Ликвидатор заклятий

Роман пригляделся – черным по красному: «Бей юберов, спасай людей!», «Смерть мутантам!», «Убил оборотня – спас своего ребенка!», «Бросай работу! Раздави гадину!»

Все ясно, шли ярые противники генно-модифицированных юберов.

«Чего это они так распалились?» – вяло подумал выпускник.

Страху не было, наоборот, большое скопление людей защищало их с УРом, скрывая в сутолоке. Да и по дороге было – народ дружно шагал в ногу, направляясь к станции метро «Арбатская».

Лет пять назад половину станции закрыли – шустрые массовики-затейники организовали под землей огромный Ф-центр, названный без изысков – «Метро».

Там процветали технологии иллюзорного мира, полузапрещенные «на поверхности» (видимо, для того чтобы придать фантоматам ореол порочности – это завлекает). Человек неработающий, плохо воспитанный, малообразованный, скучающий, с удовольствием подвергался фантоматизации.

Он с головой погружался в жизнь нереальную, зато яркую и насыщенную – бился с пиратами на Карибском море, покорял Джомолунгму, охотился на динозавров в меловом периоде… и возвращался в реальность лишь для того, чтобы продлить время, заплатив за еще одно прекрасное мгновенье выдуманного бытия.

Периферическая и центральная фантоматика до того изощренно подменяли ощущения, что для людей создавалась новая, виртуальная действительность, находясь в которой, они не могли отличить ее от единственно сущей с помощью своих чувств.

Самое неприятное ощущение здесь, думал Роман, спускаясь в «Метро», это безмолвие. Где вы, старые добрые казино и ночные клубы? Где веселые крики, толкотня, громкая музыка, девичий смех, горящие глаза?

Любой Ф-центр, начиная от роскошнейшего «Лидо» до захудалого поселкового клуба, отличался тишиной. Клиенты лежат в прозрачных «саркофагах» нейромодулей, похожие на покойников – и смотрят фантоматические сны. «Покойники» совершенно неподвижны – в данное мгновенье они напрягают все силы, убегая от зубастого чудовища, или идут на абордаж, вскидывая тяжелый мушкет, или ведут дуэль в салуне, паля из «кольта» от бедра – но в реале нет ничего, кроме мертвой недвижности и поминутной оплаты за грёзу, претворенную в явь. Или наоборот? Зато не пьют… Не колят наркоту…

Кнуров шагал длинным сводчатым переходом, отделанным красным гранитом, и слышал лишь шаги Урчика. Сейчас, когда толпа не отвлекала, перед его внутренним взором снова возникли «кадры семейной хроники». Он словно наяву просматривал старый альбом.

Папа на рыбалке. Мама в купальнике, смеется и брызгается. Отец сидит в кресле, гладит Пушу, дрыхнущего у него на коленях… Господи, тошно-то как…

– А где все? – спросил Роман, лишь бы спросить.

– Развлекаются, – коротко ответил робот.

– Ты тут уже был?

– В моем блоке памяти есть план Ф-центра. Самое оптимальное – спуститься на нижний ярус, там много путей отхода.

– А что там, внизу?

– Киберлупанар.

Роман поневоле взволновался – сюда его нога не ступала…

По широкой лестнице они спустились на «дно» Ф-центра, где секс-роботессы ублажали всех желающих – абсолютно послушные, готовые удовлетворить любую прихоть.

Высокие и не очень, худенькие и пышные, брюнетки с огромным бюстом или нимфетки с едва набухшими остренькими грудками, теплые, гладкие, красивые, голые – роботессы разгуливали, соблазняя клиентов. Они дефилировали, покачивая бедрами и крутя попками. Они томно вздыхали, поднимая ладонями груди, тянулись с поцелуями, потягивались, улыбались игриво и манили пальчиками.

