Длань Хаоса

Я повернул голову и увидел девочку стоящей посреди лестницы, ведущей на чердак. Где-то она нашла старую грязную веревку, не слишком прочную на вид, но вполне способную выдержать вес детского тела. Она сделала петлю, продела в нее голову и уже готовилась шагнуть вниз, в сторону, где бывшие хозяева дома не потрудились смастерить даже подобие перил. Но в этот самый момент наши взгляды встретились. Я молчал. Она медлила. Она боялась смерти, потому что теперь, после того, что свершила сама, ей, как никому другому, было ведомо, что та собой представляла. Вероятно, она ждала, что я начну отговаривать ее. Но я не проронил ни слова. Просто смотрел.

«И это все? – наконец пролепетала она. – Вы не попытаетесь остановить меня? Не скажете мне, как неправильно я поступаю?» – Она вновь заплакала. Отчаяние пропитывало каждое ее слово.

«Зачем? – спокойно ответил я. – Это твой выбор. Мне ли решать за тебя, жить тебе или умереть?»

«Я просто не знаю, как мне существовать дальше. Папы больше нет. Все ненавидят меня. Те, кто остался в живых. Ведь я убила стольких людей! Многих из тех, кто все эти годы находился со мной рядом».

«Но разве не они предали тебя? Ведь именно они заклеймили тебя ведьмой и пытались сжечь».

«Да. Но… Я не знаю».

«Разве не они убили твоего отца у тебя на глазах и бросили его тело в грязь?»

Девочка молчала. Ее голова по-прежнему была в петле, но отблески решимости, слабо мерцавшие в ее взгляде, теперь и вовсе почти померкли.

«Если желаешь вздернуть свое тело здесь, в этой захудалой лачуге, останавливать тебя я не стану. Но не будет ли это означать, что твой отец, променявший жизнь на жалкие попытки защитить тебя, умер напрасно? Или мать, подарившая тебе жизнь в обмен на свою, тоже ошиблась в выборе?»

Она посмотрела на меня с новым изумлением.

«Конечно же, я знаю, что ты росла без матери, – ответил я на ее безмолвный вопрос. – Мне многое ведомо о тебе подобных. Но речь не о них и не о тех, кто породил тебя, ведь сейчас именно ты собираешься отправиться навстречу смерти.

Ты можешь шагнуть вперед. Обещаю, я не буду удерживать тебя. А можешь присоединиться ко мне. Я обучу тебя управлять твоей силой. Я дам смысл твоей жизни. А ты – моей».

«Но, – всхлипнула девочка, – откуда вам знать, что значит управлять такой силой? На вид вы – обычный человек, разве что одетый немного по-другому».

Я внимательно посмотрел на нее, а потом вдруг рассмеялся, открыто и беззаботно. Эта воистину детская наивность не могла вызвать во мне ничего, кроме улыбки.

Собеседница же взглянула на меня с непониманием.

«Прости, – наконец сказал я. – Видишь ли, уже очень давно никто не называл меня обычным».

Я встал, слегка приподнял руки, произнося про себя слова одного из простейших заклинаний, а потом, почувствовав перетекающие через мои ладони потоки силы, сжал кулаки. Реакция была почти мгновенной. По углам дома из стыков половиц и трещин начал проистекать Хаос. Он был плотнее и темнее, чем тот, из которого состоят стены, окружающие наш мир, а потому сливался с царившими повсюду тенями. Я бы сказал, со стороны наверняка казалось, что именно тени ожили и материализовались вокруг. Хаоса становилось все больше, он клубился рядом со мной, устилал пол, карабкался по стенам. А глаза Эвелины открывались все шире. Из взгляда ее вдруг исчезла печаль. Теперь в нем царили только страх и восхищение.

Разжав кулаки, я отпустил потоки силы и дал магии рассеяться.

«Что это?» – с нетерпением в голосе спросила девочка.

«Видишь? Не одна ты обладаешь магией. Разница лишь в том, что ты способна управлять кровью, а я – Хаосом. Возможно, наши способности разнятся, но поверь, я, как никто другой, смогу понять и принять тебя такой, какая ты есть на самом деле».

Освободив свою тонкую детскую шею от грязной петли, Эвелина сошла вниз и стала предо мной, с опаской заглядывая мне в глаза.

