Северный мир 3. Пробуждение

– Обычно я готовила на свою семью и Белозара, ― сказала я, ― ещё две семьи, что живут здесь, питаются отдельно, у них своя печь и вход со двора в пристроенные комнаты. Но ты, наверное, хочешь сама подносить еду своему супругу, тогда можешь готовить отдельно.

Велислава кивнула.

– Пища из рук любящей женщины много добра приносит мужу, ― проговорила девица.

Я согласно кивнула.

Она хотела ещё что-то спросить, но молчала. Я видела, что ей очень интересно, кто был вчерашний ночной гость и куда он пропал. Таинственность, что окружала Доброслава, чувствовалась со стороны. Да ещё несвойственное нашим мужчинам поведение относительно чужака. Но она молчала, не желая навлечь своим любопытством немилость новой семьи.

– Тебе понравилась ваша с Белозаром комната? ― спросила я, желая отвлечь её.

– Да, очень! ― восторженно отозвалась Велислава. ― Я никогда раньше не бывала в таких больших домах, чтобы у каждого было своё отдельное помещение. А какой красивой резьбой украшены все вещи! ― восхищённо глядя на предметы, сказала она.

– Я тоже вначале удивлялась величию этого строения и его красоте, ― улыбнулась я, ― но знаешь, ко всему быстро привыкаешь. Очень скоро тебе будет не представить, что можно жить иначе: всем вместе в маленькой избе.

В этот момент к нам со двора вбежали дети. Все они играли вместе: и наши с Демидом сыновья, и дети его младших братьев.

Самый старший из них ― Милослав, наш первый сын, был самым сообразительным из них. Ему недавно исполнилось десять солнц, чем он был очень горд. И уже вовсю помогал старшим мужчинам в поле, ухаживал за лошадьми, а свободное время следил за своими братьями.

Наш с Демидом средний сын ― Даромир, семи солнц от роду, уже вышел из возраста детской свободы и привлекался к домашним делам.

А самый младший ― Пересвет, хоть и тянулся из всех сил к своим братьям, но имея на своём веку лишь три солнца, был замечен только в играх.

Вслед за ними к нам с Велиславой вышла Дарьяна, жена одного из братьев Демида. В моё отсутствие она присматривала за всеми детьми. Женщина поздоровалась и заговорщически улыбнулась Велиславе.

– Как поживает молодая жена? ― спросила она. ― После стольких солнц одиночества Белозар был не слишком пылок?

Велислава зарделась и отвела глаза, я заметила на её лице скрываемую улыбку. Потом укоризненно посмотрела на Дарьяну. В нашем доме было не принято вести такие разговоры. А вот мои бывшие подружки из селения, став жёнами, могли так подтрунивать друг над другом. И Дарьяна тоже не видела грани между личным и семейным.

Жёны младших братьев Демида, хоть и умели держать язык за зубами и не выносить за ворота то, что происходит в нашем доме, воспитанием не отличались. От разведения сплетен в нашем селении их уберегало то, что они были из других земель и никого здесь не знали. А замкнутый образ жизни нашей семьи не способствовал заведению знакомств.

Поэтому обе женщины были рады, что в доме появилась Велислава, надеясь, что с ней можно будет болтать. Но я понимала, что они ошиблись. По своей природной скромности и уму жена Белозара была ближе мне, нежели жёнам младших братьев. Дарьяна, увидев мой взгляд, быстро ушла.

Я знала, что они с Паледой, женой другого брата, побаиваются меня. Никогда их мысли не могли укрыться от моего знания, о грядущем пополнении в их семьях я тоже знала первая. Потому что невозможно не заметить свет, наполнивший женщину. А ещё их мелкие провинности были у меня, как на ладони. Поэтому моего осуждающего взгляда было достаточно, чтобы Дарьяна вышла на улицу за убежавшими детьми.

– Белозар всё ещё любит Цветану? ― неожиданно спросила Велислава.

– Я не знаю, ― ответила я, ― его мысли закрыты для меня.

– А я думала, ты всё ведаешь, ― удивилась девица. ― В селении говорят, что ты ведьма, а я думаю, что ты ведунья.

Я улыбнулась.

– Как меня только ни называли, ― ответила я, ― но дурного я никому не делаю, а селян, наоборот, лечу и помогаю им.

– Да, всем известен твой дар исцелять руками, ― подтвердила жена Белозара, ― а также предвидеть будущее, защищать и расправлять дорогу идущему.

