Дом

Один плакат привлёк внимание Николая:

Были указаны адрес и часы приёма. Такие объявления стали в последнее время всё чаще появляться на заборах городов и сёл страны.

– Наташа, давай сходим к нему. Может, поможет тебе? Ведь попыток – не убыток.

Наташа нехотя согласилась.

Экстрасенс принимал в помещении старого клуба. Очередь к нему была огромной, но продвигалась довольно быстро. Через дверь, открывающуюся время от времени, Николай увидел, как экстрасенс, проводя руками над головой некоторых посетителей, что-то бормотал себе под нос. «Биополе вправляет», – пояснил сидящий рядом с ним пожилой мужчина, по-видимому, знаток. Большинству же пациентов экстрасенс назначал коллективный сеанс и велел прийти послезавтра под вечер.

Подошла очередь Наташи и Николая. Экстрасенс вначале небрежно глянул в их сторону. Когда же Николай начал рассказывать о болезни жены, целитель стал слушать внимательней. Потом посмотрел Наташе в глаза, изучил линии ладони и попросил её выйти.

– Ваша жена замешана в большом деле. Очень большие силы в ней. Мне это не под силу. Ничем не могу помочь. Они могут перейти на меня, а мне своих хватает. Ваша жена сама не лечит?

– Как лечит? – не понял Николай.

– Ну, она не гадает, никому биополе не вправляет?

– Да когда-то мне что-то такое делала. А так я больше ничего не замечал. Вот только депрессии её замучили.

– Депрессии, это не самое главное. Сильный дух на неё руку положил. Оч-чень сильный! Что-то у неё в родне было или даже по сей день есть. Берегитесь его. Бер-ре-ги-тесь, молодой человек! Как бы этот дух до вас не добрался. Погубит он вас. Это очень опасно. Я вас предупредил.

Последние слова экстрасенс произнёс, загадочно приподняв палец. Затем резко, почти агрессивно добавил:

– А теперь идите и не мешайте мне работать. Ваша жена мне мешает. И никогда больше не приходите ко мне. Вы слышите? Ни-ког-да!

Николай ничего не понял и хотел было попросить объяснения, но экстрасенс только замахал на него руками и чуть не насильно вытолкал за дверь.

– Что он тебе сказал? – поинтересовалась Наташа, когда они вышли на улицу. Николай так опешил от только что услышанного, что просто не знал, что сказать жене. Во всяком случае, слова экстрасенса заставили его задуматься.

– Да много всякого разного говорил, только я, честно говоря, ничего не понял. Какую-то ерунду плёл. В каком-то сильном деле ты замешана, говорит, и какие-то большие силы в тебе. И меня о чём-то предупреждал.

Домой они шли молча.

Немного обустроившись на новом месте, молодожены подались на поиски работы. Николаю повезло сразу, уже во второй организации ему предложили место контролёра. Работа была не совсем по специальности, но всё же лучше, чем ничего.

Одно, правда, его удивило. Когда он протянул начальнику отдела кадров заполненную анкету, тот почему-то остановился на строке адреса и поднял на Николая удивлённые глаза.

– Вы действительно там живёте?

– Да, это дом моей жены. А что?

– Да нет, ничего, я просто так. Слышал кое-что об этом доме, – пробормотал начальник, опять склонившись над анкетой.

Наташа же обошла несколько предприятий, но везде или получала отказ сразу, или слышала просьбу подойти в другой раз.

Работу Николай получил не особенно денежную, но с другой стороны и не пыльную. Многие предприятия не вписывались в новую экономику и работали кое-как. Так что приходилось радоваться хоть какой-то работе. Некоторые его друзья по институту работали даже в ресторанах официантами. Места не денежные, но зато хлебные. Со временем Николай рассчитывал найти что-нибудь получше.

Однажды Наташа преподнесла мужу сюрприз. Несколько раз, приходя с работы, он заставал её с загадочной улыбкой на лице. Если он её спрашивал, чем она сегодня занималась, женщина уклончиво отвечала, что потом расскажет. Он замечал на её руках следы какой-то краски, но вместо ответа на вопрос что это такое, она спешно прятала руки за спиной.

Придя на этот раз с работы, он обнаружил в зале завешенный старой скатертью мольберт. Наташа попросила его закрыть глаза, и когда он их открыл, то увидел на мольберте красивый пейзаж.

– Наташенька, откуда у тебя такая красота? – не понял в первый момент Николай.

– А ты попробуй догадаться.

