Битва за Тутум

Я впервые слышал это имя, а оттого не поленился спросить:

– Кто он?

– Солдат в отставке. Бейнит потерял руку в сражениях с нелюдями на Морсусе. Настоящий патриот королевства. К его мнению прислушивается треть армии.

– Уверен, такой обязательно примет нашу сторону, – высказался я.

– Не сомневаюсь. Вторым человеком, вероятнее всего, окажется господин Чуква. Как поведёт себя он – лишь богам известно.

– А чем он занимается?

– К-к-купец, – ввернул словечко Фалш.

– Да, Чуква – купец, – пожал плечами юноша. – Причём один из самых успешных и влиятельных. И не только в Алькасаре, но и на всём Тутуме. Ну, а третьим мы, к сожалению, увидим бродягу Божми.

В голосе принца чувствовалось раздражение.

– Почему «к сожалению»?

– Мало того, что он нищий, воняет хуже ведра с протухшей рыбой, так ещё и дерзок со всеми, – Фредегар каждым жестом показывал, насколько ему неприятен этот Божми.

– Как же он попадёт на суд? – недоумевал я. – В чём секрет?

– Людям нравится, как он выступает. Божми приносит хаос и смятение в каждое разбирательство. Он точно кара богов! Напоминание, что не всё в руках знати. На деле же – шут гороховый, ничего более!

Да уж, воин, купец и нищий. Жители Бронкастера умеют удивлять.

– Фред, а всегда ли одни и те же? – полюбопытствовал я.

– Хороший вопрос, Фил.

Прежде чем ответить, Фредегар демонстративно почесал подбородок. Ну, точно древнегреческий мыслитель. Интересно, принцев с детства обучают казаться умниками или у Фредегара особый дар?

– Чуква сейчас в Бронкастере, а Божми и Бейнит его не покидают. Последние семь раз судьями назначали их. Дядюшка, конечно, может и придумать что-то, но это вряд ли – слишком уж он уверен в Синмаре. Теперь поговорим об остальных: они бессменны.

– Р-р-разве? – Фалш удивлённо посмотрел на принца.

– Извиняюсь, – Фредегар сложил руки на груди, – я неправильно выразился. Четыре должности при дворе обязывают участвовать в Большом суде, а вот люди, занимающие их, меняются время от времени. Итак, это: старший начальник стражи Бронкастера, маршал армии Алькасара, один представитель от знати и высший светлый.

На последнем я смутился, так как понятия не имел, о ком шла речь. Но виду не подал – вдруг, кто такие «высшие светлые», общеизвестно. Сами понимаете, осторожность превыше всего.

Тем временем Фредегар продолжил:

– Со старшим начальником стражи ты знаком, Фил. Уверен, Джако Свиргус обязательно проголосует за невиновность Синмара. Он ставленник Хамиша, ко всему прочему, наши отношения с ним нельзя назвать тёплыми. На молодого маршала Вилоноса тоже не стоит рассчитывать. Пускай он не провёл ни одного сражения как главнокомандующий, но явно не дурак. Дураки так высоко не забираются.

– К чему ты ведёшь? – попросил разъяснить я.

– Ах, Георг не говорил? – он прищурился. – Барон, как обычно, скромен. Видишь ли, раньше эта должность принадлежала Артуру фон Арну. Вилонос прекрасно знает, чем грозит смещение Синмара – боится за нагретое местечко.

– Понятно. А кто выступит от знати?

– Проход-д-димец! – по лицу Фалша прошлась волна отвращения.

– Ещё какой! Маркиз Готри по прозвищу Пустозвон, – хмыкнул Фредегар.

– Пустозвон? – воскликнул я. – Но почему? Я слышал, он мерзавец! И подминает под себя всё, что плохо лежит.

– Нет, – покачал головой юноша.

– Нет?

– Нет, он в тысячу раз хуже! Половина знати у него в кулаке, и он этим пользуется. Должен заметить, блестяще пользуется.

Я не на шутку расстроился – с таким раскладом непросто одержать победу. Оставалось надеяться, что у Фредегара есть к нему подход.

– И какие у вас отношения?

– Хм-м. – Принц опустил глаза. – Ему тоже невыгодно меня поддерживать. Опять-таки из-за разногласий и отца нашего славного Георга. Пустозвон помог Алькасару с деньгами в войне с Мраком. В уплату долга Хамиш отдал ему немало королевских земель, а заодно деревушку и замок фон Арнов. Уже не вспомню, как он назывался…

– Арнингтон, – подсказал я.

