Элька и её тараканы

Элька судорожно вытащила крошечную пилюлю и протянула Джо.

– Можешь считать, что спасла меня от смерти! – подмигнул Джо и проглотил таблетку. – Теперь я у тебя в долгу!

Элька стояла, не зная, как поступить. Она уже опаздывала, но оставлять человека, который только что чуть не умер от боли, казалось ей не совсем удобным.

– Беги, девочка, мне уже лучше. Удивительные таблетки: минута – и боли как не бывало! Если хочешь, можешь взять себе пару-тройку. Они не только от боли, но и от плохого настроения. Бери-бери, у меня этого добра много! Понадобятся – нигде больше не найдешь!

– Но ты-то нашел?

– Так то я… – Джо ухмыльнулся. – Ладно, открою секрет. Недалеко от моего построила свой шалаш женщина, которая до увольнения работала в фармацевтической фирме и натаскала коробки этих пилюль. Соорудила себе из них стол и стул, даже под матрац их уложила длинным прямоугольником. Производство этих препаратов прекратили, нашли какие-то страшные побочные явления. Но я-то точно знаю: конкуренты подсуетились. Подкупили… свидетелей. Фирму, как ты понимаешь, закрыли, продукцию уничтожили. Но ты же знаешь наш смекалистый народ… Мы с ней перетаскали коробки из мусорки в ее шалаш. Она и со мной поделилась.

– А от чего они? – переспросила Элька.

– Написано, что снимают боль. Но это, если запивать их водой. Лилия обнаружила, что если растворять их в теплом лимонном соке, они становятся панацеей.

– Как это?

– Помогают почти от всего. Но! – Теплая бамбуковая палочка уперлась в небо – Лишь тем, кто в это поверит. Она сначала попробовала на себе, потом – на знакомых, так и пошло… Мертвых возвращала с того света! Уж как некоторые их родственники были ей благодарны! – Джо подмигнул Эльке. – Особенно если воскресал… миллионер…

Элька засмеялась.

– Между прочим, к ней сейчас почти невозможно записаться. Но, если понадобится, так и быть, сделаю вашему семейству протекцию! Это снадобье чудеса творит: безголосые начинают петь, слепые видеть, полные худеют, у лысых отрастает пышная шевелюра, сутулые распрямляются. У стариков молодеют глаза и кожа, психи успокаиваются, у вялых и апатичных огонь пляшет в глазах. Словом, сама понимаешь…

Элька отказалась было, из вежливости, но в последнюю секунду передумала: вдруг поможет тете Фанни вернуть зрение, отцу – покончить с ежемесячными ангинами, ну а ей самой… избавиться от… от… – Элька встряхнула головой и неприятная мысль соскользнула с ее каштановых волос и укатилась прочь. Этому научила ее бабушка Дюшель.

Глава 5. Господин Невидимка

Почти в самом начале своего компьютерного маньячества бабушка Дюшель «подсела» на сайт, который назывался «Магия: онлайн-превращения».

Она внимательно прочитала инструкцию, выбрала существо, в которое надумала превратиться, тщательно изучила пошаговую инструкцию возвращения в родное тело после волшебного эксперимента – и принялась за дело. Из длинного перечня птиц, насекомых, млекопитающих, пресмыкающихся, земноводных и так далее она выбрала хорошенького медвежонка панду и превратилась в точно такого же. Надо сказать, что на всякий случай бабушка – не предусмотрительный папа и не трусливая мама, а легкомысленная старушка! – оставила записку с подробным объяснением того, как вернуть ее из чужого тела назад. И, конечно, поставила таймер на три минуты. На всякий случай. К счастью, эксперимент прошло без сучка и задоринки. Осмелев и почувствовав себя уверенней, бабушка трижды в течение часа превращалась в птичку колибри, страуса эму и гиену.

Она зашла на форум сайта и с восторгом описала серию метаморфоз. Все ее поздравляли, расспрашивали, завидовали, делились своим опытом удач и неудач. А один блоггер, вежливо поздравив ее, намекнул о том, что владеет тайной превращения… в невидимку.

– Не верю, – написала ему бабушка. – Даже динозавром или птеродактилем стать проще.

– Хотите подтверждения? – спросил незнакомец.

– Хочу! – ответила бабушка. И через минуту обнаружила, что кто-то в ее кухне включил газ, поставил джезву с водой на огонь и стал греметь дверцами шкафчиков в поисках кофе.