– Неужели ты нарисовала?

– Ну да!

– Вот это да! Как здорово!

Он подхватил жену на руки и начал покрывать её лицо поцелуями.

– Почему ты не сказала мне, что умеешь рисовать? Вот это сюрприз! Ну, ты молодец! А красиво-то как!

Наташа была вне себя от счастья.

– Раньше я часто рисовала, а потом было негде, да и некогда. Теперь вот решила тряхнуть стариной. Вроде бы получилось. Правда? – Счастливая улыбка сияла на её лице.

– Наташенька, милая, ну ты просто молодец. Нет, я открываю в тебе всё больше и больше талантов. Ты ещё много всякого разного умеешь? – поинтересовался в шутку Николай.

– Поживём – увидим, – отшутилась жена.

Картину тут же повесили в зале на самом видном месте, а Николай передвинул одно кресло так, чтобы, сидя в нём, можно было любоваться ею.

– Буду рисовать картины и продавать, – решила Наташа.

– Никаких продавать, сначала обвесим все стены квартиры. А потом начнём собирать наследство нашим детям. Ну и если что останется, то, может быть, и будем продавать. Хотя до этого ещё далеко.

Николаю казалось, что новое занятие жены пошло ей на пользу. Особенно она чувствовала себя хорошо, когда рисовала пейзажи. В поисках мотивов Наташа часами гуляла по окрестностям, и Николай видел, что это её успокаивало. Они вместе искали красивые места, и эти прогулки явно помогали молодой женщине. Теперь она уже не прятала свои работы, и он мог видеть, как рождаются новые картины. Сидя немного в стороне, Николай мог часами наблюдать за женой. Он любовался её красотой, наблюдал за её лицом – оно отражало всю палитру внутренних переживаний Наташи. То оно расплывалось в счастливой улыбке, это когда у неё что-то получалось, то становилось серьёзным, а иногда выражало и отчаяние. Пейзажи получались разные, то солнечные и весёлые, то мрачные и навевающие тоску. Видимо, они отражали Наташино настроение. Иногда она успевала написать за неделю две работы, иногда не получалось ни одной.

Когда набралось десятка полтора картин, Наташа решила поехать в областной город и попытаться что-то продать. Дядя Серёжа поехал с ней, нужно было ей помочь. Вернулись оба вне себя от радости – все картины разошлись. К ним даже подошёл один искусствовед, во всяком случае, так он себя назвал, и, похвалив работы, отметил элементы мистицизма. «Это сейчас модно», – сказал он.

Когда дядя Серёжа процитировал искусствоведа, Николай поймал укоризненный взгляд, которым Наташа посмотрела на родственника. Ей явно это не понравилось.

– А что такое мистицизм? – поинтересовался Николай.

Дядя смутился, бросил взгляд на Наташу и, ничего не сказав, спешно ретировался.

Однажды утром Николай пришёл на работу, но начальство попросило его выйти во вторую смену. Вернувшись, таким образом, во внеурочный час домой, он обнаружил Наташу опять за мольбертом. Только на этот раз рядом с ней стояла тётя Лида. Она что-то громко говорила Наташе. Мужчине показалось, что она её в чём-то поправляет или убеждает. Увидев Николая, обе очень смутились. Тётя Лида быстро сняла картину и, стараясь держать её тыльной стороной к нему, прошмыгнула мимо.

– Что-то красивое получается?

– А почему ты не на работе? – не отвечая на его вопрос, спросила Наташа.

– Да попросили выйти во вторую смену, так что день свободный оказался. Чем займёмся?

– Да, право и не знаю. А ты что предлагаешь?

– Может быть, пойдём на природу и ты порисуешь? Погода вроде ничего.

Он посмотрел на жену, но та неопределённо пожала плечами.

– Слушай, а всё-таки, что ты там рисовала? Опять какой-нибудь сюрприз?

Реакция Наташи изумила его, она густо покраснела и, опустив голову, ничего не ответила. Николаю почему-то показалось, что она сейчас заплачет. Он подошёл к ней, сел на корточки и заглянул ей в лицо.

– Наташа, тебе нехорошо? Мне кажется, что с тобой опять что-то не в порядке. Или я ошибаюсь?

Наташа посмотрела ему в глаза, попыталась улыбнуться. Но улыбка получилась какая-то вымученная, виноватая.

– Коля, не надо, всё в порядке. Не надо, успокойся. Может быть, когда-нибудь я тебе всё расскажу, только не сейчас. Ладно? Потерпи немного, может быть всё само пройдёт.

