Мой Герой

– Эй, я старался, – хмурится Хиро, оборачивая бёдра полотенцем.

– Старался, – соглашаюсь я. – Но этого мало. Сначала ты на меня наорал, потом заставил целый час бегать, а потом ещё практически изнасиловал! – он бросает на меня панический взгляд. – И это всё на мой бедный голодный желудок. Так что с тебя ещё завтрак. – Я улыбаюсь, и паника в его глазах исчезает.

– Как вам будет угодно, моя белая госпожа, – он отвешивает мне поклон и, выходя из ванной комнаты, добавляет. – Мы бегали всего двадцать минут.

Сушу волосы и собираю их в хвост. Теперь на моей шее красуется фиолетовый засос. Он полностью закрывает синяк, Хиро постарался. Я решаю было распустить волосы, но отказываюсь от этой мысли. Пусть видит, что он натворил. Синяк хотя бы можно было замазать тональником, а это уже не получится, слишком яркий цвет. Да ещё припухшая нижняя губа с кровавой отметиной. Красотка, нечего сказать. Вот сейчас я злюсь.

Выхожу из ванной и иду в спальню, чтобы одеться. Хиро что-то готовит. Он уже надел белую футболку и чёрные трикотажные штаны. По квартире разносится аромат кофе и еды. Мой желудок начинает громко урчать.

Когда сажусь за стол, передо мной возникает чашка капучино и тарелка с его фирменным омлетом. Пахнет очень вкусно.

– Приятного аппетита, детка, – сладко говорит Хиро, но хмурится, когда замечает засос.

– Так тебе нравится больше? – спрашиваю я его, указывая на шею.

Хиро не отвечает, садится за стол и принимается за еду. Я отпиваю кофе, он обжигает мою искусанную губу, и я вздыхаю, дотронувшись до неё рукой. Он смотрит на меня, а потом бросает вилку.

– Чёрт. Ну, прости меня. Я не хотел этого, не хотел сделать тебе больно.

– Ладно, проехали, – я начинаю есть. – Ммм, вкусно. Твой фирменный? – я хочу закрыть эту тему, хватит мусолить то, что уже произошло.

– Угу. Это, пожалуй, единственное, что у меня более менее сносно получается, – он снова ест, поглядывая на меня. – Хочешь, сходим на пляж?

– Неа. Сегодня выходной, ты не представляешь сколько там народу, – говорю я, доедая омлет. – Ты хотел встретиться с ребятами, помнишь? Я дома останусь.

Хиро обдумывает мои слова. Он собирает грязную посуду и моет её в раковине, а я с улыбкой наблюдаю за ним. Он всегда моет посуду руками, я думаю потому, что не умеет пользоваться посудомоечной машиной.

– Не хочу тебя одну оставлять, – заключает он. – Тем более следующая неделя расписана, и ты днями будешь одна, – он поворачивается ко мне. – А с ребятами увидимся завтра утром на футболе.

Весь день мы валяемся на диване, мельком поглядывая в работающий телевизор, и разговариваем. Хиро рассказывает о Лондоне, о своих планах на ближайшую неделю. Мне нравится его слушать, у него такой красивый голос, а британский акцент отдаёт приятной вибрацией где-то у меня внутри.

Я тоже рассказываю о прошедшей неделе. О том, как сильно скучала по нему, и как Люк всеми силами пытался нас развлекать, даже взял небольшой отпуск за свой счет.

Мы вместе готовим еду, дурачимся, шутим, смеёмся. И напряженное утро стирается из памяти.

После ужина я убираю со стола, а Хиро сидит на стуле, подперев подбородок ладонью, и наблюдает за каждым моим движением. Я ополаскиваю водой тарелки и складываю их в посудомоечную машину.

– Выходи за меня, – вдруг произносит он.

Я резко разворачиваюсь от неожиданно заданного вопроса, мокрая тарелка выскальзывает из моих рук и со звоном падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Чёрт!

