Потерянный мир

Сняв свою маскировку и умывшись, разгерметизировал пакет и оделся в чистые вещи, все они на удивление были как будто заранее подогнаны под его тело. Убрав защелку с двери, сел на диван, взяв лежащую на столе раритетную книгу, открыл и на 17 странице обнаружил записку: «Если все нормально, попросите в купе кофе». Виктор наклонился и нажал на столе кнопку. Откинувшись на диван, стал ждать. В купе постучали.

– Входите.

– Добрый вечер, господин что-то желает?

– Да, будьте добры чашечку кофе.

– Может быть, что-то еще?

– Нет, спасибо, только чашечку кофе.

– Хорошо, сейчас приготовлю.

Девушка аккуратно закрыла дверь, а Виктор взял зажигалку, положил записку в пепельницу и поджег ее.

В дверь снова постучали.

– Войдите.

Зашла девушка и поставила кофе на стол.

– Господин желает еще что-то?

– Нет, ничего, спасибо.

Девушка ушла, а Виктор сделал глоток кофе и, открыв книгу, попробовал читать.

В дверь снова постучали.

– Да, да, войдите.

Дверь отворилась, за дверью стояла девушка-проводник, мужчина в гражданском и двое военных с оружием наперевес. Девушка спокойно проговорила:

– Добрый вечер, проверка документов, предъявите ваш паспорт и билет, пожалуйста.

Виктор невозмутимо встал и, достав из пальто паспорт и билет, протянул их девушке, та, в свою очередь, передала их мужчине в штатском, на чистом русском он задал вопрос:

– Виктор Васильевич, какова цель вашего визита в прифронтовую территорию?

– Оценка и проведение ремонтных работ на фамильном предприятии, незаконно изъятом в свое время объединителями у моей семьи. Прибыл по приглашению временной администрации.

– А можно посмотреть ваше приглашение?

– Да, конечно, одну минуту.

Виктор повернулся и достал из портфеля папку с бумагами, в которой сверху лежал пластиковый пропуск.

– Вот, пожалуйста.

Взяв протянутый пропуск, проверяющий вставил его в считыватель и удивился.

– О, да вы едете по приглашению самого Алекса Файфера.

– Да, все верно, мы с ним переписывались, и он позвал меня оценить состояние предприятия. У господ есть еще ко мне вопросы?

– Нет, извините за беспокойство, счастливого пути.

– Понимаю вашу обеспокоенность и полностью ее поддерживаю, время и место неспокойные.

– До свидания.

– До свидания, – сказал Виктор и закрыл дверь в купе.

Приложив ухо к двери, услышал, что проверяющие постучались в соседнее купе. «Ух, вроде пронесло», – подумал Виктор.

Прошел час, немного успокоившись, Виктор еще раз нажал на кнопку. Через минуту появилась проводница.

– Что желаете?

– Подайте, пожалуйста, чаю.

– Черный, зеленый, травяной?

– Подайте травяной.

– К чаю могу предложить свежую выпечку, конфеты, пряники.

– Принесите выпечку и немного конфет.

– Хорошо, сейчас распоряжусь, и вам все подадут. Могу предложить подготовить вам столик в вагоне-ресторане.

– Да, будьте любезны, с превеликим удовольствием пройдусь.

В вагоне-ресторане было немноголюдно, на входе его встретил небольшого роста мужчина в костюме и, широко улыбнувшись, сказал:

– Добрый вечер, вы будете один или вас ожидают?

– Я буду один, мне должны были подготовить чай.

– А, вы, видимо, господин Ваганов.

– Да, все верно.

– Проходите за этот столик, все уже готово, сейчас принесут. Может быть, еще что-то?

– Пока нет.

– Хорошо, если вдруг что-то захотите, я рядом, обращайтесь.

Виктор сел за стол и поглядел в окно. Там проплывали редкие деревья и поле, покрытое мелким снегом, промелькнула небольшая деревня с погоревшими и разрушенными от артиллерийского обстрела домами.

– Ваш чай и выпечка, – сказал официант, прервав мысли Виктора.

– Благодарю.

Виктор взял пирог с тарелки и, откусив его, сделал глоток чая. Выпечка была мягкой и нежной, запах ванили и корицы будоражил аппетит, чай был великолепным, такого вкусного он не пил уже давно.