Я с интересом смотрела на молодую девицу. Она нравилась мне всё больше. Раньше у меня была только Цветана, чтобы поговорить да женские дела обсудить. Дарьяна с Паледой были чужды мне. А теперь у меня появилась ещё одна собеседница.

– Я рада, что Белозар выбрал тебя, ― сказала я Велиславе, ― у Цветаны своя судьба и, поверь, нелёгкая. А тебе непростой муж достался. Скоро узнаешь, что наша семья отличается от других. И о делах наших молчать надо и никому не докладывать. Даже родным своим слова не молвить. Уедут скоро мужья от нас, и вернётся Белозар другим. А мы с тобой оберегать их будем и ждать. Ты когда-нибудь обережные коноки делала?

Велислава покачала головой.

– А вижу я, что есть у тебя умение. Да у любой женщины есть способность своего мужа оберегать, а когда оно ещё личным даром усилено, то ещё лучше, ― сказала я.

– Нет у меня дара, ― скромно отказалась Велислава, ― и в роду никого не было, кто дар имел.

– А вот и есть, ― сказала я, глядя внутренним взглядом на нити, что переплетались за спиной у девицы.

Одни вели в Явь, это были связи с родными, что были живы, другие уходили в Навь, они вели к ушедшим предкам. И среди родных ей душ, ожидающих перерождения, были те, кто владел даром при жизни. И опыт этот сохранился в памяти рода. Именно он сейчас стремился к Велиславе, но не был принят ею.

– Я проведу тебя к твоим умениям, ― продолжала я, ― Помогу принять и взрастить дар. Нам сейчас нужны силы, ведь многое предстоит впереди.

Девица с восхищением взглянула на меня.

– Я даже мечтать не могла о таком, ― с благодарностью сказала она. ― Спасибо тебе, что выбрала меня в жёны Белозару.

– Почему ты считаешь, что это моя заслуга?

– Чувствую я, что для моего Ладо пока нет разницы, кто рядом с ним, если это не Цветана, ― со вздохом ответила девица. ― А значит, выбирал не он, а ему. Все в селении знают, что Демид во всём с тобой советуется, значит, и меня выбрать ты подсказала.

– А ты умна и сообразительна, ― проговорила я, ― мне нравится, что ты вошла в нашу семью. Уверена, что сумеешь расположить к себе Белозара. Столько солнц он ходил без женской ласки, а она дорогого стоит и сердца открывает.

Велислава в ответ загадочно улыбнулась.

Я вышла во двор. Дети весело бегали друг за другом, поднимая ворох разноцветных листьев. Воздух был наполнен запахами опадающей листвы. Но осень только вступала в свои права, и солнце пока пригревало своими лучами.

В стороне от подвижных мальчишек и дочерей Дарьяны с Паледой, которым было не больше пяти солнц, сидела Радамила. Обычно начало дня она проводила вместе со Светозаром, обучаясь с ним у Цветаны.

Княжна рассказывала наследникам про соседние земли, про князей, что там правили, их родовые истории, переплетения семей и судеб. И требовала, чтобы наследники чётко знали, какой князь приходится сродником другому, какие княжны были их жёнами, какие земли они занимают. Это всё было необходимо, чтобы понимать военные союзы и противостояния.

Раде больше всего нравились сказы о жизни князей ― истории любви и предательства. Светозар же больше интересовался историей завоеваний и распределения земель между князьями. Мне было интересно, откуда Цветана всё это знала, и я как-то спросила у неё об этом.

– Княжеский терем полнится рассказами, ― ответила она. ― Но это не праздные разговоры. Правителям важно знать, кто с кем заключил родственный мир, кто и чем соседа обидел или в руке дочери отказал. Если бы мы узнали в воеводе первого жениха нашей княгини, то смогли бы предотвратить предательство. Но мы были так заняты внешними врагами, что происходящее под носом не заметили.

– Расскажи мне про кого-нибудь, ― попросила я.

Княжна задумалась.