Все грани искушения опробовались на вас целой толпой нагих красоток. Одно было плохо – ни одна из прелестниц не имела родителей, всех их выпустили на красноярском заводе, филиале «Дженерал роботс». Модель «Бимбо» в различной комплектации.

Ну, и что? Находилось неисчислимое количество мальчиков, юношей, мужиков и старцев, готовых заниматься сексом с киберкуклами, ведь те были неотличимы от живых женщин, таких капризных, непостоянных, часто недоступных…

В пустом переходе на стене висел большой экран. Показывали новости. Хорошенькая дикторша щебетала:

– Всесоюзная перепись населения стартовала по всей стране. Самую большую активность проявляют жители Московской, Горьковской, Свердловской, Донецкой, Гродненской, Карагандинской и Целиноградской областей.

Девушку на экране сменил ведущий с зализанными волосами.

– К другим новостям, – объявил он деловито, и заговорил с воодушевлением, словно смакуя чужое несчастье: – Трагедии в семьях так называемых юберов все чаще принимают серийный характер. Дети генно-модифицированных родителей мутируют, обращаясь в ужасных монстров…

На экране замелькали жуткие кадры – за полицейскими машинами, вовсю славшими сполохи мигалок, бесновалось нечто живое. Неожиданно оно прыгнуло на капот, а затем на крышу электрокара.

Роман обмер. Он увидел зверя – мозговитую тварь с горящими буркалами и редкой шерстью на загривке, скалившую острые клыки. Сероватая, покрытая струпьями кожа бестии вызывала отвращение – она словно вся беспрерывно сочилась противной слизью.

Оборотив острую морду к небу, мутант завыл, да так, что у Кнурова мурашки пошли.

– Еще две недели назад, – скорбно вещал диктор, – оно было милой девушкой, Селестиной Уорлок. Двух недель хватило для скоротечной мутации – и несчастный отец уже не смог удержать любимое дитя в стенах своего лондонского особняка. Чудовище вырвалось на волю, искусав и старшую сестру, и мать…

Чудовище на экране, рыча и подвывая, перепрыгнуло с одной машины на другую, соскочило на газон и понеслось прямо на камеру.

Роман сглотнул. Прямо перед собой он увидал оскаленное, сморщенное рыло с кривыми клыками, и круглые белые яблоки глаз с черными крапинками зрачков, и острые уши, поросшие жесткой щетиной. Потом все запрыгало и замелькало, остывая в странном ракурсе – на уровне травы.

– К сожалению, пострадал и наш оператор – мутант оторвал ему руку. Сержант Рэтклифф застрелил оборотня, оказавшегося чрезвычайно живучим – понадобилось шесть пуль, дабы убить то, что некогда носило гордую фамилию Уорлок…

«Понятно, почему так возбудились геноактивисты… – подумал потрясенный выпускник. – А если и я – так?.. Хотя… Какая теперь разница…»

Свернув за угол, он чуть было не налетел на человека, сидевшего на корточках у стены. Худой и бледный, с кожей неприятного землистого оттенка, с длинными волосами, обвисавшими сальными сосульками, с неопрятной козлиной бородкой, сиделец вызывал одновременно и жалость, и брезгливость. Его костлявые руки вылезали из рукавов потертого комбеза, мосластые щиколотки торчали из коротких штанин. Китайские тапочки-«кунфуйки», обутые на босу ногу, дополняли портрет оборванца, а рожки нейрошунтов, прилепленные к бритым вискам, определяли его статус – это был вирт, завсегдатай Ф-центров, до того «подсевший» на фантоматику, что утратил связь с реальностью и потерял к ней всякий интерес.

Мир за пределами биопсихомодуля мнился виртам унылым и скучным, однообразным и безрадостным, этакой картонной декорацией, на фоне которой бледные тени играли нуднейший спектакль.

– Вам помочь? – заботливо спросил УР.

Вирт медленно поднял голову, посмотрел на мальчика-робота с полнейшим равнодушием во взгляде.