Боже, как такое возможно, почему на свете такая несправедливость, почему те, кто пришел незвано в наш дом и принес смерть, голод и разруху, живут так богато, почему у них все вычурно и культурно, и как они могут спокойно жить, когда рядом с ними люди голодают, болеют и замерзают, лишенные крова? А эти пьют вкусный чай и едят мягкую и свежую выпечку. Как только им эта еда поперек горла не встает?!

– Добрый вечер, позволите присесть? – прервал размышления Виктора голос человека в штатском.

– Да, конечно, присаживайтесь.

– Позвольте представиться: Николай Михайлович Загребский.

– Виктор Васильевич Ваганов.

– Я знаю, я у вас документы сегодня проверял.

– Извините, не узнал, видимо, богатым станете.

– Ваши бы слова да господу нашему в уши. А в том, что не узнали, нет ничего страшного. Работа у меня такая – быть в тени. А как вы смотрите на то, чтобы нам по рюмке коньячку выпить за знакомство?

– Не возражаю.

– Любезный, поди сюда, – позвал он официанта.

– Да, слушаю вас, господа, что желаете?

– Подай нам бутылочку коньяка, холодных закусочек и что-нибудь горячее из вашего фирменного, ну и на свое усмотрение.

– Сию минуту будет исполнено.

– В первую очередь принеси коньяк и горького шоколада. Все остальное следом подавай, – уточнил Загребский, а затем разлил коньяк по рюмкам. – Ну что, давайте за знакомство.

– За знакомство, – сказал Виктор и, слегка коснувшись рюмки Загребского, выпил содержимое.

Коньяк, обжигая, побежал по горлу и наполнил тело теплотой.

– Вот пойло-то, хотелось бы сейчас хорошего французского, а не этого второсортного, но ничего, скоро будет единый порядок, и тогда мне, вам и таким, как мы, достанется то, что причитается по праву рождения. А быдло, которое в земле ковырялось, будет снова там, где ему и положено быть. Вы только гляньте, как они живут: грязь, разруха, нищета, и они еще за это борются, показывая свой звериный оскал, свою новую коммунистическую веру. Да они же продали себя, свою веру. И на что они ее променяли? На веру в светлое будущее. Но ничего, скоро все будет как прежде. Давайте выпьем за это.

– Давайте, всецело вас поддерживаю. Давайте выпьем за наше светлое будущее.

– А вы шутник, – сказал Загребский и опрокинул залпом рюмку коньяка. – Вы давеча говорили, что едете посмотреть производство и помочь его восстановить, а если не секрет, что за производство?

– Да какой тут секрет? До революции у моего батюшки, царствие ему небесное, была сыроварня, молочная и масляная мануфактура. Из среднего производства – кирпичный завод. Ну а с приходом объединителей это все национализировали и отдали в так называемое народное пользование. Ну а мы, успев взять кое-какие ценности, оставили все, что некогда нам принадлежало, и, покинув отчий дом, уехали из погибающей страны. После нескольких лет скитаний осели в пригороде Парижа. А однажды волею судьбы или благодаря проведению пришло письмо от Алекса Файфера с предложением помочь восстановить некогда утраченное и принять посильное участие в налаживании и модернизации производства, некогда принадлежавшего моей семье. А чего мы сидим? Вот уже и горячее подали. Может быть, нам еще по рюмашке выпить?

– Давайте, под горячее самое то будет.

– Любезный Николай Михайлович, а вы каким образом тут оказались? Я, конечно, понимаю, что по делам службы, но вы же, как я посмотрю, из благородных.

– Я из небольшого дворянского рода. Мои предки жили на юге империи в маленькой губернии. Имели около тысячи крепостных душ, плодородные земли, держали добротное хозяйство коров, лошадей, коз и множество разной мелкой птицы. Но всему пришел конец, когда появились большевики. Они забрали все, а что не смогли – порушили. Моих родителей расстреляли, а я начал скитаться с теткой, нам приходилось нелегко, отсутствие денег и связей заставило нас пуститься во все тяжкие. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вступил во французский легион, где быстро смог доказать, что я намного лучше других, и моя карьера пошла в гору, я смог сколотить неплохое состояние. А после того как началась война и я узнал о русской освободительной армии, я с удовольствием вступил в ее ряды. И теперь под предводительством фюрера я вместе с теми, кто вернет нам то, что было незаконно отобрано. Предлагаю выпить за фюрера и восстановление исторической справедливости.