– Одну из моих сестёр отдали в соседние земли в качестве примирительного дара, ― с грустью проговорила она. ― Наш отец повёл дружинников в соседние земли и потерпел поражение. Чтобы избежать дальнейшей войны, он предложил свою дочь в жёны местному князю в качестве откупа и примирения. Тот правитель был уже стар, и его первые три жены к тому времени ушли в мир Нави. Ходили разговоры, что не без его участия. Но отец не обратил на это никакого внимания. Он отдал старику свою дочь, не посмотрев на её слёзы. Моя сестра очень боялась жениха и умоляла отца выбрать для неё другого. Но приехали чужеземные дружинники и увезли её для своего князя. Потом до нас дошли слухи, что он так и не связал себя с ней свадебным огнём. Но забрал её честь и сделал своей прислужницей. А через несколько солнц сестры не стало. Причины нам не известны. Помню только, как плакала матушка от этих вестей. Я была ещё ребёнком, но меня уже готовились отправить в ваши земли. Помню, как испугалась, что меня настигнет участь сестры. И как была поражена, что княгиня встретила меня приветливо и относилась потом, как к родной дочери, ― закончила Цветана. ― Вот такая судьба у княжон. Я благодарила Богов, что мне повезло попасть в добрую семью, но, к сожалению, быстро лишилась её.

Я видела, что Цветане тяжело ей даются воспоминания, но обнять её не решилась. Княжна старалась быть сильной и не позволяла утешать себя, чтобы не показать слабость. Такие разговоры случались у нас нечасто, все свои знания она передавала нашим детям, не забывая о тайном языке.

К тринадцати солнцам Рада со Светозаром знали историю родов и наших земель лучше кого-либо. Но сегодня занятий не было. Наследник был со своими родителями, и нам оставалось только гадать, что происходит в доме княжичей.

Я чувствовала, что дочь пытается это увидеть. Но присутствие в доме двух амулетов закрывало пространство. А ещё я видела тревогу в глазах дочери.

– Ты чем-то встревожена, Рада? ― спросила я

– Да, матушка, ― ответила дочь, поднимая на меня глаза, ― чувствую, что скоро грядёт разлука со Светозаром, заберёт его у меня приехавший князь. Расходятся наши со Светом ниточки судеб, а соединятся ли вновь ― не дано мне видеть, всё будто в тумане. Почему так, матушка?

– Грядущее ещё не определено, ― сказала я, ― лишь основное заложено. Ты ведь знаешь, что многое зависит от наших мыслей и поступков. Как вы с наследником себя поведёте, то и получите.

– Но почему же я не вижу разные направления? Я бы знала, по какому пойти, чтобы к счастью прийти! ― воскликнула девица.

– Про себя тяжело смотреть, ― успокоила я дочь, ― я тоже своё будущее не вижу и родных с трудом смотрю. Видимо, так положено: не знать, что грядёт.

– Как же мне оберечь Светозара, если не вижу я, где ему опасность грозит? ― спросила Радамила.

– А ты его всегда оберегай, каждое мгновение луч твоего внимания пусть за ним следует. Когда он далеко, и ты не можешь представить где, ты наполняй его внутренне, светом своим делись. Этот свет дурное отведёт, врагов ослепит, и к тебе вернётся с благодарностью и верностью. Потому что мужчина, наполненный светом женщины, недоступен для соперниц. Но тебе рано об этом думать, не просватаны вы, и не знаю, когда это случится. Тем более ты знаешь, что свадебный огонь князья проходят по особым соображениям, ведь Цветана рассказывала, как властители своими детьми распоряжаются. Княжичи тоже не по большой любви жён берут, а по земельным союзам.

Рада озабоченно смотрела на меня.

– Мы не знаем, как пойдёт освобождение наших земель, ― продолжала я, ― скорее всего, нам понадобятся союзники, а ничто так не скрепляет союз, как свадьба детей. Поэтому и не определено ваше будущее, и ниточки судеб расходятся. Пока неизвестно, с кем они сойдутся.

– Такого не будет, ― ответила Рада, ― мы со Светозаром рождены, чтобы быть вместе, так Боги велели.

Я улыбнулась.

– Возможно, ― сказала я, ― но в делах княжеских много интриг, и исход событий зависит от воли многих. Как эта воля повернётся ― сейчас неведомо. Но я знаю, что Светозар никогда по своей воле не оставит тебя. А вот если перед ним будет стоять выбор между жизнями многих людей и счастьем с тобой, что, по-твоему, он должен выбрать?

– Я выберу Радамилу или откажусь от всего, ― прозвучал над нами голос оказавшегося рядом княжича.

– Если тебе позволят это сделать, ― с грустью ответила я.