«Я согласна, – робко произнесла она. – Я согласна идти с тобой и дать смысл твоей жизни, как ты и сказал. Я клянусь тебе в преданности. Можешь использовать проклятие, что сидит во мне, когда посчитаешь нужным. Я использую эту силу по первому твоему слову, сколь бы сильно ее ни ненавидела. Но взамен ты будешь рядом со мной всегда и пообещаешь оберегать меня до самого последнего своего вздоха, если это будет нужно».

Мне оставалось только вновь улыбнуться и ответить ей обещанием, о котором она просила в обмен на принесенную ей клятву.

Так мы и начали путешествовать вместе. Вернувшись в столицу, я попросил короля вновь дать мне место в Верховном Совете, но уже немного в другом качестве. Конечно же, сделано это было лишь ради того, чтобы у Эвелины был доступ к фолиантам. Однако как я и обещал ей, она всегда и везде сопровождала меня. Для полноценного обучения, к великому недовольству Хранителей архивов, я своевольно забирал в наши поездки требовавшиеся ей книги.

Слухи о ней распространились во многом благодаря людям из ее деревни, пытавшимся расправиться с ней, а после сбежавшим при виде ее силы. Алой Ведьмой Эвелину стали называть везде, куда бы мы ни отправились. И изничтожить этот своего рода титул не в силах теперь даже магия.

Гелион замолчал. Его рассказ подошел к своему завершению, но внимавшим ему воину и кучеру показалось, что он оборвался внезапно.

– И вы довольны такой жизнью, госпожа? – спросил наконец Казар. – Ведь она проходит в бесконечных странствиях. Девушки вашего возраста обычно предпочитают балы и светские пересуды пыльным дорогам и храпу лошадей.

– Я – инструмент Гелиона, орудие в его руках. И наши судьбы неразрывно сплетены в единую нить. Меня устраивает это, потому что в обмен на мою преданность он дает мне все, что меня интересует. – Ее голос был по-прежнему холоден, а взгляд суров.

– Но разве…

– Вам не понять, как и тем разбойникам.

– Конечно, я совсем забыл. Ведь я – всего лишь старый глупый вояка, – усмехнулся Казар.

– Нет, – покачала головой девушка, немного смягчившись. – Я хотела сказать совсем не это. Вы – человек совершенно иного склада. То, что для магов вроде нас может являть собой все, для вас не будет значить ничего. Я и Гелион – одни из лучших, но при этом мы – самые ненавистные изгои во всем королевстве. Каждый страшится или по меньшей мере недолюбливает нас. Признаю, на то есть много причин. Но это не меняет факта, что мы понимаем и ценим то, что обычные люди, которым ни разу не дано было даже просто заглянуть в наш мир, порой считают не достойным своего внимания.

– Что ж, возможно, вы правы. В конце концов, о жизни магов мне действительно ведомо совсем немного, – примирительно заключил мужчина. А затем вдруг, тщательно подбирая каждое слово, обратился к Гелиону. – Но, раз уж юная госпожа упомянула разбойников, я хотел бы задать еще один вопрос.

Его собеседник молча кивнул.

– Те, кого мы сегодня встретили… Понимаю, сложись все иначе, они убили бы нас, не раздумывая. Но так ли необходимо было изничтожать их, да еще таким, пожалуй, далеко не самым благородным способом, добивая в спину, когда они пытались спасти свои жизни? Ведь вы – один из самых могущественных людей в королевстве, а возможно, и во всем мире. Той его части, что пока не поддалась натиску Хаоса. Разве нельзя было просто показать им вашу силу, напугать и дать уйти? Возможно, страх изменил бы их.

Лицо мага приобрело какое-то странное, почти веселое выражение.

– Я знал, что это гложет тебя, Казар, – сказал он. – Я понял это, когда ты отвернулся, чтобы не видеть, что именно сотворит с теми людьми моя магия.

– Прошу прощения за это, милорд.

– Не стоит. В отличие от многих подобных мне, я никогда не старался сделать из своих способностей представление для широкой публики. Я всегда использую их лишь по назначению, и чем меньше человек станут этому свидетелями, тем лучше.

– И все же, возможно, это было бессмысленно? Несмотря на то, что вы сказали, их смерть может оказаться лишь демонстрацией вашего превосходства. Не посчитайте мои слова дерзостью, я вовсе не хотел оскорбить вас. Просто дело в том, что мне не раз доводилось видеть подобное на Бесконечной войне, когда грязные и низменные поступки облекались в изящную форму бравых и благородных деяний.

– В твоих словах есть зерно истины, воин. Но ты забываешь, что я тоже был на полях боя и видел все это. И еще одно. Известно ли тебе, что наш мудрый правитель ко всем моим привилегиям дал мне право быть еще государственным палачом?