– За объединенный демократический союз, – сказал Виктор и опрокинул рюмку.

В этот момент в вагон-ресторан зашли две дамы и сели за столик напротив. Загребский склонился и вполголоса, почти шепотом проговорил:

– Витя, смотри, какие девушки, как они тебе? Может быть, стоит их пригласить к нам за столик?

– Симпатичные. А может быть, они не одни?

– Одни, поверь мне, я знаю, – улыбаясь и поднося указательный палец к губам, сказал Загребский. – Ну, так что, Витя? Надо действовать, пойдем. Добрый вечер, дамы, позвольте представиться: Николай Михайлович Загребский, а это мой друг Виктор Васильевич Ваганов.

– Очень приятно, господа, меня зовут Анна Федоровна Адоб, а это моя подруга Светлана Николаевна Запольская.

– Дамы, не согласились бы вы присоединиться к нам и продолжить этот вечер за одним столом?

– А почему бы и нет? – сказала Анна.

– Любезный, подойди, – позвал Загребский официанта.

– Да, слушаю вас.

– Быстренько прибери на столе, поставь еще два комплекта приборов и обнови содержимое столов. И еще принеси бутылочку лучшего шампанского.

Вечер продолжился, Виктор с новыми знакомыми гулял до полуночи, затем Загребский и Анна Федоровна покинули компанию. Светлана Николаевна пододвинулась ближе и, чуть запрокинув голову, спросила:

– По-моему, нас бросили. Что же мы будем делать?

– А что бы вы хотели?

– Еще вина и танцевать.

– Любезный, подай нам вина.

– Пока несут вино, может быть, вы пригласите даму на танец?

– С удовольствием.

Виктор взял руку Светланы и повел даму в центр вагона-ресторана, затем он нежно обхватил ее за талию, и они закружились в легком танце.

Светлана положила голову на плечо своему партнеру и прижалась к нему грудью.

Виктор посмотрел ей в глаза, она взглянула в ответ. На минуту повисло неловкое молчание. Виктор понимал, что, если он сейчас поцелует новую знакомую, она не станет сопротивляться и продолжение вечера будет иметь более яркие последствия. Но внутри что-то не давало ему это сделать. Да, это будет неплохим способом внедрения и, может быть, даже поможет в выполнении задания, но как после этого уважать самого себя? Это же будет предательство той, с кем поклялся быть всю жизнь до гробовой доски. Немного переведя взгляд в сторону, он обратил внимание в закрывающейся двери на силуэт Загребского и еще одного человека. Значит, это все-таки проверка. «Прости меня, моя любимая, но это для того, чтобы мы все жили в мире и спокойствии», – подумал Виктор и поцеловал Светлану. Светлана была не против поцелуя и с бешеной страстью обхватила Виктора.

Ночью Виктор проснулся от жуткой жажды. Светланы не было рядом. Он приоткрыл глаза и увидел, что она достала его чемодан и, открыв его, внимательно осматривает содержимое. Больше всего ее интересовали документы, которые лежали в портфеле, она подсвечивала их лампой и фотографировала портативной камерой.

– Что вы делаете? – сказал Виктор, вставая с кровати.

– Это не то, что вы подумали, – ответила Светлана.

– А что я должен подумать? Вы у меня в купе, взяли мои вещи и копаетесь в них. И при этом делаете фото документов, которые я везу.

– Я вам сейчас все объясню.

– Конечно, объясните, только не мне.

Виктор открыл дверь и прокричал:

– Помогите, здесь вражеская шпионка!

– Постойте, не губите меня. – Светлана попыталась выскочить из купе, но Виктор оттолкнул ее на диван. Она упала, но, встав, хотела рвануться еще раз. В этот момент появился дежурный в сопровождении двух солдат.

– Что случилось?

– Эта дама копалась в моих вещах и делала фото документов, которые я везу.

– Он лжет, он заманил меня в свое купе и пытался мной овладеть. Задержите его и позвольте мне уйти, я не могу больше терпеть этот позор.

– Оставайтесь на месте, мы со всем разберемся, – сказал внезапно появившийся Загребский. – Виктор Васильевич, оденьтесь, пожалуйста, а вы, мадам, прикройтесь одеялом и соберите свои вещи. Одеться вы сможете в соседнем купе, только, пожалуйста, не надо закрывать дверь на замок. В случае если нам что-то покажется странным, мы расстреляем дверь снаружи. Вам все понятно?