– Можно было просто сказать «Да», а не бить посуду. – Хиро с улыбкой встает. – Стой на месте, а то изрежешься, – он уходит, а я не только двинуться с места не могу, я забываю, как дышать.

Я просто ошарашена. Когда я решила здесь задержаться, чтобы разобраться какое будущее нас ждёт, я никак не ожидала услышать предложение руки и сердца. И это не кажется мне правильным решением, хотя чертовски заманчивым. Я люблю Хиро. Рядом с ним я чувствую себя дома. Он делает меня счастливой. И его слова не могли не вызвать в сердце единственный правильный ответ, но разум… Разум диктует мне совсем другое: слишком рано.

Хиро возвращается и сметает осколки веником, собирает их и выбрасывает в мусорное ведро.

– Ты что-нибудь скажешь уже? – спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

– Я думаю, ты торопишься, – откашливаюсь я. – Прости, но я не готова. И потом, помнишь, я всё равно вернусь домой.

– То есть это «нет», – в его голосе слышно разочарование.

– Пока это «нет», – осторожно говорю я, и притягиваю его к себе. – Но это не меняет того, что я люблю тебя. Давай просто будем рядом, а дальше будет видно.

Он кусает нижнюю губу, я вижу, что он обижен, но старается не показывать этого. Наконец Хиро выдыхает, проводит пальцем по моей щеке и целует меня в уголок рта. Одно лёгкое прикосновение.

– Ладно, но я буду задавать этот вопрос, пока ты не скажешь то, что я хочу услышать.

– Договорились.

И я буду счастлива, ответить тебе «да», но только когда мы оба будем к этому готовы.

Глава 26

Утром следующего дня я снова оказываюсь в постели одна. Правда, Хиро сидит прямо передо мной, за столом и что-то изучает в своём ноутбуке. Я замечаю, что он в своих спортивных шортах и майке. Сколько я спала? Я тянусь к телефону на тумбочке и вижу, что часы показывают десять утра. Ничего себе!

– Ты уже вернулся с футбола? – зевая, спрашиваю я.

Он оборачивается, видит меня и улыбается, а его глаза искрятся зелёными огоньками.

– Нет, жду, когда ты проснёшься, – он подходит ко мне и целует меня в лоб. – Мы перенесли немного игру. Не хотел тебя будить, ты так сладко спала.

Он смотрит на мой рот и вздыхает. Проводит большим пальцем по нижней губе и морщится.

– Всё так плохо? – спрашиваю я, понимая его реакцию. Не даю ему ответить, сразу перевожу тему. – Слушай, если ты намерен опять заставить меня бегать, то имей в виду, я категорически против.

– Я подумал, ты погуляешь в парке, пока мы с Люком бегаем, а потом посмотришь игру. Сегодня Грэм обещал прийти, сказал у него какие-то новости для всех нас.

– Ладно, но даже не думай что я побегу. – Вылезаю из постели, быстро умываюсь, натягиваю первые попавшиеся шорты и футболку. Волосы решаю не собирать, а наоборот укладываю их на плечи. Прикрываю ими засос на шее. На губе виднеется небольшой, но те не менее заметный кровоподтек, хотя припухлость сошла. Пробую нанести розовый блеск для губ, но делаю только хуже. Вытираю рот, надеясь, что не привлеку слишком большого внимания.

Люк ждет нас у входа в парк. Мы здороваемся, он оглядывает меня, на секунду задерживает взгляд на моих губах, слегка морщится, но ничего не спрашивает. Я прошу показать, где детская площадка и сообщаю парням, что буду ждать их там. Хиро немного удивляется, но они провожают меня до места и отправляются на пробежку.