– Да, – тихо произнес Казар.

– Возможно, на чей-то взгляд мои приговоры и методы их исполнения порой кажутся неправильными. Но, как я уже говорил, решений своих я не меняю.

Что же касается тех разбойников, могу сказать тебе только то, что такие люди сродни хищникам, вкусившим человеческого мяса. Сделав это лишь раз, они больше не остановятся и никогда не изменят своему новому извращенному вкусу. Только представь, сколько путников могло погибнуть из-за них на здешней дороге. А если они и перестанут творить злодеяния, подобное будет значить лишь то, что зверь затаился внутри и однажды все равно вырвется наружу, уничтожив множество невинных на своем пути. Их не исправить, они заслуживают смерти.

– Но говорят, что, пройдя свой путь в этом мире, души умерших отправляются в Хаос. Они питают его, именно поэтому он все время расширяется.

– Не думаю, что все обстоит настолько просто. Как бы то ни было, убивая таких, как они, я отдаю Хаосу гораздо меньше душ, чем он мог бы поглотить благодаря их мерзкой натуре. Итак, ты удовлетворен моим ответом? – спросил Гелион, и вопрос вовсе не являл собой обычный ритуал этикета, один из тех, что столь присущи людям его сословия.

– По крайней мере, вы честны с самим собой и вовсе не считаете себя праведником.

– Что праведного может быть в убийстве? – опустил глаза маг.

Оба мужчины замолчали. Кучер же так и не решился вмешаться в их тихую сокровенную беседу. Как и Эвелина, которая, несмотря на присутствие, разумом своим была где-то бесконечно далеко, вне времени, в месте, не доступном, возможно, даже ее наделенному величайшей силой мастеру.

Костер к тому времени уже отдал последние искры сгустившейся вокруг тьме, оставив после себя лишь тлеющие алым светом угли. Путники, так и не встретившие по дороге ни одного, даже самого захудалого трактира, достали постельные тюки, какие обычно использовали в своих походах обремененные военным делом люди, и, развернув их прямо на земле, приготовились ко сну.

– Возможно, нам стоит бодрствовать по очереди? – снова заговорил Казар. – Неизвестно, кого могло привлечь сюда пламя нашего костра.

– Нет. – Голос Гелиона казался сухим и усталым, как будто он объяснял нечто очевидное несмышленому ребенку. – Даже пребывая в крепком сне, я замечу приближение всего, что имеет неестественную природу, ведь моя сила напрямую связана с Хаосом. Эвелина же способна ощутить все, что содержит внутри себя кровь. То есть, по сути, все живое. Даже если что-то или кто-то появится рядом, мы будем готовы.

– И все же…

– По крайней мере, тех разбойников она заметила раньше вас, – едва слышно сказал маг и, отвернувшись от мерцания тлеющих углей, вскоре заснул.

Следующее утро выдалось необычайно холодным. Хаос позволил солнцу развеять ночную тьму лишь ближе к полудню, но и в это время света было немного. Густой туман, смешавшись с остатками мглы, клубился вокруг и был настолько вязким, что казалось, каждый вдох давался с трудом.

Маги, воин и кучер поспешили собраться и уже через несколько минут тронулись в путь, как и прежде, двигаясь по дороге вдоль леса, который теперь виднелся сквозь туман лишь странной зловещей тенью, не пропускающей солнечный свет.

Вскоре они покинули низину, и воздух стал заметно свежее. Земля, впитавшая ночную влагу, больше не взвивалась вверх из-под колес и копыт лошадей клубами пыли, отзываясь на рысь скакунов бодрыми, но слегка приглушенными звуками. Стена Хаоса, возвышавшаяся у края королевства, с каждым часом езды приобретала все более четкие очертания, а мрак, из которого она состояла, казался сейчас гораздо реальнее и ощутимее.

Прошло чуть больше двух часов, и лес слева постепенно начал редеть. Солнце пылало где-то высоко над небосводом, время от времени выглядывая из-за хмурых туч. Дорога, по которой они ехали, стала гораздо различимее среди серо-желтого полотна травы, клонившейся теперь, в основном, к земле.

Наконец они достигли искривленного старого деревянного моста, перекинутого через узкую полоску неглубокой реки и, с опаской переехав хрупкое на вид строение, оказались на другом берегу. Здесь их встретил потрескавшийся от влаги и потемневший от времени указатель, едва различимая надпись на котором гласила: «Вы въезжаете в деревню Эльтир».