– В правом нижнем, у окна, – пробормотала бабушка, и тут же открылся именно правый нижний, оттуда, покачиваясь, поплыла к столу баночка кофе, крышка медленно отвинтилась и ложечка сама, зачерпнув три раза кофе, понесла его в кипящую воду.

– А… меня вы этому научите? – спросила бабушка. И тут почувствовала толчок в спину, потом кто-то взял ее под руку и подвел к компьютеру. Она увидела, как стрелка мышки подползла к самому неприметному квадратику на сайте, на котором ничего не было написано.

Она нажала на эту кнопку, и – после длинной назойливой рекламы чудо-матрасов, супер-кроссовок и магических ложек, снижающих аппетит, появилась инструкция: «Стань невидимкой». Бабушка подвела стрелку к ярко-красной кнопке, на которой жирными белыми буквами было написано «начало» – и готова была нажать.

– Не пожалеете? – услышала она прямо над ухом приятный голос.

– Есть риск? – парировала бабушка.

– Жмите! – выдохнул гость.

Бабушка нажала на кнопку, совершила несколько действий и произнесла не меньше десятки заклинаний, но ничего не произошло. Она оставалась все той же старушкой, весьма еще привлекательной, но морщин и старческих пятен на руках при всем желании не скроешь…

– Так я и знала! – огорчилась бабушка.

– А вы выйдите из дома и попробуйте купить что-нибудь… в супермаркете, – хохотнул невидимка.

– Только вместе! – помедлив, сказала бабушка.

– Не доверяете мне даже теперь, когда я могу войти к вам и все вынести, оставшись незамеченным?

– Именно теперь!

Супермаркет был полупуст. Бабушка Дюшель взяла коляску и стала кидать в нее продукты. Проходившие мимо люди с несказанным удивлением смотрели на ее коляску, словно она насажала туда живых кенгурят.

Подъехав к кассе, бабушка собралась платить, но кассирша, глядя мимо нее, кричала: «Граждане, чья коляска? Заберите ее от кассы, она мешает мне работать!»

Бабушка бросила коляску и с пустыми руками направилась к выходу. Навстречу ей шла соседка с верхнего этажа.

– Добрый день! – поприветствовала ее невидимая старушка. – Как ваше здоровье? И была несказанно удивлена пустым взглядом и молчанием в ответ. Более того, эта интеллигентная дама, бывшая учительница сольфеджио, грубо толкнула ее, даже не извинившись.

– Неужели… – Сердце бабушки учащенно забилось. – Вы… здесь, господин Невидимка?

– Где ж мне еще быть?

– А… у вас никогда не было… ну, то есть, вы всегда потом возвращались в свое тело?

– Вначале случалось… То нога недопревратится, то голова видна, а туловище нет. Но потом навострился… И у вас будет получаться!

– Хотелось бы верить…

– Ну что ж… Разрешите откланяться? – попрощался гость.

– Разрешаю, – милостиво пробормотала бабушка. Только… только как же я узнаю, что вы действительно… откланялись?

– Все еще не верите? – Голос ухмыльнулся. – Но ведь и вы, когда научитесь, сможете посещать меня в мое отсутствие. Почему же я этого не боюсь?

– Верно… И все же… Вас не затруднит появиться перед камерой живьем минут этак… через семь? – бабушка полезла в карман за ключом.

– Слово коллеги – закон! – крикнул голос незнакомца и, уже издалека, добавил. – Кстати, вы – единственная, кроме меня, конечно, у кого этот трюк получился!

«Единственная!» – сердце у бабушки остановилось, потом пустилось в пляс. Вернувшись в свое тело, она убедилась, что то же сделал и ее недавний гость, и рассмеялась.

С тех пор, желая узнать, кто что о ней на самом деле думает, она регулярно превращалась в невидимку, чтобы «навестить» родственников и старых подружек: в результате, наслушавшись «заспинных» разговоров, она рассорилась со всем миром, кроме любимой внучки, и поклялась отомстить злобным сплетникам. Потом остыла, всем все простила и даже просила у них прощения.

– А я-то разве не такая? И кто, скажите, не такой? Если б человечество не имело обыкновения сплетничать и злословить, оно бы сдохло от скуки, – говорила бабушка внучкам. – О чем еще и разговаривать целые дни напролет, если не о ближних? Говорить хорошее скучно. Оно такое… безликое. А плохое будоражит и заставляет кипеть кровь. Тогда и выделяется та мощная энергия, которой не хватает Космосу и которой он с аппетитом питается.