– Наташа, но я же вижу, что тебе плохо, и я хочу знать правду. Не хочу я больше терпеть, понимаешь? Ты иногда какая-то не своя. Я же твой муж и имею право знать, что с тобой происходит. Прямо какая-то игра в прятки получается. Тебя что-то мучает? Тебе кто-то угрожает?

При последних словах Наташа вздрогнула.

– Коля, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём, ладно? Давай пойдём лучше погуляем и заодно сходим в магазин, кое-какие продукты надо купить…

– Тебе хорошо?

Наташа еле заметно кивнула головой. Они только что пережили близость и теперь лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу. Николай слышал дыхание жены, вдыхал её запах и опять, как уже сотни раз, благодарил судьбу или Бога, или кто-его-знает-кого, за свою жену. Одной рукой он прижимал её к себе, а другой гладил. Так он мог лежать очень долго. Иногда он что-то спрашивал, она отвечала.

Неожиданно он почувствовал, что по телу жены пробежала дрожь. Как будто какая-то волна прокатилась по ней и заставила её напрячься. В первый момент Николай не придал этому значения, может быть какое-то неприятное воспоминание из прошедшего дня или услышанные шорохи испугали Наташу. Он тесней прижал её к себе и провёл рукой по её спине. Но напряжение не спадало, и ему показалось, что Наташа начала мелко дрожать. Неужели с ней опять что-то не в порядке? Неужели опять какое-то наваждение? Николай, сам того не осознавая, начал бояться этих непонятных изменений в поведении жены.

– Наташа, что с тобой? Тебе нехорошо? Может, попить принести или окно открыть?

Наташа ничего не ответила и, как показалось Николаю, немного успокоилась.

– Наташенька, милая, успокойся, всё будет хорошо. Давай спать. Расслабься и спи. Не думай ни о чём.

Но в ответ Наташа вдруг начала прерывисто и глубоко дышать. Она откинула руку Николая и села. Николай тоже хотел было подняться, но Наташа положила свою руку на его грудную клетку и неожиданно сильно прижала его. Её дыхание становилось всё более интенсивным, и Николаю показалось, что это не просто дыхание, а какой-то сдавленный хрип. Сначала медленно, но потом всё сильней она начала качать головой. Её волосы взлетали в воздух и падали то на лицо, то на спину.

Николай совершенно растерялся. Невольный страх опять, как уже несколько раз в последнее время, начал неприятной прохладой наполнять его внутренность. Что тут опять происходит? Что с его женой? Такого с ней ещё не было. У Николая появилось непреодолимое желание выскочить из постели и броситься куда глаза глядят. Но что с Наташей? Не может же он бросить её на произвол этого… Только чего или кого «этого»?

Сильная боль пронзила Николая. Наташина рука вдруг опять с огромной силой надавила на его грудь. Он взял её руку и попытался освободиться, но у него ничего не получилось. Это была не Наташина рука, а чья-то чужая, твёрдая и невероятно сильная.

Вдруг Наташа повернулась к нему, и он ужаснулся её виду. Громкое хриплое рычание исходило из её уст, глаза сверкали неестественным светом. Она медленно приподнялась и теперь уже обеими руками упёрлась в Николая. Он хотел что-то сказать, но не смог выдавить ни звука. Тогда он попытался вывернуться из-под этих рук, но и этого не получилось. Всё его тело было как бы парализовано от страха.

«Бежать, бежать» – билась в его сознании единственная мысль. На какое-то мгновение Наташа вдруг резко выпрямилась, так что давление на грудную клетку немного ослабло и он смог прохрипеть.

– Наташенька, не надо!

– Надо, ещё как надо, – прохрипела Наташа.

Это был не её голос. Голос принадлежал явно другому человеку. Освещённое через окно светом уличного фонаря лицо Наташи изменилось до неузнаваемости. Это было даже не её лицо, а лицо какого-то старого человека, почти даже мужское лицо. Она наклонилась вперёд и лицо начало приближаться к нему.

– Надо, ты отнимаешь её у меня, надо! – зло прорычало лицо мужским голосом.