– Не помочь, – промямлил он невнятно. – Меня отключили за неуплату. Я выбрал авансами весь свой личный фонд на год вперед… Сейчас март?

– Май, – буркнул Роман. Его раздражал этот… эта особь, выбравшая удел приставки к фантомату.

Вирт вздохнул.

– Придется мыкаться аж до осени… – вытолкнул он.

УР посмотрел на юношу. Видимо, одна и та же мысль явилась им обоим.

– Где вы живете? – спросил Кнуров, скрывая неприязнь.

– Ярусом ниже, – ответил вирт отрешенно. – Квартиру я продал, хватило на три годовых абонемента…

– А вы… не приютите нас? – с запинкой вымолвил Роман. – Ну, хотя бы на одну ночь?

– Не вопрос… Помогите мне встать.

Кнуров, борясь с брезгливостью, подтянул лишенца – тот оказался легким, чуть ли не бесплотным.

Ступая на полусогнутых – подколенные жилки стянулись за месяцы лежания, не давая выпрямить ноги – вирт проковылял к узкому трапу, ведущему в нижние помещения.

– Как хоть звать вас? – поинтересовался Кнуров, страхуя вирта.

– Элессар, – отозвался тот.

– Это эльфийское имя, – с неудовольствием сказал Роман.

Вирт кивнул.

– Я – Элессар из рода Вильварин, – гордо проговорил он, распрямляя узкие плечи. – Сам Эарвен, сын Келебриана, король Дориата, возвел меня во владыки Запроливья. Там, на вершине горы Ахуан, высится мой замок. На холме Керин-Амрот я обручился с прекрасной Тинувиэль, и взял ее в жены…

Роме стало не по себе.

– Дети есть? – брякнул он.

– Двое, – Эллесар обернулся к нему, ласково улыбаясь. – Эстель и Лютиэн. Старшенькой три годика, а младшенькому второй пошел.

Косолапя, то и дело хватаясь за стену, вирт добрел до светлого перехода, над которым висела табличка: «Комнаты отдыха».

– Я, если мне память не изменяет, жил в четвертой Кэ-О, – пробормотал он, снова сутулясь и сникая. – Сейчас мы… Сюда никто не заглядывает, даже милиция, мы – народ смирный…

Приложив ладонь к идентификатору, Элессар добился того, что дверь открылась, а красный огонечек блокиратора сменился зеленым.

– Входите, мэлду,[4] – сказал он, пропуская молодого человека с андроидом в тесную клетушку, три на два, обставленную парой выдвижных коек, одна над другой, откидным столиком да стенным шкафчиком.

Заметив еще одну дверь, Роман кивнул на нее:

– А эта куда?

– К удобствам, – без тени улыбки ответил Элессар. – Там коридор к санблоку, все задние двери Кэ-О выходят туда. Ну, ладно, вы тут обживайтесь, а я пойду. Устал я…

– Да куда ж вы пойдете?

– А к соседу… У него проплачено на три месяца вперед, так что койка свободна. Элуред по кличке Двимор – так его зовут. Он живет к западу от Мглистых гор, в верховьях Андуина. Мы вместе, плечом к плечу, отбивали прошлогодний набег орков, а после высаживали священные деревья мэллирн. Один саженец маллорна[5] Двимор подарил моей Тинувиэль. Деревце хорошо укоренилось во дворе замка, уже повыше меня вымахало…

Шаркая тапками, вирт скрылся за дверью. Роман прибавил света в комнате, и осмотрелся. Жильем тут не пахло.

КО была временным пристанищем для тех клиентов Фонда изобилия, которые сидели «на игле» электронных наркотиков, но не могли оплатить свой «кайф». Тут они ели и спали, тоскливо поглядывая на экран терминала в дешевой конфигурации, где должна была высветиться очередная сумма прописью – «во обеспечение минимума личных потребностей».