Как раз в те дни господин Невидимка и научил ее превращать в предметы, живые существа и делать невидимыми других людей.

Это оказалось делом не только не сложным, но и увлекательным. Особенно нравилось ей превратить кого-нибудь в смешное или страшное существо и тут же вернуть назад. Только одна вещь пока никак не получалась у бабушки Дюшель: превращать в невидимок других, особенно на глазах у окружающих, которые решили бы, что у них поехала крыша.

Так бы все и шло, если б однажды не случилось непредвиденное. Еще задолго до того как Эльку не приняли в художественную школу и она перестала рисовать, бабушка Дюшель упорно дарила любимой внучке дорогие краски и кисточки, мольберты, компьютерные программы для художников, диски с работами известных живописцев, билеты на выставки местных и заезжих знаменитостей. Вот и на тот день рождения – девятый – бабушка увидела в магазине на Рыночной площади набор разноцветных пастельных мелков. Подошла к кассе, чтобы заплатить, как вдруг в магазин вошла ее знакомая, с которой бабушка предпочитала не общаться.

Магазинчик был маленький, так что проскочить мимо нее незамеченной у бабушки не было шансов. Все было бы хорошо, если бы она стала невидимкой и дождалась их ухода. Но она так растерялась, что вместо этого превратилась в осу и с громким жужжанием начала кружить вокруг люстры.

В эту минуту в магазин ворвался бледный мужчина с безумным взглядом. Ни на кого не глядя, он подбежал к картонному домику на прилавке около кассы, быстро нарисовал на нем какую-то закорючку и… исчез.

Пытаясь разглядеть закорючку, одна не в меру любопытная оса подлетела к домику и села на что-то красное.

Покупательница в красном платье истошно завизжала. Продавщице пришлось скрутить газету в трубочку, чтобы выгнать незваную гостью. С перепугу бабушка-оса юркнула в картонный домик. Такие обычно покупают детям, чтобы те могли раскрасить их по своему усмотрению, превращая – кто во дворец принцессы, кто в тюрьму, кто в магазин.

Внутри домика было темно, и понадобилось время, чтобы глаза начали хоть что-нибудь различать. К несказанному своему удивлению, бабушка Дюшель вдруг обнаружила, что перед ней – высоченные ворота незнакомого Города. Препятствие, которое для человека, собаки и даже курицы было бы непреодолимым, бабушка-оса преодолела в считанные секунды. Легко перелетев через каменное ограждение, она села на ветку дерева, покачалась, уселась на балкон невысокого дома, затем – на диковинную шляпу местного жителя – и тут же, сбитая чем-то огромным и круглым без признаков жизни упала на что-то твердое, но теплое. Так и завершился бы ее земной путь, бесславно и печально, если бы это твердое и теплое не оказалось ладонью приятного господина весьма благообразной наружности.

Бабушке Дюшель всегда везло. Повезло и тут.

– Ох, я тебя сейчас… газетой! – услышала бабушка льстивый голос и замерла от ужаса, приготовившись к неминуемой, но, слава богу, кажется, мгновенной смерти.

– Не надо, – возразил другой голос, уверенный, мужественный и невероятно красивый. – Это – живое существо, не ты его создал, не тебе и губить.

– Но ведь она… она вас укусит, – пролепетал первый голос.

– За что? Я ей зла не желаю. Наоборот. Видишь, уже крылышками шевелит. Головку подняла… Лети, милая, и больше нашим друзьям под тыквы не попадайся.

Он легонько дунул на бабушку-осу, и она, встрепенувшись, взлетела. Сделала вокруг него несколько пируэтов и, убедившись, что красивый мужественный голос принадлежит красивому мужественному человеку, улетела. «Спасибо тебе, мой Повелитель!» – прошептала бабушка оса. Сердце ее было отныне навеки отдано этому благородному господину. Сердце, а вместе с ним – любовь и бесконечная преданность.

Он вошел в высокое светлое здание – и она, не удержавшись, влетела вслед за ним.

Это была школа, но не из тех, куда родители с трудом загоняют детей по утрам. Видно было, что дети счастливы там учиться, если слово «учиться» тут уместно. Первый же класс, в который он вошел, поразил ее до глубины души. Во-первых, дети сидели на полу, на пушистом коврике, ели мороженое и хохотали. Когда вошел гость, они вскочили – учительница тоже – и кинулись обнимать и целовать его.

Он сделал незаметный знак сопровождающим, и все они сели на коврик вместе с детьми.

– Продолжайте! – шепнул он учительнице. – Не обращайте на нас внимания.