– Точно! – Фредегар легонько стукнул по столу. – И напоследок, у нас остался высший светлый. Вот с ним никак не угадаешь: престарелый Благород Честнодел умён и прозорлив, но совершенно непредсказуем. Впрочем, как и большинство служителей храма богов.

Значит, светлый – духовник. Пока я знал лишь, что на Тутуме покланяются пантеону богов, но понятия не имел, ни сколько их, ни какие они.

– На правах самого старшего, Благород будет говорить от имени всех судей. Нужно убедить его и троицу из народа в виновности Синмара. Выплясывать перед остальными бесполезно, – наставлял Фредегар. – Хитрый колдун понимает это, вот и попросил созвать Большой суд. Но советник ещё не знает, что мы раскрыли его сообщника и…

В этот момент в дверь громко постучались. Появились Фонарь и один из солдат Фредегара. Оба выглядели поникшими.

– Что случилось? – принц сразу почувствовал неладное.

– Рыбка да Лэмм мёртв, – в двух словах объяснил солдат.

– Проклятье! Как?

– Убит магией в собственном доме… Адская смесь! У бедняги грудь выжжена огненной стрелой, – добавил подробностей Фонарь. – Аша уверена, что такую способен запустить только очень сильный колдун.

Без сомнения, он имел в виду Синмара.

– И флаконов с кровью русалок тоже не нашли? – спросил я.

– Нет, Фил, – вздыхал рыцарь. – Всё перерыли, но безрезультатно.

Теперь и мы приуныли. Эх, взяли бы сначала маркиза, а уж потом совались в замок. Получалось, у нас есть золото, но связать его с Синмаром крайне сложно. С такими обвинениями нас повяжут за грабёж и припишут попытку переворота.

Филя, включай мозг! Ты хоть и не следователь, но думать-то, как действовать в подобных ситуациях, тебя в университете учили.

– Предлагаю обыскать покои Синмара. Вдруг он не успел перепрятать флаконы. – Других вариантов я пока не видел. – Маркиз приехал вечером или ночью. У советника было не так уж много времени замести следы. На всякий случай пригласим достопочтенного герцога Артийского, чтобы не считал, что мы водим его за нос.

– Это ид-д-дея, – согласился Фалш. – А ещё след-д-дует в лаб-б-боратории п-п-посмотреть.

– Согласен, – кивнул сын Седрика и поднялся. – Маг проводит там гораздо больше времени, чем у себя в покоях. Что ж, нам следует поспешить.

Хамиш оказался не против обыска, и немудрено: он был настолько уверенным в преданности Синмара короне, что видел в этом плюсы, которыми сможет похвастать перед семёркой судей.

Рылись в вещах чародея не мы, а подконтрольная герцогу стража. Правда, служивые работали на совесть, да и наблюдать не мешали. Моя банда в полном составе, включая Тетёху, ходила с важным видом по богато обставленной комнате советника. К радости Хамиша, здесь ничего не нашли.

– Я же говорил, – поддевал он племянника, счастливо улыбаясь.

С подпорченным настроением (особенно переживал Фредегар) мы направились в лабораторию Синмара. Только очутились внутри и пожалуйста: эликсиры с алой жидкостью стояли на самом видном месте. Рядом с ними лежал массивный железный ключ. Увидев его, Хамиш сделался бледнее поганки.

– От хранилища, – злорадно усмехнулся Фредегар.

– Как? Откуда? – недоумевал герцог. – Лопейберг же предоставил свой.

– Дядя, а не делали ли вы копий?

Толстяк не ответил. Аша открыла один из флаконов – в нос ударил характерный запах крови, такой ни с чем не спутаешь.

– Это то, что мы искали, – объявила колдунья.

Ещё полчаса назад Фредегар ходил чернее тучи, а Хамиш сиял, будто солнце, теперь они поменялись местами.

– Это ничего не доказывает, – неуверенно произнёс герцог Артийский.

– Большой суд решит! – широко улыбнулся принц. – Как думаете, дядюшка, корона придётся мне впору?

Герцог одарил нас кривой ухмылкой и поспешил к выходу. Не думал, что можно так громко хлопнуть дверью. Наверное, он годами тренировался.

***

В первую очередь занялись моим внешним видом. Фредегар хотел, чтобы я предстал перед судьями, как подобает графу, а не как… Подходящих слов он, сколько ни старался, не нашёл. Что смущало его больше: футболка с затёртым гербом на груди, залатанные в нескольких местах джинсы (не думали же вы, что после всех переделок они выглядят как новенькие) или кроссовки с серыми от пыли шнурками – осталось для меня загадкой.

