Трофей объявленной охоты

За этим следовал резкий старт, полиция прижимала потенциального нарушителя и начинались разборки.

Головин неоднократно видел, как к остановленным грузовикам вызывались группы поддержки, когда водитель отказывался признавать правоту дорожных копов.

Они не спорили и сразу вызывали подмогу.

Иногда это был скоростной патрульный кар из района, доставлявший «тяжей» в броне и с оружием.

В другой раз беспилотник с растопыренными манипуляторами парализаторов, зависавший перед лобовым стеклом.

Полицейские умели найти убедительный способ уговорить нарушителя не доводить спор до крайних мер.

Как позже узнал Головин, лицензии на регулировочные и ремонтные работы в городе стоили очень дорого, поэтому водители-собственники избегали дорогостоящих наладочных работ и старались эксплуатировать свою технику до предела.

Это напоминало Марку его борьбу с ботиночными лицензиями, где он, в результате, потерял больше, чем сэкономил. Но, благодаря череде событий, все таки, нашел медовое место, где квадры пачками падали на его банковский счет.

Здесь его ценили, здесь он был нужен и здесь никого не интересовало, какой таблеткой нужно закинуться, чтобы вкачать в себя очередные гигабайты штурманских инструкций или вовсе посторонних наук, которыми изобиловал курс обучения в навигаторской школе.

– Внимание, до контакта с заказчиком осталось три минуты… – сообщил голос автопилота.

– Ой! Я что, спал, что ли? – машинально произнес Головин, понимая, что глубже обычного погрузился в собственные мысли.

– Ничего страшного, сэр, вы мало спите. Ваш коэффициент готовности равен шестидесяти четырем процентам. Этого достаточно для исполнения ваших обязанностей, но в перспективе на месяц, вы будете отстранены от выполнения обязанностей по показаниями медицинской комиссии…

– Да нихрена ты не понимаешь! – не согласился Головин. Его уже предупреждали, что честная система будет говорить ему все эти гадости, однако живые менеджеры понимали, что звезда доставки кует монету для них всех, а программа мониторинга была собрана программистами-идеалистами. И невозможно зарабатывать бонусы и сверхбонусы, работая лишь по восемь часов в день.

Каждые сутки Головин перерабатывал по три-четыре часа. Эту переработку и замечала умная программа, а потом озвучивала голосом, ни в чем не виноватой тридцатипятилетней женщины.

Четырехполосное шоссе сменилось ухоженной частной двухполоской. Еще шестьсот метров и контакт с заказчиком.

Головин машинально коснулся очередного шедевра парикмахеров – его новая прическа называлась «лето в Равансоле. Август».

Равансоль – это город в паре сотен километров к югу. Там теплое море и штормы с бешеной скоростью ветра и выбросом морской гальки, летевшей быстрее пули. Но не в августе.

Капсула на предельной скорости выскочила на разворотный круг перед въездом во владении госпожи Эдиты-Жануарии, и сделав пару оборотов вокруг клумбы, остановилась напротив ворот из пластика с литыми фигурками авторской работы.

Из-за приоткрытой створки, улыбаясь, вышла хозяйка дома – особа с некоторыми следами увядания, но все еще достаточно привлекательная.

Рядом с ней не было никого и Головин облегченно перевел дух. Похоже все ограничится традиционной фразой: буоэнти мантифада! И потом маршрут домой – в компанию, где для него уже был припасен новый адрес, а за ним еще и еще. За «звездных» доставщиков велась борьба, которая отражалась в рейтингах онлайн-аукционов. Именно там заказчики платили немалые суммы, чтобы выторговать право доставки элитного стритфуда в указанное ими время.

При этом оплата заказов, выглядела копеечной по сравнению с суммами, которые толстосумы демонстративно выкладывали за позицию в рейтинге. Чтобы все видели и знали, что они могут себе такое позволить.

Хозяйка подошла ближе и Головин изобразил на лице, ни с чем не сравнимую радость, по крайней мере, именно так, по мнению инструктора по артистичности, эта самая радость должна была выглядеть. И пока этот номер вполне себя оправдывал.

Хозяйка уже приняла коробку с заказом и Головин набрал в легкие воздуха, чтобы произнести фирменную фразу, как вдруг на мощеной дорожке из зарослей золотистых роз показалась уже знакомая ему Анна.