Она улыбнулась и продолжила.

– Это всегда верно, как вы думаете? Дважды два – всегда четыре?

– Да! – хором закричали дети.

– То есть, если мы возьмем две пачки чипсов и добавим еще две, будет четыре, так?

– Так, – закричали дети.

– А если мы к двум пачкам мороженого добавим еще две, будет… сколько?

– Че-ты-ре! – крикнули дети.

– Хорошо. Ну, а если мы… капнем в тарелку две капли подтаявшего мороженого и добавим еще две, будет тоже четыре?

– Да! – сказали дети.

– А вы подумайте! Представьте себе эту картину. – Кап, кап, кап, кап… Сколько получится?

– Четыре, – закричали дети.

– А ты что скажешь, Ники? – обратилась она к девочке, которая промолчала. – Ты тоже думаешь, что будет четыре?

– Я попробовала – и у меня получилась… одна, – растерялась девочка. – Одна большая капля…

– Ники права, ребята. – учительница встала, открыла холодильник и достала четырнадцать порций мороженого в вафельных стаканчиках. – А ну-ка, попробуем все!

Ученики стали усердно капать на пластмассовые тарелки капли мороженого.

– Одна! Одна! – раздалось со всех сторон.

– А теперь доедайте мороженое, а я угощу наших гостей. – Она достала еще несколько вафельных конусов и предложила гостям. – Но я не хочу, чтобы вы решили, что дважды два – равно одному. Я хочу, чтобы вы поняли, что в каждом правиле есть загадка, разрешить которую полезно и…

– … вкусно! – закричали ребята.

– А теперь вы постараетесь вспомнить, что еще опровергнет это правило…

Повелитель встал, за ним поднялись и сопровождающие.

Бабушка-оса, не удержавшись, лизнула мороженое из тарелки умницы Ники с большой каплей и под восторженные возгласы детей вылетела из класса вслед за своим любимцем.

– Не забудьте, что сегодня на центральной площади у нас городской бал, – обернувшись на пороге, сказал гость. – В наш Ир-Ирон приехали новые семьи, так что постарайтесь, чтобы им было весело и приятно с вами. Приводите мам, пап, бабушек и дедушек, братишек и сестренок. Всем хватит сладостей и подарков!

Ура!!! – закричали дети хором.

– Идите проводите нашего Правителя, ребята, и возвращайтесь в класс.

– Ой, здорово! Снова бал! – раздались восхищенные возгласы.

Гурьбой, стараясь быть как можно ближе к высокому гостю, дети вышли из класса.

«Правитель! – ахнула про себя бабушка Дюшель. – А ведет себя, как… старшеклассник, забежавший на урок к младшему брату. Нет, не зря я его полюбила с первой минуты»…

И тут бабушка Дюшель остро почувствовала надвигающуюся опасность. Она еще не знала, откуда ее ждать – с неба, где летают круглые штуки, способные свалить с ног не только насекомое, или… от этого старика, который подошел к ее новому Повелителю и, противно осклабившись, прошептал ему что-то. Тот, жестом успокоив насторожившихся было телохранителей, отошел со стариком за угол, и тут же четверо в масках напали на него, заломили руки за спину, залепили рот скотчем и, силой затолкав в длинный автомобиль, увезли в неизвестном направлении. Это было сделано так быстро и тихо, что никто этого не увидел. Кроме нее. Крошечной осы, от которой теперь зависело благополучие этого замечательного человека, а может быть – и жизнь.

Разумеется, бабушка передумала возвращаться домой. Она влетела в окно машины и юркнула под воротник рубашки своего любимца. Не прошло и трех минут, как тюремные охранники – а это были они – вытащили беднягу из машины, проволокли по длинному узкому коридору и швырнули в темную сырую камеру. Не успела она выбраться из-под воротника и покружить по камере в поисках какого-нибудь тайного лаза или… связки ключей, забытых рассеянным надзирателем, как услышала голоса за дверью.

– А если он выберется отсюда и отомстит нам? – прохрипел первый голос.

– Не выберется! – успокоил его второй голос. – Отсюда так просто не сбежать! Разве что зубами перегрызть решетки… Не бойся, в лучшем случае он проживет неделю… Если очень повезет… Не думаю, что, став Правителем Ир-Ирона, Фаффер помилует своего злейшего врага! Если уж его красавицу жену не пожалел…

Несколькими ключами они закрыли несколько дверных замков на несколько оборотов и отошли от камеры.