Сначала мне предстояли ванные процедуры. Я настаивал, что справлюсь сам, но две пожилые тётки с жёсткими щётками в руках и решимостью в глазах меня и слушать не хотели. Пока я с ними боролся, Фредегар отправил слуг к Лаванде. Уже через час синеглавая фея прилетела с новеньким костюмом.

Чёрный с серебром, он прекрасно сел на меня. Кроссовки пришлось сменить на сапоги. Скрежеща зубами, я согласился. Должен заметить, в этот раз обувка намного удобнее, чем когда Лаванда наряжала меня на праздник Огня. Хоть мозолей не натру, и на том спасибо. Что за глупость в голове? В душе я беспредельно признателен фее за улучшение.

– Новая модель?

– Фил, ты заметил! Как же я рада! Я изменила кое-что после твоего прихода, – призналась Лаванда, – добавила между подошвой и стелькой пыльцевой смягчитель. Как он тебе?

– Отлично! Амортизирующая вставка, – невольно вырвалось у меня.

– Ух, неплохо звучит, – заинтересовалась она. – Ты ведь не против, если я позаимствую у тебя название.

Поджав губы, я кивнул. Довольная фея улыбнулась в ответ. И это всего один день наедине с моими вещами. Хрупкая портниха-сапожник косила бы в нашем мире миллионы долларов, работая в Париже, Милане или Нью-Йорке. Я хотел поинтересоваться, не без приключений ли фея добралась от Одинокого Коваля в Бронкастер, но не успел – меня усадили стричься.

– Фил, время! – нетерпеливо напомнил Фредегар. – Некогда беседы заводить – до начала суда ещё многое нужно успеть!

Прибежал тощий парень с необычайно длинным носом. От него жутко несло сладкой парфюмерией, но это мелочи. Меня больше пугал его образ: глаза подведены чёрным карандашом, лицо нарумянено, покрашенная в угольно-черный цвет чёлка зачёсана набок, как у небезызвестного немецкого фюрера.

Он представился, но имя я пропустил мимо ушей: уж больно удивился заявлению, что парень тот самый королевский парикмахер, услугами которого все мечтают воспользоваться. Думал, они только в нашем мире выглядят не пойми как. Ей-богу, не будь у него над губой тоненьких усиков, решил бы, что передо мной девчонка. Настолько женственно он выглядел.

– Ух, работы непочатый край. Но ничего, граф, сейчас мы сделаем из вас модника, достойного Алькасара! – запел парикмахер елейным голосом. – Надо же, какие красивые и выразительные глаза! Мне б такие, – вздохнул он. – Признайтесь, усиливали голубизну магией?

– Нет, ничего я не усиливал! – запричитал я.

– Значит, натуральный?

– Натуральный! Натуральный! – тряс я головой.

Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, что он имел в виду цвет глаз. Дальше – хуже: парикмахер встал позади кресла и провёл рукой по моим волосам, они моментально встали дыбом. Батюшки! Я почувствовал дрожь в коленках – не хотелось превратиться в такое же пугало, как он.

На этом мой кошмар не закончился. Он открыл чемоданчик, который я сначала не заметил. Столько косметики не у каждого профессионального визажиста найдётся.

– Сейчас немного припудрим, затем нарумяним, а после надушим, – ворчал он себе под нос, копаясь в чемоданчике. – Выбреем пару узоров на голове… Неужто бритву позабыл?.. Ножами не так удобно… Хвала богам, вот она!

– Не нужно мне никаких узоров и румян! Не нужно, Ваша Милость! – взмолился я, глядя на Фредегара. – Давайте чуть-чуть укоротим и бородку подравняем, а? Я же всё-таки воин-наёмник, а не сладенький мальчишка из дворца.

Парикмахер оскорблённо уставился на Фредегара, тот подумал и решил:

– Милый Пруткец, думаю, граф Девиер прав. Люди видят в нём сурового воина, рубящего чудищам головы, а не богатого придворного с помадой на губах. Обойдёмся самым малым – пусть будет поближе к народу.

– Но…

– Никаких «но»! – строго обрезал принц.

– Жаль. Чувствую, муза сегодня со мной, и я готов творить во благо искусства, – расстроенно вымолвил парикмахер и с силой захлопнул чемоданчик.