– Не торопись! – сказала она, широко улыбаясь и Головин, забывшись на краткий миг, вновь попал под очарование ее красоты.

Правда, теперь Анна казалась ему лишенной прежней доброжелательности. Теперь ее взгляд, почти пронизывал его самого и даже доставочную капсулу.

– Ну нет, Ани! Ты не должна была выходить! Я выложила на аукционе кучу квадров, чтобы перекинуться с этим красавчиком парой слов на гарнэльском! Я три дня штудировала разговорник! – шутливо, а может и серьезно возмутилась хозяйка.

– Возмещу половину, Жени, извини, что вмешалась. Просто случайно увидела знакомое лицо.

– Вы знакомы?

– Он привозил нам заказ. И кажется это было его первым заданием. Георг его тогда замучал демонстрациями своей коллекции железяк. Бедный мальчик был так озадачен!

– Так он говорит по-нашему? – искренне удивилась Эдита-Жануария посмотрев на Головина.

– Совсем немного, – качнула головой Анна. – В основном общались знаками, как это принято там у них в Гарнарии.

– А у них так принято? – еще более удивилась Жануария, переводя взгляд с Анны на Головина и обратно, при этом он из последних сил удерживал на лице выражение крайней радости.

Анна видела затруднения Марка и издевалась одновременно над ним, и над своей доверчивой приятельницей. Она намеренно напросилась в гости к Жануарии, узнав из результатов аукциона о времени прибытия Головина с заказом.

Конкретной цели у нее пока не было, однако куратор дважды за последнюю неделю связывался с ней и напоминал, что у нее перед ним обязательства. А все потому, что в одном из регулярных отчетов для него, она упомянула о странном поведении доставщика-курьера стритфудной компании.

Поначалу, как и следовало, тот пялился на Анну, запинаясь и с трудом подыскивая слова – это ее не удивило, так на нее реагировали, почти все мужчины и она бы пропустила этот визит, но Георг очень настаивал, чтобы к нему пригласили свежего человека – побеседовать. Он любил удивлять незнакомцев, потому, что знакомые восхищались им слишком уж заученно и неискренне.

Потом были какие-то пустяки, Георг, как всегда, старался выглядеть многозначительным и произносил умные слова. А потом мальчишка что-то там предугадал – возможно случайно, но Георг был сильно удивлен и тогда прозвучал термин «кубитное видение».

Анне это мало о чем говорило, но поскольку она составляла отчеты по записям разговоров Георга и его сотрудников, «кубитное видение» ушло в отчет для куратора.

Поначалу, этот отчет, как и прочие, канул в архивные бездны ее шефов, однако спустя неделю эта информация неожиданно «выстрелила». От Анны потребовали общения с новым курьером, чтобы лучше прояснить его личность. Правда теперь, сделать это было труднее, ведь он стал местной «звездой», вследствие чего к нему было привлечено повышенное внимание.

У него даже появился собственный шофер, который, без сомнения, сочетал и охранные функции.

Открыто напрашиваться на контакты, означало подставиться под освещение в «желтой прессе». Но о них с Георгом и так ходили легенды.

Одним словом, задача выглядела не такой простой. Пришлось навязываться в гости к Жануарии, что было не сложно. Той хотелось повторить успех самой Анны и заметно омолодиться. Никто, конечно, не знал настоящего возраста Анны, как впрочем и того, что ее цветущий вид являлся успехом не только методики Георга, но в не меньшей мере ее теперешних кураторов.

Да, Георг мог совершать удивительные вещи и скачок на пятнадцать-двадцать и более лет действительно был ему по силам, однако правдой было и то, что имплантация модуля регенерации отражалась на интеллектуальном рисунке пациента. В свое время отразилась она и на самой Анне.

По мере того, как она месяц за месяцем преображалась, уходили и ее способности. Почувствовав, что тупеет, Анна стала впадать в отчаяние и уже не хотела молодости такой ценой. Однажды, еще никому не известная в городе, находясь на рубеже омоложения, примерно тридцати пяти лет, в одном из ночных клубов она разговорилась с молодым незнакомцем.