– Да что тут может быть непонятного? – сказала Светлана, перекинула одеяло через плечо и взяла свои вещи.

– Ну, что тут у вас произошло? – спросил Виктора Загребский, когда дама вышла из купе.

– После того как вы ушли с Анной Федоровной из вагона-ресторана, наше общение со Светланой наполнилось немного другими красками, и она согласилась продолжить вечер у меня в купе. Ну, дальше, как джентльмен, я не буду объяснять, что происходило, но, когда я проснулся от желания попить воды, я увидел, что она копается в моих вещах и делает фото документов, которые я везу господину Файферу. Мне это очень не понравилось и показалось странным: ладно бы она обчистила мой кошелек и сбежала с деньгами, так нет, ее интересовали документы, которые я везу.

– Хорошо, спасибо вам, Виктор Васильевич, за сигнал, мы со всем разберемся, но также я бы вас попросил, когда прибудете на место, подойти в комендатуру и дать пояснения. Я сообщу об этом инциденте, возможно, следствию потребуется ваше участие.

– Не за что, любой сознательный гражданин поступил бы на моем месте так же.

Поезд подъехал к станции, которая представляла собой небольшое одноэтажное деревянное здание, рядом располагался маленький рынок.

Да, столько времени прошло, прогресс шагнул резко вперед, совместно с людьми воюет искусственный интеллект, летают беспилотные аппараты, а до сих пор глубинка страны находится на уровне начала прошлого века.

Виктор прошелся по рынку и остановился около мужчины, торгующего подержанными вещами.

– Добрый день, что вас заинтересовало? Берите, рассматривайте, недорого.

– А есть шкатулка для хранения женских мелочей? Хочу подарок даме сделать.

– Есть, но только ключа нет.

– А можно посмотреть? Вдруг смогу что-то придумать.

– Ну, посмотрите, может, что и сделаете.

– Интересно, а если ключик попробовать подобрать? Был у меня один подходящий.

– Попробуйте, – согласился хозяин лавки. – Ты гляди, подошел. Ну, везучий человек, поздравляю. Брать будете?

– Какова цена?

– Рупь.

– Держи.

– Спасибо. А чего банкнота такая помятая? Надо бы разгладить.

– Ну, рупь ваш, делайте что хотите.

– С приездом, – оглядевшись, сказал мужчина за лавкой. – Пойдемте, провожу вас. Жить будете в доме рядом с комендатурой. В центр о вашем прибытии сообщим, вам об этом беспокоиться не надо. Ко мне приходите только в случае крайней необходимости.

Дом представлял собой небольшую, но ухоженную избу.

– Матрена, принимай постояльца.

– Здорова, Митрич! Чего сказал? Не расслышала.

– Говорю, постояльца принимай.

– А, ну, проходите, чего в дверях-то стоите? Я, как вы уже слышали, Матрена, а к вам как обращаться?

– Виктор Васильевич я.

– Виктор Васильевич, спать будете в горнице на кровати. С дороги баньку не желаете принять?

– Нет, спасибо, может быть, позже, а сейчас хотел бы сходить зарегистрироваться. Не подскажете, как пройти до комендатуры?

– Да тут недалече, третий дом направо от нас.

– Хорошо, спасибо. Вещи мои пока пусть здесь постоят, – сказал Виктор и достал из чемодана бумаги.

– Да чего он в проходе стоять будет? Я его в горницу отнесу, – подхватилась Матрена. Виктор не стал возражать. Выйдя на улицу, огляделся по сторонам и пошел в комендатуру. На входе его встретил средних лет мужчина с винтовкой на плече и повязкой на руке.

– Стой, кто таков, чего надо?

– Добрый день, мне необходимо зарегистрироваться, прибыл сегодня.

– Паспорт есть?

– Да, вот, возьмите, пожалуйста.

– Ой, да вы нерусский, а говорите как наш.

– Я русский, но являюсь гражданином Французской республики. Так я могу пройти или как?

– Одну минуту, я уточню.

– Конечно. Я подожду.

Часовой скрылся за дверью, а Виктор остался на улице. Дул сильный и промозглый ветер, Виктор поднял воротник.

– Господин, проходите! – прокричал часовой, выходя из двери.

– А к кому обратиться?

– Там всего один человек, господин Штауфман, он вас ждет.