К счастью, при всей его жеманности и творческой тяге сделать из меня нечто, он проявил профессионализм. Результат мне понравился – парикмахер отработал идеально. Сейчас бы фотоаппарат, чтобы запечатлеться на паспорт, но чего нет – того нет.

К вечеру мы с принцем несколько раз отрепетировали, что и как я должен сказать на суде. Фредегар беспощадно заменял неуместные слова, исправлял ударения и задавал интонацию, выжимая максимум из далеко не красноречивого меня.

– Запомни, Фил, судьи должны поверить каждому твоему слову! А главное, толпа должна поверить каждому твоему слову! – наставительно твердил он. – Советник Синмар не будет сидеть как истукан, он постарается сделать из тебя всеобщее посмешище! Ох, поверь, колдун это умеет. В качестве обвинителя он выиграл все Большие суды. Ты ведь не хочешь, чтобы мы сели в лужу, а?

– Конечно же, нет! – уверял я, не на шутку озабоченный успехами Синмара.

Легко ему говорить, со мной не занимался учитель риторики с малых лет или, как его называли здесь, мастер ораторского искусства. Фредегар пытался избавить меня от въевшихся в каждое предложение паразитов типа «э-э-э», «ага», «ы-ы-ы» и «ну», заодно давал советы:

– Пойми, лучше говорить замысловато, будто мудрец, чем как деревенщина.

– Не переживай, Фред, нестандартная речь – мой конёк.

Теперь я был уверен, сложностей не возникнет. Достаточно вставить в предложение пару словечек из родного мира, и речь зазвучит непонятно, а главное – загадочно для остальных.

***

И вот настал час Большого суда. Для Алькасара это самое настоящее шоу. Как и на празднике Огня, посреди площади установили высокие трибуны для знати и сцену, на которой красовались тринадцать мягких стульев. Три для Фредегара, Хамиша и Фалша, семь судьям, один обвинителю, то есть вашему покорному слуге, один вызываемым свидетелям, если таковые вообще будут, и последний подсудимому, который в то же время являлся сам себе адвокатом.

Позади судей, в первом ряду, разместилась высшая знать, за ней – остальное дворянство, военные и маги. Жители и гости столицы толкались внизу, пытаясь пробиться поближе к действу. Равнодушных не было – слух о предательстве Синмара уже успел распространиться по улицам города. Дважды страже пришлось хвататься за мечи и алебарды – вспыхивали стычки между приверженцами колдуна и недовольными им.

Мы с Фредегаром и Фалшем стояли на сцене, когда из замка выехали герцог Артийский и советник. Их охраняла конница в три кольца, но даже такая защита не спасла Синмара от обстрела гнилыми помидорами. Они летели в колдуна со всех сторон, не щадя ни лицо, ни алую мантию. На секунду мне стало жаль Синмара, но лишь на секунду. Я вспомнил, сколько горя двуликий маг принёс Аше, и мне захотелось разорвать его на множество мелких кусочков.

Взойдя на сцену, Хамиш соорудил дружелюбную мину и поприветствовал народ. Он уверял, что всё это из-за глупости племянника, но из толпы раздались недовольные «фу». Толстяк в сердцах выругался. Фредегар забавлялся, радуясь, пускай и незначительной, но всё же победе над дядей.

Один за другим поднимались судьи из народа. В глаза бросился однорукий мужчина средних лет. Ростом за два метра, суровый взгляд из-под густых бровей, страшный шрам на подбородке. Без сомнения, вояка Бейнит.

Из-за широкой спины солдата выскочил мелкий оборванец в грязных лохмотьях. Маленькие хитрые глазки окинули толпу, на лице появилась саркастическая улыбка. Хотя с последним я погорячился – вряд ли улыбкой можно назвать рот без половины зубов. А те, что имелись, отливали не белоснежно-белым и даже не желтоватым, а черно-серым цветом. Но ему было плевать на мои мысли: он бегал вприпрыжку и махал зрителям рукой. Те отвечали хохотом. Этакое нелепое создание по имени Божми.

Замыкал тройку смуглолицый пузан в халате, расшитом золотыми нитками. Тут тоже вопросов не возникло – Чуква.

Проклятье! Я уже виделся с этим купцом. Он приходил с дружками сразу же после заключения контракта с феей. Чуква предлагал перебить цену, но я его отшил. Причём сделал это в довольно грубой форме. Ох, знал бы куда упаду, подложил бы соломы.

К несчастью, Чуква меня тоже узнал, да и не мог не узнать – я ведь единственный на Тутуме владелец агентства наёмников. По плутоватой ухмылке я понял – Филя, добра не жди. Возможно, наша кампания проиграна ещё до начала суда… Нет! Филя, нельзя опускать руки без боя.