Рычание становилось всё громче. Николай предпринял ещё одну отчаянную попытку освободиться, но понял, что ничего не получится. Его поразил какой-то запах, неприятно кольнувший в ноздри. До этого он настолько был захвачен происходящим, что не замечал его. Этот запах исходил изо рта Наташи. Это было что-то совершенно новое, ведь он знал все запахи жены, это же был резкий запах серы. Рот Наташи или кто бы это сейчас ни был, широко раскрылся и из него вышло зловещее рычание и неимоверное зловоние. Это было что-то неестественное, что-то звероподобное. Глаза её светились пульсирующим красным светом. Страшная боль пронизывала не только грудную клетку, но теперь уже и всё тело Николая. Он попытался взять жену за талию и отодвинуть, но и эта попытка не увенчалась успехом. Тело жены было абсолютно твёрдым и неестественно холодным.

– На…та…ша… что… это?

Новая волна боли и страха пронзила его тело. Николаю стало трудно дышать, и он потерял сознание.

Просыпался он трудно и долго. Всё тело неистово болело. Он попытался вспомнить причину этой боли, но память восстанавливала прошедшее событие очень неохотно. Какое-то рычание, зловоние, какая-то неистовая сила.

Было уже светло. Жены рядом не было. Была суббота, и, видимо, она дала ему подольше поспать.

Николай сбросил с себя одеяло и медленно встал. Боль с такой силой набросилась на него, что он невольно сморщился и застонал. Что это было? Он надел пижаму и вышел на кухню. Наташа возилась у плиты.

– Наташа, что это было вчера? У меня всё страшно болит. Никогда такого не было.

Жена повернулась к нему. В её взоре он увидел глубокую печаль. Не говоря ни слова, она вытерла руки, подошла к нему и положила свою голову ему на грудь.

– Это я виновата. Прости меня. Коленька, почему ты мне попался на пути? Нельзя мне было брать тебя. Нельзя было! Прости, пожалуйста.

– Наташа, я ничего не понимаю. Что это такое? Ты была какая-то чужая, и даже совсем не ты. Говорю не в упрёк тебе, вижу, что и тебе плохо было?

– Коленька, – еле слышно прошептала Наташа, – мне было плохо, очень плохо. Давай уедем отсюда. А?

– Что значит уедем? Это не выход. Да и куда нам ехать? Некуда. Сама знаешь. Надо разобраться в причине проблемы. С тобой что-то не так. Мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь, здесь что-то не в порядке. Вчера ты была явно не в себе, с тобой происходило что-то страшное, совершенно неестественное. Наташа, хоть я и не трусливый, но мне становится страшно, и пока ты мне не скажешь, что с тобой происходит, я не успокоюсь.

Наташа молча кивнула.

– Это была не я.

– Как не ты? А кто же, кто? Это было что-то кошмарное, будто кто-то другой в тебя вселился. Это же невозможно! Надо что-то делать. Я не хочу, чтобы это ещё раз повторилось. Ну, давай пойдём к врачу. Или поедем к какому-нибудь профессору. А? Ну, нельзя же так дальше жить. Нельзя!

Николай взял жену за плечи, немного отстранил и попытался посмотреть ей в глаза. Но Наташа ещё ниже опустила голову. Вдруг со стороны серванта раздалось еле слышное позвякивание посуды. Наташа украдкой повернула в его сторону голову, и Николай почувствовал, как её тело сразу напряглось.

– Что это?

– Что?

– Ну, сервант?

– А что, сервант?

– Наташа, не води меня за нос. Время от времени он почему-то безо всякой причины звенит, и ты каждый раз на это реагируешь. Ведь что-то здесь не так. С мёртвыми предметами никто не разговаривает. Я хочу знать правду. Хватит, понимаешь, хватит!

– Ну, подумаешь, звякнула посуда, – еле слышно прошептала она в ответ. – Может быть, машина проехала или ещё что.

Николай никакой машины не слышал. Но в голосе Наташи он услышал не только бездонную печаль, но и фальшь, и понял, что ничего не добьётся. Воспоминания о происшедшем накануне не давали ему покоя и наводили ужас.

Николай решил поговорить с дядей Сергеем. Может быть, от него можно добиться какой-нибудь ясности.

Спустя несколько дней, когда тётя Лида ушла в магазин, а Наташа прилегла отдохнуть, он осторожно постучал в соседскую дверь. Дядя Сергей сидел в кухне за столом, перед ним стояла бутылка водки, наполовину наполненный стакан, несколько кусков хлеба и разрезанная луковица.

– Здравствуйте, дядь Серёжа, можно войти?

– Заходи, Коля, заходи. Садись вот и давай, выпей со мной.

Дядя был уже явно навеселе. Он встал и освободил заваленный каким-то тряпьём стул.