Виктор зашел в избу. Жар и тепло охватили все тело. Он расстегнул тулуп и снял шапку. Увидев сидящего за столом мужчину, поздоровался с ним на немецком.

– Добрый день, господин Штауфман, мне необходимо зарегистрироваться, прибыл по приглашению Алекса Файфера.

– Можно говорить и на русском, – с небольшим акцентом ответил Штауфман. – Хочу побольше практиковаться, вы же не против?

– Нет, конечно.

– Ну, тогда раздевайтесь и присаживайтесь. Вероника, подай нам чаю. Пока готовят чай, давайте ваши документы.

Виктор протянул документы, Штауфман вставил их в считыватель и пристально вгляделся в монитор.

– Ну, вроде все нормально. Пропуск получите завтра. Расходные материалы для печати документов закончились.

– Ну, завтра так завтра. А где мне увидеть господина Файфера?

– Он на объекте, прибудет завтра, максимум послезавтра. Но у меня к вам будет серьезный разговор, я, так сказать, немного в курсе вашего приезда сюда. И, если честно, большую часть переписки с вами от имени Алекса вел именно я.

– Интересно, теперь понятно, почему вы не использовали видеозвонки, а вели классическую переписку. Тогда поясните, что на самом деле от меня нужно. Я так понимаю, вы в курсе всего происходящего.

– Да, все верно, и наше к вам дело состоит не в том, о чем мы говорили в письме. Буду откровенен: сейчас речь не идет о восстановлении бывших ваших предприятий, нам больше нужны ваши профессиональные навыки в механике и биологии.

– А почему же вы не сказали сразу, что вы меня приглашаете для другого дела? Я бы тогда не тащил с собой кипу старой проектной документации. А, возможно, захватил бы необходимый инструмент и мануал для выполнения задачи.

– Извините, но вы же понимаете, что в условиях прифронтовых действий необходимо соблюдать максимальную скрытность. Но поверьте, то, что вам предстоит делать, очень вам понравится. По окончании работ, если все будет выполнено наилучшим образом, вы получите верительную грамоту о том, что ваши предприятия после боевых действий будут вам полностью возвращены. Так что мы просто немного недоговорили, но основное свое обещание мы выполним.

– Странно, конечно, это все, но раз уж я здесь, объясните, что мне предстоит делать.

– Вам нужно будет помочь настроить оборудование.

– Какое оборудование, каково его назначение?

– Ну, тут вам все подробно расскажет Алекс. А пока побудьте моим гостем. Редко в этих краях встретишь образованного человека.

– С удовольствием приму ваше приглашение.

Вечер прошел за непринужденной беседой: обсуждали охоту, рыбалку, места, куда можно будет съездить после войны. Вернувшись назад в избу, Виктор застал Матрену за вязанием.

– Добрый вечер. Что-то вы припозднились. Ужинать будете?

– Нет, спасибо, я уже отужинал.

– Я вам постелила, вещи рядышком лежат. Если чего нужно, говорите.

– Спасибо, ничего не надо.

Наутро, выпив чаю и съев каши, Виктор вышел на улицу. Свежий морозный ветерок обдувал и освежал лицо. В комендатуре Штауфмана не оказалось, только дневальный, который, увидев пришедшего Виктора, немного разволновавшись, произнес:

– Господин Ваганов, вам просили предать ваш пропуск.

– Спасибо. А когда будет господин Штауфман?

– Он не сообщил о времени своего возвращения. Но я оповещу его, что вы хотели с ним встретиться.

Виктор развернулся и собрался уже уходить, но дневальный остановил его:

– Извините, совсем забыл, нужно расписаться в получении пропуска.

– Да, конечно, где расписаться?

– Вот здесь, в журнале, и вот тут к сканеру нужно приложить вашу ладонь.

Виктор расписался и, приложив руку к сканеру, дождался, когда луч закончит считывание, затем спросил:

– Ну что, теперь все?

– Да, благодарю.

Вчерашнего мороза как будто и не бывало, ярко светившее солнце прогревало землю, и там, где снег был вперемешку с грязью, тут же начали образовываться лужи, а вчерашняя мерзлая земля превратилась в месиво. Обратный путь был еще тем приключением: Виктор несколько раз чуть не упал, а ближе к дому неудачно поскользнулся, ловя равновесие, наступил ногой в лужу и промочил ногу.

Сняв на входе обувь, спросил у Матрены:

– Где у вас можно обувь помыть и просушить? А то испачкался, пока шел.