А отроки смотрели друг на друга, и казалось, что они не представляют препятствий, которые могли бы разлучить их и заставить отказаться друг от друга.

Глава 6

Семейные узы

Я оставила Раду со Светозаром наедине. Они оба были встревожены происходящим и хотели поддержать друг друга. Со стороны дети выглядели совсем взрослой парой. В нашем селении девицам было разрешено проходить свадебный огонь с пятнадцати солнц, и Рада вполне могла скоро стать невестой. А вот отроки женились позднее, тем более единственный законный наследник князя.

С тревогой взглянув на дом Цветаны, я почувствовала, что он полон не радостью встречи, а горечью произошедших за время разлуки событий. Я вспомнила, как Цветана ждала мужа, как всматривалась в даль дороги, что ведёт к нам из города. Как не смотрела ни на кого, ожидая своего княжича. И только забота и поддержка Белозара, его горящие глаза и трепетное отношение к ней заставили молодую женщину, тогда ещё совсем юную и незнакомую с яркими чувствами, иначе взглянуть на него.

Я помню, как она боролась с этим чувством, изо всех сил избегала Белозара, но душа горела и звала. И Цветана позволила себе надежду на счастье. Но Боги не позволили им быть вместе, и её сердце вновь закрылось, чтобы вновь не чувствовать боль потери.

И вот сейчас, когда Доброслав вернулся, княжне не стало легче. Вернуть прошлые отношения спустя столько солнц и событий было невозможно, но и построить новые, зная о второй семье мужа, тоже маловероятно. Я чувствовала, как в Цветане боролись княжеский долг и гордость преданной женщины. И мысленно отправила ей поддержку и свет своего сердца, чтобы поддержать её в этой непростой ситуации.

Потом моё внимание переключилось на детей, бегающих по двору. Милослав с Даромиром помогали складывать дрова, которые колол брат Демида, остальные играли. После этого пошли в конюшни: моих сыновей обучали ухаживать за лошадьми и лечить их при необходимости.

Милослав с детства отличался способностью чувствовать других людей и определять состояние животных. Он любил ухаживать за домашней скотиной и всегда первый знал, если кто-то из животных захворал. А ещё я часто заставала его в задумчивости, и когда он выходил из неё, то говорил, что общался с духами, и они направляли его.

Даже для меня Милослав был загадочным ребёнком. Демид горел желанием видеть старшего сына отважным воином, но я понимала, что это не его путь. Ребёнок так остро чувствовал и ощущал окружающий мир, что причинить боль, пусть даже врагу, было для него сложно.

Если бы в наших краях остались волхвы, я уверена, что в девять солнц они забрали бы его к себе для обучения, сделав проводников воли Богов. Но мудрые старцы давно покинули наши края, и магическим знаниям никто не обучал.

Каждый наш разговор с Демидом о Милославе заканчивался спором. Ладо был уверен, что старший сын должен в полной мере унаследовать силу воина Перуна и посвятить себя служению огню. А вот другие сыновья могут пойти другим путём.

Я же говорила, что любой из детей имеет право на свой путь. И если бы рядом были волхвы, то мы бы гордились тем, что они забрали Милослава. Демид не поддерживал мои убеждения, напоминая мне о том, что между сторонниками Перуна и Велеса, который покровительствовал волхвам, часто возникали противоречия, берущие своё начало в отношениях самих Богов, поссорившихся из-за Дивы Додолы.

Когда-то и наш князь, отец Доброслава, оскорбил служителей Велеса, поставив их ниже своих воинов, посвящённых Перуну. В итоге наши земли остались без магической защиты. И я чувствовала в мыслях Демида отголоски этого решения, хотя он давно понял, что князь был неправ. Находись мы под защитой мудрых волхвов, тёмный колдун князя не смог бы проникнуть в мысли воинов и разгадать замысел княжича по переносу засады, что в итоге и решило исход всего противостояния.

С каждым днём Милослав задавал всё больше вопросов о Богах и духах, и я искала знания у бабушки, так как сама не в полном объёме владела ими. Но и у колдуньи не было ответов на все вопросы внука. Оставалась надежда лишь на то, что вернётся отец Демида и возьмёт мальчика к себе в обучение. Но когда это произойдёт, мы не знали. А мой муж и не хотел такого развития событий.