– Ты, Коля, вовремя пришёл, вот выпить не с кем. Понимаешь? Лидка ушла в магазин и кто его знает, когда придет, а у меня душа истомилась и утешения просит. Только вот закуски путёвой нет, ты уж извини.

Он достал ещё один стакан и, наполнив его водкой, придвинул к Николаю.

– Дядь Серёжа, спасибо вам, конечно, но я вообще-то не пью. Просто зашёл поговорить про жизнь.

Дядя Сергей на минуту застыл, потом наклонился к Николаю и заговорщицки произнёс:

– Ты, паря, учти, настоящие мужики всегда пьют. Это, во-первых. – Он загнул один палец, – а во-вторых, – дядя Сергей загнул второй палец, потом настороженно оглянулся, – в этой семейке не пить ну просто нельзя. Ты меня понимаешь? Хотя без Лидки я никогда не пью, почти никогда. Она не разрешает. Только с ней.

– Дядька зло ухмыльнулся, – блин, боится, что разболтаю чего-нить по пьянке.

Дядя Сергей сел на стул, потом вдруг ударил себя кулаком в грудь.

– Коля, вот как родственнику говорю тебе, как другу, сопьешься ты в этом доме, сопьешься или крыша поедет. Думаешь, я всегда такой был? Э-эх!..

«Ну, всё, – подумал Николай, – сейчас начнётся пьяная болтовня и не выберешься отсюда».

Таким он дядю Сергея ещё не видел. Обычно спокойный и молчаливый, иногда со спрятанной в глубине лица насмешкой, он жил как бы в тени своей властной и всегда чем-то недовольной жены. Из него трудно было вытянуть лишнее слово. В присутствии супруги на его лице постоянно блуждала виноватая улыбка, а если он что-то говорил, то всегда оглядывался на неё. Теперь же его будто прорвало.

– Раньше я, бывало, как что скажу, так всё, все молчат. А теперь? – Дядька махнул рукой, потом опять ударил себя кулаком в грудь, отхлебнул водки. – Ты, Коля, чего не пьёшь-то? Ты пей, пей.

«Только этого мне ещё и не хватало, чтобы он полез выяснять отношения, уважаю я его или нет».

Николай начал было соображать, как ему выбраться из данной ситуации, как его осенила простая мысль. «А народ ведь не зря говорит: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может быть, воспользоваться ситуацией?»

– Я, Коля, когда-то был большим человеком, работал на стройке прорабом. Если что надо было достать, мне это было раз плюнуть. А теперь, вот видишь, – он повёл взором по скудно обставленной кухне. – И ты знаешь, кто во всём виноват? – Дядя Сергей приподнялся со стула, приблизился к Николаю и прошептал, – Он, гад, виноват, он! Убил бы его, если бы он не был уже мёртвым. Понял?

Он снова опустился на стул и до дна осушил стакан. Потом поставил его на стол и налил ещё водки.

– Не понял, дядя Серёжа, про кого это вы?

– Про кого? А про того, которого Наташкин прадед когда-то кокнул здесь. Понимаешь? Он фраером оказался, прихлестнул за женой прадеда, ну тот его и порешил. А потом в огороде закопал. Так вот он, оказывается, того, жив остался. В Наташкином серванте живёт. Ты понял?

У Николая захватило дыхание. Дьявольщина какая-то! В их серванте живёт какой-то покойник?

– Нет, не понял. Ведь это же было, кто знает когда, чуть ли не до революции. Как же он может до сих пор жить? Да ещё в серванте?

– Тут, паря, такое дело. Не то чтобы он сам живёт, нет, он сам давно уже сгнил. Это его дух живёт и пакостит. Ты Лидку спроси, она тебе всё толком объяснит, она в этом деле спец. А я только так, на подхвате. Хотя, ничего она тебе не скажет, всё это тайна, – дядя Сергей поднял указательный палец и попытался сделать важное лицо, – страшная тайна!

Дядька замолчал, расслабился, икнул и как будто о чём-то задумался. Потом вздохнул и продолжил хриплым голосом.

– Угробят они тебя, Коля, угробят. Меня вот угробили и тебя угробят. Говорю тебе, как мужик мужику – тикай отсюда, тикай, пока жив.

– А кто это, они? – решил поинтересоваться Николай.

– Да Лидка и вся её кодла, во главе с этим покойничком. Как соберутся, так и начинается. Да и меня в свою компанию было затянули. Раньше я ни слухом, ни духом, а теперь вот каждый раз должен быть там. Присутствовать! Хотя я увиливаю, то голова болит, то нога. Эх, паря, зря ты связался с этой нечистью, зря.