На детской площадке уже играют несколько малышей. Отдельно на скамейке, но, не спуская с детей глаз, сидят женщины и разговаривают. Я сажусь на самую дальнюю лавочку и наблюдаю за происходящим на игровой площадке. Мне всегда нравилось смотреть на детей, подмечать их манеру общения между собой, да и просто умиляться этим карапузам. Дома я состою в волонтёрской организации, оказывающей посильную помощь детям-сиротам. Поэтому регулярно посещаю детские дома и дома малютки. Помогаю воспитателям, педагогам, а также играю, гуляю и разговариваю с детьми разных возрастов. Наверное, мне просто не хватает этого последний месяц. Я ужасно скучаю по подопечным ребятам. Что с ними будет, если я уеду? Как они справятся с этим? Как я справлюсь?

Вдруг один из малышей отрывается от игры, смотрит на меня и машет рукой. Я узнаю в нём мальчика, который несколько дней назад искал свой красный мячик и плакал. Я улыбаюсь и машу в ответ. Со скамейки поднимается женщина, внимательно смотрит на меня и двигается в мою сторону.

– Ах, это вы? Снова заблудились? – спрашивает она.

– Нет, сегодня не заблудилась. – Встаю ей на встречу.

– А что вы тогда здесь делаете? С какой целью наблюдаете за детьми? – она насторожена.

– Простите, если напугала вас. У меня исключительно профессиональный интерес. – Я улыбаюсь ей. – Присядем? – и мы вместе садимся обратно на скамейку. – Вам не о чем беспокоиться, я всего лишь детский психолог, ну вернее через год заканчиваю университет. Сейчас пишу дипломную работу, и вживую понаблюдать за поведением детей среди своих сверстников очень познавательно и занимательно.

– В каком университете вы учитесь? – она всё еще насторожена, но это понятно.

– Я живу и учусь в России, в Москве. А здесь я в отпуске, – я искренне улыбаюсь. Стараюсь расположить женщину к себе, ведь я и, правда, не делаю ничего дурного.

– Вы из России?! – на русском восклицает она. – Боже мой, как неожиданно, а я родилась и выросла в Питере. Я – Кира, – она протягивает мне руку, и я чувствую её волнительную радость.

– Лара, – отвечаю я не менее радостно и удивлённо. – Давай на «ты». Как давно ты здесь живёшь? И как вообще тебя занесло сюда? – меня распирает любопытство.

– Уже семь лет. Ой, не поверишь, познакомилась в интернете с парнем и влюбилась. Потом мы встретились и уже не хотели расставаться. Полгода ждали визу и поженились. А три года назад у нас родился сын Эндрю, – тараторит она.

– Сколько тебе лет и чем ты здесь занимаешься? – мне становится интересно, как это всё работает.

– Сейчас мне тридцать. Знаешь, ничем не занимаюсь. Толковой работы так и не нашла. Сначала работала в кофейне, а теперь занимаюсь ребёнком, – в её голосе слышится сожаление. – Но, слава богу, муж отлично зарабатывает. Он классный программист, а это сейчас очень даже пользуется спросом.

– Трудно было расстаться с семьёй? Тебе, получается, было двадцать три, когда ты уехала из страны? – задаю новые вопросы.

– Да верно, двадцать три. Знаешь, нелегко. Скучаем друг по другу очень. Часто видеться не получается, – Кира грустно вздыхает. – Но сейчас столько возможностей поговорить: телефон, интернет, мессенджеры. – Она поглядывает в сторону сына. – А что ты тут с утра делаешь? Обычно в отпуске загорают на пляже, – она улыбается.

– Я здесь со своим парнем. Он на пробежку отправился, а я и спорт вещи практически несовместимые, – я смеюсь – Вот жду его, когда он набегается.

– Извини, конечно, за вопрос. А твой парень тебя не обижает? – она показывает на мою губу.

– Нет, не обижает. Это случайно вышло, – я смущаюсь. – Это был порыв страсти.

– Вы вместе приехали? – спрашивает Кира – Надолго здесь?

– Нет, он из здешних мест, – уклончиво отвечаю я. – А я возвращаюсь домой через две недели.

– Ох, значит, у вас тоже отношения на расстоянии! – восклицает она, замечая при этом мой тоскливый взгляд. – Знаешь, что? Давай обменяемся номерами телефонов? – она достаёт свой мобильник. – Звони, если будут вопросы, или просто захочется поболтать.