Экипаж медленно остановился. Казар, не в силах понять, что происходит, лишь оглядывался по сторонам, словно слепец, внезапно прозревший и увидевший мир совсем не таким, каким он его представлял. Кучер застыл, вцепившись в поводья так, будто сейчас от этого зависела его жизнь. Гелион вышел из кареты и, мягко прикрыв за собой дверь, устремил взор вперед.

За свою беспокойную жизнь он успел познать всякое. Он участвовал в войнах, как в обычных, так и скрытых от большинства глаз людских. Ему, как никому другому, ведомо было, что такое смерть, ведь именно он зачастую являлся ее причиной. Он видел деяния других магов, видел, как в пламени битв отдают жизни сотни людей. Но на такое ему доводилось смотреть впервые.

Деревни просто не было. Вместо домов и крестьян, что в них жили, осталась лишь голая степь со словно бы грубо вспаханным и начисто вытоптанным клочком земли прямо перед ними. Не будь здесь указателя, они вполне могли бы проехать мимо, не обратив на это место ни малейшего внимания.

– Что это, милорд? Куда они исчезли? – пребывая в недоумении, спросил Казар.

– Не знаю, – задумчиво ответил Гелион. – Я удивлен не меньше тебя.

– Но ведь это невозможно. Ранее я бывал в Эльтире несколько раз. Деревня находилась здесь, на этом самом месте. Не могла же она просто взять и…

Воин замолчал. По воздуху с шипением кипящего котла пронесся негромкий шепот. Казар растерянно взглянул на кучера. Тот кивнул в ответ, подтверждая, что тоже слышал это. Маг, внимательно вглядывавшийся в окрестности, замер.

Внезапная догадка словно озарила его. Гелион закрыл глаза, воздел вперед правую руку и что-то быстро прошептал. Вскоре со всех сторон к его пальцам потянулись тонкие черные нити, возникая из пустоты, плавно колышась подобно пламени. Он словно впитывал их, забирал силу, попутно изучая их природу и истоки.

Когда же он открыл глаза, лицо его выражало неподдельную тревогу. Эвелина, уже стоявшая рядом, мягко коснулась его плеча.

– Здесь нет жизни, я прав? – спросил он у нее. – По крайней мере, в той форме, в которой мы ее знаем.

Девушка кивнула.

– Их поглотил Хаос, – сказал Гелион, обращаясь теперь уже к воину. – Их всех.

– Что это значит? Я не понимаю.

– Как и я, – промолвил маг. Я встречал похожий след силы несколько раз, когда на моем пути попадались твари Хаоса. Но в таких масштабах ощущаю его впервые.

– Твари Хаоса? – нахмурился Казар. – Разве это не выдумки?

– Нет. Они вполне реальны. Я видел их собственными глазами. Кроме того, все эти разрушения… Сомневаюсь, что людям по силам сотворить подобное.

– О каких разрушениях… – начал было Казар и запнулся. Как он мог не заметить этого сразу? Строения, стоявшие здесь ранее, не просто исчезли. Дома были уничтожены, буквально перемолоты чем-то неведомым в мелкую труху и осколки камня, а затем просто втоптаны в землю. То тут, то там виднелись искореженные остатки вещей и обрывки одежды, ранее принадлежавшие жившим здесь людям. – О, Единый! – громко выдохнул он. – Кто же мог учинить такое?

Гелион не слушал его. Он вновь внимательно огляделся, а затем испытующе посмотрел на девушку.

– Эвелина, я должен знать, – взволнованно произнес он.

– Да, – ответила спутница. – Это существо все еще здесь, кем бы оно ни было. И оно уже заметило нас. Но мне почему-то кажется, будто оно утратило свою целостность.

– Я тоже ощутил это. Множество мелких отзвуков Хаоса, идущих со всех сторон. Тем не менее мощи своей оно, похоже, не потеряло.

– Осторожнее, Гелион. Не знаю, кто или что это, но подобного врага раньше мы еще не встречали.

Вновь появился шепот. Он нарастал подобно раскатам грома, возвещавшим о молнии, сверкнувшей где-то вдалеке. Путники замолчали, предчувствуя нечто недоброе.

Внезапно Казар вскрикнул. Прямо у его ног из-под обломков и камней выползла черная, как сама тьма, змея. Выругавшись, воин попытался пнуть ее, но та ловко ускользнула.