Старик махнул рукой и опять приложился к стакану.

Николай был ошарашен, не поверил ни одному слову из того, что говорил дядя Сергей. Чтобы в их серванте жил какой-то покойник? Которого убил Наташин прадед, офицер царской армии? Бред сплошной! Такого же не бывает! Или бывает? Ведь что-то же происходит вокруг! И это «что-то» разрушает его счастье и делает несчастной его любимую Наташу. Надо будет обязательно заглянуть в этот сервант.

– Дядя Сергей, а вы этого покойника сами-то видели?

– Я? Да ты что, Коля? Я его боюсь, как смерти. Не-е-е. Я нет. Вот Лидка моя, так та всё время с ним якшается. Всё людям его волю талдычит.

– Каким людям, – поинтересовался Николай.

– Ну, каким, каким? Своей кодле. Вот соберутся, и она им всё объясняет. Она, видите ли, грамотная в этом вопросе. Соображает! Главной жрицей называет себя…

Дядя Сергей опять выразительно поднял указательный палец, хмыкнул, потом подпёр голову рукой и вроде бы задумался.

– Хотя какая она жрица. Ведьма она, ведьма! – Дядя Серёжа выпрямился и чуть ли не закричал. – Меня она угробила, Наташку угробила и тебя угробит. Вот попомнишь мои слова, вспомнишь.

– А как она Наташу угробила? Ведь Наташа вроде бы жива и относительно здорова? – Николай почувствовал, что начинает подбираться к тайне поведения жены.

– А вот так вот и угробила. Затянула её в эту кодлу. Наследница ей, видите ли нужна. Кто-то должен всё это продолжить. Покойничек ей велел.

– И как она это сделала?

Дядя Сергей вдруг замолчал и поднял голову.

– Коль, а об чём мы это здесь с тобой толкуем? А? Убьёт же она меня. С посторонними об этом говорить нельзя. Понимаешь? Никому! Ка-те-го-ри-чес-ки! Тайна это, военная тайна. Посторонним вход запрещён! Всё! Хотя, какой ты посторонний. Поселился в этой хате. На Наташке вот женился.

Старик махнул рукой, подлил в стакан ещё водки и залпом выпил. Николай посмотрел на свой стакан – тот всё ещё был нетронутым. От полученной информации у него явно кружилась голова. «Эх, была, не была. В этом доме, кажется, без выпивки действительно не обойтись», – он одним махом выпил водку и закусил половинкой луковицы.

– Дядь Серёжа, ну а избавиться от этого как-нибудь можно? Вы понимаете, я ведь тоже уже что-то уловил, по ночам что-то стучит, ходит, Наташа порой какая-то не своя.

Дядя Сергей замахал руками.

– Да ты чё, Коля, забудь. Он такой сильный, такой… о-о-о… – у дядьки явно не хватало слов.

Потом он опять приподнялся, придвинулся к Николаю и зашептал:

– Никому это еще не удавалось, никому. Понял? Наташкин отец пробовал, так он его… того, порешил. Был мужик и не стало. Понял? А какой мужик был, м-м-м, я тебе скажу…

Вдруг он прислушался и его хмель как ветром сдуло.

– Коля, беги. Лидка идёт. Ой, блин, чё будет, замочит же она меня! Она ж мне запретила разговаривать с тобой. Беги, беги…

Дядя Сережа, чуть ли не взашей, вытолкал Николая. Едва тот успел закрыть за собой дверь, прибежав на свою половину дома, как услышал шаги тёти Лиды.

«Ничего себе, вот это да! – удивлённо подумал он, – Как же это он её услышал, ведь она шла совсем молча. Чудеса, да и только».

Хмель, который начал было подкрадываться к голове Николая, мгновенно выветрился. Он сел за стол и задумался. Что с этим домом что-то не в порядке, это факт. А может быть, это что-то с его обитателями не того? Но тогда он-то здесь при чём? Он совершенно здоровый мужик, но и ему уже какая-то чертовщина начинает мерещиться. Может быть, у него тоже уже это… крыша того?..

На пороге из спальни появилась Наташа. Она подошла к Николаю, села к нему на колени, обняла за шею, зарылась лицом в его волосы. В Николае появилось желание грубо оттолкнуть жену, заставить её наконец-то осознать, что из-за её непонятного поведения рушится их жизнь. Он во что бы то ни стало хотел заставить её заговорить.