Хотя кое-какие приметы дома все ж таки наличествовали: над нижней койкой висел блестящий меч, благородное оружие истинного рыцаря, а на стену между встроенным шкафчиком и БД – блоком доставки – были нацеплены яркие стереофотографии. На одной, той, что посередине, была запечатлена миловидная дама в платье, расшитом жемчугами, и с диадемой, ужимавшей пышные волосы. Рыжеватые пряди не скрывали заостренных ушек эльфийки, а в остальном – женщина, как женщина. Тонкое, породистое лицо с маленьким носиком и широко расставленными глазами, нежная ложбинка между грудей…

На другой стереофотке красовался величественный замок – шпили с флажками, могучие башни, зубчатые стены. Третья представляла Элессара, улучшенную копию вирта – усача в бархатном берете, краснощекого и белозубого жизнелюба.

«А ведь он там живет, – подумал Кнуров, – настоящей, взаправдашней жизнью – яркой, насыщенной. Подвиги совершает, орков разных с ограми побивает. Женился вот, дети пошли…»

И как ему докажешь, что реальность – по эту сторону, где у него ничего нет, кроме тоски и ожидания проплаты?

Глянув в зеркало на дверце шкафчика, Роман увидел себя самого – гибкого русоголового парня, взлохмаченного и курносого. Он пригладил рукою волосы и встретился взглядом со своим отражением. Светло-синие глаза – как у мамы! – были красны и растерянны.

– Проверь коридор с «парадного», – глухо сказал он, прижимая ладонь к засветившемуся кругу сенсорного приемника сигналов, – а я гляну с черного хода.

Робот молча кивнул, и скрылся за дверью. Кнуров вышел в коридор. Узкий и длинный, он тянулся от ниши с буквами «WC» до тупичка с пыльным экраном и буквами МА – монетный автомат. По обе стороны прохода тянулись ряды узких дверей.

Осторожно откатив створку пятой КО, Роман разглядел Элессара, свернувшегося калачиком на койке. Остальные комнаты были пусты, а крайняя дверь вела не в жилое помещение, а в гулкое нутро цилиндрической шахты – ее спиралью окручивал металлический трап, винтом уходя вниз, в полутьму и неясный механический шум. «Путь отхода», – криво усмехнулся выпускник.

Вернувшись в четвертую КО, Роман застал андроида за работой – УР деловито застилал «койкоместо». Разодранный пакет с надписью «Стерильно» валялся на полу.

– Я еще не хочу спать, – насупился Кнуров.

– Это не для спанья, – серьезно сказал робот. – Ты ничего не чувствуешь?

Роман прислушался к себе.

– Голова болит, – определил он, – и глаза режет… Сердце колотится, как ненормальное, во рту сухо и противно…

– Это признаки близящейся трансформации, – кивнул УР. – Мои уловители сигнализируют: напряженность твоего психодинамического поля растет скачкообразно…

– Я есть хочу!

Робот удовлетворенно покивал.

– Энергия мозга при метаморфозе расходуется очень быстро, – сказал он. – Тебе нужно подкрепиться. Я уже заказал обед.

Зеленый индикатор над лючком блока доставки требовательно замигал, дринькая звоночком. УР сдвинул крышку и взял поднос. Не дожидаясь «дальнейших указаний», Кнуров установил откидной столик и закрепил его.

– А что ты мне заказал?

– Тут упрощенные стандарты. Подано: яичница из четырех яиц с колбасой, куриный бульон с вермишелью, пирожное и зеленый чай.

– Фу-у! Я люблю черный.

– Надо пить зеленый. Без сахара.

– Урчик, я же не съем столько!

– Съешь.

Роман съел. Умолол все, даже зеленый чай выдул – горячую, почти безвкусную жидкость, похожую на воду с оттенком ржавчины. И залег.

Ему было явно нехорошо – чувствовался озноб, Кнурова всего колотило, сердце заходилось в бешеном ритме, и кровь пульсировала, отдаваясь молоточками в голове. В ушах звенело, кости ломило, мышцы ныли, будто он их растянул.