Он оказался чутким и внимательным. И после того как она, крепко поддав, выложила все о своей проблеме, побеспокоился о том, чтобы новая знакомая добралась до своего дворца без приключений.

На другой день она уже и вспомнить не могла, что было накануне и приводила себя в норму дорогостоящими пилюлями под неодобрительными взглядами мужа.

Спустя неделю, молодой человек из ночного клуба, встретил Анну в торговом центре, где она бесцельно бродя среди витрин, начинала постигать смысл своей новой жизни, состоявшей в основном из шопинга.

Анна не сразу вспомнила нового знакомого и ему пришлось подробно рассказывать, где и при каких обстоятельствах они познакомились.

С трудом, она вспомнила отрывки того вечера.

– Я кажется, изрядно набралась и болтала без остановки, – сказала Анна и покачала головой. Они сидели в кафе торгового центра, в ВИП-отделении, где цены кратно отличались от обычного зала. За все платил новый знакомый.

– Ничего страшного, Анна, у каждого человека бывают минуты, когда хочется выговориться.

– Это – да, но все эти разговоры бесполезны. Я пробовала сеансы парапсихологов и протоструктурные процедуры. Это не помогает.

– Ну, не в нашем случае. Можете считать, что вам повезло. Я работаю в исследовательской компании, как раз связанной с протоструктурными процессами. То что делаем мы, не может никто и даже, извините за дерзость, ваш уважаемый супруг.

– Что вы хотите… э-э…

– Гоулд. Фредерик Молдер, – представился он и Анна подумала, что наверное уже знакомилась с ним тогда в клубе, но конечно забыла.

– Нет, мы не знакомились. Просто разговаривали безо всяких формальностей, – сказал он тогда, угадав ее мысли. – Дело в том, что мы в компании уже проходили через сложности процессов, которые на вас сейчас отражаются и нам удалось решить эту проблему.

– То есть, ваши пациенты не тупеют? – просто уточнила Анна.

– Ну, в отличии от профессора Георга, у нас нет отлаженного коммерческого потока, мы исследовательская компания. Однако вопрос поставлен правильно – наши пациенты не тупеют.

– Значит вы можете помочь мне? – тотчас ухватилась за это Анна.

– Да, совершенно точно и мы сможем вам помочь, – подтвердил молодой человек.

– О, я готова заплатить любые деньги!

– Нет-нет, у нас хорошее финансирование.

– Но вы же попросите что-то в обмен?

– Да, но совсем немного. У нас, конечно, весьма продвинутая программа, однако информация лишней не бывает.

– Вам нужны результаты исследований Георга?

– Лишь некоторые. Возможно какие-то акценты, перспективные направления. Если же что-то покажется вам слишком уж вызывающим, мы отзовем это требование или же предложим дополнительную плату.

– То есть вы вербуете меня? – напрямую спросила Анна.

– Получается так. Но похоже вас это не смущает.

– Если вы уберете этот ужасный побочный эффект, господин Молдер, то я в игре.

На том они и поладили. Спустя неделю Анна отправилась в спецклинику для косметологического обследования – это было версией для ее мужа. На самом деле, в секретной лаборатории укрытой под вывеской какой-то экспортно-импортной компании, ее целый час продержали в бочкообразной стальной камере, после чего странный доктор с лошадиной физиономией, смешно растягивая слова, сообщил, что все в порядке – «паразитные дельты стартовых фаз удалены».

13

Спустя несколько дней после тайной процедуры, Анна стала замечать, что корректировка начала действовать. Ее все меньше влекло к шопингу, она восстановила свой библиотечный ключ, чтобы получить доступ к архиву, а спустя еще пару недель, с удивлением обнаружила, что вновь может по памяти выводить весь бином Фобберга из ста двадцати восьми уравнений для режима динамических переменных.

Для Георга ей приходилось оставаться все той же дурочкой, чтобы он не начал задавать ненужных вопросов.

Для еще большего соответствия новому образу, Анна стала чаще появляться на разного рода собраниях и празднествах. Так поступали все клиентки ее мужа, чтобы продемонстрировать свою новую молодую оснастку.