За тройкой из народа последовали остальные судьи. Этих представлял герольд в щегольском тёмно-синем наряде. Он довольно долго перечислял все имеющиеся титулы, звания и заслуги, вызывая скуку у простого люда. Большую часть из слов герольда я не запомнил, поскольку разволновался или ещё по какой причине, так что опишу вкратце.

Старший начальник стражи – Джако Свиргус. По первой встрече скажу: скользкий тип. Всё старался избавиться от Фонаря, но я помешал. Увидев меня, Джако скривился. В ответ я состроил ангельское выражение лица и помахал рукой.

Над Свиргусом возвышался статный мужчина с вызывающим видом, одет в стальные латы. Здесь и ослу понятно – маршал Вилонос.

О прогнившем до мозга костей маркизе Готри я был наслышан от Георга, но в жизни Пустозвон казался ещё неприятнее, чем по описанию – сгорбленный мужичонка неопределённого возраста с кривой ухмылкой на лице. Большие залысины визуально увеличивали и без того немалый лоб с огромной не то родинкой, не то бородавкой посредине. Одет в элегантный костюм пурпурного цвета, в руке трость для ходьбы, каждый палец унизан перстнями с внушительными рубинами или изумрудами, на шее массивная золотая цепь, кричащая о его несметных богатствах. Он напомнил мне сказочную ворону, которая тянется ко всему блестящему.

Последний из судей – сморщенный старик в потрёпанной мантии мышиного цвета. Он единственный из четвёрки, кто показался мне достойным человеком – Благород Честнодел. Пускай он был в летах, но выглядел довольно бойким. Живые голубые глаза, как и в случае с Чуквой, остановились на мне, изучающе посмотрели, и лишь затем духовник направился к уготованному месту.

Как только судьи уселись, герольд внимательно окинул толпу и объявил:

– Сегодня вы станете свидетелями пятьдесят седьмого Большого суда за правление достопочтенных герцога Артийского – Хамиша Конфидиона и наследника трона Алькасара – Фредегара Конфидиона. Обвиняемый: советник Синмар из Тутума. Обвинитель: граф Девиер из Саннибула. Обвинение: пособничество наипервейшему врагу королевства, а точнее Страшному-И-Ужасному, властелину тёмного патриума…

В конце герольд говорил звучно и страстно, будто конферансье перед началом боксёрского поединка. Прозвучало моё имя, а значит, обвинению предоставляли слово. Ко мне подошёл Фалш, взмахнул посохом, произнёс короткое заклинание и вернулся на место. Я почувствовал, как голосовые связки обрели неописуемую силу. Казалось, можно закричать так громко, что на окнах треснут стёкла.

Что ж, начнём. Ещё несколько часов назад Фредегар утверждал, что простой люд от меня без ума – сейчас проверим на деле. Я направился к краю сцены.

– Дорогие мои братья и сёстры, как вы уже слышали, меня зовут Фил, – я поднял руку – толпа радостно откликнулась. – Да, всё верно – для вас я не граф Девиер, а просто Фил. Не так давно я прибыл в Алькасар из Саннибула. И знаете что?

– Что? – загудела толпа.

Людям явно нравилось, что к ним обращаются.

– Я понять не могу, как вы допустили назначение советником прихвостня Мрака? Да-да, я сейчас говорю о Синмаре. Мало того, старый пройдоха организовал под вашим носом бандитскую группировку с добрым названием «братство волшебников». У него же на лбу написано: злодей в пятом поколении. Разве вам так не кажется, друзья?

Люди виновато опускали головы, будто действительно имели прямое отношение к назначению Синмара советником.

Ух! Филя, не так-то и сложно руководить толпой, как ты представлял себе раньше.

– Но не всё ещё потеряно. – После моих слов народ оживился. – Каждый из вас слышал поговорку: «лучше поздно, чем никогда». Слышали же?

– Да! – загудела вразнобой площадь.

– К чему я это говорю? Поверьте, причина есть, – я медленно передвигался по сцене, смотря на людей. – Я и мои храбрые товарищи бросили вызов тёмному властелину Нигтхиса, и мы не успокоимся, пока он не прекратит попыток установить свою власть на славном Тутуме. Скажу больше, мы не успокоимся, пока не сотрём его в порошок и не освободим от армий нечисти весь Астер!