УР, посматривая на «подшефного», снял со стены меч, и повертел в руках.

– Доброе оружие, – оценил он. – Хорошая копия клинка XV-го века. Вот и литера S, заключенная в круг – это своеобразная форма записи «О, благословен». O Sancta…

Кнуров повертелся – что-то ему мешало. Запустив руку в карман брюк, мальчик нащупал там монету. Юбилейный рубль, отчеканенный в 2036-м. Он дня два таскал его с собой, все Мишке хотел отдать. Луценко раньше марки собирал, а нынче стал заядлым нумизматом. Повертев никелевый кругляш в пальцах, Роман сказал охрипшим голосом:

– Урчик… Отдай ее Элессару – этого хватит часа на два-три. И нам будет спокойнее…

УР кивнул. Приняв монету, он вышел.

А Кнурову становилось все хуже. Слезящиеся глаза ничего не видели за жгучей влагой, а тело словно онемело – непонятно было даже, лежит он на койке или свалился на пол. Ног Роман не чувствовал, а руки… Подняты они, что ли? Или это не его конечности, а Урчика?..

На Кнурова накатил звон, перед глазами заплясали спектральные пятна.

– Психодинамический резонанс… – доплыл до него голос УРа, и Роман почувствовал, будто его тело растаяло.

Ни одного касания не доходило до мозга. Он попробовал шевельнуть пальцем, но у него ничего не вышло. Зато его нос картошкой вдруг четко отличил сотни запахов – пах даже рыцарский меч!

Роман дико устал от переживаний, и уже ничего, казалось, не могло потрясти измученный рассудок, как вдруг он увидел то, что произойдет лишь два часа спустя: Элессар предаст их!

Кнурову представилось, как вирт, уже в пышных одеяниях владыки Запроливья, подскакал на белом коне к терминалу информатория, изображенному Старой башней. Вот он достал из-за пазухи мятое объявление с броским заголовком «Разыскивается» – и связался с теми…

А потом все пропало. Роман увидел над собой озабоченное лицо УРа и почувствовал на щеках холодные струйки – андроид брызгал на него водой.

– Все в порядке, – хотел Кнуров выдавить из себя, да не смог – весь мир опять заткало цветастой пеленой.

Из нее наплывом – лицо отца. Папины губы шевелились, и вот прорезался звук: «…Была даже мода на юберов – неумные родители сами просили модифицировать их дитятю. Они не понимали, что далеко не у всех юберов просыпаются необычайные способности, а вот необычайную генетическую болезнь заполучить – проще простого. Вот у меня ничего такого, метапсихического, не пробудилось, зато долго проживу, и слава Богу…»

Родное лицо отдалилось и растаяло в сумятице цветных пятен. Из их мельтешения приблизился горбоносый профиль учителя. Алексей Петрович глянул вполоборота, и сказал: «Человеческий организм совершенен, все его потенции гармонично сбалансированы, и лишь одна или несколько сродственных возможностей отклоняются от нормы. Эти-то возможности мы и называем талантом. А вот генные операции разрушают гармонию. Родители хотят видеть своих детей сверхэмоционалами и сверхинтеллектуалами? Их право. Но надо помнить, что ничего не дается даром – переразвитые способности будут инициироваться за счет недоразвитости прочих систем организма, а это потянет за собою хвост опасных мутаций, хворей и уродств…»

Долго ли, коротко ли, но слепящая тьма рассеялась.

Роман вновь ощутил себя лежащим на койке. Сердце билось ровно, дыхание было спокойным, а вот и в голове прояснилось.

Урчик наклонился к нему, обтирая лицо Кнурова влажным горячим полотенцем.

– Как ты? – заботливо спросил робот.

– Нормально… – прошептал Роман. – Только слабость така-ая…

Он перекатил голову по тощей казенной подушке, утомленно поражаясь тому, что видел. Зеркало шкафчика было разбито, а на потолке, на стенах облицовка вздулась пузырями, кое-где покрытая пятнами сажи.