Однако, не успела Анна начать получать удовольствие от возвращенной почти что молодости и восстановленного интеллекта, как ей в нагрузку был прислан Риддер. За него настойчиво попросил Молдер, уверяя, что это только усилит позиции самой Анны и послужит ей дополнительным прикрытием. Но она понимала, что новый человек на должности личного камердинера нужен Молдеру для еще большего контроля над ней.

Это ее совершенно не устраивало и она пыталась «сбросить» этот контроль.

Анна вызвала Молдера на встречу и в категоричной форме потребовала увольнения соглядатая, угрожая разрывом сотрудничества, однако это не подействовало, поскольку куратор намекнул, что коррекции полученные в его исследовательском центре можно отменить дистанционно. Мало того, был возможен вариант полного рассогласования параметров регенерационной пластины, которую ей имплантировали в клинике супруга.

Анна сделал вид, что смирилась, однако лишь для виду, а на самом деле опираясь на возвращенный ей интеллект, сумела, как ей казалось, тайно выйти на криминальные круги, где не церемонясь, оплатила услуги парочки убийц.

Они получили немалый задаток и – пропали. Риддер же остался при ней и вел себя, как ни в чем не бывало, играя роль слуги, а на самом деле с ухмылкой, совал нос во все исследовательские отчеты, которые ему вынужденно поставляла Анна.

Поначалу она решила, что подрядчики ее надули и сбежали с немалым задатком, однако спустя какое-то время с ней связался Молдер и поговорив о том – о сем, пожурил за слишком эмоциональную реакцию на контроль.

– Риддер это необходимость, поймите это, Анна. Не будет его, будет кто-то другой, плюс наши испорченные отношения, – сказал ей Молдер на одном из сеансов видеоконференции.

Но и после этого, она не хотелось сдаваться и однажды подкараулила Риддера во время одного из его редких выходных.

Было раннее утро, он шел по достаточном пустынному тротуару, а она неслась в прокатной машине взятой по фальшивому удостоверению личности. Теперь ничто не мешало ей лично поставить точку в череде его ухмылочек. Но все же Анна понимала, что проблемы это не решит и нужно учиться жить в создавшихся условиях. Поэтому проехала мимо, стараясь больше не думать о покушении.

И вот теперь она стояла с бокалом какого-то пойла перед этим «звездным» мальчишкой, о котором почти ничего не было известно и о котором требовалось собрать любую информацию. Годилось все – выражение лица, реакции на слова и шутки, как дышит, как кашляет или чихает, не сутулится ли при ходьбе, что предпочитает на обед.

Но пока Анна могла только улыбаться и продолжать строить из себя дурочку.

В результате, доставщик через пару минут, все же уехал, а ей осталось анализировать то, что она увидела и имитируя реакцию на болтовню Жануарии, прикидывать уме, как налить в отчете побольше «воды», но чтобы это выглядело значительно.

14

Ги Цирмон был самым «младшим» из четверки состоявшихся «звезд» компании и именно ему выпала честь «все уладить».

Этот термин придумал Леркок, самый авторитетный из четверки. Ги поначалу пытался протестовать, требовал, чтобы все решил жребий, но Леркок фактически назначил его.

– У тебя папаша сидел, малыш, значит твой генетический код для подобных делишек больше подходит, – почти серьезно заявил он и двое других, пряча улыбки, его поддержали.

Это было в клубном кафе «Штуг», на Ливенс-авеню в специальных апартаментах. Из окна была видна улица, транспорт и красивые девушки из художественной школы.

Леркок и Марциус часто прямо отсюда высматривали новые жертвы. Иногда заключали на них пари.

– Ну, допустим я согласился. Чего мы должны добиться? Какого результата? – спросил Ги, всем своим видом стараясь показать, что он принимает решения независимо, но на самом деле, его угнетала роль самого низкого звена в этой четверке, при том, что его доходы были повыше, чем у Леркока.

Да, когда-то у того была самая высокая оплата, но время шло, элитная публика жаждала новых кумиров и ставка Леркока съехала вниз.

Ставка съехала, однако авторитет остался на прежнем уровне. Леркок мог приказать любому из этих троих и никто не в силах был ему перечить.

– Валить этого ублюдка и дело с концом, – сказал Кардер, незаметно проверяя насколько плотно сидит приклеенная на шею марка.