– Да, покажем ему, где раки зимуют! – воскликнула с трибуны Хани. – Долой коммунизм и гермафродитов! Не позволим пить кровь и воровать наш холестерин!

Рыжая, как обычно, в своём репертуаре – нужно обязательно ввернуть новое слово, а уместно оно или нет – без разницы. Пускай средневековый люд Алькасара не знал определений этих слов, зато им понравился настрой Хани. Радостные возгласы слышались со всех сторон.

– Нет беспределу! Нет продажным волшебникам в наших рядах!

Моя решимость вызвала шквал аплодисментов.

– Так это, а, правда, что ты дрался с целой армией скелетов? – закричал бугай из толпы.

Он выделялся не только широкими плечами, но и великанским ростом. Кажется, я видел его раньше… Точно – столкнулся с ним на празднике Огня. Ох, и перепугался же я тогда.

– Правда, – чуток приврал я – скелеты были, но отряд, а не армия. Чего только не сделаешь ради благого дела. – Спросите графа Мэрита или любого жителя Дальней деревушки. Они сражались бок о бок со мной и моими ребятами. А знаете, кто привёл нечисть? Племянник нашего «горячо любимого» советника Синмара – Вильтор.

Не желая мириться с обвинением, маг встал с места.

– Вильтор был изгнан мною из Бронкастера лично! Я не имею никакого отношения к его выходкам!

Слова Синмара звучали как дешевое оправдание. Неудивительно, что они утонули в криках толпы.

– Как знать, как знать, советник, – улыбался я. – Вот если бы нашёлся хотя бы один свидетель.

– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова, Синмар? – спросил у колдуна Благород Честнодел.

Судьи смотрели на советника: кто недовольно, кто безразлично, а кто участливо.

– Нет, разговор был с глазу на глаз, – помолчав, ответил Синмар.

– Впредь говорите лишь то, что можете подтвердить, – строго сказал духовник. – Продолжайте, граф Девиер.

Я продемонстрировал судьям и Синмару пузырёк с алой жидкостью.

– Что скажете о флаконах с кровью русалок? Их сегодня обнаружили в вашей лаборатории.

– У меня в лаборатории? – Последовал неестественный смех. – Кто-то подложил их в моё отсутствие! Докажи, что они предназначались мне.

Вероятно, Синмару надоело отсиживаться, и он пошёл в наступление. Колдун опёрся на посох и поднялся. Венчавший магическое оружие камень на мгновение вспыхнул – пятна от гнилых овощей исчезли. Перед гражданами Алькасара вновь стоял грозный глава братства волшебников. Но он уже не внушал им страх, как раньше.

Что ж, посмотрим, чья возьмёт.

– Не оттого ли вы так уверены, – начал я, – что хладнокровно убили человека, который доставил флаконы?

Толпа ахнула, услышав первые серьёзные обвинения. Фредегар злорадно улыбнулся Хамишу, но тот оставался спокоен.

– Я ни-ко-го не у-би-вал, – по слогам произнёс Мутнодум и гордо вскинул подбородок.

– Конечно-конечно, – саркастично согласился я.

Отовсюду слышались смешки.

– Может, и не вы лично, – продолжил я, – но кто-то из ваших помощников. Скажите, а к ограблению королевской казны вы тоже непричастны?

– Нет!

– Понятно, – я демонстративно пожал плечами, выражая этим: «я и не сомневался в таком ответе».

Толпа злилась, многие видели в советнике источник бед Тутума. Я не сомневался, возмущение жителей Алькасара могло в любой момент перейти к призывам покончить с колдуном.

***

Я во второй раз поднял руку вверх, прося тишины.

– Друзья, будьте благоразумны! Не стоит опускаться до его уровня, мы же с вами не варвары, а цивилизованные люди.

– Но ведь он – злодей!

– Злодей, но не нам с вами вершить судьбу советника Синмара. Для этого есть судьи, – я повернулся в сторону последних.

– Девиер, сколько ещё до окончания вашего цирка? – проскрипел заскучавший маркиз Готри.

Понятно. Он заранее решил, как проголосует. Его интересовало только, когда всё закончится. Если и остальным судьям плевать на преступления чародея, то мои шансы на успех невелики. Проигнорировав Пустозвона, я обратился к Честноделу как к главному среди судей.

– Позволите задать ещё один вопрос?

– Как вам будет угодно, – кивнул высший светлый.

В три больших шага я сократил расстояние от Синмара до метра.

– Советник, не говорили ли вы недавно о двух очень сильных заклинаниях магии астрала? Может, на собраниях братства?