем ли мы в качестве бухгалтера Зинаиду Борисовну или выберем нового. Кстати, где она?

Все начали оглядываться в поисках Зинаиды Борисовны, но ее нигде не было. Выяснилось, что она и не приходила на собрание, но ее отсутствие почему-то не заметили. Решили послать за ней, так как без нее этот вопрос решать не стоило. За ней пошла Роза в сопровождении молодого человека, который все это время был рядом с ней.

– Потерпите немного, не расходитесь, – командовала разрумянившаяся и довольная Надежда. – Давайте уж сегодня закончим все эти вопросы, чтобы больше к ним не возвращаться и спокойно заниматься своими делами. Она в любом случае все отчеты должна передать на сверку.

Пока ждали, Вика подошла к Маше, чтобы узнать, как у них дела и не нужна ли какая помощь.

– Спасибо, справляемся, – отвечала Маша с кислым лицом. – Сейчас вот и не знаю, как все будет.

– А что такое? – заинтересовалась Вика.

– Наследник Федора Григорьевича приехал, – вздохнула Маша. – Степан, внук его. Ох-ох-ошеньки. Всю жизнь он прожил одиноким, никому не нужен был, никто про него не вспоминал. А как помер, тут же наследнички и объявились. Молниеносно! – посочувствовала Маша Федору Григорьевичу. – Тяжелую жизнь он прожил, много несправедливостей повидал. Со всеми трудностями сам справлялся, но ведь внимание то пожилому человеку можно было уделить, – она помолчала. – Федор Григорьевич все законно, конечно, сделал – домик свой на Ивана по дарственной отписал. А вдруг этот Степан оспорить захочет? И куда мы с Иваном тогда? Тут такие изменения сегодня наметились, живи да радуйся. А мы вот с Ваней и не знаем теперь, сможем ли со всеми порадоваться.

– И где этот Степан? – спросила Вика, надеясь по внешнему виду оценить степень его корысти.

– Да за Розой весь день увивался. С ней пошел. А вон он, назад уже бежит, – указала рукой Маша.

Молодой человек крепкого телосложения, который оказался Степаном, внуком Федора Григорьевича, и который вызвался вместе с Розой сходить за Зинаидой Борисовной, возвращался сейчас мелкой рысцой. Лицо его было растерянным и немного удивленным. Розы с ним не было.

– А она это… того, – он подбежал ко всем и никак не мог отдышаться и подобрать слова. – Мертвая она… эта ваша… Зинаида Борисовна.

***

Январь сорок третьего выдался стылым, но не шибко морозным, и снега сыпалось не много.

– Это рази морозы? То ли дело прошлый год, – говаривал бывалый вояка Архип, закуривая самокрутку и щуря глаз от едкого дыма. – Во морозы были, так морозы. Птицы на лету замерзали и наземь валились замертво. – Я знаю, о чем говорю, те суровые морозы я на собственной шкуре прочувствовал.

Он протянул Федьке тыльную сторону ладони, кожа которой была покрыта шрамами и рубцами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.