Он думал, что делает это незаметно, но приятели знали, что он сидел на «шидарбане» и сберегая желудок, использовал дозу в виде марки.

Это было удобно, поскольку воротник скрывал шрамы от едкой химии.

Разумеется, все костюмеры тоже знали о его привычках, а значит и весь персонал компании. Но пока в рекламных роликах он выглядел, как новенький лакированный ботинок, вопросов к нему не возникало.

– Это в тебе говорят эмоции, а нам главное убрать его с панели, – сказал Леркок. – Валить не нужно, достаточно отправить его на полгода в больницу. Ты понял, Ги? Не нужно впутывать сюда криминальную полицию, достаточно будет местного полицейского разбирательства.

– Нужно чтобы напали на улице? – уточнил Ги Цирнон.

– Нет, какая улица? Он восходящая «звезда», его на улице не увидишь, у него каждая минута расписана. Пусть обработают его прямо на квартире.

– Но дом компании охраняется, – заметил Кардер.

– Охраняется главный вход. А через эвакуационный выход можно провести хоть целую банду. Главное, чтобы не шумели, понял, Ги?

– Если я открою эвакуационный выход своим ключом, меня сразу накроют…

– Своим не нужно, возьми вот этот, – сказал Леркок, протягивая кодовую пластинку серого цвета без фирменного логотипа компании.

– Откуда ты ее взял? – удивился Ги.

– Ты этого не только не узнаешь, ты забудешь откуда эта штука у тебя появилась, – строго произнес Леркок глядя в глаза младшему коллеге.

– Я понял, – кивнул тот и спрятал ключ в карман.

– Эй, старый, смотри какая ципа! Это какая-то свеженькая! – сказал Марциус, глазевший в окно на широкое крыльцо художественной школы.

– Ну-ка… – отвлекся Леркок. – Это Рива Кайер, второй курс. Чуть ниже пупка у нее милая родинка.

– Ну ты даешь, старый, за тобой не угонишься!

– Так не гонись! – посоветовал Леркок и нервно рассмеялся.

– Ладно, пора мне, – сказал Ги Цирнон поднимаясь и по привычке пробегаясь пальцами по всем швам, лацканам и вороту – чтобы ничто нигде не морщило, ведь он являлся одним из лиц компании.

Впрочем, сейчас он был в «домашней» одежде, с удобными магнитными фальш-пуговицами спереди, а не в профессиональном концертном комбинезоне с молнией во всю спину – для удобство сотрудников костюмерной секции.

– И еще одно, Ги… – произнес Леркок, не отрывая взгляда от крыльца художественной школы. – Не жмоться там, не бери, что подешевле. Нам нужен гарантированный успех.

– Пятьсот будет нормально? – уточнил Ги, имея в виду вознаграждение для наемников.

– Нет, ненормально! Три тысячи, Ги! А в случае необходимости – даже пять тысяч!

Ги Цирнон вздохнул. У него было бедное, даже нищенское детство и он привык экономить каждый фартинг, не то что квадр. Нужда засело в нем так глубоко, что уже достигнув двадцатитысячного рубежа месячного дохода, он все еще взвешивал каждую покупку – проверяя не обманывает ли его упаковочный автомат на полквадра.

15

Оставив коллег досиживать свой полуденный перерыв, Цирнон, у которого был выходной, направился на окраину города, где у него имелось достаточно знакомых из прошлой жизни.

Его паротурбированный «трикс» вызывал восхищенные взгляды в транспортном потоке, однако такая машина совсем не годилась для поездки в фабричный квартал.

Люди там жили простые и запросто могли расписаться гвоздем на лакированном борту.

Но не только это заставило Цирнона парковаться на платной площадке за пару кварталов от фабричного района. Прежние друзья, хотя и знали о его взлете, едва ли одобрили бы приезд на машине за сто тысяч квадров. Этим он только бы подчеркнул дистанцию, которая теперь была между ними.

Оставив машину, он почувствовал какое-то облегчение и еще толику ностальгии, когда шел по улицам, по которым давно не ходил.

Это был благополучный район, через который они раньше ходили направляясь в центр, чтобы промышлять кражей чужих платежных чипов или грабежом.