Зато два младших сына в полной мере оправдывали надежды Демида на продолжение его воинского дела. Если Милослав влиял на окружающих своей волей, то младшие хватали деревянные кинжалы и бросались на своих обидчиков. Сколько бы я ни просила их решать вопросы миром, они меня не слышали. Даже Пересвет, совсем недавно научившийся говорить и крепко стоять на ногах, всё равно размахивал своим маленьким деревянным ножиком, который смастерил для него Белозар.

Даромир уже вовсю принимал участие в воинском обучении, которое проводили Демид или Белозар для княжича и нашего старшего сына. Светозар тоже делал успехи во владении оружием. Часто к ним присоединялись дети других селян, достигшие нужного возраста.

Сначала старейшины запретили такие сборища, но селяне продолжали отпускать детей к нам во двор для обучения ратному ремеслу. Они говорили, что их сыновья должны уметь защитить свои семьи. И в периоды, свободные от работы в поле и сбора урожая, на нашем дворе собиралось довольно много отроков. Среди них были и сыновья моего брата, по возрасту такие, как Милослав. В том числе ребёнок, с которым жена Грислава появилась в нашем селении. Мальчишки были дружны между собой, несмотря на постоянные соревнования.

Но Светозар и Даромир отличались среди них своей ловкостью, скоростью реакции и гибкостью, с которой они уходили от ударов друг друга. Даромир хоть и был намного младше княжича, но спуску ему не давал.

Милослав со Светозаром бились почти на равных, и там, где княжич брал силой и ловкостью, Милослав побеждал, предугадывая следующее движение противника и действуя на опережение.

Я с гордостью смотрела на всех детей и просила Богов только об этом ― дать им долгую жизнь, свободную от войны и потерь.

Когда на землю опустилась ночь, Доброслав отбыл из нашего дома. Их прощание с Цветаной было сдержанным. Княжич был подавлен грузом вины, княжна ― разбитыми надеждами. Со своим сыном мужчина простился более сердечно, обещая вернуться.

Уже сидя на коне, княжич взглянул на жену и умчался вдаль. Мне показалось, что Цветана вздохнула с облегчением, когда её муж скрылся из вида. Она была рада, что сын остался с ней, и отроку пока не грозит опасность. Светозар был её единственной радостью в жизни, и молодая женщина была не готова его терять. Когда топот коня стих за поворотом дороги, Цветана ушла к себе, ни на кого не взглянув.

Белозар украдкой посмотрел в её сторону, но не двинулся с места. Велислава не вышла провожать княжича, как и младшие братья Демида. Настоящего Доброслава они считали давно погибшим, а таинственный гость не имел для них никакого значения.

После его отъезда наша жизнь вернулась в привычную колею. Но наше настроение и все окружающее пространство незримо изменились. Вид живого княжича не выходил у всех из головы. И означал только одно: борьба с новым князем всё ближе и неотвратимей. Это делало каждую минуту рядом с родными людьми осознаваемо ценной и желанной.

Каждая ночь вместе казалась последней, каждая нежность и проявленная забота ― запоминающейся. А трапезы теперь проходили в непривычной тишине. Вести праздные разговоры вести не хотелось, а о серьёзном следовало молчать.

С приходом новой Луны Демид с Белозаром собрались в охотничий поход. Младших братьев они решили пока не брать, чтобы не оставлять наш дом без защиты. Накануне я обновила для них защитные коноки, которые наполнила силой духов, и вложила всю свою любовь в амулет Демида. А Велислава помогла мне с коноком для Белозара.

Мы вместе с ней пришли на ритуальную поляну около бабушкиного дома. Колдунья приветливо встретила молодую женщину. Посмотрела на неё так, как только она умела: пронизывая с ног до головы, без слов узнавая о человеке всё, что ей было нужно.

– Хорошую жену выбрал Белозар, ― проговорила бабушка, ― такая ему и нужна.

Велислава зарделась. Она, как многие селянки, считала бабушку сильной колдуньей и боялась её. Но, попав в уединённый дом на лесной опушке, была поражена истинному облику и доброте хозяйки.

Все вместе мы разложили на камне Алатырь нужные для ритуала предметы, зажгли огонь. Я показала Велиславе, как пройти к силе земли-матушки, провести её через себя в амулет защитный, чтобы держала она воинов крепко, опорой им была в пути-дороге.

Потом мы обратились к Богам с мольбой о защите наших мужей. И заключили полученные благословения в конок осиновый.