– Да вы снимайте, я все сама сделаю.

– Да ладно, что вы будете мои ботинки мыть? Я и сам смогу.

– Нет, нет, мне поручено вам во всем оказывать помощь, мне проблемы не нужны, давайте мы не будем спорить. Вы снимайте свою обувь, а я все сделаю.

– Ну, ладно. Я и не собирался жаловаться на вас, у меня к вам претензий нет.

Весь оставшийся день Виктор провел, лежа на кровати, за чтением книги.

Часам к десяти следующего дня прибежал запыхавшийся дневальный.

– Господин Ваганов, разрешите обратиться.

– Говори.

– Господин Штауфман просит вас прибыть на объект. За вами через час подъедет автомобиль, будьте готовы проследовать к указанному месту.

– Хорошо, я в принципе готов. От безделья уже начал уставать.

Дневальный развернулся и, не прощаясь, убежал.

Через час за окном просигналила машина. Виктор взял чемодан и вышел на улицу. Водитель, улыбаясь, поприветствовал его и положил чемодан в багажник.

Разместившись на заднем сиденье, Виктор открыл книгу и погрузился в чтение.

Какое-то время водитель ехал молча, но по прошествии пяти минут после выезда на шоссе посигналил и произнес:

– Ну, вот, сразу видно, что женщина за рулем. Знаешь, почему я так уверенно говорю?

– Почему? – нехотя произнес Виктор.

– Да потому что ведет себя как макака. Ты только посмотри, выехала со второстепенной дороги, и ей бы газу дать, а она встала, ее ступор накрыл, не знает, что ей делать. И ведь нет никого рядом, чтобы в голову ее пустую донести, что надо ехать, а не ворон ловить.

– Так, может быть, она выбирает время для безопасного маневра.

– Э, да какой там маневр! Я не знаю, кто вообще решил, что женщинам надо за руль садиться. Я вот тут недавно вез одну, вся такая расфуфыренная. Села, значит, сзади, и все внимание в планшете. Ну, я, значит, еду по выделенной полосе, а впереди автобус служивых везет. Я решил, что надо выйти со своей полосы и обогнать его. А она, представляете, мне говорит: «Надо ехать по выделенной полосе, так будет быстрее». Ну, думаю, ладно, сейчас я тебя проучу. У нее же нет мозгов, что автобус медленно едет и мы из-за него будем так же медленно ехать. В итоге я вернулся на полосу и встал за автобусом, а тот едет еле-еле, смотрю в зеркало, а она нервничает, а сказать ничего не может, понимает, что я был прав и что я умнее ее.

– Да, очень здорово, – с небольшим раздражением сказал Виктор.

Таксист, поняв, что Виктор не хочет продолжать разговор, громко вздохнул и замолчал.

Виктор, увлеченный чтением, на мгновение отвлекся от происходящего. В реальность его вернул сигналящий и матерящийся водитель.

– Что случилось? – спросил Виктор.

– Да ты посмотри: едет еле-еле. Я уже и фарой моргнул, и поджал его, и еще раз моргнул, и посигналил, а он, упертый баран, никак не хочет ехать быстрее.

– А кому вы сигналите? Это же беспилотная машина, там водителя нет. Это, так сказать, ваш прямой конкурент. Если бы не война, ваша профессия уже бы в Лету канула.

– Как ты сказал? Безводительная машина?

– Ну, почти, беспилотная. Искусственный интеллект ею управляет.

– Ну, ничего себе! А ты че, в теме этого? – обрадовавшись возможности поговорить, спросил таксист.

– Ну, немного приходилось видеть.

– И че, вот прям без водителя может ездить? А как, например, она пробки объедет или воронку на дороге? А если налет воздушный, что она делать будет? Человек – он же может быстро принять решение, а эта железка как решит, что ей делать?

– У этой железки, как вы сказали, прописаны миллионы алгоритмов различных сценариев, и пока вы будете быстро принимать одно правильное решение, она успеет проанализировать миллион различных вариантов развития событий и примет самое оптимальное.

– А откуда она это знает?

– Там машинописное обучение, прежде чем ее выпустили на дорогу, были отработаны различные сценарии возможных ситуаций. Все эти ситуации записаны в программный код.

– Ну а если нет такого сценария? – не унимался водитель.

– А если нет сценария, значит, машина подаст сигнал оператору и тот удаленно примет решение, но это один случай на миллион.