Правда, последнее часто заканчивалось проблемами с полицией и тюрьмой. А кража карт в их среде считалась более квалифицированным ремеслом, ведь следовало не только стащить у владельца его накопительный чип, но и ухитриться скопировать его кодированные команды.

Для это требовалось дополнительное оборудование, которое изготовляли умельцы из соседнего с фабричным района.

Такие приборы стоили дорого, поэтому чаще их брали в аренду – за процент с добычи.

Но и этот промысел был рискованным и команды воришек часто меняли состав – одни попадались спецотделу полиции и шли в тюрьму, другие, подрастая, приходили им на смену.

Впрочем, тюремному заключению была альтернатива – служба в корпоративном охранном отряде, где-то на далекой планете с плохим климатом и местным населением представлявшим собой разбойничьи анклавы.

Районы в которых высаживался десант горнодобытчиков местные считали своими территориями и требовали доли, бывало, что весьма немалой и тогда в дело вступала корпоративная охрана, куда набирались бескомпромиссные парни из городских банд.

Часто, многие из них потом просились обратно в тюрьму, не желая тянуть срок в таких условиях, однако всех держал контракт и жесточайшая дисциплина, ведь командиры отрядов имели неограниченную власть. Зато, подписавшим контракт вчерашним заключенным год засчитывали за три, да еще платили жалование.

– Эй, чувак, а ты не попутал место для прогулки?

Цирнон очнулся от своих мыслей и остановившись, увидел направлявшихся к нему четверых подростков. Он и не заметил, как миновал негласную границу фабричной окраины.

На улице было малолюдно, вся жизнь здесь начиналась вечером, когда работяги возвращались с работы, а молодняк из центра города – с добычей.

Четверка молодых хищников приближалась. На поясе у одного Цирнон заметил полицейский парализатор – сильно потертый, но наверняка действующий.

– Ты чего молчишь? Тебе вопрос задали.

Цирнон вздохнул. Он чувствовал себя неловко. С одной стороны, это была его родина, он знал здесь каждый закоулок и каждый тупик, однако одежда на нем, неброская, но дорогая, выдавала в нем чужака. Здесь предпочитали шмотки подешевле и поярче.

– Могу дать пять квадров на «червивку», на большее не рассчитывайте, – сказал он.

– А чего так мало? – скривился тот, у которого был парализатор. – А почему не весь чип с входным паролем в качестве гарнира?

– Потому, что мне дешевле сказать Сони-Лобастому, чтобы он тебя на место поставил. Так проще будет.

– А ты Сони знаешь?

– Я понял кто это, Дейв, это богатый халдей из «золотой будки»! – заявил другой подросток. – Они с твоим братом и Микки-Кривым тут раньше дела крутили.

– А-а, – кивнул Дейв-владелец парализатора. – Я помню тебя. Только Сони нет, он сейчас на киче.

– Большой срок? – спросил Цирнон, больше из приличия. Он уже почти позабыл свою жизнь в районе.

– Восьмера. Думает соскочить на корпоративку. Через полгода можно будет.

– Понятно. Киннард еще держит тошниловку за поворотом?

– Держит. Только теперь у него там вышибала опасный. Чуть слово поперек и ты уже на асфальте.

– Разберусь. Пятерик мой нужен?

– Не нужен. Обойдемся.

– Ну, как знаете, – сказал Цирнон и пошел дальше, испытывая, к своей досаде, облегчение от того, что сэкономил на гордых подростках пять квадров.

Цирнон понимал, что при его теперешнем положении и доходах некрасиво быть таким жадным, но он ничего не мог с собой поделать, по крайней мере пока.

Он шел, смотрел по сторонам и видел, что по большому счету ничего не поменялось. Остовы разобранных автомобилей, угнанных из других районов, кучи мусора возле утилизаторов, которые сильно дымили, но служба ремонта опасалась отправлять бригады в плохой район.

Парочка торчков, с проводками на языках – любители самой дешевой электронной микстуры. Когда-то Цирнон сам с такой начинал.

Две мамаши с колясками проводили его настороженными взглядами, проститутка на углу посмотрела оценивающе и сделала попытку приблизиться, но он прибавил шагу.

16

Заведение Киннарда нашлось на старом месте – в тупике, имевшем несколько выходов через заборы и лестницы на две крыши. Это на случай появления полиции.