Шепот усиливался, а вместе с ним отовсюду выползали черные ядовитые ленты, словно вторящие своим шипением этому странному неестественному зову. Десятки, сотни опасных созданий, застилая землю, тянулись к единственному месту, чтобы переплести свои тела, свиться в один отвратительный клубок, который с каждым мигом становился все больше.

Вскоре слияние мелких тварей достигло воистину невероятных размеров. Скопище разом дрогнуло, а затем начало расплываться, обретая форму жуткого, невиданного доселе никем из путников существа. Монстр сверкнул алыми, полными ярости глазами и, подняв тяжелые руки – щупальца, обрушил свившихся вместе змей на застывших перед ним магов. По-видимому, после слияния он не осознал еще вновь, как управлять столь огромным телом. Движение получилось медленным и неточным. Те, кто должен был стать его жертвой, без труда отпрянули в сторону, не попав под удар. Однако лошади от ужаса пришли в неистовство и, едва не сбив с ног старого воина, с громким ржанием унесли прочь экипаж вместе с тщетно пытавшимся совладать с ними кучером.

Земля в месте удара потемнела от яда. Змеи тем временем абсолютно невредимые, вновь сползались вместе, вплетаясь в огромное щупальце.

– Что нам делать, Гелион? – закричал Казар, и голос его с величайшим трудом пробивался сквозь шипение. – Вы сможете победить это чудовище?

Маг не ответил. Пожалуй, впервые в своей жизни он усомнился в собственных силах. Дело было вовсе не в том, сколь огромным был монстр, ведь Гелиону дано было видеть куда больше остальных. То, что ускользнуло от взоров его соратников, он заметил сразу же – каждая из зачарованных змей была покрыта сумраком Хаоса, защищавшим этих по отдельности небольших существ подобно крепкой броне. Именно по этой причине они остались невредимы после удара о землю. Именно поэтому существо, решившее напасть на них, выглядело почти непобедимым. Казалось, сам Хаос благословил свое творение, выпуская его в мир смертных.

Тварь атаковала снова, на сей раз заметно быстрее. Но маг уже был к этому готов, и щупальце, обрушившись вниз, столкнулось с темным куполом, изначально незримым, но частично проявившим свои очертания в момент удара. С шипением змеи осыпались по сторонам, но, как и в прошлый раз, через несколько коротких мгновений вновь слились в первоначальную форму.

– Мне понадобится твоя помощь, Эвелина. Моя защита не надежна. Сказать по правде, я не был уверен, что она вообще выдержит. Нам повезло. Но везение не может длиться вечно. Стоит ему приспособиться, и он сможет просто раздавить нас.

Будто услышав его слова, чудовище двинулось вперед, медленно, словно не сомневаясь в собственном превосходстве, переставляя четыре широкие лапы и волоча за собой огромный, оставляющий глубокую борозду в земле, хвост. Алый взгляд его соприкоснулся со взглядом мага.

– Хорошо, Гелион. Но здесь нет крови. Я не против использовать свою, но, если меня не подводит память, ты сам запретил мне делать это.

– Да, запретил. И все же если сейчас мы не будем сражаться вместе, нас уничтожат, – сказал мужчина, с трудом оторвав взор от всепоглощающего алого света и посмотрев на Эвелину.

Девушка кивнула. Не мешкая ни мгновения, она достала из-за пояса изящный посеребренный кинжал и, крепко сжав его, подняла вверх левый рукав дорогого платья. Все предплечье ее руки, от запястья до локтя, было сплошь испещрено грубыми шрамами от быстрых небрежных разрезов. Приложив острое лезвие к своей тонкой руке, она слегка надавила. Но задуманного совершить так и не успела – монстр вдруг отвернулся от них, обратив свое внимание на Казара.

Несмотря на всю его выдержку, мужчину захлестнул страх. Гигантское щупальце взмыло вверх, а затем, на миг зависнув в вышине, начало медленно падать вниз, стремясь раздавить воина своей неимоверной тяжестью. Он побежал, но шансов избежать гибели у него уже не оставалось.

Гелион внезапно осознал – существо, что изрыгнул Хаос в этот и без того мрачный мир, по-настоящему наслаждается происходящим. Этой твари попросту нравится неспешно, по частям, уничтожать все живое вокруг. Такова его истинная природа, состоящая лишь в истреблении и обезображивании всего сущего.

Вскинув руку в сторону соратника, маг быстро прошептал уже произнесенные совсем недавно слова. Прозрачный темный купол возник над Казаром, спасая его от неминуемой смерти. Однако решимость Гелиона дрогнула. Даже на расстоянии сквозь потоки магии он ощутил чудовищную мощь удара, гораздо более сильного, чем тот, что пришелся на его защиту в прошлый раз. Существо училось, становилось умнее и могущественнее с каждым упущенным людьми моментом.