Конок для Белозара я потом своей силой укрепила, ведь от него теперь зависела и безопасность Демида: чем сильнее один, тем больше от него помощь другому. Но и жена Белозара делала всё с таким рвением, впитывала знания, как сухая земля, изголодавшаяся по дождю в знойный день.

Проводили мы своих лю́бых в ночь тёмную, чтобы не привлекать меньше внимания селян. Мой Ладо обещал вернуться к следующей Луне. А я чувствовала, что расстаёмся мы на более долгий срок.

После отъезда Белозара Велислава сникла. Недолго было её женское счастье. Всего одну Луну была она рядом с лю́бым, и вновь осталась одна. Я поддерживала и утешала молодую женщину, хотя и на моей душе была тоска по суженому.

Когда Демид пробуждал в себе силу воинов Перуна, наша связь с ним начинала слабнуть. Мне было трудней его видеть и мысленно связываться с ним.

Защита коноков закрывала их с Белозаром не только от тёмного колдуна, но и от всех магических воздействий. А значит, даже мне было труднее пройти к нему. Да и моя тропинка через защиту могла открыть путь чужим глазам. Так что нечасто я смотрела на своего Ладо, лишь просила Богов сохранить его и укрепляла его амулет.

Цветана всё больше отдалялась от меня. Княжна видела, что я общаюсь с Велиславой, помогаю ей освоиться в нашем доме, и от этого совсем замкнулась в себе. Я понимала, что ей тяжело видеть жену лю́бого мужчины, которая ещё и могла оказаться тяжела от него. Но свет новой жизни пока не наполнил Велиславу, и она грустила от этого.

Глава 7

Отголоски прошлого

После отъезда мужа у Лебедяны всё валилось из рук. Заслышав шум, она тут же выбегала из дома, посмотреть, не приехал ли Ратислав. Она никогда не называла его тем, другим, именем, что связывало его с прежней жизнью. Больше всего молодая женщина хотела, чтобы он вернулся и всё вновь было, как прежде. Теперь она поняла, зачем Акилина наказывала ей продолжать давать мужу дурманящий разум настой. Это помогало сохранить привычный быт и уберечь Ратислава от опасности.

От мыслей о том, что муж уехал к своим родным, Лебедяне становилось не по себе. Перед отъездом он так и не рассказал ей о своём прошлом. Она не знала, был ли её Ладо женат, имел ли детей. Ещё беспокоили слова о том, что Ратислав не может сказать правду о себе, так как это опасно. Женщина вспоминала предсказание знахарки, что будет её муж знатным человеком. Но уже не желала этого, понимая, что никогда не станет ему ровней.

Мысль о том, что Ратислав сейчас встречается со своими родителями и, возможно, первой женой, не давали Лебедяне покоя. В их селении никто из мужчин не имел двух жён. И она не представляла для себя такой жизни.

«Что будет с нашими детьми? Как их примут родители Ратислава? Как они отнесутся ко мне?» ― думала она.

О том, что родителей мужа уже нет в Яви, женщина не знала.

Дни проходили в томительном ожидании, и, когда за окнами раздалось ржание уставшего коня, Лебедяна выбежала во двор, не чуя своих ног. Она увидела, как муж спрыгнул на землю, привязал коня, налил тому воды и направился в дом. Уже подходя к порогу, он заметил, что его встречает жена.

Её глаза были полны мольбы и надежды, Лебедяна смотрела на Ратислава, ища ответы на свои вопросы, пытаясь почувствовать, с какими вестями он вернулся и что он нашёл в родной семье.

Ратислав остановился. Полные любви глаза женщины льстили его самолюбию, ущемлённому Цветаной, но где-то внутри болело и чувство вины. Молодая женщина горячо обняла его, прильнула всем телом и начала гладить голову, плечи, будто не веря, что муж на самом деле вернулся.

В её поведении была такая разительная разница с тем, как встретила его Цветана, что княжич даже задумался, а на самом ли деле первая жена ждала его. Но быстро отбросив эти мысли, как оскорбляющие честь княжны, он всё же обнял Лебедяну. Она пахла привычным ему домом, напоминала о счастливых днях, проведённых вместе.

Мужчина прошёл в дом, и сыновья бросились к нему. Он обнимал детей и понимал, что здесь ему рады гораздо больше, да и сам он в этом доме чувствовал себя комфортнее. Никто не ждал от него подвигов, и все любили просто за то, что он есть.