– Спасибо, – я с радостью соглашаюсь. Ещё один друг мне не помешает.

– Ты не представляешь, как мне было приятно с тобой поболтать. Снова услышать русскую речь, мне не хватает этого, – Кира улыбается и вздыхает. – Мы с Эндрю здесь гуляем каждое утро и вечер. Если захочешь, приходи.

– Обещать не буду, но буду иметь в виду, – в этот момент к нам подбегает малыш Эндрю и протягивает мне маленький белый цветочек.

– Ня, – с улыбкой говорит он, и мы с Кирой смеёмся.

– Спасибо, Эндрю, – говорю я малышу и принимаю его подарок.

– Лара, детка, – слышу за спиной голос Хиро. – Я за тобой. – Он не подходит, стоит на дорожке.

Мы с Кирой оборачиваемся. Кира его разглядывает и задумчиво произносит:

– Твой парень мне кого-то очень напоминает. Хм, я определённо его где-то видела.

– Мне все так говорят, – загадочно улыбаюсь я, а потом добавляю: – Он в парке каждый день бегает. Здесь ты его и видела.

– Возможно, – прищурившись, говорит Кира.

– Ладно, мне пора. Спасибо за компанию. Может, увидимся.

Я машу рукой Эндрю и Кире, и бегу к Хиро.

– Я смотрю, у меня появился соперник? – он улыбается и кивает на цветок.

– Ещё какой! – смеюсь я. Хиро обнимает меня, и мы уходим.

Когда мы добираемся до футбольной площадки все уже в сборе, не хватает только Грэма. Я здороваюсь с ребятами и вижу, как они переглядываются, а Гарри задаёт странный вопрос:

– Ты в порядке?

– Да. Всё отлично, – я улыбаюсь, принимая его вопрос как напоминание о случае с Диланом.

– Чёрт, где его носит? – Люк нетерпеливо оглядывается по сторонам и тут же показывается Грэм.

Он подходит к полю, где мы стоим, и сразу сходу выдает целую речь, что на него так не похоже.

– Всем привет. Простите за опоздание. Но у меня суперновости, – Грэм делает паузу. – В пятницу, в одном небольшом клубе состоится мой первый мини-концерт.

У нас просто пропадает дар речи. Вся наша компания стоит и удивленно пялится на сияющего Грэма. Он не торопит нас, позволяет смыслу сказанных им слов дойти до наших черепных коробок.

– Вот это круто! – первый отмирает Саймон. – Чувак, а ну дай пять! – и он протягивает ладонь Грэму, а тот отбивает по ней своей пятернёй.

Сразу все наперебой начинают расспрашивать что, да как так получилось. Грэм не успевает отвечать на все вопросы.

– Да, парни, я был немного занят в последнее время и за это прошу прощения. Но мне удалось написать несколько песен. В общем, я вышел на один клуб, где можно попробовать себя на сцене и его владелец, послушав песни, сразу согласился организовать моё выступление. Так что вам всем быть обязательно, – он оглядывает всю нашу компанию и останавливает взгляд на мне. – Особенно тебе, Лара. Считай, что ты моя муза, – он смущается.

– О, Грэм, это громко сказано, – я тоже смущаюсь. – Это исключительно твой талант. И больше ничего.

– А что у тебя с лицом? – Грэм вдруг делает ко мне шаг и разглядывает мой рот. Все ребята переглядываются и упираются взглядом в Хиро.

– Хороший вопрос, Грэм, – произносит Питер. – Мы вот тоже им задаёмся.

– Почему вы так на меня смотрите? – Хиро оглядывает их. – Что вы там себе напридумывали?

– Нуу, вообще-то это наводит на кое-какие мысли, – говорит Гарри. Пять пар глаз так и прожигают Хиро.

– Вы обалдели что ли? – возмущается Хиро, он закатывает глаза. – Господи, я не видел свою девушку целую неделю! Ну, перестарался немного, – оправдывается он.