Неловким жестом дрожащей руки маг убрал купол, сохранивший жизнь Казару. И тут же пожалел об этом. Змеи, слагавшие конечность монстра и отлетевшие при ударе, снова пытаясь слиться и стать единым целым, сразу же оплели ноги воина. Преисполненные ярости, они с шипением вонзили в него клыки, прокусив ткань над изношенной кожей старых сапог. Мужчина вскрикнул и в отчаянии извернувшись, сумел освободиться от их губительной хватки. Но было слишком поздно – яд уже начал стремительно распространяться по его телу.

– Помоги ему, – сказал Гелион Эвелине. – И убери нож. Воспользуйся его кровью. Но поспеши, без твоей помощи мне не справиться. Судя по тому, чем покрыты эти змеи, моя магия не причинит этому существу вреда. Да и сдерживать долго я его не смогу.

Не тратя больше сил на слабые щиты, что в следующий раз и вовсе могли оказаться бесполезны, Гелион сосредоточился. Он мысленно отстранился от происходящего и попытался ощутить вязкую материю Хаоса, ибо Хаос был везде, витавший в воздухе, воде и земле, в той или иной концентрации. Он должен был дотянуться до каждой частицы, слиться с ними в едином потоке магической силы, собирая их вместе, притягивая друг к другу, придавая их движению направление, а скоплению – объем и форму.

Монстр открыл подобие пасти, сотканное, как и все его тело из извивающихся змей, но рева не последовало. Из черного почти бесформенного провала вырвался лишь громкий сдавленный хрип. Он замахнулся щупальцами, собираясь уничтожить стоящего перед ним человека, как вдруг замер.

Рядом с ним возникло что-то похожее на разряд молнии, но не светлый и искрящийся, а состоящий из иссиня-черной тьмы. Он вспыхнул и исчез, но вскоре появился вновь. Поблизости образовался еще один, и еще, оставаясь в ткани бытия на все более длительный срок, уплотняясь, сжимая тварь со всех сторон, напрочь лишая ее возможности двигаться. Через несколько мгновений существо окружала непроницаемая сфера вязкой мглы, где оно застыло, словно в янтаре.

Девушка тем временем уже стояла у ног умирающего воина.

– Вот и все, госпожа. Похоже, пора мне попрощаться с вами. Жаль, что мне придется уйти из жизни именно так. Но, как я полагаю, излечить меня сейчас не в силах даже самый талантливый врачеватель.

– Он тебе не понадобится, – спокойно заверила Эвелина, усаживаясь рядом. – Я помогу тебе. Но взамен, дабы не быть бесполезной для Гелиона, возьму немного твоей крови. Не бойся, ты не умрешь от этого. Самое страшное, что может случиться – ты лишишься чувств. Словно светская дама. – Взгляд Казара был затуманен, но он готов был поклясться, что в этот момент девушка едва заметно улыбалась.

– Что ж, если вы действительно можете спасти меня, пожалуй, я готов пойти на подобную слабость. – Воин попытался придать голосу бодрости, отвечая на шутку, но сил у него не осталось теперь даже на это.

Однако девушка уже не слушала его. Ее взгляд застыл, прикованный к месту одного из укусов на ноге мужчины. Тонкие изящные пальцы словно по собственной воле потянулись в направлении небольшой раны, слегка содрогаясь от напряжения. Казар хотел о чем-то спросить ее, но производимое действо настолько зачаровало его, что все слова попросту исчезли из его разума. Кроме того, даже абсолютно не разбираясь в магии, он каким-то странным образом чувствовал, что Эвелину сейчас прерывать нельзя, ибо от каждого взмаха, даже самого незначительного поворота этой маленькой руки в данный момент зависела его жизнь. И попытаться снова сохранить ее у девушки шанса уже не будет.

Минуло совсем немного времени и, повинуясь силе Алой Ведьмы, кровь начала медленно вытекать из отверстий, оставленных укусами змей. Она просачивалась наружу, капля за каплей, вытягиваясь в тонкие жилки в направлении пальцев Эвелины. Сначала темная, почти черная, собираясь в небольшие капли, она опадала вниз, на землю. Но вскоре ее цвет изменился на совершенно обычный, алый, какой и должно иметь жидкости, текущей по человеческим венам.