– Кто тут чего жег? – выговорил Роман.

– Ты, – просто ответил робот. – Это был пирокинез.[6]

Кнуров вяло удивился – и вспомнил все.

– Нам надо бежать, – пробормотал он, порываясь встать, – За нашу поимку объявлена награда – и Элессар сдал нас…

Урчик не нахмурился, как это сделал бы на его месте любой мальчишка.

– Когда он оплачивал продление абонемента, – сказал он, – то предупредил, чтобы мы не открывали никому, кроме него, а он, если что, даст знать о себе условным стуком – три коротких и три вразбивку…

– Так он уже вернулся к своим эльфам! Знаю я, кого эта сволочь предупредила!

В этот момент в дверь постучали: тук-тук-тук, тук, тук, тук.

– Минутку, – ответил УР, помогая Роману встать и утвердиться на ногах.

Комната плыла и шаталась, Кнуров видел все, будто во сне.

– Уходим… – выдавил он, наваливаясь на заднюю дверь.

Робот вооружился мечом и шагнул следом.

– Откройте немедленно! – заревело по громкой связи.

В следующее мгновенье замок на двери брызнул обломками, глуша выстрел. В комнату ворвались двое громил, последним втиснулся Джай.

Роман, не зная, что делать, кинулся к шахте, но по винтовой лестнице уже поднимались – шаги преследователей грохотали гулко и резко, вот-вот ворвутся в коридор. Кнуров ввалился в соседнюю КО, где недавно почивал предатель-вирт.

Из коридора донесся шум борьбы и дикий вскрик. Шаркнул выстрел.

– УР! – слабо закричал мальчик. – Сюда…

Робот ворвался, вооруженный мечом. Лезвие клинка было в крови. В другой руке он сжимал пистолет с глушителем. Выстрелив в коридор, андроид с разбегу вышиб переднюю дверь.

– Выходи, я прикрою, – сказал он, принимая стойку и отводя меч.

Кнуров бросился вон. Ноги у него заплетались, плечом новоявленный юбер ударился об косяк.

– Попался! – рявкнул кто-то жирным голосом.

Роман обернулся, припадая спиною к стене, и оказался лицом к лицу с Джаем, вскидывавшем оружие.

Выпускник выбросил ладонь в жесте защиты – и блестящий «магнум» вырвался у киллера из руки. Описав короткую дугу, он ткнулся Роману в ладонь.

Джай выпучил глаза, Кнуров поражен был не меньше. Неловко ухватившись за рубчатую рукоять, он задел спусковой крючок, и в широкой груди убийцы зачернела дыра – юбилейным рублем не закроешь. Кровь брызнула липкой струйкой.

Роман бросился прочь, сгибаясь от тошноты – это его и спасло. Две пули прозудели над ним, чиркая по встрепанным волосам.

– Уходим, – бросил УР, стреляя в ответ. – Ты первый.

Спотыкаясь, Кнуров бросился к трапу и поднялся в извилистый коридор киберлупанара. Из-за дверей модулей неслись сладострастные стоны, вскрики и аханья. Все дрожало и качалось перед выпускником, а в виски долбилась одна мысль, повторяясь в разных вариациях:

«Я убил человека! Я убил! Недочеловека ты убил, придурок!»

Неожиданно раздался громкий выстрел и того же калибра ругательство. Матерясь и прикрывая простреленную ногу, некий распаленный громила заковылял по коридору Роману навстречу, направляя на него длинноствольный черный «Кольт сикс-шутер».

«Викинг» в руке андроида оказался быстрее – две пули поразили матерщинника в шею и в голову, выбивая рубиновые брызги.

– Готов, – хладнокровно сказал УР за спиною Романа. – Вперед.