Все пятеро мигом переводят взгляд на меня, а я не могу сдержать смех. Но они так серьезно смотрят, что я тут же замолкаю.

– Вы серьезно? – оглядываю каждого из них по очереди. – Извините, но я не буду обсуждать с вами интимные подробности наших отношений. И вообще вы поиграть пришли? Или посплетничать?

Надув губы, я отхожу на безопасное от поля расстояние и сажусь прямо на траву. Они смотрят в мою сторону, чешут затылки и наконец, начинают играть.

Я немного наблюдаю за ними, но мне это быстро надоедает. Вытягиваюсь на траве, закрываю глаза и подставляю лицо солнцу. Я думаю про Грэма, про его выступление и радуюсь, что смогу на нём побывать и увидеть его на сцене вместе со всеми, услышать его песни. Думаю про ребят, про их реакцию на мою злосчастную губу. На самом деле меня это здорово развеселило. Не ожидала я столько защитников. Хорошо хоть шею прикрыла волосами, а то бы они точно не отстали, пока не выяснили все подробности.

Слышу шорох травы, и чья-то тень загораживает мне солнце. Открываю глаза и вижу Гарри. Он садится рядом, я тоже принимаю сидячее положение. Остальные ещё на площадке, что-то эмоционально обсуждают.

– Ты как? – Гарри мельком скользит по мне взглядом и сразу отворачивается. Ветер развевает его длинную светлую чёлку.

– Хорошо, – я смотрю на него. Он изменился, стал дружелюбнее что ли.

– На шее чья работа? – спрашивает он не глядя на меня. – Хиро или Дилана?

Я инстинктивно дотрагиваюсь до своей шеи, прикрываю след волосами.

– Обоих, – я чувствую его беспокойство. – Дилан оставил синяк. Хиро не понравилось на него смотреть, и он закрыл его засосом, – усмехаюсь я.

Он снова смотрит на меня. Карие глаза пристально изучают. Я вижу, что он ищет признаки лжи на моём лице.

– Гарри, Хиро не обижал меня. Ты не должен так думать о нём. А губа?… Он просто прикусил чуть сильнее, чем хотел, – я не знаю почему, но именно ему я не стесняюсь сказать это.

– Ладно, – тихо говорит Гарри. Он неизменно немногословен.

– Слушай, раньше ты даже не смотрел в мою сторону, а теперь сидишь и разговариваешь. Даже вроде как беспокоишься. Что изменилось? – мне интересно.

– Я слышал твой разговор с Диланом, – пожимает он плечами. – Ты не плакала, не кричала, вместо этого ты оскорбляла его, вызывая только ещё бо́льшую ярость. Я подумал «эта девчонка не так проста». Ты сильная и смелая. Не встречал таких.

– То есть теперь я тебе нравлюсь?

– Я не говорил, что ты мне не нравишься.

– Ты странный, – говорю я ему.

– Осторожный, – поправляет он меня, по-прежнему глядя куда-то в сторону.

– Не доверяешь людям?

– Нет.

– Почему?

– Люди имеют свойство врать.

– Ты тоже врёшь?

– Иногда. Я такой же человек, как и все, – он хмыкает.

– Я никогда не вру, – говорю я, и он резко поворачивается и рассматривает мое лицо.

– Да, ладно! Что? Даже рассказала Хиро всё, что с тобой случилось на вечеринке? В деталях?

– Да. Всё как было.

– И как он отреагировал? – он всё ещё смотрит на меня.

– Взбесился, естественно.

Гарри разглядывает меня. Его лицо не выражает никаких эмоций, и я не могу понять его.

– Значит это не случайность, – он пристально смотрит на мой рот, потом на шею. – Хиро нам соврал. Говорю же, все врут, – он снова отворачивается.

– Он просто не сказал всей правды, – я оправдываю Хиро.

– Это то же самое. Умалчиваешь, значит утаиваешь, а значит врёшь, – Гарри пожимает плечами.