«Неделя? Да мне и минуты хватит! – бабушка-оса презрительно пошевелила усиками. – Итак, вспомним уроки Господина Невидимки».

Она сложила лапки и тоненько завыла: «ЫииААООэ…». Она обернулась. Ее любимец лежал на нарах в той же позе и явно не собирался исчезать. – «УУаЭЭоААи…» – чуть менее уверенно пробормотала бабушка Дюшель. И снова тот же результат: никто не исчез, никто не появился, никто ни во что не превратился.

Она переполошилась не на шутку.

«АААыОУооээ…. ЭЭЭоОУууа…» – И… ничего… Никаких изменений.

«Да что же это со мной? Неужели та круглая штука отбила мне память?» – в ужасе подумала она. – Ведь тогда и я не смогу превратиться в себя…» Ей тут же стало стыдно, что эта перспектива расстроила ее куда больше, чем возможная казнь любимца.

«Какая я эгоистка, Лея права! И Рина… И… все вокруг… О чем я думаю? На что трачу драгоценное время? У меня есть всего неделя! И это – в лучшем случае! Этого едва хватит, чтобы вернуть – с помощью Господина Невидимки – утраченную способность превращать в невидимых… других людей!»

Через несколько мгновений, покружив над прекрасным спокойным лицом любимца, она вернулась в свою уютную квартирку. Правда, уютной ее делали не салфеточки, занавесочки и коврики, а – голые стены, на фоне которых так выигрышно смотрится навороченная техника: ее семья, которая устраивала бы ее еще больше, если бы и Эльку можно было превратить в… полезный механизм, который при этом не задает вопросов и умещается в спичечный коробок. Впрочем, вряд ли этот глупый механизм так приятно обнимался бы и так виртуозно… закапывал глазные капли. Ладно уж… Пусть все остается как есть.

Глава 6. Две казни

Всю неделю бабушка Дюшель тренировалась. Она превращала в невидимые окружаюшие предметы, а потом – и живые существа. Но, честно говоря, когда на ее глазах исчезли дочь Рина и внук Рон, – бабушка так не напугалась, как во время исчезновения Цезаря.

– Прости меня, Цезарь, миленький! И вы, Дина, Дрор, Дорон и мелюзга! Даю слово, больше я никогда вас не буду мучить! Кого угодно, только не вас.

Убедившись, что у нее все прекрасно получается, бабушка-оса вернулась в Ир-Ирон (слава магазину на рыночной площади и выставленному в его витрине экспонату с помятым углом!) Ее внимание привлек шум на площади: сотни собравшихся явно чего-то ждали.

«И не лень им… в такую-то рань?» – усмехнулась бабушка-оса и влетела в камеру. Она была пуста, дверь распахнута настежь, а из коридора доносился непонятный шум.

Предчувствуя недоброе, бабушка Дюшель юркнула в коридор и обомлела. Трое охранников грубо волокли ее любимца в сторону площади, той самой, где нетерпеливо ожидал зрелища неугомонный народ.

В центре площади, явно в спешке, была сооружено нечто похожее на плаху. Несколько человек – судя по всему, переодетые охранники – улюлюкали и потрясали плакатами, на которых черно-белыми буквами на красном фоне было написано: «Да здравствует Фаффер, новый Правитель Ир-Ирона!», Кэнди – вон из Города!», «Слава Тоггису – первому палачу Ир-Ирона!», «Смерть преступнику!», «Казнить взяточника!» Так она узнала, что ее любимца зовут Кэнди, а главных врагов – Фаффер и Тоггис.

«Лихо они это сделали…» – расстроилась она. – Без тщательной подготовки такой сложной операции не провернуть… А ведь бедный Кэнди, наверное, ему доверял. Этому… Фафферишке…»

Когда на эшафот поднялся Главный Палач и вытащил из красного футляра завернутый в красную тряпку топор, бабушка-оса едва не потеряла сознание. Не возьми она себя в руки – она вряд ли когда-нибудь снова увидела бы своего Повелителя живым и здоровым.

«Так! Главное – сосредоточиться и не наделать ошибок!» – уговаривала себя бабушка Дюшель. Ей не верилось, что этот милосердный приветливый человек мог совершить такое злодеяние, которое карается отсечением головы.

«УУОААааа…» – взвыла она, с любовью поглядывая на своего любимца, который, казалось, был абсолютно равнодушен к происходящему.