И тут сразу трое голых, но с оружием, выбежали из модулей. Андроид присел на расставленных ногах, и вскинул оружие. Пули с отвратительным чмоканьем рвали грудины и животы парочки белотелых здоровяков, бежавших впереди. Третий пал на карачки и поспешно уполз за дверь модуля-будуара, едва не сбив с ног роботессу – та так и замерла с застывшей улыбкой на лице. Зависла, бедная.

Повернув голову к Роману, она призывно подняла руками и сблизила шары грудей.

– Иди ко мне… – нежно проворковала она.

В следующую секунду шальная пуля снесла ее правую округлость, вскрывая нечто вроде пчелиных сот, сочившихся белой жидкостью, пузырившейся на блестящих дугах эндоскелета.

– Уходим, уходим!

– За мной, – андроид спрыгнул на рельсы.

Роман скакнул следом, поднажал, убегая в темноту и неизвестность туннеля.

– Я убил Джая! – чистосердечно признался он.

– Ты защищался.

– Он был без оружия!

– Твои родители тоже. К тому же, после трансформации человек неадекватен.

Кнурова не утешили слова робота, ему было тошно. Но маленькая злая радость всё же пробивалась через все блоки и табу, внедренные совестью и воспитанием.

Он сдержал свое слово! И отомстил…

Глава 3. Зачистка

Далеко уйти не удалось – туннель перегораживала грубо сваренная решетка. Совсем уж темно не было, откуда-то издалека доходившие отсветы фар сползали по вогнутым стенам, расширяясь и угасая – видимо, там проходил автоярус.

Роман подергал решетку.

– Может, из пистолета? – предложил он. – По замку?

УР покачал головой.

– У нас осталось мало патронов, – сказал он. – Но здесь должен быть выход наверх…

– А это не он, случайно? – указал мальчик на неприметную стальную дверь.

– Вполне может быть.

Тратить боеприпас не пришлось – хлипкий замок сломался после хорошего тычка. Наверх уводил гулкий трап с дырчатыми ступеньками.

– Склад тут у них, что ли? – осмотрелся Кнуров, поднявшись.

В довольно обширном зале стояли в рядок упакованные нейромодули, а у стен пылились пластмассовые ящики с запчастями для фантоматов, сложенные неаккуратными штабелями.

– Слу-ушай, УР, – протянул Роман, – а ты сможешь подключить модуль к сети? Он же незарегистрированный! А я бы с него вышел на комп Алексея Петровича… Через информаторий, разумеется.

– Попробую, – кивнул робот, – хотя времени мало. Нас ищут.

– Пусть поищут…

УР придвинул один из нейромодулей поближе к фидеру, и дотянул до него кольчатый кабель. Кнуров стащил с устройства прозрачную пленку.

Больше всего биопсихомодуль походил на саркофаг с прозрачным фигурным колпаком. Внезапно колпак осветился, пульт запищал, замигал огоньками.

– Подключение произведено, – доложил УР. – Можешь укладываться.

Роман живо поднял колпак, и улегся, погружаясь в мякоть. Двумя руками опустил на голову колпак-шлем, истыканный пучками проводов. Готов к погружению.

– Напоминаю, – забубнил робот, – связаться напрямую с информаторием не выйдет, нужно сначала погрузиться в виртуальную реальность, и уже оттуда попробовать.

– А навещу-ка я нашего друга Элессара! – сказал Кнуров с усмешечкой. – То-то он обрадуется…

– Приступаю к тестированию периферийного оборудования. Фантомат – тест пройден. Имитаторы – тест пройден. Энергоприемник… Секундочку… Тест пройден. Нейроинтерфейс… Система жизнеобеспечения… Объемный софт… Тестирование завершено, подключаю периферийное оборудование.

– Валяй…

– Выполнено.

– Ввод!

* * *

Мир растаял, погружаясь во тьму. Роман утратил, как давеча, все чувствования, и вот ощущение тела вернулось. Никакой слабости – он был бодр и силен.