– Интересное умозаключение. – Я никак не могу уловить в нём хоть какую-нибудь эмоцию, не могу понять его. Он всё время спокоен, сдержан, а его серьёзность и немногословность просто убивает. – Что же случилось с тобой, Гарри Вудс?

– Ничего особенного. Я родился, – кривая улыбка трогает его губы.

Вот оно! Одна фраза и все кусочки пазла по имени Гарри Вудс, складываются в моей голове.

– Давай, угадаю? – спрашиваю я, и он смотрит на меня. – Ты был приёмным ребенком. Сначала не знал об этом, а потом случайно узнал. Родители, которых ты считал родными, всю жизнь врали тебе. Поэтому ты всегда настороже, всегда ищешь ложь в словах и поступках людей. Поэтому ты одинок и отстранён, боишься довериться кому-то. Я заметила, как ты всегда пристально вглядываешься в лицо говорящего, пытаешься понять, не врёт ли он.

Лицо Гарри сохраняет спокойствие, но вот только бровь слегка дёргается, в глазах мелькает тень, а губы чуть сжимаются. Я это замечаю и понимаю, что попала в точку. Он молчит.

– Я никому не скажу, не бойся, – тихо говорю я.

– Чего мне бояться. Это и так всем известно, – спокойно отвечает он.

– А я не про семью. Я про твои чувства. – Гарри сжимает челюсть и на его скулах прокатываются желваки. Я снова попадаю в цель.

Парень какое-то время пристально смотрит на меня.

– Будем считать, что тебе я пока поверил, – с прищуром говорит он.

– Уже что-то, – улыбаюсь я.

Он встаёт и подаёт мне руку.

– Раз уж я всё равно об этом знаю, можешь поговорить со мной, – я беру его руку, и он помогает мне подняться с травы. – Когда захочешь.

Гарри ничего не отвечает, но я замечаю лёгкий кивок головы.

Мы подходим к остальным, они сразу замолкают и подозрительно переглядываются.

– В чём дело? – спрашиваю я, чувствуя подвох.

– Детка, тебе не обязательно всё про всех знать, – торопливо говорит Хиро и притягивает меня к себе.

– И всё же? Почему вы так смотрите на меня?

– Дилан разбился на машине, – отвечает Саймон.

– Это лишняя информация и она ей ни к чему, – Люк его перебивает.

– Он жив? – спрашиваю я, похолодев, и смотрю на Хиро.

– Жив, но пострадал серьёзно. Говорят машина в хлам, – не унимается Саймон и Хиро шикает на него.

– Тебя это не должно волновать, – говорит Хиро мне.

Но проблема в том, что меня это волнует. В голове всплывает разговор Хиро с Донной. Я не хочу строить предположения, но мозг сам мне их подсовывает.

Как-то слишком поспешно и скомкано мы прощаемся с парнями и расходимся в разные стороны. Мы идём молча. Каждый держит руки в своих карманах. Хиро смотрит себе под ноги, а я на него. Такое чувство, будто он что-то не договаривает. Я не выдерживаю и спрашиваю напрямую:

– Хиро, ты к этому причастен?

– Совсем спятила? – он останавливается, и его глаза блестят диким зелёным огнем. – Ты за кого меня принимаешь?

– Прости. Нет, конечно, нет. Ты не способен на такое, – бормочу я, жалея о своем вопросе.

– По-моему его настигла карма, – грубо отзывается он.

Остальная дорога до дома проходит в полном молчании. Кажется, я обидела Хиро своим подозрением. Он держится слегка отстранённо и избегает моего взгляда. Но не отталкивает, когда я беру его за руку, а переплетает свои пальцы с моими.

Дома Хиро принимает душ, одевается и уходит. Он ещё вчера предупредил, что у него сегодня внеплановый кастинг на фильм и встреча с каким-то там модельером, кажется Карлом фон Роттенбергом, который хочет сделать его лицом своего бренда American Highway.