«Рано ты сдался, голубчик! – возмутилась разочарованная бабушка Дюшель. Она ведь не знала тогда, что за эти пять дней Фаффер трижды пытался уговорить Кэнди сознаться в совершенном преступлении и тайно покинуть Ир-Ирон. Когда тот отказался в первый раз, самозванец пригрозил отнять у него любимую жену Томмис. Кэнди не поверил ему и вновь проигнорировал оскорбительное предложение. Наутро Томмис нашли на нижней ступеньке парадной лестницы. Она была мертва.

– У тебя ведь есть еще сын, я не ошибаюсь? – зловеще проскрежетал Фаффер во время очередного визита в тюрьму. – Он тоже будет живописно смотреться на белой лестнице в красной луже… Жены у тебя уже нет, и дом твой – уже не твой. Малыш Террик… да, он пока еще твой. Но только пока, запомни!

Тогда-то Кэнди и признал себя виновным в получении взятки. А за взятку в Ир-Ироне полагалось то же, что и за другие тяжкие преступления – смерть!

«АААУЭОооо…» «Как же там было? АОУИИЭЭЭэээ? ЫЫОЭЭАааа?»

Бабушка Дюшель перебирала магические сочетания звуков, но у нее ничего не получалось.

«Господи, помоги мне спасти жизнь того, кто спас от смерти меня! Сжалься, подскажи заклинание!» – Она сложила лапки в мольбе и посмотрела в серое от горя небо.

Какой-то представительный мужчина подал знак, и Главный Палач поднял топор.

«ИииАаООО» – взмолилась бабушка-оса. – «УуУЭЭЭОаа»… «ООААУУЫЫэээ…» – крикнула она в отчаянии – но было поздно: со страшным грохотом топор обрушился на шею ее Повелителя. Только, странное дело, голова куда-то пропала, да и тело исчезло. Бабушка, не веря своим глазам, всмотрелась в топор: на нем не было ни капли крови, а растерянное лицо Главного Палача и Правителя подтвердили, что ее мольбы были услышаны.

Собравшиеся на площади люди дружно ахнули.

«Получилось!» – возликовала бабушка и вдруг увидела, что Правитель с искаженным от ярости лицом подозвал к себе Главного Палача и что-то свирепо крикнул ему. Тот кивнул, опустил голову и понуро пошел прочь, на ходу складывая сверкающий на ярком солнце топор.

– Ой-йо-йой! – пробормотала бабушка Дюшель. – Не нравится мне то, что они затевают…

Правитель направился во Дворец, Главный Палач – в противоположную сторону.

«За кем же лететь? – растерялась бабушка. – Тот приказал, этот будет исполнять, но что? И как, если мой Кэнди – теперь она знала его имя – стал невидимым? Может, они задумали отомстить ему как-то по-другому? Интересно, у него есть семья?»

Она смотрела в спину то тому, то этому, и вдруг увидела, что к Правителю подошла дама в наряде, возможно, слишком ярком для такого скорбного мероприятия, как казнь, но явно дорогом. Дама взяла его под руку и что-то зашептала ему на ухо, успокаивающе поглаживая его по руке.

Тот засиял и расцеловал ее.

– Нет, ребятки, – сказала себе бабушка Дюшель. – Не за вами я буду следить, а за ней. Она что-то задумала, и никто, кроме меня, не сумеет выяснить, что именно и как это предотвратить!

Спрятаться в пышной прическе шикарной дамы было куда проще, чем в складке воротника бедного Кэнди.

– Завтра у меня день рождения! – объявила она, едва войдя во Дворец, и хлопнула в ладоши. Сбежавшиеся слуги выстроились по росту и, сцепив руки за спиной, почтительно склонили головы. – Вы слышали? Повторяю для зевак. День Рож-де-ния. Завтра. У меня. И советую вернуть брови на место!

– Но… он же… Он только что был… Четыре дня назад… – растерялся управляющий.

– Мне третий раз повторить? – зловеще прошептала дама и сжала губы. – Созывайте гостей, будет бал! И чтоб все пришли с детьми. Я говорю о малышах, лет… до восьми… Если взрослые не смогут, пусть пришлют детей с нянями. Дети должны быть все, без исключения!

– Слушаюсь! – выкрикнул управляющий и зыркнул глазами на подчиненных.

«Что же она такое затеяла? – озадачилась бабушка Дюшель. – Зачем ей праздновать свой день рождения во второй раз и для чего она приглашает маленьких детей? Надо подумать…»

Но только она собралась покинуть пост, дама сняла шляпу вместе… с париком. Положила все это в шкаф и заперла его на ключ.