На часах полдень, а я уже не знаю, куда себя деть. Я пытаюсь отвлечься на дипломную работу, но у ноутбука Хиро лишь английская раскладка, что для меня совершенно не годится. И потом из головы никак не выходит новость о Дилане. Он, конечно, тот ещё подонок, но я не желаю ему зла.

Промучившись от безделья ещё час, я ищу в интернете адреса и телефоны всех местных клиник и начинаю обзванивать их в поисках Дилана Фостера. Я запомнила его фамилию, когда слышала разговор Хиро и Донны. Мне везёт на пятом пункте моего списка. Недолго думая я вызываю такси и отправляюсь по указанному адресу.

Глава 27

В регистратуре больницы я представляюсь подругой Дилана, и ко мне выходит его лечащий врач.

– Доктор Рейчел Грин, – представляется невысокая брюнетка лет сорока. – Вы первый посетитель к мистеру Фостеру, а ведь он уже здесь два дня, – она смотрит на меня с небольшим осуждением.

– Я только сегодня узнала, – оправдываюсь я. – Понимаете, мы недавно познакомились. Дилан сложный человек и у него мало друзей. – Я думаю, что абсолютно точно описала его. – Но кто-то должен его поддержать, поэтому я здесь.

– Сложный, это ещё мягко сказано, – она вдруг улыбается. – Пойдёмте со мной.

Мы идём по коридору, и по дороге она рассказывает мне о состоянии Дилана.

– Ему очень повезло на самом деле. Переломы рёбер, множественные порезы и ссадины различной глубины и локации, ожог правой руки второй степени, лёгкое сотрясение мозга. Сложнее всего с правой ногой. Оскольчатый перелом голени, а также раздробленная стопа. Было сложно, но мы его починили, – она снова улыбается.

– Ничего себе повезло! – удивляюсь я.

– Поверьте, после такой аварии обычно повреждения значительно больше, если человек вообще остаётся жив. – Доктор останавливается возле палаты, у двери которой висит карта пациента, и я вижу на ней имя: Дилан Фостер. Она берёт карту в руки, листает её и читает вслух: – Так, томография: в головном мозге изменений нет. Анализы в порядке. Показатели стабильные.

– Это же хорошо? – спрашиваю я.

– Это прекрасно, – кивает она. – Дело вот в чем: после выписки ему понадобится серьёзная реабилитация и соответственно помощь и поддержка близких. – Она делает многозначительную паузу. – Так как мистер Фостер совершеннолетний, без его согласия мы не можем сообщить его семье, а он наотрез отказывается, – она хмыкает. – Причём в очень грубой форме. Может у вас получится его убедить?

– Боюсь это невозможно, – вздыхаю я, прекрасно понимая, что я вообще последний человек, который как-то может повлиять на этого отморозка. – Но я попробую.

– Попытайтесь, – она улыбается и дотрагивается до моего плеча. – Удачи, – снова хмыкает доктор Грин, разворачивается и уходит.

Я стою у палаты и глубоко дышу. Зачем я здесь, я и сама не знаю. Жалюзи на окне палаты опущены и мне не видно, что внутри. Я ещё раз делаю вдох-выдох и открываю дверь.

Вздрагиваю, когда вижу его. Дилан лежит на кровати, на бледном лице много резаных ран, над правой бровью повязка, под которой, скорее всего, шов. Синяки под глазами, сбитые щеки. Правую руку полностью покрывает повязка, в левой – капельница. Торс перетянут то ли бинтами, то ли специальными повязками. На груди прикреплены провода. Правая нога, лежит поверх простыни, из неё торчат какие-то железные штуки.

Я подхожу ближе, его глаза закрыты, на лоб прилипла влажная прядь волос. Его кожа очень бледная, он практически сливается с белыми больничными простынями. Я оглядываю пространство рядом с его кроватью. Здесь стоят какие-то приборы, которые издают своеобразный пищащий звук. Дышит он сам, никаких трубок нет, как обычно показывают в кино.